Текст книги "Утолённый доступ"

Глава 9. Сапиопорево

Нет, всё-таки я определённо старею. Алкоголь – крепкий, без шапки – холодно, на каблуках – не удобно, сон – чуткий, и вообще дома – лучше, чем в гостях. Желание дать потрогать что-нибудь мужчинам, тронувшим меня за душу, где-то во мне ещё теплится, но трогать меня за тело всё-таки уже спокойнее.

Телефон разбудил меня звонком в шесть утра:

– Алло, это общество защиты животных? – Як был необычайно бодр и весел для этого времени суток, но этот прикол пользовался успехом, когда в моём возрасте пребывала ещё моя бабушка. Хотя, если мальчику этим утром так хочется побыть искромётным, то почему бы мне не прикинуться дурой и не подыграть? Главное, что искры он мечет пока что в правильном направлении, то есть в моём.

– Это кто ж, козёл, тебя в такую рань обидел? – позёвывая, пробормотала в трубку я.

– Привет, чем занимаешься?

– Ничем.

– А что так?

– А что не так?

– А почему ты так долго не брала трубку?

– Я под звонок танцевала!

– Вники, я тут подумал и решил, что никогда больше не буду с тобой ругаться.

– Даже если в итоге я буду перед тобой извиняться?

– Даже если в итоге ты будешь передо мной… что?

– Нет, вы только посмотрите на него! Он решил! А в меня ты спросил?

– В тебя? Я до сих пор не могу забыть, как ты кричала мне в трусы: «Выходи чудище поганое, не на жизнь, а насмерть биться будем!»

– А что мне было делать, если тогда ты так уработался, что по-иному у тебя ничего не вставало? Кстати, а кто мне во время куни шептал в норку: «Крот-крот, уходи в чужой огород»? Полюбовничков отваживал?

– Вники, если ты не перестанешь вести себя, как кассирша в супермаркете, то я соберу вещи и уйду от тебя!

– Пакетик брать будешь?

– Мне сейчас это кажется, или ты хочешь сказать, что мы друг другу не подходим?

– А что поделать? Другим мы не подходим ещё больше.

– Знаешь, благодаря тебе у меня до совершенства отточилась способность удивляться!

– Не может быть!

– Сам удивляюсь! Вот что ты будешь делать, когда у меня больше не встанет?!

– Высплюсь наконец! Если эрекцию принято считать самым честным комплиментом мужчины женщине, то эрекция стойкая и продолжительное – это знак меня, как женщины, качества. Эрекция спонтанная – явный симптом острого спермотоксикоза, эрекция нежданная – признак подлинности фармакологии, эрекция многократная – сертификат соответствия порнографической продукции. Но, если отвлечься от всего вышесказанного, присутствие эрекции – это лишь подтверждение отсутствия дисфункции, а наличие эрекции в момент пробуждения – ещё и свидетельство переполненности мочевого пузыря.

Негоже циклиться на этой теме, равно как и путать утреннюю эрекцию с большой любовью. Женщина репродуктивного возраста выбирает не эрекцию, не спутника жизни – она выбирает отца своих будущих детей. Её функция – произвести жизнеспособное потомство и поставить его на ноги. Так что выбор в пользу самого сильного и обеспеченного не несёт в себе ничего оскорбительного для мужчин: отец должен передать детям сильные гены и обеспечить их выживание. Это нормально. Так что, если ты кого-то недолюбливаешь – руки в ноги и беги долюбливай!

Странно другое. Почему иногда мы, женщины, выбираем заведомо безнадёжные варианты? Не сильных и активных, а уступчивых и робких. Не мускулистых и напористых мачо, а тщедушных и чудаковатых умников. Непредсказуемых и непрактичных. Не просто не богатых, а заведомых лузеров, занятых спасением человечества от него же самого. Тех, кто пишет книги и картины, музыку и компьютерные программы, пускается в какие-то рискованные авантюры и нерентабельные трудоёмкие проекты, погружается во всевозможные кротовые норы, забывая о нашем рядом с ними существовании.

– Ну вас, женщин не поймёшь! Сначала вы ждёте принца, а потом возмущаетесь, что он лежит на диване и не вкалывает, как простолюдин!

