Текст книги "100 знаменитых памятников архитектуры"

Кельнский собор

Начало сооружения Кельнского собора, самого «готического» колосса Средневековья, относится к середине XIII в., когда Кельн переживал период своего расцвета, был одним из самых богатых и могущественных городов Германской империи. С учетом такого высокого ранга власти и решили, что новый собор должен затмить лучшие храмы Европы.

Был и другой повод, побудивший воплотить этот грандиозный замысел в камне. Согласно историческим хроникам, кельнский архиепископ Райнальд фон Дассель, канцлер и военачальник Фридриха Барбароссы, получил от императора останки Святых волхвов, или Трех королей, которые ранее хранились в одном из миланских монастырей. Так Барбаросса отблагодарил владыку за боевую помощь при покорении Милана во время второго итальянского похода. В 1164 г. Райнальд фон Дассель с триумфом ввез реликвии в Кельн. Для их хранения в течение десятилетия изготавливался саркофаг из серебра, золота и драгоценных камней – легендарная рака Трех королей, одна из величайших святынь христианства. Благодаря обретению такой реликвии авторитет Кельна в христианском мире возрос еще более, что и должно было найти свое отражение в монументальном кафедральном соборе.

В 1248 г. архиепископ Кельна Конрад фон Хохштаден заложил первый камень в основание Кельнского собора. Так была открыта одна из самых длинных глав в истории мирового зодчества, ибо окончательно строительство собора было завершено спустя… 632 года и 2 месяца. За архитектурный образец строители взяли план собора в Амьене, однако многие детали Кельнского собора и его внутреннего убранства в полной мере отвечали сугубо немецкой традиции готического искусства.

Спустя семьдесят лет после начала строительства, в сентябре 1322 г. был освящен законченный хор собора, длина которого составляла 41 м, ширина – 45 м, высота центрального нефа – 43 м, высокие стрельчатые окна верхнего ряда с цветными витражами достигали 17 метров.

Строительство храма шло чрезвычайно медленно, что, в общем-то, объяснимо, учитывая грандиозность проекта. Но в 1517 г. и оно прервалось в связи с начавшейся Реформацией. Эти драматические события, как и дальнейшие исторические катаклизмы, связанные с Тридцатилетней войной, привели к значительному оскудению церковных средств.

Разумеется, причинами, не способствовавшими работе, были не только бушевавшие в Европе эпидемии и войны и отсутствие финансовых средств как их следствие. Заколебалось само средневековое мировоззрение, благодаря которому и могла изначально возникнуть идея этого гигантского собора. В начале XV в. изменились взгляды на саму архитектуру. На смену готике приходило высокое искусство Ренессанса, в результате господства которого интерес к громадному готическому сооружению совсем пропал. Как писал немецкий исследователь И. Г. Зульцер в 1778 г.: «Готика – это допущенные затраты на безвкусные произведения искусства, которым не хватает красоты, приятности и изысканности».

Таким образом, работы на южной башне прекратились к 1450 г., а затем полностью остановилась и вся стройка. К примеру, на гравюре немецкого художника Антона Вездена, запечатлевшего Кельн 1531 г., изображен только гигантский остов собора, вокруг которого – ни души.

К 1790 г. этот грустный пейзаж почти не изменился. Кельнский собор стоял с недостроенным каркасом, к тому же еще и требующим ремонта. Между хором и 59-метровой южной башней, выглядевшей как могучий обломок, упиравшийся в небо, располагался временно прикрытый неф длиной в 70 м, доведенный до высоты лишь в 13 метров. Впрочем, даже такая картина позволяла представить задуманные масштабы стремящегося ввысь западного фасада.

Положение изменилось в начале XIX в., когда на волне немецкого романтизма произведения готики стали рассматриваться как образцы полузабытого, но прекрасного зодчества. Появился даже новый стиль – неоготика, идеи которого, кстати, проникли и в Россию. В Германии все чаще стали звучать призывы к возобновлению строительства Кельнского собора, составлявшего гордость немецкой архитектуры.

В защиту готической архитектуры выступил и сам Иоганн Вольфган Гете, издав сочинение «О немецком зодчестве». Более того, он отправился в Кельн, чтобы на месте изучить «сказку о вавилонской башне на берегах Рейна», после чего направил прусскому министру внутренних дел письмо с рекомендацией поддержать идею окончания строительства собора, одобренную и другими немецкими учеными. Важную роль также сыграл и экономический подъем Германии, в результате которого произошло объединение всех германских государств.

