Текст книги "Чужие среди чужих"

***

Информация стекалась к Пилоту о каждом шаге Шалвы. Он ездил по городу на такси, заходил в хозяйственные магазины, в аптеки. Покупки явно предназначались для изготовления взрывных устройств. Иногда он спускался в метро и колесил, пересаживаясь с ветки на ветку. Особое внимание уделил трем станциям: Белорусская, Таганская и Кузнецкий мост. Пилот понял, подыскивает объект для теракта.

– Сигнал от Вовочкина, – доложил Маэстро. – Уступить место?

– Не надо. Включи громкость.

– Хозяин нашел для вас жилье, – услышал Пилот голос Данилы.

– Не машина у тебя сегодня, а металлом, – недовольно проговорил Шалва. – Приличнее машины не нашлось?

– Эту гаишники не остановят.

«Туго соображает Шалва», – подумал Пилот.

– Далеко ехать?

– Нет. В дачный кооператив.

– Там же холодно!

– Дача с автономным отоплением.

– Кто ее топит?

– Глухой сторож.

– Поехали за бригадой. На месте поглядим на сторожа.

Связь не прерывалась, но была пустой, и наполнилась лишь, когда террористы приехали на дачу. Судя по репликам и топоту, двухэтажное жилье им понравилось. После ее осмотра Шалва обратился к охраннику:

– Что это сторож сидит на полу у порога?

– Спросите у него. Только кричите в ухо, – ответил Данила.

Шалва не стал кричать в ухо. Спросил нормальным голосом:

– Ты меня слышишь, придурок?

– Он же почти полностью глухой. Дайте ему двести рублей, и он уйдет.

Через паузу Пилот услышал, как открылась и закрылась дверь. Оперативник, изображавший сторожа, удалился в свою пристройку…

На четвертые сутки по звонку с автостоянки Шалва поехал за товаром.

– Достал тебе «ТТ» с полной обоймой, – сказал заведующий, – и десять кг тротила.

– Я же просил пятнадцать.

– Не было больше. Причем за ту же цену.

– Грабеж! – возмутился Шалва.

– Не зарывайся, господин хороший.

– Договор не выполнил – скидку должен сделать.

– Я не спрашиваю, кто ты такой, и зачем тебе пистолет и взрывчатка. Ты ничем не рискуешь. Рискую я. Не хочешь брать, вали отсюда. На такой товар охотников хватает.

– Хрен с тобой! – согласился Шалва.

– Гони баксы, и мы друг друга не знаем…

Пилот не сомневался, что в группе есть специалист по изготовлению поясов шахидов и прочих взрывных устройств. Пусть изготавливает под нашим контролем, думал он. Потом

захватим всех вместе с вещдоками, чтобы никакие правозащитники не прикопались.

 
3
 

Шалва несколько раз проехал по сиреневой ветке метро в час пик. Понял, что меньше других охраняется станция Кузьминки. Там он и решил посадить шахидку в поезд. А взорвет пояс смертника на станции Кузнецкий мост, где всегда полно народа.

Пока менты будут заняты, на Казанском вокзале прогремит второй взрыв. Там в зале ожидания много пассажиров с багажными сумками. Вряд ли кто обратит внимание на лишнюю сумку с взрывателем, настроенным на сигнал от пульта.

Уходить придется на Украину. Сначала на буханке, сколько получится. Потом поодиночке, на попутках. Надежнее всего, на хохлацких фурах. Ну, да там видно будет.

Чем ближе был финиш акции, тем большее удовлетворение испытывал Шалва. Он сидел возле дома на лавочке и лениво наблюдал, как пацанячья мелюзга гоняет по снегу резиновый мяч. После одного из ударов мяч подкатился к скамейке. За ним примчался маленький крепыш. Взял мяч в руки, но уходить не торопился. Поглядел на Шалву и выпалил:

– Я знаю, теперь вы в нашей квартире живете!

