Текст книги "Похищение"

Однако ночью к магу прибыла подмога. Личный волшебник герцога, Магистр, с тремя рыцарями. Он не объявлял о приказе герцога, не повелевал слушаться его. Магистр просто наложил Заклинание на деревню, и все юноши, мужчины и старики начали ее покидать, забирая с собой еду, оружие и одежду.

Отец девочки, как и его товарищ-ведун, не подпал под действие Заклинания, видимо, потому, что носил найденные давным-давно во время рейда в Ничейные земли артефакты. Он выскочил с мечом на улицу и бросился прямо к Магистру.

– Здесь же все умрут! – кричал он.

– Это приказ герцога! – завопил в ответ деревенский маг, прячась за рыцарей.

Магистр только глянул на отца девочки, как на надоедливое насекомое. Похоже, он нисколько не беспокоился, что тот вооружен.

– Дайд, давай! – крикнул бывший солдат, и ведун попытался ударить Магистра своим чародейством. Тот удивился, когда вокруг него закружились призрачные фигуры, но ему хватило одного движения руки, чтобы фигуры исчезли, а Дайд с коротким вскриком упал, схватившись за горло.

…Девочка этого не поняла, но райтоглорвин сразу понял, что Магистр был магом Воздуха и просто лишил ведуна возможности дышать…

И тогда отец девочки бросился прямо на Магистра. Один рыцарь шагнул вперед, доставая меч, но он был слишком неповоротлив в своих доспехах и от ловкого удара ногой в бок упал на землю. Два других рыцаря не успевали защитить мага.

Но Магистр и не нуждался в защите. Несколько пассов руками – и меч вылетает из рук солдата и вонзается в землю. Еще Жест – и солдата поднимает в воздух. Он хватает себя за горло, сипит, а Магистр просто держит его приподнятым над землей, будто раздумывая, что с ним делать.

– Не надо… – с трудом говорит отец девочки. – Не забирайте их… Дети… Женщины… Они погибнут…

– Вместо них будут другие, – снисходит до ответа Магистр.

А затем тело отца девочки начинает надуваться, как воздушный шар.

– Вместо них всегда будут другие, – сказал маг из Школы Магии, когда отец девочки лопнул. Заклятье Ветряного Полога не дало останкам попасть в него.

Магистр скользнул взглядом по кучке женщин и стариков, что собрались неподалеку, и отвернулся. Свою работу он сделал. Боеспособные мужчины покинули Кривой Ручей, направившись к замку герцога.

Тогда девочка чуть не сошла с ума, увидев, что чародей сделал с ее отцом. А второй раз она чуть не потеряла разум, когда крупный отряд Темной Орды напал на деревню, убивая, насилуя и разрушая. Девочка помнила, как умерла ее мать, пронзенная стрелой, как погибла ее сестра, сама вонзившая себе в сердце нож, когда ее окружили смеющиеся гоблины, как ее дед, признанный Заклинанием Магистра бесполезным для защиты замка герцога, погиб с бесполезным мечом в руках, когда в дом ворвались орки. Она не знала, откуда появилось это знание, она не могла всего этого видеть, ведь дед спрятал ее в тайнике подвала незадолго до того, как в дом вломились Темные, но картинки происходящего сами возникали у нее в голове.

Тайник так и не нашли, дом разваливался, и орки поспешили покинуть его. Девочка по неосторожности поранилась, пытаясь выбраться из тайника. А когда горящая крыша начала рушиться, она потеряла сознание…

Можно сказать, что хобгоблины спасли ее. Не умеющие воевать, но умеющие грабить и мародерствовать, они обнаружили ее под завалами и вытащили. По всей видимости, хотели продать работорговцам, даже не подозревая, что девочка вот-вот должна была умереть. И умерла бы, если бы рядом не оказался райтоглорвин Филиус Кай.

Неисповедимы пути твои, Грозный Добряк!

Ночь прошла спокойно, и под утро девочке совсем полегчало. По крайней мере, телесно, но душа ее продолжала страдать. А потом она открыла глаза и посмотрела на Филиуса. Райтоглорвин содрогнулся. В этих глазах внезапно просияла бездна, такая пропасть ненависти и жажды убийства, которую Кай редко встречал даже во время военных конфликтов между королевствами.

