Текст книги "Похищение"

– Есть проблема. – Вазаон крепко сжал плечо Фетиса, не давая себе упасть. – Очень большая… Кажется, Жарах посылает Порченую Кровь по следу Понтея.

– Порченую Кровь? – не поверил Раваз. – Но их под угрозой смертной казни запрещено выпускать за пределы Лангарэя. Жарах не пойдет на это.

– Пойдет. Он тоже понимает, что на кону все. И кто, если не Порченая Кровь Атанов, сможет взять след команды… и быстро догнать ее? Жарах рискует, и рискует по-крупному, но знаешь… Я бы сделал так же.

– Юго-восток! – заорало сразу несколько голосов.

Раваз быстро развернулся. Десяток Атанов бежал им наперерез, а между массивными фигурами мелькали серые силуэты Вишмаганов.

– Запад! – снова истошный крик.

С этой стороны угроза оказалась серьезней: Атанов и Вишмаганов было десятков пять. Против кучки Фетисов и одного Сива этого было более чем достаточно.

– Вот дерьмо! – сказал Тавил, недобро осматривая конец Границы. – Ну самое дерьмовое дерьмо из всего дерьма, какое только может быть в этом дерьмовом мире.

– Не люблю соглашаться с тобой, Тавил, но вынужден признать, что ты прав. – Затон, распластавшись на земле, прикрывал всех троих и ящик своими тенями. – Ситуация… не была просчитана.

– Их слишком много, и у них есть маги, – подытожил мрачные раздумья Ахес. – Мои Похороны слишком уязвимы для магических нападений, энтелехия Тавила здесь плохо сработает, а энтелехия Затона покрывает слишком малое поле для атак. Будь с нами Олекс, он смог бы отвлечь на себя почти всех и тогда мы прорвались бы. Но… Их чересчур много.

Граница заканчивалась четкой линией: светящаяся синим цветом ночью трава просто прекращала расти, и ее место занимала высохшая, потрескавшаяся земля, тянувшаяся в сторону Талора, Майоранга и Элибинера. Сейчас они должны были бы идти по ней, довольные тем, что треклятая Граница наконец-то закончилась, что пилюли все еще действуют, что еще несколько часов, и под лучами взошедшего солнца они повстречаются с Мастером, который наградит их за выполненное задание и, конечно, накажет, что не сберегли Олекса.

Эта единственная точка на Границе, где сходились территории трех государств, была самым подходящим местом перехода. Небольшое количество пограничников обычно следило друг за другом, а не за Границей, к тому же к рассвету их служба становилась менее бдительной. Бессознательное напряжение, порождаемое соседством с территорией, отделяющей Лангарэй от земель людей, падало, и пограничники позволяли себе расслабиться. При помощи теней Затона здесь можно было проскользнуть незамеченными и явиться к Мастеру, ждущему их в Талоре, своей передвижной базе.

Однако масса заграждений вдалеке, октариновое и эннеариновое сияние то тут, то там, несколько пристрельных камней неподалеку и явные запахи и шум от смертных упорно указывали на то, что теперь это будет сделать крайне сложно, если вообще возможно. Впереди было много людей, а еще присутствовали маги, пускай и средние, но Затон определил, что у них достаточно артефактов, способных высвободить огромное количество магической энергии.

– Мы не сможем победить всех. Кроме того, они ждут нападения со стороны Границы, и поэтому мы еще более уязвимы. – Затон вытянул руку, и посланная на разведку тень всосалась в его ладонь. – Нам нужен другой путь.

– Дерьмовый Олекс, даже без него ситуация – полное дерьмо…

– Нужно посоветоваться с Мастером.

– Эй, Ахес, это дерьмовая идея, не тебе, дерьмоед ты хренов, потом мучиться!

– Заткнись, Тавил. Сейчас я сильнее, и поэтому тебе лучше не пререкаться со мной.

– Дерьмо…

– Ахес прав, нужно связаться с Мастером. В такой ситуации это необходимо.

– Дерьмом вам обмазаться необходимо, а не с Мастером связаться. Не вас будет выворачивать наизнанку, а меня.

Ахес молча схватил Тавила и прижал его к земле. Пилюли давали им одинаковую физическую силу, но Ахес быстрее приходил в себя от побочных воздействий пилюль и более трезво оценивал реальность. Все это позволило ему схватить товарища так, что Тавилу было больно пошевелиться.

