Текст книги "100 знаменитых памятников архитектуры"

Площадь Согласия в Париже

В середине XVIII в. Париж уже мог по праву гордиться своими прекрасными архитектурными памятниками и площадями, сооруженными в предыдущие столетия. Но все это были отдельные и изолированные островки организованной застройки, которые со временем потребовали упорядочения, чтобы по-новому организовать весь ансамбль парижского центра. Инициатором такого важного для столицы Франции решения стал король Людовик XV, который дабы не отстать от своего знаменитого деда, Людовика XIV, решил создать площадь, прославляющую военные походы монарха. На большее он не решился, ибо время было уже другое: абсолютистский режим испытывал серьезный кризис, и потому строить такие ансамбли, как Версаль, было монарху не под силу.

Местоположение площади определилось в результате долгих поисков. В 1748 г. был объявлен первый конкурс, в котором приняло участие несколько видных французских зодчих. Речь шла, прежде всего, о выборе места. Появилось много интересных проектов, но каждый был связан со сносом строений. Не вникая в их суть, Людовик XV указал на свободный участок своих владений на берегу между Елисейскими полями и Тюильрийским садом.

В январе 1753 г. был объявлен второй конкурс на проектирование площади именно на этом месте, в котором приняли участие члены Академии архитектуры. Однако ни один из 19 представленных проектов не удовлетворил короля, и он поручил разработать окончательный проект своему «первому архитектору» Жан-Андже Габриэлю. Имя, хорошо известное парижской аристократии, ибо до этого Габриэль уже успел прославиться как автор шедевра французской архитектуры XVIII в. – Малого Трианона в Версале, небольшого дворца, предназначенного для графини Дюбарри.

Жан-Андже Габриэль великолепно использовал преимущество открытого прибрежного пространства, сделав отведенный ему участок осью для дальнейшего развития Парижа. Она приобрела форму вытянутого восьмиугольника (245×140 м, или 3,2 га). Однако эта форма определялась не зданиями, а линией рвов, огражденных высокими балюстрадами, и восемью караульными будками, закреплявшими вершины многоугольника. Иными словами, композиционно площадь решалась при помощи малых архитектурных форм, некоторые из которых должны были служить обрамлением конной статуи Людовика XV.

Зодчий талантливо определил и пространственную ориентацию площади. С одной стороны она служила как бы преддверием дворцовых комплексов Тюильри и Лувра. Не случайно к ней вели три предусмотренных архитектором луча: аллеи Елисейских полей и две боковых магистрали, которые сходились к центру. В этом направлении был ориентирован конный монумент.

В то же время архитектурно была определена лишь одна сторона площади – параллельная Сене. Здесь Габриэль предусмотрел сооружение двух величественных трехэтажных административных зданий. Одно из них служило национальным хранилищем мебели (ныне это Морское министерство), а второе – жилищем вельмож и послов (ныне – отель «Крийон»).

Дворцы – удлиненной формы, с двумя ризолитами, которые украшены портиками с обеих сторон, аркадами на первом ярусе и колоннадами на втором, создающими живописную игру светотени. С градостроительной точки зрения строгие симметричные здания выполняют ответственную функцию, ограничивая просторную площадь.

Между этими зданиями была спроектирована Королевская улица, ось которой перпендикулярна оси Елисейских полей и Тюильри. В конце ее вскоре начинается строительство здания, которое предполагали сделать то биржей, то библиотекой, пока в 1805 г. Наполеон не приказал завершить здание как храм в честь побед его армии. После падения Наполеона здание приспособили под церковь, устроив апсиду и капеллы.

В настоящее время окруженная колоннами церковь Мадлен стоит в узле пересечения линии Больших бульваров (бульвар Капуцинок) и малой оси площади Согласия. Таким образом, восьмиколонный портик храма, ярко выделяющийся своим светло-желтым цветом натурального камня, замыкает общую перспективу.

Своеобразной архитектурной репликой портику Мадлен на противоположном берегу Сены является 12-колонный портик Бурбонского дворца – места заседаний Национального собрания.

По сторонам от своих корпусов Габриэль спроектировал еще две улицы, параллельные Королевской, и тем самым связал площадь с другими кварталами растущего города.

