Текст книги "Похищение"

– Что еще за колбы Атекмуса? – встрепенулся Фетис.

– Магические накопители чистой Силы, которую можно направить на создание любого Заклинания независимо от того, к какой области волшебства оно принадлежит, – ответил вместо Понтея Уолт, продолжая вертеть в руке Иглу Ночи. Да, повезло упырям. У Школы, например, всего девять таких колб, а всего в мире их не больше семи десятков. Великий древний Маг-Дракон Атекмус производство на поток не поставил: то ли поленился, то ли прикончили другие Маги-Драконы – летописи об этом умалчивают, а секрет создания колб утерян.

– Клинок Ночи – это несколько улучшенная модель Иглы, только под видом разного оружия, название было сохранено с первого прототипа, – продолжил Понтей, протянув руку за Иглой.

Ну, понятно, не отдадут же такую драгоценность Уолту за красивые глаза. Судя по бешеным затратам на услуги Школы Магии упыри бы в качестве оплаты за такую Иголочку потребовали не меньше половины суммы Договора, и за это Уолт не мог их осуждать, – каждый выживает как может. Он, мысленно вздохнув, с сожалением отдал Иглу Понтею, который продолжил:

– Но принцип действия у них тот же самый, только по-разному корректируется вектор материализации. Если это может помешать вашему колдовству, то мы постараемся не использовать их часто.

– Хорошо, хорошо, я приму поправку на эти Клинки, можете не беспокоиться и используйте их по полной.

Иукена фыркнула. Похоже, умоляй их Уолт слезно не применять Клинки Ночи – она бы начала их использовать уже здесь.

– С Клинками разобрались, Понтеюшка, но меня вот еще что беспокоит. – Вадлар шмыгнул носом, напомнив Уолту гоблина, помощника библиотекаря, который очень не любил, когда студенты задерживали книги, и не ленился являться в Общежитие, чтобы обрушиться на горе-должников, вот точно так же шмыгая носом. – Что за артефакт сперли-то?

Сива замялся. И выдавил:

– Рубиновое Ожерелье Керашата.

Уолт присвистнул, прищурился и отвалил челюсть. Подумал и вылупил глаза. Трудное это дело: прищуриваться и выкатывать глаза одновременно, кто не верит – пусть попробует сам.

– Судя по реакции этого… – Иукена оглядела Магистра и решила не расшифровывать слово «этого». – Ожерелье – опасная вещь.

– Да, – сказал Понтей.

– Да? – усмехнулся Уолт, перестав дурачиться. – Здесь, дама и господа, не «да» говорить нужно. Здесь орать надо и перечислять синонимы, что можно к «да» придумать.

– Что такое это Рубиновое Ожерелье Керашата?

Ух е, скала заговорила! Более того, Каазад-ум казался взволнованным… ну, примерно так же, как может выглядеть взволнованной глыба камней.

– Позвольте, я объясню вашим товарищам, что такое Ожерелье. Образно, если можно. – Понтей кивнул, и Уолт бодро продолжил: – Представьте, что однажды утром вы просыпаетесь и обнаруживаете, что спите на стекле. И куда ни посмотри – везде одно стекло и ничего больше. Вы не понимаете, что произошло, и решаете пройтись осмотреться. Вы идете и никого не встречаете. Идете день, второй, третий, четвертый, а вокруг только две бездны – небо над головой и стекло под ногами. И вот на пятый день вы подходите к непонятным раскрошенным камням. Вы их осматриваете. И тут до вас доходит, что эти камни – Великая Гряда Гор, вернее то, что от нее осталось. А стекло под ногами – это земля, которую расплавил жар и остудил ветер. И никого нет. Даже вас. Вот это и есть Рубиновое Ожерелье Керашата.

– М-мать… – только и сказал Вадлар. – Неужели это настолько серьезно?

– Ожерелье – творение не ума и рук смертного. Его придумал убог – кузнец Южной Страны. Он сделал наброски, собрал Стихии и создал основание, а завершили дело его подручные из числа смертных, пятьсот брахманов из секты Темного Повеления. Так что Ожерелье де-факто считается созданием убога, но де-юре его сотворили люди, и потому богам пришлось разрешить Ожерелью существовать в Равалоне.