В 1842 г., после тщательных подготовительных работ, проведенных архитекторами Карлом Фридрихом Шинкелем и Эрнстом Фридрихом Цвирнером, король Пруссии Фридрих Вильгельм IV распорядился продолжить строительство Кельнского собора по первоначальным планам и 4 сентября 1842 г. сам заложил первый камень. Через двадцать лет, после того как были установлены строительные покрытия на продольном и поперечном нефах, началось возведение двух главных башен, высотой 157 м каждая. И уже в октябре 1880 г. в присутствии германского императора Вильгельма I прошли торжества в связи с завершением постройки. Однако и после торжеств в соборе продолжались различные строительные работы: стеклили окна, укладывали полы и в конце концов приступили к отделке интерьера.

Помимо этих работ, приходилось устранять и повреждения. Так, в 1906 г. одна из 24 декоративных башен, украшавших две большие башни главного фасада, рухнула; обломились и некоторые другие постройки, в результате чего поврежденные места каменной кладки необходимо было снова приводить в порядок.

Значительный ущерб Кельнскому собору нанесли бомбардировки во время Второй мировой войны. Поэтому после 1945 г. велись интенсивные работы по его восстановлению. Кроме того, непогода и, в первую очередь, загрязнение окружающей среды тоже наносят вред сооружению и привели бы к его окончательной гибели, если бы постоянно не принимались охранительные меры.

Каким же видят сегодня Кельнский собор многочисленные туристы и гости города? Прежде всего, величественным, монументальным и в то же время изящным и легким. Западный фасад поднят на высоту 175 м, длина всего сооружения – 140 м, ширина – 83 метра. Вся конструкция подчинена устремленности ввысь благодаря полному господству вертикальных линий.

Стены, своды и пол выложены серым рейнским камнем, добытым в каменоломнях под Бонном. Стройные 44-метровые колонны, словно стволы древнего леса, поддерживают высокие своды, уложенные в форме звезд. Ощущение огромности пространства создается еще и перепадом высот: центральный неф более чем вдвое выше боковых, на разных уровнях расположены неф и хор. За высоким алтарем возвышается золотой саркофаг, украшенный драгоценными камнями. Это рака Трех королей, Трех волхвов, которые первыми увидели свет Вифлеемской звезды и поспешили принести дары младенцу Христу. Эта сцена запечатлена на знаменитом престольном образе «Поклонение волхвов» работы Стефана Лохнера (1440 г.), размещенном в капелле Девы Марии.

Огромный основной зал собора окружен множеством часовен-капелл, в одной из которых погребен основатель Кельнского собора епископ Конрад фон Хохштаден. В соборе находится множество значительных произведений средневекового искусства. Это и резные готические скамьи в хоре, и фрески над скамьями, и главный алтарь. Высоко в верхних рядах окон сияют великолепные витражи – окна Трех королей, – а в галерее хора, в боковой капелле, находятся так называемые Библейские окна.

Две крутые винтовые лестницы в 509 ступеней каждая ведут на колокольни, устроенные в средних ярусах двух обрамляющих собор башен. Главный колокол Кельнского собора «Петер», весом 24 тонны, является самым большим «действующим» колоколом в мире. Он отлит сравнительно недавно – в 1923 году. А старинный колокол «Претиоза» («Изысканный»), отлитый в 1448 г., весом в 11 тонн, свое название получил из-за удивительного по чистоте тона. Два других колокола Кельнского собора имеют названия «Специоза» и «Колокол Трех королей». С 1908 г. колокола приводят в действие при помощи электричества.

В начале этого очерка говорилось, что Кельнский собор возводился невероятно долго, более шести веков. Самое интересное, что реставрационная контора, находящаяся на площадке у собора, функционирует до сих пор. В этом поразительном факте есть нечто символическое. «Связь времен» не прерывается, словно подтверждая давнюю истину: высокое творчество, устремленное в будущее, не имеет пределов для совершенства.

Дворцовый ансамбль Цвингер в Дрездене

Конец XVII-начало XVIII века стали наиболее ярким периодом в развитии архитектуры Дрездена – столицы Саксонии. Именно в это время начали строиться дворцы и складываться ансамбли, составившие впоследствии гордость немецкого градостроительного искусства.

Предпосылками для такого масштабного строительства стали новые веяния в европейском зодчестве. Наступила эпоха барокко, для которой было характерно единение архитектуры с живописью, скульптурой, декоративно-прикладным искусством, придававшими сооружениям торжественность и парадность.

