Текст книги "Девы"

13

В центре Эрос-Корт – внутреннего дворика у общежития Зои – красовалась обветшалая статуя Эроса с луком и стрелами. Время ее не пощадило: за несколько столетий она позеленела от дождей, покрылась ржавыми пятнами, и теперь Эрос больше походил на маленького старичка, чем на озорного амурчика.

В углах здания располагались высокие серые башни, через которые можно было пройти в общежитие. У одной из них Мариана задрала голову и увидела в арочном освинцованном окне на четвертом этаже Зои.

Племянница ее не замечала. Несколько секунд Мариана смотрела на Зои. Из-за частых решеток на окне казалось, что та сложена из ромбиков, будто пазл. На мгновение Мариана мысленно составила из этих кусочков другой образ: не двадцатилетней девушки, а румяной шестилетки с косичками, милой и наивной.

Мариана обожала эту девочку и тревожилась за нее. Бедняжка! Как много страданий ей довелось перенести… Новости, которые она готовилась сообщить, причинят племяннице еще больше боли.

Мариана торопливо взбежала по ступенькам в башню и поднялась по деревянной покосившейся от времени винтовой лестнице на четвертый этаж.

Дверь в комнату Зои была приоткрыта.

В скромном жилище разместились удобный письменный стол и камин, что придавало помещению уюта, несмотря на беспорядок: на креслах валялась одежда, а в раковине скопились грязные чашки. В эркере, на обложенном подушками, заваленном книгами подоконнике, сидела Зои.

Увидев Мариану, она вскрикнула и, вскочив, повисла у нее на шее.

– Ты здесь! Я думала, ты не приедешь…

– Ну как же я могла не приехать?

Попытки слегка отстраниться оказались тщетными: племянница не разжимала рук. Мариана почувствовала исходящие от Зои любовь и тепло и оставила старания высвободиться. Накатила волна щемящей нежности. Мариана любила племянницу почти так же сильно, как Себастьяна. Можно сказать, они с мужем ее удочерили: все каникулы Зои проводила с ними, в желтом домике. У нее даже была там своя комната.

Зои училась в школе-пансионате в Англии, поскольку ее отец был англичанин. Она унаследовала его светлые волосы и голубые глаза. На четверть гречанка, Зои ничуть не походила на уроженку Греции, и Мариана часто гадала, взыграет ли когда-нибудь в ней греческая кровь или ее полностью подавили ретроградные устои частной английской школы.

Когда Зои выпустила Мариану из своих объятий, та как можно деликатнее поведала, что убили действительно Тару. Из широко распахнутых глаз Зои градом покатились слезы, и Мариана вновь обхватила ее за плечи.

– Все хорошо, – зашептала она, бережно усаживая девушку на кровать. – Все будет хорошо.

Наконец Зои перестала всхлипывать. Мариана вымыла в маленькой раковине чашки и вскипятила чайник.

Все это время племянница сидела, подтянув колени к подбородку и даже не пытаясь утереть слезы. Она уставилась в пустоту, стискивая в руках старую зебру – любимую игрушку, которую с самого детства всюду таскала с собой. Жизнь нещадно потрепала зебру: она вовсю расходилась по швам, и у нее не было одного глаза. Крепко прижимая игрушку к себе, Зои покачивалась, словно в трансе.

Мариана поставила на захламленный кофейный столик дымящуюся чашку сладкого чая и с тревогой взглянула на племянницу. В школьные годы Зои страдала от тяжелой депрессии: то билась в истерике, то впадала в апатию и не могла даже плакать. Выводить ее из состояния мрачного уныния было еще сложнее, чем справляться с безутешными рыданиями. Мариана приложила немало усилий, чтобы сблизиться с ней. Впрочем, в том, что произошло с Зои, нет ничего удивительного, если учесть, как сильно ее травмировала потеря родителей.

Зои гостила у Марианы и Себастьяна во время апрельских каникул, когда раздался телефонный звонок, навсегда изменивший их жизнь. Себастьян поднял трубку. Он же сообщил Зои о постигшем их несчастье: ее родители – Марианина сестра и ее муж – погибли в автокатастрофе. Зои зашлась плачем, и Себастьян крепко прижал девочку к себе.

