Текст книги "Научная политология"

Беспочвенность войн при современных взаимосвязях народов

Вообще-то говоря, политики Евросоюза столь же безразлично относились к гибели миллионов людей в результате военных акций Пентагона и НАТО в затеянных ими войнах. Влияние США все еще слишком велико, поэтому доминируют ее интересы, и подавляются собственные намерения. Вместо очень нужных Европе взаимовыгодных экономических и политических отношений с Россией выставляют на первый план различные придуманные инциденты, чтобы только лишь усилить русофобство. Оно очень нужно ВПК, чтобы оправдать свое чрезмерное и крайне затратное функционирование в условиях начавшегося единения народов.

Войны Пентагона становятся все менее обоснованными даже для своего народа. Казалось бы, удобнее использовать для этой цели другие государства, особенно бывшие страны СССР, в частности Грузию и Украину. Но мощь России слишком велика, так что конечным эффектом могло быть лишь их поражение и глубокая экономическая стагнация. Евросоюз поддакивал США, обвинял в чем-либо Россию, вводил санкции в определенной степени вредные и для себя. В этом направлении более усердствовали ранее привязанные к СССР страны Балтики и Варшавского договора. Более развитые страны понимали, что глобальные процессы требуют ослабления политизированных отношений и, напротив, усиления взаимовыгодного экономического сотрудничества.

Для ВПК США последних лет демократы казались более удобными руководителями, чем слишком самостоятельные братья Кеннеди, но и Трамп. Клинтон и Обама быстро поддались влиянию Пентагона. При их правлении были осуществлены войны в Югославии, Ливии, Ираке. Трамп для лояльного к нему отношения прежде всего значительно увеличил финансирование ВПК, но все же предпочел для него не войны, а модернизацию оружия и торговые варианты. Для этого потребовался разрыв многих соглашений, сдерживающих разработку и создание новых средств разрушительного вооружения. Кроме того, он отверг соглашение с Ираном, чтобы усилилась напряженность на Ближнем Востоке. Отказался подписывать мирное соглашение с КНДР, тем самым сохраняя угрозы для Японии и Южной Кореи, где развернуты были ее базы. Потребовал увеличения финансовых вложений европейских стран в НАТО. Эта тенденция, с одной стороны, делала приоритетным экономическую составляющую политики США, но сохраняла базовые ценности ВПК. Крайне сложным было бы кардинально изменить целенаправленность его функционирования, сместить на создание мирных средств, как частного, так и глобального использования, тем более что всеобщих задач планетарного масштаба есть немало.

Неравномерность развития также имеет регрессивное влияние

Неравномерность развития народов, стран, регионов сопровождает всю историю человечества. Естественными причинами могли быть внешние обстоятельства, природные условия, сформированные устройства обществ. К естественным причинам следует отнести и тот факт, что возникшая система стремится занять как можно больше благоприятных ниш для своего роста, тем самым блокируя возможности роста иных образований. В последние века, когда созидание занимает все большее место в деятельности людей, превосходство развитых государств сказывается не только в экономике, но и в военном потенциале. Эти страны начали беспрепятственно доминировать на планете. В естественном варианте внедрение достижений научно-технического прогресса во все страны мира возвысило бы качество жизни на планете и улучшить взаимоотношения между народами. Но влияние развитых стран долгое время создавало обратный эффект – увеличивало разрыв между странами.

Был определенный период колониализма. Интересы монополий заключались в увеличении прибыли за счет дешевого сырья и рабочей силы. Накапливаемый капитал шел на развитие передового производства своей страны, лишь увеличивая неравенство между метрополией и колонией. Хотя некоторый прогресс отсталые страны получали из-за внедряемых новых методов труда, планка между техническим оснащением и низкой квалификацией труда местного населения была столь значительна, что различие оставалось и даже возрастало. Требовалась многоплановая работа по повышению общего развития, в том числе образования, культуры населения, чтобы приобщить ее к передовому уровню экономики. Конечно же, подобные затраты не входили в интересы монополий того периода.

