Текст книги "Виктор Маслов"

Но не вспоминают при этом статью Маслова «Тактика времени и время тактики», написанную для еженедельника «Футбол-хоккей» по итогам сезона-75. «На протяжении последнего десятилетия, – отмечал Виктор Александрович, – киевское “Динамо” – лидер нашего футбола не только по занятым в таблице местам, но по тем игровым идеям, которые команда постоянно отстаивает. Напомню, что нынешнюю тактическую схему (4–4–2) киевляне приняли много лет назад, став в этом смысле в нашем футболе первопроходцами. Теперь они продолжают совершенствовать и развивать тактику, следуя принципам тотального футбола. В этом сезоне киевские динамовцы демонстрировали редкую тактическую вариативность, что им было доступно благодаря наличию превосходных футболистов. Мне хотелось бы, помимо таких игроков, как Мунтян, Онищенко, Колотов, Трошкин, во многом определяющих тактику игры команды, отметить и Конькова, впервые выступавшего в минувшем сезоне в составе киевлян и своим универсальным умением выполнять любую тактическую задачу во многом способствовавшего готовности команды применять разнообразные тактические варианты».

Маслов был прав, когда без ложной скромности напомнил о том, с кого началось тактическое перевооружение киевского «Динамо». И совершенно справедливо отдал должное Лобановскому и Базилевичу, умело совершенствовавшим и развивавшим тактику на базе тотального футбола. Это, а также не упомянутый Масловым высокий уровень функциональной готовности киевских футболистов (не упомянутый, надо полагать, по умолчанию – без высокого уровня физического состояния невозможно применять никакие тактические варианты: стоя на месте или пешком в современный футбол не играют), резко выделяли киевское «Динамо» не только среди всех участников чемпионата СССР в 1975 году, но и среди соперников по Кубку обладателей кубков и сборной страны по отборочному турниру к первенству Европы.

Лобановского, как он признавался в разговоре со мной, когда мы работали над его книгой, огорчило суждение Маслова относительно «ограниченности задач» и потери «многими футболистами своих лучших качеств». «Какая ограниченность? – возмущался Лобановский. – Какая потеря? Досрочно выиграли чемпионат, Кубок СССР, вышли в европейскую весну, нам – тренерам и будто бы “потерявшим свои лучшие качества” игрокам доверили сборную, развалившуюся в Дублине!..»

Мемуаров Маслов, к сожалению, не оставил. Время от времени они с Витом заговаривали о них, но не было времени. Ждали, когда оно появится. Появилось – у Маслова, – когда Вита уже не стало. А потом и Виктор Александрович ушел из жизни, оставив ярчайший след в истории отечественного футбола и в развитии футбола мирового.

Глава 11
Ереванская точка

После того как в сентябре 1970 года Маслов был уволен из Киева, почти сразу заговорили о возможном его возвращении в «Торпедо». Команду в 1968 году вместо Николая Петровича Морозова (с которым торпедовцы годом ранее заняли лишь 12-е место) возглавил Валентин Козьмич Иванов, только-только завершивший карьеру игрока и советам Эдуарда Стрельцова и Валерия Воронина – «Бери, Кузьма, поможем» – последовавший. (Как они «помогли» – отдельная история.) Иванову было тогда 33 года. Кубок СССР и «бронза» в чемпионате в дебютном для него сезоне – достижения безусловные. Но в 1969-м «Торпедо» стал пятым, в 70-м – шестым. И вот освободился в Киеве Маслов…

Предварительный разговор с ним провел не последний для «Торпедо» человек (играл в команде, был одно время ее тренером), известный спортивный функционер Владимир Мошкаркин. Маслов сказал Мошкаркину: «Пойду только в том случае, если согласится Иванов. Он сегодня главный. Ему решать».

«Талантливого тренера, – говорил Валентин Иванов об увольнении Маслова из киевского «Динамо», – можно освободить из команды, но невозможно отобрать его способности. Однажды меня пригласил на беседу председатель спортклуба Владимир Мошкаркин и спросил, как я отнесусь к возвращению в “Торпедо” Маслова. Я возражать не стал. Наоборот, с радостью отнесся к возможности поработать со своим первым тренером».

