Текст книги "Утолённый доступ"

Глава 11. Моё время пришло!

Если призадуматься, вообще-то я очень культурная и заботливая девушка, скромная и милая. Не верите? Ну и идите к дьяволу. Своё дежурное «гори ты в аду, стерва» прихватить не забудьте и шапочку наденьте, сквозняки на улице, простудитесь.

Живу я, в общем-то, хорошо, но почему меня никак не оставляет чувство, что Як встретил меня гораздо удачнее, чем я нашла его? С такими мыслями я и проснулась на трезвую голову. Немного повалявшись для приличия в постели, встала с той ноги, рассадила по местам тараканов, договорилась с задницей не искать приключений, и жизнь как-то сразу потеряла смысл. Пора было будить Яшку.

– Дорогой, я сегодня хочу с тобой поговорить, – как можно более таинственно промурлыкала ему на ушко я.

– Да, я тоже… – спросонья пробормотал в ответ Яшкинд и предпринял попытку перевернуться на другой бок.

– Что, нервничать должны оба? – уже без следа былого томления заняла позу сахарницы я. – Жду тебя через пять минут на кухне. И никаких тебе «ца-ца», пока на пальце нет кольца!

Сказать, что Як подлетел в кровати, как ужаленный – почти ничего не сказать. Я же, как была в костюме Евы, так и вышла себе спокойно из спальни, не преминув при этом громко хлопнуть дверью за своей призывно раскачивающейся пятой точкой. «Угомонись, вспомни, сколько тебе лет!» – из всех сил шептали уставшие сидеть по росту тараканы в моей голове. «Ни фига!» – отвечало им шило в моей очаровательной девичьей попочке. – «Жизнь только начинается! Да так, что вам и не снилось!» «А мы и не спали!» – бухтели в ответ тараканы и поспешно гримировались в изюм.

Нет, что бы там не говорили, есть своя прелесть в проведении медового месяца задолго до дня свадьбы. Во-первых, к тому моменту, когда молодые начинают спать друг с другом в нижнем белье, становится понятно, нужно ли спать молодым вместе вообще. Если женщина без одежды, это ещё не значит, что она доверяет мужчине. Доверяет – это когда без косметики. А во-вторых, согласитесь, женщина в костюме Евы имеет гораздо больше шансов в споре с мужчиной, чем мужчина в костюме Адама.

– Як, нам всем периодически нужно бухать и обниматься, – как мне показалось, «немного издалека» начала я, едва свеженепроснувшийся и до сих пор мучимый утренней эрекцией Яшка не осел за кухонный стол, – и обниматься бухими. И бухать с теми, кто обнимает. И обнимать тех, кто приносит бухать. В общем, я не буду ходить вокруг и около, давай поженимся!

– Вники, я не хочу жениться, я хочу завтракать!

– Ну, вот на свадьбе и поешь.

– – Если кормить меня ты не собираешься, может быть, давай тогда вернёмся в спальню пока у меня всё окончательно не упало?

– Только после свадьбы!

– Но раньше же ты мне не отказывала!

– Раньше я не собиралась за тебя замуж.

– Ну, вот и всё, – с грустью в голосе констатировал Як, уперев взгляд куда-то в область между больших пальцев ног. – Кофе хочешь?

– Ну почему же все мужчины стараются пригласить даму с утра на кофе? Может быть, она водку любит? Конечно, кого ещё хотеть в такую рань?

Впрочем, о каком это таком кофе я? Как и каждой женщине, мне хочется взаимной любви. Особенно с утра. Но чтобы с уважением, чтобы не только «мм, какая у тебя задница», но и «хочешь, я убью соседей, что мешают спать?» и «доехала ли ты до дома?» И желательно, чтобы доехала не на своей же заднице.

Это любовника можно попросить прибить полочку или собрать шкаф. Секс за услуги завсегда обходился женщине дешевле, чем секс из обязательств, наложенных на неё природой – успокаивать того, кто нервничает, и нервировать его же, когда тот почему-то пребывает в спокойствии. Так что наорать, что полочка прибита криво или шкаф, не простояв и пары дней, начинает рассыпаться – здесь уже определённо нужен муж. Ягодка созрела, моё время пришло!

