Текст книги "Реформа. Как у России получилось"

Ошибка команды Гайдара

Реформы провели Егор Гайдар и его команда – в первую очередь, Анатолий Чубайс, Андрей Нечаев, Петр Авен, Александр Шохин. Оставим в стороне вопрос об удачности этих реформ – его и без того часто и убедительно задает Андрей Илларионов*[50]50
  Статья Андрея Илларионова*, содержащая ссылки на все его предыдущие доводы по теме: https://aillarionov.livejournal.com/346388.html [восстановленный архив].


[Закрыть], сейчас нам интересно другое.

В этом положении реформаторы должны были объяснить, почему так получилось. Объяснение это, как можно заметить выше, совсем несложное, его способен понять и принять любой человек, обладающий логикой и понятиями о причине и следствии.

Использовать для объяснений нужно было первые телеканалы[51]51
  По словам П. Авена (П. Авен, А. Кох, «Революция Гайдара. История реформ 90-х из первых рук»), в этот момент телеканалы контролировались М. Полтораниным. Значит, нужно было бороться с ним.


[Закрыть]. Рассказывать голодным, почему они сегодня живут хуже, чем вчера, – дело неблагодарное. Но многие бы поняли. Обязательно нужно было перепечатать учебники истории и описать в них объективно – не преувеличивая и не преуменьшая – период СССР. До 2000 года эту программу здравого смысла смогло бы пройти целое поколение молодых людей, а значит, будущим властям не удалось бы так просто ввернуть свою пропаганду и научить мифам. Да, тогда было не до того. Но после всегда поздно.

Реформаторы никак не объясняли свои действия, сконцентрировавшись на самих реформах. Некоторые члены команды Егора Гайдара позднее признавались, что это была одна из их главных ошибок[52]52
  П. Авен, А. Кох, «Революция Гайдара. История реформ 90-х из первых рук».


[Закрыть]. Сам Егор Гайдар написал несколько книг, читал много лекций, где упоминал об этом. Но объясняться нужно было сразу с аудиторией в десятки миллионов. После отставки же рассказывать нескольким тысячам (и без того все понимающим) уже бессмысленно.

При этом центральные частóты телеканалов сначала не использовались, а потом вообще были переданы бизнесменам Гусинскому и Березовскому. Повлияло ли это на свободу слова? Нисколько. Самый важный канал связи с населением (которое смотрело только первые телеканалы и с большим доверием) использовался ими для политической борьбы. Одним из методов было, как это называли сами журналисты, «мочилово» – уничтожение талантливо сделанными репортажами неугодных деятелей. Под «мочилово», к примеру, попал Борис Немцов[53]53
  Полную историю можно посмотреть здесь: https://www.forbes.ru/society/443179-bitva-terminatorov-kak-ssora-oligarhov-povliala-na-vybor-preemnika-el-cina.


[Закрыть]. Так этот честный, благородный, смелый человек, про которого Борис Ельцин уже было сказал: «Ему пора и в Президенты метить», не стал преемником.

Итог пренебрежения к публике печален.

В начале 2000-х годов проводилась грамотная экономическая политика, быстро развивалось предпринимательство (а значит, товары становились все качественнее, разнообразнее и по все более низкой цене). Все это на фоне высоких цен на нефть. Уровень жизни поднялся на высоту, не свойственную России.

В этих обстоятельствах вполне естественно желание власти рассказать населению, что улучшения произошли только благодаря ее мудрому управлению.

Вот что пишет об этом сам Егор Гайдар:

«Этот миф абсолютно очевиден, присутствует в СМИ – от аналитических статей и программ и до мыльных опер, которыми нас кормит телевидение. Картина этого мира предельно простая: жил-был могучий СССР, мировая сверхдержава. Разумеется, там были свои проблемы (а где их нет?), потом пришли какие-то странные люди – либо клинические идиоты, либо агенты вражеских спецслужб – и начали какие-то реформы. Результаты этих реформ оказались катастрофическими. И только когда, наконец, к власти пришли люди, думающие о государственных интересах, жизнь потихоньку начала налаживаться. Это миф, не имеющий никакого отношения к реальности, но привлекательный и опасный»[54]54
  Е. Гайдар, «Гибель империи».


