Текст книги "Виктор Маслов"

Статьями Маслова в еженедельнике зачитывались люди, причастные к футболу, и болельщики, выстаивающие у киосков очереди в надежде на то, чтобы получить свежий номер «Футбола». Игравшие тогда в «Черноморце» Валерий Лобановский и Олег Базилевич рассказывали, как с карандашом в руках изучали каждый абзац статей Виктора Александровича, обсуждали прочитанное и спорили, высказывая свое мнение по тому или иному выводу Маслова.

В новейшие уже времена те статьи тренера перепечатал журнал «Футбольная правда» (августовский номер 2003 года), и многие современные специалисты, «Футбол-хоккей» середины 60-х годов прошлого века в глаза не видевшие (некоторые из них еще и не родились тогда), сразу же обнаружили актуальность написанного для дня сегодняшнего.

Лев Филатов рассказывал, что чемпионат мира-66 еще не закончился, а Маслов сражал наблюдателей из Советского Союза, которых в Англии было изрядное количество, категорическим заявлением: «Ничего принципиально нового здесь я не обнаружил». «И не снисходил, – по свидетельству Филатова, – до разъяснений. Ему в лицо выжидательно улыбались, а за спиной издевательски передразнивали. Его прямо-таки распирало от желания сообщить, что к тактическим идеям всемирно известных тренеров – англичанина Рамсея и немца Шена – одновременно пришел и он, Виктор Маслов из Замоскворечья, которого, правда, мир не знал. Как на грех, члены советской делегации, успевшие попривыкнуть к импорту всего футбольного, всерьез с ним в обсуждение не вступали, тем более что киевское “Динамо” не открыло еще своей чемпионской серии, и на масловские штучки никто не желал попадаться».

Наградой для Маслова не могла не стать статья Бориса Андреевича Аркадьева в еженедельнике «Футбол», в которой великий тренер, остановившись на игре нового чемпиона мира – сборной Англии – недвусмысленно заявил: «Приблизительно так же играет и лидер советского футбола – киевское “Динамо”».

Глава 10
Маслов и Вит

Журналистов Виктор Александрович не очень-то и жаловал, ругал за некомпетентность, называя порой «пустыми балаболками», и иронично характеризовал: «Большой журналист! Здорово пишет. Жаль только, что полный профан в футболе».

«За последние годы, – отмечал киевский журналист Михаил Михайлов в ходе третьего чемпионского сезона киевского «Динамо» во главе с Виктором Александровичем, – Маслов приобрел тысячи и тысячи сторонников и поклонников. Однако его взрывной, крутой нрав далеко не всем по душе. О киевских динамовцах сейчас много говорят и пишут, отыскивая “философский камень” их успеха. Так вот нередко в ходе этих поисков звучат скептические нотки, ставящие под сомнение роль тренерского искусства. Нет, не в открытую, а намеком, с оговорками. Но его, внимательно, профессионально следящего за спортивной печатью, всегда это задевает и ранит. Ему приписывают бескрылый практицизм очка, обращают в криминал его упрямое непризнание персональной опеки, победы команды относят за счет побочных обстоятельств, вовсе не футбольного свойства. И вот, казалось бы, самый благополучный наш тренер вынужден то и дело защищаться, опровергать, спорить».

Маслов, практически никогда не отказываясь от общения с журналистами, не терпел только одного – дилетантства. Когда видел, что его собеседник не разбирается в футболе, а является лишь начетчиком, нахватавшимся терминов и словечек, но не знающим, как, куда и к чему их приложить, он закрывался, отмахиваясь от наседавшего репортера дежурными фразами и досадуя на зря потраченное время. А если тот настаивал, мог применить и ненормативную лексику, благо за словом в карман никогда не лез.

Маслов был человеком прямым, лишенным всякой дипломатичности. Когда кто-то из ЗИЛовских начальников, навестив команду, попытался дать ценные указания, как улучшить игру, он резко ответил: «Я же вам не указываю, как правильно собирать машины, вот и вы не лезьте в мое ремесло, в котором ровным счетом ничего не понимаете».

