Текст книги "Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная"

Глава 15

Мы с Леркой обернулись. В трёх шагах от нас стояло человек пятнадцать военных, ну, или полицейских, не знаю, но все они были в мундирах. Половина в синих, половина в красных. У того, который стоял впереди, судя по всему командир, синий мундир расшит галунами побогаче, чем у остальных, манера держаться, прямо скажем не как у нижних чинов, так что, наверное, офицер. Да и внешность… кого-то он мне сильно напоминал.

– Вы, господин Насонов, верно, решили, что безобразий, чинимых Вашим Трофимов незначительно мало. – Обратился, да нет, скорее наехал командир красно-синих на главного из личностей. – Считаете, надо его получше подготовить, чтоб уж наверняка.

– Да помилуйте, Николай Михалыч, ну какие безобразия?! – разводя руками и деланно улыбаясь, ответила личность. – Так шалости мелкие, а Вы говорите…

– А я вот возьму и прикажу в следующий раз пристрелить его прямо на месте, не разбираясь, мелкие шалости или преступление государственное!

– Не прикажите! – улыбнулась ещё шире личность господина Насонова. – Василь Дмитрич не позволит!

– Вот как раз поэтому, я его спрашивать и не буду!

– Нагорит Вам, Николай Михалыч, как есть нагорит. – Насонов перестал улыбаться, наверное, ему, и в правду, больше не смешно стало. – А ежели и до государя Тагира Борисовича дойдёт, так и в чинах могут стеснить, при его-то любви к Вам.

– А Вы, Семён Аркадьевич, посдержанней всё-таки! – Вмешалась Морозова. – Николай Михайлович о деле печётся, а Вы своего Трофима распустили до последней возможности. Вот пожалуюсь деду… Застрелить не застрелят, а из города выслать, у него власти хватит.

– А кстати, – слово опять взял командир красно-синих. – Что это он у Вас прямо среди дня налакался? Валяется тут как в кабаке каком? Совсем краёв не видит? Или это Вы его напоили, чтоб народу повеселей было?

Личность Господина Насонова не то что бы смутилась, но потупившись, помолчала в поисках ответа, чем незамедлительно воспользовалась Морозова:

– Это, Николай Михайлович, результат его поединка с госпожой Валерией!

Блин! Вспомнил! Он на этого похож, который «Законопослушного гражданина» играл… Блин! Ну, как его?… Блин-блин-блин… На Джерарда Батрера! Вот!

А, ну, да… Короче этот… ну, офицер этот короче… Батлер Михалыч! Он чё-то завис как-то. Посмотрел на Лерку, потом на валявшегося Трофима, потом на Морозову, и спросил у её сиятельства:

– Ольга Павловна, я что-то не понял, с кем поединок-то был?

Морозова радостно повторила, указывая на Лерку:

– Так вот Валерия Константиновна, можно сказать, собственноручно преподнесла ему урок хороших манер! Указала на его место в жизни!

Батлер Михалыч скептически посмотрел на Валерию Константиновну.

– Вот эта барышня??? – очень сильно сомневаясь, спросил он у Морозовой. – Я думал, вот этот молодой человек. – И он указал на меня.

– Молодой человек тоже, – подала голос Лерка. – Но вчера.

Синемундирный Батлер всерьёз задумался над происходящим, похоже, что-то сильно не вязалось в его представлении о жизни.

– Пять ноль, в пользу Малиновских. – «Констатировала» Лерка.

– Простите, не понял. – Сказал тот, которого называли Николай Михалыч.

– Всё просто. – Решил разъяснить я. – Вчера я дважды победил этого молодца, а сегодня моя младшая сестра одержала над ним верх три раза подряд. Итого пять! Он же не победил никого из нас ни разу, поэтому общий счёт – Пять ноль в нашу пользу!

– Верно! Три раза́ она Трошку-то! – выкрикнул кто-то из толпы, и его сразу же со всех сторон поддержал одобрительный гул.

Офицер медленно повернул голову в ту сторону, откуда выкрикнули, и народ моментально умолк.