С тех пор Мариана и Себастьян постоянно окружали ее заботой и вниманием. Мариана, сама выросшая без матери, хотела дать Зои все, чего ей самой в детстве так недоставало: материнскую любовь, тепло, ласку. Разумеется, племянница в ответ дарила столько же любви, сколько получала.

К радости своих тети и дяди, Зои потихоньку оправилась от горя. Становясь старше, она избавилась от депрессии, начала усердно учиться – словом, ко времени поступления в университет достигла большого прогресса.

Тем не менее Мариану и Себастьяна очень беспокоило, как у Зои сложатся отношения с однокурсниками, поэтому, когда она подружилась с Тарой, вздохнули с облегчением.

И позже, когда Себастьян погиб, Мариана благодарила судьбу за то, что у Зои есть хорошая подруга, на которую можно положиться. У самой Марианы был лишь один близкий друг – Себастьян. Но он умер.

И вот на долю Зои выпала новая беда – тяжелая утрата лучшей подруги…

– Зои, вот, выпей чаю. Это поможет прийти в себя.

Та не откликнулась.

– Зои?

Неожиданно, словно только теперь услышав Мариану, племянница подняла остекленевшие, полные слез глаза.

– Это я виновата, – прошептала она. – Я виновата, что Тары больше нет.

– Не кори себя…

– Послушай, ты не понимаешь…

– Что не понимаю? – Мариана опустилась на край кровати и выжидательно поглядела на Зои.

– Это моя вина. В тот вечер, после встречи с Тарой… я должна была рассказать кому-нибудь… позвонить в полицию… И тогда она осталась бы жива.

– В полицию? Зачем?

Зои промолчала. Мариана нахмурилась.

– Значит, Тара говорила нечто такое?.. Что именно?

По щекам Зои заструились слезы. В гнетущей тишине девушка опять начала раскачиваться. Мариана понимала, что лучше не наседать, а набраться терпения и просто быть рядом. Когда придет время, Зои сама признается, что ее тревожит.

Однако Мариана не могла столько ждать. Тихо, но твердо она повторила вопрос:

– Что говорила Тара?

– Она заставила меня поклясться, что я сохраню все в секрете…

– Разумеется, но сейчас ситуация радикально изменилась.

Покрасневшая Зои обернулась на Мариану, и та вновь увидела в племяннице испуганного ребенка, которого тяготит какая-то тайна.

Наконец Зои сдалась.

– Позавчера вечером Тара прибежала ко мне в комнату. Она была не в себе… очень расстроена… явно под воздействием наркотиков, уж не знаю каких. Тара… боялась…

– Боялась? Чего?

– Она уверяла, что кто-то грозится ее убить.

Мариана уставилась на Зои.

– Продолжай. Кто ей угрожал?

– Я обещала никому не рассказывать… Тара очень просила. Мол, если он узнает, что я кому-то проболталась, то точно меня убьет.

– Он? Кто он? Тара сказала?

Девушка молча кивнула.

– Кто этот человек, Зои? – не отставала Мариана.

Племянница неуверенно покачала головой.

– Тара несла какой-то бред, она словно с ума сошла…

– Неважно. Все равно ответь, кто он.

– Она утверждала, что… что это один из наших наставников. Преподаватель.

Мариана изумленно захлопала ресницами.

– Он работает здесь? В колледже Святого Христофора?

– Да.

– Ясно. И как его зовут?

После паузы Зои тихо произнесла:

– Эдвард Фоска.

14

Часом позже Зои пересказывала ту же историю старшему детективу-инспектору Сангха.

Тот занял просторный кабинет декана с видом на Мейн-Корт. У одной из стен стоял резной книжный шкаф красного дерева, в котором теснились книги в кожаных переплетах. На других стенах висели портреты предыдущих деканов. Чудилось, будто они с нескрываемым подозрением следят за полицейскими.