«Маслов, – говорил Лобановский, – боролся за то, чтобы журналисты преподносили объективную информацию о том, что происходит в современном футболе». «Журналисты, – считал Маслов, – в силу своего непонимания и нежелания при этом понимать (а то и хуже – в силу болезненного самолюбия и немотивированной убежденности в том, что они-то как раз, в отличие от тренеров, всё в футболе понимают и вправе давать специалистам советы) могут затормозить процесс эволюции футбола на много десятков лет, если будут формировать мнение о футболе позавчерашнего дня».

Владимир Кулик рассказывал, что к материалам журналистов Маслов подходил с самыми жесткими критериями: «Уважительно Виктор Александрович относился к корифею спортивной журналистики Льву Филатову, Леониду Галинскому и Борису Гопнику, собкору “Советского спорта” по Украине. С такими профессионалами Маслов мог посидеть, поговорить по душам о тенденциях развития футбола. Не терпел необъективности. Прочитав необъективную, на его взгляд, статью, мог выругаться и махнуть рукой. Таких журналистов Дед и близко к себе не допускал. Да и пресс-конференции не особо жаловал, чаще на них ходили Терентьев или Коман».

«Познакомился я с Масловым в ту свою пору, – рассказывал Лев Иванович Филатов, – когда как репортер, избрав окончательно футбольную тему, не упускал малейшей возможности, чтобы послушать авторитетов. Легко было с Б. Аркадьевым, Г. Качалиным, В. Гранаткиным, Ан. Старостиным, В. Дубининым; всё, в чем были они тверды и убеждены, выкладывали щедро и красноречиво. Когда я впервые попытался расспросить Маслова (тогда он работал в “Торпедо”), разговор оставил меня в недоумении, если не в растерянности: “Неужто я настолько профан, что ровным счетом ничего не выудил?” Не разговор, а чащоба, не продерешься, пни и ветки. Но хоть и поводил Маслов меня по словесному бездорожью (может быть, и из озорства, чтобы проверить, на него похоже), я не отчаялся: он подкупал убежденностью, горячностью, напором, да и чувствовалось, что добродушен, легко откликается на шутку.

Со временем я подобрал шифр к его речам. Когда он видел, что его хотят понять, он был готов, забыв обо всем на свете, развивать, переворачивать с боку на бок волнующую его мысль».

«Осенью 1969 года, – рассказывает киевский телекомментатор Валентин Щербачев, – в конце футбольного сезона, мне, тогда внештатному сотруднику отдела спорта Украинского радио, дали задание записать двухминутный радиорепортаж с тренером киевского “Динамо”. На радушный прием Маслова я не рассчитывал, ибо было очевидно, что чемпионство в 1969 году киевляне упустили.

Маслов категорически не терпел дилетантов и поверхностного отношения к футболу. Нас, журналистов, Маслов не любил. Как, кстати, и тренер Валерий Лобановский. Но если Валерий Васильевич в ответ на глупое высказывание мог лишь многозначительно хмыкнуть, то Виктор Александрович спокойно так говорил: “Ты ни хрена не понимаешь!”

Доходило и до серьезных конфликтов. Как-то в сердцах Дед даже плюнул в лицо одному журналисту. Случилось это после публикации его материала, в котором Маслов был назван хамом и грубияном. Дескать, на тренировках у него постоянная ругань и с футболистами тренер крайне деспотичен. После выхода этой статьи ее автор, считавший себя едва ли не пупом земли, как ни в чем не бывало пришел к динамовцам на тренировку. Виктор Александрович подошел к нему со словами: “Больше таких людей видеть здесь не хочу. Какой вы журналист?! Вы просто скандальная тварь, льющая грязь не только на меня, но и на этих ребят, на всю команду”. И плюнул. Больше этот писатель к “Динамо” не приближался, а со временем вообще уехал за границу…

На то задание редакции я ехал, как на заклание, честное слово. Пришел на стадион “Динамо” перед тренировкой. Хожу по кромке поля с переносным магнитофоном “Весна” и не знаю, как к Деду подступиться. И тут он, обратив внимание на мое репортерское снаряжение, сам подходит ко мне. В простенькой вязаной шапочке и олимпийском спортивном костюме – были тогда такие. Спрашивает: “Ну, чего тебе?” Я обрадовался: “Хотелось бы узнать, как вы оцениваете прошедший сезон”. Маслов буркнул: “Вообще-то хреново” (речь шла о полученных динамовцами серебряных медалях чемпионата СССР 1969 года) – и наговорил мне пять или шесть минут текста. Не спросив, как зовут.