– А, дерьмо! Ты ходячее дерьмо, Ахес, дерьмоед поганый!

– Почему его так тянет использовать это слово, Затон? Что у него такое связано с дерьмом, что он так реагирует на усиление?

– Кто знает! У нас у всех субъективные реакции на зелья Мастера. – Затон схватил извивающегося Тавила за нос, дождался, когда тот раскроет рот, чтобы вдохнуть воздух, и влил ему в глотку зеленоватую жидкость. Тот попытался ее выплюнуть, но Ахес задрал Тавилу голову, и тот непроизвольно проглотил ее.

– Уроды, твари, дерьмососы! – прорычал Тавил и потерял сознание.

– Дерьмососы – это нечто новенькое, – заметил Ахес, отпуская его. – Как ты думаешь, что решит Мастер?

– Почему ты спрашиваешь меня?

– Мы с Тавилом – хорошие бойцы. Наш дух позволяет биться, забыв обо всем, кроме боя, а ты еще и обладаешь умом, который высоко ценит Мастер. Думаю, ты иногда понимаешь его. Почему же мне не спросить тебя?

– Понимаю… Есть у меня несколько предположений. Думаю, Мастер скорее всего прикажет кое-что, что не понравится ни мне, ни тебе, но придется по душе Тавилу. Он будет в своей родной стихии и…

– Что случилось? Вы уже пересекли Границу? – строго спросил надтреснутый голос.

– Нет, Мастер. Возникли непредвиденные осложнения. – Затон вкратце обрисовал ситуацию. – Что прикажете делать?

– Понятно… В таком случае, слушайте меня внимательно…

– Вот дерьмо, – успел сказать Уолт, прежде чем пузырь лопнул и вся компания смертных полетела на землю, не успев даже сообразить, что произошло.

– Ты совсем с ума сошел, маг?! – гневно завопила Иукена, пропахавшая носом землю и въехавшая лицом в муравейник, что не прибавило настроения ни ей, ни муравьям. – Ты что творишь, неудавшийся выкидыш?!

– Иукеночка, ты полегче…

– Закрой хлебало, Вадлар Коби Фетис, пока я его тебе сама не закрыла! Ты меня достал! Что, решил к этому магу в друзья податься? Или хочешь кровушки его попробовать? С самого начала так подлизываешься, что противно смотреть! Ходят о тебе слухи, что ты женской крови мужскую предпочитаешь, так, может, ты уже и свою собственную посасывать даешь?!

– Да ты что, Иукеночка! От людей столько всего неожиданного подцепить можно! После того как я в седьмой раз переболел сифилисом, я стал разборчив в принятии крови! – Вадлар, единственный из всех, кто плюхнулся в падении на задницу, почесывал пятую точку и ухмылялся. – И ведь просто так не спросишь: «А болеете ли вы чем-нибудь заразным?» Кто же правду-то скажет, а? Вот ответь, Иукена, ты гонореей болела? И ведь при Понтеюшке нашем, Сивушке, соврешь, если болела. Разве нет?

– Ах ты… – в следующий миг Татгем прыгнула на Фетиса и со всей силы заехала ему по физиономии.

Вадлар даже не дрогнул, только скривился и схватил Живущую в Ночи за руку.

– Полегчало? – поинтересовался он.

– Иу! – подбежавший Понтей испуганно посмотрел на Вадлара. – Что ты делаешь?

– Уважаемые Живущие в Ночи! – Тон мага так и просил «уважаемые» понимать как «уважаемые кем угодно, но только не мной». – Извините, что вмешиваюсь, но вас ничего не беспокоит?

Упыри дружно уставились на Намина Ракуру. «Как новые ворота на барана», – подумал Вадлар и усмехнулся про себя. Шутку надо доработать и вставить в нужное время, так она пока еще сырая…

– Что случилось, господин маг? Вы что-то чувствуете? – напряженно спросил Понтей.

Вадлар уже заметил, что с той поры, как маг заставил Сива признаться, каким образом тот следит за похитителями Ожерелья, Понтей постоянно нервничает. Может, Сива беспокоится о Каазад-уме. У них ведь с детства отношения друг с другом лучше, чем даже у Иукены с Понтеем сейчас. Кстати, над этим тоже можно поиздеваться, а то Татгем со своим «посасыванием крови» уж слишком обнаглела. Она хоть и Гений Крови, но все-таки Перерожденная, а Вадлар – Наследник…

– Дело в том… – маг состроил многозначительную рожу, – дело в том, что я как раз кое-чего не чувствую.

