Текст книги "Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)"
Автор книги: Жорж Сименон
Жанр: Полицейские детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Глава 4
Пожилой господин с авеню дю Буа
Они условились с Минаром, что тот, вернувшись из Конфлана, оставит записку на бульваре Ришар-Ленуар, чтобы дать о себе знать.
– Но вам это совсем не по пути! – возразил Мегрэ.
И услышал привычный ответ:
– Это не имеет значения.
Мегрэ не хотелось обескураживать флейтиста, и он спросил очень осторожно:
– А на каком основании вы туда явитесь? И что будете говорить?
Лишь теперь, когда он вспоминал об этом после изнурительного дня, возвращаясь домой по освещенным Большим бульварам, ответ музыканта показался слегка пугающим:
– Что-нибудь придумаю. Не беспокойтесь.
Тем не менее после недолгого уныния, охватившего его после обеда – то ли из-за поведения хозяина «Старого Кальвадоса», то ли из-за немалого количества выпитых рюмок, – Мегрэ стал чувствовать себя гораздо увереннее.
В нем даже происходило нечто новое, доселе неизведанное, и он еще не знал, что этот самый внутренний щелчок уже не будет его удивлять, когда однажды он превратится в живую легенду набережной Орфевр.
А пока это было просто приятное тепло, разливающееся по всему телу и позволяющее идти более уверенным шагом и смелее разглядывать прохожих, полосы света и тени, фиакры и трамваи, проезжающие мимо.
Еще совсем недавно, на улице Шапталь, он сердился на своего комиссара за то, что тот поручил ему вести это расследование; он даже начал думать, что Ле Брет нарочно сыграл с ним злую шутку.
Разве в одиночку можно взять такую крепость, как особняк Бальтазаров? Разве так работают великие сыщики из «бригады шефа»? У них в арсенале масса инструментов: досье, картотеки, многочисленные сотрудники, осведомители! Если бы им понадобилось установить слежку за десятью лицами, они бы направили для этих целей десятерых инспекторов.
Но сейчас Мегрэ неожиданно радовался своему одиночеству, тому, что он сам может рыскать по всем углам.
Он еще не подозревал о том, что однажды это станет его «фирменным» методом и, даже заняв должность начальника специальной бригады и имея в своем распоряжении маленькую армию полицейских, он нередко будет лично сидеть в засаде, вести слежку за подозреваемым на улице, ждать часами в бистро.
Прежде чем покинуть «Старый Кальвадос», где Помель демонстративно выказывал ему полное безразличие, Мегрэ сделал еще два телефонных звонка. Сначала он позвонил в «Урбэн», поскольку фиакр, в который села Лиз Жандро, был выкрашен в цвета этой компании. Ему пришлось долго ждать ответа.
– Сорок восьмой относится к депо Ла-Виллет. Извозчика зовут Эжен Корниль. Он приступил к работе сегодня в полдень и вряд ли вернется в депо раньше полуночи.
– Не знаете, где его можно найти в городе?
– Обычно он стоит на площади Сент-Огюстен, но это, конечно, зависит от количества клиентов. В тех местах есть небольшой ресторанчик под названием «У Центрального массива». Он обычно заходит туда перекусить, как только появляется возможность.
Другой звонок Мегрэ сделал в отдел префектуры, занимающийся автомобилистами, – самому искать в журналах номер машины было бы слишком долгим делом. Поскольку Мегрэ звонил якобы из комиссариата, ему предложили перезвонить.
– Я лучше подожду у аппарата.
Наконец ему сообщили имя и адрес: маркиз де Базанкур, авеню Габриэль, дом 3.
Опять богатый квартал, наверняка снова шикарный особняк, да еще с окнами на Елисейские Поля. Он не мог позволить себе просто прийти и постучать в дверь. По дороге он зашел в табачную лавку, чтобы позвонить по телефону.
– Могу я поговорить с маркизом де Базанкуром?
На том конце провода – надменный голос:
– Вы по личному вопросу?
И поскольку он ответил утвердительно, произнесли:
– Месье маркиз три месяца назад скончался.
Тогда он спросил простодушно:
– А вместо него есть кто-нибудь?
