Текст книги "Выйти из хаоса. Кризисы на Ближнем Востоке и в Средиземноморье"

Вторая (и как предполагалось, решающая) фаза американского ответа на 11 сентября началась 20 марта 2003 года со вторжения в Ирак. С оперативной точки зрения она позволяла вложить всю мощь американской сверхдержавы в достижение главной цели – уничтожение режима Саддама Хусейна. Эта миссия в гораздо большей степени соответствовала военным возможностям США, чем бесконечная охота за неуловимым Бен Ладеном. Более того, именно это и требовалось для того, чтобы зажечь мировую телеаудиторию. Врагов Вашингтона она должна была повергнуть в «шок и трепет» («Shock and Awe» — первоначальное название операции США и их союзников в Ираке. – Прим. пер.), союзников – приободрить впечатляющим видеорядом в духе Голливуда. На телезрителей всего мира эти военные репортажи произвели даже большее впечатление, чем шокирующие кадры с самолетами под управлением камикадзе, таранящими башни-близнецы Всемирного торгового центра. Операции предшествовала мощная информационная кампания, главными действующими лицами которой являлись президент Буш-младший и британский премьер-министр Тони Блэр. Их целью было убедить мировую общественность в опасности «оружия массового поражения» (ОМП), которым якобы располагает Саддам Хусейн, а также в его органической связи с «аль-Каидой». Кульминацией кампании стало знаменитое выступление госсекретаря США Колина Пауэлла в ООН 5 февраля 2003 года, в ходе которого он потрясал для наглядности пробиркой с неустановленным веществом в доказательство смертоносности якобы имеющегося у Ирака ОМП. Впрочем, даже его напор не смог побороть скептицизм членов Совета безопасности Франции и России, вето которых автоматически лишало операцию санкции Совбеза ООН. Пришлось обходиться силами «коалиции согласных», составленной из союзников и вассалов США. В первые же недели наступления появились доказательства того, что шумиха вокруг ОМП была умело поднята искусственно, дабы убедить Конгресс проголосовать за выделение средств на войну. Это финансирование помогло начать операцию, сопряженную с гигантскими человеческими и материальными потерями, которые никак не могла оправдать простая «смена режима» в Ираке.

Взятие Багдада 9 апреля сопровождалось полным символизма сносом гигантского памятника Саддаму Хусейну на площади Фирдоус (медное изваяние обвязали веревками и свалили, как это делали со статуями Ленина и Сталина в бывшем СССР). Президент США Джордж Буш-младший 1 мая 2003 года на борту авианосца провозгласил победу коалиции под плакатом «Миссия выполнена». В реальности же серьезнейшие трудности, которые оккупация Ирака создавала для США и их союзников, только начинались. Идеологическая предпосылка неоконсерваторов, сводившаяся к тому, что устранение диктатора положит начало процессу демократизации Ближнего Востока, оказалась чересчур оптимистичной. Надежды на то, что утверждение в регионе заокеанских либеральных ценностей положит конец столкновению цивилизаций и приблизит конец истории, разбились о структурные факторы, мешавшие осуществлению этой наивной утопии. На самом деле, добиваясь свержения Саддама, США преследовали другие цели. Прежде всего, они стремились ослабить суннитский лагерь, на который возлагали ответственность за события 11 сентября, ставшие возможными из-за неумения (или нежелания) саудовского режима вести борьбу с «аль-Каидой». Во-вторых, американцы хотели привести к власти в Ираке шиитское большинство, надеясь, что расширение его прав и возможностей повлияет на их иранских единоверцев. Пентагоновские стратеги пытались убедить себя в том, что иранское гражданское общество с его яркими проявлениями культурного инакомыслия, носители которого критически относились к действующей власти, поднимется против мулл. А помочь им в этом были призваны представители персидской диаспоры, численность которой в Калифорнии и других регионах США (и Запада в целом) после свержения шаха резко выросла.