«Ах вот он о чем! – понял Вадлар. – Кстати, и действительно…»

Иукена и Понтей продолжали безнадежно тупить, созерцая мага. Тот состроил серьезную мину и ткнул пальцем вверх. Парочка уставилось на небо, но удивление на их лицах не проходило.

«О Великая Ночь! Ну, они дают!» – вздохнул Вадлар.

– Дождь! – возопил Фетис, воздев руки. – До-о-о-о-ождь!

– Дождя нет, – сказал маг.

Лицо Понтея вытянулось, будто перед ним предстали все Ипостаси Ночи разом и спросили, когда же он навестит своих детей, а Иукена как раз была рядом. Кстати, Иукена так ничего и не поняла.

– Как помнится, по дождю мы должны были ориентироваться на близость противника. Что же означает, что дождя больше нет?

– Может, они умерли? – предположил Фетис.

– Я не знаю, – растерянно сказал Понтей, вертя головой, точно надеясь отыскать какую-нибудь тучку. – Дождь должен быть…

Сива выглядел совершенно разбитым. И, будто стараясь поддержать его, Иукена наехала на Магистра.

– К убогам дождь! Лучше объясни, почему твое Заклинание перестало действовать! – Живущая в Ночи схватила боевого мага за плащ и притянула к себе. – Мы должны были с его помощью догнать врагов! И что, теперь из-за тебя мы не сможем вернуть Ожерелье?

– Ты бы не вела себя так, Иукеночка. Я знал пару упырей, которые вот так же с боевыми магами обращались. Я теперь к их праху цветы ношу.

– Уважаемая Татгем, понимаю, что вы расстроены. – Голос мага неожиданно стал жестким. (Вадлар даже вздрогнул и по-новому посмотрел на Намина Ракуру. А маг-то не только здорово чародействует и шутки хорошие понимает, он еще и злым быть умеет. Или притворяется злым, но это у него тоже здорово получается.) – Мы все расстроены, потому что все пошло не так. Думаю, если у меня что-то не получилось и при этом никто не погиб, этому нужно радоваться. Если я не рассчитал фрактальность Заклинания относительно магического фона, который нас окружал и неожиданно исчез, хотя о его исчезновении никто меня не предупреждал, то, может, вы обвините богов, убогов, Изначальные Начала, но не меня? И если ваш товарищ погиб – в этом тоже виноват не я. Или вы хотите бросить мне вызов?

Вадлару стало жарко. И дело отнюдь не в том, что напряжение между Иукеной и Магистром резко возросло. Жарко сделалось потому, что Намина Ракура создал огненный шар и ненавязчиво поигрывал им перед лицом упырицы.

«Охренеть, да он же убоговски зол! – понял Вадлар. – Так зол, что вякни Иукена или я какую-нибудь глупость – и мы тут все поляжем».

Фетис поискал глазами холмик, за которым можно было спрятаться от взрыва огнешара. Нет, Иукена промолчит, со всеми ее приколами голова у нее на месте, а вот в себе Вадлар не уверен. С пяток хохм так и просились на язык – прокомментировать и слова мага, и каменную морду Татгем. Как назло, Заклинание Ракуры рассеялось посреди степной территории, и холмиков поблизости не наблюдалось. Язык, что ли, прикусить?

– Простите меня, Уолт.

Носферату вытаращился на Понтея и постарался вспоминать те случаи, когда Сива просил прощения у него. Выходило, что таких случаев не было. Судя по выпученным глазам Иукены, в ее жизни подобных событий также не происходило. Подавившись ехидным замечанием по поводу Иукены, мага и того, что каждый из них делал Понтею, Фетис навострил уши, готовясь слушать, что же Понтей такого сделал.