Потом бездна исчезла, и девочка слабо застонала.

– Пить, – попросила она.

Филиус уже держал наготове флягу. Девочка закашлялась, жадно глотая воду.

– Еще, – прошептала она, когда райтоглорвин убрал флягу от ее рта.

– Нельзя, – покачал головой Кай. – Иначе тебе станет хуже.

– Пускай… – внезапно сказала она. – Пускай хуже… Умру… Зачем жить?

Последний вопрос словно запустил в голове Филиуса хитрый гномий механизм – проповедники райтоглорвинов отлично знали ответы на все вопросы о смысле жизни. И только глупые смертные, пока что не признавшие Единственного Познавшего Истину Бога, осмеливались подвергать сомнениям эти ответы. Кого волнует, что они не отвечают по достоверности логическим законам и умозаключениям? Вера превыше разума.

– Жить всегда есть зачем, – осторожно начал райтоглорвин. – Просто иногда хаос, что рождает боль и несчастья, скрывает истинную красоту и великолепие мира. Но боль не вечна. Грязь, что прилипает к обуви, исчезнет, если обувь почистить. Так и жизнь – наши правильные стремления очистят совершенство мира от хаоса…

Филиус запнулся. Что она сейчас поймет из того, что он говорит? Вряд ли много чего. Может, проще? Может, дать ответ той бездне, которая притаилась в душе этой бедной девочки? К Грозному Добряку можно прийти разными путями, Лестница открывается каждому разным способом. Его путь, путь проповедника Истинной Веры, ведет его по Лестнице неторопливо и осторожно. Но бездна, что скрывается в этой девочке…

Может, она сможет идти к Грозной Ипостаси?

И Филиус Кай сказал:

– Можно жить ради мести. Ради мести всем тем, кто впустил в твой мир хаос и испортил твое совершенство. Месть откроет тебе путь по Лестнице Совершенства, дав силу для Восхождения к Истинной Власти Создателя.

…А потом было долгое путешествие. Филиус объехал вторгшуюся Орду через Ничейные земли, не встретив по дороге ни одного огра или нечисть; чуть не попал в рабство к дриадам Макитанского леса, но потом выяснилось, что те не трогают «святош», и все обошлось. Выбирал, ехать ли ему через Странную пустыню или Элорийское Содружество, ведь и там и там хватало неприятностей, с которыми не хотелось бы иметь дело, и в итоге повозка райтоглорвина отправилась через Содружество – местные князья устроили очередную свару и воевали на южных границах, а весь север Элории был спокоен. Издалека восторгался красотами Волшебного Леса, посетить который не позволила новая пошлина с чужеземцев, введенная королевой Эльфляндии по причине уверенности, что в ее гардеробе стало мало новых платьев. Бесконечная пустота Ширайских равнин навевала мысли о будущем пресуществлении Грозного Добряка, а палящее солнце над головой – о кружке холодного пива. Когда повозка прибыла в Гебургию, а именно в Гору Лих-Хор, уже наступила зима, и райтоглорвин пережидал ее до весны – лютые морозы на западе Серединных Земель были известны своей беспощадностью. После наступления Нового года[21]21
  В Равалонском году (по крайней мере так считают в Западном Мире) восемь месяцев по сорок девять дней каждый. Это потепленник и недожарник (весна), почтижарник и жарник (лето), послежарник и недохладник (осень), хладник и заморозянник (зима). Новый год в Серединных Землях начинается в день Весеннего Равностояния. Намного разумней, чем посреди лютых морозов делать вид, что вам весело и хорошо, пуская сопли на следующий день.


[Закрыть] Филиус Кай был уже возле империи Тевран и даже имел возможность лицезреть одного из местных паладинов, опору и главную силу Империи. Здесь настоятель храма Грозного Добряка дал ему приказ отвезти Книгу Покровительства в Лангарэй, в небольшую общину последователей веры в Единственного Познавшего Истину Бога. К концу весны райтоглорвин достиг Царствия Ночи.

И здесь человеческая девочка по имени Иукена, которая все это время сопровождала его и слушала рассказы о Деяниях Грозной Ипостаси Грозного Добряка и его верных последователей, что поднимались по Лестнице Совершенства к Грозной Ипостаси, покинула его. Совсем неожиданно.