«А эмиссары упырей – пронырливые ребята. Считалось, что следы Ожерелья были утеряны с начала Второй Эпохи и что оно давно уничтожено богами. Может, стоит их нанять поискать артефакты для Школы Магии?»

– Основу Ожерелья составляет Рубин Божественного Ничто. По бокам еще четыре Рубина Стихий и два Рубина Начал. Силу Ожерелья можно освобождать как через отдельные Рубины, так и через все Рубины разом. В этом случае мы и получим стеклянную безжизненную пустыню.

– Господин маг, а вы сумеете противостоять Ожерелью вашей Силой? – тоном, который указывал, что продолжением должно было быть: «Или на хрен вы нам нужны и не хотите ли в связи с этим удавиться?», спросила Иукена.

– Прежде чем они достанут Ожерелье, придется преодолеть защитные Заклинания и технические ловушки того, в чем Ожерелье хранится, – опережая ответ Уолта, сказал Сива. – Кстати, именно оно и мешает похитителям передвигаться быстрее.

– Вы что, Ожерелье в сейф положили, а внутрь свинца и антимагия залили? – спросил Вадлар.

– Можно сказать и так, – согласился Понтей. – По крайней мере, вес «сейфа» достигает семисот килограммов, и при помощи Заклинаний левитации или телепортации его передвигать невозможно. Поэтому у нас есть шанс догнать похитителей и вернуться в Лангарэй еще до рассвета. К сожалению, я не могу воспользоваться порталами и переместить нас как можно ближе. Они продолжают двигаться, хоть и с длительными остановками, а господин маг не даст мне соврать, что настраивать портал на движущуюся точку – рискованное дело. Особенно если речь идет о движущейся цели в Границе. Более того, если тот портал, через который к нам прибыл господин маг, хорошо защищен от Покрова Купола, то для построения заклятия Перемещения, позволяющего нам пересечь Покров при помощи портала так, чтобы никто не заметил, требуется слишком много времени, которого у нас и остается все меньше и меньше.

– Тогда чего мы ждем? – грубо поинтересовалась Иукена. – До рассвета часов пять осталось, и мне не особо хочется принимать солнечные ванны. Вадлар-то носферату, а для нас Воздействие добром не кончится.

«Значит, Понтей не Высочайшего ранга. А Вадлар его слушается. Чудные дела творятся у Живущих в Ночи», – подумал Уолт, который помнил, что жесткая иерархия упырей строилась на основе рангов, и Бродящий под Солнцем, принадлежащий любому клану, мог распоряжаться любым упырем, рангом ниже собственного.

– Тогда, если все понятно, будем выдвигаться. – Понтей обратился к Огулу: – Проход в Покрове держится?

– Да, мои звери выполняют свою роль.

– Тогда по варгам. И пусть нам поможет Ночь!

«Пускай поможет, – думал Уолт, взбираясь на своего варга, – хоть Ночь, хоть убоги. Но кажется мне, дорогой мой Понтей Нах-Хаш Сива, что ты многого недоговариваешь – и не только мне».

Огул занял место впереди небольшой кавалькады, внимательно осмотрел каждого варга, потом поднял руку и указал в сторону Пелены. Варги сорвались с места мгновенно, но осторожно, так, что их всадники не потеряли равновесия.

Преследование началось.

Глава пятая
Граница

Что самое главное, когда преследуешь добычу? Правильно. Самое главное – самому не стать добычей.

Грумг, Мастер Школы Меча

У младшего чародея Вирума, сына Ашорокла, разболелась голова.

Он проснулся, когда обручи боли сдавили виски, окинул комнату мутным взглядом и встрепенулся. Такая боль могла значить только одно.

Комнатушка, где он сидел с заката и до рассвета, подменяя старшего чародея, была неудобной для сна, но Вирум, обнаружив, что спать человек может не только лежа, приспособил для своих нужд небольшой письменный стол, убрав с него бумагу и письменные принадлежности. А теперь он с убогыханьем искал свечу, чтобы в темноте найти все, что так беспечно переправил на пол.

Боль усиливалась.