Мне даже удалось с его легкой руки подписать у динамовцев футбольный мяч. У нас в Гостелерадио работал телережиссер Александр Казневский. Легендарная личность! На юбилей Казневскому было решено подарить мяч с автографами динамовцев. Добывать подписи отправили меня. Мол, ты же брал у Маслова интервью, какие могут быть вопросы…

После домашней игры, которая, как сейчас помню, закончилась ничьей, захожу в предбанник динамовской раздевалки и обращаюсь к администратору команды Рафаилу Фельдштейну: “Вы можете подписать мяч?” Рафа замахал руками: “Ты что!” В этот момент открывается дверь из раздевалки и в проем выглядывает Маслов. “Что нужно?” – сверлит меня взглядом из-под густых бровей. “Виктор Александрович… – не решаюсь сказать прямо о своей просьбе. – Вы уже свободны? Мяч вот…” “Что, подписать?” – сурово уточняет. “Да”, – киваю я. “Рафа, обойди с мячом ребят”, – командует главный тренер “Динамо”… Казневский был просто без ума от такого подарка».

Мне тоже довелось брать интервью у Виктора Александровича. Опытные коллеги, когда я поведал им о том, что отправляюсь в Новогорск, напутствовали: «Куда ты собрался? От него же интервью не получить! Тем более перед финалом». Это было в 1975 году, за сутки до кубкового финала «Арарат» – «Заря». Маслов тренировал ереванскую команду, и мне, тассовскому репортеру, дали задание съездить в тренировочный лагерь «Арарата» на знаменитую в ту пору новогорскую базу. Не было – сейчас в это сложно поверить – ни охраны, ни назначенных на определенный час пресс-конференций, ни пресс-атташе, выделяющих минуты для бесед с тренером или футболистом. Была лишь скамейка перед входом в главный корпус. На скамейке сидел Маслов – вышел, как он потом сказал, «воздухом подышать» – и вопросительно посмотрел на пришельца из-под лохматых бровей. Колебаний между «да» и «нет», признаться, не заметил. Он только вздохнул: «Спрашивай, раз приехал». Финал «Арарат» тогда выиграл. Это было за два года до кончины Мастера.

Огромная многолетняя дружба связывала Виктора Александровича Маслова с журналистом Александром Яковлевичем Виттенбергом. Они были хорошо знакомы с довоенной поры. Виттенберг родился в 1906 году, статьи свои подписыва: «Александр Вит», работал заместителем редактора отдела футбола в «Советском спорте», публиковался в «Футболе», «Спортивных играх», «Спортивной жизни России», «Физкультуре и спорте», выступал соавтором ряда книг о международном футболе.

«Виттенберг, – вспоминает сын Маслова Александр, – часто заходил к нам домой в Москве на Велозаводскую улицу, встречался с отцом в Сочи, где в гостинице “Приморская” отец любил проводить отпуск. Прошло столько лет, а я его – дядю Сашу – очень ясно вижу, слышу немного хриплый голос. У него были очки с большими диоптриями и нос, по цвету и форме напоминающий маленький баклажан… Они часами говорили о футболе, курили, выпивали, а потом в “Футболе-хоккее” появлялась статья, которую специалисты оценивали как “эпохальную”… Дядя Саша был любимцем отца».

Валерий Лобановский восхищался тем, как Александр Виттенберг, исследователь и пропагандист игры, «буквально в кровь дрался против всех, отстаивая Маслова». Маслов предвосхитил события и опередил время «на добрых 10–15 лет». «А мэтры журналистики, – говорил Лобановский, – продолжали лоббировать старые взгляды на расстановку игроков на поле, обрушивались на прессинг, коллективный отбор».