– Послушай меня, Яша! – немного в лоб начала я, едва заметив дно первой за это утро чашечки кофе. – Наверное, для тебя не является секретом, что я для тебя и есть та самая женщина, которая умеет отсосать твои душевные раны. И не просто отсосать, но и проглотить, а не украдкой сплюнуть в ладошку, аспирированный мной таким нехитрым образом яд.

Всю свою сознательную жизнь, я бессознательно искала одного безумного мужчину, который верил бы во всё, что я ему говорю. По моему скромному разумению, вчера вечером я его нашла, и этот мужчина – ты. Любое наше серое утро могут скрасить чашечка кофе и несколько поз Камасутры. Я делаю тебе официальное предложение: будь моим жено́м!

Да-да! Ты не ослышался. Именно «жено́м», а не мужем. Мужей у женщины может быть сколько угодно, а вот «жён» в жизни каждой из нас бывает только один. С мужьями женщины регистрируют юридические и имущественные отношениям, с жёнами – романтические и душевные. И если мне так нужен человек, разделяющий мои аморальные ценности, так чего же мне ждать? Настал и мой черёд получить яблоком по маковке. «Як – жено́м Вникона», – по-мо́ему звучит, и звучит по моему́! В общем, давай подадим с тобой заявление в ЗАГС!

Ты спросишь, как я пришла к такому потрясающему основы всего и вся предложению? Проснувшись сегодня раньше обычного, я лежала и, слушая, как ты сопишь, принялась, как обычно, читать граффити на потолке. Какая-то заноза торчала в этих визуализированных раздумьях – торчала нагло, как «чю-щю» в экзаменационном сочинении отличника.

Ощущение инородного тела в столь новом для меня месте было настоль непривычно, что позволило мне сделать вывод, эта заноза была явно посажена тобой, мой Буратино. Я прогнала через фильтр своей девичьей памяти наши последние разговоры и нашла её: «…Попробуй, накорми мужика, напои, пофлиртуй с ним по-умному и выстави на мороз. Хрен он к тебе вернётся!» Помнишь?

– Ну да, было такое, говорил тебе как-то. Но разве это повод для того, чтобы…

– «Достаточно, мля». Ты же помнишь наше с тобой стоп-слово? Тем более, что пока глаголет моя задница, твоей жопе слова не давали. Было! И даже не раз и не два…

Мне всегда казалось, что у мужчин я пользуюсь успехом весьма умеренным. Возможно, это только потому, что успехом я пользовалась не у тех парней, которых мне бы хотелось. И вот среди этих персон нон-грата был один потасканный плейбой, который дежурил у моего дома с цветами и конфетами, таскался на работу и обрывал телефон, несмотря на мой недвусмысленный отказ иметь с ним что-то общее. Нет, сначала он меня очаровал – пел, как Хворостовский! – но, когда репризы этого героя-любовника стали повторяться, я скорее почувствовала, чем поняла: что-то здесь не так! Осада закончилась только с моим переездом на его жилплощадь.

Я жила у тебя, и как надо сказать жила! И несмотря на то, что у нас там было – мы до сих пор вместе.

А до этого был другой, но тот вообще скучный. Как говаривали прабабушки: не моего романа! Это я поняла уже после первого разговора – в отличие от него, в течение месяца каждое утро, исправно появлявшегося у моего окна. Он стоял там с печальным ликом Пьеро и смотрел, как я крашу ресницы, а мне хотелось взять чёрный косметический карандаш и нарисовать три слёзки на его щеке – для завершённости образа. Сначала я пыталась оставаться в рамках приличий, вежливо увещевая страдальца, что ему здесь не обломится. А оказывается, следовало просто один раз как следует наорать, что я и сделала, потеряв терпение. Бедняга еле ноги унёс и, наверное, долго благодарил Бога, не попустившего ему связаться с такой мегерой.

Яшка, каждый божий наш с тобой скандал традиционно заканчивается сексом, и мне это нравится. Больше скажу, мне нравится с тобой скандалить, это меня заводит. Так что и здесь «в молоко».

Третий был муниципальным чиновником, остепенившимся из бас-гитариста, хотя басисты – это вообще отдельный разговор. Он был просто душечка – не причинял мне никаких хлопот, провожал из джаз-клуба после джем-пати и сейшенов, читал стихи и дарил цветы. Когда я, растроганная столь куртуазными манерами, выразила благодарность за его такт, он признался: «Просто, когда я тебя увидел, то сразу понял, что девять из десяти отсеиваются в момент подачи заявления…»

– Вники, вот мне всегда было интересно, сколько у тебя вообще мужчин до меня было?

