Текст книги "Россия и современный мир №1 / 2013"

1. Под ширмой демократизации и гуманизации из УК РФ была исключена известная с древнегреческих времен и действующая во всех странах мира и международных документах эффективная мера обуздания жулья – конфискация имущества. После трехлетней борьбы юридической общественности во главе с академиком В.Н. Кудрявцевым за восстановление института конфискации она была внесена в УК, но в порочном виде. За совершение бытовых преступлений конфискация возможна, а за совершение многочисленных экономических преступлений и деяний против собственности, которые причиняют огромнейший материальный ущерб, нет.

2. Страна подписала ооновскую и европейскую конвенции против коррупции (1999 и 2003 гг.) и ратифицировала их, но не осуществила на практике важнейшие их нормы, хотя по нашей Конституции общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы страны. Очень действенная норма о «незаконном обогащении», которая применяется во всех цивилизованных странах, у нас не криминализирована. И только в декабре 2011 г. после массовых выступлений граждан власти заявили о ее имплементации. Но пока это только слова. Почему они около десяти лет эту норму игнорировали? Не потому ли, что эта норма создавала бы колоссальные проблемы для властного жулья?

Автор еще в 1999 г. до принятия названных конвенций полагал, что в условиях рыночной экономики, свободной торговли коррупция не сводится к примитивным видам взяточничества (пакета с деньгами) и элементарных злоупотреблений. Поэтому в УК РФ необходимо предусмотреть многие формы и виды социально опасной коррупции. А именно: 1) коррупционный лоббизм; 2) коррупционный фаворитизм; 3) коррупционный протекционизм; 4) непотизм (кумовство, покровительство родственникам); 5) тайные взносы на политические цели; 6) взносы на выборы с последующей расплатой государственными должностями или лоббированием интересов взносодателя; 7) келейное проведение приватизации, акционирования и залоговых аукционов; 8) незаконное предоставление налоговых и таможенных льгот; 9) переход государственных должностных лиц (сразу после отставки) на должности президентов подкормленных банков и корпораций; 10) коррупция за рубежом при заключении внешнеэкономических контрактов; 11) совмещение государственной службы с коммерческой деятельностью; 12) незаконное обогащение и т.д. Все эти формы власть разрушающей коррупции всегда были широко распространены в России6363
  Лунеев В.В. Коррупция: Политические, экономические, организационные и правовые проблемы // Коррупция: Политические, экономические, организационные и правовые проблемы. Сборник материалов Международной научно-практической конференции (Москва, 9–10.09.1999 г.). – М., 2001. – С. 17–38.


[Закрыть].

Более 20 лет народ буквально кричит о коррупции, и около пяти лет власти говорят о противодействии коррупции, но за это время не выявлено и не наказано ни одного крупного реально существующего коррупционного деяния. И лишь в последние дни работы Госдумы в 2011 г. под массовым давлением народа были приняты законы о контроле за доходами и расходами чиновников и их возможной «свойской» служебной ответственности. Хотя подобные подзаконные акты принимались и раньше. Но реальных изменений не было. Известен факт, когда 40 тыс. чиновников страны в начале 2011 г. представили ложные декларации о своем имуществе, доходах и расходах, но никаких серьезных мер к этим чиновникам, особенно федерального значения, судя по сообщениям СМИ, принято не было. И эта практика остается.

Последний огромный Федеральный закон о совершенствовании государственного управления в области противодействия коррупции (№ 325)6464
  Российская газета. – М., 2011. – 26 ноября. – С. 6–7, 10.


[Закрыть] вместо выработки единых общих норм ответственности для всех чиновников, внес изменения в 24 закона по различным сферам деятельности, но со специфическими установлениями и исключениями. Для чего? Законы должны быть общими, четкими, краткими и понятными.

3. Весь мир борется с организованной преступностью. В России с трудом удалось отнести к криминальным многие организованные преступления, в МВД в муках было создано Главное управление по борьбе с организованной преступностью, налажена информационная, разведывательная и оперативная работа. Но неведомо, по каким причинам власти приняли решение расформировать это важнейшее управление, разогнать квалифицированные кадры, в связи с чем совершенно секретная информация управления об организованных сообществах в стране, собранная с большим трудом, была утрачена и даже попала в руки самих оргпреступных группировок. Ходят слухи, что это управление стало подбираться к сетевой оргпреступности высоких властных структур. И разгон его был предрешен. Но это только слухи.

