Текст книги "Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!"

Глава 14

 
Баламуте, вийди з хати,
Хочеш мене розкохати,
Покохати та й забути…
Вийди з хати, баламуте.
 

Нар. укр. песенка-гаёвка

Лети, голубок, лети, а мы тебе крылышки подрежем…

Телефильм «Д’Артаньян и три мушкетера»

В перешитом в спешке платье цвета маренго и газовом шарфе на плечах, надежно укрывающем последствия ночных игрищ, я топала по коридору, проплывая мимо напольных ваз и прочих дизайнерских и архитектурных излишеств. Впереди открылась дверь, из курительной комнаты вышел Грэг, чисто выбритый, в черных штанах и свежей белоснежной рубашке.

Я невольно расцвела:

– Привет! Как ты?..

И услышала ледяное:

– Леди, доброе утро. Извините, спешу, – приправленное определенным мимолетным взглядом. Будто смотрели на что-то для себя ненужное, давно пройденное и забытое, абсолютно недостойное интереса. Вроде пришпиленного насекомого из старой, пыльной энтомологической коллекции. Мимика была крайне выразительной, тут не ошибешься. Я не раз ее видела по отношению к другим девушкам и вот теперь, первый раз – обращенной к себе.

Ап! Ап! – Я захлопала ртом, словно рыба, вытащенная из воды. Называется: «Спасибо тебе, родная, за хорошо проведенную ночь! Я ее никогда не забуду! Конфеты – почтой, открытку – имейлом. Деньги и цветы оставь себе, гусары денег не берут!»

Это куртуазный способ до меня довести, что спальня не повод для дальнейшего знакомства? Тогда спасибо уж, что не на людях! Премного благодарна. Что ж, ваше магичество, приму к сведению. Вообще-то кое-кому до моей выучки двадцать первого века – как до Индии отсюда пешком, но вам о том знать не надо. Просто-напросто незачем. И уж поверьте, как могут быть холодны, подлы и коварны наши мелкотравчатые клубные и офисные сучки и их кобели-кавалеры, вам и не снилось! Фантазии не хватит. Так что прости-прощай, моя несбывшаяся любовь. И не надейся – рыдать в подушку и переживать о таком «красавчике» не стану. Просто запомню: твои клейма не только на лице, они – в душе, и надо уметь их видеть. Лицо – лишь слабое их отражение.

Но отомщу. Не от досады вышвырнутой за порог обманутой невинной девушки – такой я не была и не буду. Из принципа. Чтобы впредь неповадно было.

Изо всех сил скрывая потрясение, я коротко поклонилась, насмешливо блеснув глазами и обозначив подобие легкой полуулыбки старушки Джоконды, после чего невозмутимо отправилась дальше. Слез не было. Даже злость еще не проснулась – так, гуляла где-то на дальних подступах. Все это было так странно… и довольно неожиданно.

По пути к лестнице, сворачивая за угол, боковым зрением я заметила, что вопреки собственным словам Грэг никуда не торопился. Он остался стоять на том же самом месте и выглядел не слишком-то довольным очередной легкой победой, я бы даже сказала – слегка потерянным. Словно не он сейчас так со мной поступил, а я с ним! Впрочем, его проблемы.

Размеренным шагом я спустилась по лестнице и вошла в кабинет барона. Там меня дожидались сам хозяин кабинета и колоритная дама в шляпе с перьями. Грэг в дорожной одежде, невозмутимый, застегнутый на все пуговицы в прямом и переносном смысле, пришел туда сразу же вслед за мной.

– Доброе утро! – поздоровалась я, приседая в реверансе и стараясь не коситься на будущего мага. – Вызывали?

Летгар кивнул, а дама сорвалась с кресла и подошла ко мне.

– Милочка!

Я с громадным трудом подавила в себе желание поискать эту «милочку» или переадресовать ее Грэгу. А после его выходки он на большее не тянет! Вместо этого я вопросительно уставилась на барона, приподняв брови в удивлении.

– Тетя, позвольте вам представить Александру гер Мориз. Александра, графиня Лоретта гер Дальвинг будет вашей опекуншей на время моего отсутствия, – познакомил нас блондин.

Предо мной стояла высокая статная женщина бальзаковского возраста, которой свободно можно было дать и тридцать, и (присмотревшись повнимательней к «гусиным лапкам» вокруг глаз) за сорок. Типичная аристократка, выхоленная, облагороженная, выпестованная многими поколениями дворянства. Та, чье мнение и слово в ее доме неоспоримы. Умная, властная, жестокая… если необходимо.