Заместитель председателя киевского городского совета общества «Динамо» Сергей Сальников вспоминает о «тандеме» Маслов – Вит так:

«Маслов с ним дружил. Вит – старый, высокий, худощавый еврей в очках. Невероятно талантливый человек. Когда он приезжал в Киев, приходил к другу домой, выслушивал его мысли о развитии футбола, обрабатывал и выдавал такие статьи, которые становились учебным пособием для тренеров.

Гонорар за публикации получал их автор – Виктор Маслов. Как-то я задумался: неэтично получается. Оказалось, у друзей была договоренность. В период отпуска команды старший тренер “Динамо” снимал для Вита номер в самой лучшей сочинской гостинице, где журналист отдыхал. Виктор Александрович всё оплачивал. Маслов платил даже за свою комнатку, чего многие знаменитости ни тогда, ни сейчас не делают. В 1970 году отмечал 60-летний юбилей за свои деньги. На старенькой базе в Конче юбиляру накрыли стол человек на 60–70, поздравили – и всё. Ни слова в прессе, никаких дорогих подарков или наград».

Лев Филатов рассказывал, что Маслов с Виттенбергом (которого Лев Иванович называет «добрейшим до кротости человеком») вместе проводили отпуска, собирались сесть за написание книги, «да так и не собрались». «Маслов, – вспоминал Филатов, – нежно называл Вита “Сашкой”, стоял за него горой, тот в его глазах был знатоком, эрудитом и заслуживал, мало сказать, уважение – почтение»; по его словам, «он один десятерых “специалистов” за пояс заткнет».

«Сегодня в спортивную и, в частности, футбольную журналистику, – размышляет писатель Александр Нилин, одно время работавший с Виттенбергом в «Советском спорте», – приходят сразу – и всю дальнейшую жизнь живут опытом, приобретаемым в общении с игроками, тренерами и коллегами сходной судьбы. А в сороковые–пятидесятые годы спортивными журналистами становились люди, сильно потрепанные жизнью, обычно уволенные из центральных газет за беспартийность, излишнюю разговорчивость на запрещенные темы или за еврейскую национальность; кое-кто из них бывал репрессирован, а другие смертельно боялись пойти за ним следом. Как правило, это были люди, получившие хорошее образование, читавшие книги, не переиздававшиеся при советской власти. Писали свои корреспонденции или статьи они не слишком выразительно – не хотели новых неприятностей, да и редакторы у “Советского спорта” бывали весьма ортодоксальны и придирались к живой лексике. Но все эти ушибленные и напуганные господа вели себя с достоинством, избегали суеты и празднословия – и у видных футбольных тренеров той эпохи вызывали уважительное доверие. Дядя Саша до войны защитил диссертацию по немецкой литературе и говорил по-немецки настолько свободно, что в лагере настоящий немец, попавший туда одновременно с журналистом, отказывался верить, что Виттенберг еврей из России, утверждал, что встречался с ним в Берлине. Вит читал иностранные спортивные издания, знал мировой футбол – и умел мысли, высказанные Масловым, превратить в статьи, уровень компетентности которых сегодня просто немыслим: нет ни тренеров, склонных к обобщению, ни журналистов, способных размышлять с ними на равных. О статьях “Деда”, выходивших из-под пера дяди Саши, говорили после их появления на газетных полосах никак не меньше, чем о нашумевших матчах».

Первый материал Виктора Маслова в еженедельнике «Футбол» датирован 7 августа 1960 года. Текст – чуть меньше журнальной полоски – посвящен товарищескому матчу ЦСКА с немецкой «Боруссией» (Нейнкирхен): 7:0 в пользу армейцев. Через три номера читатели могли ознакомиться с заметками Маслова о турне торпедовцев по ФРГ. Затем статьи тренера, большей частью программные, стали появляться на страницах еженедельника регулярно.