Маслов всегда был для Иванова глыбой, авторитетом. «Валя очень многому у него научился, – рассказывает вдова Иванова Лидия Гавриловна, – и потом применял эти знания в работе. Он даже подражал в выражениях Деду, копировал его интонации. Я ему, помню, говорила: “Валя, я что-то тебя не узнаю. Как будто с Виктором Александровичем разговариваю”». Незадолго до кончины Виктор Александрович позвал Иванова к себе. «Давай, – сказал, – Валь, выпьем с тобой. Только чтобы жена не видела…»

«После десятилетнего отсутствия, в 1971 году, Маслов вернулся в свое родное “Торпедо” с репутацией всемогущего тренера, – писал Лев Филатов. – Признаться, я предполагал, что он силой авторитета и крутой воли вмиг поставит на ноги бедствовавший клуб. Когда же я доверил ему это свое предположение, он замахал на меня руками: “Да вы что! Чудес же не бывает. Я провел две тренировки и вижу – способности игроков средненькие, всех полагается учить заново, и сколько это будет продолжаться, сказать не могу”.

Так и оказалось, “Торпедо” под его руководством начало понемножечку, исподволь копить силенки, набираться понимания игры. Думаю, в этом медленном, затрудненном выздоровлении команды и выразился высокий профессионализм Маслова: в 1972 году “Торпедо” было единодушно признано “прогрессирующим”, да и Кубок страны остался за ним.

Ну а то, что Маслов, позабыв обиды, оказался в “Торпедо”, объясняется вовсе не его отходчивостью, не тем, что время лечит. Клуб для него был родным всю жизнь».

…Маслов был огорчен тем, что ему так и не довелось поработать с Виктором Колотовым. Нашумевшая в свое время история с переездом Колотова из Казани в Киев – история, сопровождавшаяся гневными фельетонами, дисквалификацией игрока, обострением отношений между футбольной Украиной и Москвой, – началась не в Казани, где полузащитник играл за «Рубин» (в те времена команду второй лиги), и не в Москве, куда хавбека звали почти все столичные клубы, а в Киеве.

«Рубин» приезжал в Киев на матч с местным представителем второй лиги СКА. Колотов тогда был травмирован и участия в игре не принимал. Андрей Биба заехал за ним в гостиницу и уговорил съездить на стадион «Динамо». Маслов к тому времени уже слышал, что есть такой талантливый футболист – Колотов. «Поэтому, – вспоминает Биба, – когда я привел Витю в кабинет, тренер долго ходил вокруг него, присматривался и потирал лоб. Виктор Александрович расспросил Витю о его травме, посоветовал, как ее надо лечить, какие процедуры применять. И всё. Ничего конкретного ни мне, ни Колотову Дед не сказал. Я в полном неведении отвез Витю обратно. На том и расстались… Вечером, за ужином (я жил с Масловым в одном доме, и мы часто ходили друг к другу в гости), после нескольких выпитых рюмок Маслов восторженно произнес: “Какого ты мне парня привел, талантище!..” А ведь Дед никогда до этого не видел Колотова на футбольном поле».

На Колотова началась настоящая охота. Он то соглашался на переезд в Киев, то отказывался. Это было понятно: он одномоментно получал сразу несколько заманчивых предложений от других клубов и – выбирал. Валентин Николаев, в то время тренер ЦСКА и сборной СССР, для того чтобы переманить Колотова к себе, пригласил его в главную команду страны (по рекомендации, стоит заметить, Гавриила Дмитриевича Качалина, который увидел Виктора в Казани, куда приезжал с лекциями). Где это видано, чтобы в сборной СССР играл футболист, выступающий не в высшей лиге! Еще одним конкурентом в борьбе за Колотова неожиданно стал Маслов, вернувшийся в Москву, в «Торпедо». Колотов тогда сказал Бибе: «Я ведь о переходе в “Динамо” Маслову обещал, а теперь он зовет меня в “Торпедо”. Как я ему буду в глаза смотреть?..»

