Текст книги "Утолённый доступ"

Глава 2. Сломанные грабли

Основной расчет в реализации своего «Коварного плана» я делал на то, что из всех ресурсов для самообучения по жизни я предпочитала пользоваться граблями… Наверное поэтому тот факт, что с претворением козней в жизнь у меня как-то сразу не задалось, не привлёк к себе никакого внимания. Результат же превзошёл все мои мыслимые и немыслимые ожидания, хотя, надо признаться, для меня он стал полной неожиданностью.

Яшка приехал только часам к девяти вечера, но зато с большим пакетом еды из известного ресторана японской кухни. Мой «рыжевато-коричневый» смотрелся в окружении разнообразных суши, роллов и сашими, как испанский лётчик на сцене балета Большого театра, но, как известно, на безрыбье и кастрюля – соловей, то есть мы ели васёку и запивали её портвешком.

Первый тост, традиционно был за нас, второй – за меня, третий – за любовь… Зная мою страсть к суши, Яшка явно хотел подлизаться ко мне, заглаживания события прошлого вечера. Я ничего не имела против. «Дорогая, а я точно главный в наших с тобой отношениях?» «Точно-точно, лижи давай!».

Когда время подошло к полбутылки, и я уже была готова озвучить Яшкинду свои взгляды относительно этого, он неожиданно взял себе слово сам.

– Знаешь, я тут в интернете тоже наткнулся на одну интересную теорию, – как бы намекая на недавнюю меня, издалека начал он. – Согласно ей считается, что всего за сорок пять секунд женщина может определить: подходит ей мужчина или нет, будет ли у неё с ним секс или мимо. Утверждают, что влюбляется она не с первого взгляда, а с шестого… С первого взгляда, который длится пять секунд женщина определяет мужчинский цвет глаз и умны ли они. Вторым – десять секунд изучает одежду мужчины и обязательно инспектирует наличие обручального кольца. Пятисекундный третий взгляд – оценка причёски. Четвёртый и десять секунд – на руки. Соразмерный пятый взгляд – на обувь. Шестым взглядом пятнадцать секунд женщина оценивает манеру держаться, походку, жесты, и на сорок пятой секунде она уже окончательно решает, что этот мужик за «гусь» и стоит ли иметь с ним дело… Но главное впечатление для женщины в мужчине это, всё-таки цвет, форма и выражение глаз…

– Послушай, мои глупый ослик, о том будет ли у женщины сегодня секс или не будет, она знает ещё до пять минут до того, как бросит на мужчину свой самый первый взгляд. А вот с кем? Для этого она и приходит на свидание. Ты в своей теории ещё про запах не сказал. Особенно про тот, который заполняет собой всё пространство, когда мужчина снимает обувь.

У вас, у мужчин, постоянно на счёт нас – женщин – свои теории, всякие там правила съёма и прочая мутотень, верная лишь отчасти и имеющая довольно узкую область применения. Однако, уверовав в непогрешимость и универсальность такого рода навыков, вам не помешает быть готовыми и саночки возить, то есть долго, иногда до совершеннолетия младшего отпрыска, расхлёбывать последствия своего «успеха», убеждая себя в том, что оно того всё-таки стоило. Ведь даже при всех издержках гендерной революции признать свои ошибки вам и сегодня, как серпом по… самому дорогому.

У нас иначе. Поскольку баба – дура не потому, что дура, а по определению, то от нас никто и не ждёт разумного поведения. Когда же оно всё-таки случается, его предпочитают не замечать: ну, бывает, мож, съела чо… Конечно, если выходить замуж, стоит прикинуть, хотя бы приблизительно, что из этого всего может получиться. Если фокус не удался, всегда можно развестись, но цена эксперимента – годы, и тратить на это существенную часть своей мимолётной жизни как-то жалко. К тому же алиментов может и не обломиться, в отличие от генов отца-производителя, с которыми потом жить.

Всё сейчас тобой сказанное не имеет никакого отношения к чувствам, которые, в свою очередь, не имеют никакого отношения ни к чему вообще. Живёт себе поблизости человек, много лет сливаясь с окрестным пейзажем до полного неразличения, и вдруг: бабах! Смотришь на него и понимаешь, что именно вот этого, полнеющего и лысоватого, я искала всю жизнь.