Ситуация изменилась в последние десятилетия, когда завершился этап колониализма, рынок приобрел глобальный характер, спрос на сырье, а с тем и цены, увеличились, наконец, производства, стесненные в развитых странах, стали распространяться по миру. Создались условия и заинтересованность в повсеместном повышении квалификации работников. Эффект общего эволюционного прогресса хорошо проявился, к примеру, в государствах Азии. Но различие в общем уровне культуры, в доходах населения, их занятости, в соотношении передовых и отсталых форм хозяйствования в ряде стран все еще остается. Можно было бы спокойно отнестись к этой неравномерности, будучи уверены в последующем выравнивании качества жизни на Земле, если бы не очень неприятное его последствие.

Долгий период задержки в развитии и прежнее давление на народы не прошли бесследно. Недовольство выразилось в неприятии культуры Запада, в противостоянии власти монополий, но более всего в жажде отмщения, вследствие безнаказанных силовых акций западных держав. Ряд народов нашли объединительный мотив в исламе. Он стал для массовой культуры своеобразным противовесом влиянию богатых христианских стран, а его ортодоксальные варианты начали использоваться террористическими организациями в качестве идеологической основы. Сам по себе терроризм есть форма борьбы слабой стороны, когда сильные мира сего утверждают свою несправедливую власть. Целью террористов, как правило, становятся смертоносные акции против населения, находящегося под защитой обидчиков. Как бы косвенная форма отмщения. Терроризм не представляет большой угрозы миру до тех пор, пока не породит организованную самостоятельную организацию. Как и каждая упрочненная система, она начинает действовать по собственному вектору, находя любой предлог для осуществления своей функции.

Порой ВПК само напрямую создавало их, поддерживая и финансами, и вооружением, намереваясь направить их против иных государств. Но организовавшись и упрочившись, террористические организации предстают новой угрозой для жизни народов. Взращенные Франкенштейны становятся позже непредсказуемыми. Исходящая от них реальная угроза в определенном смысле мила военщине, оправдывая ее деятельность. К тому же, подняв на щит борьбу с терроризмом, военные могут подвергать атакам страны, обозначенные как покровительствующие террористам, тем самым удовлетворяя свои интересы, но и порождая новую волну терроризма. Возникает второй замкнутый круг насильственных отношений.

Разорвать эти круги, надо надеяться, помогут благоразумные руководители, усиливающийся голос общественности, интеграционные процессы в мире, все увеличивающиеся глобальные общечеловеческие проблемы.

Менее опасным можно считать сохраняющееся у ряда государств стремление расширять свои границы, захватывая территории соседних стран. Эта, по существу, средневековая политика все еще проявляется в деятельности их руководителей-политиканов. Но если подобная тенденция имеет место у слаборазвитых стран, что легко может быть пресечена общими усилиями ведущих держав или силами ООН, то известны и подобные устремления государств, обладающих значительной военной мощью. Таковой, в частности, является Турция, заполучившая немало средств войны в НАТО.

Предположения о возможных преобразованиях

Для общего прогресса человечества становится необходимым ослабить в основном искусственную военную напряженность в мире.

Сегодня самой значительной регрессивной силой является ВПК США. Трудно определить каким путем он может преобразоваться и кардинально изменить вектор своего функционирования. Можно отметить, что войны становятся предосудительными, но и слишком затратными, а государственный долг США превысил несколько десятков триллиона долларов. Дальнейшая эмиссия доллара может привести к экономической стагнации. ВПК не может оправдывать те огромные вложения, которые правительство в довольно сложной экономической ситуации вбрасывает в эту сферу. С дугой стороны, Европе нежелательно все время быть на поводу интересов Пентагона, она подумывает о создании собственной армии, что уменьшит затраты на НАТО. К тому же инициируемое США противостояние и санкции в отношении России, обладающей огромными природными богатствами, оборачивается серьезными потерями экономических выгод, что нежелательно для многих стран Европы.