– Я же с тобой сейчас об этом и говорю. Три. Хотя нет, погоди, вспомнила один смешной случай. Девять или десять…

– Вот и я про то, что наверняка были и другие…

– Но те и вовсе не заслуживают упоминания. В общем, про заявление, и не уводи меня с мысли! Когда я встретила тебя, признаться, долго не могла определиться, что мне нужно больше, нежные объятия или винтовка с оптическим прицелом? Но потом процесс затянул, и я как-то решила, что порядочную женщину рядом с тобой должны украшать острый ум, хорошие манеры, безупречный внешний вид, регулярное пьянство не только по выходным…

– И кот, – саркастически дополнил мою мысль Яшка.

– Да, точно, и кот, но здесь пока недоработочка. Парни, которые мне нравились, за редким исключением не видели меня в упор, и обижаться на это так же бесполезно, как злиться на погоду. В общем, всё это напоминает бесконечный турнир между Природой и Духом, в котором чемпиона нет и быть не может, потому что в качестве арбитра здесь переменчивая Фортуна, поочерёдно присуждающая победу обеим сторонам. В итоге – ты девять или из десяти? Котик мой, скажи мне честно, ты отсеиваешься?

– В итоге: «Жил Старик со своею Старухой…», мотал карму за всех обманутых женщин! Вники, мне уже поздно признавать нашу встречу ошибкой. Это нужно было делать, ещё когда ты предложила разогреть мне на ужин окрошку. Быть с тобой, с одной стороны, как минимум, интересно, фиг угадаешь, что ожидать: безумного секса, кота с помойки или цианида в борще. С другой, я, хоть убей, не могу представить наше семейное фото в рамке у себя на рабочем столе. Мы живём с тобой без рамок, мы – не фотография! «Художник должен быть голодным и недотраханным поэт» – это как раз про Яка и Вники.

Я уже рассказал про тебя своей маме. На секундочку, она у меня достаточно известный психотерапевт частной практики. Как говорят про неё пациенты, «Роза Марковна задаром говорить не будет». Знаешь, что она сказала мне в ответ? «Яшенька, сыночка! Поступать хорошо и правильно не всегда хорошо и правильно, и это неправильно, но хорошо».

Если бы я был её дочерью, то соискателям моей руки пришлось бы пахать на нашу семью столько же, сколько мой ветхозаветный тёзка пахал на семью Рахили, да и то ему вначале бы сбыли старшую дурнушку.

– А не сходить ли нам, Яков Вольдемарович, по этому поводу в ресторан?

– Вники, вы что, слово «музэй» не выговариваете? Или наша любовь не достойна того, чтобы запечатлеть её в масле!

– Ох, Яшенька, чувствую вы хотите раскрутить меня на секс!

– Ой вэй, Вникочка! А шо вы от меня-таки хотите? Я от вас претендую на свадебное платье и букет!

– Таки вы хотите раскрутить меня на подарок?

– А вы меня на секс?

– И что?

– А ничего! Сидим с вами, как два идиота. Я без платья, вы без секса.

– Как говорится, понять нас не сложно. Сложно понять правильно.

– Так вот, как сказала мне по твоему поводу мне моя незабвенная матушка Роза Марковна: «Яша, сыночка моя, запомни, сила женщины не в том, что она говорит, а сколько раз она повторяет. Если твоя Вники когда и захочет перемен, то, как женщина замужняя, она, скорее, пойдёт работать в школу, чем налево. В школе перемены каждые сорок пять минут, и работа там самая лучшая – учителя об этом каждый день на доске пишут «Классная работа». Если она что-то делает, то таки делает это хорошо и до конца. Поэтому за твои мозги с ней я уже почти спокойна, выносить тебе их будут регулярно, качественно и с любовью. Если она когда и откажет тебе зазря, то помни сыночка, что отказывает она просто так далеко не каждому. А посему, Вероника Кирилловна, опять же цитируя свою незабвенную маман, шоб вы так жили, как я вас хочу!