4. В УК РСФСР и даже в прежних кодексах было уголовное наказание – исправительные работы без лишения свободы. Осужденные отбывали его по месту своей работы, либо в иных местах, определяемых соответствующими органами. Этот вид наказания был и гуманным и действенным. В УК РФ 1996 г. исправительные работы сохранили, но лишь для осужденных, не имеющих (?) основного места работы. А никакой организации мест работы для этих осужденных создано не было. Этот вид наказания бездействовал. Такой порочный подход применялся и к другим видам уголовного наказания (обязательные работы, ограничение свободы, арест и т.д.). Реально из 13 видов уголовного наказания суды могли применять лишь два – лишение свободы и незначительный штраф. Суды, как правило, осуждали виновных к лишению свободы, а при получении хорошего «куша» – к лишению свободы условно (нередко условные сроки растягивались до восьми лет). Норма фактически поощряла коррупцию. Правоприменительная практика уголовных судов за последние 15 лет была законоразрушительной.

5. С целью снижения уровня преступности и числа заключенных практикуется перевод многих уголовных деяний в административные правонарушения. В принципе такой подход возможен и необходим, но некоторые смелые и недостаточно обоснованные предложения по массовой декриминализации распространенных предпринимательских и других преступлений в значительной мере сомнительны. Никто не анализировал высокий реальный уровень экономических и иных декриминализируемых деяний, их огромную латентность и особенно недостаточную развитость административной ответственности. Никто не рассчитывал и не прогнозировал возможные негативные последствия. Хотя известно, что административной юрисдикцией в нашей стране обладают более 100 различных органов, в каждом из которых сотни должностных лиц, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях. Эти должностные лица, кроме судей и полицейских, как правило, не имеют юридического образования. Многие составы административных правонарушений формальны, без указания каких-либо материальных признаков. Поэтому при реализации административной юрисдикции доминируют дискреционное поведение должностного лица, объективное вменение, коррупционные сделки, правовая и социальная несправедливость. Латентность административных правонарушений, по некоторым оценкам, составляет около 80–90% от реальной правонарушаемости. В этой сфере одновременно доминируют и безнаказанность, и наказание без вины. Перевод распространенных преступлений в КОАП возможен лишь при существенном усовершенствовании КОАП, организации административной юстиции и административной судебной системы. А этого пока нет и не предвидится.

3. Краткий анализ принятых законов

О противодействии преступности был принят большой Закон «О внесении изменений в УК РФ и отдельные законодательные акты РФ», которым в УК РФ дополнительно внесено 512 изменений и дополнений. Среди них законопроект об уголовной ответственности за создание фирм «однодневок». В УК была ст. 173 о лжепредпринимательстве, которое по сути своей включало в себя такое деяние. Но Дума в 2010 г. исключила из УК эту статью без достаточных оснований, хотя в России ежегодно регистрируются до тысячи фирм «однодневок» в целях уклонения от уплаты налогов при совершении крупных разовых или нескольких незаконных транзакций, а затем самоликвидации. Их оборот достигает 120–150 млрд. долл. ежегодно6565
  Российская газета. – М., 2009. – 18 марта.


[Закрыть].

Другой новеллой закона было введение нового вида наказания – принудительных работ. Отбывать такие наказания предполагается в специально созданных исправительных центрах. Они могут напоминать спецкомендатуры, которые существовали в советское время. Но их пока нет, хотя закон вступает в силу с 1 января 2013 г. Предлагается создавать такие центры при крупных стройках, причем эти центры-поселки могут стать мобильными: закончилась стройка, центр перебазируется в другое место. Из зарплаты осужденного будет высчитывается от 5 до 20%. Все это напоминает направление осужденного на «химию» или лесоповал в советское время. Такие принудительные работы могут также стать альтернативой условно-досрочному освобождению, что и вовсе делает их похожими на детища прежнего режима, озабоченного дармовой и мобильной рабочей силой на стройках.