– Вот и я говорю, почему ты, а не другой? Чем ты меня взял? Ты удивишься, но это совсем не то, чем ты думаешь. В сущности, это какие-то мелочи. То, как ты смотришь сквозь меня на что-то невидимое и как при этом горят твои глаза. Как ты молчишь. Только ты умеешь так увлекательно молчать! Твои жесты и движения, когда ты занят любимым делом. Пластика и мимика вдохновения. Нет ничего более возбуждающего, чем профессионализм. Обертоны и модуляции твоего голоса, мелодика фразы: о чём бы ты ни говорил – они говорят о тебе. Возможность быть понятой без объяснений. Твои слабости. То, как ты сомневаешься, как злишься, как переживаешь свои неудачи.

– Тебя послушать, так выходит, что у нас с тобой не простые человеческие отношения, а настоящее сапиосексуальное порно…

– Да, всё это и ещё многое другое, на посторонний взгляд столь же пустяковое, делает тебя необходимым. А вовсе не твоя неутомимая потенция, не изобретательность в сексе, не мачизм, не твой кошелёк, не сногсшибательная эрудиция или запредельный уровень интеллекта. Это в юности мы думаем: хочу, чтобы Он был красивым, умным, сильным, успешным, и так далее и тому подобное… Теперь – просто: хочу, чтобы был. Именно ты. Именно такой. Пусть даже не у меня…

– Послушай, что с тобой вообще происходит?

– В последнее время я начала очень уставать, а когда я устаю, в голове сразу же кто-то начинает орать дурным голосом: «ЖОООПАААА! ЖЖЖЖЖООООООПААААА!» Надоедает ужасно!

– Тебе это мешает, как раньше, быть сокровищем?

– В смысле?

– В коромысле! Привычно делать так, чтобы тебя никто не видел и все искали!

– Послушай меня, гений! Умная женщина сама знает, когда ей быть дурой. Природа всегда стремится к равновесию: отдыхает на детях гениев, бодливой корове рогов не даёт, в пару красавицам подсовывает уродов, в пару гениям – дурочек, Рыцарям-Без-Страха-и-Упрёка – отпетых стерв, тургеневским девушкам – циничных прощелыг, дылдам – недомерков, непоседам – домоседов. Продолжать можно до бесконечности. Гармония – это симметрия: два правых ботинка не образуют пары, как и два левых. Если у нас с тобой гармоничные отношения, то мы непременно в чём-то противоположны. В чём-то принципиальном, хотя, возможно, не очевидном. Красота в асимметрии, в асимметрии жизнь. Если половинки лица человека стали, как две капли воды, значит он уже близок к финалу. Если мы однополярные во всём, то это от лукавого, то бишь от общества, то бишь от смерти. В обществе ровно наоборот: деньги – к деньгам, кесарю кесарево, сестрам по серьгам, всяк сверчок знай свой шесток, а назвался груздём – полезай в кузов, потому что с волками жить – по-волчьи выть, а человек человеку – волк. У неимущего отнимается. Общество пытается исправить ошибки природы ценой собственных. Не знаю, что лучше. Правда, не знаю!

– У кого-то из классиков был рассказ о том, как противоестественная городская среда заставила помириться двух последних отпрысков враждующих кланов, истреблявших друг друга на протяжении нескольких поколений. Если верить криминальным сводкам, то это работает и в обратную сторону. Маятник швыряет Фуко из крайности в крайность, и нет такой общественной силы, которая погасила бы эти колебания.

– Это ты про Умберто Эко, а я об О. Генри, «Квадратура круга». Там речь о двух техасцах, один из которых сбежал от вендетты в Нью-Йорк, а другой отправился его искать… Ну да, воля к равновесию есть только у Природы, о чём хорошо известно врачам, поэтому они стараются, по крайней мере, просчитать и предупредить возможные медицинские последствия. Когда я впервые в своей девичьей жизни собралась замуж, мама сразу же заинтересовалась анамнезом моего избранника и потребовала осторожно выяснить, от чего умирали его предки.

– Уже смешно!