– Яков Вольдемарович, так и живите со мной на здоровье, и хотите каждый день! Так оригинально замуж до вас меня ещё никто не звал. Я такая пьяная от любви, будто собираюсь на свидание с некрасивым мужчиной. Я с удовольствием буду улыбаться вам каждый раз накануне дня зарплаты и иногда даже аванса или премии. Если любовь – это лежать рядом с тобой и залипать в телефоны, то я, таки, прямо вся согласная! Если вы поцелуете меня ещё раз, я буду ваша навеки!

– А вот за предупреждение «спасибо»!..

Что последовало далее, по традиции, предусмотрительно соблюдаемой мной с самой первой главы моей незамысловатой повести, в красках описывать не стану. Нетерпёж любого человека имеет ровно свои пределы, а тем более у заочно столь уважаемого мной редактора достопочтенного издательства, просидевшего над текстом сего «шедевра» энное количество дней и ночей, и всё-таки выпустившего эту книгу в свет. Очень надеюсь, что по ходу он не поседел. А раз так, то и мне уже настало время закругляться, ибо свою сценарную задумку я осуществила и всё, о чём хотела и не хотела, уже рассказала. Остальное – лирика и накрутка количества страниц во имя удорожания конечной стоимости бумажного издания. Я же не привыкла вгонять кого-либо кроме Яка в излишние траты, и вот что умная тётя Вники имеет слово на прощание сказать.

Милые дурочки, мечтающие о замужестве, как избавлении от земных тревог! У меня для вас плохая новость. Ваши проблемы со свадьбой не закончатся – ею они только начнутся! Тому, кто возьмёт вас в жёны, полцарства и денег на лекарства. Психов вокруг – каждый второй, и вы не первые.

Если смотреть на вещи трезво, то неизбежно и невольно хочется выпить. Как-то раз, выходя из Яшкиной квартиры, я обратила внимание на половичок перед дверью и подумала: «Его, кажется, иногда моют». Следуя заветам упоминавшегося мной Маяковского, мои предки чистили себя под вождём мировой революции. И нам велели мыть себя чаще, ибо жизнь полна удивительных открытий. Я, к примеру, попробовала себя в искусстве. Отмылась и оказалось, м-м-м, пальчики оближешь! Чего и вам желаю.

Тут и сказочке конец, слушали вы или читали – не важно.

Моё время пришло!

За сказанное. Эпи – лох

Сегодня последний в моей девичьей жизни «день холостяка». Чипсы, рыбка и пивасик в магазине должными объёмами закуплены, футбол, ужастики и новости в телепрограмме красным карандашом кружочками отмечены. Осталось только сидеть на диване, периодически громко материться и изредка почёсывать свою ненаглядную Титикакочку. Но пока в моей голове ещё не заиграл бравурный марш «Прощание славянки», написанный в одна тысяча девятьсот двенадцатом году штаб-трубачом седьмого запасного кавалерийского полка, стоявшего в Тамбове, Василием Агапкиным под впечатлением от событий Первой Балканской войны, на смену которому завтра придёт Марш Мендельсона, позвольте сказать вам пару слов на подумать, пока меня окончательно не сморил «Сон в летнюю ночь».

Знаете, откуда эта фраза: «Между тридцатью восемью и тридцати девятью годами я прожила десять прекрасных лет»? Нет? Даже не догадываетесь? Тогда – ша! То была героиня старого доброго советского теледетектива, а сейчас говорить буду я.

Написанное уже написано. Зачем – каждый решает для себя сам, я из песни слов не выкину. «Музыка музыкой, но как же жизнь?» – спросите меня вы. «Жизнь?», – удивлюсь вам в лицо я. – «Продолжается!» Мне нечего скрывать от широкой общественности: мои года – моё богатство! И это, поверьте, не ирония. По крайней мере, в моём случае, потому что ум не всегда приходит с возрастом – иногда возраст приходит один. Так вот, за каждый из прожитых мной годов я заплатила сполна и теперь намерена свои расходы, как минимум, отбить, а в идеале – ещё и выйти в прибыль.

Потому что опыт, во-первых, можно монетизировать. Есть несколько ступеней профессионализма: ты что-то умеешь лучше других, ты что-то умеешь лучше всех, и ты уже сам не помнишь всего, что ты умеешь. Последний этап – как раз тот самый уникальный случай, когда ты становишься незаменимым.

Во-вторых, грамотно использованный опыт влечёт колоссальную экономию вследствие способности предвидеть последствия на несколько ходов вперёд. Если все глупости, которые тебе не позволил совершить опыт – твой или чужой – пересчитать на деньги, то ты удивишься, каким фатальным банкротством могло бы обернуться твоё теперешнее нулевое сальдо.