Если исторически проанализировать новации в уголовных кодексах за последнее столетие, то самые частые и большие изменения вносились не столько в целях контроля опасных деяний или снижения криминогенности в стране, сколько ради модификации уголовных наказаний. Таким образом, осуществлялась борьба с преступлениями «по хвостам». И все эти изменения – результат деятельности «умных голов», а не глубоких аналитических и прогностических исследований. Однако эти государственные метания по части изобретения новых видов наказания не приносили желаемых результатов. Ныне у нас существуют колонии-поселения. Практика отбывания данного вида наказания непостижима. У тех сидельцев, у которых есть деньги, пребывание в этих колониях может стать лучшими годами жизни, они даже могут ездить за границу6666
  «Кому на Руси сидеть хорошо». – Российская газета. – М., 2011. – 20 октября.


[Закрыть].

Следующая новелла – «штрафная политика», введение денежных наказаний, что не практиковалось в СССР. Тогда считалось, что ситуация, когда состоятельный человек откупится, а бедный – пойдет в тюрьму, недопустима, так как нарушался последний оплот революционного лозунга «равенства», правовое равенство. Во всех странах, в том числе и в современной капиталистической России, нет экономического и социального равенства. Идеология обманно держится лишь на равенстве правовом. Сейчас нет и этого. Вначале был клич: «Не надо кошмарить предпринимателей». Кошмарить вообще никого не надо. Но предприниматели были выделены в особый класс. Сейчас предприниматель может совершать преступления и избавиться от тюрьмы полностью, возместив причиненный ущерб и выплатив штраф. Для предпринимателя, «ворочающего» миллиардами, тем более незаконными, это мелочь.

Таким образом, вводится в действие известная пословица: «Если ты украл булку хлеба, пойдешь в тюрьму, а если железную дорогу, станешь сенатором». И таких примеров множество. Например, бывший заместитель министра финансов Вавилов обвинялся в многомиллионных злоупотреблениях. Возбуждались и возобновлялись уголовные дела, но сетевая организованная преступность во властных структурах глушила их. Он стал недосягаемым, когда «оказался» членом Совета Федерации (сенатором). До этого Совета не мог достучаться даже могущественный председатель Следственного комитета РФ А. Бастрыкин6767
  Российская газета. – М., 2009. – 10 сентября.


[Закрыть]. Вавилов числился сенатором в России, а жил в Южных штатах США и покупал дома в Великобритании. Когда истек срок давности привлечения его к уголовной ответственности, он покинул уже ненужный ему Совет Федерации и отправился восвояси.

Идея сословного покровительства предпринимателей развивается дальше: «не надо арестовывать до суда предпринимателей, надо отпускать их под залог». Это тоже гуманно. Но мера пресечения избирается при наличии определенных процессуально-правовых оснований. Правда, есть здесь и особенности. Преступления предпринимателей «кроются» в основном в документах. Квалифицированному предпринимателю с деньгами, оставленному на свободе, нетрудно замести свои следы, уничтожить изобличающие документы, найти «свидетелей» или скрыться за рубежом. Там ныне скрываются от уголовной ответственности около 300 тыс. преступников, главным образом предпринимателей, которые вывели свои капиталы из страны. А есть сведения и о миллионах беглецов. Это, конечно, не значит, что в отношении предпринимателей должен избираться только арест в качестве меры пресечения. Арест возможен лишь тех, в отношении которых есть законные объективные основания.

Следующая новелла – домашний арест подозреваемого или обвиняемого, избираемый в качестве меры пресечения на срок до двух месяцев с серьезными ограничениями и контролем. Контроль за соблюдением наложенных судом запретов должен осуществляться федеральным органом исполнительной власти (тюремным ведомством), который может использовать и электронные браслеты, и аудиовизуальные устройства, и видеокамеры и т.д. Но необходимых средств контроля и их детального правового и организационного обеспечения практически нет. Нельзя исключить того, что некоторые новеллы из-за недостатка средств, возможностей или нашей незаконопослушности могут ждать, как и в прошлые времена, своей реализации до «греческих календ».