– Пять ноль с вашей пользой? Мудрёно как-то! – проговорил Джерард Михалыч.

Он помолчал, переводя свой тяжёлый взгляд с Трофима на Лерку, потом спросил у меня:

– С кем имею честь?

Я приосанился и выдал:

– Малиновский Александр Константинович. – И лёгкий кивок головой.

– Премьер-майор Горбунов Николай Михайлович. – Отрекомендовался он. – Так значит, сестрица Ваша младшая самого Трофима Синицына чуть не до смерти забила? И как же ей это удалось? – спросил он, глядя на то, как зашевелившийся Трошка, пытался приподняться с помоста.

– Каратэ – национальная австралийская борьба! Позволяет успешно противостоять превосходящего по силам противника. – Гордо вскинув голову в только что надетой треуголке, заявила Лерка.

– О, как! – изумляется премьер-майор. – Превосходящего по силам! И насколько превосходящего?

Лерка, поскольку заданный вопрос предназначался ей, указала на бывшего чемпиона:

– Примерно настолько. Хотя, нет! С этим вообще легко! Драться совсем не умеет.

А мордочку скорчила, как будто самого Сигала вместо зарядки по утрам поколачивает.

– Значит, говорите, совсем не умеет? – на пару секунд он про что-то своё задумался, а потом очень громко выкрикнул: – Шемякин!!!

Тут же из красно-синей группы выдвинулся мужичара в синем:

– Слушвашвыскброть! – Выпалил он, вытянувшись во весь свой немаленький рост.

– И такого одолеете? – Спросил майор Батлер.

Странно, во взгляде у майора не было и намёка на издёвку. Там вообще ничего не было, даже особого интереса я там не увидел. Это как в кино, когда герой, ну, или наоборот, злодей, откидывает полу пиджака, а там пистолет.

Шемякин своим видом производил, конечно же, глубокое впечатление. Не то что Емельян, сам Бадюк казался сильно помельче. Лерка осмотрела его с ног до головы, а потом безразлично пожала плечами:

– А Вам зачем?

– Что «зачем»? – не понял Горбунов.

– Ну, зачем Вам знать, сумею ли я его, как Вы выразились «одолеть»? – скрестив руки на груди, осведомилась Лерка. Опять что ли что-то задумала?

– Любопытство, Валерия Константиновна, праздное любопытство. – Невозмутимо ответил командир красно-синих.

Лерка смерила его оценивающим взглядом и бесстрастно спросила в ответ:

– Допустим, смогу, что тогда?

На лице Шемякина недоумение сменялось непониманием, он явно хотел вступить в диалог, но субординация не позволяла.

– Покажите? – с наигранной смиренностью поинтересовался Батлер-Горбунов.

– Для чего? – всё с тем же бесстрастием спросила Лерка.

– Любопытство. – Повторил майор. – Праздное любопытство, сударыня.

Блин! Во что они играют?!

– Николай Михалыч! – воскликнула Морозова. – Будет Вам! Ладно эти… Вы-то чего?

Из толпы кто-то даже не крикнул, просто громко сказал:

– Не сладит она с Гришкой-то. Трошка не сладил, и она не смогёт.

Лерка посмотрела в ту сторону.

– Забоится! – уверенно крикнули с другой стороны.

– Пойдёмте, господа! – решительно заявила Морозова. – Поразвлекали народ, и хватит!

– Да, Лера! – поддержал её я. – Действительно, хватит уже.

Лерка глянула на меня, и я понял, что она придумала что-то очень хитрое, и решил ей не мешать.

– Господин майор! – Обратилась она к Батлеру.

– Премьер майор. – Поправил он её.

– Господин премьер-майор! – Послушно повторила Лерка. – Вот господин Насонов на своего бойца пятнадцать золотых поставил. Тоже, знаете ли, из чистейшего любопытства. А Вы?

Горбунов рассмеялся. Хорошо. По-доброму.

– Ах, вот Вы о чём! – И полез в карман.

Подняв на уровень плеча извлечённый мешочек, он потряс им, и после того, как все услышали звон монет, произнёс:

– Восемь золотых!

По толпе прокатился гул одобрения.