Ну, и в-третьих, опыт меняет твою жизнь качественно. Только прошу не путать с опытом пессимизм и меланхолию! Если человек не видит в своей жизни никаких светлых перспектив, то это – опыт отрицательный: он знает только как нельзя. Но он не знает, как надо, а потому в этом «опыте» мало проку. Спасибо, можете перечислить свои неудачи на листе бумаги и наклеить его в сортире! Или написать их на мягкой бумаге – и… Ну, вы в курсе.

При всех трёх вводных и в нашей ситуации с Яшкой это всё – мой случай. Тот самый, в котором фраза: «Могу на всё положить и всё отрицать» за ответ на вопрос про положительные и отрицательные качества не прокатывает.

Но знать, как надо, ещё не означает делать, как надо. Я не волшебница, я всё ещё учусь. И это ровно та мера неопределённости и непредсказуемости, которая придаёт жизни вкус, а ощущениям – необходимую свежесть и остроту.

Словом, со мной: а) – не пропадёшь и б) – не соскучишься, с чем я и себя, и вас от всей души поздравляю. Все беды в этом мире от того, что мы слишком доверяем чужому опыту и не слушаем собственную интуицию. Или задницу. Ну, не все, но многие из нас… Чтобы не прослыть грязной шлюхой достаточно не брать деньги за секс и чаще мыться. Хотя, не стоит забывать, что даже Пушкин, в стихах называя Анну Керн «гением чистой красоты», в письмах друзьям величал её не иначе, как «вавилонской блудницей». Мужики! Что с них взять? Но ведь так оно и есть. Стоит кого-то из их отвергнуть, сразу – шлюха! И эти люди будут что-то говорить о «женской логике»!

Если бы вы читали всё мной ранее написанное внимательно, то смогли бы убедиться в этом на собственной шкуре.

А раз нет, тогда… за сказанное!

P.S. А всё-таки есть некая всеобщая недосказанность в вопросе того, почему и на войну, и в семейную жизнь новобранцев с рекрутами напутствуют исключительно маршами. «Левой, левой, раз-два-три! Равнение на грудь четвёртого размера!» Ведь женитьба – это всего лишь дорогая плата за бесплатно постиранные носки. Вы не находите?

 
«Я на тебе, как на войне,
А на войне, как на тебе…
А мы живем, а нам с тобою
Повезло назло…»
 

МИНИМО

Вот так и жуём…

Проснуться, осознать, начать путь. По пути захватить кофе, чего-то пожевать на обед, «сидячее место» в метро, умы человечества, Мир. За день выдавить из себя минимум и впихнуть туда же максимум. Выбрать местом для отдыха самый популярный курорт «Диван». Понять, судя по тому, какими выходят у тебя отношения с противоположным полом: строили их явно гастарбайтеры.

– Ты чего плачешь?

– Тапочки потеряла…

– Так вот же они – у тебя на ногах, левый и правый!

– Эти – да! А где третий и четвертый тапок?

– Так у тебя же всего две ноги! Ох, сороконожка ты моя…

– Ыыыыыыыыыыыыыыыы…

Утереть слёзы. Отвоевать лучшее место на диване у кота. Пораскинуть мозгами, одеждой и обязательно носками. Замереть и задуматься. Пролежать в такой позе как можно дольше, дабы не привлекать своим присутствием домочадцев и не отрывать их от дел – безудержного желания совершенствовать педагогические навыки и безмерной необходимости читать монологи.

– Крендебобель ты с помпончиком!

– Без помпончика… Его оторвали…

– Руки оторви тому, кто его тебе оторвал… Значит… Ты – крендебобель без помпончика?

– Нет… Только с пимпочкой!