Эта стратегия представляется ошибочной по двум основным соображениям. Прежде всего, она вела к маргинализации иракских арабов-суннитов. По сути, они все были назначены козлами отпущения за поддержку, которую многие из них оказывали Саддаму Хусейну. Значительную часть суннитов это толкнуло на путь вооруженного сопротивления новому порядку, что вызывало еще большую озабоченность, учитывая то, насколько высокие посты они ранее занимали в военных и разведывательных структурах. Не имея других вариантов выживания, эти националисты, вскормленные партией Баас, поставили свои таланты на службу местным джихадистам. Бывшие противники теперь оказались в одной лодке, поскольку и те, и другие принадлежали к суннитскому арабскому меньшинству, противостоявшему шиитскому большинству и курдам, которых поддерживали оккупационные силы. Этот естественный союз укреплялся связями между арабами-суннитами и «аль-Каидой», которой присягнул на верность иорданец Абу Мусаб аз-Заркауи. Этот ветеран афганской войны и консолидировал рыхлую террористическую сеть, создав иракскую ячейку организации под названием “аль-Каида” в Месопотамии». Ее арабское название «Каидат аль-джихад фи билад ар-рафидейн» (буквально: «База джихада на земле Двуречья») отсылало к традиционной исламской топонимике. Оно позволяло избегать современного названия «Ирак», которое отныне ассоциировалось с территориальной единицей, само существование которой отрицалось. Сменив множество обличий, эта организация обретет свое последнее воплощение в следующем десятилетии, когда Абу Бакр аль-Багдади 29 июня 2014 года, в начале месяца Рамадан, провозгласит «Исламское государство», а себя – его халифом. Это суннитское территориальное образование с центрами в Мосуле и Ракке, сотрет «искусственную» границу между Сирией и Ираком, ненавистный пережиток европейского колониализма, оставшийся в наследство от соглашения Сайкса – Пико, на основании которого Лига Наций по окончании Первой мировой войны разделит подмандатные территории между Англией и Францией.

Мечта неоконсерваторов о демократизации региона на основе преобразования Ирака столкнулась с жестокой реальностью, имевшей мало общего с искусственными геополитическими схемами, создававшимися в Вашингтоне. Падение тоталитарного режима в Багдаде, согласно этим схемам, рассматривалось как один из вариантов сценария, по которому рухнули социалистические режимы в Праге и Варшаве в 1989 году. Американская оккупация продлилась в итоге восемь лет, пока президент Обама, выполняя свое предвыборное обещание, не покончил с ней в октябре 2011 года. Жертвами военной кампании пали 4488 американских военных плюс еще по крайней мере 190 тысяч человек, преимущественно гражданских, погибших в ходе боев и в результате терактов. Много энергии и ресурсов было вложено в политический процесс, направленный на строительство демократических институтов, обеспечивающих представительство различных этно-религиозных сил страны. И тем не менее ситуация на местах характеризовалась, прежде всего, вспышками насилия, сопровождавшими волнения суннитов. Они затрагивали как сам Багдад, так и зоны, где сунниты составляли большинство населения. США удалось добиться определенных локальных успехов вроде ликвидации аз-Заркауи 7 июня 2006 года или подключения некоторых суннитских кланов к борьбе с джихадистами (так называемое движение «Пробуждение» («ас-Сахва»), инициированное генералами Дэвидом Петреусом и Джоном Алленом). Но в конечном итоге на репутацию американцев в регионе несмываемым пятном легли два прогремевших на весь мир названия, оттолкнувшие от них даже тех суннитов, что были на их стороне: лагерь Гуантанамо и тюрьма Абу-Грейб.