«Немало лет, как змейка в сухой траве, шуршала сплетенка о том, что за Маслова пишет статьи его давний приятель Александр Вит, – рассказывал Лев Филатов, многолетний главный редактор футбольного еженедельника. – Мы-то знали, что это вранье завистников, уверенных в своей безнаказанности. Не стало Александра Яковлевича Виттенберга. А статьи Маслова продолжали появляться с прежней периодичностью. Да, ему помогали. Но если эрудированного мудрого журналиста Вита еще можно было заподозрить в том, что ему принадлежит инициатива и первенство в этих статьях, то сменивший его в роли помощника молодой сотрудник (Валерий Винокуров. – А. Г.) и не рискнул бы вмешиваться в строй масловских утверждений и доказательств, он добросовестно ограничивался литературной записью».

Завидуя дружбе Виттенберга с Масловым, журналист Аркадий Галинский утверждал, что Виттенберг «подчас опасался публиковать под своим именем даже статьи о тактике, отчего те выходили за подписью его друга Маслова, который, конечно же, возвращал настоящему их автору гонорар». Заработки Вита не давали покоя Галинскому. «Чем лучше играла масловская команда, – писал он, – тем больше, между прочим, зарабатывал Виттенберг, ибо тем охотнее и чаще газеты и журналы публиковали подписанные Масловым статьи о путях развития мирового и отечественного футбола». Согласно Галинскому, Виттенберг почерпнутыми из европейской спортивной прессы сведениями «начинял» статьи Маслова.

Перечисляя придуманные, по его словам, Виттенбергом звучные изысканные названия масловских статей («И щит, и меч», «Мексиканские ожидания», «Все начинается с мечты»…), Галинский говорил: «Когда я познакомился с Масловым, то был шокирован оборотами его речи, никак не вязавшимися с вычурным стилем его статей. Мы стояли у раздевалки, когда Маслов обратился к администратору команды: “Я тут с товарищем поговорю, а ты ехай!”»

Ну и что, что – «ехай»? Маслов не прозу в стихах, не сцены из пьесы, не рассказы для литературного журнала наговаривал Виттенбергу (а потом – Винокурову), но идеи и суждения о том, что происходит в современном футболе, о развитии игры. Идей и суждений у Виктора Александровича была – россыпь. Любое произнесенное о футболе слово Маслова дороже и весомее любой изысканной графоманской конструкции Галинского об этом же предмете. Знаниями своими Маслов, с помощью «Сашки» и «Валерки» (которым был безмерно за это благодарен), щедро делился со всеми. Статьи Маслова – не о судейских ошибках, не о плохих полях, не о бытовых неудобствах; они – о футболе. Статьи эти обсуждались, по ним устраивались дискуссии – существовал такой жанр в футбольном нашем обществе того времени.

Валерий Винокуров, с Виктором Александровичем много лет сотрудничавший, называл позицию, подобную позиции Галинского, «нелепейшей». «Маслов, – пишет Винокуров, – был чрезвычайно восприимчив к живому слову, он чувствовал слово не хуже, а то и намного лучше эрудированных литераторов, ибо знания, как известно, не прибавляют ни ума, ни таланта. Любую находку журналиста Маслов ценил, а находки Вита тем и отличались, что позволяли выпукло, доходчиво выразить мысль. Вот так и получалось, что в статьях Маслова отчетливо проступал литературный стиль Вита».

И – самое главное: «Александру Яковлевичу, – свидетельствует Винокуров, – вполне хватало собственного авторитета для того, чтобы высказать и доказать то, что ему казалось важным и необходимым. А во-вторых, принципиальность и упрямство, в самом хорошем смысле этого слова, никогда не позволили бы Маслову поставить свое имя под статьей, в которой была высказана хоть одна мысль, с которой он не согласен».

Галинский говорил, что после увольнения Маслова из киевского «Динамо» «теоретических статей за его подписью Виттенбергу уже не заказывали». Не заказывали только потому, что летом 1971 года, через несколько месяцев после того, как Маслов был вынужден покинуть Киев, Александр Яковлевич умер, и с тренером стал работать Винокуров: статьи же Виктора Александровича продолжали выходить.