Филиус проехал сквозь заставу, заплатив за проезд и поражаясь магической силе Купола Лангарэя. Иукена сидела рядом, завороженно следя за переливами на Покрове. Прошел уже год, с тех пор как погибла ее деревня, и душевные раны девочки затянулись. И Кай считал, что в этом была его немалая заслуга. Пусть гордыня – грех, но гордость – это не гордыня. И гордиться хорошо проделанной работой не грех. Грех – считать ее самой совершенной. Вот это и есть гордыня. Гордыня, за которой прячется хаос и слуги его убоги, готовые исказить совершенство Дела Создателя, известного этому миру под именем Тварец.

Конечно, Иукена еще иногда вскрикивала по ночам, но она совершенно не помнила своих кошмаров. Тех кошмаров, которые заботливо забирал Филиус, трясясь от чужих переживаний. Детям не должно сниться подобное. Особенно детям, чей путь в будущем – служение Грозному Добряку. А в том, что Иукена будет верной послушницей Боевого Посоха Церкви Грозного Добряка, Филиус не сомневался. Сам он избрал служение Доброй Ипостаси, но отлично знал, что с хаосом и его порождениями нужно бороться не добрым словом.

Девочка уже запомнила сто сорок Заповедей из трехсот, прочитала Первую и Вторую Книгу Двукнижия и поняла принцип Восхождения по Лестнице. За такой короткий срок для человеческого смертного это был неплохой результат. Наместник в Тевране, глянув на Иукену, тоже заметил, что у нее есть потенциал. Филиус улыбнулся. Проповедник не Слова, но Меча очень сильно ценился в Церкви. Может, его даже наградят небольшим приходом где-то в Эквилидоре.

Повозка резко остановилась, оборвав мечтания райтоглорвина. Филиус уставился на двух молодых упырей, преградивших ему дорогу, парней, только вошедших во вкус совершеннолетия. Вот только парни эти были опасны, и задевать их совсем не стоило.

Кай заискивающе улыбнулся и спросил на Всеобщем:

– Чем могу помочь двум молодым господам?

Обращался он при этом к более старшему, широкоплечему, с эмблемой воющего на луну волка на плече куртки, чем-то смахивающего на дикого хищника. Хотя все упыри – хищники… Так, эту мысль лучше спрятать подальше, вдруг его сознание сейчас проверяют, неприятности ему и общине Грозного Добряка в Лангарэе ни к чему.

– Кто эта девочка? – вдруг спросил другой, более хлипкий, закутанный в серый плащ.

И Филиус понял, что именно он главный.

– Не извольте беспокоиться, это моя послушница, я обучаю ее основам веры и… – Райтоглорвин запнулся, потому что Живущий в Ночи, задавший вопрос, не слушая его, подошел к Иукене.

Девочка безбоязненно смотрела на него. Наверное, до этого она никогда не встречала не-живых. А рассказать о правящих смертных Лангарэя Филиус не потрудился, думал, что отдаст Книгу и они сразу же уедут.

Как же он ошибался.

Бесцветные глаза упыря вдруг потемнели, будто ночь решила наступать на мир из его глазниц. Он впился взглядом в глаза Иукены – и девочка вздрогнула, больно сжав руку райтоглорвина. Но глаз не отвела, так и смотрела в темные провалы на лице упыря, даже не моргала.

А потом…

– Быстрая стрела может убить мага. Тебе ведь это нужно?

Упырь спрашивал Иукену, и голос его в этот момент принадлежал кому угодно, но только не ему – такой властный и с переливами Могущества глас мог принадлежать кому-то из Бессмертных или их Вестников.

– Ради этого ты можешь продолжать жить? Стрела убьет мага – это будет твоим смыслом жизни?

Райтоглорвин смотрел на упыря и с благоговением понимал, что перед ним тот, кем пользуются Высшие, когда им лень самим являться своим слугам. Грозный Добряк учил: почитайте пророков и прислушивайтесь к ним, ибо через них устами богов говорит сам Тварец, открывая тайное знание, доступное немногим. И даже сами боги могут этого не понимать…

Иукена неотрывно смотрела на не-живого. А потом отпустила руку Филиуса и спрыгнула с телеги. Храбро посмотрела в лицо Живущего в Ночи и сказала:

– Пусть это будет моим смыслом жизни. Как я могу убить мага стрелой?