– По всей видимости, виноват я. Мне не стоило скрывать от вас информацию, которая могла существенно повлиять на способ наших действий. Времени остается все меньше и меньше, и только моя вина, если мы упустим шанс неожиданности, что у нас пока есть. – Понтей говорил медленно, четко выговаривая слова, будто готовил речь заранее. Хотя, зная Понтея, можно не сомневаться, что речь он действительно приготовил заранее. – На моей совести смерть Огула и… и…

– Мы не можем утверждать, что Каазад-ум Шанэ Нугаро мертв, – прервал Понтея маг. – К тому же тот смертный нас до сих пор не догнал, и это скорее говорит в пользу победы Каазад-ума.

– Но и Каазад нас не догнал, – угрюмо возразил Понтей. – Сила Крови делает его быстрым, и если бы он победил, уже был бы здесь.

– Я не понял, Понтеюшка, ты приводишь доводы в пользу того, что Каазад погиб? – поинтересовался Фетис. – А на коего убога, скажи, оно тебе надо? Тебе так хочется, чтобы Каазад повстречался с Ночью? Может, тогда заодно и нас всех похоронишь, и убоги с ним, с этим Ожерельем? Может, тебе проще представить мертвыми и меня, и Иукену, и господина мага? Может, и себя ты уже представляешь горкой праха?

– Никто не должен был умереть!!! – заорал Понтей. – Что непонятного? Огул не должен был умереть! Каазад должен быть жив! Никто не должен умирать, если нет смысла умирать.

Бац!

Понтей отшатнулся, потрясенно глядя на Иукену. Схватился за щеку, на которой горел след пощечины. Вадлар присвистнул. Ну, главное, что Иукена отвлеклась от мага. А Понтею пусть хоть яйца оторвет, ее, в конце концов, проблемы в дальнейшем будут…

– Тысячи смертных в мире сейчас дохнут ни за что ни про что… – прошипела Иукена, сжав кулаки. – Сотни наших собратьев, Диких и Возвеличившихся, сейчас высасывают кровь тысяч простых людей, о которых никто не позаботится. Люди убивают друг друга, гномы убивают друг друга, тоараши убивают друг друга, боги убивают друг друга, убоги убивают друг друга. Мир убивает сам себя, каждый день, каждое мгновение. Смысла умирать нет никогда. Но мы не зря зовемся смертными. Боги смерти приходят за нами всегда, даже если не меч и не заклятие оборвали нашу жизнь. Жизнь отбирает нашу жизнь. Таков порядок бытия от Начала Начал. В этом проклятый смысл жизни – забирать жизнь. Я убивала, Каазад убивал, Огул убивал, ты убивал. Уверена, за плечами этого мага немало смертей. А Вадлар, чтобы стать носферату, скольких убил он, а? Сколько сотен невинных он выпил, чтобы не бояться Проклятого Путника? В чем был смысл, а, Понтей?

– Врет она все, господин маг, – поспешил заявить Фетис. – Невинных мало было, и те только по согласию, у нас с этим строго, знаете ли. Слава Одиннадцати Великим, благодаря им мы теперь… – Он спохватился и заткнулся. Кажется, Иукена и Понтей, занятые собой, не заметили, как он чуть не проговорился. Фу-у-ух… Надо поскорее замять это дело… – Кровь я хоть и пил, но в меру и особо не буйствовал. Понтей может подтвердить. Да, Понтей?

– Иу…

«Тьфу, он меня даже и не слушает. Ну и ладно».

– Иу, я…

– Неужели ты мне соврал, когда мы встретились с тобой в самый первый раз? Неужели ты врал мне все это время? О том, что такое Живущие в Ночи? О том, что такое их смысл жизни? И теперь ты разводишь сопли оттого, что погиб твой товарищ? Что-то я не помню, чтобы ты ревел о своих охранниках или Дайкар, что сгинули в поселении возле Храма. Может, пожалеешь всех трайнайских сироток, которые сейчас торгуют своим телом, получая взамен кусок хлеба? Что с тобой случилось, Понтей? Ответь! И не ври мне сейчас! Ври Вадлару, ври этому магу, ври всем! Но не ври – слышишь? – не ври мне! Иначе… Иначе… Мой смысл жизни…

– Иу… – Совершенно растерявшийся Сива протянул к упырице руки. – Иу, я… Я…

– Дело не в смерти товарища, уважаемая Татгем.

