Текст книги "Утолённый доступ"

Демон по имени Солитьюдо

Одиночество – демон-хранитель, подспудно заполняющий тебя; он заставляет бояться самой возможности быть счастливым, заставляет чураться людей, убеждая, что ты нужен им только как инструмент для осуществления их собственных целей. Он питается твоей душевной неустроенностью, которую сам тебе и внушает, ограничивая твой круг общения, замыкая его на себе самом.

Он строит тебе иерархию себя: одиночество – когда к тебе никто не заходит. Даже для того, чтобы предложить купить мешок картошки или сахара. И твой дверной звонок молчит. Полное одиночество – когда тебе никто не звонит. Даже для того, чтобы ошибиться номером. И твои телефоны не подают голоса. Тотальное одиночество – когда тебе никто не пишет. Даже для того, чтобы проверить, правильно ли настроен почтовый клиент. И в твоем ящике нет даже спама.

Ты отчаялся, ты одинок? Может быть пришло время выключить компьютеры, отключить телефоны, открыть настежь двери и выйти наружу? Может быть именно так ты вернешься домой?

Вздохни настолько глубоко, насколько позволяют тебе лёгкие, задержи дыхание до кругов перед глазами и с шумом выдохни Солитьюдо из себя. Не успеешь оглянуться, как на его месте окажется давно заждавшийся тебя ангел-искуситель, о существовании которого ты уже успел благополучно забыть.

Любовь поэта

Нелепее балагура, объясняющего только рассказанный анекдот, может выглядеть только поэт, пытающийся «разжевать» недавно написанное стихотворение. Магия стихов – древнейшая алхимия, замешанная на основе смешения интимных женских и мужских секреторных субстанций. Поэт имеет в виду только то, что он думает, говорит, только то, что он говорит, а слышит в его словах каждый то, что хочет услышать.

Если принято считать, в прозе главное «что», то в поэзии нет ничего важнее, чем «как». Для поэта не бывает некрасивых, для него есть женщины, которые не нашли свое лицо. Для него не бывает глупых – есть женщины, которым поиск своего лица не оставил сил на поиск себя. Самое для него грустное, когда женщина, исчерпав все силы, отведенные ей на поиски, не нашла ни первого, ни второго. Это и есть его, поэта иннерсанктум.

Чего лукавить, творцы тщеславны. Но и в вопросах тщеславия для них заложен дуализм вечной «вилки» между творчеством и славой. Слава творца греет, но не согревает. Творчество же наоборот, согревает, но не греет. Холодно от огня, и, чтобы пожинать плоды свои, творец должен научиться по мере приближения к центру возгорания всё больше и больше мёрзнуть, вплоть до полного самообледенения в эгоэпицентре.

Сказать больше, творцы ревностны к славе, но ревность их особа. Творец всегда ревнует потому, что знает, что есть многие, лучше него. Графоманы же и ремесленники потому, что уверены, лучше них нет и быть не может. Если честно, страшнее червя-чернокнижника, возомнившего себя колдуном, может быть только стихотворец, уверовавший в себя, как в поэта.

Поэты – реликты эпохи Самой Читающей Страны. Они пишут не зачем, а почему: им есть что сказать. Они узнают друг друга по звучанию фраз и игре смыслов, «катая вкусные фразы во рту, как леденец». Они в совершенстве владеют эффектом присутствия. С ними удаётся побывать во всех тех местах, о которых до сих пор можно было только мечтать. Теперь так не пишут – вкусно, с заразительным юмором и великолепным чувством тонких вибраций родного языка, проникающих – да простится мне этот пафос – по больным мозолям прямо под кожу, в сердце, до мурашек.

Любовь для поэта – не цель, не процесс и даже не состояние. Она для него – путь. Если ему что-то не близко, то он просто идёт мимо, понимая, что все мы разные и ни одна вещь в мире не может нравиться решительно всем и всегда. «Не рифма отличает поэта от непоэта, но способность к перерождению. Поэт, как неудачливый сапёр-рецидивист, регенерирует оторванные взрывом части души и всякий раз возрождается из пепла. Иными словами, он умеет из боли творить музыку.» Точнее не скажешь. Навряд ли, прокладывая свою колею, он станет расходоваться ради обретения, грозящего в любой момент обернуться плевком, ощущения дыхания в затылок; он не будет оглядываться и, уж тем более, ради кого бы то ни было возвращаться назад.

