Текст книги "Похищение"

Первой изменилась челюсть. Первой всегда менялась челюсть. Она вытянулась, покрываясь короткой шерсткой. Нижняя челюсть разделилась на три части, каждая с торчащим вниз клыком. Туловище стало еще крупнее, одежда затрещала, сползая, ноги выгнулись в обратную сторону, руки обзавелись здоровенными когтями, а вся трансформа завершилась обильным ростом шерсти по всему телу.

Каазад зарычал. Когда Нугаро принимали тот облик, что давным-давно носили их предки, их всегда тянуло завыть на луну. И Нугаро терпеть этого не могли, хотя в качестве герба своего клана и выбрали воющего волка. Их постоянно сравнивали с оборотнями-волкулаками, одной из тех рас, с которой упыри никогда не могли сжиться. Поговаривали даже (понятное дело – за спиной Нугаро), что их вид произошел из-за кровосмешения упыря и волкулака: то ли упырь изнасиловал волкулачку, то ли волкулак упырицу… Их обзывали зверьми, грязными животными, но осторожно, оглядываясь по сторонам. Если кто-то имел неосторожность брякнуть такое в присутствии Живущего в Ночи из клана Нугаро, то услышавший это Нугаро смывал оскорбление только кровью сказавшего.

Но они и были Зверьми. Сила Крови Нугаро давала поистине звериные способности, которой не могла одарить других упырей их Сила Крови. Они были выносливы, ловки, чутки, их обоняние превосходило остальные органы чувств, их интуиция превышала возможности простого Живущего в Ночи. А Двойной Волчий Скок, непосредственная Сила Крови, делала их одними из лучших бойцов Лангарэя, если не лучшими, – но об этом не стоит распространяться. Вишмаган и Атан цепко держатся за свои места военных кланов и ревниво выслеживают возможных соперников…

– Надеешься на свою Силу Крови, кровосос? – Противник, давший ему довести трансформу до конца, потер ладонью о ладонь. – Ты разве еще не понял? Ты уже убил меня, и больше этого тебе не удастся.

– Говори, что хочешь! – рявкнул Каазад. Ярость трансформы Нугаро переполняла его, и приходилось сдерживаться, чтобы не потерять контроль над собой. – Ты не уйдешь отсюда!

Живущий в Ночи выхватил сабли и, рыча, бросился вперед. Олекс захохотал и побежал навстречу. Но смех резко оборвался, когда Каазад раздвоился и два темных пятна мелькнули справа и слева. Четыре удара почти одновременно высекли искры из рук Олекса, он замешкался, повернувшись к одному из пятен, превратившемуся в Каазада, но тут оно распалось на части и еще два удара обрушились на его доспех. Они не причинили особого вреда, но сила ударов заставила Олекса пошатнуться. Он быстро оперся на руку, начиная ладонью проворачивать свое тело вокруг оси и помогая себе ногами, но тут темные пятна мгновенно сплотились обратно в Каазада, который рубанул саблями снизу, прямо по лицу, подбрасывая Олекса вверх. А затем началось сумасшествие. Пятна мелькали вокруг Олекса то тут, то там. Прежде чем он упал на землю, по нему нанесли ударов двадцать, – они хоть и не нанесли ему ранений, но удовольствия не доставили.

– Ну и что?! – заорал Олекс. – Ты хочешь опять убить меня?! Не получится, мертвяк! Ты только задерживаешь свою смерть. Твоя Сила Крови кончится, и ты, полудохлый, свалишься мне в руки!

Ночь ответила ему свистом клинков, разрубающих дождь. Упырь задел его голову, и это было неприятно. Олекс выбросил вперед руку, завидев тень перед собой. Он даже успел схватить ее и начал нагревать воздух в ладони, когда тень развалилась, просто вытекла струями черного дыма между пальцами. И снова удар по голове, уже с противоположной стороны, хоть тень еще и не рассосалась полностью, и вроде упырь не должен был успеть так быстро переместиться.

Бешенство вскружило Олексу голову. Он заревел, словно раненый зверь. Энтелехия погнала кровь по организму еще быстрее, сдавило виски, он выгнулся дугой, подтягивая ноги под себя и выставляя ладони вперед, а затем выпрямился, подкинув себя в воздух. Ладони ярко пылали декарином. Олекс сжал их, чувствуя, как сгорает и тут же восстанавливается плоть на кистях. Но эта боль ничего не значила по сравнению с той силой, что сейчас позволяла ему делать то, на что раньше он не был способен. В сжатых кулаках набухали декариновые шары, пробиваясь лучами света сквозь сведенные пальцы. Живущий в Ночи, сейчас очень похожий на мокрого волка, вставшего на задние лапы, замер на безопасном для контактного боя расстоянии, словно почуяв неладное.