И Филиус понял – больше они не встретятся. Что здесь и сейчас Грозный Добряк дал Иукене начало ее Лестницы Совершенства, предложил ей Восхождение – и она согласилась.

Это был перст Судьбы. А он был всего лишь проводником Его Воли. Кай преисполнился благоговения. Прямо перед ним вершилась Воля Грозного Добряка, и каждый правоверный райтоглорвин должен был испытывать чувство значимости происходящего.

– Идем, – сказал упырь. – Я отведу тебя туда, где ты получишь нужную тебе Силу. Ты станешь одной из нас – и будешь страдать. Ты станешь одной из нас – и будешь не-жить. Но ты станешь одной из нас – и ты увидишь мир совсем по-другому. Мы живем, чтобы все помнили – смерть и посмертие рядом, совсем рядом друг с другом. Наш смысл жизни – умирать живя и жить умирая. Смертные только умирают, живя. А ты уже одна из нас. Ты живешь, умирая. И это делает тебя сильной. Это делает тебя совсем другой, отличающейся от остальных смертных. Идем – стань же той, кто ты уже есть. Обрети наш смысл жизни – и обрети свой смысл жизни.

Какой-нибудь глупый последователь Не Познавших Истину Богов начал бы кричать, что как же так, как можно отдавать юное дитя на растерзание жестоким кровососам, которые обратят ее в такое же чудовище, как и они, что они уничтожат ее бессмертную душу, что…

Но это глупцы, что не знают Истины Лестницы Совершенства.

Филиус смотрел вслед уходящей Иукене, крепко державшей не-живого парня за руку, вспоминая, как напоследок она низко поклонилась райтоглорвину, сложив руки в жесте Почитания и Уважения. А ведь он крепко привязался к ней, оказывается…

– Клан Сива возместит потери, которые вы понесли, – сказал широкоплечий упырь, разглядывая Кристалл Управления. – Также вы можете подать жалобу, и нас накажут, а девочку вам вернут… Но поверьте мне – когда он начинает себя так вести, то лучше с ним во всем соглашаться. Он видит то, чего не видим мы. И может, для нее так будет лучше…

– Лучше, – перебил Живущего в Ночи Филиус. – Конечно, ей будет лучше. Я уверен.

Но возмещения он все-таки потребовал. Его Лестница Совершенства предполагала равнозначный обмен за отданное им – будь то знания, поступки или смертный, как Иукена. Полученное золото райтоглорвин даже не смог уместить в телегу, и половину пришлось оставить местной общине, а еще половину заплатить упырям за сопровождение по Границе. Когда у тебя нет ничего, то не особо и боишься разбойников, а вот если имеется что-то ценное, то стоит остерегаться – бандиты, как стервятники, слетаются на драгоценности.

И тогда Иукена тоже увидела это. Будто кто-то неторопливо нарисовал искусный триптих в ее голове, картину, что отобразила и действия Филиуса в момент встречи с ней, и его мысли и надежды. Увидела и запомнила. Она уже поняла, как важны все мелочи в этом мире.

Тогда Понтей увидел в ней Дар, Дар, раскрыться которому лучше всего бы помогло Перерождение в клане Татгем, Дар, который неожиданно одарил Татгем Гением Крови, которых ни в чистой линии Наследников, ни среди Перерожденных не встречалось уже более трехсот лет. После совершеннолетия приступы психомагического Чтения мира случались у Понтея довольно часто, но чтобы Чтение произошло именно в тот момент, когда райтоглорвин прибыл в Лангарэй и Сива нашел Гения Крови для Татгем – в этом Татгем увидели знамение самой Ночи, и именно Перерождение Иукены стало началом тех отношений кланов, которые прочно вплелись в заговор по переустройству Царствия Ночи.

А потом она училась. Гений Крови не Гений Крови – суровые наставники Татгем не делали для нее исключений. Впрочем, нет, делали. Ее тренировки были еще более суровыми и трудными, нежели у других.