Ого, маг решил встрять в разборку милой семейки. Чего это он? Вот Вадлар давно уже понял, что когда Понтей и Иукена начинают с надрывом в голосе припоминать обстоятельства своей первой встречи, трагически закатывать глаза и вообще заниматься чем угодно, но лишь бы не делом, то лучше между ними не влезать. И дело не только в том, что Иукена – Гений Крови Татгем и в совершенстве владеет стрельбой из лука, выбивая десять из десяти. Хотя, если подумать, и в этом тоже…

– Вы – упыри, а я человек. Мы принадлежим к разным Народам. Но Тварец дал всем Народам зерно Разума, а значит, мы всегда можем понять друг друга, стоя даже по колено в крови друг друга. У меня есть знакомый боевой маг. Его невесту убил Дикий упырь. Он… Скажем так, реализуй вы Договор с ним, скорее всего он бы постарался каждого из вас убить, железно уверенный в своей правоте. Для него вы – Абсолютное Зло, и всегда им будете. Но моих близких не убивали Живущие в Ночи, скорее, я больше терпел от тех, с кем состою в близком родстве. Поэтому мне легче с вами общаться. Однако!!! – (Вадлар чуть не подпрыгнул, когда маг повысил голос.) – Товарищей терять тяжело, но еще тяжелее терять их потому, что провалился план, который ты составил. Это верно и для людей, и для упырей, и для других смертных. Уж простите меня, уважаемый Сива, но не из-за смерти Огула и возможной гибели Каазад-ума вы сейчас горюете. Вам свой план жалко. Вы совсем потеряли голову, ведь ваш идеальный стройный план трещит по всем швам, а вы не знаете, что делать. Я ведь прав, уважаемый Сива?

«Ну все. – Фетис закрыл глаза и тихонько попятился. – Сейчас Иукена нашпыняет его стрелами, а он долбанет молнией во все стороны. А так хорошо все начиналось».

– Ты прав, маг, – вместо молнии раздался голос Иукены. – Ты прав, маг, чтоб тебе провалиться в Нижние Реальности. Понтей, ты же за все чуть ли не с линейкой берешься, все хочешь рассчитать, измерить, согласовать, привести в меру, довести до гармонии. И если что-то не получится, ходишь потом как солнцем поджаренный.

Фетис непроизвольно хрюкнул. Вопрос, а берет ли Понтей линейку с собой в постель и как ведет себя, если там чего не получится, моментально улетучился под злобным взглядом Иукены. Так, об этом лучше даже и в хорошем настроении не говорить, ведь прикончит без предупреждения, она хоть и Перерожденная, однако Сила Крови всех Татгемов психованными делает…

Он посмотрел на мага и удивился. От недавней злости не осталось и намека, однако Намина Ракура теперь выглядел так, будто ему на все наплевать. Так, отлично, надо этим воспользоваться. Вспомним дела молодости…

Вадлар просто отодвинул Иукену в сторону и молча, без предупреждений, врезал Понтею в живот.

«Упырь с чувством совести… Куда катится этот мир? К всеобщему счастью и благоденствию?» – хмыкнул Уолт, стараясь отвлечься от мрачных воспоминаний, охвативших его. Вид Живущего в Ночи неприятно напомнил о давней истории… о смерти, которой могло бы не быть, если бы он лучше все просчитал… А, проклятье, все равно лезет из памяти всякая хрень, ну что ты будешь делать!

Ересь еще всякую нес. Разум, единство Народов. Плевать, что кровосос сейчас переживает чувства, которые Уолт переживал давным-давно. Упырей жалеть все равно что нож в спину себе готовить. Бедные, несчастные, как их Тварец наказал, Жаждой, потребностью пить человеческую кровь, где добровольцы, чтобы их кровушку высосали?

Да ладно, Уолт. Люди не лучше. Люди кровь не пьют, но и способов убивать друг друга придумали в тысячу раз больше. Если относиться ко всем упырям с предубеждением, нужно и к людям относиться как к потенциальным убийцам и давить еще в люльках.

В конце концов, Уолт, как-то раз упырь тебе жизнь спас. И не носферату, способный бороться с Жаждой, а Низший, от этой самой Жажды изнывающий. И он сдержался, хоть Уолт не раз ловил на себе полные жажды крови взгляды. Сдержался – а значит, могут сдерживаться и другие.

Да, кстати, а что происходит?

Фетис избивал Сива, а оторопевшая Татгем безмолвно за этим наблюдала.