«Дурак… Это тебя не спасет», – самодовольно подумал Олекс.

Когда шары увеличились настолько, что уже не было возможности их держать и ладони сгорали, моментально восстанавливаясь, Олекс швырнул один шар в Живущего в Ночи. Разумеется, тот бросился назад и в сторону, уходя с траектории полета шара. Однако шар сжался в мелкую точку, а затем из него быстро побежали во все стороны змейки-молнии, соединяясь друг с другом крест-накрест, широким полем захватив пространство и пленив упыря. Тот сразу же превратился в тень, и она черными лентами начала расползаться.

Однако Олекс ждал этого. Из другой руки прямо за спину вырвался шар. Олекс услышал, как охнул сзади Живущий в Ночи, как попытался убежать, возможно, даже успевая, но в этот момент шар быстро выбросил во все стороны молнии и тут же втянул их в себя. Полыхнуло обжигающим пламенем, осветившим развороченную степь перед захохотавшим человеком. Олекс чуть сконцентрировался – и второй столп пламени рванулся в небо, прямо перед ним.

– Я понял, мертвяк! – Олекс смеялся. – Я разгадал, в чем твоя Сила Крови, и победил тебя! Я не просто силен, теперь я непобедим, потому что моя сила позволяет мне понимать врага!

Воняло жженой шерстью. Упырь лежал на земле, правая половина его тела отсутствовала, а другая порядком обгорела, но при этом он еще был жив. Впрочем, эти Живущие в Ночи – живучие твари. О Высочайших ходят слухи, что останься от них хоть волосок – и они смогут восстановиться. Но этот упырь – не Высочайший.

– Я понял, что ты умеешь создавать двойника, иллюзию, которая отвлекает мое внимание, пока ты нападаешь на меня. Но моей лучшей атаке ты не смог противостоять, даже применив свою Силу Крови, ведь моя сила духа превосходит ее.

Рука упыря задрожала, словно он хотел ею пошевелить. Олекс наклонился ниже к тому, что осталось от лица.

– Хочешь что-то сказать? Ты проиграл. Тебе не о чем говорить. Говорить могут только те, кто победил.

– Тогда ты скоро замолчишь.

Олекс дернулся. Говорил упырь, но не тот, который лежал перед ним. Слова раздались сзади. Лежащий перед Олексом Живущий в Ночи обратился в тень и развеялся.

– Ты показал мне свою лучшую атаку. Позволь мне показать свою.

Каазад сосредоточился, а потом начал переступать ногами по кругу, все быстрее и быстрее раскручивая корпус. Олекс тоже развернулся, но Каазад оказался проворнее. Засвистели сабли, когда он раскинул руки, вертясь острейшей юлой. И помчался на человека, в руках которого снова засверкал декариновый свет. Но шары создавались долго. Так было и в первый раз. Каазад понял, с чем придется иметь дело, и выигрывал во времени. Он уже был рядом с человеком, мог во вращении разглядеть его исступленные глаза. И тогда он резко остановился, замер на месте, да так, что в воздухе завис сабельный след.

Шерсть, вставшая дыбом на теле, вдруг от него отделилась. Тысячи волосков полетели на Олекса. И за один удар сердца они достигли человека, острые и крепкие, точно стальные иглы. Они вонзались в доспех, в руки, ноги, голову, звеня и дрожа, они осыпали Олекса спереди и сзади.

Застывший Олекс недоуменно оглядел себя. Свет в его ладонях медленно погас.

– Это твоя лучшая атака? – Он уставился на Каазада, который ежился, ощутив холод хлеставшего по голому телу дождя. – Эта мелочь – твоя лучшая атака, жалкий кровосос?! – заорал Олекс, занося руку для удара.

– Нет, – шепнул Каазад и вскинул сабли.

Пришло время для Клинков Ночи.