Любовь – субстанция, которую невозможно выразить словами. Если она находит свое словесное облачение – ее более нет. Именно поэтому любовь поэта либо мистерия, либо намеренное заблуждение. Его влюбленности скоротечны. Его чувства невесомы. Любовь, если она его все-таки застигает, приходит синонимом творческого кризиса. Был поэт, да весь вышел. Переродился в Любовь.

Вектор невозврата

Громким званием «писатель» или «поэт» нужно нарекать автора исключительно после сорока. Ну, самый край – в тридцать восемь. Потому что, таковы реалии современности. Потому что, если человеку за сорок, и он до сих пор ещё что-то пишет и публикует, значит нервы у него хорошие, психическое здоровье – отменное, генетика – вот хоть прямо сейчас бери и рожай. Иные уже к тридцати писать начинают осторожно, публиковать анонимно. У кого эмоциональное выгорание, у кого печень, желчный, поджелудочная, желудок. Сердце опять же в заплатках всё, как носок на лампочке. Нет, определённо, писателями могут быть только самые здоровые. Главное предназначение творца отнюдь не сеяние доброго, разумного, вечного, а провоцирование своего читателя всеми доступными средствами, от идиллии до трэша, «делать себя», тем самым непрерывно совершенствовать этот несовершенный мир. Не путайте страсть с похотью, желание с утренней эрекцией, отношения с острым флиртом, а любовь с духовной и душевной близостью. Нет такой чистой любви, которая не желала бы закончиться грязным сексом, ибо именно на стыке этих двух стихий и появляется Его Величество Серый Быт. Суть любого творчества есть провокация в самом лучшем смысле этого понятия; цель творчества – не анализ и понимание школьниками поэзии взрослых алкоголиков, поставивших себя этой самой поэзией на грань самоубийства, но заставить человека думать, фантазировать, домысливать и, в конце концов, строить в себе свой, ни на что не похожий мир – да. Любой художник, выстрадавший грехами своё предназначение, не отвечает на вопросы, но, провоцируя на ответ, задает читателю волнующее его. Хотя бы для того, чтобы удостовериться или же разочароваться в собственной правоте, которую на поверхность, между тем, в явной форме не выносит. Ремесленник напротив – подвержен менторству. Он, без спроса на востребованность, навязывает читателю своё. Даже в ответ на то, что ему и не думали задавать. Не творец, но лицезретили его таланта должны сеять вечное, доброе и разумное. Творец имеет в виду только то, что он думает, говорит, только то, что говорит, а слышит в его словах каждый то, что он хочет услышать. Его задача – вывести людей на посев. И равно как алкоголику необходимо выпить, чтобы начать эмоционировать на окружающую реальность, так и читателю или зрителю, чтобы начать мыслить критически, нужно быть вышибленным из рамок обыденной реальности в своих умозаключениях. Только так он может проявить свою неподдельную эмоциональность. Если хороший левак укрепляет брак, можно ли считать регулярные походы «налево» регламентными работами по укреплению семейных отношений, а случайные связи – чрезвычайными средствами экстренного реагирования? Критическое мышление есть путь к созиданию, и провокация здесь лучший приём. Без неё творчество превращается в ремесло, единственная суть которого – зарабатывание средств к существованию. Разочаровательные и никакие как все! Откиньте табу, принципы и мораль! Отриньте всё то, что порождает ваши комплексы. Принцип жизни должен быть один – не изменять себе со своими принципами. От греха становятся свободными только когда грех этот познан тобой до дна. Комплекс в жизни должен быть один – рассматривать в комплексе себя. И тогда вопрос о векторе движения отпадёт сам собой. Путь к внутренней свободе всегда лежит от греха и к греху. Неотступно знайте: всё заложено изначально. Главное – чтобы в итоге сошлись глубина залегания и длина проникновения. Только в этом случае всё обычно заканчивается извержением. Подразумевайте: внешность – это только в той или иной степени удачно найденное лицо, недаром же первую половину жизни люди усиленно ищут свой имидж, чтобы всю вторую половину благостно занашивать его до дыр, ища в этой жизни себя. Помните, безумцы и пьянчуги – последние святые, оставшиеся на этой грешной Земле, пьяные безумцы – их предвестники, а безумные пьянчуги – апостолы их. Вопрос лишь только в том, насколько глубоко вы это в себя загнали.