Лагерь в заливе Гуантанамо был создан в январе 2002 года на американской военно-морской базе, формально не входящей в юрисдикцию США. «Неприятельские комбатанты», захваченные в Афганистане и в других странах, могли содержаться здесь без предъявления официальных обвинений, на основании одного подозрения в связях с «аль-Каидой». Унижения и пытки, которым подвергались узники Гуантанамо, способствовали созданию образа жертвы, который сунниты-джихадисты умело эксплуатировали, обращая против США острие их метанарратива о «войне против терроризма». Доказательная база в отношении многих заключенных была слабой, вследствие чего пришлось выпустить на свободу несколько сотен из них – настроенных еще более радикально, чем до испытания лагерем. Так, оранжевые комбинезоны, которые носили заключенные, стали символом произвола и несправедливости, и джихадисты заставляли заложников надевать их перед обезглавливанием. Видеозаписи с этими зверствами распространялись через видеохостинги – начиная с казни игиловцами американского предпринимателя Николаса Берга в мае 2004 года. С нее начался зловещий сериал, кульминацией которого стали видео массовых убийств, выкладывавшихся ИГИЛ в соцсетях. В обращениях к США и странам Запада эти казни в попытке отразить обвинения в терроризме, указывая на его моральную относительность, оправдывались все тем же принципом талиона – «око за око». Этой практике положило конец лишь падение «халифата» ИГИЛ осенью 2017 года. Во втором лагере, Абу-Грейб, одной из старейших тюрем саддамовского режима, американские военные также были пойманы на физическом и сексуальном насилии по отношению к заключенным-суннитам. Эти бесчинства, ставшие достоянием прессы в апреле 2004 года, вызвали громкий скандал, имевший очень серьезные последствия для США в силу того, что он подрывал моральное обоснование вторжения в Ирак, совершенного якобы для восстановления законности и правопорядка, попиравшихся преступным баасистским режимом. Абу-Грейб и другие места заключения, такие как лагерь Букка, стали для иракского джихадистского движения идеальными кузницами кадров, создававшими сети, которые лягут в основу ИГИЛ.

Последствия противостояния суннитских мятежников американским войскам будут сказываться вплоть до конца следующего десятилетия. Более того, те, кто планировал вторжение в Ирак, сами угодили в шиитскую западню, расставленную ими для Исламской республики Иран. Здесь они допустили второй крупный стратегический просчет. Антишиитская направленность джихадистского террора, возглавлявшегося аз-Заркауи, была выражена не меньше антизападной. Он стремился к ликвидации «еретиков» (равафид) с еще большей силой, чем к уничтожению «неверных» (куффар). Уже в августе 2003 года один из самых авторитетных иракских аятолл Мухаммед Бакир аль-Хаким погиб в результате теракта, совершенного джихадистом-смертником в Эн-Наджафе, одной из главных шиитских святынь. Аль-Хаким, убитый по приказу аз-Заркауи, был одним из главных противников Саддама Хусейна. В 1980 году он бежал в Иран, где основал Верховный Совет исламской революции в Ираке и сформировал «Бригады Бадра», воевавшие на стороне Ирана против диктатора. Аль-Хаким, хотя и разделял антиамериканский настрой Тегерана, вернулся на родину 12 мая 2003 года, сразу же после падения режима Саддама Хусейна. Он продемонстрировал готовность идти на определенный компромисс с оккупантом: его брат Абдель Азиз аль-Хаким даже входил во временное правительство. Огромная популярность аятоллы в шиитских массах превращала его в естественную мишень, однако он оказался не первым открытым для диалога с американцами религиозным лидером, погибшим насильственной смертью. Первый, аятолла Абд-аль-Маджид аль-Хои, был убит также на священной земле Эн-Наджафа 10 апреля 2003 года, сразу после взятия Багдада. Он пал от рук головорезов молодого, радикального и крайне антиамерикански настроенного лидера иракских шиитов Муктады ас-Садра. Муктада был выходцем из уважаемого в иракской шиитской общине рода, среди представителей которого его дядя Мухаммед Бакир ас-Садр, являвшийся в конце жизни личным представителем аятоллы Хомейни в Ираке. Мухаммед Бакир ас-Садр и его сестра Амина были казнены после чудовищных пыток, которым их подвергли агенты Саддама, 9 апреля 1980 года. Это произошло ровно за 23 года, день в день, до вступления американцев в Багдад, и последователи богослова усматривали в этом судьбоносном совпадении дат вмешательство Аллаха, отомстившего таким образом за своего мученика (не поставив в известность американских генералов, так и не узнавших о своей причастности к божественному промыслу). А если говорить о еще более близкой степени родства, то Муктада, прежде всего, сын Мохаммеда Садека ас-Садра, также убитого режимом в 1999 году. Отец был невероятно популярной фигурой в народном сопротивлении деспоту. По мнению как ас-Садров, так и Хомейни, шиитское духовенство должно было участвовать в каждодневной борьбе за правое дело (газва натика), занимая активную политическую позицию. Это означало, что оно не может ограничиваться богословскими вопросами (газва самита), как того хотели представители квиетистской традиции, в противовес которой создавалась Исламская республика.