Старший инспектор Сангха, сидящий за широким столом, достал флягу и налил себе чаю. Он выглядел лет на пятьдесят, и в его коротко подстриженной темной бородке серебрилась седина. Детектив был одет в серый пиджак с галстуком и, как истинный сикх[3]3
  Сишкхи – этноконфессиональная группа, проживающая преимущественно в Индии; последователи сикхизма.


[Закрыть], носил на голове привлекающий внимание синий тюрбан. В инспекторе чувствовались некая внутренняя сила и привычка командовать, но вместе с тем беспокойный характер и чрезмерная подвижность: Сангха непрерывно постукивал ногой по полу и барабанил пальцами по столу.

Мариана отметила, что он излишне раздражителен, слушает Зои вполуха и не придает ее словам должного значения. «Не воспринимает ее всерьез», – решила Мариана.

Но она ошибалась: Сангха отнесся к рассказу Зои с максимальным вниманием.

Отставив чай, он смерил девушку пытливым взглядом пронзительных темных глаз.

– И что же? Вы поверили Таре?

– Не знаю… Она была не в себе, находилась под кайфом. С другой стороны, она была под кайфом все время, так что… – Зои пожала плечами и на секунду задумалась. – Понимаете, все это так странно…

– Тара объяснила, почему профессор Фоска хотел ее убить?

– Она сказала, что спит с ним. Они поссорились. Тара припугнула, что расскажет начальству об их любовной связи и его уволят. А он ответил, что если она хоть словом об этом обмолвится, то…

– То он ее убьет?

– Именно, – Зои кивнула. Она наконец-то сбросила с себя груз и не скрывала облегчения.

Какое-то время инспектор Сангха размышлял над услышанным, а затем резко встал.

– Я сейчас поговорю с профессором Фоской. Подождите здесь, ладно? И еще, Зои, ваши показания необходимо представить в письменном виде.

Он вышел из кабинета. Пока старшего инспектора не было, Зои повторила то же самое его помощнику, а тот все тщательно запротоколировал. В тревожном ожидании Мариана гадала, что Сангха сейчас делает.

Прошел целый час. Наконец инспектор вернулся и вновь сел за стол.

– Профессор Фоска сразу выразил готовность помочь следствию. Я взял у него показания. Он утверждает, что в десять вечера, когда произошло преступление, он как раз заканчивал занятия. С восьми до десяти профессор давал урок шестерым студентам. Нам удалось поговорить с двумя из них, и оба подтвердили слова профессора. – Инспектор строго взглянул на Зои. – Таким образом, я не предъявляю профессору Фоске никаких обвинений. Очень рад, что, вопреки заявлениям Тары, он совершенно не причастен к ее гибели.

– Понятно, – потупившись, шепнула Зои.

Мариане показалось, что она нервничает.

– А что вы можете сказать о Конраде Эллисе? – спросил инспектор Сангха. – Насколько мне известно, он здесь не учится, а просто живет поблизости. Он был молодым человеком Тары?

Зои покачала головой.

– Нет. Они просто дружили.

– Вот как… – Инспектор сверился со своими записями. – Эллис ранее был дважды судим за наркоторговлю и за нападение при отягчающих обстоятельствах. Соседи слышали, как они с Тарой несколько раз крупно ссорились.

Зои пожала плечами.

– Конрад, как и Тара, тоже постоянно под кайфом. Но он никогда ее пальцем не тронул, если вы об этом… Конрад не такой. Он славный парень.

– Хм… Судя по вашему описанию, очень славный, – иронично произнес инспектор, отпил еще чая и закрутил крышку фляги.

«Дело закрыто», – подумала Мариана и, возмущенная его отношением к Зои, заявила:

– А я считаю, что вам стоит прислушаться к ней.

– Простите? – Инспектор Сангха удивленно воззрился на Мариану. – Напомните, вы у нас кто?

– Я тетя Зои и ее опекун. И, если понадобится, адвокат.

Похоже, инспектора слегка позабавила ее тирада.