Все расширяющиеся производственные и торговые взаимосвязи стран вынуждают их вместо конфронтации искать пути политических договоренностей, что значительно ослабляет напряженность в мире, следовательно, и потребность в вооружении. Эта составляющая функции ВПК будет со временем минимизироваться. Важно, что не только зависимое правительство, но народ США со временем будет считать неразумным почти неограниченные траты на бессмысленную для страны и вредную для человечества милитаризацию.

Огромный производственный и научный потенциал ВПК может быть направлен на создание эффективных средств для решения глобальных задач производственного и научного характера. В этой области будет возможна взаимовыгодная кооперация с ВПК других стран.

Что касается террористических организаций, в определенной мере и государств со средневековыми стремлениями расширять свою территорию или своего силового влияния на соседние страны, то совместные силы ведущих держав при ООН могут легко подавить подобные устремления. Было бы также полезно ввести всеобщий запрет на продажу оружия другим государствам и вооруженным незаконным образованиям. Политизированные регрессивные силы утратят свое влияние на прогресс человечества.

История теорий государства

В большинстве работ по политологии авторы, обращаясь к историческим взглядам на государство, либо придерживаются марксизма, либо попросту описывают различные представления прошлых мудрецов, не подвергая их анализу, поскольку для этого потребуется опять-таки обоснованная теория эволюции, которая, к сожалению, у них так и не появилась. Более того, в некоторых учебниках политологии государство описано так же упрощенно, как свыше двух тысяч лет тому назад его описывали великие греческие мыслители. Я постараюсь оценить взгляды наиболее видных ученых прошлых лет, но в отличие от большинства авторов политологии, имея в виду тот исторический период стран, который застали эти мудрецы и который повлиял на их восприятие государственных взаимоотношений.

Древний период

В Китае Лао-цзы – основоположник даосизма (VI–V вв. до н. э.) призывал воздержаться от притеснения народа и оставить его в покое. Резкой критике Лао-цзы подвергал всякого рода насилие, войны, армию.

Мо-цзы (479–400 гг. до н. э.) исходил из принципа естественности, имеющего божественное происхождение. Он требовал учета интересов народа в процессе управления государством, энергично выступал за освобождение «низов» общества от гнета, страданий и нищеты.

Конфуций (551–479 гг. до н. э.) развивал патриархально-патерналистскую концепцию государства, согласно которой государство рассматривается как большая семья, а власть императора («сына неба») осуществляется как власть отца, таковы и отношение правящих и подданных. Отношения в государстве уподобляются семейным отношением, где младшие зависят от старших. Социально-политическая иерархия строится на принципе неравенства людей. Он выступал за аристократическую концепцию правления, где управлением должны заниматься «благородные мужи», а «темные люди», или простой народ, полностью отстраняются от управления и должны подчиняться первым. Он обосновывал договорную концепцию возникновения государства, в основе которой лежит идея принадлежности народу верховной власти. Власть должна использовать не только насилие и наказание, но и нравственные формы воздействия на людей.

* * *

В древности у многих мыслителей превалировало восприятие установленных в обществе порядков по аналогии с представлением о гармонии Космоса, часто имевшей божественное происхождение. В древневосточном обществе боги являются источником власти правителя. В Египте фараон наделялся значимостью наместника бога, так что его законы не подлежали сомнениям. Законы еврейского народа получены Моисеем прямо от Бога. Персидское государство должно быть земным воплощением небесного царства Ормузда, а монарх является его служителем. Правителям порой мешало наличие множества богов и влияние им причастных жрецов. По мере ожесточения противоборства с иными народами возникла необходимость централизации власти, чему способствовало бы и установление единобожия. Первым Эхнатон в XIII в. до н. э. ввел единого бога Атона. В X–VIII вв. в Персии распространился зороастризм с богом Ормуздом. Цари Дарий и Ксеркс считались причастными к всевластию этого Бога, а внедренные государственные порядки утверждались как отражение норм небесного царства. С той же целью в 621 г. до н. э. царь Иудеи Иосия внедрил единого бога Яхве.