Или стоишь с подружкой на остановке и видишь смешного нелепого типа. Ты давишься от смеха, в конце концов подруга заражается твоим весельем, и вот вы уже обе оттачиваете о бедолагу жало вашего остроумия. А он вдруг оборачивается, ты видишь его глаза, этот тихий омут, в котором хочется утонуть, и тебе становится ясно со всей неоспоримой очевидностью, что это Он! Тот самый трамвай, которого ты ждёшь на этой остановке…

Твой избранник может быть немолод, некрасив и жить на пенсию в хрущёвской однушке с котом и букетом наследственных и благоприобретённых заболеваний, может картавить, носить вставную челюсть и платить алименты нескольким бывшим жёнам – не всё ли равно, раз он твой Прынц!

«Ну, почему, почему, почему именно он?!» – хватаются за голову отчаявшиеся родственники. А нипочему! А вот так!

– Ты хочешь сказать, что я тоже такое же «нипочему»? Тоже вот такой вот «вот так – никак»? Для этого ты мне приседаешь на уши?

– Хм, присесть на уши… А ведь именно об этом я сегодня и хотела с тобой поговорить. Только в сегодняшней моей женской интерпретации это называлось «присесть на лицо». Но так как уши при таком раскладе в любом случае будут между моих ног, то засчитано. На уши так на уши.

– Знаешь, как говорят на Малой Арнаутской? Отсоси потом проси! – Яша аж встал из-за стола, произнося эту гневную тираду.

– Любой каприз за ваш отлиз, – невозмутимо сделав бровки «домиком», парировала я. – Какими ресурсами вы предпочитаете пользоваться для самообучения?

– Граблями…

– А не боишься, что как-нибудь во время очередного отсоса я тебя возьму и пальцем вглубь зафиксирую? И никуда ты от меня не денешься, Яшка-голубок! Сделаю из тебя мармеладного, – с нарочито заливистым смехом подлила масла в огонь я.

– Да я… Да я… Да я тебя сейчас сам зафиксирую! – не ожидая от меня такой подлости подвзвизгнул Як. – Как там говорят? Два в парадный, один в шоколадный!

– Ну пойдём, пойдём «мой шоколадный заяц, мой ласковый мерзавец, мой сладкий на все сто. О-о-о!». И я нарочито развязно, как быдланы в кабаках проходящих мимо них официанток, смачно шлёпнула Яка по заднице. – Смотри не захлебнись только!

Хлюпы, чмаки и стоны, раздававшиеся из нашей спальни, дальше из сострадания к читающему эту книгу редактору, я вновь приводить не буду. Всё равно вырежет. Скажу только, за то время, пока Яшка с утра пять минут принимал душ и пятнадцать чистил зубы, я успела, не торопясь, выпить три кружки кофе, накраситься, собраться на работу и выйти, не забыв оставить ему на кухонном столе открытую коробку абрикосового мармелада и записку: «Мой мармеладный, я не права. Но, надеюсь, тебе понравилось».

До обеда он не брал от меня трубку и не отвечал на мои сообщения в мессенджере. «Точно обиделся», – самодовольно протирала ручки я. Женщина всегда знает, как закрыть рот мужчине, если у неё вдруг заканчиваются аргументы в споре. Однако в районе шестнадцати курьер принёс мне коробку конфет, букет роз и бутылку шампанского с узким горлышком. Ко всему этому великолепию была прикреплена записка: «Сегодня займёмся расширением твоего сознания. Предвкушай!»

«Эх, Коньяк, мой Коньяк! Ты – моя… " Далее следовали варианты. Моё сознание рисовало весёлые картинки одна пикантнее другой. До конца рабочего дня оставался ещё один час и тридцать четыре минуты…

Глава 3. Конституционная монархия

Если вы думаете, что я без царя в голове, то это вы зря. Я и сама бы никогда не подумала, если бы не мозги. На самом деле, в голове у меня конституционная монархия. Царь вроде как есть, но реальная власть у тараканов. И у задницы. Она принимает участие во всех областях моей жизни: в лечении, учении, воспитании и принятии решений. В поиске приключений равных ей вообще нет. Из неё у меня растут ноги, многие также утверждают, что и руки. Мне же кажется, что задницей я ещё и думаю. Многое происходящее в моей жизни делается именно через неё, ибо по жизни я стараюсь идти в жопу со временем. Наверное поэтому, получив с курьером от Яка бутылку шампанского с предложением заняться расширением моего сознания, я восприняла это очень буквально. По крайней мере, такова была моя первая мысль.