У нас противоречивые, экономически и научно не обоснованные уголовные законы пекутся как блины. Даже депутаты говорят, что проекты законов появляются как «черти из табакерки». Специалисты не успевают осваивать изменения и дополнения уголовного законодательства, а уголовный кодекс предназначен для юридически не очень подготовленного народа.

Наконец еще одна новелла – массовый перевод преступлений в административные правонарушения. В принципе такой подход возможен и необходим, но надо учитывать реальный уровень этих деяний, их латентность и недостаточную развитость административной ответственности.

Существуют и другие не обоснованные прожекты и трудности в реализации программы модернизации: экономические (вследствие экономического и банковского кризиса), политические (из-за разрыва между обществом и элитой, вспышек уличной демократии), глобализационные (в силу наличия лишних людей в развитых экономиках), демографические и иные, которые косвенно связаны с противодействием преступности.

Итак, для реализации стратегического крайне важного проекта модернизации нашей страны необходимо:

1. Предельно объективировать регистрацию и учет преступности и других правонарушений в стране и ее отдельных регионах.

2. Установить профессиональный криминологический и уголовно-правовой контроль преступности вообще и ее коррупционно-экономической составляющей – в частности.

3. Системно и последовательно изучать причины преступности и иные криминогенные обстоятельства в целях их минимизации и возможной элиминации, памятуя, что главные причины преступности связаны с социальным, экономическим и правовым неравенством, с социальной, экономической и правовой несправедливостью.

4. Разработку уголовной политики, уголовно-правового, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законотворчества осуществлять независимым, высококвалифицированным персоналом научных (мозговых) центров на основе системного и глубокого и «длинного» научного мониторинга, изучения и прогнозирования криминологических реалий, которые складываются на основе несовершенного действующего законодательства.

Проблемы инновационного развития России (по документам правительства РФ)

Т.В. Кругликова

Кругликова Татьяна Вячеславовна – кандидат экономических наук, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

В России ситуация в науке и образовании в последнее 20-летие развивалась очень сложно. Длительное время, в силу объективных и субъективных причин, этому направлению уделялось недостаточное внимание, но сейчас происходит переоценка ценностей и в последнее время вопросы развития науки, образования и технологий зазвучали с особой актуальностью и приобрели статус национальной политики.

В 2005 г. были приняты Основные направления политики Российской Федерации в области развития инновационной системы на период до 2010 г., в 2006 г. – Стратегия развития науки и инноваций в Российской Федерации до 2015 г., была учреждена Комиссия при Президенте Российской Федерации по модернизации и технологическому развитию, определены приоритеты научно-технологического развития, начато финансирование в рамках этих приоритетов; повышен статус Правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям. Тем самым были заложены основы действующей национальной инновационной системы.

К числу ее основных характеристик можно отнести следующие: рост государственного финансирования НИС и ОКР в 2 раза через механизм федеральных целевых программ и государственных фондов как в части фундаментальной науки, так и в области прикладных разработок; довольно развитую инновационную инфраструктуру, представленную такими институтами, как ОАО «Российская венчурная компания» (РВК), Российский фонд технологического развития (РФТР), Российский банк развития (РБР), Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк), ОАО «РОСНАНО», национальные исследовательские центры (первый исследовательский центр был создан на базе Курчатовского института), технико-внедренческие особые экономические зоны, предусматривающие значительные льготы инновационным компаниям, наукограды, технопарки, бизнес-инкубаторы, центры трансфера технологий, центры коллективного пользования уникальным оборудованием, инновационные кластеры; система софинансирования государством инновационных программ частных компаний.

К сожалению, из предусмотренного в Стратегии развития науки и инноваций в Российской Федерации на период до 2015 г. на первом этапе (2006–2007) было достигнуто менее трети. Это объясняется низким спросом на инновации со стороны реального сектора экономики, кардинальным уменьшением бюджетного финансирования системообразующей федеральной целевой программы (ФЦП) «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технического комплекса Российской Федерации на 2007–2012 годы», и, как следствие, отставание в ее реализации. Не удалось переломить ряд значимых для инновационного развития негативных тенденций: ускорить процесс интеграции национальной инновационной системы в глобальную; кардинально повысить инновационную активность и эффективность работы компаний, в том числе и государственных; создать конкурентную среду, стимулирующую использование инвестиций; решить проблему старения научных кадров. В чем причины неудач?