– Ты что, скотина, потащил меня на дело, в котором меня прикончат? – орал Вадлар. Он повалил Понтея на землю и начал бить ногами. – Ты же обещал кучу голых девок и до хрена выпивки, проклятый лжец! Я что, сдохну, так и не побывав в лучших борделях Эквилистона?! – Он остановился и пояснил Уолту: – Мне о них один человек рассказывал такое, что я носферату решил стать только для того, чтобы туда сходить… – И ударил кулаком по голове Сива. – Ты хочешь сказать, что я могу свою мечту в задницу засунуть, недоумок?! Мнишь себя таким умным, а не можешь сейчас придумать, как нам по-быстрому разобраться с этой фигней?! Слюнтяй! Неужто не можешь изобрести способ разобраться с этими похитителями, чтобы смерть Огула не была бесполезной?! Кретин долбаный! Чтоб тебя! – Вадлар занес ногу над головой Понтея.

Уолт дернулся: это уже опасно – не хватало ему покалеченного упыря в самый разгар задания; а скоро уже и солнце должно взойти…

Однако нога Фетиса не достигла цели. Удлинившаяся рука Сива впечаталась в челюсть Вадлара, отшвырнув его метра на два. Пошатываясь, Понтей поднялся и вытер кровь с лица.

– Вадлар, – прохрипел он, – ну ты и сволочь!

Фетис и в ус не дуя потирал челюсть. Уолт заметил, что он ухмыльнулся.

– А ты дурак, – ответил Вадлар. – Нашел время падать духом. Иукеночка, уж прости, но и ты – дура. Лучше б вместо того, чтоб на нашего умника орать, господину магу грудь показала. Понтей бы приревновал и в себя пришел, да и я бы посмотрел…

Уолт ожидал, что Живущая в Ночи по меньшей мере закричит на Фетиса, но Иукена… покраснела. И бросилась помогать Понтею.

«А? – растерялся Уолт. – Это какая-то задумка, чтобы потом меня объявить во всем виноватым? Хотя голой я ее и так уже видел, чего ей смущаться?»

– Значит, так, – безапелляционным тоном сказал Вадлар, – сперва ты нам объяснишь, почему нет дождя. Потом скажешь, далеко ли те уроды, которых нужно прибить. А потом разъяснишь, как мы их победим. Понял меня или повторим наше милое общение?

– Не стоит, – буркнул Понтей. – Подожди, дай прийти в себя.

«Эх, вот бы у нас так разрешили разбираться друг с другом, – размечтался Уолт. – Спросит что-то профессор Куальзус на лекции по метафизике – а ты в него пульсаром. А он тебе: «Ну ты и сволочь!» – и ничего. Красота».

– Нужно ли понимать, что прекращение дождя подразумевает наше близкое местонахождение относительно наших будущих противников? – оторвавшись от воображаемых картин, спросил Уолт и удивился витиеватости своей фразы. Чего это он?

– Нет, – сказал Понтей, поморщившись. Живущий в Ночи скорее всего уже восстановился от ударов Фетиса, но боль, видимо, еще не ушла. Ничего, скоро уйдет, у упырей с этим быстро… – Как раз наоборот. Мы должны были попасть в ужасный ливень, будто третий мировой потоп начался. Дождь не должен был прекращаться. Я не знаю, почему…

– Ну а эти уроды где? – перебил его Фетис.

– Судя по тому, что я слабо их ощущаю, они на конце Границы.

– Твою же мать! Как это они смогли? Нам же туда еще тащиться и тащиться без варгов! – Фетис внимательно посмотрел на Понтея. – Разве это не значит, что нашему преследованию пришел конец? Нам ни за что не догнать их, а если они вошли в Майоранг, Элибинер или Талор, мы об Ожерелье вообще можем забыть.

– Это правда? – спросил Уолт.

– Правда, – кивнул Сива. – Однако… Есть шанс, что они повернут назад. И даже не просто шанс. Вероятность того, что они снова направятся в Границу, очень велика.

– С чего бы это? Если они все такие навороченные, как тот, с которым мы уже столкнулись, то сквозь погранзаставы им пройти что плюнуть; они там все равно для украшения; даже упыри редко идут через Границу в этом направлении. Или ты нам опять чего-то не сказал, а, Понтеюшка?