– Ты что, не понял? Это на меня не подействует, это бесполез… – Олекс осекся, когда круги с треугольником внутри, вспыхнувшие на концах сабель, вдруг увеличились в размерах и оказались сами внутри квадрата, в углах которого сверкали Символы Начал: Солнце Света, Полумесяц Тьмы, Восходящая Звезда Тени и Нисходящая Звезда Сумрака. Противник растерялся, и Каазад понимал причину его растерянности.

Эта сила Клинков Ночи не была похожа на Иглы Ночи.

Каазад подскочил к врагу и ударил. Сабли легко пронзили доспех Олекса и по рукоять погрузились в грудь.

– Как?.. – успел выдохнуть Олекс.

Эннеариновый вихрь с октариновыми сполохами завертел его, разрывая доспех, отрывая чешую и обламывая шипы. Вихрь все быстрее и быстрее крутил человека, кричащего от боли, сломанной игрушкой дергавшегося внутри взбесившегося заклятия. Каазад отпрыгнул, держа в руках только эфесы от сабель. И стал ждать.

Вихрь исчез, размазав Олекса по земле, вернув ему вид юноши, совсем непохожего на того монстра, который только что сражался с Нугаро. Парень валялся на земле, едва дыша. Однако ему хватило сил, чтобы приподнять голову и посмотреть в глаза Каазада.

– Ты…

Каазад ждал.

– Ты… Ты дурак, – выдохнул Олекс. – Твоя лучшая атака. Она не убила меня. Сейчас. Сейчас я стану прежним. И ты умрешь. Тебе даже… даже сейчас не добить… меня… А без своих сабель… без них ты… ты – ничто.

– Ты ошибаешься, – сказал Каазад.

– Я… не ошибаюсь, – Олекс усмехнулся. – Я… мне уже лучше. – Он приподнялся, упираясь руками в землю. – Готовься к смерти!

– Ты ошибся, – повторил Каазад. – Не саблями я победил тебя.

Он вытянул эфесы, показав их врагу.

– Видишь ли, – сказал Живущий в Ночи, – я не просто наносил тебе удары при помощи магии, я мог контролировать мощность ударов, увеличивая или уменьшая ее при надобности. Не сабли это делали, а вот эти камни. – Он заставил многогранники просиять в подтверждение своих слов. – Они называются Концентраторами Ночи, если тебе это интересно. Ты подтвердил мою догадку: твой организм анализирует ранения и вырабатывает защиту, – продолжил Каазад, осторожно положив эфесы на землю. – И теперь мне хотелось посмотреть, на что ты способен, чтобы понять, какая сила потребуется для разрушения всей твоей защиты. Я убил тебя не для того, чтобы убить тебя. Хотя я надеялся, что ты умрешь, но был готов и к тому, что это может и не произойти. Твоя защита увеличилась – это мне и нужно было узнать.

Живущий в Ночи шагнул к человеку, который внимательно его слушал. Запах человека постоянно менялся: метался от бешенства к страху, от страха к задумчивости, от задумчивости к ярости.

Каазад скрестил руки на груди.

– В первый раз ты ошибся, когда решил, будто понял мою Силу Крови. Да, я мог обманывать тебя своей иллюзией, но это было до моей трансформы. Когда лиса машет хвостом, заставляя псов сворачивать в другую, нежели сама, сторону, она обманывает их. Моя Сила Крови позволяет создавать искусственную форму тела, которую я могу заполнить настоящим в любой момент, оставив на месте реального тела такую же форму. Не иллюзия обманывала тебя, а я.

Казаад приблизился к врагу еще на шаг, отменяя трансформу и возвращаясь к антропоморфному облику упырей.

– Второй, и последний, раз ты ошибся, когда решил, будто моя атака ограничится только саблями. Я же предупреждал – я покажу тебе свою лучшую атаку. Но это были не Концентраторы Ночи.

– Шерсть? – пробормотал Олекс.

– Да, – кивнул Каазад. – Ты ошибаешься снова, если думаешь, что она не нанесла тебе ран. Не на теле, нет. Внутри.

Человек, не понимая, смотрел на упыря. Кажется, он даже забыл, что хотел встать.

– Когда я крутился, шерсть отделялась от меня, и я рубил ее на мелкие части. А потом она устремлялась к тебе, и ты вдыхал ее. Она попала в твои легкие, оттуда в кровеносную систему и распространилась по всему телу. Когда я атаковал твою защиту, я выигрывал время, чтобы шерсть распространилась у тебя внутри. Но и это не все. Когда я разбил твой доспех, шерсть прилипла к твоему телу, не вся, конечно, но достаточно, чтобы равномерно покрыть тебя. Ты не видишь ее на себе, она уже ушла под кожу.

