Текст книги "Утолённый доступ"

Письмо номер шестое. Рукоблудное

«Привет, моя Королева!

На скорую руку ты наконец-то отбилась от рук и прибрала к рукам то, что рукой подать, но внезапно для себя обнаружила, что фатально отваживаешь себя от знакомств в Сети. Почему, Ваше Величество?

Когда мужик пишет: «Привет! Ты очень красивая!», ты тут же шелестишь мне в среднее ухо: «Он заведомо врёт, просто банально хочет секса». Стоит ему добавить: «Ты такая сладкая девочка!», как ты торжествуешь: «Тем более». Если он пишет: «Я давно мечтал о такой, как ты», то, по-твоему, он сразу же извращенец и любит толстых. Если просто «Привет!» или «Доброе утро!» и больше ничего, то – дегенерат без фантазии, который не может и двух слов слепить. Если он просит прислать ему ещё фото, значит он тут же и непременно возжелал на тебя мастурбировать. Если он не говорит о сексе, а интересуется твоей персоной, то он сам из себя ничего не представляет и нам, по твоему «светлому» разумению, общаться с ним должно быть не интересно. Если красиво выражается и сыплет комплиментами – бабник и знает своё дело.

Ну если он уже своё дело знает, то почему бы и тебе его не узнать?

В общем, моя Королева, слушаю я тебя и кругом жопа. Шансов у мужчин в отношении нас нет. Они либо хотят секса и уже этим не должны нравиться (а как же иначе им узнать тебя изнутри, в смысле, меня?), либо они настолько посредственные личности, что нам должно быть не интересно даже интересоваться, как прошёл их день, устали ли они и болят ли у них спины. Да, моя Королева, мужикам женщинам врать – это посильнее, чем мешки ворочать.

Если послушать твои речи – все вокруг хотят от нас секса, поголовно страждут твоего комиссарского тела. Все! На душу им наплевать! Примитивные животные! Обыкновенные хомяки! А с хомяками-мужчинами тебе не интересно. Нужен такой, чтобы всю глубину твоего внутреннего мира мог постичь. Ну и куни, конечно. Как там поётся в известной песне, «куни – это маленький минет»? Нет? Значит что-то очень близкое по смыслу.

И под занавес. Те мужчины, которые внешним видом и выражением морды лица тебе нравятся, нас не лайкают. Эй, хотящие и страждущие, куда вы все пораспрятались? Хотя, ох, уж это твоё рукоблудие! Пишу тебе сию эпистолу своими рукодельными пальчиками и тихонько плачу. От распирающего тебя изнутри моего женского счастья. Сугубо.

Моя Королева, так смешно, когда тупое думает, что оно хитрое. Так, что хороню иллюзии, рву второй шаблон. Если мужчина выбирает себе женщину не только под стать, но и под лечь, а ложь во спасение – это неправильно, а правильно – клади, то что же мне делать?..»

Только я успела привести в аскезу из смятения свои ватные мысли и ватиновое тело, как депеша от Её Величества не заставила себя ждать:

«Ах, моя милая!

Какие вопросы тебя начали терзать? Твои речи, подобны бурной горной реке. На всякую реку, есть своя дамба. Тело подобно храму. Неужели ты когда-нибудь видела, что всяк зашедший ко дворцу имеет право на престол?

Помни! Не важно, где трон, главное кто на нём. Меня уже давно не веселят шуты у моих ног, хоть они и носят колпаки, называя их коронами. Но эти избитые фразы, относящиеся ко всем, их и выдают. Лизоблюдие и лицемерие в масках, хороши на карнавале или в театре. Пожалуй, останусь в зрительном ложе, наблюдая за их игрой.

Вести себя и быть королевой – это труд, которым ты создаёшь себя, чтобы постигнуть истину. Что много – это не всегда хорошо. А хорошо – это уже много.

Тяжести в руках освобождают нас от тяжести мыслей. Тяжкие мысли освобождают нас от тяжести рук. Баланса нет, но есть гармония в фантазиях.

