Текст книги "Холодный мир"

– Здравствуйте, мистер Льюис. Меня зовут Эмма Мэтьюс, я была командиром МКС в тот момент, когда случилась катастрофа. Хочу, чтобы вы знали, что очень сочувствую вашей утрате. Ваша дочь была прекрасным ученым и моим хорошим другом. Кроме того, она была самым главным шутником на станции. Помню, однажды…

Она начинает смеяться, но очень быстро веселье сменяется всхлипами. Наконец, она успокаивается, стараясь дышать глубже.

– Остановить запись. Удалить файл. Начать новый.

Я подхожу к слегка приоткрытой двери лаборатории и вижу около нее Гарри. Похоже, он тоже думает, что входить сейчас – не лучшая идея. Я делаю ему знак головой, и мы оба отправляемся в тренажерный зал.

Там я сажусь на велотренажер, а Гарри берет эспандер.

– Как, ты думаешь, все пройдет, Джеймс?

– Честно? Не знаю.

* * *

Когда я возвращаюсь в лабораторию, меня встречает тишина. Эмма крутит самодельный велотренажер, сидя за столом и что-то печатая на планшете. Услышав, что я вошел, она поднимает на меня покрасневшие глаза и улыбается.

– Привет.

– Привет. Как ты?

Это самый тупой вопрос, который только можно представить. Почему я так нервничаю?

– Нормально, – отвечает она. – Только что закончила записывать видеосообщения. В следующем «информационном камне» будет же свободное место?

– Конечно, будет. Изображения, которые отсылает Лина, очень маленькие, а больше нам ничего отправлять не нужно.

– Отлично.

– Слушай, я хочу тебе кое-что сказать до того, как мы доберемся до артефакта.

Она перестает печатать и крутить педали. До чего же мне неловко…

– Я, эм… раньше, когда я был… настойчивым относительно твоего графика тренировок – я просто беспокоился о тебе. Я не хочу, чтобы между нами было какое-то недопонимание или тем более конфликты. Не сейчас, не в конце… нет, конец тут ни при чем. Не хочу, чтобы мы ссорились, перед тем как окунемся во все это.

– Джеймс, я понимаю, почему ты это делал, и я это ценю. После этого ты для меня стал даже важнее, чем раньше. Все хорошо.

Она обнимает меня, и какое-то время мы не двигаемся. Я не хочу ее отпускать и думаю, что она чувствует то же самое.

* * *

Вернувшись в «пузырь», мы пристегиваемся к столу. Лица у всех хмурые, как на суде по пересмотру доказательств в деле об убийстве, караемом смертной казнью.

Отсчет на экране гласит:

Время до активации линии связи с «Форнакс».

0:15:04

Время до активации линии связи с артефактом.

5:04:33

Гарри в инженерной секции разговаривает с Григорием. Идзуми и Мин, стоя спиной ко мне, слушают у открытого люка.

Повернувшись, навигатор, не ожидая увидеть меня, восклицает:

– Джеймс!

– Привет.

Они смотрят на меня, не двигаясь.

– Чем заняты?

Гарри удивленно поднимает брови.

– Перепроверяем полетный план и запас топлива у ремонтного зонда.

Запуск планируется через десять минут, поэтому я искал Гарри. Мы уже сотни раз провели все вычисления.

Что-то не так.

* * *

Наконец мы устанавливаем с «Форнакс» связь. Видеоконференция и даже голосовое общение, вообще-то, не предполагались с такой последовательной связью, в которой недоступна высокая производительность, но мы доработали наш план. И часы тикают.

Знаю, мне нужно поспать, но я не могу. Поэтому сижу в лаборатории, стараясь подумать обо всем, о чем еще не успел.

В дверной проем проскальзывает Эмма.

– Я тоже хочу тебе кое-что сказать перед атакой.

– Да? – напрягаюсь я.

– Спасибо, что спас меня.

Я киваю. Не знаю, хотел ли я услышать это или что-то другое. Я чувствую… Не знаю что. Облегчение, наверное?

– Я тоже рад, что сделал это.