Ближе к шести в мессенджере объявился и Яшка собственной персоной.

– Как дала? В смысле «как дела?» Грёбаный тэ-девять.

– Мы в ответе за тех, кого мы обучили. Поэтому как легла, так и дала!

– Что, снова начальник на ковёр вызывал? Орал?

– Нет, Яшенька, анал! Конечно же он орал на меня, ведь я, как обычно, пришла на работу после него! Тебя сегодня во сколько ждать?

– А ты точно мой подарок получила?

– Да, спасибо, очень приятно, а почему ты спрашиваешь?

– Ну, если ты его получила, значит прочитала и приложенную к букету открытку.

– Ту, где ты предлагаешь меня расширить?

– А на обороте?

Ёкалэмэнэ! А вот слона-то я и не заметила! Наспех пошуровав в букете и пару раз ойкнув, натыкаясь на шипы – ненавижу розы! – я откопала небольшой прямоугольник ламинированной бумаги: «Малыш, начальство срочно сдёрнуло меня в недельную командировку. Надеюсь, ты найдёшь, чем себя занять. Шампанское тебе в помощь. Не скучай!» «Ну и езжай к своим шлюхам!», – моему негодованию не было предела, и я не нашла ничего лучше, чем закрыть мессенджер и, прихватив с собой подарок Яка, отправиться восвояси.

Пройдя по дороге краткий курс антидепрессивной шоппинг-терапии с применением кредитной карточки моего разлюбезного френда, добравшись наконец до дома, я наскоро приняла душ и не нашла ничего лучшего, чем скоротать остаток вечера в обществе полученных днём с букетом бутылки шампанского и коробки конфет. Всё лучше, чем никуда, хотя вот здесь я поторопилась.

Не зря я начала эту часть повествования с оды собственной заднице. Когда бутылка шампусика мной была уже ополовинена, а коробка конфет так вообще опустошена – что за дурной тон, дарить женщине конфеты на один укус? – в дело вступила она, её величество Титикака Писипоповна. Я достала из сумочки всё это время молчавший телефон, порылась в соцсетях и, найдя как мне показалось подходящий мем, вновь открыла мессенджер.

– Ищу труднодоступного мужчину, хочу его добиваться, водить в рестораны, писать на асфальте под его окнами послания любви, запускать воздушного змея с его именем… Легкодоступным не беспокоить. Не отвечу, – кинула я в Яшку картинкой и замерла в ожидании.

– Злишься? – не заставил себя ждать его ответ.

– А ты всё это время в засаде сидел?

– Ну, типа того….

– Ну и что, засадил?

– Нет, ты точно злишься!

– Нет, просто взвесилась, а на весах аж цельных шестьдесят кэгэ!

– Что, весы удивились?

– Я удивилась. Решено – сажусь на диету!

– Ну, не знаю для кого это ты там решила так стараться. Как по мне, так из холёной лошадки никогда не получится неуклюжий жеребёнок. Только тощая кобыла.

– А как по мне, так для похудение нужны тренажер, массажер и хороший ухажер, а про тощих кобыл ты своим шлюхах командировочным рассказывай! Я не жру, я подкармливаю бабочек в животе, тараканов в голове и кошек на душе. Если ты настойчиво считаешь меня лошадью, то тьфу на тебя. Я – единорог! Когда вернёшься – плюну тебе в лицо и забью. Копытами. Насмерть. Добро ведь, оно не мстительное, добро – справедливое.

– Вники, тебе давно уже как тридцатник! Такая большая, а в сказки веришь!