– Знаешь, почему ты промахнулась? Потому что ты смотришь глазами – а это плохой помощник в нашей стрельбе!

– Если устала после бега или вообще чувствуешь себя нехорошо, то в момент прицеливания напряги руки, а потом расслабь. Стрела на миг зафиксируется – и тогда стреляй.

– Дура! Научись всегда попадать в цель одной стрелой, а лишь потом берись за две!

– Легче не промахнуться, если целишься во что-то мелкое. Поэтому, когда хочешь попасть в противника, целься не в него, а во что-то на нем.

– И кто назвал тебя Гением нашей Крови? Да глупейший из Диких и тот лучше стреляет!

– Молодец! Но рано расслабляться – теперь начнется настоящее обучение.

Понтей не соврал – она научилась стрелять так, что ее стрелы могли убить мага. Того мага, что убил ее отца. Того мага, что предал их деревню. Тех магов, что напали на ее деревню. Всех этих колдунов и волшебников, чародеев и ведунов.

Ее научили стрелять так, что она могла убить их.

И тем самым отомстить. Отомстить – ее смысл жизни…

Нельзя умирать. Ее смысл жизни еще не выполнен. Ее главная в жизни цель…

– Я ведь маг. Пусть и неправильный, психомаг – но маг.

Она чуть не ударила его вилкой. На миг ей показалось, что мир вокруг сжался и засмеялся, противненько так засмеялся. А ведь он ей нравился, страшно признать, как нравился этот Живущий в Ночи, который изменил ее жизнь и который недавно подрался с пристававшим к ней Фетисом, гордо потом показывая синяки Каазад-уму и – ну как понять этих мужчин? – напившись с этим Фетисом буквально через день.

Она месяц с ним не разговаривала, а потом поняла – он сказал ей самое главное, что мог и должен был сказать. Даже не те сокровенные три слова, по которым вздыхают пышногрудые дамы в рыцарских романах.

Он сказал ей правду, которая могла раз и навсегда уничтожить их отношения.

Это стоило ценить.

Она ведь ему пообещала. Неужели кто-то посмеет сказать, что она не сдержала слово?..

– Ты представляешь? – Вадлар махал кружкой с пивом, разбрызгивая пену. – Носферату! Высочайший! Бродящий под Солнцем! И это все я!

Алкоголь слабо действовал на упырей, но это не означало, что они отказались от него. Просто пили больше, намного больше, чем простые смертные, даже горные великаны могли бы не-живым позавидовать в данном вопросе.

– Тише! – шикнул на Вадлара Понтей, оглядываясь на утреннюю улицу, на которой бурлила толпа живых смертных. – Это вообще-то тайна.

– Понтеюшка, а ведь если бы не ты!.. Пить бы мне эту дурацкую кровь еще лет двести. О, пиво! – Обнаружив в своей руке кружку, Фетис припал к ней.

Иукена недоверчиво глянула на Вадлара. Клан Фетисов в прошлом был одним из самых кровавых за историю упырей наравне с кланом Сайфиаил и Пеших-Ноу. И вот их потомок, чистый Наследник, уверяет, что кровь людей ему противна, хоть он ее вынужден пить и будет вынужден пить в дальнейшем. Не верилось как-то. Но Понтей верил. И каким-то образом помог Вадлару стать носферату. Как именно, ей не говорил, даже просил не спрашивать. А о чем тут не спрашивать? Она и так знает, сколько крови должен выпить упырь, чтобы достичь статуса Высочайшего. Вот только как Понтей сделал это за полгода? Непонятно. И почему сам себя не поднял до статуса носферату? Тоже непонятно. А ведь Понтей еще столько хотел сделать…

Еще рано. Еще рано умирать. Ее смысл жизни. Ее обещание. Ее желание быть рядом – хоть и недолго, но еще чуть-чуть…

Иукена закричала, преодолевая боль и холод. Закричала – и начала меняться.

Это еще что за убогство?

Упырица закричала, и по ее телу прошла пурпурная волна, обламывая лезвия. Затон быстро убрал тела, оставив только одно, неподалеку, чтобы лучше понять, что делает Татгем.