У каждого своя миссия в жизни. Кому-то любить, а кому-то любить бояться. Даря любовь другим, мы дарим мир фантазий. Мир, в котором руки освобождают мысли, даря гармонию и успокоение. Но разве это не королевский подарок? Быть чьей-то мечтой лучше, чем очередным трофеем в руках неумелого коллекционера. Коллекционер же умелый таксидермирует головы, не тела.

Истина одна. У достойной женщины, должны быть три критерия хвастовства: пара отличной обуви, достойный мужчина рядом и классная губная помада. Все это и так видно без лишних слов, потому что красного цвета.

Если же во-вторых тебе похвалиться нечем, тогда достаточно сумочки. Невозможно быть незыблемой и непоколебимой, когда постоянно кто-то зыблет и колеблет. Непокобелимой – тем более. Хочешь заслужить звание придворной Стервы – расскажи всем, как ты легла в ванной на пол голая и плачешь. Голая – потому что так драматичнее.

Снизошедшая в рукоположении Твоя Королева.»

Письмо номер седьмое. Творческое-пороческое

«Привет, моя Королева!

Калейдоскоп событий последних месяцев твоей жизни дал богатую пищу для ума. Выходной… Вкушаю… Но есть какое-то навязчивое ощущение, что я и ум хотели иных яств. Креветочек, омарчиков, среднезрелый азиаго, Просекко, например…

Хотя с чего я вновь мысли про этого Секко развела? Сегодня моё жизненное кредо – дичь. Не в том смысле, что по жизни я охотница, а по смыслу, что в моей жизни дичь – это глагол, причем повелительного наклонения. Тычь, бычь и дичь!

Хронология современных отношений: соцсети, лайки, репосты. Потом – «Привет!» Через время мессенджеры, мессенджеры, мессенджеры. Итог – «Чёрный список». Без вариантов… Вначале ты хранила ему верность, потом разочаровалась и стала хранить молчание. В эфире. Долго. Очень долго. В итоге верность и молчание испортились и стали дурно пахнуть… Ты – творческая натура, но так долго пыталась научить его читать между строк, что утомилась и послала его по мужской линии открытым текстом. А потом долго стояла возле зеркала. Любовалась. Ответом между глаз…

Знаешь, в Питере возле Исакия на доме, где когда-то располагался «Англетер», висит мемориальная доска в память, что когда-то здесь покончил с собой Сергей Есенин. Рядом вовсю работает кафе «Счастье». Аллегорично? Наверное, и мне было мало от него, пока я не начала писать тебе эти письма. Ничто так не разрушает идеальные отношения, как если бы в ролевой игре «судья-подсудимый» ослышаться. «Встать! Зуд идёт!» – и вы уже одиноки… Пожалуй, откажусь-ка я сегодня от Просекко, и пожарю с бандюгами спирт. Благо, стихи – почитать проституткам – я заготовила загодя.

Рандомность серых дней бьёт хлёстче, чем похмельный,

Добавьте в кофе мне сироп хоть карамельный…

В полёте стану пить.

Пером переломлю крадущуюся скуку —

Просить мне не дано о помощи поруку…

Я просто буду жить.

И в утренний туман – с мечтами хороводы,

А ночью как всегда – считать громоотводы…

По крышам побродить.

Давно не верю в Свет, в его «благие вести»,

Парирую ему тем, что прохладней мести…

И рифмы находить.

Черней чернил вокруг пустые псевдолица,

Забыла песнь свою моя ночная птица…

И хочется повыть.

Как склад черновиков поверхность секретера,

Меняется и стиль, и ритмы, и манера…

На сцену выходить…

Подмостки, лжеантракт и занавес в лохмотьях,

И сёдла без прикрас, прорехи на поводьях…

Платок не теребить.

Сорву чехлы с картин – пусть солнце смотрит виды,

Найду слова и смысл… Молчите, индивиды!