– Не совсем… Это не такая тайна, как Договор. Просто знание о Соглашении не распространяется среди простых Живущих в Ночи.

– Соглашение? – Уолт решил вмешаться. – Я надеюсь, это не контракт, например, с ведьмаками? Или вы еще и со Школой Меча какие-либо договоренности имеете? Хочу предупредить: если здесь будут ведьмаки, то мы с ними будем долго разбираться, кто чем должен заниматься и в компетенции друг друга, и скорее всего к согласию не придем.

– Нет, Соглашение – это договор между Лангарэем и человеческими королевствами на севере об охране Границы от Блуждающей Крови. В случае незаконного пересечения Границы Живущими в Ночи Майоранг, Элибинер и Талор обязуются перекрыть свои пограничные территории и не пропустить беглецов.

– Блуждающая Кровь?

– Ах да, вы же не знаете. – Понтей вздохнул. – Так у нас в Лангарэе называют Живущих в Ночи, которые восстают против официальной политики Царствия Ночи – невмешательства во внешние дела и отказа от завоевания новых земель и смертных. Они призывают вернуться к исконной роли упырей в этом мире. – Сива замолчал.

– Что же это за роль? – спросил Уолт.

– Если в двух словах: жрать людей, – доходчиво объяснил Фетис. – Типа мы, упыри, еще Дикими это делали, а значит, сейчас, когда мы вообще стали такими умными, то нам сами боги велели людей порабощать и только их кровью и питаться. Вроде того, что вот вы, люди, разводите коров, пьете молоко и едите мясо. Так и с вами нужно.

– Интригующе, – сказал Ракура. – А почему их Блуждающей Кровью называют-то? По мне, так лучше название «Кровожадная Кровь», что ли…

– Ого! – просиял Вадлар. – Хорошее название! Надо протолкнуть его в Совет. Ведь куда лучше звучит, чем Блуждающая Кровь. А ну-ка… – Он скорчил рожу и зловеще прорычал: – Кровожадная Кровь!

Иукена отпустила ему подзатыльник. О, упырица пришла в себя! Надо теперь держаться от нее подальше.

– Блуждающей Кровью этих упырей зовут потому, что они бегут из Лангарэя во внешний мир, собирая там Диких упырей и нападая на людские деревни. Блуждают по миру, так сказать. – Понтей грустно улыбнулся. – Из-за них нас до сих пор в Равалоне считают сумасшедшими кровососами, мертвецами, которым нужна только человеческая жизнь.

– А что, разве не так? – невинным тоном спросил Фетис.

– Вадлар, хватит.

– Все-все, молчу. – Фетис закрыл рот руками.

– Как я понимаю, вы реализовали и Соглашение? – спросил Уолт.

– Да, причем со всеми тремя королевствами сразу, по самой высшей степени опасности. Все королевства должны выслать к Границе отборные отряды, подготовленные на такой случай. А это пять-шесть полков Элибинера, десятки чародейских отрядов Талора и боевые машины Майоранга, в том числе несколько големов.

«Весьма неплохо, – подумал Уолт. – Такая мощь и против отряда боевых магов сгодится, и половины хватило бы».

– Так они этих уродов прикончили бы и все! – воскликнул Вадлар. – Нам-то зачем было за ними выдвигаться?

– А Ожерелье пускай валяется на поле боя? Хочешь, чтобы чародеи его из любопытства активировали, пытаясь разобраться, что это к ним в руки попало? – Понтей посмотрел на Фетиса как на идиота. – К тому же я уверен, что они не будут пытаться прорываться через пограничные заставы королевств. Скорее мы реализовали Соглашение на тот случай, если похитители достигнут конца Границы, а мы будем от них далеко. На этот случай есть способ догнать их и вступить в бой.

– Что за способ?

– Смотрите, господин маг. – Понтей присел и принялся чертить линии на земле. – Вот это погранзастава королевств. На востоке Майоранга – Непроходимые горы, через них похитители не посмеют пройти, там обитают барлоги. На западе Элибинера – Туаринская река, она широкая, глубокая, и к тому же в ней живут сильфиуры.

– Сильфиуры?! – удивился Уолт. – Откуда они здесь?