– Насколько я могу судить, вашей племяннице не нужен адвокат. Она сама прекрасно справляется с этой ролью.

– Уверяю вас, Зои с детства отлично разбирается в людях. Если она утверждает, что Конрад невиновен, значит, скорее всего, так и есть.

Улыбка инспектора увяла.

– Если вы не возражаете, я составлю о Конраде Эллисе собственное мнение во время допроса. Давайте сразу условимся: я при исполнении и сам принимаю решения. Не люблю, когда мне указывают, что делать…

– Я не указываю…

– …и не дают договорить. Поэтому настоятельно советую вам больше не испытывать мое терпение. Не надо мне мешать и тормозить ход следствия. Ясно?

Мариана хотела было возразить, но сдержалась и, вымучив улыбку, кивнула.

– Ясно.

15

Выйдя из кабинета, Мариана с Зои пошли вдоль колоннады, над которой располагалась библиотека. Двенадцать старых мраморных колонн позеленели от времени и покрылись трещинами, напоминающими вены. На обеих женщин то и дело падали длинные тени.

Мариана обняла Зои за плечи.

– Милая, ты в порядке?

– Я… я не знаю.

– Думаешь, Тара тебе лгала?

– Не знаю, – расстроенно повторила Зои и вдруг застыла на месте: из-за колонны неожиданно вышел мужчина и преградил им путь.

– Привет, Зои.

– Профессор Фоска, – судорожно вздохнув, пробормотала та.

– Как ты? Все хорошо? Даже не верится, что такое могло случиться… Я потрясен.

Мариана отметила у него американский акцент. Казалось, Фоска искренне огорчен и взволнован.

– Бедняжка, – продолжал он. – Зои, мне очень жаль. Ты, наверное, убита горем…

Он протянул к ней руку, и Зои непроизвольно отпрянула.

Видимо, от профессора, как и от Марианы, не укрылось ее движение. Смутившись, Фоска озадаченно взглянул на Зои.

– Слушай, я сейчас перескажу тебе то, что уже говорил инспектору. Важно, чтобы ты узнала это от меня.

Фоска обращался исключительно к Зои, игнорируя ее тетю. Между тем Мариана придирчиво его рассматривала.

Профессор был гораздо красивее и моложе, чем она представляла: высокий мужчина атлетического телосложения, лет сорока, одетый в черный пиджак, который по обыкновению носят студенты и преподаватели Кембриджа, и рубашку навыпуск. На шее болтался небрежно повязанный галстук. Фоска явно предпочитал черный цвет: на лице с выступающими скулами выделялись выразительные черные глаза и аккуратная черная бородка; длинные темные волосы были забраны в узел на затылке. Во всем его облике сквозило что-то байроновское.

– Дело в том, что я, возможно, был с Тарой чересчур резок. Уверен, Зои, ты нисколько не сомневаешься в правдивости ее слов, но в последнее время у Тары очень плохо обстояли дела с успеваемостью. Как я ни старался ей помочь, она безнадежно отстала от остальных, не посещала занятия и совсем не выполняла заданий. Не знаю, что мешало ей учиться – наркотики или проблемы в личной жизни, но она не справилась с программой. Мне пришлось вызвать ее на откровенный разговор и сообщить, что, если она не пересдаст все экзамены и зачеты за прошлый год, я вынужден буду поставить вопрос об ее отчислении. – Профессор Фоска удрученно опустил голову. – Тара впала в истерику. Стала кричать, что отец ее убьет, умоляла меня передумать. Потом сменила тактику и начала угрожать тем, что погубит мою карьеру и сделает так, что меня выгонят с работы. – Он вздохнул. – Наверное, этого она и добивалась, когда с тобой говорила. Вся эта ложь о том, что якобы я сплю с ней, – явная попытка испортить мою репутацию. – Фоска понизил голос: – Я ни за что не стал бы вступать в интимную связь со студентками – это подло. Тебе известно, что я очень хорошо относился к Таре, и мне было больно слышать о ее обвинениях.

Мариана вынужденно признала, что речь Фоски звучит убедительно. Не похоже, чтобы он врал. Наоборот, все указывает на то, что сказанное им – правда.

