Текст книги "Воскресение Христово видевше. Беседы на воскресные евангельские чтения / 2017"

13 августа
Неделя 10-я по Пятидесятнице

Когда они пришли к народу, то подошел к Нему человек и, преклоняя пред Ним колени, сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его. Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда. И запретил ему Иисус, и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час. Тогда ученики, приступив к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли изгнать его? Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас; сей же род изгоняется только молитвою и постом. Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и в третий день воскреснет. И они весьма опечалились.

Мф. 17: 14–23

Сегодняшнее воскресное Евангелие продолжает тему взаимоотношений Христа и Его учеников. В который раз евангелист рассказывает о том, как ученики не смогли сделать того, что сотворил Христос. Привели бесноватого отрока, который каждое новолуние бросался то в воду, то в огонь; и, поскольку Христос был очень популярен и многие считали, что до Него добраться невозможно, родитель обратился к ученикам. Но они ничего не смогли сделать. И тогда Христос возмутился духом и сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? – и исцелил бесноватого.

Ученики уязвлены. Они стараются следовать всему, о чем им говорит Спаситель, а у них не получается ничего. И они спрашивают (наедине, так как уязвлены): «Почему мы, верные тебе, следующие за Тобой, терпящие вместе с Тобой, ничего не можем сделать?» И Христос отвечает им: по неверию вашему.

И дальше Он произносит слова, которые абсолютно никак не соотносятся с нашим личным житейским или мало-мальски молитвенным опытом: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет. Наш опыт подсказывает: у нас вера, может быть, и невеликая, но она все-таки есть и уж наверное с горчичное зерно наберется. Но мы не можем переставить горы. Или словом исцелить кого бы то ни было. Не можем очень многого из того, что для Христа, а впоследствии и для Его учеников было естественным. Мы верим в каком-то одном месте, а живем насыщенной жизнью в другом, и они не пересекаются.

Апостол Иаков говорит: вера без дел мертва (Иак. 2: 17). Христос в сегодняшнем Евангелии называет первое дело: «Этот род исходит только молитвою и постом». И выясняется, что молитва и пост – очень тяжелое дело. Это именно христианское делание. Оно крайне сложно, оно ввергает нас в пучину лени, усталости, желания оттянуть тот момент, когда нужно будет помолиться и попоститься.

С постом еще куда ни шло – вы просто вычеркиваете те или иные продукты из своего рациона. А молитва – это то, от чего иногда хочется поскорее отделаться, ссылаясь на усталость, на занятость, на многообразие разных причин, которые нам мешают молиться. И имеющееся горчичное зерно оказывается запертым в шкафу и в баночке где-то там чахнет. Время от времени мы его вынимаем на свет Божий, смотрим, как оно там, по-прежнему ли на месте, не поели ли его мыши, и убираем снова.

И в этом – раздвоенность существования христианина в современном мире. Обычные дела и повседневную жизнь мы строим по заповедям того, кто Христа привел ко Кресту, а духовную жизнь, как нам кажется, – по заповедям Христовым. И эти две части нашего бытия никогда не могут быть совмещены, потому что они противоположны.

В нас живет (мы, может быть, себе в этом не признаемся, но он есть) страх вести полноценную христианскую жизнь. Потому что если мы будем последовательными христианами, нас могут ожидать скорби. Нас могут выгнать с работы, сочтя сумасшедшими или неэффективными. Могут попросить больше не приходить домой, потому что мы будем себя вести не так, как от нас ожидают, и нас опять же сочтут сумасшедшими. И мы поэтому ограничиваем свою христианскую жизнь в лучшем случае чтением утренних и вечерних молитв и совсем уж базовыми вещами.

Например, мы никого не убиваем. Думаем, потому что мы христиане, но это неправда. Мы не убиваем по другим причинам – любому человеку очень трудно убить другого человека. Ничего общего с христианством это не имеет. Мы не воруем (если не воруем) не потому, что мы христиане, а потому, что нас так мама с папой в свое время воспитали.

Словом, мы очень мало где христианами остаемся в полноте. И потому горы не двигаем. И болеем. И очень мало из того, о чем Евангелие повествует, нам удается сделать в своей жизни. Но мы люди не безнадежные, потому что все то, что мы не можем сделать, делает Христос.

Вот Он возмутился духом – в общем, Он поворчал на Своих учеников: «О, роде неверный и развращенный! Сколько Я еще с вами буду?» Но ведь Он не сказал: «Уходите. Сами, как хотите, так и разбирайтесь с этим бесноватым. Это ваша ответственность и это ваш долг». Он исцелил. И везде, где человеческой силы, человеческого ума и таланта недостает, там этот недостаток восполняется Самим Христом.