– Верю – не верю, но я прямо-таки чувствую, как этот самый рог у меня в связи с твоей командировкой посередь лба уже растёт. А что такое тридцать лет? Тридцать лет это – водораздел, когда у женщины вдруг внезапно выясняется, что ей нравится иметь не одну большую чистую любовь, а много маленьких и грязных. И от такого откровения ей становится так плохо, что не известно: «ноль-три» набирать или «ноль-пять» открыть. Недомогание такое, что впору начинать домогаться самой. В итоге она заваливается на диван, томимая желанием посмотреть какой-нибудь хороший фильм со «своим мужиком», и начинает обзванивать телефонную книжку, терроризируя подруг просьбой посоветовать ей какого-нибудь хорошего мужика. Потому что в тридцать лет женщина должна чувствовать твёрдое мужское плечо. Днём поддержкой, ночью ногами, а у подруг и у самих с этим делом плохо. А у тебя, кстати, никого на примете нет?

– Вники, хватит жаловаться на жизнь. Я всего лишь на неделю уехал в командировку. Мне уже начинает казаться, что тридцать женских лет – это тот Рубикон, перейдя который женщина перестаёт искать любовь и отношения, а ищет только того, кого можно заколебать своими представлениями о настоящем мужчине. Вон, некоторые вообще с твоими бывшими живут и ничего, не жалятся. Посмотри в глупь себя, детка, у меня от тебя мурашки, целовашки и обнимашки!

– Главное, что пока не обсерашки. Всем своим бывшим я искренне благодарна за то, что, уходя, они закрывали за собой рот, а это ты говоришь всем подряд!

– Да, но сейчас настала твоя очередь это услышать. Знаешь, мне без тебя что-то скучно…

– А перед этим была очередь твоих шлюх. Знаешь, я сейчас я ещё выпью! Того самого шампанского, что ты мне передал. Окончательно расширю, так сказать, границы дозволенного и рамки разумного… Вот скажи мне, я толстая?

– Нет.

– Но похудеть не мешало бы, да?

– Да нормальная ты, Вники!

– Но в бёдрах бы явно немного поменьше?

– Я тебя люблю любую!

– Но восторга я в тебе не вызываю, иначе бы ты так скоропостижно не уехал в свою командировку. Иначе бы предупредил.

– Ты во мне вызываешь восторг!

– Но уже не бешеный?

– Ну, скандал уже будет, я правильно понял?

– Неужто?

– Наужто неужто! Зачем же тогда тебе я?

– Зачем-зачем, за надом! Я, конечно, знала, что этот момент рано или поздно наступит, но теперь я должна тебе признаться, я завела тебя в тот момент, когда на собственные прихоти мне осточертело тратить собственные деньги.

– Ну да, шмары же украшают мужчину! Если я умру, ты в тот же день найдёшь мне замену!

– Нет, блин, я с трупом буду жить! В общем, дорогой мой Як! Когда соберёшься от меня уходить, начни отращивать окладистую бороду лопатой. Я сразу пойму, что пора, и мы избежим дурацкого выяснения отношений.

Борода поверх футболки оскорбляет моё чувство прекрасного. Аккуратная эспаньолка – допустим. Но только поверх тройки или фрачной пары, в крайнем случае, смокинга. А этот веник поверх футболки – брррр! Не спасёт ситуацию даже умащивание его дорогим парфюмом.

Борода требует солидности, изящных манер и тонкой салонной беседы. Если ничем из перечисленного не владеешь – облачайся в армяк и онучи, но тогда вообще непонятно, в чём прикол: извозчики не знали барбершопов, просто экономили на цирюльниках.

Борода не сделает из тебя мужчину, если, кроме неё, предъявить тебе больше нечего. Одной из моих подруг муж при разводе заявил:

– Я потратил на тебя лучшие годы своей жизни!

Когда она пришла в себя от этого когнитивного диссонанса, то ей осталось только констатировать:

– Ты украл мою реплику…

Во избежание подобных анекдотов я предлагаю тебе уйти с достоинством. Как только ты поймёшь, что тебе больше нечего мне предложить – отращивай бороду! Когда она минует стадию недельной щетины, я меняю замки.

– Послушай, Вники, сколько мы с тобой живём, никак не могу определиться, ты экстраверт или интроверт.

– Шуруповерт!