Казаад стоял напротив Олекса. Он не боялся нападения. Запах Олекса все интенсивнее выражал его страх. Кажется Олекс понял, почему Каазад так разоткровенничался. По той же причине Олекс рассказывал ему о своей крови и энтелехии. Каазад был уверен в победе. Каазад был уверен, что Олекс сейчас умрет.

– Я контролирую каждую шерстинку в твоем теле, – продолжал Каазад. – Сейчас я пошлю приказ – и они разорвут тебя на тысячу кусков, которые никакая кровь не сможет собрать. Твой мозг, твое сердце, твоя печень, твои легкие – весь ты… Тебя просто не станет. Твоей крови не справиться с этим без кровеносной системы. Но я чту тебя как воина и поэтому рассказал тебе все это. Ты сражался достойно и мог бы победить. Ты действительно хороший воин. Но победил я.

Каазад резко развел руки. И тело человека взорвалось, ошметками разлетевшись на несколько десятков метров вокруг.

Каазад отыскал сумку, где лежала запасная одежда на случай трансформы и запасные клинки к Концентраторам. Одевание заняло несколько минут, а потом, уловив тонкий, истончающийся запах команды, он побежал по следу.

Он бежал и старался не думать, послышалось ли ему, будто перед смертью Олекс прошептал «спасибо».

Глава седьмая
Упыри и их дела

– Однажды я напился и перепутал простую девушку с упырем и долго ее истязал, проводя обряд. Она так кричала…

– Однажды я напился и перепутал упыря с простой девушкой… Он так кричал…

Из разговора двух охотников на упырей

– Что случилось, Канар-Де? Что за срочный?.. – Вазаон Нах-Хаш Сива замолчал, остановившись у входа в комнату. Странность он уловил сразу, а это значило…

Четыре тени рванулись к нему, свист мечей рассек воздух. На атакующих он потратил один удар с разворота, слегка увеличив свою руку. Отступать? Но куда? Скорее всего Храм Нугаро окружен, и не только простыми бойцами; уйти будет сложно, особенно с несколькими охранниками, которые, быть может, уже мертвы…

– Успокойся, Нах-Хаш, – раздался голос из комнаты, заставивший его вздрогнуть. – Успокойся и входи. Поговорим.

Плохо. Очень плохо. Настолько плохо, что надо войти.

«А другие? – Вазаон неторопливо вошел. – Они тоже попались?»

Ответ не заставил себя ждать.

Киул-зай-Сат нноф Татгем валялся на полу. Он истекал кровью. Помогать ему никто не собирался, несмотря на то что Живущих в Ночи рядом было предостаточно. Значит, Татгем серьезно потрепал их, прежде чем его ранили, и они обиделись. Неужели сумел завалить кого-то из ценных бойцов клана?

Вииан-ом Сайкар Нугаро сидел в кресле. Кровью он не истекал и был в сознании, однако был связан цепями с ног до головы. Впрочем, будь у него шанс, – и Сила Крови Нугаро показала бы, что зря ее так долго недооценивали. Скорее всего не обошлось без магии: так просто Нугаро не взять…

Канар-Де и Раваза не было. Кто из них? Дайкар или Фетис? Канар-Де труслив, но клан Дайкар всегда надеялся на повышение своего статуса в иерархии Лангарэя. Фетис хитер, ему незачем подставлять себя и клан, но именно потому, что он хитер, он и мог это сделать.

– Доброй Ночи тебе, Сива.

– Мне кажется, эта ночь доброй уже не будет, – сказал Вазаон. За его спиной тут же выросли шесть рослых фигур, напряженные, готовые в любой момент применить трансформу. Сила Крови клана Атан позволяла им быть превосходными воинами. Даже нет – машинами смерти, несущими на поле боя уничтожение всему живому. Отчасти благодаря Атанам Лангарэй сдержал гномьи хирды на подступах к Царствию Ночи. Атанам – и еще кое-чему…

– Ну что ты! – добродушно рассмеялся Жарах Фиа-Тар’Ши Атан, военачальник клана Атан и начальник тайной службы Лангарэя, сидевший в кресле возле круглого стола. Полноватый упырь обманчиво смахивал на славного старика, которого обожают внуки, но этот старик своих внуков съел бы, чтобы они не смогли занять его место. – Поговорим, подумаем, может, Проклятый Путник тебя и не озарит своей ненавистью…

– Что с Татгемом? – перебил его Вазаон, скривив губы. – И говори прямо, что ты знаешь и, следовательно, чего хочешь.