Сам Аркадий Галинский почти на каждую статью за подписью Маслова отвечал полемическим выпадом. С тренером, Галинского не воспринимавшим, Аркадий Романович спорил печатно, а Виттенберга, по свидетельству Нилина, подвергал «нелицеприятной устной критике. «Галинский, – рассказывает Нилин, – даже грозился написать большую статью под названием “Несчастный русский рабочий Маслов и глупый еврей Виттенберг”».

Галинский считал себя не только блестящим журналистом (что истине в общем-то соответствовало), но и не менее блестящим знатоком футбола, тонкостей тренировочного процесса, тактических построений (а вот это от истины было очень далеко). Он «учил» Виктора Александровича, как надо тренировать и как строить игру (одна только история с матчем «Динамо» – «Гурник», перед которым Галинский давал советы Маслову, как ему следует играть, чего стоит). «Я вспоминаю, – говорит сын Маслова Александр, – такую фамилию – Галинский – и что-то связанное с этим. Этот журналист попытался установить с отцом творческий контакт, но делал это как-то неуклюже и некрасиво. Контакт не состоялся, и, как мне помнится, больше ни разу не было попытки его возобновления».

Стоит заметить, что когда готовился удар партийных и спортивных властей по самому А. Галинскому и его книге «Не сотвори себе кумира», изданной «Молодой гвардией» в 1971 году, организаторы гневного «Письма в редакцию», предназначенного для публикации в «Советском спорте», обратились в числе прочих к Виктору Александровичу Маслову. Галинской попортил ему много крови своей большей частью немотивированной и обидной для истинного профессионала критикой. Маслов, однако, наотрез отказался ставить свою фамилию под сочиненным в отделе пропаганды ЦК КПСС письмом.

После ухода Виттенберга из жизни с Масловым при написании статей для «Футбола-хоккея» стал работать журналист Валерий Винокуров. Как заметил Филатов, Маслов доверял «не одному его перу, но и глазу» и считал, «что тот, хоть и молод, схватывает тонкости». Маслов звонил Филатову, когда собирался что-то написать, и просил главного редактора: «Валерку прикомандируете, ладно?»

Винокуров в одним из своих материалов рассказывал, как однажды они с Масловым работали над очередной статьей тренера: «Виктор Александрович вдруг спросил: “А поэт Винокуров не твой ли родственник?” Нет, отвечаю, однофамилец, но Евгений Михайлович – мой хороший знакомый и стихи его очень люблю. “Знаешь, у него есть такие: учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться”. Не учитель, поправляю, а художник. “Не может быть”. Беру с полки книгу, показываю: художник. “Очень жаль. Учитель лучше”. Почему? “Потому что учитель – это и тренер”. А художник? Сравнивают же тренеров с режиссерами? “Это все от лукавого. Тренер – это, конечно, учитель. Но самое главное – он должен учиться у своих учеников. Если перед этим сам научил их чему-то”».

Маслов, по свидетельству Винокурова, никогда не говорил: «моя статья», «в моей статье», «я написал», а всегда только «наша с Сашкой», «мы с Сашкой», а после кончины Виттенберга – «наша с Валеркой», «мы с Валеркой»… «…Выход его статьи, – пишет Винокуров в материале «Как мы это делали» (Футбольная правда, № 8, 2003 год), – для меня всегда праздником был. Еще и потому, что слышал потом: “Наша с Валеркой статья”».