– Почему в вашей?

– Раньше мы в ней жили. А потом пришел дяденька и предложил поменять нашу квартиру на двухкомнатную.

– Дядя Игорь предложил?

– Нет. Он уехал. Другой дяденька. Не знаю, как его зовут.

– Ты давно его видел?

– Сегодня. Он с нами живет. В маленькой комнате. Через месяц съедет, и вся квартира будет наша.

Мальчишка убежал. Шалва понял, что он попал под колпак. Главное, не суетиться, и, пока не поздно, сделать ноги. И разобраться, где прокололся. Кто ссучился? Охранник турка? О приезде группы в Москву он не знал. Знал только вербовщик. Ему я сказал, что мне нужна квартира в Москве. Наверно, гадёныш сообразил, что дело запахло керосином, и еще там решил выйти из игры. Не исключено, что пошел на сделку с органами, чтобы те дали ему спокойно уехать. Вот и продал его вместе с хатой. Мог он продать турка? Вряд ли, статья за участие в организованной группировке.

Охранник турка на стукача не тянет. Тогда бы под колпаком были все: и его хозяин, и автостоянка, и дача. Но турок спокойно занимается своим бизнесом, жулик на автостоянке обделывает свои делишки – никто не арестован. Понятно, что охранник не при делах. Но все равно он засветился перед ментом, что квартирует сейчас в бывшей хате вербовщика. Придется хвост обрубать, чтобы не привел на дачу и к Исмаилу.

Шалва в последний раз поднялся к себе. Окинул свежим глазом свое убежище. На стене, смежной с бывшей квартирой вербовщика, висела в раме какая-то мазня: отдельно руки, ноги, глаза, цветные круги. Один глаз показался Шалве светлее. Наверно, сидит с той стороны мент, подумал он, и рисует все, что здесь происходит. Ну, и пускай рисует!

– Срочно приезжай, Данила! – позвонил он охраннику.

Стараясь не светиться перед глазком на картине, сложил в спортивную сумку бельишко и спортивный костюм с кроссовками. Зайдя в совмещенный санузел, затолкал в сумку бритву. Достал из-под ванной и засунул за брючной ремень пистолет. Проверил выкидной нож. Прицепил его к натянутой резинке в карманной прорези. Стоило резинку отстегнуть – и нож оказывался в руке. Этому он научился у игиловцев.2121
  Террористическая организация, запрещенная на территории РФ


[Закрыть]

Приехал охранник на джипе.

– Надо съездить на дачу, – сказал Шалва.

Эх, Данила, Данила! Разве ты не знаешь, кто рядом с тобой! Не теряй бдительность, будь настороже! Следи за его руками! Но Данила рулил спокойно по безлюдной гравийке, не ведая своей участи.

Не доезжая дачного кооператива, Шалва отстегнул резинку, беззвучно открыл лезвие.

– Притормози, отлить хочу, – сказал охраннику.

Данила остановил машину. Шалва коротко взмахнул, и острое лезвие вошло точно в сердце молодого оперативника.

Шалва спрыгнул на дорогу. Пересаживаясь за руль, аккуратно сдвинул тело Данилы.

Рядом была лесная грунтовка, по которой местные жители возили ворованные бревна. Он свернул туда. Следовало избавиться от машины и от тела. Проехав с километр, загнал джип на небольшую вырубку. Место подходящее, вряд ли здесь кто появится до лета. От машины уже и следов не останется.

Шалва аккуратно вытянул нож из груди охранника, забрал из салона свою сумку, отнес ее подальше от машины. Вернулся, открыл багажник.

Запасливый Данила всегда держал в нем две полных канистры бензина. И сейчас они стояли на месте. Одну канистру Шалва вылил в салон. Из второй облил шофера и кабину. Делал он все автоматически, а сам прикидывал, что делать дальше.