– Не понял…

– По гороскопу я – шуруповерт и не колебёт! Я тебе уже всё сказала. Теперь можешь идти к свои шлюхам в «Чайхону» или что там у вас в вашем Усть-Издюйске центровым местом считается?

– Знаешь, я всегда путался в вывесках: «Чайхана», «Чайхона», «Чойхона». Жду появления «Хойханы». К этим узбекским панкам точно пойду! А по поводу шлюх, ладно, признаюсь, ты меня раскусила. Есть у меня здесь под боком парочка – Дуня Кулакова и Фрося Бурлакова. Но и ты там тоже, согласись не в полном же одиночестве прозябаешь. Насколько я знаю, и к тебе в гости уже заглянул Дон Содом Перильон. Так почему бы нам не скрасить наше с тобой соломенное вдовство в их нескромной компании? Можем даже групповушку на удалёнке замутить. Хочешь, я включу видеосвязь?

– Значит я правильно поняла, какое-такое мое сознание и в каком-таком самом месте ты хотел мне таким образом расширять. Погоди, сейчас дососу из Дона последние капли. Остатки, знаешь ли, сладки. Устроюсь поудобнее, и поехали.

К сожалению, а может и к счастью для читающего сейчас эту книгу редактора, бумага не в состоянии передать даже клиповую видеонарезку их наших с Яком экзерсисов в компании Дуни, Фроси и Дона Содомовича. Помню только, как на этапе «предварительных ласк», я Яшке в камеру топорщила находившегося в объятиях моих ладоней Перильона: «Мсье, хватит мне уже тыкать, я вам не девочка!». На что сама же за него псевдомужским голосом с акцентом и отвечала: «Извините, сеньорита, никак попасть не могу». В остальном моим рукам было явно не до скуки топтания кнопок клавиатуры, чтобы хоть как-то передать вам все эти ахи, охи и вздохи. Ограничусь, пожалуй, тем, что позы наши были нелепыми, степень зуммирования картинки – максимальной. Праздник плоти удался, потусили клёво, на том и успокоились.

Позже вместо того, чтобы спокойно понежиться в виртуальных объятиях друг друга, у Яшки внезапно пропал интернет, и мне не оставалось ничего другого, как собраться и неровной походкой свежеотлюбленной женщины сходить в винную лавку, пригласить к себе в гости ещё одного Дома по имени Хосе Мария де Гомсека. Бутылки из-под шампанского даже по технике безопасности всегда одноразовы. Впрочем, говорящих фамилий со времён Салтыкова-Щедрина тоже ещё никто не отменял.

Вдоволь насладившись внезапно обретённым статусом соломенной вдовы, я умиротворенно уснула. Всё-таки подозревать – это гораздо хуже, чем знать. У реальности есть границы, а воображение молодой женщины беспредельно. Впереди меня ждала целая неделя ежевечерних встреч с подругами, с сопутствующими женским кутежам походами в караоке, заполночными пьяными разговорами об эстетике мужского писюна и прочих маленьких женских радостей. Степени участия Дона и Хосе до момента возвращения Яшки из командировки мне должно было хватить сполна. На край меня в любой «Шестёрочке» всегда ждал такой родной и легко доступный и кондовый князь Поллицын.

Глава 4. Лайкер быстрого реагирования

Как говорят знающие люди, сапиосексуал – человек, у которого напрочь отсутствуют органы мышления ниже пояса. То, что у обычных сексуалов думает в районе паха, живёт у него в голове. Как по мне, так при таком раскладе, и человеком его назвать тоже сложно. А меня, так вообще. Ранее я уже писала, что в моём случае место головы занимает задница. Седалище, попка моя, попочка, ненаглядная Титикака Писипоповна. Так что…

Командировка Яка в очередной раз дала мне лишний повод убедиться, что органов зрения на спине у меня нет, а посему обеспечить глаз да глаз за своим «перпетуум мобиле» я не в силах.

Если кто-то думает, что он не такой, как все, то все думают точно также, как и он. Сложнее использовать того, кто использует себя только сам, но у каждого есть своя замочная скважина, а если есть скважина – рано или поздно найдётся и ключик. Или его дубликат. Всё, что закрыто одним человеком, может быть открыто человеком другим. А посему нужно тщательно следить за запирающим механизмом, вовремя смазывать личинку, дабы случайно не заклинило, когда в конце концов захочется открыться самому, а взломать тебя и без твоего согласия взломают. Главное, не обрасти ракушками – насильно мил не будешь.