Элегантная амазонка облегала стройное тело, подчеркивая тонкую талию и пышную грудь. На узком лице привлекали внимание ярко-голубые глаза с удлиненным разрезом. Эдакая вальяжная кошечка с коготками. Вот коготки она мне сейчас и показала.

– Вульгарное платье и невзрачная, заурядная внешность! – Повернулась к племяннику. – Есть над чем поработать! Девушка хоть что-то умеет?

– Могу, например, разговаривать, – прошипела я сквозь зубы, краснея от злости. Меня сейчас рассматривали просто как вещь, как мебель!

– Верховая езда ей точно противопоказана, – с довольным видом сдал меня Грэг и удостоился злобного взгляда, обещающего расчленение, запекание в микроволновке и дробление на молекулы.

– Так-так, – скуксилась графиня Дальвинг. – Грэгор, будьте так любезны, проводите даму в ее комнату.

Маг застыл. Я страшно обрадовалась. Месть моя близка!

– А вы, милочка! – (Меня снова перекосило.) – Перемените платье в дорогу и не берите с собой ничего лишнего!

– Было бы чего брать! – пренебрежительно заметила я, глядя на протянутую руку Грэга, словно на королевскую кобру. – Все свое ношу с собой! – И вышла с высоко поднятой головой.

За дверью я повернулась к магу и, ткнув его пальцем в грудь, сказала:

– Забудь! Впредь мы не знакомы.

– А что-то было? – невозмутимо спросил он, вызвав у меня еще большее негодование.

– Вот и забудь! – прошипела я, срываясь на бег.

Не буду я рыдать из-за всяких тут!

Грэгор еле слышно выругался.

– Александра! – поймал он меня в конце коридора и развернул к себе. – Вы ведете себя… Уй!

Я недослушала, как и куда я себя веду, и вскинула колено. Конечно, удар немного смягчили многослойные юбки, но до него все равно дошло, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ЖЕЛАЮ С НИМ РАЗГОВАРИВАТЬ!

– Мегера! – прошипел он сквозь стиснутые зубы, сгибаясь в три погибели. – Это можно рассматривать как покушение!

– А есть на что покушаться? – отскочила я, довольно ухмыляясь. – Извините, барин, не заметила. Не привыкла, знаете, фокусироваться на мелочах! – И ушла с гордо поднятой головой и болью в сердце.

У себя в комнате с помощью белочки-горничной втиснулась в потрепанную амазонку и уселась ждать, когда меня соизволят позвать.

Случилось это довольно скоро. В дверь ввалилась зареванная Милка и нехотя сообщила:

– Пойдемте, ваша милость, карета подана!

– Ты чего? – вылупилась я на нее, даже забыв, что я страдаю. – Белены объелась или пыли радиоактивной нанюхалась? Чего ты мне выкаешь?

– Так вы таперича благородная дама, – шмыгнув распухшим носом, потерянно объяснила девушка. – А я с вами по-простецки гуторила.

– И что? – Разрез глаз увеличивался пропорционально моему удивлению. – Я теперь не человек? Со мной и поговорить нельзя?

– Низзя! – замотала головой Милка, обливаясь горючими слезами и размазывая сопли передником. – Вы нынче тока с благородными должны язык чесать.

– Благородным я бы почесала что-то другое, – со вздохом призналась я. – А кое-кому… – с обидой вспомнила ученика мага. – Даже кочергой… Ладно, пошли, жертва этикета.

Служанка подобострастно поклонилась и повела меня на выход. Все встречавшиеся нам по дороге слуги кланялись и сторонились. Пропала легкость прежнего общения. Я начинала понимать – каково это быть аристократкой, даже липовой. И мне это как-то не понравилось.

Во дворе меня и графиню дожидалась роскошная карета с шестеркой гнедых лошадей. На облучке маялся кучер, тихо матерясь сквозь зубы. Рядом слонялись гайдуки, или как еще называют грозных здоровенных парней, одетых в длинные, до колен, синие кафтаны с укороченным рукавом. Хлопцы с головы до ног увешаны оружием. Просто ходячий склад тестостерона.

Кривая сабля в ножнах била по ногам в кожаных штанах, если ее не придерживали. За красным кушаком по кинжалу в ножнах. Под рукавами рубашек на высоких кожаных браслетах-наручах нечто аналогично-аутентичное с метательным уклоном. За отворотами мягких сапог угадывались рукоятки ножей, в руках почти у каждого – кнут.

И все усатые! Как на подбор! Юркие, улыбчивые, загорелые от работы на свежем воздухе, крепкие и…

– Прекрати пялиться! – прошипел мне на ухо неслышно подошедший Грэг. Меня обдало ароматом жасминового одеколона и душистого мыла. – Это переходит все приличия!

