Текст книги "Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная"

– Это ты-то нормальный?! – от возмущения «принцесса» зашлась в праведном гневе. – На простой вопрос ответить не можешь! Нормальный он! Видали?! Нормальный!

А я тоже орать умею. И сейчас самое время!

– Да ты на себя посмотри! Девушки не девушки! Было не было! Приданое ей! Барахло своё убери! Сам чё не мог догадаться?! Зачем треуголка? Откуда деньги? – воздух кончился. Я вдохнул и контрольный в голову: – Ах, да! Ещё это! – и максимально противным голоском: – Слюни подбери, ловелас!

Похоже, что Лерка такого не ожидала, потому что не произнесла ни слова в ответ. Отлично! Значит, получается! Надо закрепить успех:

– Ты чё?! С холуём разговариваешь? За собой следить научись, а потом других попрекай! – вот так с ними надо, а то вообще берегов не видят!

Теперь чуть спокойней нужно, но всё равно раздражённо:

– Я тебе сказал, что Шен велел треуголку купить? Чё те ещё надо?! Хочешь узнать зачем? Вот увидишь его и спроси, раз так интересно! – пауза, вдох, – Только наорать не забудь! А то ещё чего доброго не ответит! Я вот не наорал, теперь всю голову себе изломал, для чего треуголка? То ли щи в ней варить, то ли картошку сажать?

– А ты нормально не мог сказать? – говорит спокойно – хороший признак, но добить надо. Поэтому полную грудь воздуха, и крикнуть, сколько сил хватит:

– А Я ТЕБЕ НОРМАЛЬНО И СКАЗАЛ!!!

Теперь раздражённо собрать вещи, и быстрей в свою комнату, пока не опомнилась. И дверь погромче закрыть.

Глава 6

Когда женщина хочет наказать мужчину, она с ним не разговаривает. С понтом, поговорить – это поощрение такое. Ну, и ладно. Очень надеюсь, что в обратную сторону эта хрень тоже работает. Хотя «тоже» тут, пожалуй, не к чему. Если со мной не разговаривают, как с каким-то чмом, то над чем мне переживать?

Я и не переживал. Минут десять. Потом осторожный стук в дверь заставил меня напрячься. До меня снизошли? Или как? Чего ждать от неё сейчас? Нет, ну вот реально, чего? Не извиняться же она пришла. Принцессы не извиняются. Или корону удалось-таки сбить лопатой? А вдруг, это не она?!

– Войдите! – холодно, спокойно и решительно.

Дверь открылась. Всё-таки она. Ну, ладно, послушаем. Я упёр в неё тяжёлый взгляд. Главное – не начинать первым, и вообще поэкономней со словами. Пусть понервничает. Смотрю молча, жду.

– Саня, ты треуголку забыл, – тон похож на примирительный, неплохо.

– Оставь себе, – стараюсь выглядеть безразличным. А лучше холодно безразличным: – Я всё равно не знаю, зачем она мне.

– Ну, носить, наверное, – тон пока ещё примирительный.

– Думаешь? – спокойно и бесстрастно, перегибать нельзя.

– Ну, а для чего ещё? – язва-принцесса-заноза пытается улыбаться.

– Не знаю, – говорю глядя в окно. Безразлично, но как бы теплее. – Ничего в голову не приходит.

– Ну, ты посмотри, она каким-то галуном расшита. Наверное, для каких-нибудь торжественных случаев, – сокурсница-принцесса-заноза продолжает попытки восстановления отношений.

– Знаешь, – поворачиваюсь к ней, и глядя в глаза: – Решительно ничего такого не могу себе представить.

– Возможно для каких-то серьёзных визитов, – мне уже пытаются объяснять. Это хорошо.

– Визитов? – глаза в потолок, типа размышляю. – Ну, какие тут визиты? И главное – к кому?

– Например, в школу эту магическую! – похоже эта игра Лерке стала надоедать. Вот и славно. Шутки в сторону.

– Лера, – всё, больше никакого притворства, честный прямой открытый разговор. – Скажи, если ты и сама всё прекрасно понимаешь, для чего нужно было задавать мне все эти нелепые вопросы? Ты сейчас так замечательно разложила всё по полочкам. Зачем ты приставала ко мне со всей этой фигнёй. – Передразниваю её: – Для чего? Почему?

Не дождавшись ответа, спрашиваю ещё раз:

– С какой целью? Тебе что, нравится нервы мне трепать?