Она подплывает ближе, и я думаю, что она хочет меня обнять. Но вместо этого она кладет руки мне на плечи и, приблизившись, ласково целует меня в лоб.

* * *

На случай, если произойдет самое худшее, мы все надеваем скафандры, а шлемы и перчатки для удобства кладем рядом. Это чрезмерная предосторожность – спасать нас тут все равно некому, – но Эмма настаивает сделать именно так. Она все еще винит себя за то, что произошло на МКС, так что, если ей от этого будет легче, – я не против. Мы все не против – семья есть семья.

С планшетами в руках, мы не сводим глаз с экранов. Наконец, появляется артефакт – такой же, как и в прошлый раз: черный шестигранник на фоне Солнца.

На разделенном экране мы видим видеосигнал от «Форнакс», мчащийся в космосе наравне с нами. Из соображений безопасности мы идем на некотором расстоянии друг от друга, но все же не очень далеко, чтобы можно было поддерживать стабильную связь.

Я бросаю взгляд на Григория и Гарри.

– Какие мысли?

Григорий отрицательно мотает головой.

– Идем по плану, – отвечает Гарри.

– Давайте проверим все системы «Форнакс».

– Они готовы, – отвечает Эмма через несколько секунд, подняв глаза от планшета.

– Отдавайте команду нападающему зонду.

Я только что приказал атаковать инопланетных существ – это нечто.

Наши с Эммой глаза встречаются, затем мы оба переводим взгляд на экран. Эти секунды кажутся вечностью.

Залп, произведенный зондом, на экране выглядит яркой вспышкой. От артефакта откалывается кусок и улетает в сторону.

– Отделение образца прошло успешно, – сообщает Лина абсолютно безэмоциональным голосом.

– Идет процесс восстановления, – говорит Гарри. – До полной очистки радиуса поражения ядерным зарядом осталось девяносто три секунды.

– Я сообщила на «Форнакс», они подтверждают запуск обратного отсчета.

Бегут секунды, и, глядя на них, я понимаю, что ненавижу, когда не могу ничего сделать. Остается только довериться плану, ждать и надеяться.

Вдруг я чувствую, как под столом кто-то берет меня за руку. Ладонь теплая и влажная от пота – это Эмма. Я поднимаю на нее взгляд, но она не реагирует, и я просто сжимаю крепко ее руку в ответ.

– «Форнакс» делает залп, – объявляет Лина. – Ориентировочное время подлета до артефакта – тридцать семь секунд.

Я с трудом могу дышать. Чувства такие, что секунды жизни замедляются, и каждая из них тянется целый час. Невесомость и тишина все только усугубляют: нет чувства времени, никаких ощущений, если не считать Эмму, держащую меня за руку.

Идет обратный отсчет:

12

11

10

9

8

7

6

На экране с артефактом происходит какое-то движение. Огромный объект разворачивается, на его торце одна за другой сверкают яркие вспышки.

– «Форнакс»! Маневр уклонения! – кричу я.

Но уже слишком поздно. Белое световое копье протыкает корабль, вскрывая его, словно жестяную банку.

Артефакт не трансформируется, а просто становится белым, как раскаленная кочерга. Обратный отсчет до выстрела замирает на цифре «три», экран гаснет.

– Надеть шлемы! – кричит Эмма громким и сильным голосом, который я у нее никогда не предполагал. – И перчатки!

Она быстро защелкивает на мне шлем.

– Приготовиться к удару! – командует она, больше следя за тем, чтобы оделся я, чем натягивать свой шлем и перчатки.

Я только успеваю застегнуть перчатки, как корабль вздрагивает, отбрасывая меня на стену, но трос, удерживающий меня у стола, пружинит, и я притягиваюсь обратно, подобно игрушке йо-йо. Через иллюминатор я вижу, как один из модулей, находящихся на крыльях, отламывается и улетает вдаль, подобно силосной башне, сорванной штормом. Я же, как беспомощный землевладелец, смотрю ей вслед.