[Закрыть].

Появление этого мифа закономерно. Но разве можно было ожидать другого? Если не рассказываете вы, то расскажут другие и по-своему. При этом, поверив в него, обществу просто было поверить и в другие уроки, исходящие от того же учителя, – в духовные скрепы, ненависть к западному, необходимость сильной руки, агрессивный патриотизм. Результаты этого известны.

Еще об использовании СМИ в политике

В 1920−1930-х годах доминирующей компанией массовых коммуникаций Великобритании была ВВС (British Broadcasting Corporation). Контроль над ней получили левые. BBC не давала возможности выступить Черчиллю, который хотел рассказать об опасности зарождающегося в Германии нацизма и социалистического движения в самой Великобритании[55]55
  https://winstonchurchill.org/publications/finest-hour/finest-hour-128/face-off-churchill-reith-and-the-bbc/


[Закрыть]. А ведь его слово могло бы если не решить проблему, то существенно повлиять на ее развитие.

И еще об использовании СМИ в политике

В 2020 году на президентских выборах в США конкурировали Дональд Трамп и Джозеф Байден.

Левые получили контроль над СМИ и уничтожали Трампа[56]56
  CNN, CNBC, The Independent, Bloomberg – откройте что угодно и проверьте новости по ключевому слову «Trump». Хотя даже это не помогло, пришлось вводить электронное голосование и подделывать результаты выборов.


[Закрыть]. По статистике, в 85 % случаев он упоминался в негативном ключе. Это явно не отражало настроения избирателей. Позже крупнейшие компании – Twitter, Facebook, Google, Microsoft – открыто, даже с гордостью признались, что объединяли свои усилия против Трампа: «Мы защищали демократию»[57]57
  См., например, https://www.cnet.com/tech/mobile/facebook-google-twitter-team-up-on-election-security-ahead-of-rnc-and-dnc/


[Закрыть].

Показателен такой случай. Популярный телеведущий Джимми Фэллон[58]58
  Jimmy Fallon late night show, 30 миллионов подписчиков на Youtube.


[Закрыть] в одной из передач спросил у Трампа, можно ли испортить ему прическу. Провел Трампу рукой по волосам, посмеялись. А после Дмимми долго извинялся перед своими за политическую близорукость – «очеловечивание образа Трампа».

Другой пример. После начала одного известного события во всех СМИ появилась новость – «Трамп никак не может перестать восхвалять Россию, называет ее руководителей гениями». Но если открыть полное выступление, то можно увидеть, что Трамп рассказывает о том, как русские обыграли дураков, засевших в Белом Доме (и в этом они – гении), а при нем бы такого не было.

В общем, публику переигрывали и переигрывают в наперстки.

Вот так даже в единственном месте, где надеешься увидеть здравый смысл, находишь родное, знакомое. Чтобы как-то поднять настроение, я купил футболку «Trump 2024. Take America back»[59]59
  «Трамп 2024. Вернем Америку».


[Закрыть]. Сказал бы мне кто-нибудь тогда, что через семь лет я подарю ее Трампу.

Где же хваленая американская свобода слова? Возможно, она в том, что, когда Трампа заблокировали в социальных сетях, он создал свою – Truth Social, а Илон Маск смог, поторговавшись, купить Twitter. Но это только благодаря чуду интернета. Если бы не это, левые контролировали бы все информационные ресурсы.

Положительная пропаганда

Свобода слова исключительно важна, без нее невозможно надеяться на свободу в остальном.

Но государство, установив свободу слова, просто обязано пытаться быть услышанным. Иначе с обществом будут разговаривать только оппоненты.