Несмотря на молодость, Муктада при поддержке Ирана с головой окунулся в политику, чтобы, не мешкая, воспользоваться преимуществами, которые давал ему авторитет семьи. Он призвал единоверцев-шиитов пешком отправиться в Кербелу, эту своего рода Голгофу шиизма. Находящаяся в трех днях пешего пути от Багдада Кербела – место, где 10 октября 680 года солдатами суннитского халифа Дамаска был убит внук Пророка имам Хусейн ибн Али, что положило начало культу мучеников в шиизме. Четыре миллиона правоверных шиитов почтили этим шествием память имама (почти в два раза больше, чем в Мекке, которая в том же году приняла чуть больше двух миллионов паломников). Это помогло создать в первые же месяцы американской оккупации соотношение сил, благоприятное для радикального шиизма, положительно относившегося к Ирану. Муктада также крайне негативно воспринимал фантазии неоконсерваторов на тему гармоничных отношений США и исламского мира. В 2004 году его сторонники, объединившиеся в «Армию Махди», открыли второй фронт против коалиции американцев и их союзников, которые тогда вели бои с суннитскими партизанами в городе Фаллуджа. Шиитская милиция открыто повела борьбу с суннитами за политическую гегемонию только с 2005 года и особенно после 22 февраля 2006 года. В этот день по приказу аз-Заркауи был взорван золотой купол мечети аль-Аскария в городе Самарра, в которой находилась гробница одного из шиитских имамов. Та же участь постигла вход в пещеру, где скрылся махди, то есть мессия, который, согласно традиции, должен вернуться перед концом света, чтобы принести в мир свет и справедливость. Это кощунство по отношению к одной из самых почитаемых шиитских святынь вызвало массовую мобилизацию верующих, вылившуюся в межконфессиональные столкновения. Численное превосходство шиитов над суннитами позволило им подавить мятеж «аль-Каиды», с которой американская армия справиться самостоятельно так и не смогла.

Этот перелом в гражданской войне в Ираке, из которой шииты в итоге вышли победителями, также совпал с избранием в августе 2005 года на пост президента покровительствовавшего им Ирана Махмуда Ахмадинежада. Его предшественник Мохаммад Хатами неоднократно выражал приверженность открытости Западу во имя «диалога цивилизаций». Целью его было представить на мировой арене образ уязвимого Ирана в момент, когда после атак 11 сентября маятник сейсмографа мирового терроризма раскачивался в стане суннитов. Тегеран даже поддержал наступление на талибов, и это несмотря на то что президент США Джордж Буш-младший в январе 2002 года в своем обращении к Конгрессу «О положении страны» включил Иран в «ось зла». Содействуя избранию президентом экстремиста, который уже в первых публичных выступлениях призывал «стереть Израиль с карты мира», иранская политическая элита стремилась наловить рыбки в мутной воде. Отныне она могла с позиции силы «монетизировать» посредством иракских шиитов свою помощь в подавлении суннитского восстания в Ираке. Это происходило в момент, когда политические издержки борьбы с мятежниками становились все более очевидными для американского электората. Массовое вовлечение шиитских милиций в операции по зачистке страны от джихадистов началось, когда те уже значительно обескровили контингенты американцев и их союзников и позиции Вашингтона были ослаблены. Это также создавало Исламской республике Иран благоприятные условия для ядерного шантажа путем обогащения урана. Переговоры с США и Европой о заморозке иранской ядерной программы начнутся только в 2013 году, после того как Ахмадинежада сменит на посту президента Хасан Рухани.