Еженельник «Футбол-хоккей» Маслов в разговорах с Филатовым называл не «ваш», а «наш журнальчик». Несколько лет он состоял в общественной редколлегии и, как казалось Льву Ивановичу, «гордился этим, всегда выражал готовность поддержать, чем мог»: «Его не надо было преследовать просьбами. Он либо сам звонил мне, когда жил в другом городе, либо заявлялся в редакцию собственной персоной и с порога трубил, как слон: “Требуется срочно внести ясность, товарищи. Многие, я вижу, криво понимают этот вопрос, а без этого шага вперед не сделаешь. Иначе форменный ералаш…” И после залпа сумбурных восклицаний усаживался и начинал от печки. Мне как редактору довелось печатать немало статей Маслова, иногда с продолжением, в нескольких номерах, Далеко не все его воззрения я разделял. Но я никогда с ним не спорил над рукописью, потому что знал: всё то, к чему он пришел, что подметил, прикинул, придумал, не было полемикой ради полемики, умственным упражнением, всё это он испробовал, вводил в практику тех команд, которыми руководил. Он не писал теоретических статей, даже если они таковыми выглядели, он предлагал рабочие записи, приоткрывал, над чем трудится.

Чего скрывать; Виктор Александрович, как принято говорить, ручку в чернильницу не макал, Но на чью ни попало помощь не соглашался, был привередлив. А. Вит, В. Винокуров, киевлянин М. Михайлов – вот те журналисты, которым он доверял. Не их “литературный стиль” его устраивал, он дорожил тем, что сотрудничество с ними предполагало обмен мнениями, споры, готов был уступить, если встречал убедительные доводы. Для Маслова никогда, до самого последнего его дня, футбол не был делом решенным, вычисленным, годы не держали его за полы пиджака, нажитый тренерский капитал не делал из него ворчуна, повернутого лицом во вчерашний день, он выходил биться, лишь только выкрикивали животрепещущую тему. Наверное, любой тренер способен изложить некую систему взглядов – это входит в круг его обязанностей. Однако слышишь преимущественно вариации из известных, повторяющихся фраз. Маслов же мыслил независимо».

Удивительное дело, но в Советском Союзе во второй половине 50-х, в 60-е и в первой половине 70-х годов футбольная жизнь, в отличие от новейших времен, можно сказать, кипела.

Турнирные результаты сборной страны той порой были – не чета нынешним. В 1956 году сборная завоевала титул олимпийского чемпиона. В 1960-м выиграла первый Кубок Европы, в 1964-м и 1972-м становилась на континенте второй, в 1968-м – четвертой. На дебютном для себя чемпионате мира-58 советская команда попала в восьмерку сильнейших, как и в 1962-м, и 1970-м, а в 1966 году первый и последний раз в своей истории оказалась в четверке лучших команд мира (после Англии, ФРГ и Португалии). Словом, каждые два года – достижения, которые сегодня и присниться не могут.

Не было тогда такого, как нынче, количества спортивных и специализированных футбольных изданий – одна лишь газета («Советский спорт», один еженедельник («Футбол») с сумасшедшим – многомиллионным – тиражом, два-три ежемесячных журнала о спорте. Но на страницах «Футбола» устраивались такие профессиональные дискуссии с участием ведущих тренеров страны, за какими следила, без преувеличения, вся страна, во всяком случае те люди, которые заполняли стадионы-стотысячники. («Что-то, Валерка, народ перестал на футбол ходить», – оглядывая трибуны «Лужников», на которых разместились тысяч 70 болельщиков, говорил перед началом встречи капитан московского «Динамо» Лев Яшин капитану «Торпедо» Валерию Воронину.) На следующий день после очередного тура в десятках городов страны обсуждали результаты и футбольные новости, поступавшие зачастую посредством «сарафанного радио».

Маслов, надо сказать, был постоянным участником разгоравшихся дискуссий. Он всегда считал, что долг тренера, если, конечно, ему есть что сказать, – доносить свои мысли до футбольной публики, к которой Маслов относил и коллег, и журналистов, и зрителей.