Его исчезновение, конечно, обнаружат. Станут искать Данилу и тоже не найдут. Куда ему теперь податься? Надо найти какую-нибудь вдовушку. Километрах в трех большая деревня, он уже приезжал туда на автобусе. На рынке там одни бабы. И паспорт у него запасной есть. Теперь он Артем Сакишвили родом из города Запорожье. Нет больше Шалвы Баратова. Как подыщет подругу, наведается на дачу. Заходить сразу не станет. Дня два-три понаблюдает, не крутится ли кто вокруг. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Он нашел в багажнике старую простыню. Разорвал ее на полосы, связал, свернул в жгут. Один конец засунул в бензобак и вытянул жгут на всю длину. Облил его оставшимся бензином. Сунул на бензиновую ленту горящую зажигалку и отбежал за дерево.

Грохнул взрыв, и пламя осветило безмолвный заснеженный лес…

По следу шалвы баратова

 
1
 

Об исчезновении главного террориста и оперативника Данилы Пилот узнал в тот же день. Сразу же послал группу захвата на дачу. Всех привезли на полигон. Главаря среди них не было. Белый, не жалея зуботычин, рассовал задержанных по камерам.

Пилот понимал, что в чем-то они прокололись. В чем? Где сейчас Баратов? Вряд ли он сразу сунется на дачу. Сначала проверит.

Он связался с куратором. Доложил о происшествии и попросил подключить МВД. Необходимо объявить план – перехват, задействовать участковых для проверки незаконно проживающих лиц.

Белый тем временем распорядился размножить фотографию главаря для расклейки и раздачи патрульным, участковым, своим сотрудникам.

Они сидели в кабинете. На столе стояли три стакана с водкой. Стакан для Данилы был накрыт ломтем хлеба. Выпили, не чокаясь.

Есть такое поверье: если какого-либо человека ошибочно отпоют, или устроят ему поминки, тот человек проживет две жизни. Может быть, такие чудеса и случаются, но так редко, что они о них и не слышали. Оба, и командир, и его зам понимали, что оперативника Данилы уже нет в живых.

Угнетала нелепость происшедшего. Всё было предусмотрено до мелочей – и вдруг прокол. Что спугнуло Баратова? Утечка или случайность? В утечку изнутри они не верили. Турок исключается, на контроле круглые сутки. Новые хозяева двушки проинструктированы, да и не было у них ни одного контакта с Баратовым.

– Степка Вовочкин разберется, – сказал Белый.

– Надеюсь, – согласился Пилот. – А ты прочеши с утра с бойцами весь лес вокруг дачи.

– Прочешу.

– Я после допроса смотаюсь с топтунами в базарное село Дарьино, может, там он кому на глаза попался…

***

Первым на допрос Пилот вызвал худого и бесцветного мужичка с красноватыми рыбьими глазами. Увидев на столе пояс шахида и коробку из-под торта с взрывным устройством, тот заявил:

– Ну, и что?

– Подтверждаешь, что твоя работа?

– Ну, моя.

– Фамилия, имя?

– Пиши: минёр.

– Если скажешь, где скрывается Баратов, останешься жив.

– Мораторий никто не отменял. Ничего не скажу.

«Этого в расход», – решил Пилот.

– Увести!

Никто из арестованных не знал, куда скрылся главарь. Тот даже не удосужился предупредить их о провале. Совсем молодой парень осетин по имени Алан даже слезу пустил из-за того, что не может ответить на вопрос. Сказал:

– Может, Сонька знает. Он спал с ней. Только она сейчас никакая. Отходняк у нее.

– На игле?

– Минёр ее снабжал, чтобы не корчило. Коробку ваши забрали…

Этого парня и еще одного можно отправить на перевоспитание в спецколонию. Остальных тихо обнулить.

Пилот приказал привести женщину. Вдруг и в самом деле ей что-то известно.

Она, действительно, была никакая. Раскачивалась на стуле, бледная, с пересохшими губами и всклокоченными волосами. Или начинала тихо скулить.