Сначала она молчит, потом пытаясь «держать марку», с понтом не смутилась:

– А я шутила! – и улыбается так, типа выкрутилась.

– Лер! – смотрю ей в глаза. – Ты не считала, сколько «тёплых» слов успела сказать мне перед обедом?

Нет ответа. Да и ладно, не очень-то и ждал.

– Я может быть, что-то плохое тебе сделал да не заметил? – стараюсь говорить как можно проникновеннее. – Скажи мне, чем я заслужил такое отношение к себе?

– Какое? – типа искренне удивилась Лерка.

– А что, Лера, всё было, так как и должно было быть? – тут я картинно ужаснулся и даже прикрыл рот руками. – Какой кошмар! Ты, наверное, меня сейчас просто убьёшь. Ведь я же только что дважды сказал слово «было». Это непростительно! Ой, нет! Не дважды – трижды! Катастрофа! Сейчас с неба посыплются камни, а само оно рухнет на землю! – я перевёл дух и продолжил самобичевание: – Ну как же можно?! Три раза подряд! Нет мне прощения! Уйду в монастырь! Нет! Лучше просто уйду!

– Ты чё? – сейчас она удивилась по-настоящему. Хорошо.

– Лера, – я опять стал серьёзным. – А ты не помнишь, как накинулась на меня с этим словом? Не нравится оно ей, видишь ли! И ЧО??? Не нравится – не говори! А на меня нехрен орать! Ясно?

– Ты чё? Когда я на тебя орала?

– Никогда не орала! – как бы согласился я, – Это же Татьяна пришла и прямо с порога: «БАРАХЛО СВОЁ УБЕРИ!!!» – для фразы о барахле я применил наиотвратительнейшую интонацию. – А уж про приданое она мне так сказанула, как будто я ей всю жизнь был должен и не отдаю. Вот ведь сволочь, правда?

– Ты щас про кого? – настороженно спросила Лерка.

Словно не слыша её, я продолжал негодовать:

– А вот это твоё «СЛЮНИ ПОДБЕРИ», я как понимать должен? Как что?! Не про меня невеста? – я уставился на Лерку и начал ждать.

– Ну, типа да! – похоже, она стала ощущать почву под ногами.

– А с чего ты взяла? – своё «непонимание» я произнёс громко и твёрдо.

– Саша, ты такой странный! – Лерка почуяла правоту, щас пойдут аргументы.

Принцесса-заноза меня не разочаровала, набрав воздуха на длинную тираду, она начала:

– Ты чё, не понимаешь кто она и кто ты? Она – племянница хозяина гостиницы, человека совсем не бедного, и сама она – маг бытового уровня, а это тоже, кстати, немало!

– Да ладно?! – я изобразил запредельное изумление.

– Да и тот факт, что она живёт у дяди, совсем не говорит о том, что она сирота!

– И чё? – сделал вид, что её слова мне похрену.

– А ты – нищеброд! Ну, и на кой ты ей спёрся?! Сам-то подумай! Да и её родственники будут против. Так что СЛЮНИ ПОДБЕРИ!

Я пристально посмотрел на Лерку. Она не то что бы торжествовала, но была очень довольна собой: уела ведь. Щас я ей объясню правду жизни.

– Послушай сюда сестрица! Ты с чего взяла, что такие «сложнейшие» умозаключения одной лишь тебе под силу? Кто тебе сказал, что ты самая умная? Ты что, решила, будто мне самому не в жизнь не догадаться, чей статус выше и на сколько? – и контрольный в голову: – И ещё, чтоб ты знала, у нас на курсе одна девчонка, та вообще дочь олигарха и кандидата наук. Вот против той, я и впрямь нищеброд. Так что есть опыт, разбираюсь. И не один я, кстати!

Лерка молчала. Похоже, проняло. Вот только поможет ли?

Она села на кровать, упёрлась руками в колени и низко наклонила голову. Я тоже сел на стул у окна, но её лица мне всё равно видно не было. Не может быть, чтобы она так раскаялась. Или я что, палку перегнул? Да вроде нет.

– Только не кандидата, Саша, а доктора, – тихо сказала она.

– Что? – я на самом деле не понял.

– Мама докторскую защитила, – Лерка подняла голову и посмотрела на меня мутными красными глазами.

Вот значит оно что. О доме вспомнила. Не этого я хотел, ну да уж вышло что вышло. Извиняться не буду, хотя, может и стоит.

Нет, не буду. Я и сам в таком же положении, и меня почему-то никто не утешает. Так что пусть привыкает. Может быть это и жестоко, но вот нехрен было орать.