Многие называют то, что мы делали, пропагандой. Однако пропаганда в негативном смысле – это одно мнение, всегда безумное. Мы же гарантировали свободу слова: каждый мог создавать свои каналы передачи информации и продвигать через них какие угодно идеи. При этом мы считали себя в полном праве отстаивать свои. Можно назвать это положительной пропагандой.

Главные места пропаганды – телевидение и интернет. О них и поговорим.

Телевидение

Многие либералы хотели, чтобы мы продали телеканалы частным лицам. Но нельзя было лишаться возможности исправить зрителей этих телеканалов с помощью самого надежного средства. Клин клином. Продай мы телеканалы – зрители оказались бы в пустоте: видели много лет привычное, а тут кто-то пришел, привычный экран потух, а за окном что-то меняют.

Первый канал, НТВ и ВГТРК мы оставили в государственном управлении.

Теперь об эфире. Часто неуместно пользоваться точными определениями. Поскольку здесь именно такой случай, лучше сказать, что публика телеканалов была неприхотливой.

Мы оставили завлекающую часть – сериалы и ток-шоу. Удовлетворяли потребителя.

Раньше главное состояло в аналитических передачах, содержанием которых была случка фашизма, коллективизма, имперства, ненависти к буржуям и любви к сильному государству.

Новые аналитические передачи стали выходить в то же время, даже с тем же оформлением. Но в них транслировали идеи свободы, индивидуализма, неприкосновенности человека и его собственности, благости предпринимательства, вторичности государства. Они, как и раньше, строились на дебатах. Но теперь для защиты разумного приглашались стóящие люди, им давали слово, не перебивали, ведущий был на их стороне.

Другую сторону представляли те же, что и раньше. В них была сила убежденности, они умели отстаивать безумное. Это было опасно: некоторая часть публики могла остаться на стороне знакомых лиц, говорящих знакомое. Но сюжеты выпусков писались так, чтобы старые вожди выглядели глупо. Против них применялись те же методы, какие раньше – против случайно заблудившегося разумного. Если они позволили доказать тождество белого и черного, то почему бы не использовать их же для убеждения в нормальном? Некоторые приемы могут показаться чересчур низкими, но аудитория их хорошо принимала, другое бы работало хуже.

Интересный факт: стороне разумного платить приходилось редко. Другая сторона брала часто и много. Профессиональные сумасшедшие всегда обходились дорого.

Некоторые особенно убежденные могли продолжать безумствовать. Чтобы этого не произошло, напомнили им, что в России с 1996 года действуют статьи Уголовного кодекса: █████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████████. Любой из убежденных столько призывал и возбуждал, что и по закону, и по справедливости должен был надолго отбыть на перевоспитание.

Наша повестка изначально предусматривала минимум наказаний за прошлые грехи. Посадок не предполагалось, но при одном условии: амнистированные могут выступать публично только на государственных каналах или по разрешению. Непосаженные свободны, но находятся под угрозой ареста за прошлые преступления.

Слова эти были подтверждены изменениями в Уголовный кодекс. Генпрокуратура составила большой список провинившихся, по каждому собрала доказательства (материалов из аналитических передач или ютуб каналов вроде «Царьград ТВ» было достаточно). Для публичного выступления людям из списка нужно было получить разрешение судьи. Так было выбито из игры большинство тех, кто агитировал за всё плохое против всего хорошего.

Опять критика. Начали говорить про цензуру и репрессии против инакомыслящих. Однако суть репрессии – сажать невиновного. Здесь же можно увидеть скорее обратное: прощение преступлений взамен обещания молчать. Так, оказалось достаточным посадить нескольких нарушивших обещание, остальные успокоились и замолчали навсегда.

Разумная претензия к такому способу действий: почему не всех, где равенство перед законом? На это можно ответить основанным на реальных событиях фильмом «Поймай меня, если сможешь» с Леонардо Ди Каприо. В нем главный герой подделывал документы и записывал на свой счет удобства жизни, причитавшиеся другим. Поймали. А потом выпустили в обмен на работу в отделе ФБР по борьбе с подделками. Если для общества полезно использовать провинившегося, то к чему возмездие? Не подставь другую щеку, не выбивай зуб за зуб, но поймай за руку и используй к своей выгоде.