Впрочем, что-то я отвлеклась. Для того, чтобы блюсти себя, мне нужен мужик и желательно на постоянной основе. Конечно же, я не совершенство, но шедевр ещё тот, и характер у меня уравнобешенный. К тому же не люблю объяснять. Мои мысли непонятны даже мне, но от жопы для меня действительно зависит очень многое. То она слипнется, и её нужно непременно кому-то разлизывать, то растолстеет и… А уж если где-то задумали притаиться приключения, то будьте уверены, она их мне обязательно найдёт. Жопа-ищейка прямо какая-то! Это раньше она подкрадывалась к ним незаметно, а сейчас во всю бежит навстречу с широко раскрытыми объятиями, с весёлой улыбкой на полупопиях, задорно подмигивая колечком сфинктера, как будто они уже сто лет знакомы, словно она вновь почувствовала себя девочкой, но уже поздно. Хотя обо всем по порядку.

Началось всё как всегда – со звонка подруг. Очередной рабочий день подходил к концу, симпатичные мужчинки из числа офисных, как обычно печеньями меня не одаривали и шоколадками не угощали. Не скажу, чтобы меня это как-то задевало, но при таком раскладе зачем на работу вообще приходить?

– Пойдём сегодня вечером в караоке?

– Нет, у меня всё болит.

– После чего это вдруг? Твой-то уже пару дней, как в командировку уехал!

– После чего, после чего, после тридцати!

– Да ну, брось ты! Может быть, тебе хоть на этот раз повезёт, и найдётся кто-нибудь, что совратит тебя и бросит.

– Отлично, со мной давно такого не случалось. А сколько раз?

В общем, после недолгих уговоров мы с моей незабвенной пятой точкой оказались на диско. Ночь обещала быть алкогольной и, как оказалось, не обманула. Позже память порадовала меня разноцветным калейдоскопом из острых стёклышек «тут помню, тут не помню». Постараюсь воспроизвести её «хранилогию» и вам. Держать это в себе оказалось куда выше моих сил, впрочем, как на утро и многое другое.

После третьего коктейля ко мне начал клеился какой-то горячий южный парень:

– Девушка, а вы знаете, как называется клуб любителей куннилингуса?

– Даже не догадываюсь.

– Язычники! Ха-ха! Позволь представиться, руководитель этого клуба Арамис. Я смотрю у тебя всё сложно, но тебе повезло, сегодня я нахожусь в активном поиске.

– Господи, в активном поиске он… Смотри, не заблудись! – для приличия я предприняла слабую попытку его отшить. – Хорошо, я буду звать тебя Дралтатьян.

– Да как хочешь зови, главное – что звать будешь. Мне дедушка всегда говорил, что расположить к себе девушку вариантов много, но в основном два – передом и задом. Пойдём потанцуем?

Не дожидаясь ответа, он резво вытащил меня из-за столика и прямо сразу на середину танцпола. Из динамиков лился какой-то ванильный медлячок. Дралтатьян прижал меня к себе покрепче, я провела рукой по его ширинке и поняла, что у парня на мой счет самые твёрдые намерения. Дыхание спёрло мигом. Я даже успела подумать, что, судя по проблемам с сатурацией, у меня коронавирус. «Ты такая добрая, нежная, весёлая», – горячо шептал мне на ухо мой кавказский мачо, не забывая при этом активно шуровать пальцами в области моего нижнего таза, видимо пытаясь накормить его ластовицей. «Интересно, где это я тогда шлялась, когда ты меня такую видел?» – отшучивалась в ответ я.

«А, действительно!», – в конце концов я не выдержала и расстегнула пуговицу на джинсах – «Какая разница, кто с кем спит. Главное, чтобы все выспались». Дышать мне стало как-то сразу легче.

После пятого бокала помню себя уже, как дилдо истово обхватывающей двумя руками микрофон, исполняющей на свой лад в караоке заезженный хит из начала нулевых. Кажется, до меня его пела какая-то девушка с библейским именем и не совсем православной фамилией.

