Текст книги "Реформа. Как у России получилось"

О самозащите

Как-то сложилось, что люди в России не готовы защищаться сами. Приедет полицейский – решит. Однако развитое общество нуждается в культуре гражданина-полицейского – когда он может сам защитить свои права или, по крайней мере, помочь в этом государству.

В главе о реформе судов я уже писал о том, как мы изменили подход к самозащите прав. Если на человека нападают, то он вправе применить любые меры защиты. Это продолжение базовых прав на неприкосновенность и собственность.

Если же человек не хочет или не может защитить общественный порядок активным действием, то он, по крайней мере, должен иметь возможность дать показания или снять всё на камеру.

Человек с камерой имеет возможности полицейского. ГИБДД, например, сильно теряет в нужности, если каждый может, вооружившись камерой, дисциплинировать другого. Не уступили дорогу, не пропустили пешехода, подрезали, неправильно припарковались – отправляете видео с регистратора в ГИБДД, полицейский выписывает штраф.

Это не общество «стукачей». Это общество тех, кто понимает, что сейчас он не пропустил пешехода, а потом убьет на этом переходе человека, возможно, вашего ребенка. Поэтому отправление видео правонарушения в ГИБДД – не «стукачество», а обычная самозащита.

Раньше было правило, что снимать нужно как-то по-особенному, иначе видео не может быть доказательством в суде. Большей странности придумать сложно – суду или полицейскому показывают видео, а они должны закрыть глаза.

Мы продвигали идею защиты себя видеокамерой. Видеокамера защищает лучше пистолета.

Полицейских мы по американскому образцу вооружили нательной камерой, которая должна быть включена всегда.

Дополнение

Как такое возможно, чтобы в символе свободы и процветания – Америке – были кварталы, в которые боятся заходить даже полицейские? Это признак нездоровья системы. Сильному государству несложно ворваться в такие районы, пересажать главарей, ввести постоянное патрулирование и наказывать за каждое правонарушение.

Америка так сделать не может. Население этих районов – бедное, маргинализированное пособиями. Ворвешься к ним – не получишь голоса на выборах. Этим пользуются левые, обещающие им покровительство (фактически – покрывающие преступность) и еще больше пособий. Это преступление левых, причем в первую очередь именно против жителей таких районов, которые не могут вырваться из порочного круга и влиться в нормальную жизнь общества.

У нас такой проблемы не было. Мы сделали так, чтобы каждый преступник был пойман и наказан.

* * *

Во многих странах полиции фактически запрещено вести статистику преступлений, которая бы показывала, какие группы людей их совершают больше, а какие меньше. Такую статистику называют дискриминационной. Об этом запрещают говорить.

Представители группы N совершают на 30 % больше преступлений, чем другие. Это не означает, что каждый там – преступник. Скорее с каждым незнакомцем из этой группы стоит быть на 30 % более осторожным. Запрещать своим гражданам говорить о таких математических рисках для себя и своей собственности – вот настоящая дискриминация.

Наша полиция ведет статистику по всем параметрам – образование, пол, национальность, религия. Люди вправе знать об опасностях.

Реформа армии

Государство расположилось в России, как оккупационная армия.

А. Герцен

Россию всегда учили тому, что кругом враги, отовсюду угроза нападения, а единственные ее союзники – армия и флот.

Однако часто угроза миру исходила как раз с обратной стороны. Венец этой угрозы – СССР. Весь XX век он болел сам и, как чумной, пытался заразить других.

Опустим причины прихода Гитлера к власти и Вторую мировую войну.

СССР создал Северную Корею, не позволил Кореям объединиться. Дал Северной Корее технологию атомной электростанции. Постепенно корейцы из электростанции слепили бомбу – так мир получил головную боль на ровном месте.

Он воевал в Афганистане и Вьетнаме, вводил войска в Чехословакию, поддерживал диктаторские режимы Кубы, Ирана, Южной Америки, Африки.

Он поучаствовал в создании коммунистического Китая – главной тоталитарной проблемы нашего времени.

Преступления СССР по отношению к своим гражданам страшны, но они пережиты. Удар же СССР по человечеству был таков, что и сейчас мы находимся в неудобном положении. Что теперь делать с Северной Кореей? Ее ядерные технологии будут развиваться все дальше, как с ней бороться, неясно. Что делать с Китаем? Он меняется, но один сумасшедший в управлении может закончить историю планеты. Мир зависит от прихоти случая, пока такое количество ресурсов и людей управляется тоталитарно.