– Простите? Не понимаю. Все его имущество было распродано, только на особняк пока не нашлось покупателя.
– Вы не знаете, кто купил «Дион-Бутон»?
– Один механик с улицы Акаций, возле авеню Гранд-Арме. Я забыл его имя, но думаю, что на той улице есть только один гараж.
В пять часов Мегрэ вышел из метро на площади Этуаль и действительно обнаружил гараж на указанной улице, но тот был закрыт, а в прикрепленной к двери записке значилось: «Спрашивайте рядом».
С одной стороны гаража располагалась обувная мастерская, с другой – бистро. Оказалось, обращаться следовало в бистро. К сожалению, бармен ничего не знал.
– Дэдэ сегодня не было. Вы же знаете, он берется за любую работу. Часто выезжает к клиентам.
– У вас нет его домашнего адреса?
– Он живет в отеле, где-то на авеню Терн, но в каком точно, не знаю.
– Он женат?
Мегрэ так ничего толком и не выяснил, поскольку не решался задавать слишком много вопросов, но у него сложилось впечатление, что Дэдэ был весьма незаурядным господином, и если у такого была спутница, то искать ее следовало на улице между площадями Этуаль и Терн.
Остаток дня Мегрэ провел в поисках извозчика Корниля. Он разыскал ресторан «У Центрального массива».
– Редкий случай, когда он не приходит сюда перекусить.
К сожалению, сегодня был тот самый случай. Поездки Корниля увели его далеко от любимой гавани в Сент-Огюстене.
Когда Мегрэ наконец добрался до дома и вошел в подъезд, консьержка распахнула окошко в застекленной двери и позвала:
– Месье Мегрэ! Месье Мегрэ! У меня для вас что-то важное…
Это была записка, которую следовало прочесть до того, как он войдет в квартиру.
«Не поднимайтесь к себе сразу. Сначала мне нужно с вами поговорить. Я ждал вас, сколько мог. Приходите в ресторан «Клиши». У вас в квартире девушка, с ней ваша жена. Преданный вам, Жюстен Минар».
На улице совсем стемнело. Стоя на тротуаре, Мегрэ поднял голову вверх, увидел зашторенные окна своей квартиры и представил двух женщин, которые сидят в маленькой столовой, служившей одновременно и гостиной. О чем они могли разговаривать? Мадам Мегрэ, насколько он ее знал, должна была накрыть на стол и подать гостье ужин.
Он сел в метро, доехал до площади Бланш и вошел в просторный зал ресторана, где пахло пивом и кислой капустой. В этот момент на эстраде небольшой оркестр из пяти музыкантов исполнял какую-то мелодию. Жюстен играл не на флейте, а на контрабасе и за огромным инструментом казался еще более тщедушным.
Мегрэ сел за свободный мраморный столик, некоторое время поколебался и все же заказал кружку пива и порцию капусты. В перерыве Минар присоединился к нему.
– Простите, что вызвал вас сюда, но мне нужно кое-что рассказать, прежде чем вы ее увидите.
Он был очень возбужден, быть может, немного встревожен, и Мегрэ тоже невольно заволновался.
– Я не догадался, что ее сестра, выйдя замуж, сменила фамилию. Из-за этого я потерял много времени. Ее муж работает на железной дороге. Он проводник и часто уезжает из дома на два-три дня. Они живут в домике, утопающем в зелени, на склоне холма: за палисадником овощные грядки, белая коза привязана к колышку.
– Жермен была там?
– Когда я приехал, они обе сидели перед огромным блюдом с кровяной колбасой, от которой ужасно пахло луком.
– Сестра не родила?
– Пока нет. Они в ожидании. Похоже, это затянется еще на несколько дней. Я представился им страховым агентом, узнавшим о скором прибавлении в семье, и сказал, что это самое лучшее время для оформления полиса.