Право на ретро

Что ни говори, а с каждым прожитым годом все дискомфортнее осознавать себя человеком без права на ретро.

Если точнее, то, конечно же, с правом, но без каких-либо перспектив на его реализацию. Гордые профили большинства моих героев никогда не появятся на почтовых марках. В начальных волнах FM-диапазона никогда не будут на репите гонять Master of Puppets, South of Heaven и даже анфемную God Save thе Queen. По телевизору после полуночи не будут крутить ретроспективы Тинто Брасса и Дарио Ардженте. В книжных магазинах на полках не будет пылиться полное собрание сочинений Егора Летова. И «Сексус» с «Тихими вечерами в Клиши» Генри Миллера и «Сиддхартхой» Германа Гессе никогда не включат в программу курса мировой литературы средней общеобразовательной школы.

Сколько себя помню, нас постоянно пугали концом света. В коммунистическом детстве это была ядерная зима, непременно ожидающая нас после третьей мировой войны. В «перестроечном» отрочестве наступила «разрядка», и на смену ядерной зиме со страниц «Огонька» пришли Ванга, Нострадамус и прочие сотоварищи. После наступила революционная юность, которая, помимо распада Советского Союза, название которого я по неизгладимой привычке до сих пор пишу и, чувствуется, до распада собственного, писать буду с заглавных букв, принесла сонм всякого рода «адвентистов», «белых братьев», «иеговистов»11
  Свидетели Иеговы – экстремистская организация, запрещённая на территории Российской Федерации.


[Закрыть] и прочих сектантов седьмого дня. Тогда конец света приобрел уже всеобъемлюще оккультный характер грядущего со стороны всяческих разгневанных богинь и божков неминуемого апокалипщита и армагедтца, под флагом которых и пролетела моя созидательная молодость.

Наступила реакционная зрелость. Сегодняшний конец света обещается быть уже со стороны маниакально стремящихся столкнуться с Землей астероидов, комет и метеоритов; на худой конец, злобных агрессивно настроенных «зеленых человечков» с деструктивными наклонностями. В общем, полный календарь Майа.

Что ж, у каждого «времени» свой «конец света». Сменится время – сменится фетиш. Хотя на самом деле все гораздо проще. Истина всегда лежит на поверхности и, самое главное, одновременно самое сложное, это ее разглядеть и взять. Человек сам станет творцом своего Апокалипсиса. Всеобщий пепелац подкрадывается незаметно, из того, что у всех на виду, что обыденно и ежедневно. Из простого персонального компьютера или современного мобильного телефона.

Мы все как-то подзабыли, что любой основанный на процессоре девайс – это не печатная машинка, не гроссбух, не терминал доступа, не калькулятор и уж никак не игровая приставка. Это нечто несоизмеримо большее. В первую очередь – устройство, совершающее простейшие математические операции типа «ноль-один», «да-нет». То есть, это устройство, которое принимает решения. Для наглядности: процессор простейшего старенького нетбука таковых в такт времени принимает аж 3200000000 штук. Дальше, я полагаю, каждый додумает уже сам. Направление мысли я задал верно.

Поэтому остаётся только одно – не стареть, изо всех сил стараться оставаться. Если здоровье не позволяет «вечно пьяным» и настал перманентный «стрейт эдж», то хотя бы «вечно молодым». И если чувствовать себя львом, то не быть на индейцев майа «лошарой». И хотя грядущая реальность вовсе и не такая уж научная фантастика, делать всё для того, чтобы самих условий истребовать своё право на ретро не возникло. Даже намёка.

Запомните, на моих похоронах должен играть Type O’Negative, «The Least Worst of», если что, чтобы вы не парились. А пока: ну что? С добрым утром? С первой цифры, бас вступает первым, девять-двадцать-три-пятнадцать! Понеслась! «Границы ключ переломлен пополам…» and «Anarchy in Ninety Nine»! «Apocalypshit»!

Осаже

Мы – это не то, что мы едим или носим. И наши друзья отнюдь не наша характеристика. Мы – это то, что нам снится. Мы – это то, что мы говорим, а точнее то, как мы оговариваемся. Мы – это то, что мы видим, а точнее то, как мы обглядываемся. Мы – это то, что мы думаем, а точнее то, как мы обдумываемся.