– Восемь. – Повторила Лерка. – Только восемь?

– Вашвыскброть! – Подал голос Шемякин. – Два от себя добавлю, ежели и впрямь отолет!

– Десять. – Сказала Лерка. Меланхолично как-то сказала.

Наступила минута молчания. В смысле, что все молчали.

– Десять. – Повторила Лерка. – Не пятнадцать?

– Вашвыскброть! – Обратился к командиру один из красно-синих тоже в синем. – С робят в полку три наберём, не сумлевайтись!

– Тринадцать. – С грустью произнесла Лерка, и добавила: – Не знаю, как у вас здесь, а у нас в Австралии тринадцать – число несчастливое.

– В какой такой Австралии? – не сдержал удивления майор. А, нет, премьер-майор.

– Николай Михайлович, я Вам позже обскажу всё. – Негромко сказала Морозова.

– Очень обяжете! – повернувшись в сторону графини, так же негромко ответил тот.

– До пятнадцати ещё двух не хватает. – Напомнила Лерка.

– Госпожа Валерия! – Молчавщий до сих пор Насонов, вдруг обратил на себя всеобщее внимание. – Да ежели Вы Гришку-стрельца побьёте, я Вам не то что два, десять золотых дам. Да и общество, я думаю, не поскупиться. – С этими словами он обвёл взглядом толпу зевак.

Те согласно закивали и одобрительно загудев, попытались выкрикивать ставки. Горбунов резко поднял правую руку, и «зрительный зал» умолк.

– Итак?… – спросил он Лерку.

Сразу приняв серьёзный вид та осведомилась:

– Чтобы упал, или чтобы валялся?

Секунду помедлив, Горбунов произнёс, как мне показалось, снисходительно:

– Просто с ног сбейте.

– И всё? – коротко спросила Лерка.

Горбунов смерил её взглядом.

– Думаю, этого будет достаточно. – Сказал он после короткого размышления.

Лерка, в свою очередь, смерила взглядом Шемякина. Я тоже. Здоров Гришка-стрелец. И вот что она с ним делать собирается. Его же неделю ломом метелить надо, только потом бить, да и то может не помочь.

– Он защищаться будет? – деловито уточнила гостья из будущего.

– Будет. – Спокойно ответил Батлер, и почти сразу: – Гриша, ты полегче смотри. Барышня всё-таки.

– Не извольте, вашвыскброть! – прогрохотал, иначе не скажешь, в ответ Гриша.

– Сашенька, подержи. – Передала мне свою треуголку Лерка.

– Аккуратней! – Как смог напутствовал я свою непутёвую «сестру».

– Я быстро. – Лаконично ответила та.

– Пойдёмте, Ваше сиятельство! – предлагая согнутую в локте руку, произнёс премьер-майор неизвестных мне войск.

Морозова одарила его очень странным взглядом, смысл которого, я не понял, но вот то, что предложенным локтем она пренебрегать не стала, говорило как раз о многом. Или мне только показалось. Блин! У них тут свои заморочки. Что угодно означать может.

Все «посторонние» покинули площадку. Даже Трофима два мужика оттащили. Лерка зачем-то проводила его взглядом. Нет, умом мне женщин не понять. Ни ту, ни другую.

Григорий тем временем вышел на середину и встал в трёх шагах от Лерки. Та повернулась к Горбунову, и вопросительно кивнула, типа «начинать?». Я тоже глянул на него. Стоящий под руку с Морозовой Батлер Михалыч, степенно кивнул, типа «можно».

Всё последующее уложилось в три, а может даже две секунды. Лерка резко выбросила вперёд левую ногу, тут же присела на неё, и с широкого замаха правой подбила Гришке левую ногу. Он ещё только собрался упасть, а она уже развернулась вприсяди и, опираясь на правую ногу, снизу вверх припечатала ему левой.

Этот приём рассчитан на подготовленного противника, который обычно подсекаемую ногу успевает поднять, но вот от второго удара у меня ещё никто не уходил.