Таким образом, Габриэль совершенно по-новому решил границы площади, застроив только одну ее северную сторону. Тем самым он применил принцип свободного развития пространства, связав его с природной средой благодаря тем же рвам, устланным зеленью газонов и окаймленным каменными балюстрадами.

Неизвестно, как бы в дальнейшем развивалось архитектурное пространство, посвященное Людовику XV, если бы не случилась Великая французская революция, которая внесла существенные коррективы в саму символику площади.

В 1792 г. монумент Людовика XV, естественно, был снесен, а площадь назвали именем Революции. На месте статуи монарха восставший народ установил гильотину. Именно здесь были казнены Людовик XVI (жестокая игра судьбы: погибнуть на площади, названной именем своего предшественника!) и королева Мария-Антуанетта, а затем нож гильотины просвистел и над головами вождей революции.

В самом конце XVIII ст. площадь Революции еще раз была переименована, теперь уже в площадь Согласия (возможно, это название символизировало примирение французов, ужаснувшихся пролитой крови).

Решительно изменился облик площади в 1836 году. В ее центре был установлен 23-метровый египетский обелиск из Луксорского храма, подаренный в 1831 г. Луи-Филиппу египетским пашой Мухаммедом Али. Он украшен иероглифами, которые знаменуют славные деяния фараона Рамзеса II.

На каменные сторожевые башни, которые стояли вокруг площади, были установлены скульптуры, олицетворяющие крупные города и департаменты Франции – Лион, Марсель, Бордо, Нант, Лилль, Брест, Руан, Страсбург. Одновременно на главной оси площади были созданы фонтаны, а в 1852 г. засыпаны рвы.

От площади Согласия на запад была проложена новая магистраль – Елисейские Поля, которая стала главной и самой знаменитой улицей Парижа, сверкающей витринами, броскими афишами кинотеатров и кабаре, и зелеными оазисами, напоминающими о том, что некогда здесь действительно простирались поля.

Особенностью площади Согласия является то, что она открыта с трех сторон: с востока ее ограничивает Тюильрийский сквер, с запада – парковая зона Елисейских полей, с юга – набережная Сены. Перспективу магистрали завершает на противоположном берегу двенадцатиколонный портик Бурбонского дворца. Северная сторона площади – это ее парадный фасад, где возвышаются два симметричных дворца архитектора Жан-Андже Габриэля.

Особенно красива площадь Согласия вечером, когда прожекторы освещают бьющие из фонтанов струи воды и Луксорский обелиск. Справа, в перспективе улицы Руайяль, величественно стоят колонны портика Мадлен; слева, за Сеной, открывается широкая панорама Парижа, а прямо вплоть до большой Триумфальной арки на площади Звезды (сейчас она называется площадь де Голля) течет вверх сплошным потоком по Елисейским полям сверкающая река огней автомашин.

Как и 200 лет назад, и сегодня площадь Согласия словно магнитом притягивает к себе толпы туристов, справедливо полагающих, что побывать здесь – значит увидеть весь Париж.

Шартрский собор

Слава о небольшом французском городке Шартр (департамент Эр-и-Луар), расположенном в 90 км от Парижа, идет с древнейших времен. И главным образом, потому, что здесь находится одно из величайших творений готической архитектуры и одна из величайших святынь христианства – Шартрский собор, гордо возвышающийся на высоком холме. Его уникальность состоит в том, что он дошел от XII в. до наших дней почти в первозданном виде, сохранив, несмотря на разрушительные действия стихий и бесчисленных войн, единство стиля и гармонии.

История Шартра восходит к середине первого тысячелетия. Примерно тогда же в городе появилась первая католическая церковь, построенная на месте, где еще во времена галлов рядом с целебным источником стояло языческое святилище.

Место, выбранное для постройки собора, было древнейшим религиозным центром друидов, умевших хорошо чувствовать и использовать энергию земли. Местные жители еще в дохристианскую эру возвели в Шартре дольмен – сооружение в виде большого каменного ящика, накрытого плоской плитой. Согласно вере древних кельтов каждый входящий внутрь дольмена обретал новую жизнь благодаря природным силам. В этот культовый комплекс входили также колодец и возведенный неподалеку могильник, а место считалось настолько священным, что кельтские жрецы Галлии и Британии даже открыли в Шартре школу, где обучали своему искусству.