Скрипач, который был одновременно и дирижером, вывесил карточку с номером следующего произведения и постучал смычком по своему пюпитру. Жюстен, извинившись, поспешил на эстраду. Когда он вернулся, то сразу же продолжил:
– Вы только не волнуйтесь. Думаю, все образуется. Я довольно хорошо подкован в страховом деле, поскольку это конек моей жены. Она считает, что мне осталось жить всего три года и что… Но это не имеет значения! Жермен – довольно привлекательная девушка, в теле, с густой копной волос, которые она безуспешно пытается собрать в пучок, и глазами со странным взглядом… Ну, вы сами увидите. Она не сводила с меня глаз. Принялась расспрашивать, в какой компании я работаю. Я назвал ей одну наугад, и тогда она захотела узнать, кто мой начальник. Она задавала мне кучу других вопросов, и в итоге заявила: «Я три месяца встречалась с мужчиной, который работал в этой же компании. – И затем, без перехода: – Вас Луи послал?»
Жюстену снова пришлось подняться на эстраду, и во время всего венского вальса он не переставал поглядывать в сторону Мегрэ, словно желая его успокоить. Казалось, он говорил: «Не волнуйтесь! Подождите продолжения!»
А продолжение было следующим:
– Я ответил, что Луи здесь ни при чем. «И граф, полагаю, тоже», – быстро добавила она. «Да». – «Что касается месье Ришара… Слушайте, вы, случаем, не человек месье Ришара?»
– Теперь понимаете, что это за девица? Мне пришлось срочно принимать решение. Сестра моложе ее. Вышла замуж всего год назад. Она работала домашней прислугой в квартале Сен-Лазар, где и познакомилась со своим мужем. Жермен не прочь лишний раз удивить ее своими выходками. Если хотите знать мое мнение, это вообще любительница эпатажа. Ей во что бы то ни стало нужно вызвать к себе интерес, понимаете? Наверняка она всегда мечтала стать актрисой. После обеда она закурила сигарету, и было очевидно, что курить она не умеет. В доме только одна комната с большой кроватью, над которой висит увеличенная свадебная фотография в овальной рамке.
«Вы точно не от месье Ришара?»
У нее глаза навыкате, и иногда во время разговора ее взгляд становится неподвижным. От этого мурашки бегут по коже. Такое ощущение, что она внезапно теряет рассудок, но это только кажется, потому что нить разговора она не упускает.
«Видишь, Ольга, – устало бросила она сестре, – как сложно жить в этом мире? Я тебя предупреждала, что все это плохо кончится».
Я спросил ее, когда она собирается вернуться на работу.
«Ноги моей там больше не будет!»
Она продолжала допытываться… И тогда…
Музыка! Взглядом флейтист умолял Мегрэ набраться терпения и не нервничать.
– Вот! Не знаю, правильно ли я поступил, но мне пришлось выложить ей правду.
– Какую правду?
– Что госпожа позвала на помощь, что я получил по физиономии от Луи, что в дом пришли вы и что они показали девицу в ночной рубашке, утверждая, что это Жермен. Она была вне себя от гнева. Я уточнил, что официальное расследование не ведется, что вы занимаетесь этим делом как частное лицо и будете рады с ней встретиться. Я еще не успел закончить, как она принялась одеваться. Я до сих пор вижу, как она в трусах и лифчике роется в своем чемодане, извиняясь перед сестрой.
«Понимаешь, – говорила она ей, – ребенок родится в любом случае, а для меня это вопрос жизни и смерти».
Я растерялся, но подумал, что вам будет полезно выслушать ее. Я не знал, куда ее отвести. И в итоге привел к вам. Я шепотом объяснил все вашей жене на лестничной площадке. Бог мой! Какая у вас приветливая жена! Я попросил ее не отпускать Жермен. Вы сердитесь на меня?
Как на него можно было сердиться? Мегрэ ощущал легкое беспокойство, но все же со вздохом сказал:
– Возможно, это даже неплохо.
– Когда мы с вами увидимся?
Мегрэ вспомнил, что в полночь должен найти извозчика Корниля.
– Возможно, сегодня вечером.
– Если сегодня не получится, я позволю себе зайти к вам завтра утром, ведь я знаю ваш адрес. А! Еще кое-что…
Он смутился и замолчал.
– Она спросила меня, кто оплатит ее расходы, и я сказал… Я не знал, что ответить… Сказал, чтобы она не беспокоилась… Но, знаете, если вам это неудобно, я…
На этот раз Мегрэ ушел, пока звучала музыка, и направился прямиком к метро. Он почувствовал некоторое волнение, увидев под входной дверью своей квартиры полоску света. Ему не пришлось лезть в карман за ключом, потому что мадам Мегрэ всегда узнавала его по шагам.