Американский проект переустройства Ближнего Востока под предлогом искоренения причин джихадистского терроризма после 11 сентября не принес результатов, которых ожидали неоконсерваторы, стоявшие за этим прожектом. Он должен был содействовать построению в Ираке гражданского общества, связанного с США и находящегося в мирных отношениях с Израилем. Он был призван обеспечить в полном соответствии с «Концом истории» создание идеальной модели либеральной демократии, которая распространилась бы по всему региону. Тогда, по сценарию вашингтонских стратегов, режим мулл в Иране должен был пасть, а рынок нефти с возобновлением экспорта углеводородов с месторождений Басры и Киркука взят под контроль в ущерб интересам Саудовской Аравии. Надежды «неоконов» не оправдались. По иронии судьбы подавить восстание, поднятое в Месопотамии «аль-Каидой», оккупантам удалось благодаря поддержке местных шиитских формирований, за которыми стоял злейший враг США в лице Ирана. В конечном итоге, только благодаря ему американцы сумели в 2011 году покинуть Ирак, сохранив хорошую мину при плохой игре. Парадоксы на этом не закончились: подавление суннитского восстания в Ираке способствовало озлокачествлению джихадизма. Оно заключалось в отходе и от глобальной иерархизированной организации Бен Ладена, и от стратегии борьбы с «дальним врагом», концептуализированной аз-Завахири. Им на смену пришла горизонтальная матричная система, видоизменяющаяся в зависимости от набора этнических, конфессиональных или социальных конфликтов в регионе, куда она проникала. Эта система пускала метастазы повсюду, особенно в Европе – преимущественно во Франции – и в Леванте. В Сирии и Ираке ее развитие увенчается в 2014 году провозглашением «халифата» Исламского Государства, который станет главным вызовом десятых годов ХХI века.

4. Третье поколение джихадистов. Сети и территории (2005–2017)

Провал пирамидальной стратегии «аль-Каиды» в Афганистане и Ираке возвестил конец «вертикальной» модели, с ее концентрацией на борьбе с «дальним врагом». Аз-Заркауи и его приспешники на словах клялись в верности Бен Ладену, поскольку в то время одно название его организации тут же обеспечивало известность любому, кто объявлял о принадлежности к ней, и немедленную рекламу любому теракту, совершенному от ее имени. На деле же иракские радикалы, не тратя времени даром, сконцентрировали основные усилия на «еретиках»-шиитах. Те казались в долгосрочной перспективе гораздо большей угрозой для проекта суннитского халифата, чем западные оккупационные армии, которые в итоге все равно будут выведены из региона. Особое мнение аз-Заркауи отражено в язвительных посланиях, которыми он обменивался с аз-Завахири, продолжавшим придерживаться «ортодоксального аль-каидизма» в том виде, в каком он изложил эту доктрину во «Всадниках под знаменем Пророка». Аз-Заркауи же настаивал на том, что «на каждую пулю для неверных (представителей Запада) должно приходиться 9 пуль для отступников (шиитов)». Нам известны эти высказывания, поскольку их переписка была перехвачена и обнародована.