Космический или божественный всемирный порядок, но и действенные в начальный период семейные, общинные и племенные взаимоотношения проявились во взглядах многих греческих философов.

Во времена Платона и Аристотеля города-государства (полисы) и более совершенные государства были уже сформированы, но племенные и общинные взаимосвязи были достаточно действенны. Их значимость была еще велика, что выделялось как самое существенное основание государства обоими философами, хотя и в разной степени. Влияние противоборства с иными государствами на образование и организацию страны как-то скрадывалось в их оценке происхождения и типа государств, хотя оба жили в период ожесточенных войн. В годы жизни Платона проходила Пелопонесская война между Спартой и Афинами, которая закончилась проигрышем афинского полиса (431–404 до н. э.). Коринфская война разгорелась в 395–387 гг. до н. э. и закончилась поражением Спарты и попаданием части греческих полисов под власть Персии. Царь Македонии Филипп Второй захватил побережье Фракии, Фессалию, Халкидику и Фокиду. В 338–337 гг. до н. э. Филипп Второй на Коринфском конгрессе официально оформил господство Македонии над островной и материковой Грецией. Позже Александр Македонский, воспитанник Аристотеля, захватил почти полмира.

* * *

Платон (428–348 гг. до н. э.).

Тем не менее Платон не приемлет мнения Клиния: «Все это у нас приспособлено к войне, и законодатель, по-моему, установил все, принимая в соображение именно войну; у всех в течение жизни идет непрерывная война со всеми государствами» [23, c. 72].

Он предпочитает на первый план поставить естественную потребность объединяться. Целью такой формы организации общества было облегчение условий жизни, существования, хозяйственной деятельности. «Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства… Как видно, его создают наши потребности. А первая и самая большая потребность – это добыча пищи для существования и жизни… Вторая потребность – жилье, третья – одежда, и так далее» [23, с. 130]. «…Каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства» [там же].

Но для этого «нам придется отрезать часть от соседней страны, если мы намерены иметь достаточно пастбищ и пашен, а нашим соседям в свою очередь захочется отхватить часть от нашей страны» [23, с. 135]. «…Придется увеличить наше государство не на какой-то пустяк, а на целое войско: оно выступит на защиту всего достояния, на защиту того, о чем мы теперь говорили, и будет отражать нападение» [23, с. 136]. Так что возникает расхождение в причинах образования государства. Поэтому на более высоком уровне, чем земледельцы, ремесленники и торговцы, стоят воины стражи и правители. Мудрые воины для государства все же важнее.

«На первое место я ставлю возникновение государства из тирании, на второе – из царской власти, на третье – из какого-либо вида демократии, но в отношении нравственных черт все эти виды стоят на одном уровне: четвертое – из олигархии» [24, с. 162].

«Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать, и это не сольется воедино – государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди, – а их много, – которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор… государствам не избавиться от зол» [23, с. 252].

С одной стороны, государство есть совместное поселение, чтобы облегчить условия жизни, существования, хозяйственной деятельности, а с другой – ни один государственный строй: демократический, олигархический, тиранический «…не принимается добровольно, но держится постоянным насилием и произволом, подавляющим волю подданных» [24, с. 285].

Аристотель (384–322 гг. до н. э.) также имел разноречивое представление о государстве.

В книге «Политика» он пишет: «первый вид общения – семья» [3, с. 377], «селение можно рассматривать как колонию семьи» [3, с. 378]. «Общество, состоящее из нескольких селений, есть вполне завершенное государство, достигшее, можно сказать, в полной мере самодовлеющего состояния и возникшее ради потребностей жизни, но существующее ради достижения благой жизни» [3, с. 378].