Она посмотрела на него с понимающим видом и весело сказала:
– Тебя дожидается очаровательная девушка.
Славная мадам Мегрэ! В ее голосе не было насмешки. Она просто хотела быть любезной. Необычная гостья с сигаретой в зубах сидела в комнате перед грязной тарелкой, положив локти на стол. Она пожирала Мегрэ своими огромными глазами. Однако было видно, что ее все еще терзают сомненья.
– Вы правда из полиции?
Он показал ей свое удостоверение, и с этого момента она больше не сводила с него глаз. Перед ней стояла рюмка: мадам Мегрэ, оказывается, достала свою вишневую водку, предназначенную для торжественных событий.
– Ты не ужинал?
– Ужинал.
– В таком случае я вас оставляю. Мне нужно помыть посуду.
Она убрала со стола и ушла на кухню, не зная, следует ли прикрыть за собой дверь.
– Ваш друг тоже из полиции?
– Нет. Не совсем… Мы случайно…
– Он женат?
– Да. Кажется.
Ему было весьма неловко находиться в домашней обстановке наедине с этой любопытной девицей, которая чувствовала себя как дома, запросто вставала, чтобы поправить прическу перед каминным зеркалом, усаживалась в кресло мадам Мегрэ, пришептывая: «Вы позволите?»
Он спросил ее:
– Как давно вы знаете мадемуазель Жандро?
– Мы вместе учились в школе.
– Насколько мне известно, вы родом из Ансеваля? Получается, что вы вместе ходили в школу Ансеваля?
Его удивляло, что наследница империи Бальтазаров училась в маленькой деревенской школе.
– Я имею в виду, что мы обе одного возраста, разница совсем небольшая. Ей в следующем месяце исполнится двадцать один год, а мой день рождения был две недели назад.
– И вы вместе посещали школу в Ансевале? – повторил он.
– Только я. А она обучалась в монастыре Невера. Но это было в то же самое время.
Мегрэ все понял. И с этого момента стал внимательнее относиться к ее словам, отделяя ложь от правды, правду от полуправды и того, что было похоже на правду.
– Вас удивило, что на улице Шапталь что-то случилось?
– Я всегда думала, что это плохо кончится.
– Почему?
– Потому что они ненавидят друг друга.
– Кто?
– Мадемуазель и ее брат. Я четыре года проработала в доме, пришла туда сразу после смерти мадам. Вам ведь известно, что она погибла в железнодорожной катастрофе, когда ехала на лечение в Виттель? Это было ужасно.
Она говорила так, словно лично присутствовала на месте трагедии, когда из-под искореженных вагонов извлекали погибших, которых было чуть больше сотни.
– Вы же понимаете, пока мадам была жива, завещание не имело значения.
– Похоже, вы хорошо знаете семью.
– Я родилась в Ансевале. И мой отец там родился. А мой дед, который был одним из фермеров графа, играл в шары с самим старым месье.
– С каким старым месье?
– Его до сих пор так называют в наших краях. Вы ничего не знаете? Я думала, что полиции известно все.
– Вы имеете в виду старого месье Бальтазара?
– Да, месье Гектора. Его отец был деревенским шорником. А еще звонил в церковные колокола. В двенадцать лет месье Гектор начал торговать вразнос. Он ходил от фермы к ферме с ящиком на плечах.
– Это он основал дело Бальтазаров?
– Да. Что не помешало моему деду до самого конца обращаться к нему на «ты». Месье Гектор долгое время отсутствовал в наших краях. А когда вернулся, был уже богатым, и все узнали, что он купил замок.
– Кому принадлежал замок?
– Графу д’Ансевалю, конечно.
– А графа д’Ансеваля больше нет?
– Один еще остался. Это дружок мадемуазель. Вы не могли бы мне налить еще рюмочку ликера? Его делали в ваших краях?
– Нет, в деревне моей жены.