Неужели она решила прибегнуть к трансформе? Глупо. С такими ранами ее Сила Крови еще скорее прикончит ее во время метаморфозы. Может, она потеряла остатки разума и просто пытается как угодно выжить. Ладно, пусть пытается. Пока упырица в его Смертельном Тумане, ей уже ничего не сделать.

А она преображалась. Пурпурное сияние было ярким и слепило обычные глаза, но Затон мог видеть происходящие с Татгем перемены. Ее тело каким-то образом принимало сферическую форму, при этом поглощая одежду, сумку и лук. Руки и ноги стали короче, как бы втянувшись в торс, а голова будто погрузилась в плечи, скрыв превратившийся в клыкастую пасть рот. Глаза покрылись сеткой, став фасеточными, словно у мух, затылок вытянулся назад. Напоследок все тело упырицы как бы встопорщилось, покрывшись острыми наростами.

И чего она добивается своей трансформ…

Как это?

Не осталось и следа ран, нанесенных Затоном. Они не просто зажили, даже после мгновенной регенерации остаются хоть недолго небольшие шрамы, они исчезли, словно лезвия гнома и не пронзали упырицу.

– Как же я ненавижу эту форму, – услышал Затон, а потом его тело разорвалось на полоски тумана.

Пока он приходил в себя в рассеянном состоянии, пытаясь понять, что произошло, упырица начала делать что-то странное. Она опустилась на колени и стала покачиваться из стороны в сторону, с каждым качком сильнее погружаясь в землю. Затон осторожно пустил к ней щупальца своих тел, но и они распались на призрачные клочья, не приблизившись к упырице и на метр. Проклятье, что у нее за Сила Крови? В Смертельном Тумане он должен понимать все, что происходит, но почему он не понимает, как гибнут его тела и что она делает?

Надо было ее сразу добить…

Упырица замерла, наполовину погрузившись в землю. И вдруг ее тело в один миг стало идеально гладким, без наростов. А сознание Затона внезапно испытало боль, которую он испытывать не был должен. Будто он был в физическом теле и его ударили…

Что она, убоги ее побери, делает?!

Нужно успокоиться, проанализировать и понять. Из их четверки он самый умный, и это не раз помогало, когда силы Ахеса, Тавила и Олекса было недостаточно для выполнения задания.

Она лучница и довольно меткая лучница. Татгем – хорошие лучники. Значит, это должно быть как-то связано с их Силой Крови. И тогда… Вот оно что! Те наросты – подобие стрел! Она просто стреляет ими и стреляет так быстро, что он не успевает их заметить! Наверное, ее тело в трансформе что-то вырабатывает, что-то обладающее взрывным эффектом, что-то, что и разрывало его тела. А еще недавно она выстрелила всеми этими наростами во все стороны, и некоторые, наверное, задели те гилетические элементы, что использовала энтелехия Затона. Оттого и ощущение боли – просто привычное представление, реакция сознания на тип раздражителя.

Но зачем она выстрелила этими стрелами? Пыталась задеть те материальные части, из которых состоит гиле Смертельного Тумана? Бесполезно, они находятся в постоянном хаотическом движении, и попасть в них практически невозможно.

Тело упырицы снова покрыли наросты, и она снова выстрелила ими. Если первый выстрел в основном шел вокруг упырицы, то этот выстрел почти весь ушел в небо. В этот раз, зная, чего ждать, Затон заметил мелькнувшие стрелы.

И опять ненастоящая боль.

Это бессмысленно. Зачем она это делает? Чего она добивается? Да, он не может к ней приблизиться на расстояние удара, но и она не наносит ему существенного вреда.

Но она его задерживает, и это плохо. Ну что же, тогда придется использовать это…

«Первая Ступень Лестницы Совершенства – и уподобляется весь мир в своей форме бытия внешней определенности вещи, подобно неорганическим стихиям и минералам. Здесь распавшееся совершенство мира начинает свой путь к восстановлению. И познаешь ты хаос и безобразие пустой материи, которую сковывают нерушимые законы. Так и смертные этой Ступени: веря, что весь мир под властью Закона, они подобны камням возле дороги, ждут, чтобы их использовали, и не знают, что этому можно противостоять. И делится эта Ступень на ступень Рабства, ступень Покорности и ступень Бессилия».