Всю команду так же болтает по «пузырю», как и меня. Везде в полной тишине плавают обломки оборудования. Единственный звук – свист воздуха из-за подъема давления в моем костюме. Я чувствую какой-то сладковатый запах, и это мне не нравится – так быть не должно, и так не было в прошлый раз, когда я надевал скафандр. В чем дело? Какая-то поломка?

Я поворачиваю голову, и в ту же секунду перед глазами все начинает плыть, как будто я пьян или нахожусь под действием наркотиков. Эмма метрах в трех от меня, без движения, с такими же остекленевшими глазами. Что с ней?

Я пытаюсь оттолкнуться от стены, чтобы дотянуться до нее, но ноги не слушаются. Что со мной происходит?

Нужно хотя бы дотянуться до стола, чтобы сдвинуться с места. Внезапно чья-то рука в перчатке хватает меня, и краем глаза я замечаю лицо Гарри. Хоть я и не могу услышать слов, но прочитать по губам то, что он говорит, достаточно просто: «Прости».

33
Эмма

Я просыпаюсь от худшего похмелья в своей жизни. По крайней мере, чувствую я себя именно так: голова кружится, и меня тошнит.

На мне нет ни шлема, ни перчаток.

Что случилось?

Все, что я помню, – это кошмар: наш корабль уничтожили – так же, как и МКС. И я снова пыталась спасти всю команду… Снова.

И снова мне это не удалось.

Я пристегнута ремнем к стене, и, стараясь дотянуться рукой хоть куда-нибудь, я замечаю Джеймса. Его лицо не выражает ничего, но я замечаю грусть в его глазах. Что ж, по крайней мере, я не одна.

– Что произошло? – Мой голос звучит со скрипом, словно по стене проводят наждачной бумагой.

Джеймс не отвечает, только отводит глаза. Наконец я отстегиваю ремень и могу свободно осмотреться.

Мы находимся в одном из вспомогательных модулей с маленьким иллюминатором, мягкими белыми стенами и экраном на одной из стен.

– Что это? – Мой голос все еще скрипит, хотя уже не так сильно.

– Это, судя по всему, наш дом. На какое-то время.

– Дом? Что…

– Пусть тебе расскажет Гарри.

Джеймс включает экран, и его тут же заполняет лицо Гарри. Судя по всему, он на своем спальном месте, поэтому говорит тихо.

– Привет, Джеймс, привет, Эмма. Команда выбрала меня, чтобы подготовить это видео. Точнее – заставила. Пожалуйста, я только передаю сообщение, так что надеюсь, вы не будете меня ненавидеть. – Он глубоко вздыхает. – Мы подумали и решили, что если что-то пойдет не так во время атаки на артефакт, то мы отправим вас двоих домой. – Следует пауза, после которой Гарри продолжает: – Мозга, подобного твоему, Джеймс, на Земле больше нет. Ты незаменим и даже в нашей команде всегда находился на шаг впереди всех. Если это война, то ее нужно вести силами роботов, а вы двое гораздо больше нужны нашей родной планете. И при этом мы нужны ей гораздо меньше.

Он снова останавливается, сглатывая. Видно, как нелегко даются ему эти слова.

– Эмма, ты восхитительный член нашей команды. Лучший, чем мы вообще могли ожидать. Но ты на это не подписывалась. Я знаю, что ты согласилась бы, но… И, кроме того, твое здоровье угасает, и ты не можешь больше здесь оставаться. Если кто и должен спастись – это вы двое.

Слова ударяют меня, как кремень по кресалу. Сознание разлетается на части, и его осколки остаются лежать совершенно недвижимыми. Из глаз льются слезы; боль разрастается так глубоко… Я даже не знала, что такое чувство вообще возможно.

Джеймс держится мужественно. Представляю, сколько раз он смотрел эту запись и как сейчас его душит грусть и злоба.

Осмотревшись, я замечаю велотренажер, эспандеры и упаковки с едой. Уже во второй раз за время своего пребывания в космосе я спасаюсь только благодаря бесконечной доброте других людей.

Гарри глубоко вздыхает.