Мне строки выводить…

«Торг здесь не уместен» – сказала женщина с низкой социальной ответственностью, простояв три часа на безлюдной улице и пошла торговать собой на более оживлённую. Моя Королева, ты знаешь меня – я далеко не материальный человек, но давно волнует один вопрос – почему мужчины дарят нам, женщинам, то, что им не принадлежит? Они не выиграли это всё в казино, не получили по наследству, не заработали кропотливым трудом…

«Да, чтоб я когда-либо ещё! Да никогда в жизни! Да пошло оно всё по мужской и женской линиям!», – кричим мы внутрь себя, когда рушится жизнь и из неё уходит тот человек, который был центром Вселенной, смыслом всего, частью тебя самого…

Проходят дни, месяцы, возможно, годы и ты возраждаешься. Именно «возраж», именно через «а», ибо осталось исключительно слово «радость». О продолжении рода думать как-то уже не запохаживается. Человек животное стадное и ему крайне необходим кто-то рядом. Даже одиночки нет-нет, да и связывают себя отношениями. Хоть и ненадолго, но связывают. «Раненым волчицам» и «Одиноким волкам» уже сложно поверить снова. Но они, пусть даже и крича на весь белый свет: «Ни за что и никогда!», в глубине души искренне верят, что где-то ходит именно его Человек.

И вот появляется «объект» или «субъект». И мы, как зомби идём на «голос высокой травы». Ходила ли ты когда-либо босиком по высокой траве? Если да, то тебе знакомы эти ощущения – страх, непреодолимое желание идти, излишняя осторожность и, в конечном итоге, неописуемый восторг от прохладной росы на твоей высочественной босоногости и приятное щекотание. Даже крапивные «приветствия» доставляют некоторое удовольствие.

Так и в новых отношениях. Они пока не горячи и так замечательно охлаждают ноющие рубцы от прошлых неудач. Они щекочут нервы, заставляя сердце биться чаще, и оно оживает. Первые нелепые ссоры и разногласия добавляют «перчинку».

Но это при условии, что на зов высокой травы вы пошли вместе и крепко держитесь за руки. А бывает, что свой путь ты начинаешь в одиночестве. Придумываешь себе Человека, наделяешь его качествами абсолютно ему не присущими и идёшь. Крапива обжигает ступни, роса усиливает боль от ожогов, постоянно попадаешь в ямки, пропарываешь ноги устюгами и собираешь на одежду многочисленный репейник. Но ты упорно идёшь. Что движет тобой? Простое человеческое нежелание одиночества. Ведь никто не хочет быть один. А те, кто с пеной у рта доказывает всему миру, что ему хорошо плыть в одноместной байдарке, на самом деле спит и видит, как садится в двухместное каноэ.

И вот вопрос – нужно ли идти на зов, подвергая себя неизвестности? Мало ли что там – в траве. А где гарантия, что это не обман и ты не попадёшь в трясину, так ловко замаскированную под тихий и живописный луг? Бабочки порхают, кузнечики выводят рулады, жуки играют на валторнах… Идеальная прогулка. Но в высокой траве могут быть и змеиные гнёзда…

И вот ты уже услышала голос Неизвестности и только от тебя зависит – состоится или нет променад. Но ходить в высокую траву просто крайне необходимо, иначе свой путь ты окончишь с каменным сердцем. И не обязательно «зов высокой травы» – это путь к Человеку. Порой, на той стороне луга ты наконец-то то встретишься с собой…

«…Всё для тебя / Рассветы и туманы / Для тебя моря и океаны / Для тебя цветочные поляны / Для тебя!..» – поёт широко известный в кругах разведёнок постбальзаковского возраста похититель женских сердец. И мужчины вторят ему… Так и хочется сказать: «А не побаловал бы тогда вас оралом шторм? Закажите его у старины Посейдона, баллов так на двенадцать, снимайте портки и, в предвкушении, шагайте в моря и океаны. А не насытились бы вы тогда пыльцой и росой? А чо – красиво и романтично. Цветочные поляны, опять же – хорошая альтернатива свежевыстиранному белью…».

Нет, любоваться красотами Мира вдвоём – это красиво и романтично, но дарить их… Смело и как-то сродни щедрости Олимпа… Радость, опять же, не корень «род».