– Ты ведешь себя некрасиво, Сива, – тихо прозвучало из темного угла, в котором клубился мрак, против которого было бессильно даже упыриное зрение. – Ты еще дышишь и должен быть за это благодарен.

Говорящий выдвинулся из мрака, и при виде Гииора Ваар-Дигуаш Вишмагана Вазаон вздрогнул. Главный Истребитель Блуждающей Крови личной персоной. Высокий и тощий, весь затянутый в кожу с нашивками лунного серебра, с голым черепом, делающим его похожим на носферату в представлении людей. Казалось, ткни его пальцем – и он сломается. Но это впечатление было обманчивым. Не осталось бы ни пальца, ни его обладателя.

– Ну, знаем мы мало, но хотим много, – сказал Жарах. – Видишь ли, когда Храм Дайкар рухнул, мы обеспокоились. Когда я говорю «мы», я имею в виду Атан и Вишмаган, а не Совет или Братьев Крови[16]16
  Братья Крови – члены Братства Крови, военного ордена Живущих в Ночи, в который входят упыри всех кланов. Считается независимым от Правящих Домов кланов и Совета Идущих Следом.


[Закрыть]. Те, кажется, поверили в вашу байку о Меченых и Магистрах. А я вот не поверил. Видишь ли, среди храмоохранителей Дайкар кое-кто работал на меня. И мыслеформы, которые он успел передать нашим медиумам, отличались от вашей версии случившегося. Его звали Фатанкар, если тебе интересно. Впрочем, это уже неважно, так как он мертв и не представляет никакой ценности.

– Ваш Таабил… Эта Порченая Кровь… Как он умер? – перебил Гииор.

– Мне откуда знать? – пожал плечами Вазаон и склонился над Киул-зай-Сатом. Его схватили за плечо, пытаясь поднять, но Сива повел рукой, трансформировав ее на миг, который никакой бы упырь не заметил, и хватавший отлетел в стену, на которой были высечены лица первых Вождей Нугаро. – Уйми своих псов, Атан! – сверкнул глазами Нах-Хаш. – Они мне не ровня, только ты смеешь касаться меня по Законам Крови, если предъявишь обвинение.

– Или я, – прошептал Гииор. Он моментально оказался рядом, и два стилета заблестели возле Вазаона – возле сердца и возле горла. – И я могу обвинений тебе не предъявлять.

– Я не Блуждающая Кровь, – сузил глаза Вазаон. – Так что убери свое серебро от меня, Истребитель.

– А кто узнает? – шепнул Гииор. – Здесь ты один. Ни твоя жена, ни твои дети, ни твои Апостолы не знают, куда ты направился. А я просто чуть-чуть нажму – и от тебя останется прах, который не сумеет пожаловаться на превысившего свои полномочия Истребителя.

– И что вы тогда узнаете? – усмехнулся Вазаон. – Вы вызвали меня сюда не для того, чтобы убить. Если вам нужен я, значит, остальные не рассказали то, что вас интересует.

– А может, рассказали. Рискнешь своей жизнью, Сива?

– Прекрати, Гииор. – Жарах поднялся. – Он прав. Он нужен нам живым. Но лишь до тех пор, пока мы не узнаем все, что хотим.

Он поманил к себе кого-то, и посреди комнаты появились двое. Один в мантии жреца Ночи, но с синим поясом, выдававшим его принадлежность к касте магов Луны. Другой – молодой упырь в обыкновенной одежде, разве что рукава рубашки длиннее обычного и заканчивается рубаха возле колен, и как-то странно он косит голову набок, прикрывая глаза. Маг Луны явный Вишмаган, а вот с парнем не совсем понятно.