Развитые демократические страны пытались бороться. Были случаи, когда они делали ошибки, опускались до преступления. Мы иногда выступали за хорошее. Но в целом направления были противоположны этим. Они были хорошим полицейским, мы – плохим парнем.

Известно, когда мир был ближе всего к ядерным войнам, как и то, кто создавал угрозу этих войн.

СССР получил ядерное оружие благодаря шпионам в команде ученых США. Многие делали это ради идеи: «ядерное оружие должно быть в руках разных сторон». Удивительная логика. Когда мы попадаем на остров, лучше бы пистолет находился в руках хорошего парня. Но нашлись те, кто решил дать пистолет и маньяку – для равенства шансов.

Вот так и с разделением Запада и России: почему-то считалось, что мы обязательно должны противостоять друг другу.

Когда-то мы были другими, и противостояние было естественным. Сейчас же логично █████████ и жить сообща.

* * *

Но █████████ для нас было осложнено юридически. Кроме того, не хотелось тратить на это рейтинг: народ психологически еще не был к этому готов.

Вступление не самоцель. Сотрудничество возможно и без членства. Поэтому мы заключили ███████████ соглашение о взаимопомощи.

В 1990-х годах одна из стран хотела отказаться от ядерного оружия в обмен на гарантию развитых стран по ее защите. Но она настолько неудачно сформулировала свои пожелания, что по соглашению как будто никто ничего конкретно не должен.

Мы учли ошибки и главный пункт соглашения написали иезуитски:

«При акте агрессии в отношении России на ее территории без достаточного основания союзники обязуются совершить все необходимые действия для защиты России и ее целостности в целях полного устранения угроз. Неосуществлением помощи союзник выражает свое мнение о том, что нападение на Россию обоснованно, и признается де-факто агрессором».

Это не оставляет шансов на бездействие. Должны защитить – и баста.

За защиту, конечно, нужно платить, как обычным █████████. Но нас освободили от платы на 10 лет. Это очень помогло: сэкономленные деньги нам были нужны на компенсации уволенным военным.

Триллионы на армию

Раньше Россия выделяла на армию 3,2 триллиона рублей в год. Бесконечные заводы, корабли, самолеты, 1 миллион (!) военных… Теперь мы могли спокойно сократить военный бюджет на 75–80 %.

Мы практически полностью свернули собственные разработку и производство вооружения. Вместо этого стали делать общие проекты с союзниками. Нет нужды каждому изобретать свой велосипед. Многие европейские или совместные европейско-российские заводы и конструкторские бюро вооружений находятся в России.

Количество военных сократили в 12 раз – до 80 тысяч. Главное требование к военным – образованность и цивилизованность. Это должны быть не вояки, а дореволюционные офицеры. Таких мы и набрали. Они настоящие профессионалы, которые проходят обучение и участвуют в боевых операциях вместе с союзниками. Без реального боевого опыта военный неполноценен.

Практически полностью упразднили военно-морской флот. Зачем тратить 700 миллиардов в год, если нам не с кем воевать на воде? Тем более, что бы ни говорили стратеги из ВМФ, морской бой в современном мире – маргинальное явление, не стоящее таких денег. Корабль – вещь насколько дорогая, настолько же и уязвимая. В 2022 году крейсер «Москва» стоимостью около миллиарда долларов потерпел крушение. Зачем общество содержало его десятки лет?

На прежнем уровне осталась только ядерная программа. Наша готовность применить ядерное оружие в случае нападения защищает эффективнее миллионов солдат.

Лучше, чем в 90-е

В начале 1990-х реформаторам было сложно и опасно бороться с военным лобби. Даже в эти трудные времена государство тратило на армию безумные деньги: не было политического ресурса, чтобы приказать генералу сокращать личный состав и вооружение.