– Джеймс, я понимаю, ты думаешь, как мы смогли это сделать. Это было действительно непросто. Пару раз мы чуть не попались. Лине пришлось подправить список запчастей, выкинув оттуда четыре самых больших двигателя, а Григорий и я сконструировали спасательный модуль, пока вы спали. Он больше, вместительнее и быстрее, чем тот, что есть на нашем корабле. Его возможностей хватит, чтобы вы вернулись на Землю в течение двух месяцев. – Гарри поднимает брови. – И, Джеймс, даже не пробуй хакнуть систему навигации. Она запрограммирована на связь с Землей, а Лина закрыла все дыры в коде, чтобы ты не смог взломать программу. Вы будете постоянно двигаться на автопилоте, беззвучно. Управление вернется к вам уже на подлете к Земле, но топлива, чтобы отправиться куда-то еще, у вас не хватит. – Его тон смягчается. – Мы сделали это, чтобы спасти вас, но это не единственная причина. Мы сделали это для своих собственных семей, потому что вы – их единственный шанс на выживание. Вы нужны им на Земле, чтобы разобраться во всем, изучить обломок артефакта и данные с «Мидуэй». Мы рассчитываем на вас, и, если вы смотрите это сообщение, значит, случилось самое худшее. Не ищите нас; если мы еще живы, то сейчас мы движемся за флотом «Мидуэй», чтобы узнать, что там. И есть еще кое-что, Джеймс. Мы с тобой были отличной командой, но совершенно излишней. Сейчас, когда вас нет с нами, команда полностью укомплектована. Тебя, Эмма, нам не хватает, но Мин и Григорий помогут мне сконструировать зонды – Он откашливается. – Мы скучаем по вам. Но доберитесь дома целыми и невредимыми, хорошо?

Джеймс нажимает кнопку, и видео исчезает. В отсеке повисает гнетущая тишина.

– Как ты думаешь, что случилось? – спрашиваю я.

– Я думаю… Артефакт засек готовящийся запуск ядерного заряда. Или засек связь «Форнакс» с ракетой, передал сигнал обратно, а потом нанес свой удар. Вряд ли такие разрушения мог нанести только взрыв боеприпаса. Думаю, артефакт вызвал что-то вроде самоуничтожения, запустив перегрузку двигателей.

– Зачем?

– Чтобы уничтожить всех врагов в ближайшем радиусе и скрыть факт самого своего существования. А может, он пытался уничтожить отколовшийся фрагмент.

– Думаешь, удалось?

– Не знаю. Зонд, который нес образец, должен был находиться на самой границе зоны поражения, а «Пакс» был гораздо дальше, и все равно его сбили.

– Я видела, как отвалился модуль.

– Я тоже.

Джеймс сидит, уставившись в стену. Что бы они там ни добавили в наши скафандры, я все еще чувствую себя немного не в себе, и, похоже, он тоже.

– Знаешь, Гарри был прав. – Я беру Джеймса за руку. – Ты нужен миру. У меня на Земле еще осталась семья, и я рада, что ты возвращаешься ради их спасения. Если кто и может это понять, то это ты.

– И все равно мне это не нравится, – тяжело вздыхает он. – Подобных друзей у меня не было давным-давно.

– У меня тоже.

* * *

Первую неделю нашего путешествия домой Джеймс работает не поднимая головы. Он перепроверяет каждый массив данных и пересматривает видео с «Пакс». Я знаю, что он делает: пытается спрогнозировать последствия и сомневается в правильности принятых решений. Де-факто он был командиром, поэтому сейчас чувствует свою ответственность и винит себя за провал.

Я прекрасно знаю – каково это; наверное, одна-единственная из всех. Интересно, есть ли еще какая-то причина того, почему меня отправили с Джеймсом? Наверное, да – я должна ему помочь с тем, что он чувствует, потому что он был рядом, когда я проходила через подобное. Именно поэтому я здесь.

– Слушай.

Он поднимает глаза от планшета.

– Нам нужен план.

Джеймс рассеянно кивает.

– И нужно составить расписание, если хотим справиться с этой проблемой – работать вместе, ты и я, день за днем. И еще каждый день выделим время для отдыха. Ну как, согласен?