«Люби меня по-французски,

Люби меня по-немецки,

По-итальянски, по-тюркски,

Люби меня не по-детски.

За то, за это, за шкафом,

В кустах и под одеялом,

По-гречески, по-гагаузски,

Я от «по-русски» устала»…

Я голосила что есть мочи, не особенно задумываясь о попадании в ноты и ритм. Наверное потому, что всеми фибрами своей женской сучности чуяла – попала уже сама.

Дралтатьян из зала жадно пожирал глазами мои рвавшиеся на свободу прелести, бившиеся в угаре сопровождавшей моё соло неистового танца.

Далее помню, как мы с ним задружились в соцсетях, и он бодро пролайкал все мои фотки.

– Тоже мне, лайкарь быстрого реагирования! – улыбаясь собственной находчивости, заявила ему на это я.

– А ты классная! Повезёт же кому-то!

– Может быть, тебе?

– Нет, я невезучий, – с загадочной улыбкой сквозь грохот музыки прокричал мне в ответ он и прислал в личку фото своего писюна.

– Чё ты всё лайкаешь да лайкаешь, женись давай!

Уж что-что, а произвести стойкое впечатление Дралтатьян умел.

В следующем воспоминании, да простит меня за несдержанность читающий эти строки умудрённый сединами редактор, я нашла себя стоящей на коленях в кабинке клубного туалета, с губами, припечатанными к расстёгнутой молнии джинсов этого горячего горного орла. Милый мой, я честно держалась аж целых три предыдущих главы, но сейчас, извини, не смогла.

Дышать мне вновь было сложно. «Наверное, всё-таки коронавирус», – успела подумать я, но по-хозяйски расположившаяся на затылке волевая мужская ладонь быстро расставила мне всё по своим местам. Дралтатьян не давал мне отстраниться от процесса, подобно электромоторчику делая тазом низкоамплитудные возвратно-поступательные движения. В результате мои губы неотрывно ощущали металлический холод. Ячейки «зиппера» то и дело покалывали губы, так и норовя цокнуть по моим зубам. Я не нашла ничего лучшего, как оторвав на минуту руки от служившего мне точкой опоры ободка унитаза, спустить штаны горца с трусами до колен. Сразу же стало чуть попроще.

– А ты такая же шалава, как и все мои бывшие! – не преминул уничижительно-одобрительно заметить на это горец.

А вот это было неожиданно! Если бы он ещё и подмывался… Но от такой наглости я аж поперхнулась и автоматически с силой сомкнула зубы у основания предмета его мужской гордости. Дралтатьян, как подстреленный, завопил и на секунду ослабил затылочную хватку. Этого мне хватило, чтобы успеть отстраниться, соскочить, поняться с мокрого кафеля, и распахнув дверцу кабинки, расталкивая локтями очередь из разноформатных парочек, пулей вылететь прочь из столь популярного места тусовок. Краем уха я лишь успела услышать, как за спиной что-то сильно грохнулось. «Ты в штанах своих сначала разберись, а потом уже к бабам пьяным клинья подбивай, фазан приэльбрусский!»

Наскоро попрощавшись с подругами, я вызвала такси и уже через пятнадцать минут активно прочищала желудок и драила зубы с языком в алькове собственной ванной.

Почувствовав себя много лучше, я забралась под одеяло и первым делом удалила свой всё ещё хранивший отпечатки извергшегося на него Дралтатьяна аккаунт в социальной сети. Пусть это был мой очередной фейл, но всё же! Что-что, а следы нужно уметь замывать вовремя!

Закончив с конспирацией, я открыла мессенджер и прочитала пропущенные за время своего отсутствия в мессенджере сообщения от Яка. Последнее из них датировалось половиной десятого вечера и содержало лишь пожелание спокойной ночи. Странно, он никогда не ложился спать в это время. Где-то в глубине моего кундалини щёлкнуло: что-то тут не чисто, но в силу своего смятения я решила на этом не заморачиваться. Ощущение тугой заполненности рта и щекотания в глотке никак не отпускало, и я, покопавшись на тематических сайтах, принялась копипейстить Яшке скабрезное:

«Я лежу в постели, жду тебя. Ты выходишь из ванны, в момент замерзаешь и ныряешь ко мне под одеяло. Я прижимаюсь к тебе всем телом, и ты сначала шепчешь в очередной раз о том, какая же я горячая, а потом проводишь рукой, и убеждаешься, что тебе не показалось – я действительно без трусиков. Проводишь рукой по моим бедрам, и под моим животом, там, где только что был спящий холодный комочек, что-то начинает шевелиться и расти. Я прижимаюсь к тебе и целую твои губы, сначала осторожно, потом все более настойчиво… И снова, как всегда, этот поцелуй нас заводит. Вот уже мои губы впиваются в твои, и с каждым их движением мои бедра подаются навстречу твоим, и снова и снова натыкаются на растущий столбик.

Потом я сползаю по твоему телу поцелуями от звездных сосков по бокам, по животу, останавливаюсь на мгновение и любуюсь Им. Мои губы в паре миллиметров от Его головки, и я шепчу тебе с восхищением: «Посмотри, какой же он красивый! И как он меня хочет!». От этих слов – или от моего шепота – Он вздрагивает и шлепает меня по губам. Я смеюсь, и в отместку оставляю его пока одного, спускаюсь вниз, прохожу губами по полоске между ногой и треугольником, потом у второй ноги тоже самое. Руки ласкают внутреннюю сторону твоих бедер, поднимаясь плавными круговыми движениями от колена к верху. Потом ласковые пальчики пробегают по твоим яичкам, и сползают целым каскадом маленьких прикосновений от яичек вниз, туда, где от этих прикосновений ты вздрагиваешь и маленький еле слышный стон срывается с твоих губ. И я пару раз пробегаю рукой по этой дорожке – от самого низа, по шву, по яичкам, по стволу, дохожу до головки – и снова вниз. Несколько раз, чтобы увидеть, как твои пальцы неосознанно сжимают край простыни. Пора.

Я меняю свое положение, сажусь на тебя верхом, и мои губы снова оказываются так близко с Ним. Быстро облизав их, чуть обнажаю твою головку, и кончиком языка круговыми движениями начинаю спускаться вниз. Мои губы – мягкие, влажные, теплые – все ближе и ближе, и наконец касаются этой гладкой теплой кожи на самом Его кончике. Начинается моя песня…

Мне так нравится ощущать его у себя во рту. Никогда не пойму женщин, которые этого не любят. Он, почти как живое существо, реагирует на каждое мое прикосновение, на каждое движение… Хочется, чтобы это не кончалось…

Обволакиваю губами головку, легонько вожу головой из стороны в сторону. Все медленнее, медленнее, и потом все на миг замирает – и я медленно опускаюсь, забирая его почти весь внутрь себя, языком поглаживая его по сторонам, чувствую, как он скользит между моим нёбом и языком, все глубже и дальше. Потом так же медленно вытаскиваю его, давая волю своему языку, который теперь всего Его облизывает, гладит, касается струнки уздечки, пробегает по головке и ее краям. Потом кончик языка летает по всему стволу, быстро-быстро двигаясь из стороны в сторону, словно бабочка. И вот я уже наращиваю темп, мои руки скользят по яичкам и Его основанию, ты лежишь, закрыв глаза, в каждом миллиметре твоего тела – наслаждение и ожидание. Ты весь вот тут, у моих губ, под моим руками, под моим шаловливым языком. Ты подаешься мне навстречу, мои нежные губы становятся упругими, и ты чувствуешь их кольцо, скользящее по всему стволу. Твои пальцы впиваются в мои плечи, ты выгибаешься – я чувствую, как из тебя бьет фонтан и не кончается, и ты стонешь, запрокинув голову – а я схожу с ума, потому что тебе так хорошо, и пью этот фонтан.

Все. Ты откидываешься на постели, твои глаза горят благодарностью и любовью, а я тебе шепчу: «Милый, ты сегодня опять сладкий… Так вкусно». И с видом сытой кошки укладываюсь на твоем плече и довольно мурлыкая, засыпаю…»

Пускай, если что, то и ему будет стыдно.

Последнее врезавшееся в память – через интернет я записалась на полную гигиену полости рта и отбеливание зубов к своему личному стоматологу.