– Среди вещдоков коробка с наркотиком, – сказал Пилот конвойному. – Сделайте ей укол. Когда оклемается, снова приведешь.

Кто идет в смертницы? – размышлял он. – Либо фанатички, ослепленные ненавистью, либо одурманенные наркотиками и превратившиеся в зомби девицы, как эта кукла.

В общем-то, он особо и не надеялся что-то выведать у нее. Но всякое бывает. Подслушанный разговор, случайная оговорка Баратова. Рассчитывать придется на самих себя, на возможных свидетелей из жителей села и на нюх Степана Вовочкина.

Сыскарь был легок на помине, дал о себе знать звонком:

– Разобрался, – доложил он. – Утечка произошла от сына хозяев. Он играл с пацанами возле дома в футбол. Шалва в это время сидел на скамейке у подъезда. Мяч подкатился к нему. Мальчишка прибежал следом. Его контакт с Баратовым длился не больше трех минут. Наружник не обратил на это внимания.

– Туды его в медь! – не выдержал Пилот.

– Знамо дело, болван, – поддержал сыскарь.

«И я болван, – ругнул себя мысленно Пилот. – Не додумал, недоучел, выпустил ребенка из вида».

– Я разговаривал с мальчонкой, – продолжил Вовочкин.

– Не надо, Стёпа, всё понятно. Езжай сейчас в село Дарьино. По дороге возьми у патрульных фото Баратова, и ищи свидетелей. Я закончу допрос и тоже подъеду. Встречаемся в четырнадцать у церкви…

Конвойный привел смертницу.

Лицо ее порозовело, она даже причесалась. Шагала прямо, даже горделиво. Села на стул, закинула ногу на ногу. Но все равно нормальной не выглядела. Глаза блуждали, улыбка плавала.

– Давно ты знаешь Шалву? – спросил Пилот.

– Он мой муж.

– Где он сейчас?

– У него три жены. Может, у грузинки. У нас отдельные комнаты. Скоро я улечу в райские кущи. Там Шалва будет только мой, – и закатила безумные глаза.

– Увести! – распорядился Пилот…

 
2
 

Прежде всего, Шалва купил на рынке в киоске с названием «Белорусские товары» серую меховую куртку, утепленные ботинки, шапку с козырьком и новую спортивную сумку. Впрочем, он уже не Шалва, а Артем Сакишвили из Запорожья. Затем отыскал платный туалет. Необходимо было сбрить усы и бороду. Если приспичит, можно вернуть себе прежний вид. Еще катаясь по Москве, он купил в театральном магазине такие же усы с бородой, контактные линзы, защечные накладки и косметический набор. Вдруг пригодятся, когда уходить придется.

Вода из крана текла только холодная. Намылил лицо. С трудом соскреб жесткие волосы, ополоснул и ощупал кожу. Голое лицо было для него непривычным. Зато стал меньше походить на самого себя.

Шалва с сожалением снял с пальца перстень, затолкал его в потайной карман джинсов. Вещь приметная, на след навести может. В перстне под печаткой лежала крупинка яда. Что за яд, он не интересовался. Инструктор сказал, что он полностью выводится из организма за час.

Он переоделся. Из туалета вышел совсем другой человек. Модную сумку с прежними вещами выбросил в мусорный бак. И отправился по торговым рядам.

Рынок, как рынок. В крытом павильоне торговали мясом.

Открытые прилавки, в основном, были завалены огородной продукцией.

Внимание Шалвы привлекла дородная бабенка лет тридцати, продававшая картошку. Позади прилавка была привязана к столбу лошадь с санями. Продавщица как раз доставала из саней очередной мешок.

Шалва пристроился в сторонке, решил присмотреться. Может, ее мужик поблизости болтается.

Видно, цены у нее были ниже, чем у других торговок, потому покупателей больше. И мужика, похоже, не было. Распродав картошку, она пошла за новым мешком. Шалва подскочил к ней.