Еще говорили, что такое решение создает опасный прецедент: власть может установить закон и судить по нему. Но главное не что написано, а кто читает. Обезопасить общество от злоупотреблений можно только с помощью судебной и избирательной реформ. Мы их провели.

Интернет

В XXI веке телевидение и радио перестали быть монополиями каналов передачи информации. Теперь есть интернет – чудо, в котором каждый может создать по тысяче каналов. Там публика показывает свои желания со скоростью перемещения большого пальца (другое дело, что перемещение это определяется образованием. Хорошее образование и свободный интернет работают только вместе). Там при попытке заболтать или навязать тебя смахнут.

Телевизор должен уйти в течение поколения. Его смотрят по привычке люди, выросшие рядом с ним. Те, чье новогоднее настроение появляется при включении советских фильмов, как положено – с рекламными паузами и перерывами на новости.

Мое же поколение уже не сядет у телевизора.

Учитывая это, главная информационная кампания – в интернете. Своих каналов у Правительства не было. Нужно было сотрудничать с владельцами уже созданных успешных.

████ ████, например, снял несколько выпусков на десятки миллионов просмотров: о прошлом, о правах человека и индивидуализме. Для каждой крупной реформы мы всегда старались найти канал, по которому рассказать о ней публике. Иногда получалось замечательно, и одного этого хватало для поддержки. Государство при этом не участвовало в сочинении сюжетов и редко платило. Чаще всего мы просто просили, и нам не отказывали.

Многие блогеры призывали и разжигали при прошлом Правительстве. Их мы, как и телеканальщиков, амнистировали в обмен на запрет говорить.

Реформа школьного образования

Три четверти того, чему нас учили, было ровно ни на что не нужно, не оставило в нас ни малейшего следа и преподавалось казенно. Большинство учителей были люди серые, незначительные, среди них выделялось несколько чудаков, над которыми в классах всячески потешались, и два-три настоящих сумасшедших.

И. Бунин, «Жизнь Арсеньева»

Евгений Ч. – Министр образования

Кто не учился с Буниным в одной школе?

Вначале мне казалось, что достаточно заменить учебники и поднять зарплаты учителям, после чего талантливые заменят бесталанных, все как-нибудь наладится. Мол, есть вещи поважнее, а здесь возьмем на министра кого-нибудь хорошего, и пусть придумывает.

У меня был список людей, которых можно посадить куда угодно, и они сделают необходимое. Один из таких – Евгений Ч. В начале 2000-х он создал с нуля миллиардную компанию. Ее отобрали, его отпустили.

Вспоминаю, как мы познакомились. Первый официальный полет за рубеж, во Францию. Смертная скука – заверения в дружбе, встречи с «зелеными», какие-то «морские котики». «Что-то уже поздно, – говорю, – засиделись, а дома дела». В самолете вспоминаю, что отсюда недалеко до Лондона. Почему бы не заехать за членом своей команды (хотя он об этом еще и не знает)? Узнал, что он сейчас в городе, развернулся и через четыре часа сидел в его ресторане.

Предложил ему Министра экономики.

– Нет, – говорит, – это слишком просто. Видел вашу программу по экономике. Хорошо, но обычное дело. Я давно думал, где в России можно выйти в поле, чтоб только ветер свистит, волки воют, крестьяне собирают валежник, и на это место наложить Швейцарию. И придумал – образование. Это даже не поле, а пустыня, посреди которой концлагерь на шестнадцать миллионов мест.

Дальше он объяснил концепцию: сделать школы частными. В США худшее школьное образование, потому что государственное, и лучшее университетское, потому что частное. Сколько государственное деньгами ни заливай, все равно будет плохо.