Стиль барокко диктовал основное требование – поразить зрителя необычайностью замысла и исполнения, преувеличенным пафосом, возвышенностью, чисто театральными эффектами. Отсюда любовь к нарочитой сложности, замысловатым криволинейным очертаниям, резким контрастам света и тени.

Самым блестящим воплощением новых идей стал дворцовый комплекс Цвингер, созданный по проекту выдающегося немецкого архитектора Маттеуса Даниэля Пеппельмана.

Заказчиком увеселительного дворца выступил не кто иной, как Август Сильный, с 1694 г. курфюрст Саксонский, а с 1697 г. – еще и король польский. Как и многие другие властители того времени, он содержал большой и богатый двор, подчеркивал свою абсолютную власть блеском придворных увеселений и роскошью дворцовой архитектуры, стараясь во всем походить на Людовика XIV. Именно при Августе II Дрезден становится культурным центром европейского уровня, своеобразной «Флоренцией на Эльбе».

История создания Цвингера начинается в 1709 г., когда по случаю приема короля Дании Август Сильный распорядился разбить на территории сада близ своей резиденции плац с деревянными постройками и трибунами. Вскоре после этого у короля возникла идея заменить деревянные строения каменными и создать тем самым в непосредственной близости от своего дворца парадный зал под открытым небом для пышных празднеств с комплексом примыкающих зданий для маскарадов и балов.

Маттеус Даниэль Пеппельман вместе со скульптором Балтазаром Пермозером приступил к сооружению Цвингера в 1711 году. Оба великих мастера не подвели повелителя, создав истинный шедевр барочного искусства, в котором живой и игривый язык архитектурных форм гармонично сочетался с элементами скульптурного декора.

В плане дворцовый ансамбль Цвингера представляет собой практически квадратный двор 106×107 м, образованный шестью двухэтажными павильонами и соединяющими их одноэтажными галереями. При жизни Пеппельмана были завершены только три стороны этого прямоугольника – симметричные боковые стороны, представляющие собой сводчатые галереи, в центре каждой из которых встроено по павильону, и еще четыре павильона, украшающих углы ансамбля.

С северо-восточной стороны, обращенной к Эльбе, ансамбль остался недостроенным. Позднее (уже в XIX веке) двор Цвингера был замкнут зданием картинной галереи – двухэтажным зданием в стиле Высокого Возрождения.

Надо сказать, что каких-либо особых элементов архитектура Цвингера не содержит. Это те же колонны, антаблементы, арки и купол. И тем не менее это фантастическое сооружение нарушает все те представления о зодчестве, которые сложились в античности и в эпоху Возрождения. Создатель Цвингера как будто специально задался целью поразить зрителя уже при первом приближении к ансамблю. Он попытался придать архитектуре эффект движения, лишив объемы присущей им геометрической определенности и превратив твердый камень в податливую массу.

От площади фасад Цвингера отделен глубоким рвом. Такие рвы обычно служили защитой крепостных стен, но здесь его роль – чисто символическая: ров отделял земной и прозаический город Дрезден от Цвингера – царства Веселья и Удовольствия. Обширный двор Цвингера служил ареной для проведения пышных празднеств, парадов и представлений, а окружающие его павильоны исполняли роль своеобразных театральных лож.

Над каменной облицовкой рва протянулась застекленная арочная галерея, которую словно разрывает необычная башня Главных ворот Цвингера. Она увенчана медным куполом, внизу выгнувшимся как бы от тяжести распирающей его изнутри жидкости, а вверху сужающимся и перехваченным медными жгутами.

В сторону рва башня «открывается» двумя огромными, поставленными друг на друга арками. По бокам верхней арки парные колонны несут по половинке фронтона. Архитектор как бы демонстрирует зрителю, что раньше это был обычный четырехколонный портик, но каким-то невероятным, сверхчеловеческим усилием его удалось разорвать пополам, и обе половины раздвинуть в стороны. В нижней арке та же неведомая сила не только разорвала пополам треугольник фронтона, но вдобавок, будто из озорства, еще и перевернула эти половинки, обратив их наружными углами внутрь. Но, по-видимому, этой силы не хватило, чтобы поставить колонны на место, и они, как будто кем-то невзначай брошенные, остались стоять в случайном и неудобном положении – под углом к стене.