Послушаем министра экономики того времени Андрея Нечаева:

«Приезжаю в Сибирь на завод «Омсктрансмаш», делавший танки, а руководство завода категорически отказывается проводить конверсию. Просто уперся директор: будем делать танки – и всё. Говорит: «Андрей Алексеевич, вы не поверите, какие мы делаем танки. Мы делаем лучшие в мире танки». Я говорю: «Я верю, только у нас худший в мире бюджет. Нет у нас денег для ваших танков. Совсем нет». Он свое гнет: «Давайте мы сделаем перерыв в совещании, если можно, и я вас отвезу на полигон». Мы поехали на полигон, и там он совершил большую ошибку. Там действительно танки прыгали, стреляли, ныряли, летали. Для меня, как для мальчика в детстве, это было феерическое зрелище… А потом мы проехали чуть дальше, и я увидел сюрреалистическое зрелище: просека в тайге, и сколько хватает глаз – стоят припорошенные снегом танки, и ряды их уходят вдаль куда-то. Сколько их там было? Тысячи, десятки тысяч. Я не выдержал и закричал: «Подлец, ведь тебя же судить и расстреливать надо! Танков стоит на три больших войны, а он еще денег просит у нищей страны, чтоб клепать их дальше». Ну тут он как-то сдулся»[90]90
  П. Авен, А. Кох, «Революция Гайдара. История реформ 90-х из первых рук».


[Закрыть].

Но на этом успехи закончились – генералы не дали даже должным образом сократить штат. В итоге монструозный бюджет оборонки урезали на несущественные 25 %[91]91
  Там же.


[Закрыть].

Наше положение было гораздо выгоднее █████████ ████████████████████████████████████████████████████████████████████████. Сопротивление для них было невозможно уже психологически.

Сменили командный состав. Конечно, без репрессий и отъемов имущества: просто попросили уйти с гарантиями безопасности. Как и другие силовики, они были довольны.

Сложнее было решить проблему с военными невысокого уровня. Как и во многих других сферах, государство здесь исказило реальность, забрав людей и ресурсы из одного места и переместив в другое. Возвращать все в норму – значит ломать через колено, причинять большую боль.

Их жизнь укладывалась в триаду «школа – срочная служба – служба по контракту». Большинство не имело профессии. Государство обещало им высокую зарплату за жизнь по расписанию и смутные обязанности, они согласились.

Государство давало им жилье, но в военных городках. При закрытии военных баз недвижимость в этих городках сильно теряла в цене.

Выходило, что они лишались и высокооплачиваемой работы, и жилья.

Удачно, что они сами не очень цеплялись за идею большой армии и за свои места. История научила их, что ████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████.

Они были не против нормально жить. Нужно было только не оставить их брошенными.

Мы платили им зарплату в течение восьми месяцев после увольнения. Всем, чья квартира упала в цене из-за упразднения баз, компенсировали разницу. Тем, кто не имел жилья, дали льготную ипотеку. Еще в таких случаях принято давать уволенным бесплатное образование, но с нашей реформой образования это не имело смысла.

На это ушло много денег. Оказалось, чтобы уменьшить военный бюджет, нужно его сначала увеличить. Но это того стоило – мы вернули их к нормальной жизни, не озлобив и даже не потеряв как электорат.

Конец срочной службы

Самая приятная часть реформы армии – упразднение срочной службы.

Активная жизнь человека – около сорока лет. На целый год из них каждый российский мужчина в силу рождения приговаривался к году заключения. Вместо того чтобы потратить этот год на образование или работу, он должен был отсидеть.

Представьте, что вы едете в машине через город. Мелькает сорок домов. Если бы не одна только служба по призыву, рядом стоял бы лишний сорок первый[92]92
  Утрированный пример, не учитывающий существование неслужащих женщин.


[Закрыть]…

Эта форма рабства была в России всегда. В Российской Империи был рекрутский набор на двадцать пять лет. На всю здоровую жизнь человека забирали от семьи и от всего нормального. Если он успевал вступить в брак, то жена оставалась под опекой его отца – незавидное положение, суть которого объясняется самим названием жены сына – «сноха» (от слова «сношаться»). Если рекрут не погибал в бою, от дизентерии и других болезней, то возвращался калекой и стариком.

Постепенно срок военного рабства уменьшался, и дошли до трех в позднем СССР. После распада СССР срок сократили до двух лет, потом до одного.

В этом есть некая метафора освобождения России от рабства. Оно произошло не в 1861 году, а растянулось и окончилось только вчера – с полной отменой обязательной срочной службы.