Из всего этого можно сделать вывод, что галлы не случайно выбрали здесь место для своей церкви. Но судьба ее не всегда была счастливой: в течение нескольких столетий здание церкви не раз страдало от пожаров и разрушений.

Очередную реконструкцию храма после разгрома, учиненного норманнами, начал в 859 г. епископ Жильбер, придав церкви статус городского кафедрального собора. Тогда-то и появилась в нем одна из самых драгоценных реликвий христианства – Покров Девы Марии. Согласно одной из наиболее распространенных версий, священная реликвия оказалась в Шартре благодаря французскому королю Карлу II Лысому, пожертвовавшему ее восстановленному храму.

Предание утверждает, что именно этот покров был на Богоматери в момент рождения Иисуса Христа. Он представляет собой фрагмент шелковой ткани бежевого цвета шириной 46 см и длиной около 2 метров. Правда, первоначально его длина составляла около 5,5 м, но во время Великой французской революции духовенство Шартрского собора разделило Покров на несколько частей, уповая на то, что хоть одну из них удастся сохранить. Впоследствии самый крупный фрагмент Покрова был возвращен в храм.

В 911 г. под стенами Шартра снова появились норманны. И тут произошло первое чудодейственное событие, относящееся к Покрову Богоматери. Шартрский епископ Жантельм, веруя в заступничество Пресвятой Девы, вывесил священную ткань на городской стене, после чего норманны, как повествует старинная хроника, тут же обратились в бегство.

Другое, не менее впечатляющее чудо случилось в 1194 г., когда Шартрский собор, где хранилась христианская святыня, был почти полностью уничтожен во время пожара, бушевавшего три дня. Но ларец, в котором хранился Покров, все же уцелел: священнослужители успели перенести его в подземный тайник-часовню.

Сразу после этого пожара в Шартре началось строительство нового собора, затмившего собой все прежние постройки. От предыдущего романского сооружения сохранились лишь часть западного фасада, крипта (подземная часовня) и нижний ярус башен с романскими скульптурами в знаменитом «Королевском портале». Впоследствии крипту разрушенного собора зодчие включили в систему фундаментов, а ранний готический фасад 1135–1180 гг. встроили в новый фасад.

Шартрский собор строился из очень прочного песчаника, добывавшегося в каменоломнях в 8 км от Шартра. Поскольку возведение собора считалось делом праведным и за него верующим прощались грехи на земле и воздавалось спасение на небесах, в строительстве принимало участие множество людей. Так, в 40-х годах XII в. тысячи норманнских паломников явились в Шартр и несколько месяцев обрабатывали в стенах собора каменные блоки, каждый из которых был двух-трех метров длины и около метра высотой. Без устали трудились и рабочие скульптурных мастерских.

К 1220 г. весь храм уже был покрыт сводами, а трансепт, хор с обходной галереей и капеллами, вероятно, были возведены между 1200 и 1230 годами.

Новый храм, посвященный Деве Марии и получивший название Нотр-Дам де Шартр, был освящен в 1260 г. в присутствии короля Людовика IX. В честь Богородицы королем Людовиком IX Святым и его супругой, королевой Бланш Кастильской, было заказано окно-роза для главного фасада, украшенное гербами Франции и Кастилии.

Длина храма составила 130 м, высота свода главного нефа над полом – 36 м; центральный и боковые нефы вместе имеют ширину 32 м при трансепте 45 м шириной. Собор представляет собой трехнефную базилику с трехнефным трансептом и пятинефным хором. Каждый фасад трансепта имеет по три портала, богато украшенных ранней готической скульптурой.

Над фасадом собора возвышаются две башни, различные по высоте и внешнему виду. Более ранняя (1134–1150 гг.) северная башня имеет романское основание, а вот венчающий ее изящный ажурный шатер, украшенный прихотливым каменным кружевом, был завершен только в начале XIX века. Южная башня, или, как ее называют, «Старая колокольня», высотой 106 м, выглядит более строго. Построенная в 1145–1165 гг., она сохраняет чисто готическую линию и выдержана в едином стиле с основным зданием собора. «Старую колокольню» считают одной из самых красивых башен мира.