Говорит нам апостол Павел: Вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе (Фил. 4: 13). «Сила Моя совершается в немощи». Нам не надо бравировать своей немощью: «Ах, вот я слабый! Я последний грешник!» Называть себя самым последним грешником – это тоже разновидность гордыни. Нам просто надо понимать, как много есть в нас такого, над чем думать и работать. И не зазнаваться в тех случаях, если нам что-то доброе удается сделать. Нам еще очень много предстоит смочь об укрепляющем нас Господе Иисусе.

20 августа
Неделя 11-я по Пятидесятнице

Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что́ должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, ка́к и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Мф. 18: 23–35

Один человек задолжал своему хозяину несметную сумму. И должник упросил заимодавца простить этот огромный долг. И долг был прощен без всяких условий. А прощенный должник, в свою очередь, находит своих заемщиков, которые должны ему много меньше, и начинает мучить, с тем чтобы вытребовать незначительную сумму. И тогда все остальные, видя, что здесь что-то не так, идут к государю и говорят: «Государь, здесь что-то не так!» И тот, кому должны были очень много, возвращается к этому вопросу. И берет все сполна. И отдает должника мучителям. В Евангелии есть и фигура умолчания – возможно ведь, что он не вернет долг, не из чего будет отдавать; и судьба этого должника, которую он сам себе создал, оказывается под вопросом.

В другом месте Евангелия мы слышали о том, что нужно отдавать последнюю рубашку. И нам абсолютно ясно, что так, как мы живем, и там, где мы живем, мы не можем этого сделать. Мы абсолютно не в состоянии ни последней, ни предпоследней, никакой вообще рубашки отдать. Это евангельское пожелание остается для нас каким-то совершенно немыслимым идеалом, очень отдаленным по времени и, скорее всего, недостижимым в нашей земной жизни. А за ее пределами это уже будет и не нужно.

А вот здесь, в повествовании о должнике, содержится для нас простая и ясная рекомендация: не сражайся за свое. Но и тут человек возмущается духом: как же не сражаться за свое, ведь по справедливости это мне принадлежит! А по справедливости и мы достойны того, чтобы нас подвергли самому беспристрастному суду, который существует на свете, – суду Божию. И на этом суде Божием, если судить по справедливости, одно оглашение списка наших деяний займет не день, и не два, и не десять, и не десятилетие.

Разговор о справедливости очень тонкий. Справедливость по отношению к тем, кто причинил нам зло, неизбежно ведет к осуществлению справедливости по отношению к тем, кому зло причинили мы. Если мы хотим быть справедливы к тем, кто обидел нас, мы должны быть готовы принять справедливость Божию по отношению к себе. Но не справедливости, а милости просим мы для себя у Бога.

Говорится в Писании: Суд бо без милости не сотворшему милости (Иак. 2: 13).

Мы столько раз сталкивались с проявлениями несправедливости: у нас что-то отнимают, лишают чего-то, принадлежащего нам по праву. Близкие люди становятся злейшими врагами из-за какой-нибудь квартиры… Но в преддверии гроба, уверен, становится ясно, что это ничего не стоит. Уверен также, что все отдать, развязав подобную ситуацию, – признак силы, а не слабости. Потому что ты остаешься с милостью Божией, которая и восполнит все, и больше даст.

Мы не верим, пока это не придет к нам на практике. Я знаю немало людей, у кого в жизни это сбывалось, когда вместо неясной и бесперспективной борьбы они прощали своего должника.

Должник ведь может быть должен что угодно, необязательно деньги. Как раз если речь идет о деньгах, мы порой стараемся вести себя по-христиански – терпим и ждем. А обиды, нанесенной нам, простить не можем и все время взыскиваем ее с должника. Порой это длится годами: люди в семьях друг с другом не разговаривают, помнят мельчайшие подробности обид, как-то даже сладострастно их запоминают. И не прощают, тем самым стяжая горы зла, которые накапливаются и самих обиженных погребают под своей тяжестью.

А можно простить. Простить от сердца – то есть забыть. Не с профессионально-церковным лицемерием сказать: «Бог простит, и я тебя прощаю», – а забыть обиду, как Бог разрывает рукописание исповеданных нами грехов. Пусть человек неправ передо мною тысячу раз, пусть я не смогу на него никак воздействовать, пусть он даже греха своего не поймет. Бог с ним. Вот это самое важное: Бог с ним. Пусть Господь управляет его жизнью, пусть Господь принимает решения. Я не берусь его судить, я не берусь его комментировать. И если Господь меня спросит: «Есть ли что-то между ним и тобой?» – я отвечу: «Нет. У меня к нему нет претензий».