– Не вижу нужды скрывать от тебя, как мы решились взять вас и как мы вас поймали, – сказал Жарах. – Ваш Дайкар прибежал к нам, трясясь от страха и чуть ли не обделываясь на ходу. Мы мало поняли из его речи, чего же он так испугался, но интересно, понимаешь ли, стало…

Он снова махнул рукой, и в комнату втащили Канар-Де, связанного и избитого. Вазаон только глянул на него и понял – разум Дайкара не в порядке. А это значит…

– Вы хитро придумали, наложив на вашу память заклятие, разделяющее ваше знание о том, что хранилось в Храме Дайкар, на фрагменты. – Жарах подошел к Канар-Де и, приподнял его голову, заглянул в глаза. Изо рта измученного упыря потекла слюна. – Пожелай кто-то один из вас что-нибудь рассказать, для этого понадобились бы остальные четверо. Хорошая задумка и неплохое магическое исполнение. Ты придумал, Нах-Хаш?

Такой способ хранить сведения придумал Понтей, он же и составил Заклинание. Понятное дело, что говорить об этом Вазаон не собирался.

– Неважно, – проигнорировал молчание Сива Жарах. – Мы и так узнаем.

«Это плохо, – подумал Вазаон. – Прошло всего пять часов с тех пор, как был разрушен Храм, а нас так легко взяли. И они знают о Хранителе. Но не знают о нем. То есть они не связаны с Советом, а это значит…»

– Задумали переворот, Жарах? – усмехнулся Вазаон, оторвав от рубахи кусок ткани и перевязывая рану на шее Татгема. – Решили, что пора военным кланам брать правление в свои руки? Думаете, Лангарэю пора расширяться?

– А ты умен, Нах-Хаш. Чтение повлияло? – Атан даже не изменился в лице. – Думаешь, вы единственная недовольная группка Чистокровных, которым не нравится, куда идет Лангарэй и кто им правит? Виуур, Таабил, Шимата, Касари, Шифау. Все они дипломаты – но не воины, интриганы – но не духовные лидеры, управленцы – но не повелители. Кем были Великие Одиннадцать и кто правит сейчас? Вместо львов нами правят шакалы, и мы сами становимся шакалами. Пора показать истинное место Живущих в Ночи в этом мире. И показать так, что содрогнутся все Серединные Земли, а за ними и весь Равалон.

– Львы – жалкие создания.

– Что? – сбился с мысли Жарах и удивленно уставился на заговорившего Нугаро.

– Львы – жалкие создания, – повторил Вииан-ом. – Лев только и делает, что совокупляется с самками и убивает детенышей, если решит, что они могут быть помехой его власти. Он редко охотится сам, поедая ту пищу, что приносят самки. А вот шакалы – настоящие бойцы. Хорошо группирующиеся. Отлично работающие в команде. С четкой иерархией. Львы ничтожны. Ну а вы, если хотите быть похожими на них, можете не беспокоиться – вы тоже ничтожны, а значит, сходство есть.

Молодой упырь быстро шагнул к Нугаро и схватил его за шею. Вииан-ом захрипел. В следующий миг Вазаон внезапно рванулся к Нугаро. Не ожидавший этого Гииор обнаружил, что стилеты исчезли из его рук. Он метнулся следом за Сива, готовя трансформу, приготовившись защищать Жараха, но Вазаон неожиданно остановился. А напротив него замер молодой упырь, склонив голову набок. От обоих исходила угроза. И вдруг все смешалось: Сива начал раздуваться во все стороны, парень сделал несколько движений руками, завизжал Дайкар, зло рявкнул Жарах, а потом три вспышки осветили комнату.

– Сволочь, – бессильно прошептал Жарах. А что он мог сделать, наблюдая, как сгорают тела Дайкара, Нугаро и Татгема? Ничего. Когда Пламя Смерти охватывало упыря, спасти его уже ничего не могло. Жив остался только Сива, и только лишь потому, что Кедару строго-настрого было приказано никого не убивать. Вот Сива еще и жив, хоть и дышит с трудом, быстро теряя кровь из многочисленных ран. Кедар, хоть и следовал приказу, но все равно, все равно, привычки просто так не изменить, особенно привычки таких, как Кедар…

– Ну… как? – прохрипел Вазаон. – Еще… что-нибудь узнать… хочешь?

Гииор ударил его ногой в бок. Обычно Истребитель не издевался над тяжелоранеными, предпочитая измываться, как он выражался, над «целенькими», но то, что Нах-Хаш прямо у него под носом легко убил собственных сообщников, вызвало такую злость, что Гииор не мог сдержаться.