– Давай, помогу, красавица!

– Помоги.

Шалва легко поднял мешок и опустил у прилавка на картонку.

– Как тебя зовут-то, помощник?

– Артём.

– А меня – Дарья.

– Надо же! И деревня Дарьино.

– Не деревня, а село. В деревнях церквей нет.

– Не знал.

– Ты, наверно, из пришлых?

– На северах вкалывал. Деньгу зарабатывал.

Она успевала взвешивать картошку, считать деньги, прятать их за пазуху и разговаривать с ним.

– Родом ты отколь, Артем?

– Из Запорожья.

– А обликом больше на кавказца похож.

– У меня папа грузин. Отари Сакишвили. Мать украинка.

– Они в Запорожье?

– Нет. Уехали в Грузию.

– Тебя в Грузию не тянет?

– Там бардак. Работы нет. В России лучше.

– А семья твоя где?

– Холостой я. Могу паспорт показать.

– Я баба, а не участковый.

– У меня отпуск целый месяц. Потом опять на севера. На квартиру возьмешь?

– Посмотрю на твое поведение.

– Поведение от тебя зависит.

– Уговорил. Распродадим последний мешок и поедем.

– Я покупаю его у тебя. Мне тоже питаться надо.

Она с любопытством глянула на него, усмехнулась.

– Ладно, поехали.

– Сперва заедем, водки купим.

– У меня самогонка есть. Чище любой водки. Ну, что? Не раздумал?

По дороге он спросил:

– Сколько я тебе должен за жилье и картошку?

– Сколь не жалко.

Он достал три пятитысячных банкноты.

– Хватит?

– За такие деньги я каждый день тебя мясом кормить буду.

Подъехали к пятистенной избе с высоким крыльцом, большим двором и конюшней. Дарья отперла калитку, открыла изнутри ворота, завела лошадь, распрягла ее. Сказала:

– Забирай из саней свой мешок с картохой и заходь…

***

Шалва проснулся от запаха жареного мяса. Дарья гремела посудой на кухне. Горячая оказалась баба. Изголодалась по мужскому телу. Жалко будет убирать ее, когда придется смываться. А может, не убирать? Может, еще пригодится? Схрон надежный, без турка можно обойтись. Время покажет, что делать.

Сегодня надо приобрести пару телефонов. Без связи – труба. Старый мобильник сгорел вместе с машиной. Нельзя было им пользоваться, могли запеленговать. Нельзя также светить новые документы. Да и в самом Дарьине регистрировать телефоны не стоит. Но сначала надо раздобыть чей-нибудь живой паспорт…

– Хватит дрыхнуть, Артем! – услышал он голос Дарьи. – Умывайся, и завтракать.

Он встал, натянул джинсы, вышел в прихожую. Проверил пистолет и финку. Они были на месте. Накинул куртку, вышел по нужде во двор. Пистолет, завернутый в целлофановый пакет, спрятал под крышей туалета.

Вернулся, умылся и сел за стол. Он был уставлен, будто для гостей. На блюде румяная курица, на сковороде жареная картошка со шкварками, в тарелках соленые помидоры и огурчики. В графине – чистая, как слеза, самогонка.

«Хозяйственная баба», – подумал Шалва.

Она сама наполнила стакашки. Произнесла:

– За все хорошее!

Выпили. Он разодрал курицу. Ели с аппетитом, восполняли энергию, потраченную ночью. Насытившись, он поинтересовался:

– Кто тебе, Дарья, такую крепкую избу поставил?

– Папаня. Он был первый плотник на селе.

– Помер?

– Нет, сидит.

– За что?

– По дурному делу посадили. Муж у меня был, буян и пьяница. Один раз напился и выгнал у соседа со двора машину, он на ней овощи на базар возил. Хозяин Каблучком ее называл, а бабы на рынке – Пирожком. Сосед увидал и вцепился в мужа. Тот его ножом. Папаня выскочил. Ножик отобрал, а тот все равно буром прет. Ну, и наткнулся на ножик. Милиция приехала. Муж уже мертвый. Соседа скорая увезла.