– Знаешь, Саша, – сказала она, наконец, – Вся эта фигня с перемещениями меня так напрягает. Я вся на нервах, всё раздражает. Капец просто.

– И ты решила весь свой негатив на меня сливать? Типа пусть не одной мне хреново будет? – кажется, я начал понимать причину. – И чё? Легче становится?

– Представь себе, да! – походу, её уже отпускает. – Пар выпустила и всё, про наше положение уже не думаю.

– Лер, а чё на меня-то? – возмущаюсь я. – У меня что, ситуация какая-то другая?

– А на кого? – совершенно искренне вопрошает это чудо. – На Аннушку с Глашей что ли? Они-то здесь причём?

Я даже не верю своим ушам. Значит, они не причём? А я, значит, при чём?

– Ты охренела?! – я не просто возмущён, я в бешенстве. – Это я штоль тебя сюда затащил? – аж захлёбываюсь от негодования. – Это чё? Ты на меня своё говно выплеснешь и успокоишься. А на меня плевать! Главное чтоб тебе хорошо было?! А я… Да кто такой я? Нахрен обо мне вообще думать?! Это же ты у нас принцесса! Это же вокруг тебя весь мир вертится! А я кто? – быстро вдыхаю, и по новой. – А я, а я – НИЩЕБРОД! Мы же не люди, мы – обслуживающий персонал. А нет! Стой! Что это я такое несу? Я ещё хуже, потому что это Аня с Глашей – обслуживающий персонал, а на них орать нельзя! Они не причем! Да пошла ты к чёрту!!!

– Ты чё орёшь? – изумляется «принцесса».

– Чё ору? – ору я. – А я так стресс снимаю! Ясно тебе? Мне так легче разлуку с родной Самарой переносить!

Лерка смотрит на меня тяжёлым взглядом.

– Што? Не нравится? – я ору и мне хорошо. – Привыкай, потому что мне нисколько не лучше, чем тебе. Я тоже в этом дерьме по самые гланды. Будешь орать на меня – я буду орать на тебя! Так что привыкай, сестрица, мы тут надолго!

Я выдохся. Гнев мой угас, пыл остыл, страсть улеглась, напряжение спало.

– Легче стало? – она спросила это абсолютно спокойным голосом. Я аж удивился.

– Да! – буркнул я. Но нельзя не признать: легче стало.

– Видишь? – абсолютно безэмоциональным тоном интересуется Лерка. – Как всё просто, да? Проорался, и отпустило. Как и не было. Да?

Я поражён. Нет. Я в замешательстве. Она права: отпустило. Но так же нельзя! Вымещать свои нервы на другого? Охренеть, не встать!

– Лер, ты вообще соображаешь, что говоришь?! Проорался – отпустило?! Ты что предлагаешь каждый раз вот так вот орать друг на друга?

Ни хрена себе перспектива!

– Нет, только ситуация пока ещё не нормализовалась, и такие срывы попросту неизбежны, – говорит ведь совершенно спокойно, как будто сама верит.

Мне её позиция не нравится.

– А вдруг она никогда не нормализуется? Нам теперь что, всю жизнь друг другу нервы мотать?!

Лерка посмотрела на моё «барахло» кучей сваленное на кровати.

– Давай лучше я помогу тебе вещи разложить.

Странно, тон не просто спокойный, а можно сказать дружелюбный. Как будто это не на неё только что наехали.

– Сам справлюсь, – я всё-таки ещё не весь отошёл.

– Ну, как знаешь, – она вроде бы чуть-чуть расстроилась из-за моего отказа.

Но не ушла, а наоборот, устроилась на кровати поудобней:

– Ты так и не рассказал, где так обогатился.

Я встал, подошёл к шкафу и отворил дверки. Увиденное озадачило. Там отсутствовало отделение для «висячей» одежды. Всё пространство занимали полки.

– Чё, «плечики» ищешь?

Я не сразу понял, что плечики – это вешалки для рубашек и пиджаков. А когда дошло, выдавил из себя:

– Да.

– А у них здесь нет, – и видя моё непонимание проблемы, добавила: – В их мире плечиков нет. Не используют. Они даже не понимают о чём речь.

– Ха! Так ведь и я тоже поначалу не врубился, что за плечики такие. Сказала бы «вешалка» и всё. А то «плечики»!

– Вешалка в их понимании, Саша, это у нас при входе такая штука с крючками. А одежду в шкаф они складывают, а не вешают. Так-то.