В перестроечные уже времена издательство «Физкультура и спорт» (идея принадлежала тогдашнему главному редактору издательства Валерию Винокурову) задумало выпустить серию книг под названием «Тренерское наследие». Кандидатуры на первые выпуски определились мгновенно: Борис Андреевич Аркадьев и Виктор Александрович Маслов. Я был счастлив, что заниматься сборниками поручили мне. Книга «Борис Аркадьев» свет увидела. Маслову не повезло: рукопись была подготовлена, редакторам отдана, но произошли известные политические перемены, приведшие к возникновению совершенно иной страны. В рамках перемен многое на первых порах рухнуло, в том числе издательства, а вместе с ними – издательские планы…

В 1974 году, в первый же сезон работы в «Динамо» Лобановского и Базилевича, за киевскую команду основательно «взялся» еженедельник «Футбол-хоккей». В материале, подводившем в № 30 итоги первого круга, Виктор Александрович Маслов весьма критически прошелся по лидеру чемпионата, проигравшему всего один матч, забившему больше всех мячей и пропустившему меньше всех. По цифрам, то есть, команда полностью соответствовала «Динамо» чемпионской масловской поры. Но, по Маслову, играя в атаке, «Динамо» «ничего нового, прогрессивного не показывает», «никаких свежих, прогрессивных тенденций в манере команды пока не просматривается», «ограниченность задач, которые ставит перед собой киевское “Динамо”, приводит к тому, что многие футболисты теряют свои лучшие качества, не развивают их», «общая организация командной игры у московского “Динамо” и “Зенита” выше, чем у киевлян».

«Сегодня у нас фактически есть лишь один клуб, способный показывать игру высокого класса, – киевское “Динамо”, – констатировал Маслов. – К сожалению, сама команда не ставит перед собой этой задачи. Она стремится быть как бы первой среди равных средних, не растет в классе, фактически решает не глобальную, высокую задачу, а легко доступную ей и потому примитивную. Игра киевлян, если оценивать ее по большому счету, не может удовлетворить, не отвечает требованиям современного футбола».

В Киеве суждениям Виктора Александровича огорчились. И больше всего – резюмирующему противопоставлению киевским динамовцам «Динамо» московского и «Зенита», у которых, как написал Маслов, «общая организация командной игры выше, чем у киевлян». Сказано это было через несколько дней после того, как киевское «Динамо» буквально уничтожило на своем поле ленинградскую команду – 5:0. Когда киевлянам вдруг (и не только Маслов это делал) принялись ставить в пример «Зенит», динамовцы не на шутку разозлились. Лобановский перед киевским матчем зачитал несколько выдержек из статей, восхвалявших ленинградцев. «Имейте в виду, – напутствовал команду Лобановский, – “Зенит” показывает игру гораздо лучшую по сравнению с нашей командой». «Я, – рассказывал мне бывший зенитовский футболист Георгий Вьюн, – участвовал в том матче. Они нас разорвали. Мы не знали, куда бежать». Киевское «Динамо» одержало в чемпионате безоговорочную победу, а «Динамо» (Москва) и «Зенит» заняли соответственно шестое и седьмое места.

Между тем в Киеве тогда напрасно, на мой взгляд, обиделись на Маслова. Виктор Александрович был верен себе. Говорил то, что думал. Авторитетов для него не существовало. Ему присущ был подход без восхвалений. А то, что не совсем точно он расставил акценты – так кто же в то время, оценивая игру киевских динамовцев как игру без «свежих, прогрессивных тенденций», не ошибался? На первых порах, надо сказать, Маслов не воспринимал всерьез тренерский тандем Базилевич – Лобановский. Весной 1974-го откровенно в этом признался журналисту Дэви Аркадьеву: «Не верю я что-то в это начинание. У команды должен быть один хозяин».

Удивительно, но и в новейшие времена в киевской прессе нет-нет да и припоминают Маслову ту статью, утверждая, что великий тренер оказался тогда в «лагере» тех, кто новшества «Динамо» «воспринял с ревностью, а то и с завистью»: «То ли рубец обиды за несправедливое, на его взгляд, увольнение, то ли Деду к шестидесяти четырем годам изменила его природная смекалка и чувство нового, а ничего хорошего в игре бело-синих он не обнаружил». Меня, признаться, в этом пассаже больше всего повеселило «на его взгляд». Несправедливым и, мягко говоря, странным увольнение Маслова в 1970 году из киевского «Динамо» было на взгляд почти всех, кто в Советском Союзе имел отношение к футболу.