Убоги побери, старший чародей Бенезер за такое разгильдяйство способен наказать так, что порка розгами в Ордене Семерых покажется приятным массажем. Где же эта проклятая свеча?!

Слава богам!

Заклятие Поджигания давалось Вируму с трудом. Он был обучен магии повседневности и бытового волшебного воздействия, к которым относились починка одежды, ремонт жилища, изменение погодных условий, воздействие на сельскохозяйственные культуры и заговоры от насекомых и животных. Со Стихийной магией Вирум был не в ладах. Да еще эта боль!

С шестой попытки, после того как чуть не подпалил свои штаны, Вирум сумел зажечь свечу. Теперь нужно найти чернильницу и перо. Да, и бумагу… Собрав все нужное, он сел за стол и положил бумагу перед собой, приготовившись писать. Расслабиться… расслабиться… расслабиться… Старший чародей говорил, что амулеты и Заклинания сработают сами, с его стороны надо лишь приготовить свою ауру.

Рука с пером задрожала, подчиняясь чужой воле, обмакнула кончик в чернила и принялась выводить на бумаге руны.

Вирум хорошо знал разговорный Всеобщий и танейский, на котором говорили крестьяне королевств Талор и Элибинер, немного макатынь и начала рунного письма. Но руны, которые его рука сейчас выводила на бумаге, не были Вируму знакомы, да и правила, по которым обычно писали рунами, были здесь нарушены. Задумываться об этом Вирум не стал. Его дело, дело младшего чародея графства Элизор королевства Талор, было в этот поздний час не думать, а служить передатчиком сведений, живым приемником, которого заклятия заставляют писать таким каллиграфическим почерком, на который Вирум был способен так же, как свинья на создание теории Большого взрыва. Глядя на прямые, выверенные штрихи рун и четкие загогулины вокруг них, Вирум вздохнул. Боль уходила по мере того, как заполнялся лист.

Когда Вирум закончил, а точнее, когда закончили через него, он встал и вышел из комнаты, направившись по узкой винтовой лестнице вниз, на первый этаж, где в своей спальне предавался объятиям бога сна старший чародей. Два послушника стояли возле двери, завистливо слушая могучий храп. Им наверняка тоже хотелось вот так беззаботно храпеть, а не стоять всю ночь по стойке «смирно», как солдаты графа Демонтера на площади замка, когда туда прибывает король.

Еще совсем недавно Вирум был таким же послушником, безропотно выполнявшим приказы младших и старших чародеев. Только в отличие от этих двоих Вирум был сыном графского писца и поначалу пытался поступить в далекую Школу Магии. Но контрактное обучение было отцу не по карману, а на стипендиальное Вирум не сдал экзамены, да и дар, как ему объяснили, у него был слабоват. Так что поступление в Орден Семерых для Вирума не стало самым выдающимся событием в жизни, как для этих двоих крестьян, которых чародеи Ордена приметили, разъезжая по землям графа. Один был сыном знахарки, другой – внуком волхва. Слабенькие таланты к магии, но для Ордена Семерых сойдет. К оперированию Высшими Заклинаниями Орден не стремился. В конце концов, в столице есть несколько выпускников Школы Магии, и, случись что, на что Орден не найдет управу, граф всегда может выписать столичного мага.

При виде младшего чародея послушники постарались вытянуться еще сильнее, хотя это вряд ли было возможно. Вирума они обязаны были пропускать так же, как и командующего южными пограничными отрядами и посланника графа, перед всеми остальными должны были пялить глаза, блеять «не велено!» и поддерживать наложенное на дверь Заклинание Небеспокойства.

– Что такое? – недовольно пробурчал старший чародей, стоило Вируму войти в спальню.

Слух у Бенезера был хороший, сон чуткий. Говорили, что раньше он служил в качестве пограничного мага на востоке, где то и дело происходили стычки с остроухими, и однажды во время сна чуть не лишился головы: пробравшиеся в крепость карлу перерезали уже половину охраны, когда их обнаружили и забили тревогу. Бенезер проснулся в тот момент, когда Лесной эльф подносил к его горлу кинжал-лист, и не будь у чародея привычки держать при себе готовое заклятие Молнии, то сейчас он точно не смотрел бы на Вирума так, будто прикидывал, послать разбудившего его в одиночку против прайда каррхамов, появившегося недавно в лесах графа, или прямо здесь и прикончить?