Я ни черта не въехал. И это состояние души, похоже, отчётливо читалось у меня на лице.

– Я когда с Глафирой этот вопрос обсуждала, каких только примеров не приводила. Знаешь, чем закончилось? – я, конечно же, не знал. – Она мне пообещала манекен для платья принести. – Она грустно вздохнула. – На хрена мне манекен? У меня и платье только одно.

Мы помолчали.

– Ты, может, уже расскажешь, в какую лотерею деньги-то выиграл? Вдруг мне тоже свезёт.

Даже и не знаю, свезёт ли.

– Ладно, – согласился я. – Слушай.

Я хотел параллельно с рассказом заняться вещами, но Лерка меня отстранила, сославшись на богатый опыт. Усевшись на подоконник, я начал повествование:

– Пришёл я, значит, на рынок. Хожу такой сканирую, чё продают. Продукты там разные, лапти, кур, уток, тулупы. Смотрю у одного мужика железяки всякие. – я перевёл дух и продолжил. – Подошёл поближе, а он: «чё изволите». Ну, я пригляделся, у него фигня всякая неинтересная, а замков нет, никаких. Я ему сразу, где, мол, замки посмотреть можно? А он такой: «Микола, вали сюда, тут вам клиента нашёл». Подошёл Коля этот. Пошли с этим Кольком в ихнюю лавку. По дороге Колёк предложил бои посмотреть. – Тут я остановился по-быстрому обдумать, чё говорить, чё нет. Решил, рассказать как есть. – Подходим. Там на ринге мужик один распинается, зазывает народ с другим мужиком подраться. Тот второй тут же рядом стоит. Посмотрел на него, здоровый, конечно, только тот из Ульяновска, ну, из Вольного города, покрепче будет. – Пока я неторопливо делаю вдох, Лерка внимательно слушает, и что особенно приятно, не перебивает. – Выходит из толпы против него какой-то Ваня, вроде как из Тюмени, но не точно. Тоже крупный такой, не меньше этого Прошки.

– Прошка – это Прохор что ли?

Я задумался. Вроде нет? Точно нет!

– Нет, Трофим. Точно Трофим!

– Тогда не Прошка, а Трошка, может быть? – Лерка ехидно щурится.

Я снова задумался. Точно Трофим… А, ну да! Трошка!

– Да! Спутал просто. – Блин, сбился! Чё там дальше-то было? А, ну да. – Короче выходит этот Ванёк, ставит на себя деньги, и приз с рубля поднимается до полутора!

– До полутора? – изумлённо спрашивает Лерка. – Так, подожди. Четыре девяносто пять… – она что-то прикидывает, глядя на потолок. – Ты что там, их всех троих завалил?!

– Кого? – я прям опешил.

– Ну, Трофима этого своего, Ванька и того подстрекателя, который народ зазывал. – Ага. Смешно ей!

– Нет! – говорю. – Только Трофима, но зато два раза!

– Это как это?! – теперь леркина очередь изумляться.

А вот помучайся! А то «троих завалил!» Посчитала она! Посмотрите на неё… какая! Ладно, дальше.

– Ну, там правила такие, – продолжаю повествование. – Кто кого с ног собьёт, тот и победил.

– Нокдаун что ли?

– Ну, типа…

– И-и-и…

– И-и-и? И вот! Я Трошке насовал чуток, он споткнулся и упал. – Я снова попытался вспомнить, как всё было. – Только конферансье этот не засчитал ни хрена. Пришлось второй раз бить. Там уже всё! Чистый нокаут! Даже считать было без толку! Как бревно лежал!

– Подожди! – Лерка перестала складывать мои рубашки, и замотала головой, с понтом не поняла. – Так ты его что?… С первого удара он у тебя упал, а вторым ты его в нокаут отправил?

– Не-е-е… Ты чо?! – вот тупая баба, я ж нормально всё объяснил!

– Ну, ты сам сказал: «пришлось второй раз бить», вот и получается, что с двух ударов в аут!

– А-а-а! Вон ты про что! – теперь ясно чего она так затупила. – Нет. Сначала я его спецназовской связкой попугал. Даже попал пару раз. Он пятился и споткнулся. Вот это и не засчитали.

– И правильно! – взвилась Лерка. – Он споткнулся, а победу тебе?! Ловко ты придумал! Ничего не скажешь!