В 2004–2005 годах мутация, которую претерпевал джихадизм на своем главном иракском фронте, нашла отражение и в изменении характера терактов, совершаемых на территории Запада. В 2002–2003 годах «аль-Каида» еще направляла экстремистов уничтожать иностранцев от Бали до Момбасы. В Касабланке все жертвы терактов 16 мая 2003 года были марокканцами и мусульманами. 2004 год начался с того, что можно считать римейком 11 сентября на территории Европы. 11 марта в Мадриде практически одновременно прогремели взрывы в четырех пригородных поездах, следовавших на вокзал Аточа. Если бы электрички не опаздывали и прибыли на вокзал одновременно, согласно расписанию, то стеклянная крыша зала ожидания, обрушившись, похоронила бы под собой тысячи пассажиров (реальное число погибших составило 191). Аналогия с тараном башен Всемирного торгового центра была сознательной, как и выбор даты, 911 дней после нью-йоркского 9/11, а 4 поезда имитировали 4 угнанных авиалайнера. Объектом атаки являлся, по сути, весь Пиренейский полуостров, который, по словам тех, кто взял на себя ответственность за теракт, должен был расплачиваться «по старым счетам с исламом». Этот намек на Реконкисту мусульманской Андалусии католическими королями XV века означал, что территория Испании считается «землей ислама, захваченной неверными». Согласно исламистской доктрине, это оправдывало «оборонительный джихад», обязывавший каждого правоверного бороться за возвращение утраченных земель в лоно ислама и делало допустимым (халяль) пролитие крови тех самых «неверных», ставших жертвами «благословенного газавата». Более приземленной целью этого теракта, совершенного в преддверии парламентских выборов, являлось оказание давления на новое правительство, чтобы вынудить его вывести войска из Ирака – что и сделали сразу после победы на выборах социалисты.

Мадридские теракты идеально вписывались в стратегию джихада против «дальнего врага», и вывод испанских войск из Ирака можно назвать победой этой стратегии. А вот убийство нидерландского кинорежиссера Тео Ван Гога в Амстердаме 2 ноября того же года подчинялось уже иной логике: молодой исламист марокканского происхождения расстрелял и добил ножом ван Гога за «богохульную» короткометражку «Покорность». В фильме угнетенное положение женщин в исламе обличалось соответствующими аятами Корана, проецировавшимися на обнаженную женскую плоть. Убийца не был специально подготовлен «аль-Каидой»; повращавшись в среде нидерландских джихадистов, где оставшиеся неизвестными лица основательно промыли ему мозги, он, пройдя соответствующую идеологическую обработку, решил перейти к действиям. И действия эти подчинялись не стратегии «сверху вниз», а логике принадлежности к определенной сети, раскинутой на определенной территории – в чем заключалось принципиальное отличие этого паттерна от паттерна терактов 11 сентября 2001 года в США и 11 марта 2004 года в Мадриде. Modus operandi был прост: вычисли местного «врага Аллаха», в данном случае в лице правнучатого племянника знаменитого художника, и убей его. Конечная цель – посеять страх в среде ему подобных и наэлектризовать мусульманские массы, якобы «отомщенные» этим деянием. Такой подход к «наказанию богохульников» позже получит развитие в кампании против карикатур на Пророка (опубликованных в сентябре 2005 года датской газетой в знак солидарности с убитым ван Гогом). А самым кровавым его проявлением стала бойня в редакции французского издания «Charlie Hebdo», устроенная братьями Куаши 7 января 2015 года в Париже. Изначальное обоснование такого наказания за богохульство следует искать в печально известной фетве Хомейни от 14 февраля 1989 года, выносящей смертный приговор Салману Рушди, но способ приведения приговора в исполнение – фирменный почерк уже собственно суннитского джихадизма.