– Сколько отцу впаяли?

– Шесть лет. Четыре года осталось.

– Сосед живой?

– Инвалид. Бабка в коляске его возит.

Шалва задумался. Ковырнул вилкой, собирая со сковороды шкварки. Спросил:

– А каблучок где?

– Во дворе стоит. Некому на нем ездить.

– Так купи его.

– Зачем?

– Ездить будешь. И быстро, и тепло.

– Ой, да ты что, Артем? Я в жизни за руль не сяду. Боюсь. Да и денег у меня на машину не хватит.

– Я добавлю. Отец откинется, спасибо скажет. А пока я катать тебя буду.

Она внимательно и серьезно посмотрела на него.

– Скажи, Артем, только честно. Ты что, после севера собираешься ко мне приехать?

– Есть такая задумка. Последний год слетаю на шабашку и завяжу. Тут осяду.

– Я ждать тебя буду, – сказала она после паузы. – Верь, налево не пойду. Чего молчишь?

– Верю, верю.

– Тогда я сегодня же переговорю с соседом.

– Переговори. А я съезжу, Москву посмотрю. Только проездом и видал.

– Съезди, посмотри.

– А ты договаривайся, завтра и оформим…

***

В Москву Шалва не собирался. Катать Дарью тоже не собирался. Каблучок нужен самому, когда придется уходить после теракта. Машина неприметная и вместительная. Четверым места в будке хватит. Молодой взорвется вместе с пультом на вокзале.

На автобусной остановке Шалва увидел свой портрет, приклеенный сразу в двух местах: на столбе и с внутренней стороны павильона для пассажиров. И надпись крупными буквами: «Внимание, розыск! Просьба сообщить…». Если не вглядываться, не похож он на свой портрет.

Только что отошла маршрутка на станцию. Туда Шалва не поехал. На станциях и в электричках его, наверняка, караулят. Он стоял в павильоне, прикрывая портрет спиной. На скамейке сидели впритирку друг к дружке три тетки и дед с внуком. Ждали автобус в Рабочий поселок. По расписанию должен бы уже подъехать, но его все не было.

Тетки судачили о своем житье-бытье. Из их болтовни Шалва понял, что их Рабочий поселок давно уже не рабочий. Завод обанкротился, директор с казной сбежал. Мужики пьянствуют, ездят на станцию то ли воровать, то ли подрабатывать…

Вместо автобуса, к остановке подкатил, скрипя всеми суставами, грузовой газ-69 с брезентовой крышей. Водитель высунулся из кабины и прокричал:

– Рабочий поселок! Полтинник с носа!

– Дорого! – загомонили тетки.

Шалва собрался было забраться в газон, но тормознул себя. Не стоит выделяться.

– Автобуса не будет, сломался, – объявил шофер.

Деваться пассажирам некуда, поехали.

Примерно через полчаса показался поселок. Единственная его улица была застроена одноэтажными блочными домами – близнецами с крышами из серого шифера. Рассчитаны они были на четырех хозяев. Две квартиры с улицы, две с тыльной стороны. Лишь магазин с высоким крыльцом сложен из белого кирпича и покрыт ярким зеленым профнастилом. Возле него газон и остановился.

Шофер вылез из кабины с солидным рюкзаком, поднялся по ступеням в магазин. Пассажиры выгрузились. Внук сказал деду:

– Вон Яшка алкаш идет. Опять пятерку клянчить будет. Пошли скорее.

Они торопливо зашагали по улице. Шалве торопиться было некуда. Да и алкаш его заинтересовал. Тот добрел до магазина, тоскливо поглядел на дверь. Одет он был в замасленную телогрейку без пуговиц. В распахе виднелась клетчатая рубашка. На ногах старые валенки. Заметив Шалву, алкаш почесал небритую физиономию. Вспоминал, видно, кто такой. Не вспомнил, засеменил к нему.