– На этот раз всё серьёзно!

– Серьёзно? Ты со мной серьёзно делишься информацией о том, как ты когда-то собиралась за кого-то замуж? Ну-ну… И как часто это с тобой происходило? Сколько у приличной женщины должно быть мужчин?

– Опыт перенимаешь?

– Вники, «достаточно, мля»…

– Вот и я тебе говорю, до ста точно. И к месту ты стоп-слово употребил, ибо я сейчас не об этом. Как посмотришь, если я набью на животе татушку в виде карты Берлина? Прикинь, ты меня в самый ответственный момент спрашиваешь: «На живот или на лицо?» А я тебе такая: «На Берлин!»

– Полный гитлеркапут. Тебе никогда не говорили, что дипломатия – не самая сильная твоя сторона?

– Как же ты раньше не заметил, что «Осторожно» – это не про меня. Замучившись караулить подходящий момент, когда мы с ним медленно ползли в вечерней пробке, я выпалила: «Миша, твоя будущая тёща просит узнать: от чего умирали твои предки?» Миша подумал, глядя в лобовое стекло, и ответил: «От пули. Они все были офицерами».

– М-да… Ты знаешь, почему на свете нет великих баб?

– Как это? Многие женщины занимаются в этой жизни чем-то великим…

– Ага, к примеру, Мария Склодовская-Кюри, но она «светилась». Другие потом находят себе мужика и забивают…

– Вот точно! Великих баб нет, потому что на пути к успеху они спотыкаются о валяющийся на их дороге член. Великие бабы есть! Просто признать сей факт мужику, как серпом по яйцам. Вы же по определению не допускаете величие тех, у кого отсутствует хоботок!

– Ну, зачем ты так, просто хорошие мужики на дороге не валяются…

– Ау! Хорошие мужики! Подскажите, где же вы, в конце концов, валяетесь?

– Что, искать уже задолбалась?

– Ты прямо мысли читать умеешь!

– Да, а что?

– А то, что женщина никогда не скажете мужчине, как сильно он её обидел. Она покажет ему, как больно он ей сделал.

– Ну вот, в ход уже пошли угрозы. Прочти лучше сейчас мои мысли, у меня у самого что-то уже не получается.

– А всё почему, знаешь? Твои мысли неразборчивы, как история болезни! Ты когда-нибудь пробовал читать историю болезни?

– Шутишь! Я же сын врача!

– И как? Их, наверное, специально учат писать так, чтобы не травмировать пациента… Был у меня участковый терапевт симпатичненький, только после ординатуры. Как-то раз в очереди на приём я попробовала почитать свою медицинскую карту, и что-то меня торкнуло. Строчки такие ровненькие, непонятные. Я – молоденькая, пылкая. В общем, надумала себе, что он мне таким образом в стихах решил признаться в любви, расчувствовалась, разревелась. Даже ответный стиш написала. Вот послушай:

Побаливает голова.

На свежевыстиранном сердце

Полощутся замытой терцией

Рифмованные кружева…

– А вот мне ты стихов никогда не писала…

– А ты и не врач, но, если продолжишь попытки меня лечить, настанет и твой черёд. Напишу, поплачу и забуду. Если мужчина, с которым вы вместе живёте, не берёт вас замуж, значит, он вас просто арендует.

– А может быть, берёт в лизинг? Послушай, Вники, возвращаясь к началу разговора, мне всё-таки интересно, что ты чувствуешь, когда передо мной извиняешься?

– Когда я перед тобой – что?

– Ладно, забей. А ты знаешь, как заинтриговать!

– И как?

– Завтра скажу.

– Что скажешь?

– Конечно же, не то, что рядом со мной у тебя всё будет хорошо. Всё будет по-разному, но я буду рядом.

– А почему завтра?

– Потому что сегодня у меня есть кое-какие дела. А дела нужно делать.

– Ну да, дела – делать, песни – петь, пиво – пить.

– Нет, не такие дела. Завтра. Завтра всё узнаешь. Давай, целую, до скорого.

– До какого «скорого»? Ты что, опять куда-то уезжаешь? – всполошилась было я, но на том конце провода уже успели нажать клавишу «отбой».