– Когда я думаю о том, что эта ведьма – я имею в виду не вашу жену – имела наглость притвориться мною и спать в моей постели! Это правда, что вы видели ее в одной ночной сорочке? Она же толще меня! Я могу столько порассказать о ее теле. Ее грудь, к примеру…
– Значит, старик Бальтазар, основавший все дело, выкупил замок д’Ансеваль. Он был женат?
– Да, но к тому времени его жена уже умерла. У него была дочь, красивая женщина, но чересчур гордая. Был также сын, месье Юбер, который за свою жизнь не сделал ничего стоящего. У него очень мягкий характер, в отличие от сестры. Он много путешествовал, ездил за границу.
– Все это происходило еще до вашего рождения?
– Разумеется. Но продолжается до сих пор!
Машинальным жестом Мегрэ достал из кармана записную книжку и принялся записывать имена, словно составляя генеалогическое древо. Он чувствовал, что с такой девицей, как Жермен, без точности не обойтись.
– Значит, начало положил Гектор Бальтазар, которого вы называете «старый месье». Когда он умер?
– Пять лет назад. Как раз за год до своей дочери.
И Мегрэ, подумав о Фелисьене Жандро, который сам уже был «старым месье», удивился:
– Он, наверное, дожил до преклонного возраста?
– Да, ему было восемьдесят восемь. Он жил один в огромном особняке на авеню дю Буа-Булонь. И делами управлял сам, с помощью дочери.
– Не сына?
– Никогда в жизни! Его сын не имел права даже показываться в конторе. Ему выплачивали денежное содержание. Он сейчас живет на набережной, неподалеку от Нового моста. Несерьезный человек!
– Минуточку… Авеню дю Буа… Его дочь вышла замуж за Фелисьена Жандро.
– Именно так. Но месье Фелисьен тоже не имел права заниматься делами.
– Почему?
– Похоже, когда-то давно он пытался… Но оказался игроком… До сих пор играет, проводя почти все время на скачках. Говорят, он что-то напортачил с векселями или чеками. Его тесть даже перестал с ним общаться.
Впоследствии Мегрэ побывает в особняке на авеню дю Буа, одном из самых уродливых и вычурных зданий Парижа, со средневековыми башнями и витражами. Он также увидит фотографию старика с точеными чертами белого как мел лица, длинными седыми бакенбардами, в сюртуке, открывающем две тонкие полоски манишки вокруг черного галстука.
Если бы Мегрэ лучше разбирался в светской жизни Парижа, он бы знал, что старый Бальтазар завещал свой особняк со всеми коллекциями картин государству при условии, что дом превратят в музей. После его смерти об этом много говорили. Больше года эксперты вели ожесточенные споры, и в итоге государство отказалось от завещанного имущества, поскольку большинство полотен оказались подделкой.
Однажды Мегрэ увидит и портрет его дочери, со стянутыми на затылке в пучок волосами, силуэтом в стиле императрицы Евгении и таким же холодным лицом, как у основателя династии.
Что касается Фелисьена Жандро, то его нафабренные усы, светлые гетры и трость с золотым набалдашником он имел честь лицезреть воочию.
– Похоже, старик ненавидел весь белый свет, включая своего сына, зятя и, наконец, месье Ришара, которого хорошо изучил. Исключение составляли лишь его дочь и внучка, мадемуазель Лиз. Он утверждал, что только они удались в его породу, и в связи с этим составил непростое завещание. Месье Бракеман сможет вам рассказать подробнее.
– А кто это?
– Его нотариус. Ему сейчас около восьмидесяти. Все остальные его побаиваются, поскольку он один все знает.
– Знает что?
– Мне не сказали. Все должно открыться, когда мадемуазель Лиз исполнится двадцать один год, поэтому они сейчас так бесятся. Я ни на чьей стороне… Хотя, если бы захотела…
Мегрэ ощутил порыв вдохновения.
– Месье Ришар? – спросил он, подыгрывая ей.
– Да, он долго за мной бегал. Я ему заявила открытым текстом, что он ошибся адресом и лучше ему попытать счастья у Мари.
«Вот она достаточно глупа, чтобы повестись на это», – сказала я ему.
– Он последовал вашему совету?
– Неизвестно. От таких людей никогда не знаешь, чего ожидать. Если хотите мое мнение, они все немного с приветом – уж я-то их изучила!