Тара не скрывала, что боится отца. Зои, гостившая в их усадьбе в Шотландии, утверждала, что папа Тары – суровый, деспотичный человек. Мариана могла вообразить, как бы он повел себя, узнав, что дочь не получила зачет. Ничего удивительного, что неизбежная перспектива во всем признаться повергла Тару в ужас и отчаяние.

Мариана взглянула на племянницу, желая увидеть ее реакцию. Та с беспокойством и смущением уставилась в пол, и непонятно было, какое впечатление на нее произвели слова Фоски.

– Теперь тебе известно, что произошло на самом деле, – продолжал профессор. – Сейчас важнее всего помочь полиции поймать убийцу, кем бы он ни был. Я посоветовал им допросить Конрада Эллиса, того парня, с которым спуталась Тара. По-моему, он отвратительный тип.

Зои промолчала. Фоска вопросительно посмотрел на нее.

– Зои, мы ведь всё прояснили? Видит бог, у нас и так забот полон рот. Не хватало еще, чтобы ты в чем-то меня подозревала!

Зои подняла глаза на профессора и опустила голову.

– Да. Все нормально.

– Отлично, – произнес Фоска, хотя такой ответ его явно не устроил. – Мне пора. Увидимся позже. Держись!

Впервые за время разговора удостоив Мариану взглядом, он кивнул ей и, повернувшись, скрылся за колонной.

В наступившей тишине Зои тихонько вздохнула.

– Ну что будем делать?

Мариана на мгновение задумалась.

– Я поговорю с Конрадом.

– Но как? Ты же слышала, что сказал инспектор…

В этот момент Мариана увидела идущего по двору в направлении деканата Джулиана Эшкрофта и улыбнулась.

– Есть идея.

16

Несколько часов спустя Мариана сидела напротив Конрада Эллиса в полицейском отделении.

Конрада арестовали сразу после его беседы со старшим инспектором Сангха. Несмотря на полное отсутствие улик, как прямых, так и косвенных, полицейские ничуть не сомневались, что нашли убийцу.

Главный консьерж в колледже, мистер Моррис – последний, кто видел Тару живой, – поведал, что в восемь вечера она вышла с территории через парадный вход.

Конрад уверял, что в тот день ждал Тару, но она так и не пришла. К сожалению, никто не мог подтвердить его слова, и у Конрада не было алиби. Его квартиру тщательно обыскали, однако никакого орудия убийства не обнаружили. Полицейские забрали одежду Конрада и некоторые другие вещи на экспертизу в надежде найти хоть малейшие признаки его причастности к преступлению.

К удивлению Марианы, Джулиан с готовностью согласился устроить ей встречу с Конрадом.

– Проведу тебя по своему пропуску. Мне все равно надо с ним побеседовать, а ты, если хочешь, можешь понаблюдать. Конечно, если Сангха нас не застукает, – подмигнув ей, добавил он.

– Спасибо. Я у тебя в долгу.

Казалось, Джулиан получал удовольствие от их авантюры. Прибыв в отделение полиции, он потребовал, чтобы Конрада доставили к нему на психодиагностику, и снова подмигнул Мариане.

Уже через несколько минут все трое сидели в помещении для допросов – холодной, душной комнате без окон. Любому здесь стало бы неуютно. Впрочем, надо полагать, так и было задумано.

– Здравствуйте, Конрад. Меня зовут Мариана. Я психотерапевт. А еще я тетя Зои. Вы знаете Зои? Она учится в колледже Святого Христофора.

Конрад не сразу взял в толк, о ком речь. Потом, просветлев, рассеянно кивнул.

– Зои – подружка Тары?

– Именно. Она просила вам передать, что очень переживает из-за случившегося и тоже скорбит по Таре.

– Зои нормальная… Я к ней хорошо отношусь. Она не такая, как эти…

– Эти?

– Другие подруги Тары. – Конрад скривился. – Я называю их ведьмами.

– Они вам не нравятся?

– Это я им не нравлюсь.