Вот уж воистину говорят: когда встречаются два одиночества, вместе с ними приходят ваниль и сопли. Эту детскую болезнь левизны мы с Яшкой уже давно перемахнули. Треш, угар и высокодуховное бухалово, как признак встречи двух творчеств, похоже, тоже подходят к концу. Не за горами единение двух одиноких творчеств – порно с сюжетом, достойным «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Сапиосексуальное порно. Сапиопорево. Новое слово в развитии индустрии одиноких плотских развлечений. Наше с Яшкой новое слово.

Всё, хватит, пожалуй, ноотропной философии на сегодня. Проведу-ка я сегодняшний день в постельке. А то вдруг завтра уже съёмка, а я неотдохнувшая?

Не будет чистого листа —

Напишется по палимпсесту.

Берите душу, как невесту —

Она по-прежнему чиста!

Глава 10. За пиво не умирают!

Знаете, Владимиру Владимировичу Маяковскому молва приписывает стихотворение про дядь и тёть: «Есть тёти, как тёти. Есть дяди, как дяди». Слышали, наверное? Я же, если бы взяла на себя смелость перефразировать классика, сказала бы: «Есть боги, как люди. Есть люди, как боги».

В моём восприятии мира существуют специальные люди. Они как боги: о них вспоминают только когда плохо, или страшно, или что-то непременно надо сделать, а не выходит. К ним приходят, как в храм, и вместо свечек ставят бутылки (тортики, пироженки, шоколадки), и обещают, обещают, обещают… «Только пожалуйста! Ты же можешь!» И они помогают, решают, устраивают, делают, и со временем всё так или иначе приходит к желаемому результату, и как только это происходит, о них забывают.

Когда всё штатно, мы с другими. Весёлыми и незамысловатыми. Или требовательными и обидчивыми. Или несносными, но привязчивыми, как икота. Они с нами в час нашего триумфа, нашего веселья, нашего отдыха.

А где в это время те, другие? Что делают, когда не заняты решением наших проблем? Всё равно что спросить: где в это время Бог? – Решает проблемы других… Потому что храм всегда открыт и свечи перед алтарём горят денно и нощно. И всегда кто-нибудь плачет, кто-то кладёт земные поклоны, а кто-то, совсем отчаявшийся, стоит в уголке молчаливой тенью, потому что это – его последняя инстанция и у него больше ничего не осталось.

Тот, к кому они приходят, знает цену их обещаниям. Но всё равно помогает – в меру своих сил. Это всегда трудоёмко, но почти незаметно и со стороны часто выглядит так, будто ему оно не стоило усилий. Когда ты что-то умеешь делать лучше других, это всегда так выглядит. Как волшебство. Чудо. Щёлкнул пальцами – и готово! Но то, что так выглядит со стороны, как правило, результат кропотливого труда, и нервов, и недосыпов, и непонимания близких – вполне оправданного, кстати, непонимания: ради чего ты это на себя взвалил? Ведь не ради же их наивных обетов быть хорошими и больше не грешить. Не ради вежливых визитов в храм по престольным праздникам, свечек за червонец и молитв, смысл которых ими давно забыт. Не ради благодарности, не ради обещанных благ – разве можно тебя чем-то удивить? Ты же бог! Который может на нас рассчитывать и делать с нами всё, что захочет. Может. Но не делает! Потому что он – Бог, не пристало ему подавать нам дурной пример.

Единственное, что он считает допустимым, это не вмешиваться, когда его не просят. И он не вмешивается, хотя отлично понимает: когда мы совсем запутаемся, то снова придём к нему. А мы неизбежно запутаемся, и будем винить его же, и брюзжать, что он это допустил, хотя всё, во что мы вляпались, дело наших собственных руки или результат нашего попустительства, лени и нерадивости. Но потом всё равно отыщем заросшую тропинку, и ему опять разруливать наши проблемы, и слушать наши обеты, и задыхаться от свечного чада и льстивого фимиама. И спрашивать себя: зачем я это делаю? Снова и снова?