Высшая степень откровения – когда человек открыто и без экивоков говорит тебе, что он хочет сделать с тобой в постели. Говорит так и теми словами, как говорит он это самому себе, точно считает тебя максимально близким себе человеком. Своим отражением. Самим собой. Со всеми оговорками по Фрейду. Обглядки, обдумки, обписки… Мы все, шер ами, в зоне риска.

Что есть Человек? Человек – это точная копия детской «пирамидки». Основа – случайный, только Провидению подвластный набор ДНК, генетических штучек. И стержень. Если вам скажут про кого-либо: «Это – человек без стержня», то не принимайте такие слова на веру. В каждом человеке он есть. Стержень – это остов Человека. И состоит он из одной единственной составляющей – Веры. В жизнь на Марсе, в счастливый билет, в пятый лепесток, в слова… Да мало ли во что можно верить… Всю жизнь мы создаём себя – нанизываем на остов кольца. Кольцо восприятия Мира, кольцо совести, кольцо благочестия, кольцо симпатий и антипатий, кольцо жизненного опыта… Венчает всю эту конструкцию Опыт. И как же порой забавно наблюдать попытки нанизать на свой остов кольца иного диаметра…

Мы все ищем того единственного Человека, который нас примет и оценит именно такими, как мы есть.

Без макияжа, заумных фраз, сказанных в надежде произвести впечатление. Без красивой одежды. Со всеми нашими недостатками и недугами. Обжигаемся, разочаровываемся, занимаемся саморазрушением. Готовы обычную вежливость выдавать за понимание и принятие. А этот постоянный кастинг пернатых… То журавль оказался негодяем, то синица недостаточно хороша… Зачем? За чем… За чем спрятан Наш Человек? За каким забором, за какой горой, за каким морем, за какой границей?

А ведь Он подле нас. Под нашей одеждой, под нашими метриками, под одной с нами крышей. Свой Человек – это ты сам, как бы эгоистично это не звучало. При рождении нам дают нас.

Для многих смысл жизни богатство, признание, счастье родных и близких… А ведь можно посмотреть и с другой стороны. Смысл жизни – найти и «сделать» себя. Для себя самого же. Нарциссизм? Ни в коей мере! «Найдёнка» излучает свет, гармонию, покой. В то время, как «Потеряшка» только нервозность, сумрак и несостоятельность…

Вся наша беда состоит в том, что поискам счастья мы упорно предпочитаем борьбу за него. Как можно бороться за того, чьим счастьем ты не являешься? У военных есть термин «принуждение к миру», а у нас что, «принуждение к счастью»? Потому, что, если ты есть чьё-то счастье, ты не борешься, ты следуешь вслед и за, идёшь вместе. Если «счастья» у вас не совпадают, значит у вас просто разные пути. Смиритесь и не выбирайте из двух изначальных зол неизведанное. Худшее, поверьте, вам же лучше. Любите – отпустите. Будьте самодостаточны! И тогда Мир полюбит вас такими, какие вы есть. Мир тоже много работает над собой. Пароль же вы всё равно не знаете.

Так что, хотите проверить свои отношения? Попросите вторую половину в деталях рассказать, как она хочет вас сейчас, через час, через день, через жизнь. Сами всё поймете…

Не бойтесь, что, услышав подобную просьбу, вас могут бросить и забыть. Не истерите. Истерика – это аллергия на обиды. Иных уж нет, а те далече. Опасайтесь, что наверняка запомнят и найдут. До тех пор, пока смерть не разлучит вас. А все вопросы… уже потеряют свою былую актуальность.

Опасное заблуждение, что мы есть то, на что мы тратим время нашей жизни. Время окружает нас всегда и повсеместно. В каком-то понимании, время – это Бог. Его в принципе потратить нельзя. То, на что мы тратим себя, это, скорее, попытка доказать самим себе, что время есть мы.

Осаже

Мы – это не то, что мы едим или носим. И наши друзья отнюдь не наша характеристика. Мы – это то, что нам снится. Мы – это то, что мы говорим, а точнее то, как мы оговариваемся. Мы – это то, что мы видим, а точнее то, как мы обглядываемся. Мы – это то, что мы думаем, а точнее то, как мы обдумываемся.

Высшая степень откровения – когда человек открыто и без экивоков говорит тебе, что он хочет сделать с тобой в постели. Говорит так и теми словами, как говорит он это самому себе, точно считает тебя максимально близким себе человеком. Своим отражением. Самим собой. Со всеми оговорками по Фрейду. Обглядки, обдумки, обписки… Мы все, шер ами, в зоне риска.