– Что же вы там хранили, если ты так легко прикончил своих товарищей? – спросил Жарах, разглядывая то, что осталось от Канар-Де Винша да Дайкар. – А ведь убийство Нугаро – это оскорбление всего клана, и Нугаро кровью Сива будут смывать это оскорбление. Но ты даже рискуешь кланом. Интересно… Что-нибудь можно еще сделать? – последний вопрос Атан адресовал магу Луны.

Жрец вытянул руки по направлению к Вазаону, напрягся и отрицательно покачал головой:

– Теперь я один не справлюсь. Нужно Моление и еще как минимум пятеро жрецов.

– Я могу попытаться, – перебил мага Луны молодой упырь. Его голос был какой-то шипящий, скользкий, словно вертелся возле уха, стремясь попасть внутрь, но так и оставаясь снаружи. – Думаю, я смогу покопаться в его разуме, мои…

– Нет! – резко осадил парня Жарах. – Это опасно. И для тебя тоже, там могут быть ловушки.

Вазаон усмехнулся. Не просто могут, а точно есть. Месяц тогда потратили, вкладывая магические капканы в головы всем, кто замешан в деле. Использовали столько магических артефактов, что узнай о них Конклав – схватились бы за голову и объявили бы вечную войну Живущим в Ночи за уничтожение бесценных вещиц. Но часто магов приглашать тоже нельзя, да еще и задерживать надолго. Все кланы тайно пользуются услугами волшебников из разных частей Западного Равалона, но частое обращение к ним привлекает пристальное внимание Совета и Братства, а это нежелательно… Было… Было нежелательно.

Опасались Совета и Братства, а упустили другой заговор, разворачивающийся рядом, заговор, который они даже и представить не могли, потому что и Атаны и Вишмаганы находились в верхушке иерархии Лангарэя. Видимо, чем выше сидишь, тем еще выше хочешь забраться…

– Скучно, – вздохнул парень. – Вы обещали, что я смогу многих убить.

– Скоро, – пообещал Жарах. – Очень скоро.

«Ведь он же… – внезапно понял Вазаон. – Он же…»

Догадка была весьма неприятной и, что самое страшное, скорее всего истинной. Боги и убоги, тот самый Атан, о котором ходили невероятные слухи?..

– Что бы вы ни прятали в Храме Дайкар, это, вероятно, нечто ценное и играло важную роль в ваших планах, а значит, не только ценное, но и могущественное, – размышлял Жарах. – Таким образом, времени на Моление у нас нет. Вы послали команду с боевым магом из Школы Магии («Проклятье, Канар-Де и об этом проболтался? Как же мы не заметили, что он совсем сдал…»), значит, вы рассчитывали быстро это вернуть. Можно, конечно, дождаться, когда ваши смертные вернутся прямо в наши руки, однако опасно ждать их возвращения с могущественным артефактом. Не дай Ночь, они успеют его использовать, а это ведь никому из нас не нужно. Правда, Нах-Хаш? Что же нам тогда сделать?

– Вырвать… себе сердце… – предложил Вазаон.

– Ты можешь лишиться своего прямо сейчас. – Гииор провел пальцем по груди Сива, оставив на ней кровавый разрез. – Хочешь?

– Что бы ты сделал на моем месте, а, Нах-Хаш? – Жарах, прищурившись, принялся расхаживать по комнате. – Скажем, ты схватил нас и теперь тебе придется объявить на Совете, что ты раскрыл заговор против него, но при этом ты хочешь сохранить в тайне некий наш артефакт, который тебя заинтересовал. По счастливой случайности, артефакт сейчас находится не в Лангарэе, так что Совет о нем вряд ли узнает. И что бы ты сделал?

– Зарезался бы, – усмехнулся Вазаон.

Жарах его проигнорировал.

– Ты ведь уже понял, что я сделаю. Не так ли, Нах-Хаш? – Атан уселся обратно в кресло. – Другое дело, что мне сделать с тобой и с этим убоговым Фетисом, которого скоро сюда приведут. Ладно, пока мы ждем его, можно и делом заняться. Кедар, подойди ко мне.

Молодой упырь скользнул к Жараху, склонился, прислушиваясь к тому, что шепчет начальник тайной службы, потом кивнул и направился к выходу, когда…

«Вот и все, – думал Вазаон. – Мы проиграли по нелепой случайности. Как Канар-Де мог испугаться, что он пробудится?.. Как же глупо…» Он закрыл глаза. Есть возможность уйти. Сила Крови Сива способна помочь ему убить самого себя так, что никакие жрецы не смогут остановить процесс умирания. Только нужно начинать сейчас…

Когда комната затряслась, Жарах изменился в лице, Гииор выругался, а Кедар как ни в чем не бывало шел к выходу. А затем часть комнаты просто исчезла, вместе с находившимися в ней упырями Атан, явив взору прекрасное ночное небо, усеянное хрусталем звезд.