Арка ведет во внутренний двор Цвингера. Правда, это не столько двор, сколько целая площадь, окруженная прямыми и изогнутыми одноэтажными галереями и двухэтажными павильонами. И хотя кажется, что после причудливой башни уже ничто не может удивить посетителя надуманной сложностью архитектуры, но все же павильоны своей экзотичностью поражают воображение.

Стоит присмотреться хотя бы к одному из главных павильонов под названием «Кронентор» («Коронные ворота»), где размещалась ложа короля. Проход к нему ведет через легкий мостик, перекинутый через обводной ров. Павильон имеет форму ломтя, вырезанного из прямоугольника с неравными сторонами. Нижний этаж имеет шесть широких проемов; за ними видны великолепные лестничные марши с позолоченными коваными решетками и мраморными балюстрадами лестничных площадок. Каждый столб аркады первого этажа украшен человеческими фигурами: на крайних столбах по одной, на других – по две, а по бокам средней арки – даже по три. Фигуры как бы вырастают из плоских, сужающихся книзу выступов: нижние части их туловищ плотно вросли в каменную массу столбов, а верхние словно огромным усилием оторвались от них и оказались на свободе.

Создается впечатление, что скульптурам здесь мучительно тесно: они изворачиваются, изгибаются, принимают странные позы. Так, одна из них запрокинула назад руки, как бы стараясь сбросить груз; другая правой рукой подперла левую, чтобы помочь онемевшим членам; третья устало поникла головой. Всем своим видом фигуры как бы демонстрируют, как им трудно поддерживать тяжелые каменные завитки, сдавившие плечи, шею и затылок.

Второй этаж павильона представляет собой обширное помещение, залитое светом, который льется из окон и с неба, которое вместо крыши сияет между клубящимися облаками. Но самое удивительное зрелище – множество летящих по небу крылатых амуров, вооруженных воинов, белокурых красавиц. Некоторые из фигур как будто только что отделились от карниза, другие успели подняться ввысь и, наклонившись, рассматривают посетителей павильона, точно сожалея, что те не умеют летать.

Впрочем, все это только иллюзия. И небо, и фигуры написаны искусным художником на огромном холсте, натянутом на потолке зала. И даже опытный искусствовед не сможет сразу определить, где кончается реальное пространство и начинается нарисованное.

И все же самое фантастическое – это верх здания. Над пятью огромными арочными окнами павильона причудливо переплелись декоративные вазы, высеченные из камня гирлянды цветов, маски бородатых воинов в шлемах, фигуры гениев, античных божеств, очаровательных детей и крылатых львов. А в центре этого нагромождения окруженный замысловатыми каменными завитками высечен увенчанный короной герб, а над ним, на фоне неба, простирается огромная фигура Геркулеса, согнувшегося под тяжестью небесной сферы. Этот гигант, на которого опирается само небо, – символическое изображение Августа II, которому придворные льстецы дали прозвище Сильный.

Из павильона дверь ведет на террасу на крыше галереи, тесно заставленную фигурами. С края террасы открывается вид на как бы специально спрятанный от глаз уголок. Это – знаменитая «Купальня нимф», которая представляет собой нечто вроде прямоугольного дворика, окруженного стеной. Наверху на террасе бьет фонтан. Вода с шумом переливается из одной чаши в другую, а затем по лестнице из обломков скал, пенясь и играя, как водопад, низвергается вниз, в дворик. Здесь в массивной стене ряды тесаных камней чередуются с камнями, имеющими грубо обработанную, как бы «рваную» поверхность. Это придает стене суровость и какую-то скрытую силу, с которой контрастируют мраморные статуи изящных морских богинь – нимф.

И если фигурам на фасаде павильона тесно, то фигурам в «Купальне нимф», наоборот, слишком просторно в широких нишах. Они как будто замерли на сцене театра в момент исполнения неведомого танца. Их жесты полны нарочитости и жеманства, головки кокетливо склонились набок, а одежды развеваются причудливыми складками.

В таком же стиле созданы и расположенные друг против друга два изящных сооружения – «Павильон на валу» и «Павильон с колокольчиками» (получивший такое название из-за часов из саксонского фарфора с колокольчиками, которые играют каждые четверть часа). Павильоны буквально тонут в пышном декоративном убранстве. Их нижние этажи украшены фигурами гримасничающих атлантов, а карнизы верхнего этажа, кажется, готовы обрушиться под тяжестью статуй, декоративных ваз и цветочных гирлянд. Но весь этот обильный декор только подчеркивает легкость конструкции павильонов.