Она ненавидела Тотальное Поражение, Силу Крови Татгем, особенно сильную в ее случае. Ей казалось, что в ней, когда она использует трансформу, каждый раз что-то умирает, что-то, что еще оставалось от маленькой Иукены, той счастливой девочки, что любила мать и отца, той, что умерла, когда Повелевающий Татгем прокусил ей шею. Нет. Той, что умерла еще раньше, в горящей деревне. Когда была не в силах ни на что повлиять. Когда находилась на том, что ее спаситель Филиус Кай, называл Первой Ступенью Лестницы Совершенства.

«Вторая Ступень Лестницы Совершенства – и уподобляется весь мир в своей форме бытия целесообразности роста, точно растения. И здесь восстанавливающееся совершенство дается нам в своей жизни и как жизнь. И познаешь ты раздельность и стремление индивидов материи, которые знают друг о друге, но не знают друг друга. Так и смертные этой Ступени: живут, будто знают мир, но мира не знают, и мир ими повелевает, обманывая единством Организма, где все части подчинены целому и жить без него не могут. И делится эта Ступень на ступень Раздражения, ступень Поглощения и ступень Стремления».

Она стала упырем и постигла Вторую Ступень. Она могла получить Силу, только став упырем, одним из Живущих в Ночи, одним из тех, кем и ее пугали, когда она не хотела засыпать. И она стала ночным ужасом. Стала одним из них. По-другому она не могла. Могла ли Иукена получить подобный шанс еще раз в жизни? Наверное, нет. А ради мести… Ради мести она была готова на все. Даже пить кровь людей. И она пила. Если бы не Понтей, и продолжала бы пить. Потому что Иукена стала одной из Живущих в Ночи. Частью целого.

«Третья Ступень Лестницы Совершенства – и уподобляется весь мир в своей форме бытия объектам, что двигаются в пространстве, словно животные. И здесь восстанавливающееся совершенство находит причины своим действиям и соответствие установленным причинам. И познаешь ты ощущения, не зная этих ощущений, и видишь ты мир, не зная, что это мир. Так и смертные этой Ступени: живя своими эмоциями, не знают они смысла своих эмоций, живя своими надеждами, не знают они смысла своих надежд, и потому легко их обмануть, дав им чужие эмоции и чужие надежды, иллюзией Переживания скрывая истинные значения этих сущностей. И делится эта Ступень на ступень Чувства, ступень Воли и ступень Намерения».

Иукена опять переработала внутри себя поглощенную одежду со Стрелами Ночи и, нарастив шипы, опять выстрелила ими. Кажется, враг в замешательстве, не понимает, что она делает. Это хорошо. Когда поймет – будет поздно. Тогда она уже победит.

«Четвертая Ступень Лестницы Совершенства – и уподобляется весь мир в своей форме бытия независимой от материи субстанции, что есть основа души и духа смертных. И здесь восстанавливающееся совершенство обретает самосознание себя как знание себя изнутри. И познаешь ты не мир, но себя, но и здесь есть опасность – познать не себя, но мир. Так и смертные этой Ступени: уверенные, что знают свое Я, а знают другое, уверенные, что знают себя, но знают других, уверенные, что знают других, но знают себя, потому что самого себя легче всего обманывать своей Личностью. И делится эта Ступень на ступень Сознания, ступень Разума и на ступень Эго».

Почему она вспомнила положения Знания о Лестнице? Почему именно сейчас? Она так давно их не вспоминала. Почему сейчас?

«Пятая Ступень Лестницы Совершенства – и уподобляется весь мир в своей форме бытия сверхъестественной духовной сфере умных принципов. И здесь восстанавливающееся совершенство получает Власть Повелевать и Знать. Это мир Богов – и мало что мы знаем о нем. Но смертные на этой Ступени властвуют над собой и другими и не только на основе договоренности, но устанавливая это как Закон, словно король, что правит королевством по воле Богов и на основе естественных законов».

Владею ли я собой? Вот сейчас, в трансформе Татгем? Этого ли я хотела?.. Глупости. Конечно, этого. Потому что по-другому нельзя. Потому что по-другому я бы сейчас уже была мертва. И никто бы не отомстил зазнавшемуся Магистру и его хозяину, проклятым оркам и гоблинам Восточных степей, никто бы не воздал за души погибших в ее деревне.