Нечаянно вздрогнув, я глянула искоса на предателя и негодяя. Тот, сузив потемневшие глаза цвета предгрозового моря, мысленно расстреливал мою персону. С чувством, толком и расстановкой. Раз так надцать.

Правда, на чужие инсинуации я не повелась. Наоборот – поправив прическу, широко и приветливо улыбнулась, подмигивая ближайшему от меня гайдуку. Парень остолбенел, даже кнут выронил. Прия-ятно, когда на тебя так реагируют…

– Это переходит всяческие нор… – начал разворачивать психическую атаку маг. Голос ровный, но любая другая уже с содроганием и холодным по́том вспоминала бы Отелло и Дездемону.

Вместо страха во мне подняла голову закипающая ярость. Перед глазами начала колыхаться алая пелена, как-то стали вспоминаться приемы работы с ножом, которыми когда-то поделилась Инка-Головастик… а еще видеошкола уличного боя подручными предметами…

Но волшебник не унимался. Властным тоном с жесткими нотками он повел затяжной артобстрел моей невысокой морали и павшей добродетели. Закончилось патетичным призывом:

– Леди Алек…

Убить Грэга при свидетелях, с особо отягчающими обстоятельствами мне помешали вышедшие на крыльцо барон с тетушкой. Ревнивец немедленно заткнулся и снова прикинулся шлангом гофрированным… сделал вид, что мы с ним вроде как незнакомы.

Да и фиг с тобой, лось недобитый, тут и кроме тебя интересные мужики есть! А кто не успел, тот опоздал.

Графиня распорядилась, чтобы две ее горничные ехали отдельно от нас, в легкой двуколке. Предусмотрительная! Не хочет, чтобы наша грызня стала достоянием общественнос… слуг.

– Прощайте, Александра! – галантно поцеловал мне руку барон и стрельнул глазками, чем немало меня смутил. – Увидимся в столице.

– Спасибо вам за все! – благодарно улыбнулась я и потопала к карете за графиней.

Как только я устроилась на мягком сиденье и откинулась назад, дама постучала веером в потолок транспортного средства. Кучер щелкнул кнутом, гикнул, и мы тронулись.

В правое окно было хорошо видно молодцеватого, скачущего рядом Грэга, в левое – одного из красавчиков-гайдуков. Конвой у нас был… позавидуешь сама себе.

Цок-цок, бум! Мы ехали в колыхающемся лакированном рыдване, а я, задыхаясь от приторно-сладкого цветочного запаха духов спутницы, была вынуждена терпеть ее неуместное любопытство.

– Итак, – не слишком вежливо привлекла мое внимание графиня, коснувшись моей руки веером. – Слезливую историю бедной родственницы барона я уже слышала от племянника, но все же хотелось бы услышать и твою версию.

Я вздохнула и без особого удовольствия поведала (с некоторыми купюрами) свои приключения. В купюры вошли все сцены 18+ и сопутствующие им раненые чувства.

– Изъясняешься ты более-менее изысканно, – снисходительно, с оттенком презрения сделала вывод графиня, выслушав мое повествование. – Язык не засорен крестьянским говором, и ты используешь правильные обороты речи…

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я.

– Подожди, милочка, – остановила она меня. – Я еще не закончила! Но, помимо этого достоинства, у тебя сплошные недостатки. Как то: неумение вести себя в обществе, незнание манер, полное отсутствие вкуса, довольно заурядная внешность…

– То есть надо бы хуже… но некуда, – абсолютно серьезно кивнула я. Подпустила во взор лукавства. – Я подлежу восстановлению, или так оставим?

Графиня опять попыталась строить из себя неприступную аристократку, но любопытство взяло свое. Наклонившись ко мне, графиня Дальвинг шепотом спросила:

– Лучше скажи мне, какие отношения связывают тебя и этого молодого человека? – Кивнула на Грэга.

– Никакие, – абсолютно честно ответила я, намеренно пропустив красноречивое словечко «уже», поскольку не желала вдаваться в унизительные и обидные подробности.

– Почему-то мне в это не верится, – сощурилась графиня. И я поняла, кто научил барона искусству ведения допроса. Еще до пыток не дошло, а уже мороз по коже!

– Ваше полное право – верить или нет, – спокойно ответила я, глядя на нее кристально честными, незамутненными глазами.

– Ну хорошо! – Лоретта хлопнула веером по ладони, затянутой в перчатку. – Не хочешь – не говори. Пока.

Ой, спасибо! Значит, пока пытать не будут. Видимо, испанский сапог и дыба в удаленном доступе. Хоть в чем-то повезло!