Когда она говорила это, ее глаза стали еще более выпуклыми, а взгляд приобрел пугающую неподвижность. Она все больше наклонялась к Мегрэ. Казалось, она сейчас схватит его за колени.
– Луи тоже родом из Ансеваля?
– Это сын бывшего учителя. Некоторые утверждают, что на самом деле он сын приходского священника.
– Он на стороне месье Ришара?
– Нет, что вы! Он всю жизнь прислуживает мадемуазель. Со стариком оставался до самой его смерти. Это Луи ухаживал за ним, пока тот болел, и наверняка ему известно гораздо больше, чем другим, возможно, даже больше, чем месье Бракеману.
– Он за вами не ухаживал?
Она расхохоталась.
– Ему пришлось бы сильно постараться! Выглядит-то он мужиком со своей черной шерстью. Но, во-первых, он гораздо старше, чем кажется. Ему лет пятьдесят пять, не меньше. И потом, он уже ни на что не годен. Понимаете? Именно поэтому мадам Луи и Альбер…
– Секунду. Кто такой Альбер?
– Камердинер. Тоже из Ансеваля. До двадцати одного года он работал жокеем.
– Но я обошел весь дом и не видел его комнату…
– Потому что он спит над конюшнями вместе с Жеромом.
– С Жеромом?
– Это кучер месье Фелисьена. Только шофер Арсен уходит на ночь домой, у него жена и ребенок.
Мегрэ торопливо записывал имена, растянувшиеся на всю страницу записной книжки.
– Если кто-то и стрелял в мадемуазель, что меня лично не удивило бы, это мог быть только месье Ришар во время их очередной ссоры.
– Они часто ссорятся?
– Да каждый день. Однажды он так сильно сжал ее запястья, что она потом неделю ходила с синяками. Но она умеет за себя постоять: месье Ришар не раз получал неплохой удар по ногам и даже чуть выше. Но все же могу поручиться, что стреляли не в мадемуазель.
– А в кого же тогда?
– В графа!
– В какого графа?
– Вы что, ничего не понимаете? В графа д’Ансеваля.
– Действительно! Есть же еще граф д’Ансеваль.
– Да, внук того, кто продал замок старому Бальтазару. Это мадемуазель его откопала, уж не знаю где.
– Он богат?
– Он-то? Ни гроша за душой.
– И он бывает в доме?
– Он бывает у мадемуазель.
– Он… То есть…
– Вы хотите спросить, спит ли он с ней? Не думаю, что она вызывает в нем такое желание. Теперь вы понимаете? Они все чокнутые. Грызутся как собаки. Только месье Юбер ни во что не встревает, а брат с сестрицей постоянно пытаются впутать его в это, переманить каждый на свою сторону.
– Вы говорите о Юбере Бальтазаре, сыне старика? Сколько ему сейчас лет?
– Может, пятьдесят, а может, больше. Он очень утонченный, изысканный. Когда приходит в дом, всегда болтает со мной. Послушайте-ка! В это время в Конфлан поезда уже не ходят, а мне нужно где-то спать. У вас здесь найдется кровать для меня?
В ее взгляде было нечто настолько провоцирующее, что Мегрэ закашлялся и невольно посмотрел в сторону кухни.
– К сожалению, у нас нет комнаты для гостей. Мы недавно переехали.
– Вы молодожены?
И эти слова в ее устах прозвучали почти неприлично.
– Я сниму вам комнату в отеле в нашем квартале.
– Вы уже ложитесь спать?
– Нет, у меня еще встреча в городе.
– Вот уж правду говорят, что полицейские редко спят в своей постели. Забавно, вы совсем не похожи на полицейского. Я знавала одного из ваших, сержанта по имени Леонар, он был высоким брюнетом…
Мегрэ предпочел бы этого не слышать. Судя по всему, она знавала многих мужчин, включая страхового агента.
– Думаю, я вам еще понадоблюсь? Я могла бы вернуться на работу в особняк как ни в чем не бывало. И каждый вечер рассказывать вам, что там происходит.
С кухни доносилось позвякивание кастрюль, но вовсе не поэтому Мегрэ решил отклонить предложение Жермен. Она его в буквальном смысле пугала.