Причудливый и фантастичный мир Цвингера с его игривыми фигурами, украшающими фасады и ниши, фонтаны и каскады, не только восхищает, но и развлекает своей замысловатостью, беспрерывной сменой зрительных впечатлений. Недаром этому саксонскому сооружению в свое время завидовала вся Европа.

В 1719 г. по случаю бракосочетания наследного принца с герцогиней Жозефиной Австрийской в Цвингере прошли поистине королевские торжества, но после этого знаменательного события ансамбль стал постепенно утрачивать функции центра бурной светской жизни. В 1728 г. была ликвидирована оранжерея, а в опустевших павильонах разместились библиотека, математический кабинет, кунсткамера, богатейшие коллекции гравюр и фарфора.

Следующая страница истории Цвингера датируется серединой XIX века. К этому времени факт, что изначально Цвингер строился только для королевских увеселений, уже имел второстепенное значение. Да и любители искусства неоднократно указывали властям города на необходимость сооружения нового здания для размещения картинной галереи, поскольку в здании так называемых «Конюшен» на Юденхофе, где с 1722 г. хранились полотна знаменитых художников, давно уже не хватало места для картин. Кроме того, в «Конюшнях» не было отопления и необходимых условий для ухода за ценнейшими сокровищами искусства. В 1847 г. наконец было решено построить новое здание для картинной галереи на северной стороне Цвингера. Осуществить эту идею поручили архитектору Готфриду Земперу.

Строительство продолжалось восемь лет, и было закончено в 1855 году. Тогда же в галерею перевезли картины, и с тех пор она служит хранилищем одной из богатейших в мире коллекций живописи. Одни имена чего стоят – Тициан, Джорджоне, Корреджо, Веронезе, Ван Дейк, Рубенс, Рембрандт, Гольбейн, Кранах, Пуссен, Дюрер, Рибера, и конечно же, «Сикстинская мадонна» Рафаэля. Кстати, по-немецки Дрезденская картинная галерея называется «Alte Meister» («Старые мастера»).

Коллеги Земпера высоко оценили его работу по сооружению нового здания галереи. В частности, член Берлинской Академии искусств, советник архитектуры Э. Кноблох писал в 1856 г. в журнале «Практическая архитектура»: «Построить это новое здание было чрезвычайно трудной задачей, т. к. его внешний вид должен был соответствовать хранящимся в нем произведениям искусства, а его формы и декор – отвечать нашим вкусам и взглядам на архитектуру. Кроме того, оно должно было гармонировать, во-первых, с высокопарным и богатым стилем барокко, в котором построен Цвингер, частью которого оно должно было стать, и во-вторых, с театром, католической церковью и дворцом, на которые выходил его задний фасад. Гениальный Земпер… смело принял на себя эту задачу и выполнил ее так, что ему на все времена обеспечен самый высокий ранг среди мастеров архитектуры».

Помимо богатой «родословной», Цвингер – это еще и уникальная история реставрации. В начале XX в. здания ансамбля находились в таком катастрофическом состоянии, что городские власти Дрездена даже собирались их сносить. Но один из преподавателей Дрезденской архитектурной школы, Губерт Эрмиш, вместе со своими учениками добился решения на восстановление Цвингера. 15 лет они занимались этим проектом, так сказать, «на общественных началах». Наконец дворцовый ансамбль был полностью восстановлен. Но через пять лет началась Вторая мировая война, которая нанесла непоправимый урон этому памятнику архитектуры. 13 февраля 1945 г. можно назвать самым трагическим днем в истории Дрездена. В этот день был совершен массированный налет английской и американской авиации; количество бомб, сброшенных на город, исчислялось десятками тысяч, хотя (как потом утверждали историки) никакой военной необходимости в этом не было. В результате город был почти полностью разрушен – более 85 % зданий лежали в руинах. Не избежал печальной участи и Цвингер – от прежнего дворцового ансамбля остались одни развалины, а на месте Дрезденской картинной галереи высились только обугленные остовы стен.

И снова Губерт Эрмиш и Архитектурная школа Дрездена начали возрождать Цвингер практически с нуля, буквально по кирпичику, кропотливо воссоздавая по архивным чертежам прежний облик ансамбля. Сейчас Цвингер стоит посреди Старого города во всем блеске – как памятник не только архитектурному гению его создателей, но и высокому мастерству и патриотизму немецких реставраторов.