– Мужик, дай пятерку. Сдохну без опохмелки.

– Не признал меня, Яша? – протянул ему руку Шалва.

– Не, – мотнул тот головой, отвечая на рукопожатие.

– Гарик я. Забыл? На станции работаю. Выпивали с тобой летом.

– Вспомнил, – неуверенно промямлил Яша.

– Жена-то все пилит?

– Уехала к матери. Всё забрала, стол оставила и раскладушку.

– Один, значит, кукуешь?

– Кругом один. Пятерку дашь?

– Будет тебе и водяра, и пиво на опохмелку.

Шалва достал две пятисотки, протянул алкашу Яшке.

– Возьми в магазине выпивки. Не забудь про закуску. Колбаски, хлеба и еще чего-нибудь. Сдачу себе оставь. Опохмелимся у тебя дома, и я поеду.

Глаза у Яшки вмиг оживели, даже сутулиться перестал. Опрометью кинулся к крыльцу. В дверях столкнулся с шофером. Оттолкнул его и просунулся в магазин. Шофер бросил пустой рюкзак на пассажирское сиденье, завел газон и укатил. Шалва достал перстень и надел на палец.

Счастливый Яшка вышел из магазина с двумя пакетами. Было заметно, что он уже принял на грудь. Наверно, продавщица приторговывала и в розлив.

До дома дотопали быстро. Его квартира оказалась с тыльной стороны улицы. «Меньше глаз», – подумал Шалва. Заперта она не была. Да и зачем закрывать, если воровать нечего.

Хозяин повесил на гвоздь телогрейку. Прошел в валенках в комнату. Шалва снимать куртку не стал. Закрыл дверь на крючок и шагнул следом. Пол в комнате давно никто не подметал. На столе огрызки. На раскладушке подушка без наволочки.

Хозяин смел со стола рукавом на пол огрызки заплесневелого хлеба. Опростал пакеты. Выставил водочную бутылку, вторую сунул под стол. Выложил прямо на стол хлеб, кругляш чайной колбасы и четыре плавленых сырка.

– Колбаска свеженькая, – сказал. – Санька только что привез. Он на мясокомбинате работает. Ну, и возит своей зазнобе.

Принес с кухни немытый стакан и железную кружку.

– Иди тару помой, – велел ему Шалва.

Разве мог тот ослушаться такого щедрого друга? Помыл на кухне. В стакан налил гостю, себе в кружку.

– За дружбу! – произнес Шалва.

– Само собой, – откликнулся тот и быстро выцедил свою порцию.

Шалва отхлебнул. Водка явно была паленая. Выплеснул незаметно на пол. Заел сырком. Яшка оторвал от колбасного кольца кусок. Чистить не стал. Откусил, проглотил. Снова разлил водку. Бутылка опустела.

– Ножик принеси, – остановил его гость. – Колбасы и хлеба нарежем.

Тот недовольно скривился, но послушался, поплелся на кухню. Шалва крутанул на перстне печатку, сбросил крупинку в его кружку. Мелькнула мысль: «От палёнки люди мрут, как мухи. Крайней магазинщица окажется».

Яшка принес нож. Не стал дожидаться, пока новый друг нарежет колбасу. Стоя выглотал водку. Сел на табуретку, вытаращил глаза, затем уткнулся лбом в стол и замер. Шалва малость выждал. Затем подошел к нему, пощупал пульс. Поднял тело и уложил на раскладушку. Можно начинать шмон.

Он надел резиновые перчатки. Где может быть паспорт алкаша? Ни тумбочек, ни шкафа в квартире не было. У входа на гвоздях висели одежки, может, в кармане?