– Послание! – Вирум протянул старшему чародею заполненный лист бумаги.

Бенезер хлопнул в ладоши, зажигая свечи в комнате (Вирум вздохнул – он так не умел), забрал послание и погрузился в чтение. Вдруг лицо его вытянулось, он посмотрел на младшего чародея, снова на послание, вскочил с кровати, продемонстрировав занятную ночную рубашку с медведиками, и сунул лист Вируму под нос:

– Ты ни в чем не ошибся?

Вирум удивился. Кому как не Бенезему знать, что тот, кто принимает письменное сообщение, не может ошибиться, поскольку его тело один в один копирует движения пишущего в момент достижения заклятием принимающего.

– Нет.

– Дерьмо. – Бенезем торопливо забегал по комнате, собирая вещи. – Надо спешить. Пошли послушников, которые стоят на дверях, к командующему Кобберу. Пусть немедленно прикажет сержантам поднимать солдат и готовится к выдвижению. А заодно пусть пришлет гонца, я дам ему поручение.

Вирум кивнул и задом попятился к дверям. На его памяти таким взволнованным Бенезем выглядел впервые.

Творилось что-то невообразимое.

– А ну подъем, отрыжка пьяного тролля! Чтобы через тридцать… нет, через двадцать секунд все были снаружи в полном боевом! И если кто опоздает, наказание понесут все! Понятно, бестолковое отродье? Подъем, живо!

Голмар вскочил, чувствуя, как бешено стучит сердце. Все, как и на учениях: грозный сержант Диланикс орет, пинками подгоняя нерадивых, по его мнению, сосунков, которым он не то что копье, даже ложку бы не доверил держать; рядом старательно сопят остальные из десятки, торопливо натягивая штаны и рубахи, а ведь еще надо успеть надеть доспех, про двадцать секунд сержант, конечно, загнул – но если не поторопятся, то Диланикс их так загоняет, что… что… не хочется даже представлять что; капрал их десятка уже спешит к сержанту получить приказы и узнать, где им стоять в общем построении; на улице трубят, да так, что и в казарме кажется, будто валится небо; ревут другие сержанты, и их «отрыжка пьяного тролля» точно так же, как и Голмар, спешат обрядиться в доспехи прежде, чем вернутся их капралы…

– Быстрее, грязь под копытами свиней! Герцог не будет ждать, пока последний из вас появится перед ним! А я отвечать за вашу тупость не буду, понятно? Чтоб вас убоги драли в зад и глотку! Живее!

Герцог?

А вот раньше такого не было на учениях. Их будили в разное время, только-только заснувших, уже погрузившихся в сон, на рассвете, когда душа еще не успела вернуться с ночных странствий, – но никогда при этом не упоминали герцога.

Неужели теперь все серьезно?

До этого восточно-южному пограничному гарнизону королевства Элибинер не доводилось участвовать в стычках серьезней, чем ловля лихого люда, думающего поживиться в землях вассала короля Элибинера – герцога Фильэнтера. Но все, кто стоял в южных пограничных территориях, шепотом передавали друг другу, что упыри хоть мир и заключили, но напасть могут в любой момент, потому и тренируют их так, чтобы воевали они и ночью без трудностей. А герцог Фильэнтер, владеющий такими опасными землями, получал особые привилегии от короля, имея возможность часть налогов отправлять не в казну, а на собственную армию, так что южные гарнизоны имели и доспехи хорошие, и оружие знатное. Не чета, конечно, столичным латникам, но потягаться в выучке с королевскими гвардейцами они могли.

Но раз сам герцог прибыл, неужто?..