– Ты ЧО!!! – праведный гнев вырвался наружу, и я заорал: – Так он сам до этого Ваньку того так и «победил»! Тот тоже споткнулся и всё! А Капитон этот Трошке победу присудил! – и тут я ясно вспомнил, за каким хреном я сам-то в драку полез. – Вот. Публика разделилась, кто за Трошку, кто за Ванька за тюменского. Только победа всё равно за Трошкой осталась. Там рядом со мной народ говорил, что Трошка этот всегда не честно дерётся. Ну, я и вскипел…

– Слышь ты… Вскипел он! А если бы не ты его, а он тебя уработал? Ты об этом не думал? – голос у Лерки какой-то странный, того гляди, сорвётся.

– Да не-е-е… ты чо… – я попытался успокоить её. – Я ж посмотрел, как они бьются. Просто руками машут и всё. Техники вообще ни какой.

Соратница по приключениям подарила мне взгляд, в котором скепсис преобладал над доверием раз в четыреста.

– Не-е ну ты чо! Я ж не самоубийца! – оправдался как смог я.

– Да-да, я помню. Ты же технику Емельяна тоже сначала тщательнейшим образом изучил, и только после этого полез за шлюх заступаться!

– Нет! Ну, ты сравнила! – мне было горько и обидно. – Там одно, а тут-то совсем другое!

– Одно, другое! – передразнила Лерка. – Навалять тебе дураку и там, и там могли! И хорошо если просто навалять! А если б сломали что-нибудь? Позвоночник, например? Как бы я тебя здесь лечила?

– Ну, не сломали же! – ответил я бодрым голосом, а сам подумал, что права она всё-таки, лечиться тут негде.

– А если бы? – настаивала Лерка.

Отвечать не хотелось, но и не отвечать нельзя. В Леркиных глазах горел огонёк вызова, она ждала ответа.

– Если бы да кабы, да во рту росли грибы, то был бы не рот, а целый огород! – больше ничего в голову не лезло.

– Очень смешно! – скривилась она. – Ржу не могу! Шутник, блин! Сам Петросян позавидует.

– Нет! Ну, чё ты от меня хочешь? – возмутился я, хотя, может, и не стоило. – Не сломали же, не тот не другой!

– Саш, а вот в следующий раз может и не повезти!

– Следующего раз может и не быть! – эта фраза показалась мне наиболее уместной.

– Ага!!! Зарекалась свинья в дождь не купаться! – похоже, разговор наш окончен, потому что Лерка стала нарочито тщательно складывать в шкаф мои вещи.

Она молча возится в шкафу, я молча сижу на подоконнике.

Вдруг Лерка не поворачиваясь ко мне, тоном полным недоверия интересуется:

– И тебе за эту «чистую» победу пять целковых отвалили?

– Четыре, – честно отвечаю я.

Заноза бросает свои дела в шкафу и поворачивается ко мне. По глазам видно, что ей что-то не понятно. Я бы в такой ситуации прямо сказал, во что именно не врубился. Но она так «не может», поэтому пытается меня в чём-то уличить:

– Как же так? – вопрошает она, – Ни четыре, ни даже пять на полтора не делятся. – И смотрит на меня так, словно заговор против себя обнаружила, и я как раз во главе.

Ладно, сыграем в её игру:

– А при чём здесь полтора? – типа я тупой и не понял.

– Ну, за победу же полтора рубля дают! Или я что-то не поняла?!

– За победу вначале вообще рубль давали! – надо, надо её на место поставить, а то ишь чего, Глеб Жиглов в юбке.

– Ты же сказал полтора!

Походу, меня на моих же словах поймать хотят! Обломаешься, солнышко!

– Я сказал, что Ванёк на себя поставил, и поэтому выигрыш увеличился до полутора рублей! – я хорошо помню эти свои слова. – А до того был только рубль. И это я, кстати, тоже говорил! А ты слышишь только то, что тебе хочется слышать!

– Но это, дорогой мой Александэр Семион Константинович, всё равно ничего не объясняет! – взгляд пристальный, почти рентгеновский.

Опять игра в следователя. Длин! Ну, ладно, сама напросилась.

– Если я сейчас правильно тебя понял, – для усиления эффекта я указал на неё пальцем. – Предположить, что я тоже мог поставить на себя, к примеру, до двух рублей, ты попросту не в состоянии. ТАК?!

Получилось! Величайший следователь посрамлён! Даже слов не нашла никаких. Очень добрый знак! Очень!

На волне достигнутой победы, закрепим в её памяти одну важную вещь:

– И ещё, – я потряс указующим перстом, – Никакой я тебе не Александэ́р! Тем более не Семион! Или это ты тоже запомнить не в силах?! Валерия Антуанеттовна?