Златотелые сильфиуры, исконные обитатели морей, с которыми опасались спорить даже морские боги и убоги, обладали чудным, не поддающимся логике разумом, владели странной и непонятной магией, могуществом схожей с магией Магов-Драконов. Сильфиуры практически вымерли в предыдущую Эпоху и скрылись в таких безднах Океана, куда ни один смертный, будь он даже могучим магом, никогда не опускался. И была у сильфиуров особенность: они терпеть не могли других смертных, особенно тех, кто находился в их водных пространствах, что вкупе с их магией доставляло кучу неприятностей морским державам. Эльфы Заморских Островов вели с ними истребительные войны несколько тысячелетий, и только внезапная болезнь, поразившая сильфиуров, позволила Светлым не то чтобы выиграть, а скорее не проиграть.

– Считают, что они попали в Туаринскую реку из Границы, – объяснил Сива. – Хоть они морские обитатели, но прижились в ней. Туаринская река служит естественной границей между Элибинером и Диренурианом, Лесом карлу, что лежит дальше на запад. А вот здесь, – Понтей ткнул пальцем ниже погранзастав, в волнистую линию, которая изображала Туаринскую реку, – река протекает подземными путями через часть Диренуриана, которая выросла в Границе. И именно поэтому у нас еще есть шанс.

«Вот в чем дело, – понял Уолт. – Хитро придумано. Осталось только узнать…»

– Слушай, я не совсем понял, в чем наш шанс, Понтеюшка? Объясни мне, тупоумному, вдруг я чего-то не понял, как и Иукена… Ай!

– Ты кого тупоумной назвал, придурок?

– Иукеночка, да ты что, я же тебя уважаю, ценю и люблю, как бы я мог… Ай! Ай-ай!

– Мы здесь. А похитители здесь. Мы куда ближе к Диренуриану, чем они.

– И что?

Фетис продолжал вести себя как дурак. Зачем ему это надо? Ведь он далеко не глуп. Неужели?.. Уолт кинул быстрый взгляд на Живущую в Ночи. Ну тогда все понятно…

– Единственное, что им остается при виде военных сил королевств, это повернуть обратно, отправиться к этой части Диренуриана и прорываться через Лес, – терпеливо пояснил Понтей. – И возле Диренуриана мы их встретим. Теперь понятно?

– Понятно, – закивал Фетис. – Да, а еще можно вопрос?

– Задавай, – покорно сказал Понтей.

– Ты уверен? Я точно могу спросить?

– Да спрашивай же!

– Какая у Иукены в сексе любимая поза?

Повисла грозовая тишина.

– Да я не для себя, – поспешил уточнить Вадлар. – Так, один знакомый интересуется…

И он, сволочь, подмигнул Уолту.

«Вот дерьмо!» – подумал Авидий, умудрившись наступить на это самое дерьмо. Лесничий королевства Талор немного подумал и от души выругался. Ну как он мог в собственном лесу не заметить этого дерьма? В лесу, настроенном на него столичным магом, обучавшимся в Школе Магии, не заметить такую мелочь?

Он поднял ногу, разглядывая сапог. Впрочем, не такая уж и мелочь…

«Мыть придется… Ох уж эти новомодные веяния, чтоб одежда всегда чистой и опрятной выглядела, чтобы видом своим каждый служивый королевства мог гордо государство и короля своего прославлять… Тьфу… Запомнилось, что Тифалас говорил, надо… Лучше б помощника прислали, чем уставы новые», – вытирая сапог о траву, думал Авидий.

Помощник действительно бы пригодился. И не потому, что огромная территория, за которой следил Авидий, требует ежедневного обхода. И дело не только в браконьерах, шныряющих по Королевскому Лесу. Рунный пояс, которым снабжен каждый лесничий Талора, в крайнем случае вызовет на помощь до десяти лесных духов.

Помощник нужен в первую очередь для того, чтобы скоротать длинные холодные ночи.

Авидий сглотнул, вспомнив молодого помощника, которого прислали к Тифаласу. Старый урод прикинулся больным при триместровой проверке, и его снабдили тонким нежным пареньком со светлыми волосами. Официально: чтобы старый опытный лесничий передал опыт преемнику. Неофициально: кто только не болтал, какие сладкие постанывания доносились с тех пор из избы Тифаласа каждый вечер и каким довольным он стал выглядеть. Еще поговаривали, что он предлагал мальчишку Удрунику, но заломил такую цену, что с ним никто на эту тему больше не заговаривал.