Уже через неделю он был в Москве и проводил первые выступления в качестве министра.

Проведенная Евгением реформа образования по масштабам и революционности сравнима с переходом России из социализма в рыночную экономику в начале 90-х. Были государственная собственность, плановая система, неэффективность. Были советские учителя-продавщицы, которых одна, а вас – много. Были и последние звонки, напоминавшие траур по Сталину, – с трагическими речами про безвозвратно ушедшее, искренним плачем, но и с тайной надеждой на лучшее новое. Стал частный рынок с его эффективностью и ориентированностью на клиента.

Реформа в секунду изменила жизнь 18 миллионов человек (16,5 миллионов школьников и 1,5 миллионов школьных работников). Плюс родители.

Сделать такое мог только Евгений. Посмотрите сами: нужно менять систему, управлять триллионами, бороться с армией учителей, объяснять десяткам миллионов родителей, почему будет лучше. Но главное – уговорить предпринимателей открывать школы. Для этого нужно иметь гений администрирования, редкий интеллект, харизму, честность, доверие среди предпринимателей и интеллектуалов.

Колонии-поселения

Евгений первым делом пошел в школу. На уроках – сорок человек, учительница с методичкой. На задних партах кружок наскальной живописи, на передних – активисты. Между ними – пять метров вольных слушателей. Таких уроков нужно отсидеть шесть или семь. Многие учатся и в субботу.

Это скорее колония-поселение, где надзиратель читает устав от звонка до звонка.

В классе не может быть больше пятнадцати человек, иначе урок превращается в лекцию. Главное в уроке – вовлеченность учеников. Но если класс состоит из сорока, то на каждого выходит по минуте. Итог печален: ученики в большинстве своем мало знают, а что знают – зазубрили, не могут связать пары слов и застенчивы до красноты.

Уроков должно быть не больше пяти, на каждом из которых ученик не отсиживается, а узнаёт новое и становится лучше, чем прежде (из-за того, что это звучит пафосно, оно не перестает быть целью школьного образования).

Учеба по субботам – преступление против учеников, дискредитирующее школьную систему, как ничто другое. Рабочие давно добились пятидневной рабочей недели и требуют четырехдневную, а ученики все еще отрабатывают повинность шестидневки. Хорош второй дом, походи после этого в него с удовольствием. Между тем два выходных в неделю – минимум для человека: тогда есть суббота, когда знаешь, что завтра никуда идти не нужно. Именно тогда можно расслабиться и забыть о проблемах будней. Если же выходные ограничиваются воскресеньем, то ученик использует первую его половину для отдыха от прошедших шести дней, а вторую – для подготовки к следующим.

Оказалось, учеба по субботам нужна для выдачи всех часов предметов, предписанных методикой. Посмотрели методику. Чего только там не было: «родной язык» (в дополнение к русскому), «разговоры о важном»… а привычные предметы задвоены и затроены. Обычное для бюрократии стремление к саморазрастанию здесь дало мичуринские результаты.

Чудо частной школы

Сравним это с частной школой, где в классах до пятнадцати человек, учителя со светлыми лицами, ученики ходят на уроки с удовольствием. И это не потому, что так кто-то установил. Просто если в классе будет сорок человек, а уроки будут проводить скучные, никчемные учителя, то родители сменят школу. Клиент платит и вправе требовать качества.

В государственной же системе нельзя перейти из плохой школы в хорошую, потому что в нее очередь или блат. Это знакомо с советских времен, эти уроки мы уже прошли, но не в сфере образования.

В России из 1000 учеников 993 учились именно в государственных школах. Причины этого не только в бедности населения, но и в том, что государство оказывает услуги хоть и плохо, но зато за них не нужно платить напрямую. Крайне мало родителей готово оплачивать разницу между нулем и существенной суммой за обучение в частной школе. С государством здесь, как и в любой другой сфере, невозможно конкурировать в цене.