Отмена дала нам поддержку молодых людей и устранила гигантскую статью расходов. Это единственная в своем роде реформа, где мы (а) без особых усилий (б) получили большой результат и при этом (в) только увеличили поддержку. Сплошные преимущества.

Особенно приятно было разогнать военкоматы, где ██████████-подполковник крал у молодых людей год под разговоры о «сделают мужчиной» и «узнаешь жизнь».

Но нашлись те, кто был против. Возражения вроде «там делают мужчиной» всерьез не обсуждались. Мужчиной становятся не в казарме.

Левые обычно говорят: «Неэтично служить за деньги, защита Родины – это идея, которая не должна быть предметом купли-продажи».

Однако можно заботиться об обществе, не забывая о семье. Самоотверженность вовсе не обязана сопровождаться изодранной одеждой и голодом, хотя и допускает такую возможность. Наоборот – достойная плата показывает солдату, что общество ценит его дело.

Единственный аргумент, стóящий обсуждения (но тоже социалистического толка), звучал так: если служить будут только по контракту, то получится, что в военные идут самые бедные. Значит, богатые покупают у бедных жизнь.

Но, призвав одного насильно, вы лишаете другого возможности служить. Он хотел быть военным, получать большую зарплату. Его не тянуло в водители или офисные работники.

К чему забирать у него возможность службы, заставляя служить того, кто хотел заниматься другим?

Про парады

Самая непопулярная в народе часть реформы – отмена военных парадов.

Еще в школе я задумался над вопросом, почему чествование героев Второй мировой войны должно сопровождаться прогулкой танков по Москве. Кажется, наоборот, логично было бы делать это антивоенным способом. Здесь показательно свидетельство Астольфа де Кюстина из его воспоминаний «Россия в 1839 году»:

«Одному Господу – да еще русским – известно, велико ли удовольствие присутствовать на параде!.. Это вовсе не смешно: ребячество в таких размерах кажется мне ужасным; это чудовищная вещь, возможная лишь при тирании и являющаяся, пожалуй, одним из отвратительнейших ее проявлений!.. Во всех странах, кроме тех, где царит абсолютный деспотизм, люди совершают великие усилия, дабы достичь великой цели: лишь народы, слепо повинующиеся самодержцу, идут по его приказу на огромные жертвы ради ничтожных результатов.

Зрелище русского флота, вышедшего в море на потеху царю, гордость его льстецов и маневры его юных подданных на подступах к столице – все это произвело на меня самое тяжелое впечатление. За школьными упражнениями я разглядел железную волю, употребленную впустую… В кораблях, которые через несколько зим придут в негодность, так и не успев послужить для настоящего дела, я увидел не символ великой и могучей державы, но повод для бесполезного пролития народного пота[93]93
  А. де Кюстин, «Россия в 1939 году».


[Закрыть]».

Для нас же отмена была принципиальной частью общей концепции: борьбы с милитаризацией общества. Пропаганда ███████████████████████████████████████████████████████████████████████ основой именно Вторую мировую войну. Ее знаки – наклейки «можем повторить» на стеклах автомобилей.

Чтобы иметь право праздновать Победу, нужно изучать историю, а не ограничиваться агитматериалами. Хотя тогда хочется скорее грустить. За праздником лучше идти к другим датам.

Мы рассекретили документы советского периода, в том числе касающиеся Второй мировой войны. Всё было известно и до этого, но что-то уточнилось, а кто-то убедился.

Сейчас мечтающих погонять танки по площади стало меньше.

Для желающих проводить парады нет ограничений – собирайте деньги, арендуйте технику и людей, мы дадим место хоть на Красной площади. Тем же, кто не готов платить, мы можем предложить Северную Корею и Китай – их парады не хуже наших недавних в силу идентичности. Пока что никто деньги не собрал и на заграничные парады не ездил.

Россия в борьбе за мир[94]94
  (В СМЫСЛЕ МИРНОСТИ).


[Закрыть]

Итак, сегодня наша безопасность – в ядерном оружии, помощи союзников и хотя и не гигантской, но действительно профессиональной армии.

Угрозы нападения нет. Но, кроме нее, есть угроза уничтожения мира вообще. Как бороться с ней – неясно.