Короче, это был тот самый случай, про который далёкие от настоящей рукопашки люди говорят: «Чем больше шкаф, тем громче падает». Гришка упал очень громко. Не сказать, чтоб уши заложило, но впечатляюще. Да что говорить?! Даже я не ожидал такого эффекта. А остальные…

Я быстренько глянул на Батлера. Странное дело, на его лице я не увидел никаких эмоций, только задумчивость. Морозова же с детским восторгом победителя смотрела на своего кавалера. Ну, правильно! Она же его отговаривала. Так что вот, получите и распишитесь!

– Запнулси он, братцы! Запнулси! – крикнул какой-то шутник.

И началось.

– Ай да девка!

– Вот те и Гришка!

– И пистоль не помог!

– Она так всех мужиков переколотит!

– Гривну даю!

– Алтын!

Ну, и разное другое…

Я поспешил к Лерке. С другой стороны, не сильно торопясь, с торжествующей улыбкой шел Насонов. Интересно, он-то чему радуется? Ему же сейчас аж десять золотых отдавать, а это деньги нешуточные. Хотя, может у него их как гуталина у дяди Матроскина.

– Госпожа Валерия! – Он наклонился поцеловать ей руку.

Лерка вся аж засияла от удовольствия. Я собрался напомнить ему про деньги, но тут появился Капитон с кошельком и протянул его мне. Я, понятное дело, на слово верить никому не стал и начал пересчитывать. До десяти я ещё в пять лет считать умел, а поскольку монет нам принесли именно столько, то справился я быстро.

– Вы были правы! – Восторженно заявил Насонов. – Ни к чему людям каждый день такое показывать! Привыкнуть могут. – И улыбнулся. Неискренне, конечно, но и незлобно. Уже хорошо. – Капитон! – Позвал он распорядителя, который уже намылился смотаться.

– Слушаю, Семён Аркадич.

– С миру собери. – И сделал движение рукой, вполне тянувшее на окружность.

– Сделаем! – Кивнул зазывала и испарился, в смысле быстренько свалил.

Насонов поймал недобрый взгляд, которым я провожал этого прохиндея и, полагая успокоить меня произнёс:

– Не беспокойтесь, Александр Константинович, Капитон дело знает.

Пока я внимал ему, Капитон уже скрылся в толпе.

– А он куда? – поинтересовалась Лерка голосом человека, которому пофиг.

– Капитон-то? – Переспросил Насонов. – А он сейчас, госпожа Валерия, соберёт деньги, какие народ пожертвует за диковинное зрелище.

– Пожертвует… – Лерка повторила это слово, и мне показалось, что оно ей не нравится. – И это называется «смира»?

– Что? – Не понял Насонов.

– Ну, Вы же ему велели смиру собрать?

– Верно. – Насонов явно не врубался, я тоже.

Лерка обернулась на подошедших Морозову с Батлером, и по новой спросила Насонова:

– Это народное пожертвование, – Слово ей точно не нравилось. – Оно называется «смира»?

– Смира? – Насонов даже личность свою наморщил от непонимания. Я тоже.

– Какое пожертвование называется «смира»? – И Батлер не понял, и Морозова. Во всяком случае, лица у них были именно непонимающие.

– Ах, это! – Теперь личность Насонова добродушно смеялась. – Нет-нет, что Вы? Это я ему сказал, чтобы он со всего мира, ну, со зрителей, деньги собрал. – И сразу добавил, глядя на премьер-майора: – Это кто пожелает, конечно.

Тот впервые за всё время улыбнулся и произнёс:

– С меня не собирайте – я сам принёс. – С этими словами он отдал Лерке мешочек с обещанными деньгами. – Здесь восемь золотых. Деньги, обещанные моими людьми, будут у Вас завтра не позже полудня. Вы ведь у господина Мозеля остановились?

Мы согласно закивали.

– Сударыня, а где обучают столь виртуозному ведению боя без оружия? – хитрая личность Насонова, видимо, решила зайти с другой стороны.

– А Вам зачем? – сразу отреагировала Лерка.

– Очень полезное искусство! – уклончиво начал Насонов. – Мало ли когда пригодиться может. Вот и подумал, не овладеть ли и мне этой борьбой. Как Вы сказали, она называется?