«Антуанеттовна» осознала своё поражение, поэтому ничего не ответила, но по всему было видно, что это она мне ещё припомнит. Особенно Александэ́ра.

Снова повернувшись к шкафу, Лерка принялась там что-то поправлять, хотя все мои пожитки были там уже и так хорошо уложены.

– Что дальше? – спросила она, не оборачиваясь. – Шена встретил?

– Не сразу.

Пусть помучается. А то догадалась она, видишь ли!

– А что тогда?

– Принимал поздравления, – я не спешил.

– Какие? От кого?

– По случаю победы над Трофимом.

– Ну, а от кого? – принцесса-следователь занервничала. – Чё, из тебя теперь по одному слову в час вытягивать?

– Да практически ото всех. Даже Капитон «поздравил».

– И как же он тебя поздравил? – или к ней вернулось самообладание, или одно из двух.

– Вернул трёхгривенную ставку.

– И всё?

– Да я и этого от него не ждал.

– А чего ждал? – она по-прежнему старательно делала вид, что наводит порядок в шкафу.

– Знаешь, я вообще очень много чего там не ждал, – похоже пора вернуться к нормальному тону. – Представляешь, они взяли мой картуз и пустили его по кругу.

Тут Лерка бросила своё «занятие» в шкафу и уставилась на меня. Я не стал обманывать её ожидания:

– Двенадцать шисят насобирали! – с радостью за самого себя сообщил я. – Даже двенадцать шисят две!

От удивления Лерка даже шкаф закрыла. Подходящих слов у неё не нашлось, поэтому она просто смотрела на меня, и похоже уже «простила» мне всё.

– Потом мы с Коляном пошли в их лавку, – поскольку «укрощение принцессы» завершилось в мою пользу, я решил больше не выделываться, а просто всё рассказать. – По дороге встретили Шена. Он пошёл с нами. Так я познакомился с Романом Григорьевичем Михайловым слесарем-волшебником. Он-то и подарил мне бритву, нож и ножницы. – Я развёл руками, мол, так вышло. – Шен сказал, что он тоже в местной школе учился, на бытовой магии. Маг из него получился слабый, но вот слесарь он… Ну, ты же сама видела его ножницы…

– Слушай, – заинтересовалась Лерка, – А он не может подарить тебе ещё и маникюрные ножнички, щипчики и пилку для ногтей? – она посмотрела на меня вполне даже серьёзно. – Очень обяжешь.

Я задумался. С одной стороны, ей действительно всё это будет очень нужно. А с другой не хотелось лишний раз напрягать хорошего человека. Он-то может и не откажет, но просить как-то совестно, итак сколько всего подарил.

– Лер, я конечно всё понимаю, – стараясь быть подипломатичнее, начал я. – Давай завтра зайдём к нему и попросим продать. Если опять подарит, то отказываться не будем. А сразу просить подарить… Не знаю… Неудобняк какой-то!

– Хорошо, – нехотя согласилась она.

Лерка снова села на мою кровать, и упёршись руками сзади, откинулась на них.

– А одежду тебе кто подарил? – спросила она с таким умильным личиком, что я не смог не рассмеяться.

– Нет, – сказал я, вдоволь повеселившись. – Всё остальное честно куплено на призовые деньги.

– Жаль, – промолвила эта бестия, опустив очи долу. – А я так рассчитывала, на какой-нибудь сарафанчик. Пусть даже самый захудалый, – и тяжело, но картинно вздохнула.

– Да купим мы тебе сарафанчик! – бодро заверил её я и пересел на стул рядом с зеркалом. – И не худой, а понаряднее! – потом зачем-то добавил, – И не один!

– Са-а-аша-а-а, – она как будто бы звала меня откуда-то издалека. – Сарафан если и понадобится, что вряд ли, то, скорее всего только один. А платья разные, юбки, блузки и туфельки… Вот их надо будет много, – при этих словах она выпрямилась и развела руками, словно извиняясь.

Я сидел, как дурак. Вот только что, секунду назад, чувствовал себя супергероем… и бах вам нате, получите и распишитесь!

Лерка смотрела на меня и грустно улыбалась одними глазами. Или мне просто казалось.

– Что? Думаешь, наш семейный бюджет не выдержит такого?

Я задумчиво покивал. Она засмеялась.