Поэтому словосочетание «школьный бизнес» на русском звучало странно. Открытие школы за редкими исключениями было благотворительностью. Попытку создать бизнес-сообщество в этой сфере делала, например, семья Рыбаковых[60]60
  https://partners.playschool.ru/


[Закрыть], но тоже скорее в качестве социальной нагрузки.

Между тем при правильной реформе в течение пары лет в частных школах мог учиться каждый третий.

Раздача денег школьникам

Об идеальной школьной системе сказано настолько же много, насколько мало сделано. Возможно, именно из-за ее простоты: часто кажется, что решение важного вопроса обязано быть сложным.

Суть реформы в следующем: каждый школьник получает образовательный сертификат на определенную сумму в зависимости от региона (от 185 тысяч в год во Владикавказе до 310 тысяч в Москве). Сертификат можно отнести в государственную школу или потратить в частной.

Денег сертификата достаточно для получения базового уровня знаний. Мы установили обязательные предметы и выделенное на них время. Все это на треть меньше прошлых программ – только самое важное.

Благодаря избавлению от лишнего школы могли за деньги, предоставляемые сертификатом, преподавать качественно и в небольших классах обязательную программу. За пределами обязательного школа полностью свободна, в том числе в варьировании цены в зависимости от осваиваемой программы.

Школьный сертификат – самая масштабная субсидия в России. Двенадцать нулей после единицы.

Многие хотели, чтобы поддержка была адресной: делим семьи по уровням заработка, кому-то даем полную сумму сертификата, кому-то половину, а состоятельным – ничего.

Однако для этого пришлось бы создать аппарат надзора, выясняющий реальные заработки семей. Новые штаты чиновников, отчеты, справки.

Но что еще хуже, это отбило бы желание людей зарабатывать больше. Зачем мне стремиться к повышению дохода, если я потеряю право на сертификат для моих детей?

Базовое школьное образование – уникальная вещь: оно нужно каждому, в одинаковом количестве, с одинаковыми необходимыми тратами, и при этом многие не могут его себе позволить. Такого больше нет нигде[61]61
  Наверное, ближе всего к школе детские сады.


[Закрыть]. Медицина, например, тоже нужна всем, но минимальные траты на нее у каждого свои: кто-то не болеет вообще, а другим для выживания нужны миллионы[62]62
  Поэтому реформа медицины гораздо сложнее – там нет хорошего решения. Большая удача, что в школьном образовании решение есть.


[Закрыть]. Еда нужна всем, но минимум может себе позволить, за редчайшим исключением, каждый.

Это исключительное качество школьного образования подсказывает решение: раздавать сертификаты всем.

Так государство через налоги забирает у богатого 100 рублей на образование бедного ребенка и 100 рублей – на образование его собственного. Потом оно возвращает ему те вторые 100 рублей через школьный сертификат.

Поэтому нельзя сказать, что выдача школьных сертификатов богатым – это поддержка тех, кто в ней не нуждается. Скорее им просто возвращается излишне отобранное.

Эта система – не просто передача денег туда-обратно, она позволяет избежать описанных выше минусов адресной поддержки. У такого вторжения государства в частную жизнь есть оправдание: если не дать образование детям, то не будет и государства. Во всеобщем образовании – всеобщий интерес.

Забавно, что Евгений сначала придумал реформу, а потом ему попалась книжка Милтона Фридмана «Капитализм и свобода» с теми же идеями. С одной стороны, это приятный показатель совпадения идей у настоящих либералов-интеллектуалов. С другой, вот уж правда: тому, кто мало читает, приходится придумывать цитаты из классиков.

* * *

Реформа была революционной, требующей аккуратности. Поэтому начать стоило с городов, население которых более трехсот тысяч человек: там найдутся предприниматели, готовые быстро начать дело, высока мобильность работников и есть возможность мониторинга. В деревнях же, особенно небольших, другие люди и возможности для злоупотреблений. Включение их в реформу – дело следующей стадии.

* * *

По ходу реформы пришлось подумать над сложными вопросами.