Теракты в Лондоне 7 июля 2005 года отразили эти поиски путей усовершенствования модели, теоретическую базу под которую подвел манифест «Всадники под знаменами Пророка». Поиски эти шли по-прежнему под явным контролем «аль-Каиды», рупором которой оставался аз-Завахири. Дата осуществления этих терактов, как и даты предыдущих операций, была выбрана неслучайно. В этот день «глава империи крестоносцев [британский премьер-министр Тони Блэр. – Прим. авт.]» председательствовал на саммите Большой восьмерки. Это был и первый день председательства Великобритании в ЕС, совпавший к тому же с объявлением Лондона столицей Летних Олимпийских игр 2012 года. Законы жанра были соблюдены применительно не только ко времени, но и к месту: после американских самолетов и испанских электричек удар на себя приняли лондонские метро и автобусы. «Всевышний Аллах, – объяснял аз-Завахири на видео, в котором брал на себя ответственность за теракты, – отправил всадников исламского гнева нанести благословенным газаватом удар в самое сердце Лондона». Этими всадниками были молодые люди, трое из которых пакистанского происхождения, а один – уроженец Ямайки, принявший ислам. Как минимум один участник этого квартета проходил подготовку в лагере «аль-Каиды» в Пакистане. В результате «мученической операции» погибли 56 человек, пострадало более семисот. Хотя ответственность за теракт взяла на себя «аль-Каида», эти террористы, в отличие от своих «коллег», таранивших 11 сентября 2001 года башни-близнецы, не были чужими для Великобритании. Они там родились, воспитывались – вплоть до того, что говорили на простонародном мидлендском диалекте английского, а значит, действовали, по сути, в домашней обстановке. Риторика аз-Завахири оставалась той же, а сама стратегия джихадизма на местах менялась: теперь она опиралась на людские ресурсы той западной страны, которая оказывалась на мушке «аль-Каиды». Таким образом, происходил переход к новому типу терроризма, который вырос из заданных ему двумя первыми фазами рамок, устранив дихотомию между «ближним врагом» и «дальним врагом». Проявления именно этого типа терроризма наложат отпечаток на все следующее десятилетие.

Два «отца» этого джихадизма третьего поколения – тезки по «кунье» (второе имя у арабов, которое дается, как правило, по имени сына). Имя Абу-Мусаб они взяли в честь сподвижника Пророка Мусаба ибн Умайра, принявшего мученическую смерть в битве при Ухуде в 625 году. Первый, Мустафа Ситт Марьям Насар, известный как Абу Мусаб ас-Сури («Сириец»), рыжеволосый и голубоглазый, родился в 1958 году в состоятельной алеппской семье. Он начал свою политическую деятельность в рядах «Братьев-мусульман», успел поучаствовать в афганском джихаде, после чего перебрался в Европу, где жил в девяностые. Он выучился во Франции на инженера и женился на испанке, благодаря чему и получил испанское подданство. Проживая в «Лондонистане» ас-Сури приобрел известность как редактор и обозреватель международного бюллетеня «аль-Ансар», освещавшего деятельность алжирской Вооруженной исламской группы (ВИГ) на ниве глобального джихадизма. После взятия афганскими талибами Кабула осенью 1996 года он присоединился к Бен Ладену в его кандагарском убежище, где обеспечивал связи «террориста номер один» с арабскими и европейскими средствами массовой информации. Когда после терактов 11 сентября началось наступление американцев и их союзников на «аль-Каиду» в Афганистане, ас-Сури скрылся и скитался по региону, вплоть до поимки кочевниками-белуджами в ноябре 2005 года. Те, привлеченные щедрой наградой, обещанной Госдепартаментом США за информацию о его местонахождении, сдали его американцам. Выжав из ас-Сури максимум информации, спецслужбы США в рамках процедуры экстрадиции, в свою очередь, выдали его режиму Башара Асада, с которым Запад тогда еще нянчился. После начала в 2011 году сирийского восстания след ас-Сури теряется.

Его главный вклад в историю джихадизма – труд объемом в 2 тысячи страниц «Призыв к всемирному исламскому сопротивлению», который он писал в ходе скитаний и опубликовал на арабском языке в электронном виде незадолго до своего ареста в 2005 году. Не самые лучшие условия для творчества отрицательно сказались на стиле автора книги, содержание самых оригинальных пассажей которой сводится к критическому анализу стратегии «аль-Каиды», которую он, оглядываясь назад, признает провальной.