– Ну, во-первых, мой бедный брат, не всё понадобится сразу. Во-вторых, завтра мы пойдём на рынок и точно выясним, сколько и каких шмоток мы сможем себе позволить. В-третьих, рано или поздно здесь наступит зима. И тогда нам понадобится ещё и зимняя одежда, так что не расслабляйся, а придумай более или менее стабильный источник дохода.

Блин! Ну, вот опять! Деньги нужны нам, а где их взять это только моя забота! Ненавижу!

– Сань! – Лерка улыбается, но тон у неё примирительный такой. – Сань, ну ты не раскисай! Я же тоже покумекаю про деньги. Просто тут ведь только мужчины работают, я поэтому так и сказала. – Она улыбнулась ещё шире. – А ты, наверное, подумал, что я к тебе на шею пристраиваюсь?

– Ну, было такое, – нехотя согласился я, а сам мысленно выдохнул.

– Сань, я же не просто, как ты выразился, дочь олигарха, – похоже, она настроилась на конструктивный диалог. – Родители мне расслабляться не давали: музыкальная школа, художественная, кружки всякие… верховая езда, английский… каратэ опять же. Меня ведь не спрашивали, чего я хочу, говорили, что это всё надо, что пригодится. – она помолчала не много, вспоминала, наверное, а затем продолжила. – Я когда по моложе была, слушалась, а потом задолбало всё. Сказала, что сама всё хочу решать в своей жизни. Только что из дому не убежала, сказала что поступать буду куда сама захочу. Выбрала почти наугад. Папа только рукой махнул, а мама пыталась инфаркт симулировать. Хорошо тётя Лена вступилась.

Мы снова помолчали. Вот значит как. А я всё думал, чего она в наш институт попёрлась, не могла чтоль получше что-нибудь выбрать.

– Так что вот, – сказала она, наконец, – Я, как ты понимаешь, не совсем бесполезный член общества.

– Член? – переспросил я.

– Дурак!!!

И мы снова засмеялись.

– Слушай! – Лерка вдруг перестала смеяться. – А ты верхом ездить умеешь?

Я посмотрел на неё как на дуру:

– Ты чё? Откуда?

– Плохо, – озабоченно произнесла она.

И тут до меня дошло: здесь ведь нет машин, здесь лошади! Блин! Чёрт! Бли-и-ин! Плохо это не то слово! КАТАСТРОФА!!! А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!

Чё делать?! ЧО ДЕЛАТЬ?!

– Надо придумать историю, почему ты верховой езде не научился.

– Да чё придумывать? Не научили и всё! – я ещё пребывал в ауте, поэтому креативность мыслей у меня сейчас на нуле.

– Нет, Саша, так нельзя! – как ребёнку стала объяснять Лерка. – Если мы хотим, чтобы нас за дворян принимали, то непременно надо уметь ездить верхом!

– Так, а когда теперь учиться-то? – недоумевал я. – Это же не пара дней!

– Верно! – согласилась Лерка. – Только у порядочных дворян обучение это в обязательную программу воспитания детей входит. Вот нам и надо придумать историю, почему я умею, а ты нет.

– А если не говорить, что ты умеешь? – я попытался найти простое решение. – Ну, не было у нас никаких лошадей, и всё!

На лице у Лерки отобразилась вся гамма чувств. Похоже, она боролась с искушением сказать мне какую-нибудь гадость.

– А на чём мы ездили? – всё-таки она удержалась от колкостей. – На собаках динго? – нет, не удержалась.

Я чуть не ляпнул в ответ, что на енотах. Нет-нет, так нельзя! Может, конечно, кто-то и ездит на них, не в этом дело. Нельзя сейчас глупости говорить, особенно специально. Права Лерка, нужно что-то серьёзное придумать.

– А может… – начал я и осёкся.

– Что? – насторожилась напарница.

– Да нет… – махнул рукой я, показывая несостоятельность предположения.

– Говори уже! – настаивала она. – Сейчас любые версии надо рассматривать, даже самые нелепые.

Я немного замялся, собрался с мыслями. Вернее, попробовал собраться, потому что вышло не очень.

– Ну, я хотел сказать… – Начал я не шибко бодро. – А если мы скажем, что я лошадей боюсь?

Лерка опять разразилась бурей эмоций на лице, но вслух ругаться не стала.

– Нет, Саша, – стала терпеливо объяснять она. – Настоящий дворянин не имеет права бояться лошадей. Даже если он с этих лошадей постоянно падает.

– Ну, а если я упал с этой лошади и сломал себе что-нибудь? – не сдавался я, мысль мне очень импонировала. – Да, и теперь у меня лошадиная фобия!