Если сосед-алкоголик избивает своих детей, имеем ли мы право скрутить его, а детей отдать другим родителям? Если говорить о государствах, сосед еще и делает коктейль Молотова, чтобы закинуть его нам в окно. Что делать с известными территориями Ближнего Востока, Африки, с Северной Кореей, Афганистаном, Китаем?

Америка хотела покончить с Северной Кореей еще до ее рождения, в начале 1950-х, но СССР и Китай не дали. В итоге Северная и Южная Кореи разделились по 38 параллели, как будто специально для демонстрации зависимости благосостояния от государственных институтов.

Ядерная программа Северной Кореи опасна. Причем чем дольше мир ждет, тем она разработаннее. Теперь у Северной Кореи меньше защитников, но Китай даже в одиночку может не дать побороть коммунистов и воссоединить Кореи. Положение патовое.

Америка пыталась сдерживать Талибан в Афганистане. Спасать мир в одиночку тяжело психологически. Вышли из Афганистана в самый неподходящий момент и самым нелепым образом – оставив террористам много оружия и вообще отдав всю страну. Теперь это государство-террорист. Или, лучше сказать, территория-террорист.

Аналогично ХАМАСу, созданному при существенной поддержке СССР. Сегодня он при поддержке Ирана терроризирует Израиль. Мы не можем не участвовать в защите этого рубежа обороны западной цивилизации от экстремистов-исламистов.

Некоторые государства Африки – тоже скорее лишь территории, контролируемые конкурирующими бандами. Имеет ли право цивилизованное общество спасти живущих там людей?

Китай – заложник системы. Возможно, они и рады бы освободиться от идеологии тоталитаризма, но не могут. Пока существует эта система, миру нужно бояться неприятных случайностей. С этим невозможно ничего сделать – разве что продолжать сотрудничать, способствовать демократии и капиталистическому развитию Китая. Надеяться, что система падет сама собой, эволюционно.

Сегодня Россия – союзник мира. Но помочь действием мы могли мало: сначала нужно было решать свои проблемы. Это куда важнее.

Теперь, когда реформы проведены, можно думать об активной помощи, о стратегии борьбы сообща с ужасом на некоторых территориях. Стратегия эта должна быть разумной, а действия обоснованы и дальновидны.

Пенсионная реформа

Пенсионный миф

Раньше существовала система обязательного социального пенсионного страхования со ставкой 22 %. То есть государство обязывало каждого платить 22 % своего дохода, обещая возврат через 30 лет.

Эта система изобретена совсем недавно, но почему-то всем казалось, что так заведено чуть ли не Господом. Между тем обязательное пенсионное страхование – это самая жесткая форма принуждения в недиктаторских режимах, оружие популистов, мошенничество, но никак не средство обеспечения рая на Земле.

Деньги ценны здесь и сейчас. Получение рубля через 30 лет с позиции сегодняшнего дня (даже при нулевой инфляции) выглядит непривлекательно: многие не согласились бы для этого отдать и 10 копеек сегодня. Государство же принуждает к тому, чтобы отдавать целый рубль.

Многим нравится идея частных пенсионных фондов. Государство обязывает вложить деньги в любой из них. Они конкурируют между собой – кто лучше будет управлять деньгами и предложит большую выплату через 30 лет, к тому и понесут деньги.

Это привлекательная идея: частный пенсионный фонд будет инвестировать и приумножать. Тогда к старости мы получим три рубля с одного.

Но фонд – это гигантское количество денег, управляемое наемными менеджерами. Их зарплаты не зависят от эффективности инвестирования, иначе они были бы склонны к риску. Деньгами же пенсионного фонда нельзя рисковать – ценой проигрыша будет революция. Отсюда смешные отдачи от инвестирования.

В итоге с учетом расходов на управление и инфляцией хорошо, если через 30 лет нам просто вернут тот же самый рубль.

Но и самые защищенные инвестиции не лишены риска. При глобальном кризисе фондовый рынок может рухнуть, а вместе с ним и пенсионные накопления. Тогда граждане спросят с государства: ведь это оно заставляло их вкладывать четверть доходов в эту затею. Именно так и произошло в █████████████: когда обрушился фондовый рынок, правительству пришлось отвечать за утерянные в частных фондах пенсионные накопления.