Причины неудач

Прежде всего, недостаточной была стыковка инновационной и общей социально-экономической политики. Объективно в эти годы более высокий приоритет имело поддержание макроэкономической стабильности, усиление социальной защиты и развитие отраслей социальной сферы. Низкоэффективными оказались ключевые направления социально-экономической политики, такие как бюджетная, инвестиционная, антикоррупционная, политика в сфере технического регулирования, налоговая политика. В целом создаваемые общие экономические условия для инноваций были недостаточно благоприятны, невелико было и внимание к инновационной активности бизнеса, развитию человеческого капитала, поддержке инноваций в регионах. Вот почему на сегодняшний день главной проблемой является низкий спрос на инновации в российской экономике, а также его неэффективная структура – избыточный перекос в сторону закупки готового оборудования за рубежом в ущерб внедрению собственных новых разработок. Уровень инновационной активности как государственных, так и частных предприятий значительно уступает показателям стран-лидеров в этой сфере. Например, расходы на НИОКР в 2009 г. в России оценивались в 1,24% ВВП против 1,54% ВВП в Китае, 2,34 – в странах ОЭСР, 2,79 ВВП – в США и 3,44% ВВП в Японии. Баланс платежей за технологии с положительного в 2000 г. (20,6 млн. долл.) менялся на дефицитный и в 2009 г. составил – 1,8 млрд. долл. При этом за данный период страны – лидеры в области инноваций достигли существенного увеличения профицита технологического баланса (США в 1,2 раза, Великобритания в 1,4 раза)6868
  Здесь и далее приводится статистика до кризиса 2008–2009 гг., что объясняется сложностями статистического учета и несвоевременным предоставлением данных об инновациях.


[Закрыть] [8, с. 14].

И все-таки пока Россия сохраняет важнейшее с точки зрения инновационного развития преимущество – человеческий капитал. По доле населения с высшим и послевузовским профессиональным образованием (а это почти 30% от численности населения в возрасте 25–64 лет) Россия находится на уровне ряда ведущих зарубежных стран, таких как Великобритания, Швеция, Япония, и опережает Германию, Италию, Францию, особенно в области естественнонаучных и инженерно-технических знаний.

Но ситуация и в этой сфере характеризуется рядом негативных тенденций, которые в перспективе могут фактически девальвировать это конкурентное преимущество. Российская экономика не предъявляет сегодня массового спроса на качественное образование по многим, прежде всего техническим, специальностям, отсутствуют стимулы для его развития. Происходит снижение качества образования на всех уровнях – от базового, начального и среднего профессионального образования до высшего и послевузовского профессионального образования. Причем стартовые позиции российских школьников после дошкольного и семейного образования лучше, чем у большинства сверстников в других странах. Базовое образование следующих уровней эти преимущества практически нивелирует. В отличие от развитых стран, где недостатки базового образования в определенной части «исправляются» в системе высшего образования, в России и в вузовском образовании происходит деградация. Согласно международным рейтингам, российские вузы практически не попадают в первые две сотни глобальных лидеров.

Все это обусловлено и хроническим недофинансированием сферы образования в 1990-е годы и начале 2000-х. По относительным показателям государственного финансирования образования Россия по-прежнему уступает странам-лидерам и даже «догоняющим» странам. В 2009 г. Россия расходовала на образование 4,6% ВВП, в то время как Швеция – 6,1, Финляндия и Франция – 5,5, Бразилия и Великобритания – 5,2, США – 5% ВВП [8, с. 14]. Недостаток финансирования существенно усугубляется структурными проблемами образования. Строго говоря, система образования недостаточно ориентирована на удовлетворение потребностей инновационного развития и экономики в целом.