Про фобию мне понравилось, и я был доволен сам собой. Но не долго.

Лерка сморщилась и замотала головой.

– Нет, Саша! Нельзя так! Дворянин – это по определению рыцарь, а значит, конный воин. Так что не может дворянин лошадей бояться! Хотя… – она замолчала, что-то обдумывая.

– Хотя что? – нетерпеливо спросил я.

– Да тоже не пойдёт!

– Нет! – возмутился я. – Ты же сама сказала, что идеи могут быть любыми, даже нелепыми. А вдруг твоя как раз очень даже лепая? Ты же ещё не знаешь.

– Да знаю, знаю! – проговорила она как бы даже уныло.

– Ну вот и рассказывай! – подбодрил я.

– Да не-е-е! – замахала руками Лерка.

– Давай-давай!

Она снова замялась.

– Лер, ты чего в самом деле? – мне пришлось повысить голос. – Сказала, что любые, значит любые! Давай-давай, рассказывай! – тут я вспомнил песню Любэ и начал изображать их: – А, ну, давай-давай, рассказывай! А, ну, давай-давай, рассказывай!

Лерка засмеялась и подпела:

– Гармошка семиструнная!

Я почувствовал какое-то несоответствие оригинальному тексту, но сразу-то и не въехал. А потом «заволновался»:

– Э! Э! Э! Какая гармошка?! Гитара! Разве гармошки бывают семиструнными?!

– Да это я так, – махнула рукой «певица». – Мысли разгоняю.

– Куда это ты их разгоняешь? – пошутил я. – Стой-стой-стой! Они нам сейчас пригодятся!

– Я их разгоняю не «куда», а до скорости света! – пошутила в ответ Лерка.

– Ага! – тут же развеселился я. – Разгоняет она! Тоже мне Стивин… – я забыл, как фамилия у этого физика, и чтобы подогнать свою память, начал щёлкать пальцами. – Ну, этот… не Спилберг, а другой…

– Сигал! – подсказала Лерка.

– Да какой Сигал?! – я не на шутку разнервничался вспоминая фамилию. – Кинг ещё скажи! Этот… ну, как его?… Гочкис, что ли? Ну, этот… в инвалидном кресле. Про чёрные дыры всё знал.

– Главный по дырочкам?

– Да, блин!!!

Лерка, похоже поняла про кого я хотел сказать, но фамилию, как и я не помнила, поэтому тоже задумалась.

– Стой! – вдруг вскрикнула она.

Я напрягся, и как в таких случаях писали в романах, весь обратился в слух. Или не в слух? В общем внимательно ждал продолжения.

– Инвалидная коляска! – заявила она, подняв указательный палец.

– Да-да, с моторчиком такая!

– Да нет! – отмахнулась Лерка. – Я про тебя!

Я опять напрягся.

– Ну, ты в детстве, когда учился ездить, – стала объяснять она. – Упал с лошади. И позвоночник сломал. Поэтому и не умеешь ездить! Ну, не научился.

– А потом? – что я мысль эту не совсем осознал.

Лерка зависла на пару минут.

– Да-а-а… протянула она разочарованно. – Не подходит.

– Почему не подходит? – не понял я.

– Если ты был таким инвалидом, то как ты тогда мог сегодня этого Емельяна завалить?

– Не Емельяна, – поправил я. – А Трофима, Емельян в Ульяновске…

– Вот! – ткнула в меня пальцем Лерка. – Ещё и Трофима! Ты сегодня своим рукомашеством и дрыгоножеством полгорода развлекал. Прям не дать не взять – инвалид-колясочник!

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться:

– Да-а-а… Лажа!

Мы в очередной раз погрузились в размышления. В голову, как на грех, ничего не лезло.

– Только знаешь, что, Лер? – подождал, когда она обратит на меня внимание, и продолжил: – Рукомашество и дрыгоножество – это не каратэ, а теннис!

В ответ я получил взгляд полный недоумения.

– Ну, вся эта фигня с ногодрыжеством, она же откуда пошла? – я задал вопрос и сам же на него и ответил: – Из книги «Понедельник начинается в субботу». Вот там и классифицируют теннис как «рукомашество и дрыгоножество». А про единоборства это уже потом придумали.

– Чё за книга такая? – наморщила лоб Лерка. – Никогда не слышала!

– Ну, как же?! – я готов был возмутиться такому незнанию классики. – Жили два брата, одного звали Борис, а другого Аркадий.