Голмару стало плохо от нехороших предчувствий. Неужто упыри действительно решили напасть или, хуже того, уже напали? Эти звери жалости не знают. Сержант вон рассказывал, что с ними станет, попадись они в лапы кровососов. И дай боги им умереть – это судьба получше, чем стать этим… как его… а, Постолу каким-то… Постолу – это, наверное, потому, что упыри людей на столе готовят… да нет, все равно, странное название… ну, упыри не люди, и людям их не понять…

Пулы выстраивались на каменной площади бастиона стройными шеренгами. Ночное время не помешало им быстро и четко занять свои места и застыть, поедая глазами всадника на статном жеребце, окруженного десятком личных охранников. Глава охранников, полуэльф Тагир, рассматривал какие-то бумаги, только что переданные ему герцогом, и хмурился. Капитан полка подбежал к герцогу и замер в почтительном поклоне. Герцог кивнул и что-то сказал. Капитан подумал и ответил.

– Чегой, думаешь, они там говор держат? – прошептал Ролой, копейщик из первого десятка пула. Судя по голосу, Ролой был напряжен. – Думаешь, война затеялась?

– Началась, – привычно поправил косноязычного товарища Голмар. – О чем они говорят, я даже подумать не могу, а вот разговаривать нам точно нельзя, сержант уже косится.

Разговор капитана и герцога закончился. Капитан подозвал к себе унтер-офицеров и что-то коротко им сказал. Унтер-офицеры, в свою очередь, подозвали сержантов.

– Значиц-ца так! – рявкнул Диланикс, вернувшись с разговора. – Наш полк сейчас же выступает к Границе и занимает оборонительные посты! Если кто здесь думает, что он сейчас хочет спать, а не тащиться пять километров, то пускай сам себе оторвет башку и засунет в собственную задницу! Никогда еще пул Диланикса не был занозой в анусе, из-за которой полк может опоздать! Так что вбейте в свои пустые головы – я лично буду следить за каждым, сопли малолетней шлюхи!

Десятки молчали, но невысказанный вопрос так и висел в воздухе.

– Сержант, – рискнул капрал третьего десятка, – мы выступаем против упырей?

– Сынок, – ласково сказал Диланикс, нежно глянув на капрала, и от этой нежности у капрала задрожали ноги, – если бы я знал ответы на все вопросы, которые вы мне задаете с тех пор, как ваши задницы оказались в моем подчинении, то я был бы подобен Всезнающему Ангору, – тут голос у него повысился, – но я, поимей вас ваши отцы, не Ангор! И можете спросить у нашего светлого герцога, зачем мы выдвигаемся, но сдается мне, что герцогу больше интересен помет кур в его курятнике, чем любой из вас! Так что выкиньте глупые вопросы из своих пустых голов и приготовьтесь к броску! Не посрамим герцога Фильэнтера!

– Не посрамим! – грянули в ответ десятки луженых глоток.

А беспокойство Голмара только увеличилось.

– Йдуть! – заорал дозорный, и Парокл поморщился. Вечно эти северяне из Мидгардополиса коверкают Всеобщий. Но чего у них не отнимешь, так это их недюжинную силу. Вон четверо катят «скорпионье жало», усовершенствованную версию «скорпиона», и даже не просят помощи. А ведь гномы, у которых Торговый дом Герзен купил эту махину, восьмером тащили ее с корабля. А Подгорный народ боги силой не обделили, это всем известно.

– Первый приказывающий. – Мирал, Ночной эльф, командующий отрядом лучников, который сопровождал представителя Торгового дома в Серединных Землях, опустился на одно колено. – Дозвольте доложить.

– Говори.

– Смертные королевства Талор заняли вышки на холмах Грусти. С ними много чародеев. Смертные королевства Элибинер перекрывают Тихую равнину. Их два полка, волшебников очень мало.

– Хорошо. Свободен. Пускай твой отряд займет позицию. Раздайте паек, пускай все сейчас поедят.

Мирал кивнул и растворился в ночи. Парокл задумчиво огляделся. Итак, талорцы на холмах, элибинерцы на равнине, а вот они стали у Непроходимых гор. Вот надо же так «повезти», что случилось чрезвычайное происшествие, и уполномоченным представителем Торгового дома в королевстве Майоранг оказался именно Парокл. Сколько было шансов, что он бы не решился провести еще один вечер в гостях у баронессы Таневаль, пока барон Таневаль с отчетами торчит в столице? Да нисколько. Баронесса молода, хороша и горяча. Да, горяча… Парокл причмокнул, вспоминая, что они делали прошлой ночью. Да, а баронесса та еще выдумщица, смогла удивить его, считавшего, что после борделей Ближнего Юга он познал все удовольствия, которые может доставить плоть… Мм…

Парокл посмотрел в сторону равнины, где начинали разгораться костры, а солдаты вкапывали столбы и натягивали колючую проволоку. Элибинерцам предстояло застолбить без малого пять километров. Ну, видно, что с прошлых стоянок здесь остались метки, и поэтому солдаты работают быстро.