– Мы увидимся завтра. А сейчас пойдемте со мной…
Прежде чем надеть шляпку и пальто, она снова поправила волосы перед зеркалом, а затем схватила графин с вишневой водкой:
– Вы позволите? Я столько говорила, столько размышляла! А вы не пьете?
Не стоило рассказывать ей о количестве рюмок кальвадоса, которые ему пришлось выпить в течение дня.
– Я могу еще о многом порассказать. Некоторые люди пишут романы, не пережив и сотой доли того, что я. Если бы я взялась за перо…
Мегрэ зашел на кухню и поцеловал жену в лоб. Она бросила на него веселый, с лукавинкой, взгляд.
– Возможно, вернусь поздно.
И она ответила чуть насмешливо:
– Не торопись, Жюль!
Через несколько домов от бульвара Вольтера располагался небольшой отель. На улице Жермен непринужденно взяла под руку своего спутника.
– Ох уж эти каблуки в стиле Людовика XV…
Черт возьми! Да она чаще все-таки носит сабо!
– У вас очень милая жена. Она прекрасно готовит.
Мегрэ не решался дать ей денег на номер. Он покраснел, когда ночной портье спросил:
– Вам на ночь или на время?
– На ночь. Только для мадемуазель.
Пока служащий изучал свою доску с ключами, Жермен еще больше оперлась на руку Мегрэ, уже без всякого предлога, просто стоя на месте.
– Восемнадцатый. Это на третьем этаже, слева. Подождите, я дам вам полотенца.
Мегрэ предпочитал не вспоминать, как он распрощался с Жермен. Лестница была устлана красной дорожкой. Девушка держала в одной руке два своих полотенца, в другой – ключ с медной бляхой. Служащий вновь погрузился в чтение газеты.
– Вы уверены, что у вас больше нет ко мне вопросов?
Она стояла на первой ступеньке. Ее глаза были более выпуклыми и неподвижными, чем когда-либо. Почему он вдруг подумал о самке богомола, которая пожирает самцов после спаривания?
– Нет. Не сегодня… – пробормотал он.
– Ах да, я забыла, что у вас встреча.
Ее влажные губы насмешливо изогнулись.
– Значит, до завтра?
– Да, до завтра.
Кажется, все было именно так. Мегрэ еще не выработал нужных навыков. Он помнил только запах стираного белья, когда спускался в метро, проходил через автоматические турникеты, ехал в тусклом свете подземки, глядя на силуэты, качающиеся при каждом движении поезда, и лица с сонными взглядами.
Он долго блуждал по пустым, едва освещенным улицам в поисках входа в депо Ла-Виллет. Наконец он увидел просторное помещение, заставленное пустыми фиакрами с поднятыми вверх оглоблями, и ощутил тепло, идущее от конюшни в глубине двора.
– Корниль? Нет, еще не вернулся. Можете его подождать.
Только в половине первого ночи совершенно пьяный извозчик удивленно уставился на него.
– Дамочка с улицы Шапталь? Погодите-ка! Это та, что дала мне франк на чай. И высокий брюнет.
– Какой высокий брюнет?
– Который остановил меня на улице Бланш, черт возьми! Он велел мне ехать на улицу Шапталь и встать напротив дома номер… номер… Никогда не запоминаю цифры… А ведь при моей профессии…
– Вы отвезли ее на вокзал?
– На вокзал? Какой вокзал?
С совершенно мутным взглядом он сплюнул прямо перед собой жевательный табак, чуть не попав на брюки Мегрэ.
– Во-первых, это был не вокзал… Во-вторых… Во-вторых…
Мегрэ тоже сунул ему в руку один франк.
– Это отель напротив Тюильри, на небольшой площади… Погодите. Называется он… Вечно путаю названия… Отель «Дю Лувр»… Нооо! Пошла, милая!..
Метро уже закрылось, автобусы и трамваи тоже не ходили, и Мегрэ пришлось брести домой пешком по бесконечной улице Фландр, а затем по освещенным улицам более оживленного квартала.
Ресторан «Клиши» наверняка был уже закрыт, и Жюстен Минар вернулся в свою квартиру на улице Энгьен, где его ждала сварливая жена.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.