Но большое значение имеют еще и следующие обстоятельства. Во-первых, помимо качества образования значительную роль для будущего инновационного развития играют формируемые у человека жизненные установки, модели поведения, которые либо способствуют распространению инноваций в экономике и общественной жизни, либо препятствуют ему. Такие качества как мобильность, желание обучаться в течение всей жизни, склонность к предпринимательству и принятию риска, в целом недостаточно развиты по сравнению со странами с высокой инновационной активностью. В России непрерывное образование в 2008 г. охватывало 24,8% населения в возрасте от 25 до 64 лет. В Великобритании – 37,6%, Германии – 41,9, Финляндии – 77,3%. И, к сожалению, российские образовательные учреждения пока не стали для учащихся «школой инноваций». Во-вторых, низка восприимчивость бизнеса к инновациям. В 2009 г. разработку и внедрение технологических инноваций осуществляли 9,4% от общего числа предприятий отечественной промышленности (в Германии – 71,8%, Бельгии – 53,6, Эстонии – 52,8, Финляндии – 52,5, Швеции – 49,6%). Мала доля предприятий, инвестирующих в приобретение новых технологий – 11,8%. Низка не только доля инновационно активных предприятий, но и интенсивность затрат на технологические инновации, составляющие в промышленности России 1,9% (в Швеции – 5,4, Финляндии – 3,9, Германии – 3,4%). Расходы российских компаний на НИОКР (в процентах к ВВП) втрое ниже, чем в странах – инновационных лидерах и составляют 1,24% [8, с. 15].

Российская инновационная система в целом носит характер имитации, а не создания новых технологий. Скромно выглядят российские компании и на мировых рынках. В XXI в. доля произведенных ими товаров и услуг в общемировых объемах экспорта высокотехнологичной продукции гражданского назначения постоянно уменьшалась и в 2008 г. составила 0,25% (в 2003 г. – 0,45%). Сравним эту цифру с долей Китая (16,3%), США (13,5) и Германии (7,6%) [8, с. 16].

Российские компании тратят на инновации значительно меньше своих зарубежных конкурентов в соответствующих секторах. В рейтинге 1000 крупнейших компаний, осуществляющих исследования и разработки по состоянию на 2010 г., представлены только три российские компании: Газпром (108-е место по абсолютному объему затрат на исследования и разработки, доля затрат на них в выручке – 0,6%), Автоваз (758-е место, 0,8%), ОАО «Ситроникс» (868-е место, 2,6%). Для сравнения: доля расходов на исследования и разработки в бюджетах компаний – лидеров мировой автомобильной индустрии более чем в 6 раз выше, чем у российского автопроизводителя: у General Motors (второе место в рейтинге по объему затрат на исследования и разработки), она составляет 4,4%, у Toyota (четвертое место в рейтинге) – 3,9% [8, с. 16].

Тем не менее на протяжении 2000-х годов инновационное развитие происходило, хотя медленно и противоречиво. Например, внутренние затраты на исследования и разработки в Российской Федерации возрастали и увеличились в постоянных ценах в 2,1 раза. Сейчас Россия входит в первую десятку ведущих стран мира по общему объему таких затрат, хотя и существенно отстает от лидеров по такому показателю, как доля затрат на исследования и разработки в ВВП, в том числе в расчете на душу населения. По абсолютным масштабам своего исследовательского сектора Россия по-прежнему занимает одно из ведущих мест в мире, уступая лишь Китаю, США и Японии. Но по числу исследователей на 1 тыс. занятых в экономике Россия уступает более чем 20 государствам, включая Финляндию, Францию, Германию, США, Японию. Несмотря на выдающиеся успехи отдельных российских ученых, Россия оказывается все хуже представленной в мировой науке. В 2008 г. на Россию приходилось всего 2,13% научных статей, тогда как на Францию – 4,67, Германию – 6,47, Китай – 15,8%. По удельному весу в общем объеме научных публикаций Россия находилась между Нидерландами (2,23%) и Тайванем (1,95%) [8, с. 17].

Существенно и то, что в программных документах признание инноваций важным инструментом государственной политики не находило своего отражения в структуре бюджетных расходов. Финансовыми приоритетами являются социальные, а также силовые статьи расходов. Не развит и такой компонент инновационной системы, как частно-государственное партнерство по реализации инновационных проектов бизнесом: доля организаций, получающих финансирование из бюджета на эти цели, составляет в России 0,8% (для сравнения в Германии – 8,8, в Бельгии – 12,7%). Недостаточна поддержка развития малого и среднего инновационного бизнеса – 67 млн. долл. (США – 2 млрд. долл.).