– Да, конечно.

– Прежде всего, мы не можем изменить того, что произошло. А правда очень проста: ты смог довести экспедицию так далеко, как она бы никогда не добралась без тебя. Ведь мы опережаем изначальный график на несколько месяцев. Мы нашли артефакт, многое узнали о нем и даже смогли получить его образец. Это невероятно, особенно если помнить, с чем нам пришлось столкнуться.

Он поднимает на меня взгляд, и можно легко догадаться, о чем он думает.

– Команда «Пакс» все еще где-то там, и они рассчитывают на нас. – Я подплываю ближе к нему. – Они надеются, что мы доберемся до Земли, выполним поставленную задачу и вернемся за ними. Их спасение сейчас в наших руках, и возможно, что мы сейчас единственные, кто знает, что с ними случилось.

Я вижу, что он почти вернулся к жизни, как человек, пришедший в себя после комы и наконец-то понявший, для чего стоит жить дальше.

– Ты права.

– Я рада, что ты это понимаешь.

В уголках его рта возникает улыбка.

– Не привыкай к этому слишком сильно.

– И не надеялась. – Я отпускаю его руку. – Давай теперь решим основную проблему: как безопасно совершить посадку на Землю?

– Я уже думал об этом. – Он скрещивает руки на груди. – И основная опасность – если нас подстрелят еще в воздухе.

– Да… это действительно возможно.

– Насколько нам известно, на земной орбите больше нет действующих спутников. Если, конечно, они не запустили новые, пока нас не было. Добавим к этому и то, что мы будем приближаться к планете без какой-либо информации и передач вообще. Бесшумный подлет – самый безопасный. Первый артефакт – Альфа – может быть где-то рядом и легко перехватить наши сигналы.

– Значит, мы будем входить в атмосферу как неопознанный летающий объект.

– Да. Они не будут ожидать нас.

– Гарри сказал, что мы получим управление на подлете к планете. Известно, за сколько точно времени?

– Я проверил программу – примерно за сорок часов до приземления. Естественно, что наземные телескопы засекут нас гораздо раньше, равно как и установки противовоздушной обороны с ядерными боеголовками.

– Команда заверила, что Земля не собьет нас.

– Да, – тихо отвечает Джеймс. – Но лучше быть готовыми ко всему.

– Ты думаешь, что сможешь взломать программу Лины?

– Нет, без вариантов.

– У тебя есть другой план?

– Только его начало.

– Это другое дело.

* * *

Джеймс разобрал внутренности модуля, и теперь внутри все выглядит так, как будто там взорвалась бомба. Но, конечно, он занялся тем, что отвлекло его от мыслей о «Пакс», чему я рада, хотя это и добавило мне еще одну проблему.

Его план очень прост: радиолокационный буй. Мы поместим небольшой вещательный спутник в шлюз, после чего вытолкнем его наружу. Когда он отойдет на десять тысяч километров, то начнет передавать сигнал на Землю, который они получат задолго до нашего прибытия. Если же артефакт отреагирует на передачу, то он уничтожит только буй, а не нас.

В записи сообщения Джеймс ведет себя как параноик.

– Повторяю, – говорит он в микрофон, – ориентировочное время нашего прибытия остается неизменным. Ориентируйтесь на значения, указанные в предполетном брифинге. Мы достигнем Земли согласно первому числу на третьей странице и третьему – на странице восемнадцать. Полученное число – это дни.

– Да ты шпион, – говорю я, когда он сохраняет файл.

– Ну, мы же на войне, – пожимает он плечами. – Артефакт – или что бы это ни было – может располагать технологией, позволяющей понимать наш язык. Если они будут знать наше время прибытия, то смогут повторить ту солнечную аномалию в момент нашего подлета к Земле, даже если не смогут нас в этот момент видеть.

– У каждой войны есть какая-то цель: что-то, что каждая сторона хочет получить. Если мы предположим, что артефакт – или артефакты, – где бы они ни были, вызывают ту самую Долгую Зиму, то зачем им мы?

– Не знаю.

– Вот только не надо. Наверняка у тебя есть какая-то теория.