Что есть Человек? Человек – это точная копия детской «пирамидки». Основа – случайный, только Провидению подвластный набор ДНК, генетических штучек. И стержень. Если вам скажут про кого-либо: «Это – человек без стержня», то не принимайте такие слова на веру. В каждом человеке он есть. Стержень – это остов Человека. И состоит он из одной единственной составляющей – Веры. В жизнь на Марсе, в счастливый билет, в пятый лепесток, в слова… Да мало ли во что можно верить… Всю жизнь мы создаём себя – нанизываем на остов кольца. Кольцо восприятия Мира, кольцо совести, кольцо благочестия, кольцо симпатий и антипатий, кольцо жизненного опыта… Венчает всю эту конструкцию Опыт. И как же порой забавно наблюдать попытки нанизать на свой остов кольца иного диаметра…

Мы все ищем того единственного Человека, который нас примет и оценит именно такими, как мы есть.

Без макияжа, заумных фраз, сказанных в надежде произвести впечатление. Без красивой одежды. Со всеми нашими недостатками и недугами. Обжигаемся, разочаровываемся, занимаемся саморазрушением. Готовы обычную вежливость выдавать за понимание и принятие. А этот постоянный кастинг пернатых… То журавль оказался негодяем, то синица недостаточно хороша… Зачем? За чем… За чем спрятан Наш Человек? За каким забором, за какой горой, за каким морем, за какой границей?

А ведь Он подле нас. Под нашей одеждой, под нашими метриками, под одной с нами крышей. Свой Человек – это ты сам, как бы эгоистично это не звучало. При рождении нам дают нас.

Для многих смысл жизни богатство, признание, счастье родных и близких… А ведь можно посмотреть и с другой стороны. Смысл жизни – найти и «сделать» себя. Для себя самого же. Нарциссизм? Ни в коей мере! «Найдёнка» излучает свет, гармонию, покой. В то время, как «Потеряшка» только нервозность, сумрак и несостоятельность…

Вся наша беда состоит в том, что поискам счастья мы упорно предпочитаем борьбу за него. Как можно бороться за того, чьим счастьем ты не являешься? У военных есть термин «принуждение к миру», а у нас что, «принуждение к счастью»? Потому, что, если ты есть чьё-то счастье, ты не борешься, ты следуешь вслед и за, идёшь вместе. Если «счастья» у вас не совпадают, значит у вас просто разные пути. Смиритесь и не выбирайте из двух изначальных зол неизведанное. Худшее, поверьте, вам же лучше. Любите – отпустите. Будьте самодостаточны! И тогда Мир полюбит вас такими, какие вы есть. Мир тоже много работает над собой. Пароль же вы всё равно не знаете.

Так что, хотите проверить свои отношения? Попросите вторую половину в деталях рассказать, как она хочет вас сейчас, через час, через день, через жизнь. Сами всё поймете…

Не бойтесь, что, услышав подобную просьбу, вас могут бросить и забыть. Не истерите. Истерика – это аллергия на обиды. Иных уж нет, а те далече. Опасайтесь, что наверняка запомнят и найдут. До тех пор, пока смерть не разлучит вас. А все вопросы… уже потеряют свою былую актуальность.

Опасное заблуждение, что мы есть то, на что мы тратим время нашей жизни. Время окружает нас всегда и повсеместно. В каком-то понимании, время – это Бог. Его в принципе потратить нельзя. То, на что мы тратим себя, это, скорее, попытка доказать самим себе, что время есть мы.

Эпикриз

Очередное утро наступило внезапно. Медведь в детстве на ухо – и то более ожидаемый и закономерный момент. Хотя единоразовый эффект от его вальгусной пятки сказывается позже всю жизнь. А утро, сцуко, нежданно-негаданно и каждый день!! И ему пофиг, встал ли ты до будильника, вовремя или не ложился спать вообще. Умеет, чертяка, ежедневную мутотень преподносить, как «Сюрприиииз!» А как же всё хорошо начиналось!.. Очередная попытка начать жизнь с чистого листа оборвалась раньше, чем разум, сарказм и оптимизм успели отмазаться. Привычка ехидно улыбалась, наблюдая за дряблым телом и слабыми попытками разума подобрать слова. Интеллект, поскребя по сусекам зачатки самого себя, покрутил пальцем у виска и предложил зачать новые. Собрав в кулак крохи потенциала, я ответил ему тем же… – Но сусеки лучше всё-таки побрить, – вмешался оптимизм. – И, если вновь надумаешь умничать, то делай это молча. Иначе для меня сегодня вновь повода не будет.