В телогрейке карманов не было. В старом зимнем пальто без воротника вместо карманов дыры. В летнем мужском плаще нашлась только монета в 10 копеек. В женском плаще, принадлежавшем, видимо, сбежавшей жене, Шалва обнаружил телефон «Самсунг» старой модели. Откинул крышку, включил. Симки или не было, или сдохла.

Неужели алкаш потерял паспорт? Прошел на кухню. Выдвинул оба ящика хромого кухонного стола. Пусто. Открыл дверцы. Шаром покати.

Паспорт лежал в желтом конверте под пустым цветочным горшком на подоконнике. Ёлкин Яков Васильевич. В конверте был еще заводской пропуск на имя Ёлкиной Марии Петровны. Забрал оба документа.

Осталось подчистить следы, и можно возвращаться в горячую Дарьину постель.

Шалва вылил водку из своего стакана в кружку. Сунул в сумку стакан и нож, который держал в руках. Проверил карманы Яшкиных штанов. Нашел пятисотку. Не может быть такой купюры у алкаша! Подозрение вызовет. Откупорил полную бутылку. Вылил половину в изголовье раскладушки. Остатки поставил на пол. Намочил под краном носовой платок и протер все места, к которым прикасался. Платок тоже в сумку, чтобы выбросить всё в безлюдном месте.

Теперь незаметно слинять. Он открыл дверь, выглянул. Кругом ни души. Обогнул дом с другой стороны и зашагал по шоссе.

 
3
 

Звонили церковные колокола. Пожилые прихожане чинно шествовали в храм помолиться о спасении души и поставить свечи на помин усопших.

Пилот, Белый и сыскарь Вовочкин, как и договаривались, встретились у церкви в 14 часов. По пути в пельменную, Белый сообщил, что его группа обнаружила в трех километрах от дачи сгоревший джип с человеческими останками.

– Хороший был опер, – вздохнул Пилот. – Что у тебя, Степа?

– Пока по нулям. Из чужаков в селе замечены четверо. Один по комплекции тянет на Баратова. Он крутился на рынке подле вдовы Дарьи Кокошиной, торговавшей картошкой. С ней и уехал на лошади. Сегодня Дарья на рынке не появилась. Ее соседки по прилавку Баратова на фото не признали.

– Выяснил, кто она, где живет?

– Выяснил. Вдова. Отец сидит, мать умерла. Живет на улице Восточной, 7. У дома сейчас наружник. Звонил полчаса назад. Доложил, что наблюдал только хозяйку. Дважды появлялась во дворе. Ходила к инвалиду соседу. Жена инвалида сняла с машины чехол и показала вдове.

– Что за машина?

– Каблучок. Мужик так и не появился.

– С хахалем, наверно, вдова с рынка уехала, – заметил Белый. – Отстрелялся ночью, а утром укатил к законной супруге в Москву или на станцию.

– Не скажи. Машиной она неспроста заинтересовалась.

– Думаешь, новый знакомый?

– Думаю. Если задумали покупать машину, без нотариуса не обойдутся.

Итог Пилот подвел, когда съели по две порции пельменей.

– Засаду на даче оставляем. Определи туда, Белый, двух раскаявшихся недорослей-террористов. Баратов не в курсе, что мы их взяли. Вдруг захочет проверить дачу. Пусть этих придурков выпускают днем по одному в сортир.

– Как пескарей на щуку?

– Примерно. Все дороги сохраняем под контролем. Дом вдовы под наблюдением. Маэстро я попрошу, чтобы направил одного из Игуанов к нотариусу.

– По другим деревням тоже надо пошарить, – предложил Белый.

– Правильно. Степа, какие населенные пункты есть поблизости?

– Станционный городок, деревня Мышкино и Рабочий поселок.

– На станцию он вряд ли сунется. Там его пасут. Смотайся-ка в деревню и в поселок. Поспрашивай людей. Ты, Белый, в офис Вовочкина. Вдруг Баратов захочет связаться с турком. Я – на базу. Собираю информацию и координирую поиск…