Глубоко вздохнуть. Рассмотреть паутину на потолке. Отрешиться от всего происходящего вокруг. Открыть какой-нибудь новый закон всемирного чего-нибудь, ёмкости с напитками, борщами, кабачковой икрой, шпротами. Но ничего, пожуём – проглотим. Пофилософствовать. Обязательно облачить мысли в буквы, слова, предложения. Предложить их людям в любимой группе соцсети. Там же наткнуться на пост, такой ожидаемый и от этого не менее внезапный: «Странная штука – этот туман… Есть в нём что-то сакральное. Но сегодняшний туман был особенным. С самого утра он буквально растворил в себе небольшой подмосковный посёлок. Казалось, что он заполнил не только пространство между домами, ещё дремлющими голыми деревьями, до срока молчащими фонарными столбами, редкими прохожими, лениво передвигающимися собаками-фрилансерами, одинокими скамейками, мечтающими о Лете – туман проникал в душу и сердце, заполняя собой их пустоты…

Она приехала ко мне в похожее туманное февральское утро три недели назад. Просто я поломалась. Не духовно – физически. Сломался каркас, внутри которого продолжала жить сильная женщина предъягодного возраста. Мы так долго не были вместе только вдвоём, что я успела позабыть, как это чудесно. И в моей одинокой подмосковной квартире начали происходить чудеса – ложки-поварёшки в Её руках вытворяли такое, что можно было любоваться этим действом часами. Кухонная плита выводила котлетно-борщевые арии, чай из обычных пакетиков приобрёл особый вкус, даже привычный вид из окна стал светлым и ярким. Вещи, до этого дружившие с творческим хаосом, перемещались по квартире и находили новые места. Казалось, что они просто их позабыли – так ловко Она впустила в дом Порядок. Моя гостья быстро освоилась с ассортиментом и ценами районных маркетов и маленьких лавочек. А хозяйственный магазин быстро немного осиротел – в моей, практически аскетичной берлоге появилось много домашней утвари.

Мы много болтали в эти, как потом оказалось, самые счастливые за последнее десятилетие недели. К нам приходили в гости Добрые воспоминания, Смех по поводу и без, Вечерние посиделки на кухне, Размышления…, и я позволила себе это – вернуться в то время, когда ты был счастлив и беззаботен, когда временные отрезки были строго равны расстоянию от точки А (начала каникул) до точки Б (их завершения). Когда спор мальчишек был круче любой сатисфакции, когда мечты девчонок были красочны, когда деревья были непомерно высокими, когда в морских волнах чудились пиратские бриги, когда Мир казался добрым и огромным. Всё теперь ощущалось иначе – как будто не было в жизни тёмных дней, и мы никогда не расставались. Но всему в Мире есть начало и конец. Сегодня Она уехала. Так было нужно. Да и мой залатанный каркас стал крепче. Нужно учиться жить заново. Нужно вспомнить, как быть сильной.

Странная штука – этот туман. Как только были сказаны самые главные слова и закрылась входная дверь, он исчез. Она уехала. Её ждут дороги и другие люди, живущие в моём сердце. А я? А я осталась в Подмосковье – учиться жить заново и продолжать работать над собой, чтобы Она мной гордилась. А в доме теперь всё напоминает мне о Ней…

И тут мне подумалось – а ведь мы сильны и имеем право на ошибки до тех пор, пока с нами те, кто подарил нам Мир. Для них мы всегда самые лучшие, у них настолько огромное сердце, готовое прощать, что в нём поместилась бы целая Вселенная.

Мамочка, спасибо тебе за Мир!»

Первый раз за день искренне порадоваться. Понять, что и у кого-то, кроме тебя, всё, наконец-то, налаживается. Подумать об Однопомётности. Вспомнить, когда в последний раз приезжал к своим. В нахлынувшем порыве собраться немедленно позвонить родителям. Следом же переключиться на очередной мем: «Женская молитва перед вечеринкой: «Господи, помоги мне сегодня вечером не напиться. Проснуться утром в СВОЕЙ кровати, ОДНОЙ! Помоги не потерять имидж деловой женщины! Помоги не сесть попой в салат! Не потерять вещи (и себя в том числе)! Помоги не писать никому пьяных СМС в два часа ночи! Не звонить, и главное – не признаваться никому в любви! (во всяком случае не более двух раз). Помоги прийти домой на двух, а не на четырёх! А если я что и натворю, то сотри мою память навеки веков! Аминь!»

Грустно улыбнуться. Вспомнить, что читал нечто подобное в районе четверти века назад. И не только читал, а даже и писал сам. Посмотреть на часы. Клятвенно пообещать себе набрать маме завтра утром. Или днём. Ну вечером уж точно… Обнять Морфея или, на крайний, случай кота…

– Ну, вот! Опять!

– Не опять, а снова!

Обнулиться. Что? Уже будильник? Эх, только бы проснуться…