В вышках на холмах тоже начали загораться огоньки. Талорские чародеи настраивали амулеты и охранные заклятия. Их холмы занимали три километра, но территория с них просматривалась в глубь Границы большая. По слухам, в Границе талорцы смогли даже закопать несколько артефактов, которые заряжались столичным магом из Школы Магии. Слухам Парокл не верил, но верил разведке Торгового дома и потому отлично знал, в каких местах закопаны эти артефакты.

Их расположение возле Непроходимых гор было самым неудобным и к тому же покрывало целых семь километров. И это при том, что у них не было ни того количества солдат, которым располагал Элибинер, ни приготовленных Заклинаний, имеющихся у Талора. С другой стороны, Парокл и его смертные могли не беспокоиться, что кто-то решит сунуться через Непроходимые горы. С давних пор в Непроходимых горах жило семейство балрогов, и даже гномы и краснолюды, которым Майоранг по очереди предлагал взять горы на разработку, отказывались после коротких разведок, из которых ни один разведчик не вернулся. Нанять боевых магов для уничтожения огненных тварей Майорангу влетело бы в копеечку, и поэтому по-прежнему Непроходимые горы служили, так сказать, неестественной границей королевства, рискнуть пересечь которую могли немногие. Так что не стоило беспокоиться о флангах и тыле в отличие от элибинерцев, которые с запада имели бурные воды Туаринской реки, которая текла до самого Леса карлу. И не факт, что солдатам не придется следить за ней, даже если учесть, что реку населяют довольно-таки злобные существа, а это та еще головная боль, потому что посты надо поставить прямо сейчас, а ночь выдалась на удивление темная.

Лучшая позиция была, конечно, у талорцев, но на холмах представитель Торгового дома не смог бы расположить метательные и многострельные машины, которыми славился дом. Да и холмы принадлежали Талору, который не имел отношений с Торговым домом, не стоило устраивать дипломатических скандалов только из-за того, что Пароклу не нравятся мрачные скалы под боком.

От одной вышки отделился внушительных размеров октариновый шар и поплыл в затянутое тучами небо. Понятно, чародеи решили помочь товарищам занять позиции… Ну или это им самим нужно.

Что это будет? Звездопад или Око Гомуса?

Шар, поднявшись достаточно высоко, сжался в едва различимую точку, а потом взорвался тысячами мелких сверкающих звездочек, которые медленно закружились в воздухе, освещая внушительное пространство на Границе. Смертные останавливались и задирали головы, рассматривая фейерверк и сделавшееся светлым небо над головой.

Звездопад, значит, решили использовать. Ну, неплохо, неплохо, заодно можно обойтись без пристрелов. Машины хоть постоянно и проверяются и обследуются, но по одному выстрелу из каждой надо было сделать. А благодаря Звездопаду ненадолго стало светло, как на рассвете, и теперь можно установить машины точно в пазы, которые стоят здесь с тех пор, как Майоранг через Торговый дом заключил Соглашение.

– Ух ты, братцы! – заорал давешний дозорный, и Парокл вздрогнул: «Вот убоги побери! Надо урезать ему жалованье. Ну что он так раздражает начальство?» – Вы только гляньте, экое чудо чудесное в степи творится!

Что там еще за чудо чудесное? Парокл мрачно глянул в сторону Границы. Ну и? А, вот о чем он… Ну, неудивительно, у них в Северных королевствах, где зима правит большую часть года, редко такое увидишь. Вон северяне все уставились, а гномы и гоблины, которые крутятся вокруг «молотобоя», привычно переругиваясь, даже и внимания не обращают.