Понимая это, государство устанавливает жесткие правила инвестирования и гарантирует полную компенсацию потерь. В итоге положительных различий между частными и государственными фондами не остается. Это не бизнес, а управление чужими деньгами при жестком контроле со стороны государства. Здесь нет места конкуренции и предпринимательству. Магия частной инициативы здесь не работает, потому что сама инициатива невозможна. В этом отношении государственные пенсионные фонды даже предпочтительнее – там нет иллюзий.

Пенсионный фонд – это большой денежный навес, который в конечном итоге через цепочку договоров управляется инвестиционными фондами. Эти деньги оседают на фондовом рынке, и многие думают, что пенсионная система способствует его развитию. На самом деле такое способствование лишь искажает рынок, а выигрывают от этого только эмитенты, спрос на ценные бумаги которых искусственно завышен. Из-за этого нормальным инвесторам приходится платить за эти ценные бумаги более высокую цену. При этом деньги пенсионного фонда делают кризисы куда более опасными: чем больше рост, тем дольше падать.

Вот и получается, что привычная современному человеку всеобщая пенсионная система несет вред для фондового рынка и потерю для рынка обычного: ведь если бы не пенсионная система, люди тратили бы эти деньги на обычные товары и услуги. Говоря крайне упрощенно, они покупали бы не компании, а их продукты.

С этим были не согласны наши левые либералы. Вот, например, что предлагал Михаил Ходорковский*[95]95
  Об этом предложении – см. также главу «Налоговая реформа».


[Закрыть]:

«Нужно, чтобы [нефтегазовые] сверхдоходы ежемесячно в абсолютно равных пропорциях зачислялись на накопительные счета всех граждан страны…

Средства, аккумулированные на накопительных счетах, – это значительные суммы. Во всем мире средства пенсионных фондов являются важнейшим инвестиционным инструментом, и я полагаю, что Россия не будет исключением…

По моему мнению, временно свободные средства можно будет вкладывать в российский индекс (консолидированный пакет российских ценных бумаг, торгующихся на бирже), поддерживая таким образом отечественное производство».

В главе «Налоговая реформа» я уже писал о том, что подарок судьбы не освобождает от обязанности тратить деньги с умом.

Направь мы нефтегазовые деньги на фондовый рынок – и не добились бы ничего, кроме переоценки российских компаний и простоя огромных ресурсов.

Лучше, чтобы нефтяные подарки судьбы обеспечивали общие траты государства. Тогда можно уменьшить налоги в других сферах. Люди будут получать товары дешевле, а производство возрастет. У них будет больше денег на случай старости и болезни, им не придется ждать подачки от государства.

Такая логика, конечно, сложнее, чем предложение поделить нефтяные деньги. Но она не имеет альтернативы, если мы предпочитаем реальный рост благосостояния популизму и потаканию желанию получить деньги не работая.

* * *

Кажется, сторонники принуждения исходят из предположения, что человек спустит всё на леденцы, не отложит на будущее. Для того чтобы обществу не пришлось платить за такого в старости, его заставляют отложить деньги для себя же.

Но возьмем 25-летнего. Если не отбирать у него 22 % дохода, то он скорее всего купит что-нибудь важное, получит лучшее образование или возьмет ипотеку и покроет этими деньгами существенную часть платежа.

Многие сделают гораздо более удачный выбор, чем пенсионный фонд. Более того, они будут понимать ответственность за свою старость и оттого вкладывать деньги еще разумнее.

Будь пенсионный фонд добровольным, в него вложили бы 1–2 %. Остальные подумали бы, что они лучше знают, куда тратить свои деньги. Принуждать вкладывать в пенсионный фонд – значит считать 98 % недееспособными.

Да, есть те, кто в силу неспособности к планированию будет тратить деньги в течение всей жизни настолько неразумно, что к старости у них будет меньше, чем если бы они сдавали деньги в пенсионный фонд.

Но девять из десяти умножат эти деньги и подойдут к финишу со значительным опережением пенсионных фондов. Отнятие у них такой возможности приведет к тому, что они будут вынуждены прожить лучшие годы на 22 % беднее, чем могли бы в условиях свободы.

Обязательная пенсионная система подходит для бедных стран, где много тех, кто не накопит на старость. Мы же знали, что Россия скоро станет страной номер один по уровню инвестиций, а уровень жизни будет быстро расти. В этом смысле осуществить задуманную пенсионную реформу – значит показать уверенность в программе реформ.