– Правда? Почему?

Конрад вяло пожал плечами. Мариана надеялась растормошить его, чтобы он стал острее реагировать на разговор: тогда она смогла бы лучше распознать его характер. Но ничего не получалось. Взгляд Конрада туманился от многолетнего бесперебойного пьянства и злоупотребления наркотиками, совсем как у ее пациента Генри.

Не внушал доверия и внешний вид Конрада: неповоротливый верзила, он к тому же с ног до головы был покрыт татуировками. Однако Зои оказалась права: вопреки всему Конрад производил впечатление доброго, мягкосердечного увальня. Говорил он медленно и путано и, очевидно, никак не мог уразуметь, что происходит.

– Почему они считают, что я убил Тару? Я никогда ее не обижал. Я ее люблю… то есть любил.

Мариана взглянула на Джулиана, чтобы узнать, какое впечатление на него произвели слова Конрада. Похоже, они его ничуть не тронули. Джулиан бесцеремонно начал задавать подозреваемому всевозможные вопросы о его жизни и о детстве.

Чем дальше, тем жестче становился допрос, тем сильнее над Конрадом сгущались тучи. И тем больше росла уверенность Марианы в его невиновности. Конрад не уклонялся от ответов и искренне горевал о Таре. В какой-то момент, измученный напором Джулиана, он не выдержал и тихо заплакал, закрыв лицо ладонями.

Когда Джулиан закончил, Мариана вновь заговорила:

– Вы знаете профессора Фоску? Преподавателя Тары?

– Ага.

– Откуда? Вас Тара познакомила?

Конрад кивнул.

– Он был моим клиентом.

– Он у вас что-то покупал? – Мариана растерянно обернулась на Джулиана за поддержкой. – Наркотики?

– Какие именно? – подхватил Джулиан.

Конрад пожал плечами.

– Разные.

– Вы встречались с профессором регулярно?

Он снова пожал плечами.

– Да. Довольно часто.

– Что вы можете сказать об их отношениях с Тарой? Вы не замечали ничего странного?

– Ну, он неровно к ней дышал.

Мариана и Джулиан переглянулись.

– Вот как?

Мариана собиралась продолжить расспросы, но тут Джулиан заявил, что узнал достаточно для отчета перед полицией, и Конрада увели.

– Надеюсь, ты выяснила, что хотела? – поинтересовался Джулиан, когда они покидали отделение. – Хорошенький спектакль парень разыграл, правда?

Мариана изумленно уставилась на него.

– Конрад не прикидывался. Он на это не способен.

– Уверяю тебя, Мариана, все эти слезы – сплошное притворство. Или просто жалость к себе. Я достаточно насмотрелся на таких. Когда долго работаешь с преступниками, начинаешь понимать, что, увы, все они одинаковы.

– А тебя не смущает, что он продавал профессору Фоске наркотики?

Джулиан равнодушно пожал плечами.

– Если человек иногда балуется наркотиками, это не значит, что он убийца.

– И тебя не настораживает, что Фоска неровно дышал к Таре?

– Вовсе нет. Все считали Тару красавицей. Ты же знала ее лично? Зачем только она встречалась с этим придурком…

Мариана задумчиво покачала головой.

– Возможно, она его просто использовала.

– Чтобы получать наркотики?

Мариана со вздохом кивнула. Джулиан повернулся к ней.

– Пойдем, я тебя подвезу. Или выпьем по стаканчику?

– Не могу, пора возвращаться в колледж. В шесть начнется заупокойная служба по Таре.

– Тогда, надеюсь, как-нибудь потом. – Он подмигнул. – Ты же передо мной в долгу, помнишь? Как насчет завтрашнего дня?

– Боюсь, завтра я уже уеду.

– Ладно, что-нибудь придумаем. Если что, разыщу тебя в Лондоне.

Джулиан засмеялся, но его взгляд оставался жестким и недобрым. Мариане стало не по себе. Она испытала огромное облегчение, когда, вернувшись в колледж Святого Христофора, наконец улизнула от Джулиана.