– Каратэ. – Ответил за Лерку я.

– Каратэ? Скажите на милость! – поцокал он языком.

– Вы что там задумали? А, Семён Аркадич? – спросил Батлер, и слова его прозвучали как-то уж очень не добро. – Уж не сами ли за место Синицына Вашего драться решили?

– Да, помилуйте, Николай Михалыч! – растянул губы в притворнейшей улыбке Семён Аркадьевич. – Мне такое и вовсе уж не по чину!

– Да, с Вас станется! – гневно сверкая на Личность глазами рубанул майор. Премьер, премьер-майор!

– Да, что уж Вы так-то обо мне, Николай Михалыч? Разве я когда-то запятнал своё честное имя?

– А кто этого всегда выгораживает перед Латышевым? – Горбунов махнул рукой в сторону Трофима. – Я что ли?

– Да, помилуйте! Ну, хоть раз Василий Дмитриевич посчитал его виноватым? – вроде как бы спросил Насонов, но тут же сам же и ответил: – Да ни разочку! А раз не он не посчитал виноватым, так, значит, и не виноват Троша ни в чём!

– Не посчитал?! А я посчитаю! – рявкнул Горбунов. – Шемякин!!!

– Я Вашвыскброть! – тут же подскочил недавно поверженный Григорий.

– В другой раз как этот скамарох буянить начнёт, так ты ему прострели… – Командир красно-синих обдумывал, какое именно место следует выбрать объектом экзикуции, в нетерпеливом рвении Шемякин уточнил:

– Что прострелить, Вашвыскброть?

Вашвыскброть, недовольно посмотрел на подчинённого:

– А вот куда попадёшь, то и прострели!

– Николай Михалыч… – Начал было Насонов, но то его резко оборвал:

– И ещё! Чтобы здесь я его тоже больше не видел! А то прямо здесь же сам и пристрелю!

– Да как же…

– Всё!!! – гаркнул Горбунов. – Всё, я сказал! Идите гаспадин Насонов, вон Ваш Капитон возвращается!

– Так он не ко мне. – Обиженно проговорил тот. – Он к Валерии Константиновне.

С этими словами Насонов гордо забрал свою оскорблённую личность, и вместе с ней не прощаясь, покинул нас. А Капитон, быстро глянув на удаляющегося шефа, заторопился к нам.

– Вот, госпожа Валерия! – протягивая мне, почему-то именно мне довольно увесистый мешочек с мелочью подобострастно залепетал он. – Всем миром Вам поклонились! Истинный свет, никогда допрежь не видали такого! Как есть чудо!

– Всё! – грубо оборвал его майор Батлер.

Капитон закивал.

– Ну, так иди! – не церемонясь, распорядился Горбунов.

– Круто Вы с ними! – прокомментировала происходящее Лерка.

– Валерия Константиновна! – совершенно изменившимся голосом проговорил Горбунов. – Помилуйте, нельзя ведь в этой публикой по-другому! И так порядок ни в грош не ставят, а тут ещё расшаркиваться с ними!

– Трофима подстрелить приказали, это не с лишком? – спросил я.

– Ольга Павловна, часто к вам на курс увечных с рынка приводят для излечения? – обратился он к Морозовой.

– Шутить изволите, Николай Михайлович! – подхватила та. – Да редкий день не приводят!

– Во-о-от!!! – назидательно воздев указательный перст, воскликнул Батлер-Горбунов.

– А почему к вам? – удивилась Лерка.

– Мы на их примерах целительскую магию постигаем. – Ответила ей графиня от терапии. – Да и кто ещё их горемычных на ноги-то после такого поставит?

– Ага! – очень громогласно согласился Горбунов. – За здорово живёшь!

Морозова укоризненно посмотрела на него, но сказать ничего не сказала. Мы все чуток помолчали. Морозова смотрела на Батлера, я на неё, а Батлер играл в гляделки с Леркой. Вот только делал он это как-то странно, вроде бы и на неё смотрел, а вроде бы и сквозь неё. Графиня заговорила первой:

– Однако же нам пора, господа! Разрешите откланяться, любезнейший Николай Михайлович.