Моя Королева, что скрывать, бывает у меня такое настроение, когда я себя реально никому не советую, даже тебе. Ты в шоке от того, что я с тобой на ты и спрашиваешь, есть ли у тебя «План Б»? Сегодня твой «План Б» – выполнить мой «План А»! Примета времени: по истечению гарантийного срока автомобиль из средства передвижения превращается в роскошь. Так же сегодня и с женщиной. К моменту, когда на энного «ябывдула» находится эмная «ябнадулась», тот предпочитает благостно сдуться сам. А посему – у меня выходной, Бандюги, проститутки! В процессе перековки мечей на оралы подвиньтесь, сцуки. Не вы, а я вкушаю!

Банщик, ты намыль меня везде,

Даже там, где след от стрингов видится…

Если мыла хватит, то намыль

То, что мне давным-давно не мылили…

Ваше Величество, когда у женщины социальная ответственность становится круче яиц и выше гор, она перестает быть женщиной, а мне так хочется побыть счастливой. Пойду, наверное, побуду…»

Письмо номер восьмое. (г) астрономическое

«Привет, моя Королева!

«Ну это уже вообще абзац!» – негодовала я сегодня утром, когда обнаружила отвалившийся кусок кафеля над плитой. Времени на «охи-ахи» не обнаружилось, от слова «вообще». Шёл очередной год сурка. Но этот кусок керамики сумел нарушить цейтнот. По пути на труд, да-да – именно на труд, а не на работу, мне удалось хоть как-то навести порядок в хаосе серого вещества.

Почему на труд, а не на работу, спросишь меня ты? Да потому, что жизнь сейчас такая – работа проходит по касательной, а мы трудимся. «А бывают ли у вас скидки?» – зачастую спрашивают меня клиенты. «В ассортименте!» – отвечаю им я и указываю на панорамные окна офиса, находящегося на одиннадцатом этаже.

У нас для всеобщего удобства даже своя медсестра-суетолог имеется. Не шалит, никого не трогает, починяет степлер, недружелюбно насупившись, периодически проговаривает в маску: «Считаю своим долгом предупредить, что сестра медицинская древнее и неприкосновенное существо…»

Как настоящая женщина, она не может быть легкомысленной, она – отзывчива. Не смотря на первое впечатление, суетологиня не легкодоступна, она – сострадательна. Её огромный труд – для всех осознать всё происходящее, наполнить старые идеи новым содержанием, заставить себя начать новый день, пробиться сквозь муравейник таких же трудящихся к заветной двери (открыть её и только теперь оказаться на работе), вечером не потерять остатки разума, придумать что-то на «потренировать челюстные мышцы», привести тело (хотя бы его) в состояние свежести, уснуть.

Итак – кусок керамики. Я ехала в метро и пыталась хоть немного пошевелить ещё не проснувшимся серым веществом. Действительно – оно уже достаточно серое, местами начало чернеть, а кое-где преступно-пепельное. Пожалуй, сегодня «эффект-коз» (effect-cause, он же «следствие-причина», но иностранный не выкинешь) поставила мне ультиматум. Ох и коза!!! Ну хорошо, согласна – обои местами отходят от стен, плита начала капризничать, сантехника живёт своей жизнью, теперь ещё и кафель в пляс пошёл… Пора делать ремонт.

Но, если с этим выводом я ещё как-то могу договориться, то следующие игры причинно-следственной связи вообще бесцеремонно поставили меня перед фактом. Вербализируя логические схемы и нервно тряся перед моим удивлённым лицом фактами, этой козе удалось-таки доказать моему упёртому от рождения естеству, что жизнь проходит мимо меня, а я всё черновики пишу. И письма тебе тоже.

Не храни меня, Всевышний, от искушений… Посылай их мне побольше… А там – разберёмся! Не дай мне стать унылой, скучной бабой!.. Аминь…

Ну вот, когда все языки расчёсаны, зубы заточены, уши сняты с верёвки, расписание водящих за нос исчерпано и от того начинаешь клевать этим самым органом обоняния, тогда совсем не хочется строить глазки. Хочется прикусить язык и ждать взаимности от Спаааааать… М-да, забавная штука – эта анатомия. Ну, что же? Да здравствует эффект-коз, вива ля следствие-причина!