И если человек так поступает, то и Господь прощает его. И когда вскрываются его собственные, порой ужаснейшие, пороки, Господь милует его и дает новый шанс – только за то, что он не мучил тех, кто ему должен.

Это значительно легче, чем отдавать гипотетическую рубашку, особенно когда ты знаешь, что у тебя в гардеробе еще пять тысяч. И это как осиновый кол в тело одного из самых злобных наших грехов – зависти и самовлюбленности.

Любой человек в любое время может сделать это – уйти от искушения мнимой себялюбивой справедливостью, отказаться от попыток взыскать свое. Памятуя о том, что справедливость – это не улица с односторонним движением, а Царство Небесное – Царство не только справедливости, потому что в таком случае мы не могли бы надеяться достигнуть его, наш собственный долг слишком огромен, но также и Царство милости.

27 августа
Неделя 12-я по Пятидесятнице

И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя. Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно.

Мф. 19: 16–26

В Евангелии сегодняшнего дня мы читаем, как Христос говорит человеку совсем не то, что он был бы рад и хотел услышать, но то, что ставит в тупик и удручает. Сперва Господь перечисляет заповеди, они ясны, юноша все их сохранил, то есть соблюл. И Христос говорит: «Если ты хочешь быть совершенен, все свое раздай, иди за Мной, и будешь в Царствии Небесном». А юношу это огорчает, поскольку он богат.

В том, что он богат, ничего плохого нет. Христос не ополчается на состоятельность как таковую. Потому что богатство – это вещь религиозно нейтральная. Она может быть употреблена во зло, а может – в добро. Но ультимативное, конечное христианство говорит: «Ты ни с чем не можешь войти в Царствие Небесное, кроме как с Богом» – блаженни нищие духом, ибо тех есть Царство Небесное.

Нищета духа не есть глупость, бессмысленность, ограниченность. Это сознательное, ежедневное отшелушивание пустого. Так Бог познается, как говорят святые отцы, «апофатически», то есть через отрицание, через то, чем Он не является. Мы слышим в молитве, читаемой коленопреклоненно за вечерней Пятидесятницы: «безначальный, невидимый, непостижимый, неисследимый, неизменный, непреодолимый, неизмеримый» – это качества Бога.

Юноша огорчается и отходит. И мы не знаем, что с ним случилось дальше. А Христос говорит ученикам о том, как можно войти в Царствие Божие. Это вопрос каждого из нас: как нам реагировать, когда Бог к нам приходит не с тем, что нам хочется услышать? Когда с тем, что хочется услышать, все ясно. А когда нет?

Нельзя прыгнуть дальше или выше своих способностей. Нельзя сделать то, чего не умеешь. Нельзя, будучи пловцом, участвовать в соревнованиях по боксу, и наоборот. Но можно принять нечто как призыв Божий и попробовать подумать над тем, почему он сейчас к тебе обращен. Почему Христос неожиданно для тебя самого сейчас с этим к тебе обращается? Может, ты что-то важное в самом себе проглядел? Зачем Ему надо, чтобы ты все оставил? Может, ты чрезмерно привязан к чему-то? Ведь где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6: 21). И если сокровище ваше во Христе, то вам с Богом все равно будет непросто, потому что Он максималистичен. Но вы начнете понимать, где вы на этой шкале отношений со Христом.

Мы все время кокетничаем с Богом. Вот Господь говорит: «Все раздай», – а мы отвечаем: «Как мы раздадим? Ну, мы можем состояние наше во благо употребить». Это касается не только денег, занятий, увеселений, образа жизни – всего. Мы пытаемся воцерковить свой совершенно нецерковный образ жизни, ссылаясь на то, что так якобы будет лучше для других людей. Значительно честнее сказать: «Господи, я не могу. И не планирую и не в состоянии сейчас соответствовать всему тому, чего Ты от меня ждешь. Но я буду стараться соблюсти хотя бы то, что мне доступно сейчас соблюдать, и размышлять над тем, чего Ты ищешь в моей жизни. И буду стараться это исполнять. А сейчас Твоею благодатью, Твоим спасительным Промыслом я есть то, что я есть».

3 сентября
Неделя 13-я по Пятидесятнице

Выслушайте другую притчу: был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнес его оградою, выкопал в нем точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился. Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды; виноградари, схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же. Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его. И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили. Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои. Иисус говорит им: неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших.