Николай Михайлович не спеша вышел из астрала в реальность, столь же не торопливо поглядел на ейное сиятельство, и очень крепенько удивил меня вопросом, обращенным, однако ж, не мне:

– Оленька, помнится Вам, очень нравились бисквиты мадам Анжелины.

Оленька?! Охрененно девки пляшут по пятнадцать штук за раз! Оленька! Вот это поворот! Так они не просто знакомы, а очень даже близко знакомы.

Оленька, тем временем скромненько опустив ресницы, слегка поводила ножкой, прямо как Карлсон из мультика, я даже подумал, что сейчас реплика про плюшки будет. Но реальность оказалась ещё удивительней:

– А они, дядя Коля, до сих пор мне нравятся…

Дядя Коля?! Вот те нате хрен с подливой! Какой нахрен Мадрид со своими тайнами?! Тут вон чё, и то ничё! Абалдеть! Дядя Коля! Ну, если они родственники, то на кой весь этот карнавал с ихсиятельствами и… и чё ещё было? Николай Михалыч?! Что за шутки такие?

– Ну, так чего мы ждём? – бодро поинтересовался майор дядя Коля. Премьер, премьер-майор. – Валерия Константиновна, не откажите! – обратился он к Лерке, и тут же ей локоток подставил, типа «цепляйся!»

Лерка жеманно так пришвартовалась к дяде Коле Батлеру, и бросила мне через плечу взгляд типа «не отставай».

– Николай Михайлович! – позвал я командира синевато-красных, и когда он обернулся, спросил: – Как бы нам мелочь на монеты покрупнее поменять?

Батлер Михалыч повернулся сильнее и с озабоченным видом посмотрел на мешок, который и в руках нести, неудобно было, и по карманам не рассовать.

– Да-а… Задачка! А я-то думал прогуляться пешком.

– С мешком? – спросила Лерка.

– С мешком? – эхом повторил дядя Батлер. – Хм-м… С мешком… Ну, с мишком, так с Мишком! – и громко, по-командирски: – Мишка-а! Тимоши-ин!

– Слушаю, вашвысброть! – материализовался перед нами синемундирный боец не столь крупных размеров, как Шемякин.

Вашвысброть задумчиво, но быстро осмотрел его и глубокомысленно изрёк:

– Один не справишься! – Новый выкрик: – Ерё-оми-ин!

Ерёминым оказался тот, кто обещал «с робят в полку» три золотых собрать.

– Угу… – удовлетворённо хмыкнул Батлер.

– Николай Михайлович, – Морозова перешла от панибратского обращения к офицеру к чуть более официальному. – А нельзя ли послать человека, предупредить Василия, чтобы к мадам Анжелине ехал?

– Ерёмин!

– Я, вашвысброть!

– Слыхал?

– Точно так!

– Сходи, отправь кого-нибудь!

– Слушаюсь! – и убежал, грузно переваливаясь с ноги на ногу.

А командир моментально переключился на другого подчинённого:

– Тимошин!

– Я!

– Вижу, что ты! Возьми у барина мешок. Да, осторожней смотри! Деньги всё-таки!

Означенный Тимошин тут же шагнул ко мне, и я аккуратно передал ему свою в буквальном смысле драгоценную ношу. Хотя, по правде-то, насколько именно она драгоценна сейчас, наверное, вообще никто не знал.

– Ну, вот! – радостно улыбаясь, воскликнул Батлер дядя Коля. – Теперь Ваш мешок с Мишком!

– Нет, Николай Михалыч! – вмешалась Лерка. – Это Ваш, как Вы выразились, Мишок с нашим мешком.

– Как Вам будет угодно! – маслянно улыбнулся Батлер Михалыч. Вернувшийся Ерёмин резко изменил его тон на командный: – Ерёмин! Груз под охрану принять! Следовать за нами в пешем строю! Шаго-о-ом Арш!

С этими словами он повернулся к Лерке, и совершенно ангельским голосом:

– Пойдёмте, сударыня!