Действующее государственное регулирование предпринимательской деятельности в целом и инновационной активности, в частности, пока неконкурентоспособно на мировом уровне: это видно из различного рода рейтингов инвестиционного климата, комфортности ведения бизнеса, «высоты» административных барьеров. По этим показателям Россия в 2010 г. занимала 130-е место из 183 [8, с. 20].

На данный момент не сформировалась тенденция инновационного поведения в бизнесе. Поставленные Стратегией развития науки и инноваций в России до 2015 г. цели не достигнуты: внутренние затраты на исследования и разработки в процентах к ВВП планировалось довести в 2010 г. до 2% (достигнуто 1,3%), удельный вес инновационной продукции в общем объеме продаж на внутреннем рынке планировался на уровне 15% (достигнуто 9,4%). Императивом инновационного развития становится «запуск» мотивов инновационного поведения всех субъектов экономики и углубления их кооперации с сектором исследований и разработок.

Стратегия: Основные параметры и структура управления инновациями

В этой ситуации распоряжением Правительства Российской Федерации от 08.12.2011 была подготовлена и утверждена Стратегия инновационного развития Российской Федерации до 2020 г. [6, с. 1]. Впервые обществу был представлен документ, в котором инновационное развитие России рассматривается как главный национальный приоритет. За десятилетие Россия должна вновь обрести статус мирового лидера в научно-технической сфере. Это многоцелевая крупномасштабная задача, решение которой задает невиданный в последние годы мультипликатор общего социально-экономического развития. Инновационная социально-ориентированная модель развития определяется как единственно возможный способ достижения целей макроэкономического развития, таких как обеспечение высокого уровня благосостояния населения, закрепление геополитической роли России как одного из глобальных лидеров.

Количественными параметрами новой экономики должны стать следующие: к 2020 г. доля России на глобальных рынках высокотехнологичных и интеллектуальных услуг по пяти–семи позициям достигнет 5–10%, в 1,5 раза возрастет доля высокотехнологичного сектора в ВВП (с 13 до 17–18%), в 5–6 раз доля инновационной продукции в выпуске промышленности, в 4–5 раз – доля инновационно активных предприятий (с 9,4 до 40–50%) [8, с. 8]. Особенно быстрыми темпами должны развиваться отрасли высоких технологий, такие как «чистая» энергетика, геномная медицина, биотехнологии, их опережающее развитие необходимо для того, чтобы преодолеть изоляцию России от внешнего мира в данной области.

Очевидно, для реализации инновационной стратегии необходимо усовершенствовать систему стратегического управления в сфере инновационного развития. «Стратегия инновационного развития России до 2020 года» станет основным документом в развитие соответствующих положений «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года (КДР)» наряду с «Бюджетной стратегией» и некоторыми иными документами общесистемного характера – Энергетической стратегией, Транспортной стратегией и др.6969
  В дополнение к ним разработаны программы «Развитие образования», «Развитие науки и технологий», «Экономическое развитие и инновации», «Информационное общество» и госпрограммы и подпрограммы по развитию высокотехнологичных секторов экономики (авиации, космоса, атомного энергопромышленного комплекса и другим отраслям).


[Закрыть]. На этой основе выстраивается система приоритетов развития науки и техники, создаются критические технологии, финансируемые государством в первоочередном порядке. Программа фундаментальных исследований государственных академий наук также должна корректироваться с учетом положений «Стратегии».

По прогнозам, инновационное развитие обеспечит дополнительные 0,8% ежегодного экономического роста сверх ожидаемого по «инерционному» сценарию развития, начиная с 2015 г. С другой стороны, экономический рост расширит возможности для появления новых продуктов и технологий, позволит государству увеличить инвестиции в человеческий капитал (прежде всего в образование и фундаментальную науку) и поддержку инноваций.

В основе принятой инновационной стратегии лежит решение триединой задачи – создание инновационного человека, инновационного бизнеса и инновационного государства [8].