«Шестая Ступень Лестницы Совершенства – и уподобляется весь мир в своей форме бытия совершенству своего бытия, ибо открывается ему Истинный Создатель бытия. И ничего нельзя сказать об этой Ступени, ибо только Боги могут достичь ее, мы же можем стремиться познать ее, уподобившись Богам».

Живущий в Ночи вряд ли уподобится Богам. Вряд ли кровопийце и убийце откроет свой лик Создатель. Даже пусть она идет по Лестнице Грозной Ипостаси Грозного Добряка, Бога, что познал Истину о Лестнице Совершенства и Узрел Лик. Пусть она даже достигла Четвертой Ступени, обретя свое Я как Живущая в Ночи и получив достойную этому Я силу…

Она не достойна. Она достойна только своего смысла жизни. Четвертая Ступень – а дальше ей незачем идти. И когда поднявшие ее на Четвертую Ступень причины исчезнут – исчезнет и Иукена. Прости, Понтей.

Но пока она не сдавалась. Нет. Она исчезнет потом – а сейчас она сделает все, чтобы исчез этот убогов гном. Уничтожит его! Просто сотрет с лица земли и его места в бытии! Все, пора заканчивать!

И тут Иукена поняла, что ее рукам холоднее, чем раньше. Она скосила глаза и увидела, что кончики ее пальцев покрываются льдом, который, стремительно разрастаясь, начал перебираться на ладони. Значит, гном уже начал свою контратаку.

Не к месту вспомнился ледяной мост, созданный магом…

Она успела сделать еще один выстрел, прежде чем лед начал покрывать тело, мешая появиться новым наростам. Он превращал ее в глыбу льда, заковывая в холодную темницу. Неплохо, неплохо. Но уже поздно.

Гном заморозил ее почти всю, оставив только голову. Наверное, хотел сказать что-то напоследок. Глупо. Хотя, если бы на ее месте был упырь другого клана, для него это определенно был бы конец.

Гном возник рядом, скрестив лезвия-руки возле ее головы. Осторожничает, готов ударить в любой момент. Дурак.

– Мы похожи, – вдруг сказал он. – Ты и я, мы готовы умереть, но хотим пожить еще немного. Я увидел твои глаза и понял, что мы похожи. Поэтому я решил – пусть ты узнаешь, что погибла от руки похожего на тебя.

Иукена рассмеялась. Измененная гортань делала ее смех гулким и каким-то резким. Гном помрачнел и недолго думая сжал руки. Но лезвия треснули, ударившись о голову. Иукена засмеялась еще громче.

– Да, ты прав, – сказала она. – Я готова умереть. Но не сейчас. И не в ближайшем будущем. А вот ты, кажется, собрался умирать.

Гном нахмурился, его рука поплыла туманом, снова превращаясь в лезвие. На этот раз он ударил в фасеточный глаз. И лезвие снова треснуло.

– Что ты такое?! – крикнул он, не выдержав. – Не хочешь умирать быстро – тогда я заморожу тебя всю, и ты будешь умирать долго!

– Вряд ли, – прошептала Иукена.

И тело гнома развоплотилось, пораженное ее наростом.

– Я знаю, ты слышишь меня, – продолжала упырица как ни в чем не бывало. – Открою тебе два секрета моей трансформы. Первая – когда я прохожу трансформу, моя Сила Крови, если были ранения, исцеляет меня таким образом, будто этих ранений никогда и не было. Никто из Татгем, кроме меня, на такое не способен. Потому что я – Гений Крови.

Гном слушал – она знала это. Слушал, пытаясь понять, откуда взялся нарост, разорвавший его тело. Ведь упырица была покрыта льдом, и этот лед не треснул – так откуда взялся поразивший его снаряд?

– А второй секрет и не совсем мой. Дело в том, что в нашей трансформе Сила Крови Татгем не просто меняет тело. Она меняет ауру, вводя ее в материальный мир и создавая из энергетики тела и энергетики ауры защитную броню, которую очень сложно пробить. Ты уже и сам знаешь это.