– Хочу сразу выяснить одну вещь, – напирала леди Дальвинг. – Спящая в горах – легендарная личность в нашем мире. Но на данный момент вы до этой личности недотягиваете, хотя ею и являетесь. Вот такой парадокс.

– Вы меня весьма утешили, ваша светлость, – не удержалась я от шпильки. – Теперь буду спать крепко и спокойно – меня не найдут!

– А ты хочешь славы, девочка? – вперила в меня орлиный взор тетушка. – Это вполне возможно, но крайне неразумно…

Я отрицательно замотала головой, стискивая руки на коленях и комкая подол. Усилием воли преодолела несвойственную мне робость, выпрямилась и, блестя глазами, ответила:

– Во-первых, госпожа графиня, двести лет – срок отнюдь не детский. Так что не девочка, увы… Во-вторых – мне и так неплохо! Никогда не любила публичность.

– Приятно слышать, – подобрела мадам Лоретта, ерзая на походной скамье-диване. Через минуту возобновила допрос с пристрастием: – А что думает по этому поводу Грэг? Собирается ли он представить вас своему наставнику, господину гер Силиоту?

– Он на этом настаивал, ваша светлость, – призналась я. – Но я своего согласия на то не давала. – Скромно умолчав, но что же именно давала.

– Это… – начала фразу Лоретта, но не успела ничего сказать по причине резко остановившейся кареты и криков снаружи.

Нас сбросило с сидений. Мою ногу свело судорогой, и я невольно застонала.

– Саша, – всунулся в окно Грэг. – Сиди тут и не вылазь! Здесь опасно. И вы, леди, тоже! – Загородил окно, доставая оружие.

– Странное поведение для отношений, характеризующихся «ничего», – задумчиво пробормотала графиня, приводя себя в порядок.

В другом окошке замаячил гайдук и проорал:

– Нападение! Звери! – И убрался, тоже закрывая собою окно.

Горничные визжали, гайдуки орали… Слышался топот…

– Ничего не понимаю, – призналась тетушка, проявляя признаки слабого беспокойства. – Какие звери? Теперь так называют нападения разбойников?

Я прислушалась и за криками людей услышала звериный рев.

– Кажется, я понимаю… – начала я, но тут раздался звук выстрела. – НЕТ! – заорала, рванув на себя дверцу. Угу, счас! Я обалдело уставилась на дверь, соображая, как вырваться наружу. Никакой таблички и инструкции на ней не висело.

– Как это открывается? – обратилась я к ошалевшей графине.

– Наружу, – машинально ответила та. Видимо, до ее светлости что-то дошло. В глазах графини мелькнул ужас. Взбунтовавшись, леди Дальвинг вцепилась в меня, как в последнюю надежду отечества. – С ума сошла! Куда ты идешь?

– С ума я сошла, когда подписалась у вас Спящей работать! – прошипела я, вытягивая подол из загребущих рук «тети». – А на дороге сидят последствия моего сумасшествия! – И вывалилась наружу, от всей души наподдав под задницу ученику мага, который перекрыл собой подходы к дверце с моей стороны.

Грэг, не ожидавший подобной подлянки, покачнулся, но, быстро восстановив равновесие, повернулся ко мне и заорал:

– Спятила?! Я кому сказал – СИДЕТЬ ВНУТРИ!

Он потянулся ко мне, пытаясь затолкать в карету. Краем глаза я успела рассмотреть понимающую усмешку графини. Стало еще противней.

– Мы не знакомы! – холодно отчеканила я, одновременно пиная мерзкого бабника в голень. Сказала громче: – И меня там ждут!

Маг от такого изощренного женского коварства даже руки тянуть ко мне перестал и замолк. Наверное, собирался с одинокими извилистыми мыслями. Только неотрывно смотрел в мою сторону. У меня была для него пренеприятная новость – сегодня выходной, и к нему в палатку ночью никто не придет! Но я не стала тянуть время и двинула на выручку истребляемому зверью.

Кстати, звери сами за себя постоять тоже умели. Парочка лосей уже взяла на абордаж толпу гайдуков и зажала, угрожая копытами и рогами. Еще двух притиснули медведи. Колония бобров показывала малышне, как нужно правильно грызть сапоги, когда предмет заточки зубов держит за шиворот рысь. Белки вносили свою лепту шишками…

Под этим обстрелом я ворвалась в гущу событий и рявкнула со всей силы:

– А ну всем стоять!

Наступила блаженная тишина. И люди и звери замерли, стараясь не дышать.

– Это вы что тут устроили? – уперла я руки в бока. – Это кто вам дал санкцию на подобные сборища?