Ведь всё равно все получат своё и забудут. И станут бахвалиться своими успехами в окружении тех, других, весёлых и незамысловатых – или злопамятных и обидчивых – забыв о своих клятвах и мольбах.

Есть люди как боги: о них не помнят.

На них держится мир.

О чём это я? На следующий день Яшка заявился ко мне не то, что без приглашения, даже без намёка на малейшее предупреждение. По его словам, весь предыдущий день он потратил на поездку к маме. Ну да, что же ещё я хотела от этого еврейского мальчика? Когда русский живёт с женой, а спит с любовницей, еврей любит маму.

О чём они там шептались, Яшка решительно хранил за мировой кулисой тайны, но привезённые им с собой гостинцы в виде домашнего коньяка двойной перегонки о пятидесяти пяти оборотах и бутылки ликёра из чайной розы говорили о том, что уж кто-кто, а его мама плохого не посоветует.

Но это всё выяснилось чуть позже. Ну, как выяснилось? Было вытянуто из прижатого к стенке Яшкинда калёными пассатижами. А тогда я встретила его фразой, в которую до этого целый день по капле закладывала всё свое женское возмущение:

– Вот скажи мне, друг мой ситцевый, Яков. Мужики ходят налево только за сексом или ещё за чем-то?

– Исключительно, – не осознавая всей глубины своего падения в услужливо приготовленную мной бездну, опрометчиво ответил мне он, но тут же поправился – В конечном итоге исключительно за сексом. Остальное – вкусно пожрать, смачно выпить, поговорить – своего рода предварительные ласки, мишура. За предварительными ласками налево не ходят.

– Тогда почему иногда уходят совсем? Ходишь, ну и ходи себе налево, кто мешает?

– Попробуй, накорми мужика, напои, пофлиртуй с ним по-умному и выстави на мороз. Хрен он к тебе ещё вернётся! Здесь тоже всё лежит в плоскости секса. Остальное, как любит говорить моя мамочка, сказки для бедных. А мужик, он так устроен на подкорке: переспал – должен жениться. Может, эта запись и стерта у него совсем. Но здесь уже дело женщины её реставрировать. Мужики, которые живут в полной сексуальной гармонии, налево не ходят и из семьи неуводимы. В общем, как-то так…

– Не сходится…

– Что не сходится?

– С моей практикой не сходится. Был период, когда я своего тогдашнего вообще видеть не хотела. Даже пыталась его уйти. Не уходил! Я ему открытым текстом говорила: тебе не хватает – вперёд, найди другую! И знаешь, что он мне тогда ответил?

– Мне нужна только ты?

– Да.

– Значит, у мужика после тебя не осталось фантазий. Просто секс – скучно и не интересно. К тому же здесь есть куча сопутствующих факторов…

– А как же «инстинкт охотника», как же «спортивный интерес»?

– Ну, это всё отмазки для излишне впечатлительных дам. Вот смотри. Давай на пальцах. Жена купила мужу ящик пива и поставила его в холодильник. Пиво же в холодильнике есть? Есть. Зачем мужику ещё идти и напрягаться?

– Предупреждаю, ты сейчас нагло плагиатишь мои мысли! Ну, о’кей, давай поиграем в ролевые игры. Скажем, холодильник сломался…

– Починится холодильник, будет тебе твое пиво. Или пей тёплым. Секс же в месячные никто не отменял?

– А если пиво мужик любит определенной марки. Его либо поискать ещё нужно, либо научить пивовара варить по твоему рецепту?

– Но оно же у него уже есть, жена же купила. Так что зачем? Или жена купила квас? В общем, все сложные схемы в итоге сводятся к одной простой.

– Сложное состоит из простого, но не сводится к нему.

– Сложного вообще ничего нет. Есть мухи, из которых люди делают слонов. Сама говоришь: законы природы незыблемы. Половое влечение – закон природы. Во всяком случае, оно не отменимо. Впрочем, как и любое другое влечение. Вопрос только в силе каждого отдельного и их равнодействующей. Или противодействующей. За пиво не умирают.

– Ерунда! Кому-то может так захотеться пива при полном холодильнике, что он рванёт в магазин и попадёт под машину.

– Он умрёт не из-за пива. И даже не из-за своего желания.