Тут же вмешался сарказм и, проглотив порцию крепкого чёрного юмора, замер в ожидании чуда от кофе, разумного ответа от меня и распродажи грузинского коньяка в винном маркете за углом – А, впрочем, делай, что хочешь… – махнули все трое и отправились навстречу мечте. Каждый своей…

Если задуматься, то все детские забавы, типа «Купи слона», «Летели два крокодила…», «Вы поедете на бал..», «Я с рулетом на балконе», «Кис-брысь-мяу» – ни что иное, как в ненавязчивой форме подготовка к тому, что не каждый Бонч тебе Бруевич, и не каждый Сибиряк Мамин…

Все знают, что такое дельтаплан? Это, типа, искусственные крылья, чтобы парить. А давайте пойдём от противного… Для этого достаточно сказать: «Слышь, Противный, мы уходим. Дверь-то закрой…» – и вот мы уже далеко от его дизайнерской кельи.

Дельтаплан… Дельта в системе алфавитной записи чисел – четыре. Как Зарождение, Появление, Жизнь и Уход. Четыре плана. Так, может, ну его к монахам всё, в том числе и Противного – чего нам пыжиться, выстраивать жизнь, отношения, чего-то добиваться… Всем сёстрам по братьям, всем белкам по свистку и… Всем по нам дельтаплану! Пари́м, господа, или па́рим… Это уже свобода выбора каждого… «Не взлетим, так попрыгаем»… Хотя, в оригинале «поплаваем», но прогибаем реальность под себя, господа! До проруби нам ещё далеко.

Главное, не делать перепланировку – не надевать валенки на уши, а рукавицы на ноги. Возрождения не будет. Нам его не обещали. Просто живите в данном именно вам отрезке времени. Живите, экспериментируйте с сознанием и его осо (знанием) … Ведь Осо – именно тот маховик, который формирует Я. Не крайнюю, настаиваю (на коленных шишках, гематомах от граблей, мозолях и прочей сопутствующей движению составляющей) на данном слове, букве русской азбуки. Как знать, может за «Я» удастся встретить «Мы»…

А про рулет и балкон прикол знаете? Я его обожаю. В начале игры ведущий называет предмет, а игрок должен построить фразу следующим образом: я (с тем, что загадал ведущий) на балконе. Всем понятно? Поехали. Например, роза. Я с розой на балконе. Дальше. Например, кастрюля. Я с кастрюлей на балконе. И так много чего. А в финале появляется он, его величество рулет. Я с рулетом на балконе. А все слышат, что вы делаете на балконе летом. И всем от этого почему-то смешно. Гы… «Детство, детство, ты куда ушло? Где уютный уголок нашло?»…

Доброе утро, у кого там оно всё ещё доброе. Гордость? Самостоятельность? Самореализация – наше всё? Чем вы ещё привыкли успокаивать себя на работе? «Мы – профессионалы. Мы работаем до тех пор, пока в нас нуждаются»? Кстати, на каком средстве транспорта вы на неё добираетесь? Метла? Ковёр-вертолёт? Телепорт? Нет? Ну, тогда пробуйте покамест радоваться жизни в метро, а я, пожалуй, ещё посплю.

Все мы и так давно и крепко подсажены «на иглу» негативного контента. Мы, как без воздуха, не можем жить без плохих новостей. Если сегодня нигде ничего не взорвалось, никого нигде не покалечили-не убили, или, на крайний случай, побережье какого-нибудь очередного бананово-лимонного Сингапура не разнесло цунами и не завалило вулканическим пеплом, нам начинает казаться, что жизнь проходит мимо нас. Тогда, в дефиците внешнего негатива, мы начинаем генерить негатив внутренний, негатив бытовой. И таким образом, думая, что восстанавливаем гармонию, купируем абстинентное состояние, сопутствующее нашей информационной ломке.

Короче, если долго всматриваться в бездну чужого идиотизма, можно и самому тупануть. До будильника есть целых тринадцать минут. Читайте книги. Остальное всё – ЕЛЕвидение. Берегите себя!