По мнению ас-Сури, теракты 11 сентября свидетельствовали о наличии у Бен Ладена чрезмерной гордыни и отсутствии чувства меры. Переоценив свои силы, лидер «аль-Каиды» недостаточно продуманной провокацией против США вызвал их ответную реакцию, которая смела организацию. Роковая ошибка заключалась в порочной стратегии, отдававшей приоритет борьбе с «дальним врагом». Хотя падение башен-близнецов ВТЦ вызвало в мусульманских массах всплеск энтузиазма, его было недостаточно, чтобы они ринулись под знамена «аль-Каиды», поскольку не могли отождествить с ней свою повседневную жизнь. Необходимо было отказаться от стратегии «сверху вниз», избранной Бен Ладеном и аз-Завахири и нашедшей воплощение в иерархизированной организации большевистского типа, отдающей приказы, обязательные для выполнения. Наиболее предпочтительной альтернативой являлась стратегия «снизу вверх», опирающаяся на сети – реальные и виртуальные, объединенные общим знанием и обменивающиеся опытом.

Суть радикальной смены курса отражена в смыслообразующем лозунге «Призыва к мировому исламскому сопротивлению»: «система, а не организация» («низам, ля танзим»). Это матричная модель, напоминающая теорию «революционной ризомы» (от фр. “rhizome” – корневище) философа Жиля Делёза, ставшую популярной как раз в 1980-х годах, когда ас-Сури учился во Франции. Данная модель соответствовала понятию «снятия» (Aufhebung) гегелевской диалектики, то есть преодолению двух предыдущих фаз джихадизма, динамику которых она синтезировала в новых условиях. Слишком далекий Запад в лице Америки ас-Сури заменял Европой, до которой легко добраться с Ближнего Востока или из Северной Африки самолетом или даже паромом. В Европе проживали миллионы молодых мусульман и потомков иммигрантов из мусульманских стран. Многие были недовольны ролью, уготованной им обществом. Они были слабо интегрированы в культурную и общественную жизнь страны проживания, обитали в депрессивных районах, где наркомания и преступность шли рука об руку. Ас-Сури хотел создать условия для прямого общения этих молодых людей со сверстниками из Южного и Восточного Средиземноморья, чтобы они совместно обучались боевым навыкам и моральному кодексу строителя джихадизма. А их было где применить: вспыхнувшее в 2003 году, после иракской войны, восстание суннитов манило все больше европейцев, да и на территории расселения афгано-пакистанских кочевых племен, пусть и менее доступной, талибы по-прежнему раздували пламя джихада.

Одновременно характер иракского джихада менялся под влиянием второго Абу Мусаба – аз-Заркауи, а затем его местных преемников после того, как в июне 2006 года он был ликвидирован. Родившийся в октябре 1966 года в иорданском городе Зарка, ранее цитадели ООП, ставшей оплотом салафизма, будущий Абу Мусаб, а тогда еще Ахмед Фадыль ан-Наззаль аль-Халейла, бросил школу, недоучившись. Под влиянием местного имама он в 1989 году уехал в пакистанский Пешавар участвовать в афганском джихаде. Там он много общался с одним из главных джихадистских идеологов Абу Мухаммедом аль-Макдиси и сражался в рядах самых радикальных афганских группировок. Аз-Заркауи вернулся на родину в 1993 году и уже в следующем году был приговорен к пятнадцатилетилетнему тюремному заключению. Попав в 1999 году под амнистию по случаю восшествия на иорданский трон нового короля, он вновь уехал в Афганистан, где возглавил центр подготовки арабских и курдских террористов. Мировую известность аз-Заркауи получил благодаря госсекретарю США Колину Пауэллу, который в феврале 2003 года обличал с трибуны ООН его самого и действия его группировки «Ансар аль-Ислам» в Курдистане. Но и в родной Иордании он не останавливался перед терактами и убийствами. После того как в марте того же 2003 года американцы вторглись в Ирак, аз-Заркауи сыграл ключевую роль в организации сопротивления суннитов-джихадистов. На этом поприще он отметился обезглавливанием американского заложника Николаса Берга 7 мая 2004 года. По сценарию этой казни, видеозапись которой потрясла весь мир, будут осуществляться и последующие показательные казни заложников. Исламское государство, как мы увидим далее, сделает в следующем десятилетии эти видео своим излюбленным орудием пропаганды в средствах массовой информации.