Рысь мягко рыкнула, показывая свое раскаяние. Выплюнула брезгливо воротник охранника, подвинула лапой замершего от шока мужика и подошла потереться об мои ноги.

Я машинально погладила холку большой кошки, вызвав у той громкое мурлыканье, и продолжила разборки, обращаясь непосредственно к медведям:

– Кто вам разрешил тискать посторонних мужиков? Вам медведиц мало?

Медведи застеснялись и отодвинули гайдуков на расстояние вытянутой лапы.

– Нечего всякое непонятное в рот тащить! – выговорила бобрам, и мне отдали прилично пожеванный сапог, а носки всучили енотам-полоскунам. Те не взяли. Зажали лапками носы и показали, что это они стирать будут только в противогазах.

– Саша! – подскочил ко мне очухавшийся Грэг. – Марш в карету! Это опасно!

Я смерила подлого предателя холодным взглядом с головы до ног, указала на него пальчиком и радостно скомандовала белкам:

– Девочки, огонь! Пли!

Не знаю, может, там были среди них и мальчики, я не разбираюсь… но в любом случае – все, как одна, белки произвели слаженный залп шишками под барабанную дробь зайцев и отсчет кукушки. И – да! Поскольку мишень была большая, то долетело все!

– За что? – заорал оскорбленный в лучших чувствах маг, уворачиваясь от шишек и прячась за карету.

– За все! – честно ответила я и дала знак лосям.

Те та-а-ак оторвались! Гоняли его как сидорову козу вокруг кареты. Грэг, правда, попытался залезть на облучок, но за этим зорко следили птицы и отбивали все атаки.

– Прекрати, ненормальная! – завопил он на бог знает каком круге. – Что тебя так злит? Все было по согласию!

Мое лицо залило краской, а душа срочно запросила базуку или гранатомет.

– Охолонись! – взвизгнула я, злясь еще больше.

Пошел дождик. Стало мокро.

– Блин! – выругалась жертва иномирной магии. – Мало мне неприятностей, еще и погода мерзкая! Хочу солнце!

Дождик прекратился.

Люди отмерли и стали от меня поспешно отодвигаться. Зато звери придвинулись поближе. Пришлось прочитать лекцию:

– Значит, так! Все хорошо в меру! Меня можно любить платонически, можно – мысленно, а лучше всего на дальнем расстоянии!

Зверье скуксилось и понурило головы. Мне стало немного стыдно.

– Ладно, обожайте, как можете, только людей не пугайте и себя не травмируйте!

Со мной радостно согласились все, кроме Грэга. Ему было некогда. Угу. Его птички так пометили, что личный конь не признавал. Отказывался от знакомства напрочь.

Я попрощалась с нападавшими, погладила до кого дотянулась, помахала тем, до кого не смогла, и, пригрозив отлучить от своей персоны за внезапные приступы чувств, разогнала мохнатую шайку, как тот лесник из анекдота.

Звери разбежались. Вскоре на дороге остались только люди и я.

Гайдуки приводили себя в порядок, подбирали потерянное оружие и опасливо косились в мою сторону. Грэг вообще исчез в кустиках и появился минут через пять после магического всплеска – чистый и сухой, бросив на меня странный взгляд.

Я расшифровать сие послание не смогла. Пожала плечами и отправилась к карете, возле которой меня ожидала графиня.

– Простите за задержку, ваша светлость, – манерно присела я. Победно ухмыльнулась. – Разгоняла демонстрацию.

– Залезайте, Александра, – тихо, с нескрываемым уважением сказала мне Лоретта. И тут же: – Нам нужно поговорить.

– Если вы о зверях, графиня, – отбрила я пронырливую леди Дальвинг, – то я сама не знаю – что, почему и как. Просто это происходит, и все.

– Тогда мы побеседуем на другие темы, – недобро заверила меня тетя барона, забираясь за мной в карету и усаживаясь напротив. Подсластила пилюлю: – Нужно сказать, я изменила свое мнение о вас, Александра. Вы небезнадежны.

Переходить к пилюлям не хотелось. Уж больно после страстной ночи и ненормального утра я не в настроении. С таких перепадов рехнуться можно. Лучше уж перепить и страдать с бодуна!

– Вот спасибо! – Я уже даже не старалась проявлять вежливость – слишком устала. – Простите великодушно, но я хотела бы подремать. – И, не дожидаясь ответа, улеглась на скамейку, закрывая глаза.

Сон пришел сразу. В нем вальсировал с медведем Грэг под аккомпанемент волков, а белки осыпали танцующих скорлупой от орехов…