– Да? Из-за чего же?

– Из-за глупости. А вот если бы ему предложили выбор: ты получишь своё пиво, но тебя убьют. Что бы он выбрал – выпить пива и умереть или жить без пива? Или наоборот: ты никогда больше не увидишь пива. Как думаешь, стал бы он накладывать на себя руки?

– Прямо, как в старом анекдоте, где жена заявляет мужу: «Выбирай, или я, или пиво!» На что муж задумчиво отвечает: «А сколько пива?» Всё зависит от силы желания. Если бы желание выпить было сильнее желания жить, то мужик выбрал бы пиво.

– Что и требовалось доказать: дело не в самом желании, а в том, какое из желаний вот теперь, в данный момент тебя перевесит…

Самая большая засада подстерегает тогда, когда ты решил, что всё про эту жизнь уже понял. Как говорится, любая проблема имеет простое, очевидное и по большей части ошибочное объяснение. Но люди всегда будут тяготеть к незамысловатым схемкам из-за их безусловного терапевтического эффекта. Они как аспирин: стоят копейки и вроде бы помогают. По крайней мере, голова не так болит.

– Слушай, Вники. Как мне кажется, наша с тобой дискуссия зашла в тупик. Если ты думаешь, что вчера я тебе с кем-то изменял, то знай, вчера я весь день я был у своей мамы. Всё выпитое нами сегодня в процессе этой увлекательной беседы, кстати – её презенты тебе. Так что, если у тебя на данном этапе всё, то давай уже укладываться. Если ты не против, то я пойду спать.

Сказать, что от такого поворота событий я офигела – значит ничего не сказать. Ощущение близкое к тому, когда протягиваешь кому-то руку помощи, а он тут же начинает ей самоудовлетворяться. Пока я с раззявленной варежкой сидела в позе «зю», Як с достоинством циркового льва долил себе остатки коньяка в рюмку, как и положено доморощенному джентльмену, в три глотка влил продукт двойной дистилляции в себя и неторопливо ушёл в темноту неосвещенного коридора, без внимания миновав дверь ванной комнаты. Похоже, не то, что скандала, но и какого-никакого секса мне сегодня так и не завезли.

Чтобы хоть как-то успокоиться и привести свои мысли в порядок, я убрала со стола и даже помыла посуду, что ранее за мной с вечера не замечалось. Когда я нырнула к Яшке под одеяло, тот уже видел девятый сон.

«М-да… Похоже что-то в этом мире явно пошло не так», – вместо подсчета овец думала я, уперевшись взглядом в неровности просившего покрасить себя в розовый потолка. Выстроенная за время отношений с Яком схема «вино, скандал и дом кино» дала свой первый, очевидный и, похоже, фатальный сбой. Всем фибрам моей тонкой девичьей души хотелось вот так вот взять и возопить к небесам: «Интересно, за что мне такое?», но я вовремя вспомнила, есть за что, и лишь тихонечко прошептала: «Ну так-то ещё пронесло», и меня отпустило.

Нужно было брать себя в руки и срочно что-то придумывать, попытаться хоть как-то спасти грозившую превратиться в безнадёжную ситуацию, в которой Яшкинд плавно перетекал для меня в категорию мужчин, которые между часом хорошего секса и сочным стейком явно склоняются к сигаре. Где мы с ним свернули не туда?

Спустя пару часов изнурительной умственной работы, кажется, я придумала единственное, верное и такое очевидное решение из четырёх кэпслочных букв. И да, я вдруг стремительно и неотвратимо тоже захотела стать чьей-то мамой. Чтобы и в мою честь кто-нибудь переиначивал Маяковского под себя. Чтобы тоже быть чьим-то богом. Но это будет завтра. Сейчас перед лицом прямой, но пока что не ясной мне угрозы, я внезапно порастеряла свою былую афористичность. «Золотится роза чайная, как бокал вина», – настойчиво отражалось от стенок черепной коробки в моей голове. Видимо, ликер делал своё дело. Нет, «между нами дверь стеклянная, между нами тишина» я не допущу.

За пиво не умирают! Тем более в один день и на одной подушке…