Западная часть фасада сохранила тяжелую романскую стену, в которую врезано три великолепных портала, относящихся к XII веку. На центральном тимпане «Королевского портала» размещена композиция «Христос во славе». Образ Спасителя лишен карающей суровости небесного судии. Его лик полон земной красоты, во взоре запечатлены раздумье и милосердие, в жесте благословляющей руки – учительское назидание. По обе стороны от фигуры Христа расположены фантастические крылатые животные, под ними идет широкий скульптурный пояс с фигурами святых.

В целом архитектура западного портала продумана четко и последовательно. Внизу помещены фигуры ветхозаветных персонажей и так называемых «предков Христа», тимпаны и архивольты отведены новозаветным сюжетам. При таком расположении «предки Христа» выступают в роли «столпов» – в переносном, аллегорически-религиозном смысле, и одновременно в прямом, поскольку являют собой тип статуи-колонны.

Вытянутые, напряженные, с одухотворенными лицами фигуры включены в общий ритм вертикальных членений фасада, благодаря чему силовые линии архитектуры пронизаны необычайной духовной энергией.

В центральном портале южного фасада размещен рельеф «Страшный суд», созданный около 1210–1220 годов. Он отличается благородством форм и глубокой одухотворенностью образов и считается одним из лучших рельефов периода расцвета готики. Каменные рельефы XIII в. украшают северный и южный фасады.

И хотя самые ранние статуи – ветхозаветные цари и пророки на центральном портале северного фасада (1200–1204 гг.) – еще близки к романским изображениям (строгая фронтальность фигуры, ее удлиненные пропорции), все же каждая из них уже имеет свои индивидуальные черты. Дальнейшее развитие эти приемы получили в скульптуре левого портала, в группе «Встреча Марии и Елизаветы» (1225–1235 гг.). Здесь уже фигуры объединены одним сюжетом – они представлены в момент беседы: Мария полна спокойствия и ясности, Елизавета пристально всматривается в нее, как бы желая прочесть великую тайну.

Особенность плана Шартрского собора заключается в значительном увеличении пространства хора, вызванном необходимостью разместить в нем большое количество певчих, что заставило переместить алтарь в глубину апсиды. Трансепт, отодвинутый к западу, был расчленен на три нефа и стал просторнее, благодаря чему боковые нефы хора (обходы) сделались шире. Все нефы утратили вид коридоров, значительно расширилось обозрение происходящих в храме церемоний. Иными стали опоры, получившие форму цилиндрического столба с четырьмя приставными колонками. Все своды и арки приобрели стрельчатую форму.

Богатейшее наружное и внутреннее убранство собора насчитывает в общей сложности около 10 тысяч скульптурных изображений. Огромный деревянный резной алтарь представляет сорок сцен из жизни Иисуса и Девы Марии, начатый в 1514 г., он изготовлялся более двух столетий.

В центре собора пол выложен в виде вписанного в круг «лабиринта» – фигурной кладки из разноцветных камней, которая сохранилась только частично. В диаметре круг имеет 12,89 м, а протяженность всего лабиринта составляет 261,5 метра. В церковных записях он называется «Путь в Иерусалим» и символизирует путь человеческих душ к Небесному Иерусалиму. Потому паломники должны были проходить его на коленях.

Внутреннее пространство собора кажется широким и свободным. Центральный неф опоясывают две полосы: темная – трифория – и светлая, состоящая из оконных проемов. Над ними сверкают разноцветием большие окна-розы. В среднем 5 м в диаметре, они помещены на предельной высоте, в тени свода. «Эти огромные круги света, эти огненные колеса, которые мечут молнии, – одна из причин красоты Шартрского собора», – так писал о них французский историк XVIII в. Д. Маль.

Шартрский собор один из немногих в готике Франции сохранил почти неизменным свое остекление. Он прославился знаменитыми витражами XII–XIII вв., общая площадь которых около 2000 кв. метров. Это самый большой из дошедших до нас ансамблей витражей той эпохи.

Витражи – наборные изображения из расписанного цветного стекла – были известны на территории Франции задолго до готической поры, использовались они и в практике романских архитекторов, но подлинного расцвета витражное искусство достигло в архитектуре готики.