Джеймс кивает головой, закрывая на экране панель управления буем.

– Хорошо. Что мы знаем: Альфа атаковал первый зонд, Бета уничтожил «Форнакс» и пытался сделать то же самое с «Пакс», когда тот самоуничтожился. Оба артефакта шестигранные, а это означает, что их должно быть больше и они способны соединяться друг с другом. Они здесь по какой-то причине: может быть, из-за нашего Солнца, из-за нашей планеты или нас самих.

– И что ты думаешь?

Он молчит. Уверена, он знает, почему артефакты здесь, но специально не говорит мне, чтобы не волновать.

– Если он здесь из-за нас, – говорю я, – то Земля к нашему возвращению уже может быть захвачена.

– Это правда.

– Или она уже захвачена давным-давно. Чужие могу быть среди нас, подобно шпионам. – Я театрально вскидываю брови.

– Ну и воображение у тебя.

Да он даже не представляет – какое у меня воображение.

* * *

После сброса коммуникационного буя в спасательной капсуле начинается рутина: я работаю, он работает; мы постоянно обсуждаем, что нам делать по прибытии на Землю, как запустить больше кораблей по следам флота «Мидуэй»… Стоит сказать, что Джеймс не все мне рассказывает, особенно умалчивая о своих выводах. Впрочем, я на него не давлю.

После долгих рабочих часов мы играем в карты. Большую же часть времени мы заняты анализом данных с «Пакс» и разбором записи вооруженного столкновения с Бета. Дел полно, и я этому очень рада – хоть что-то может отвлечь меня от мысли о разрушении корабля и МКС.

Карточные игры большей частью какие-то пиратские, для которых нам предусмотрительно оставили колоду магнитных карт. При таких днях, когда не понимаешь – где день, а где ночь – главное, придерживаться графика. Солнце всегда светит нам в спину в отличие от земной поверхности, оно не всходит и не заходит. Мы имитируем наступление темноты, завешивая иллюминатор плотной тканью, потом пристегиваемся к стенам капсулы друг напротив друга и часами разговариваем до тех пор, пока один из нас не начнет зевать.

Однажды я прочитала, что после Первой и Второй мировых войн, когда солдаты возвращались через Атлантический или Тихий океан на огромных кораблях, длительное путешествие позволяло им победить в себе напряжение и страхи, вызванные войной, и приготовиться к тихой, мирной жизни дома. Наш полет очень на это похож. На «Пакс» были настоящие эмоциональные качели: стресс, проблемы, стресс, проблемы. Теперь же здесь только я и Джеймс, так что на какое-то время я забываю о замерзающем мире, шести товарищах по команде, которых мы оставили в глубине космоса, о своей сестре, обо всех, кто рассчитывает на нас – да вообще обо всем! Мы сейчас как будто в маленькой карманной вселенной. Все, что есть вокруг нас – действительно существует, но так далеко, как будто это какая-то проблема, которая никогда не случится. Время замерло, мы вращаемся друг вокруг друга, и в каком-то смысле – это восхитительно.

Иногда мы смотрим кино или сериалы, в основном старые, «Секретные материалы» или «Стартрек». Это подарок от Гарри, и его коллекция практически бесконечна. Когда Марлон Брандо произносит «Я мог бы стать претендентом», я сразу вспоминаю Гарри и его пародии. Смеясь и слыша смех Джеймса за спиной, я чувствую, как глаза наполняются слезами.

Я отталкиваюсь назад и даю ему поймать меня. Уперевшись в стену, мы опускаемся на пол, он обнимает меня, так чтобы я могла удобно устроить голову на его плече. Не помню, когда еще я была так счастлива.

* * *

Несмотря на то что я каждый день делаю физические упражнения, мои кости продолжают слабеть. Сильно слабеть. Когда мы прилетим на Землю, я не смогу выйти из капсулы – я выползу из нее и даже вряд ли смогу подняться на ноги. Куда бы ни пошел Джеймс, нужно будет попросить его двигаться помедленнее, ведь для него я готова сделать все, что угодно. Я не смогу его только удержать.