В степи шел дождь. Сильный. Капли, точно копья атакующих рыцарей, били о сомкнувшую травы-щиты землю, меся грязь. В этом, конечно, было мало удивительного, но северян потрясло то, что штурмующее землю небо замерло метрах в пятистах от Непроходимых гор, и стена дождя неподвижно стояла на месте. Вот в одном месте потоки воды с небес заливают степь, а сделай шаг – и ты перед этими потоками воды, точно перед водопадом, а степь вокруг спокойно шелестит сухими травами. На севере такое зрелище вряд ли увидишь, а жители теплых районов хоть раз в жизни, но становились свидетелями подобных явлений, когда дождь идет на поле твоего соседа или через дорогу, но никак не у тебя.

– А ну вернулись к работе! – заорал Парокл, подходя к северянам, оказавшимся поблизости.

Здоровые, мускулистые парни при виде невысокого и слегка расплывшегося торговца заискивающе заулыбались и продолжили тянуть «скорпионье жало» к точке, где «жало» должно было закрепиться и закрыть прореху в сплошной линии обстрела. Остальные северяне тоже продолжили работу.

Парокл огляделся. Вроде все шло как надо.

Так вот как чувствуют себя, когда в первый раз едут на варге! Впечатления и ощущения, если культурно, – интригующие, а если по-простому – поначалу материться хочется, а потом просто тягучая тишина, пока вокруг тебя несется мир, задница болит, желудок скачет, глаза стремятся то провалиться внутрь черепа, то вылететь из глазниц и опередить варга, ножны Убийцы Троллоков хлопают по спине, а еще неотступно преследует чувство, что вот-вот – и свалишься.

Уолт украдкой посматривал на упырей: сидят на варгах как влитые. Хотя не Живущие в Ночи управляли шестеркой лохматых чудищ. Все варги подчинялись Огулу, как разъяснил едущий рядом Вадлар. Такова Сила Крови клана Финааш-Лонер: они способны управлять любым животным, а иногда даже и волшебными созданиями. Но все равно Уолту казалось, что на фоне уверенно сидевших в седлах Живущих в Ночи он выглядит как белая ворона, причем эта ворона изрядно пьяна и ее шатает так, что бог виноделия залюбуется.

Это ж надо – за всю жизнь ни разу не поездить хотя бы на лошади! А ведь один из последних экзаменов перед защитой кандидатской – поездка на Вызванном Воплощении Элементалей, будь то Змей Рек, или Орел Небес, или Кабан Лесов, или Червь Почвы, или Барах Вулканов, или Акула Морей, или… Вот на одном из них или прочих и надо будет показать свое умение будущим кандидатам магических наук. И не всегда на площадь перед Библиотекой, где по традиции вызываются Воплощения, возвращался невредимый аспирант. Бывало, Воплощение аккуратненько садилось во дворе, благовоспитанно подходило к Архиректору и с величайшей осторожностью опускало ему в руки голову своего наездника, после чего, сияя от осознания выполненного долга, возвращалось обратно в Эфир.

Варги взяли левее, сойдя с прямой линии, по которой до сих пор следовали. До этого так называемая Граница сильно напоминала Уолту Восточные степи – такие же растущие во все стороны света дикие травы и кустарники, над головой небо, прикрывшееся звездной накидкой, и незаметно наваливающееся чувство бесконечности. Уолт подумал даже, что ничего особенного и нет в Границе этой: никаких там долин Хаоса или Лесов Зла, а упыри развели тут мистику…

– Смотрите, господин маг! – неожиданно крикнул Вадлар, указывая вправо.

Уолт повернул голову, не беспокоясь об управлении варгом. Да, полезная способность у Огула; надо будет с магами с природного факультета пообщаться на тему составления Заклинания.

Так, и что же там такое?

Навстречу отряду, прямо по тому пути, с которого они свернули, двигались темные точки, увеличиваясь по мере приближения. Они двигались быстро, и вскоре можно было разобрать, кому это вдруг решил уступить дорогу хорошо вооруженный отряд, который и сам по себе можно было считать неплохой боевой единицей.