Вазаон осознал, что балансирует на краю провала, образовавшегося в результате исчезновения половины Храма Нугаро. Отрывисто отдавал приказы Жарах, которому вместе с Гииором и Кедаром повезло оказаться в оставшейся части Храма. Несколько Живущих в Ночи бросились к Сива, пытаясь его удержать.

Но он уже падал.

Храм Ночи Нугаро не мог похвастаться высотой, подобной Храму Ночи Дайкар, он вообще сначала строился как обычные Храмы Ночи: один ярус над землей, остальное под землей. Когда возле верхнего яруса построили амфитеатр для церемониальных и инициационных схваток, было решено сделать его частью Храма. Для этого Храм пришлось увеличивать в размерах. И как раз с самой высокой точки Храма Ночи Нугаро, неприметной комнатенки под крышей, и падал Вазаон Нах-Хаш Сива. Вряд ли он разобьется насмерть, но серьезные повреждения получит точно. Лечить их придется только кровью человека.

Падать больно, но можно потерпеть.

А потом его поймали. Рядом раздавались ругань, свист стали и глухие удары, а его ловко поймали – точно не тяжелый упырь падал с сорокаметровой высоты, а подушка, набитая легкими перьями.

– Ну и дурак же ты, – сказал Раваз Дэй да Фетис, помогая ему приподняться. Живущие в Ночи тут же окружили их плотным кольцом, выставив перед собой мечи. – Неужто дурной тон послания Канар-Де не почувствовал? Ведь говорят, что самое обычное – самое необычное. Мы, конечно, часто собирались без предварительной договоренности, но ведь и у нас сейчас непростое положение дел.

– Я… не ожидал. – Ноги подкосились, и Вазаон чуть не упал, но Раваз поддержал его. – Храм… Твоих рук дело?

– Конечно, моих, – сказал Раваз. – Думаешь, я мог бы такое ювелирное дело доверить кому-то из своих молодцов? Они ребята, конечно, неплохие, но опыта у них маловато. Да и Атанов в округе полно, моим ребятам было чем заняться…

– Вииан… Киул… Канар… Они мертвы. – Вазаон посмотрел в глаза Раваза и твердо произнес: – Я убил их.

– Жаль, – после небольшой паузы сказал Фетис. – Молодой Татгем мне нравился… Так, кажется, Атаны снова зашевелились. Правый край! Приготовьтесь к трансформе и Выбросу-А! Действовать только по моей команде! Двигаемся!

Кольцо дрогнуло и начало передвигаться. Воины клана Фетис старались поскорее отдалиться от Храма Нугаро. Их можно было понять: бойцы клана Атан, вступая в схватку, никого не щадили. Они даже были способны броситься друг на друга в боевом запале.

Вазаон бросил взгляд по сторонам. Да, вон видны силуэты Атанов, уже трансформировавшихся и готовых растерзать все на своем пути. Облик трансформы и Сила Крови Атанов позволяли им не особо заботиться об оружии. Трехметровые змеи на четырех ногах и с четырьмя руками, плюющиеся кислотой, способной разъесть рыцарскую броню, – во время становления Лангарэя появление Атанов на поле боя обращало в бегство и рыцарскую конницу людей, и тяжелый гномий хирд. Фетисам лучше с ними не встречаться, несмотря даже на их Силу Крови…

– Не беспокойся. – Проследив взгляд Сива, Раваз осклабился. – Мои ребята подготовили Атанам пару неприятных сюрпризов. Думаю, уйдем с малыми потерями, а там главное – предупредить остальных. Я послал весточку Татгемам и Дайкарам, а Нугаро уже подтягиваются к Вишмаганам. Им сообщили, что те собираются напасть на их Храм – и, как видишь, не соврали, проклятые Вишмаганы разрушили Храм. А вдруг и к Храму Ночи Дайкар они приложились? Раз такая кутерьма началась, Вазаон, теперь или мы или нас. Крови прольется много, но это того стоит. А если Понтей успеет вернуться с этим, придется сразу приступать и к осуществлению основного плана.