Власть была настолько привычной для Аристотеля, как и для Платона (впрочем, и многие современные политологи смешивают формы управления), что «властвование и подчинение не только необходимы, но и полезны, и прямо от рождения некоторые существа различаются [в том отношении, что одни из них как бы предназначены] к подчинению, другие – к властвованию» [3, с. 382]. «Мужчина по отношению к женщине: первый по своей природе выше, вторая – ниже, и вот первый властвует, вторая находится в подчинении» [3, с. 383]. Тот же самый принцип неминуемо должен господствовать и во всем человечестве. «Ведь раб по природе – тот, кто может принадлежать другому» [3, с. 383]. Аристотель, так же, как и Платон, не знал, и не мог знать сведения этнографов о том, что женщины в определенный период истории были равны, а то и по положению выше мужчин, а рабов вовсе не было, пока войны не стали распространенной формой противоборства государств. Он просто обобщает то, что в его времена в ближайших государствах было типичной формой взаимоотношений в обществе. Но если Платон уподобляет организацию государства Космосу, созданному и упорядоченному демиургом, то Аристотель относит властвование и подчинение к вечной природе всего сущего.

Тем не менее для Аристотеля воины, хотя они не создают богатств для благой жизни, являются важнейшей частью государства. «Государственный строй в его целом является не демократией и не олигархией, но средним между ними – тем, что называется политией; полноправны при ней только те, кто носит тяжелое вооружение» [3, с. 417]. «Земледельцы не имеют права носить оружие, ремесленники не имеют ни земли, ни оружия, так что они оказываются почти рабами, имеющими право носить оружие» [3, с. 424]. Реальность приводит и Платона, и Аристотеля фактически к пониманию того, что государство и гражданство обусловлено прежде всего не земледельцами и не ремесленниками, а воинами, кому будут подчиняться жители государства, но которые необходимы для борьбы с иными народами.

Период распространения христианства

В начале новой эры особое влияние обрело христианство, представлявшее на то время прогрессивное, хотя и религиозное, учение. Два основных его положения были важны для формирующихся взаимоотношений внутри общества и между государствами. Во-первых, утверждалось равенство всех людей по отношению к жизни: оно даровано богом, поэтому все равны в праве на жизнь, все «рабы божьи». Развитие обществ подводило к смене жестокого, особенно в Римской империи, рабства на крепостничество. Поэтому рабы с радостью приняли это верование и распространяли его, несмотря на смертельные угрозы и расправы правителей. Во-вторых, христианство утверждает единого бога, что становилось удобным для имперской власти, а в дальнейшем и для единения разных народов. Рабовладельческому государству претило уравнивание рабов со «свободными». Но, когда экономика вынудила отказаться от классического рабства, выявилась привлекательная для власти соответствующая сторона христианства. Константин (306–337) уничтожил тетрархию (четырехвластие) Диоклетиана и стал неограниченным монархом Римской империи. Он же сделал христианство официальной религией империи в 313 г. Иерархия нисхождения Единого, разрабатываемая неоплатониками, была воспринята Церковью и хорошо сочеталась с иерархией власти. Такая организация давно уже внедрилась в государство, ею же пользовалась и система церковной службы.

Такая организация была необходима Римской империи, которой пришлось вести тяжелую борьбу с Сасанидами (Персией), а также с набравшими силу варварскими племенами, наступавшими с севера и северо-востока.

* * *

Августин (354–430 гг.), свидетель ужасных разрушений и смертей множества сограждан из-за войн, понимал функциональную суть государства, «земного града, который, стремясь к господству, сам находится под властью этой страсти господствовать, хотя ему и поклоняются народы» [1, Книга 1, Предисловие]. «Град земной» причастен к царству дьявола. Варвары благосклоннее относились к верующим, особенно рабам, многие из которых были ранее захваченными людьми из противостоящих римлянам народов. Августин видит в том божественное провидение, «которое обычно исправляет и сглаживает войнами испорченные нравы людей, справедливую же и похвальную жизнь смертных в то же самое время этими поражениями упражняет и после испытания или переносит их в лучший мир, или удерживает на этой земле ради пользы других» [там же, глава 1]. Должно быть превосходство духовной власти над политической – «политический августинизм».