Прямая и беспощадная…»

«Ах, моя милая!

Была настоль очарована твоим предыдущим письмом, что ответила лишь только на следующее и сейчас. Отметила твои растущие королевские замашки. Белые вина хорошо сочетаются с морепродуктами. Однако, милая, красный борщец прекрасно гармонирует с водочкой да с холодильника.

Если бы ты знала, как велика моя любовь к моим бриллиантам. Наблюдать за их блеском, яркостью, идеальностью форм, такой изысканной и, в то же время, такой недосягаемой. Долго созерцая их, понимаешь какая Вселенная таится внутри этих драгоценностей, надень их хоть на панаму вместо короны. Чем больше количество наших с тобой писем, тем больше терзаний и метаний в твоей голове.

Ты когда-нибудь наблюдала за источником, который пробивается, сквозь грунт? Вода мутная, с илом. Потом она начинает свое течение, неся свои воды по земле, и какая метаморфоза происходит? Вода становится все чище и чище. Очищая своим течением всю грязь и обретая в себе утоляющую жажду прохладу.

Так и твои терзания подобны источнику, который пробился наружу. Ведь раньше это была подземная рек со своим руслом, не знающая света. Весь этот ил из твоей прекрасной головки, который ты выталкиваешь, может быть прекрасным грунтом для тебя же самой.

Метаморфозы преображения. Они, как ломка. Сродни пластике. Тебя кромсает невидимый пластический хирург, как бы вытаскивая из тебя застарелый гнойные раны. Но ты веришь, что после всех этих бинтов, ты будешь свежая и обновленная… Чистая…

Мы по разные стороны стен.

Я на расстрел, ты на обмен.

Выстрел в мои иллюзии.

Попали. Подняли шлюзы.

Потоком река самообмана,

Прозрела. От пули рана.

Заштопаю иглою все дыры.

Проснулась. Теперь другие кумиры.

А знаешь, чем пахнет свежевыкошенная трава? Свободой. Какая красота великолепия в бриллиантах! Особенно твоим в моей голове.

Чтобы быть счастливой, нужно захотеть ею быть. Только так ты будешь счастлива, где бы ты ни была. Ты идёшь по высокой траве босиком, ощущая боль и и пощипывания, попадая в ямки и пропарывая ноги устюгами? Но в этом неизведанном походе даже в одиночку ты – счастлива. Ходьба по ухоженному альпийскому газону принесет тебе только временную радость, а тянуть всегда будет к высоким неизведанным травам. Мужчина является неким стимулятором для преображения себя, как внутренне, так и внешне. Что только можно сказать о глазках-алмазках, во время влюбленности! А опилки голове в миг превращаются в порхающих бабочек. Даже расставание – это снова стимуляция мозга. С самокопанием и анализами. Отнюдь не лабораторными… Они для нас учителя, а мы – училки с указками. Выход всегда есть – взять косу и всё скосить или идти по тем же рвущим твое тело травам. Путь один, поступь разная. Но источник, впадающий в реку, становится рекой, а в трясину – болотом.

Хотя ты уже сделала заказик из меню Вселенной.

Жди… Постучат…»

Письмо номер девятое. Осадочное

«Привет, моя Королева!

Вот и пришла твоя любимая Осень. Ты снова упиваешься янтарной охрой, кармином и дождями. Не летними – легкомысленными, а основательно-конструктивными мудрецами. Их никто уже не прогнозирует. Ибо занятие сие не имеет никакого смысла – они всегда. Для кого-то осенние дожди просто неприятные осадки, но ты всегда находишь в них убежище.

Давай разберёмся в Гераклитовой теории невозможности вхождения в один и тот же водяной поток. Вчера, в очередной раз, ты вернула своего Хоботова. Зачем и почему? На эти вопросы ответ есть только у тебя. Поищи его. Ибо в нём кроется смысл твоего вхождения в одну и ту же реку, только в разных местах.