Надо сказать, что изготовление витражей было тонким и дорогостоящим делом. Готовые цветные стекла нарезали в соответствии с подготовленным рисунком и набирали на специальном шаблоне, а затем покрывали росписью. Изготовленные таким образом элементы скреплялись между собой свинцовыми перемычками и заключались в металлическую раму с внутренней арматурой. Рама имела форму и размеры оконного проема. Таким образом, проникая сквозь витраж, дневной свет утрачивает свою равномерность: каждая краска обретает наибольшую звучность, стекла горят, как драгоценные камни.

В Шартре витражи с яркими насыщенными тонами соседствуют с витражами, для которых характерна более темная гамма красок, дробные изображения. Общую сиреневато-розовую тональность в освещении храма пронизывают в солнечный день сполохи красных стекол, в пасмурную погоду доминирует почти нематериальное голубое свечение.

Огромное окно-роза удивительно искусной работы венчает южный и северный поперечные нефы. Еще одна жемчужина собора – окно XII в., известное под названием «Богородица из красивого стекла». Уже в XX в. оно было подвергнуто специальной реставрационной обработке, дабы устранить губившую этот шедевр таинственную «стеклянную порчу».

Витражи Шартрского собора отличаются чрезвычайной интенсивностью, чистотой красок и разнообразной тематикой изображений. Наряду со сценами Ветхого и Нового Заветов, пророками и святыми – им отводили по преимуществу верхнюю зону – внизу находится около ста сюжетов из жизни королей, рыцарей, ремесленников, пожертвовавших средства для витражей, а одна из «роз» посвящена крестьянам. Всего в соборе насчитывается 146 витражей, на которых, кроме отдельных фигур, изображены 1359 различных сюжетов.

Во все времена паломников привлекали драгоценные реликвии христианства, находившиеся в Шартрском соборе. Помимо Покрова Богородицы, до XVIII в. в нем хранились изображение ее матери – святой Анны – и очень древняя и глубоко почитаемая деревянная статуэтка Девы Марии, носящей под сердцем ребенка. Это было одно из самых первых изображений Богоматери, относившееся, вероятно, к первым векам христианства, а по одной из версий – статуэтка имела даже языческое происхождение, связанное с культом плодородия и богини-праматери.

Кстати, это еще один факт, подтверждающий преемственность религий. Оказывается, во времена язычества друидам было некое видение, после которого они вырезали из дерева статую девушки с младенцем, назвали ее «Дева под землей» и поклонялись как святой. Христиане нашли эту статую в III в. и стали почитать ее как Черную деву. Как уже говорилось, именно на этой священной земле была построена одна из самых первых церквей в честь Девы Марии.

Увы, проверить это предание уже невозможно. В XVIII в. в бурные времена революций священная фигурка погибла в огне пожара.

Статуя Черной девы далеко не единственная из загадок Шартрского собора: например, алтарь собора первоначально располагался в пролете между второй и третьей колоннами хоров, точно над священным колодцем друидов. До воды от пола храма 37 м в глубину, и точно на таком же расстоянии от алтаря, только в высоту, находится и верхняя точка готического свода. Случайна такая симметрия или нет – неизвестно, но считается, что Шартрский собор обладает властью облагораживать дух человека. Даже неверующие выходят оттуда с каким-то особенным чувством, словно приняв идущую снизу таинственную энергию Земли и нисходящую свыше божественную благодать.

Тайну хранит и Покров Девы Марии. Проведенная в 1927 г. научная экспертиза святыни показала, что ткань практически обесцвечена от времени, а значит, ее изготовление относится к эпохе более древней, чем VIII–IX вв. (время появления реликвии в Шартре), – примерно к I веку. В акте экспертизы отмечалось, что «во время проведения исследования не было выявлено никаких фактов, опровергающих предположение, согласно которому на Деве Марии в момент рождения Иисуса Христа была надета именно эта ткань. Тем не менее данное предположение остается всего лишь гипотезой, которая пока не получила научного подтверждения».

Как это всегда бывает, любая загадка лишь умножает историческую и гуманистическую ценность реликвии, тем более, что весь Шартрский собор уже и сам стал священным памятником, осененным славой великолепнейшего образца готического зодчества Франции периода раннего Средневековья.