Гм…

Сначала мимо пробежал огромный хрюкающий свинобраз. Здоровая животина могла бы поспорить с любым простым охотником на тему «кто за кем охотится»: он за ней или она за ним? Впрочем, Огул решил свернуть не из-за редкого животного, появившегося, по заверениям магов с факультета зоологии, из иного измерении. Огненный шар или молния – и Уолт перекусил бы жареной свининкой. Так что совсем не из-за него, а из-за… Вот это да-а-а-а-а-а…

Следом за свинобразом мчались существа, внешним видом напоминающие обычных лошадей. Они имели с ними общее, так сказать, геометрическое расположение частей тела. Но под светом месяца и звезд не лоснилась кожа, под которой играли бы мускулы, не развевалась грива, – нет, звездный свет скользил по черной чешуе, схожей с заврской, наговской или драконидской, месяц заглядывался на гибкие извивающиеся хвосты с костяными шипами и наконечниками, а развесистые рога угрожали всем, кто посмел бы встать на пути их обладателей. Мощные пятипалые лапы бороздили землю, оставляя за собой растерзанную почву.

Понятное дело, почему отряд свернул. Стадо насчитывало не меньше ста особей, и сталкиваться с ними имело смысл только в том случае, если Живущие в Ночи и Магистр собирались мучительно, но быстро покончить жизнь самоубийством.

«Дикие гроны! – ошеломленно думал Уолт. – Разрази меня Завас-Громовержец, если это не гроны! Но что они здесь делают? Так далеко от юго-востока Черной империи, за пределами естественной среды обитания! Как они здесь оказались?»

Этот вопрос он адресовал Вадлару, который находился ближе всех, так как они скакали клином: Огул во главе, Уолт и Вадлар справа, Понтей, Иукена и Каазад-ум слева.

– Хо, господин маг, это еще что! – радостно осклабился Фетис, будто это он лично тащил сюда этих гронов несколько тысяч километров из Адских джунглей. – Некоторые клянутся, что видели в степях Границы земных драконов из Преднебесной империи, натуральных таких земных драконов, с длинными усищами и разноцветных, что радуга. Кто-то видел в небесах морматов из Великой Гряды. Кто-то божится, что здесь водятся мыши бешкмшко из Махапопы, а кто-то уверяет, что зимой по Границе гуляет Ледяная Невеста!

– Просто замечательно! А берутся-то они откуда?

– А кто ж знает! – Вадлар таращился на гронов и откровенно любовался ими. – Может, сами пришли, может, еще чего произошло. Наши главные нам, простым Живущим в Ночи, мало что рассказывают, но кажется мне, что и они не особо понимают, что здесь в Границе творится. Это еще цветочки, господин маг, уж поверьте мне. Здесь на такое наткнуться можно, что на всю жизнь запомнится, если будет чем помнить!

Уолту хватило гронов, чтобы понять, что Граница – место, как говаривал преподаватель логики, архистранное. Когда Черная империя расширялась на юг, принимая омажи от городов один за другим, стоило Черному Властелину подойти к стенам и вежливо так спросить, не хотят ли жители славного города подчиниться и навсегда влиться в ряды черноимперцев, жители эти, посмотрев на шестьдесят Черных Легионов, пятнадцать Кораблей Неба, энграммы, быстро и ловко рисуемые жрецами убогов, магические аппараты Черного Ковена и еще кучу разных чудищ и монстров, делающих вид, что они к этому вот Властелину никакого отношения не имеют, пинками выгоняли вперед бургомистров с ключами от города. А потом, когда Черный Властелин озверел от скуки – на войну же шел, не на рыбалку, а битв грандиозных никак не намечалось, – жители очередного сдавшегося города пожаловались на соседей из Адских джунглей, синекожих скаггахов, ежегодно устраивающих набеги на близлежащие к джунглям города и деревни. Властелин, бегло читавший документацию по городской казне и уже повесивший двадцать казначеев, дал приказ выдвинуться Двадцать Пятому легиону и зачистить Адские джунгли от дикарей. И как же он удивился и обрадовался, когда ему донесли, что Двадцать Пятый легион разбит, многие легионеры взяты в плен, а приставленные к легиону колдуны убиты все до одного. Оставив в городе гарнизон и наместника, Властелин во главе армады выдвинулся к Адским джунглям, желая взглянуть на тех, кто оказался настолько храбр, что посмел противостоять ему.