– Джеймс.

Он поднимает голову от своих карт.

– Я хочу поговорить о том, что произойдет на Земле.

– Давай. – Он сбрасывает бубновую семерку.

Я беру себе карту: крестовый валет. У меня уже есть один валет, но я не хочу рисковать собирать полный набор. Я уверена, скоро Джеймс скажет «пас», поэтому сбрасываю карту обратно в колоду, и она сразу примагничивается к столу.

– Я, скорее всего, не смогу ходить.

– А-га. – Он тянет карту, изучает ее и откладывает в середину ранее понравившихся. Наверное, выпало что-то стоящее. Сбросив карту, он продолжает говорить: – Нет ничего такого, чего нельзя было бы вылечить медикаментами и физиотерапией.

– Но для этого нужно время.

– Это правда.

Он выжидающе смотрит на меня. Я знаю этот взгляд, говорящий: «Твоя очередь тянуть карту».

Мне попадается карта Короля-Самоубийцы, и я втасовываю его обратно в колоду.

– Когда мы вернемся на Землю, ты должен двигаться дальше, а я буду сильно тебя тормозить.

Он опускает руку с картами, но не бросает их на стол.

– Я и буду двигаться. Мне ведь нужно приводить в действие последний разработанный план. Но прежде всего я отвезу тебя в самый лучший госпиталь в мире и не оставлю тебя раньше, чем буду полностью уверен, что тебя лечат и ты сможешь полностью восстановиться.

– Джеймс…

– Ты можешь не соглашаться, это твое право, и я его уважаю. Можешь ненавидеть меня или запретить мне это делать. Мне все равно, это меня не остановит.

Он тянет карту, быстро сбрасывает и кладет руку на стол.

– Ты проиграла.

Я встряхиваю рукой, выбрасывая карты. Джеймс всегда молниеносно производит все расчеты.

– Тридцать пять в мою пользу.

Взглянув на счет, я вижу, что победа в этом раунде принесла ему более ста очков. Игра закончена – он выиграл.

* * *

Несколько ночей спустя, вместо того чтобы пристегнуть себя к стене напротив, Джеймс укладывается в проеме между нами и смотрит через маленький иллюминатор на звезды.

Выбравшись из ремней, я спускаюсь к нему и ложусь рядом. Ради этих звезд я и прибыла сюда. У меня захватило дух, стоило только мне их увидеть. Но все, чего я хочу сейчас, это вернуться домой.

Он нежно берет меня за руку – точно так же, как я взяла его на «Пакс», за несколько секунд до удара артефакта.

Теперь я передумала. Больше я не хочу торопиться домой.

* * *

Неделей позже, когда мы только закончили просмотр одной из серий «Секретных материалов», я поворачиваюсь к Джеймсу.

– Скажи мне кое-что.

– Все, что угодно.

– Почему тебя посадили в тюрьму?

Он театрально пожимает плечами.

– Я… хочу пересмотреть свой предыдущий ответ.

– Почему ты не хочешь мне говорить?

– Потому что это может поменять твое отношение ко мне.

– Не поменяет.

– Но может.

– Я же все равно найду ответ в интернете, когда мы вернемся.

– Предположим, что интернет еще будет существовать.

– Да, предположим. Но почему бы тебе не рассказать мне все самому, своими словами.

– Расскажу, – он отводит взгляд. – Правда. Я никогда и никому… не рассказывал об этом раньше. Мне нужно время.

– У нас есть время.

Но, как выяснилось, недостаточно.

* * *

За семь дней до нашего прибытия я просыпаюсь и вижу Джеймса, сгорбившегося за основным терминалом. Стоит ему повернуться ко мне, как я сразу понимаю: что-то случилось.

– Что случилось? Что-то с кораблем?

– Нет, он в порядке.

Он отодвигается, и я могу теперь увидеть экран с изображением Земли. Это первая телеметрия от телескопа большой дальности. Я вижу привычные хлопья облаков, синий океан под ними, а на том месте, где должны находиться Соединенные Штаты, – просто белые просторы.

Земля замерзла.