Мф. 21: 33–42

Для того чтобы понять это Евангелие, нам надо обратиться к пророку Исаие. Послушайте, какие слова пророк в пятой главе своей книги говорит о том же самом:

Воспою Возлюбленному моему песнь Возлюбленного моего о винограднике Его. У Возлюбленного моего был виноградник на вершине утучненной горы, и Он обнес его оградою, и очистил его от камней, и насадил в нем отборные виноградные лозы, и построил башню посреди его, и выкопал в нем точило, и ожидал, что он принесет добрые грозды, а он принес дикие ягоды. И ныне, жители Иерусалима и мужи Иуды, рассудите Меня с виноградником Моим. Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему? Почему, когда Я ожидал, что он принесет добрые грозды, он принес дикие ягоды? Итак, Я скажу вам, что сделаю с виноградником Моим: отниму у него ограду, и будет он опустошаем; разрушу стены его, и будет попираем, и оставлю его в запустении: не будут ни обрезывать, ни вскапывать его, – и зарастет он тернами и волчцами, и повелю облакам не проливать на него дождя. Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев, и мужи Иуды – любимое насаждение Его. И ждал Он правосудия, но вот – кровопролитие; ждал правды, и вот – вопль (Ис. 5: 1–7).

Мы с вами, сравнивая повествования Евангелия и пророка Божия Исаии, можем обратить внимание на то, как много в них сходного. Но есть и отличия. Был некоторый хозяин дома. Хозяин, по толкованию святых отцов, – это Господь. Который насадил виноградник – свой Израиль, свое Царство. Обнес его оградою – то есть дал ему закон. Выкопал в нем точило, построил башню – имеется в виду храм. И, отдав его виноградарям – тем, кому он поручил заботу о доме Израилеве; виноградари – это первосвященники, которые должны были пасти свой народ. Отлучился – как святые отцы говорят, означает долготерпение Божие, Его ожидание.

Когда приблизилось время плодов, хозяин послал к виноградарям слуг, и они иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Наконец, послал он к ним своего сына – конечно же Христа. И вот что важно: виноградари распознали, что это Христос. Это наследник, – сказали они друг другу, – пойдем, убьем его и завладеем наследством его – всем Царством, которое не от мира сего. И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили. Вон из виноградника – за пределы Иерусалима.

Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? – спрашивает Христос. И не Сам отвечает, а люди отвечают: Злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои. Народ свидетельствует, что не Христос – злодей, а те, кто обрек Его на смерть, – злодеи, и они подлежат злой смерти. А виноградник нужно отдать другим делателям. Каким? Которые будут отдавать плоды во времена свои.

Иисус на это говорит: Неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Христос, которого отверг народ Израилев, стал Главой Церкви и всего мироздания.

Это от Господа, и есть дивно в очах наших. Мы с вами понимаем, что это повествование о том, как несправедлив человек, которому все дается. Потому что Господь отлучается – не из человеческой жизни, а отлучается гневом своим. Не гневается, но терпит, ждет плодов – плодов покаяния и добрых дел, плодов разума и творчества, и плодов счастливой жизни, и детей. Всего этого ждет, отворачиваясь от злодеяний человеческих.

И мы вместе со злыми виноградарями нередко, как отец Иоанн Кронштадтский говорит, своим объядением, забыванием Божиих заповедей, своей неправдой – всем этим изгоняем вон, побиваем камнями служителей хозяина виноградника. И что тогда? Тогда виноградник будет отдан другим виноградарям.

Если чего христианину и нужно бояться, так это не мнимых ужасов, которыми мы сами себя накручиваем и пугаем: мы не распознаем, как кто-то нас обманет, не распознаем, когда придет антихрист… Как не распознаем? Все сказано в Священном Писании.

Опасаться надо другого – как бы не стать злым виноградарем, потому что у злого виноградаря Христос заберет виноградник и передаст его другим делателям. Тем, которые, может быть, еще не родились. Или которые рядом с нами, но мы не знаем о том, что они тоже Богом уготованы стать делателями и будут давать плод добрый во время свое.

Об этом же с особой силой говорит пророк Исаия. Речь не о том, как именно мы трудимся, много или мало, хватает ли наших сил, а вот о чем: «Он ожидал, что виноградник принесет добрые гроздья, а он принес дикие ягоды». И спрашивает Господь от всего сердца: Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему? Что еще должен был отдать Христос для того, чтобы мы образумились и стали Его людьми? Он отдал Свою жизнь, взошел на Крест, воскрес для спасения человека. А мы все плодоносим дикими, худыми ягодами – глупостью, надменностью, лицемерием, обрядоверием. Приносить не дикие ягоды, а хотя бы немного, но доброго урожая – вот это смысл и цель христианской жизни.