О, сколько раз ты прощала людей! Места вхождения были то у истока, то по руслу в разных местах, то у устья. Ты даже пыталась отыскать реку в море, с которым первая благополучно заключила союз. Но всё тщетно. Людей невозможно изменить. Ни твоей безграничной добротой, ни вселенским всепрощением, ни почти преступным желанием видеть в них только хорошие качества, ни щедрым раздаванием авансов… НИЧЕМ! Это речные люди. Для тебя речные. Не пытайся бежать за течением. От него внутри тебя только осадки. И это не любимый тобой осенний мудрый дождь. Это твой дехолин, который разъедает, жжёт, уничтожает изнутри. А оно нам надо?

Ваше Величество! Пока идут холодные дожди истреби из своей свиты речных людей. Пусть природные осадки станут отличной ширмой для этого. Ну, подумаешь – у нас меланхолия?.. Я уже купила себе алкотестер, теперь каждую пятницу стараюсь побить предыдущий рекорд.

Конечно, каждой твари по паре. Но ошибочно полагать, чтобы наименоваться парой достаточно жить вместе. Те, что живут вместе – сожители. Те, что живут друг для друга – друзья. Пара – это те, кто живут единым целым, проще говоря и как бы жёстко это не звучало, те, кто спариваются. Морфемный разбор никуда не выкинешь.

Верный признак надвигающейся самоизоляции – повышенный спрос на книги. Люди затариваются. Не скачем мы уже, как мяч и поросячий восторг ушёл в утиль. Мы чинно, как и полагается особам королевской принадлежности, вошли в дождь. Само понятие пары стало размытым и расчищенным. Все так стремятся к нетривиальным отношениям, и это уже явление скорее параненормальное. Настало наше время. Время осадков…

Пришла не осень, не весна,

А просто время без души.

Бьют фразы в сердце, дотемна…

Мы тоже, знаешь, «хороши»…

А по стеклу ручьём мечты,

Мой лучший личный водопад,

Простые рифмы, что на «ты»…

Всё как обычно – невпопад.

Горели в парке фонари,

Листву гонял устало пёс…

Молчи, дыши, не говори —

Всё, что случилось не всерьёз.

И эти странные цветы,

Зачем держу в своей руке?

И снова рифмы, что на «ты»,

И шёпот робкий вдалеке.

Так тихо тлело, что должно

Гореть и рвать на нас шелка —

Как чёрно-белое кино…

И нас осталось три глотка.

Разрушив ветхие плоты,

Мы реки повернули вспять.

И рифмы скудные на «ты»,

Как от мушкета рукоять…

«Ах, моя дорогая, ничего себе! Как видно теперь королевское перо! Даже запах такой слышен… хорошо выдержанного коньячка. Степенность восприятия с необузданной эмоцией – микс хорошей выдержки и бьющего в голову адреналина. Не забыть бы при этом вкрадчивую улыбку – позлить одних и повеселить себя!..

Вот скажи мне, хочу стать королевой – что это по-твоему? Как это? Сменить одежды, поменять имидж?.. Нет, этого недостаточно. Назвала себя таковой и всё значит, теперь ты – она?

Нет, Королева – это когда тебя так назвали другие. Интронировали, даже не видя. «Черт побери», – думаешь. – «Как, за что и почему? Неприступность?» Нет. Отвечу. Недосягаемая досягаемость. Трепет перед тобой, желание тобой овладевать, убить тебя, любить, одаривать, ненавидеть и быть рядом. То ли другом, то ли недругом. Просто прикасаться к судьбе той, что единожды назвал монаршей особой.

Тогда понимаешь, что повелеваешь, на эмоциях или рассудительно владеешь. Но при этом не забывай любить. Ведь в любви и есть соль. А сахар? Сахар и есть ты. Не для себя, но кому-то в горьком кофе, а кому и в кремовом тортике. Остаётся только лишь один вопрос, откуда моё перо у тебя? Да ладно. Себе ничего. Всё людям.

Возьми платочек. И скажи, что дождь… Сука, красивое, красивое у меня декольте…»