Осенью 1970 года Колотов попал в сборную СССР. Товарищеский матч с югославами в Москве (Колотов забил один из четырех мячей), поездка на Кипр на отборочную – к чемпионату Европы – встречу (и снова гол – один из трех), коммерческое турне команды по Австрии и ФРГ и игры с тремя клубами (Колотов выходил на поле и в Вене, и в Гамбурге, и в Ганновере). «Атака» ЦСКА на Колотова последовала сразу после возвращения сборной из ФРГ, 25 ноября. Когда Виктор сказал Валентину Николаеву и генералам, что обещал Маслову, ему в ответ: «Какой Маслов? Его уже нет в Киеве. Ты свободен от обещания». Колотов сдался – написал заявление в ЦСКА. И вдруг появляется Виктор Александрович: «Так ты хочешь со мной работать?» – «Да я же» – «Беру всё на себя!» И появилось еще одно заявление от Колотова – уже в «Торпедо».

«Это надо же было быть таким дураком – так запутаться! – рассказывал о себе Колотов спустя годы после той нашумевшей истории. – Я просто не знал, куда деваться, куда податься. А решили всё за меня в итоге родители и брат, которым глянулось в Киеве, – уговорили, увезли…»

…Финал Кубка СССР 1972 года – еще один знаковый матч для Маслова. Ему, во-первых, непременно надо было выиграть что-то с тем «Торпедо», в которое он пришел (не вернулся, а пришел: вернуться в «Торпедо», созданное Виктором Александровичем в конце 50-х – начале 60-х годов, было невозможно). В чемпионате дела не клеились. Облака критики в адрес «Торпедо» вот-вот могли сбиться в тучу. Во-вторых, до финала вместе с «Торпедо» добрался не кто-нибудь, а «Спартак», сам для себя придумавший название – «кубковая команда» – и названием этим гордившийся (потому что придумка была вполне объективной: спартаковцы до этого девять раз из двенадцати побеждали в кубковых турнирах). Обыграть «кубковую команду» было бы вдвойне приятно.

Незадолго до финала, назначенного на День физкультурника, 12 августа, «Торпедо» было разгромлено 1 августа в чемпионате динамовцами (4:1), а 9 августа в тяжелейшем матче сыграло вничью (2:2) в Тбилиси с «Динамо». Никто матчи в угоду финалистам не переносил. Добирались торпедовцы из грузинской столицы до Москвы долго, прилетели лишь к утру 10 августа, и еще в полете Маслов решил: никаких «по домам», а сразу – на базу в Мячково. Нагружать футболистов за остававшееся до финала время Виктор Александрович не стал. 11 августа, за сутки до матча, провел одну легкую тренировку.

Сейчас, если основное и дополнительное время кубкового финала завершается вничью, команды бьют послематчевые пенальти. Тогда 0:0 в первой встрече привели к назначению повторной. 13 августа «Торпедо» и «Спартак» вновь вышли на лужниковское поле. Любопытно, что в субботний день первый матч посмотрели 102 тысячи зрителей, а в воскресный на трибунах было всего 35 тысяч.

В повторном матче торпедовец Вадим Никонов уже на 5-й минуте открыл счет. Почти сразу спартаковцы забили ответный гол: после удара Виктора Папаева мяч задел ногу торпедовского защитника Леонида Пахомова и, изменив направление, дезориентировал вратаря Виктора Банникова. Так – 1:1 – закончили первый тайм, второй и дополнительные полчаса. Впервые в Советском Союзе финалисты пробивали послематчевые пенальти. Торпедовцы не промахнулись ни разу. При результате 4:1 судья мог прекратить обмен ударами с «точки», но разрешил продолжить его. В итоге – 5:1, спартаковцы промазали четыре раза.

Самое любопытное по этому финалу – история из торпедовской раздевалки, рассказанная Виктором Понедельником, который к тому времени играть уже закончил и работал журналистом. Во время короткого отдыха перед дополнительным временем открылась дверь, и в раздевалку с шумом, в окружении помощников и руководителей завода вошел Маслов. На широком, волевом и в то же время добродушном лице – улыбка. Слова? Что-то обязательно надо говорить. И от того, что именно – и как! – будет произнесено, зависит многое.

«Ну, ребятки, – начал Маслов, – судя по всему, игра сделана. Еще немного, и забьем мяч…» «Это, – характеризует произнесенное тренером Понедельник, – еще не те слова. Они необходимы, но сейчас выполнили служебную роль и дали тренеру возможность выиграть время».

Как, впрочем, и следующий, типично масловский ход (хорошо знакомый Понедельнику, у Маслова игравшему), всегда всех от игры отвлекавший.

Неожиданно голос Маслова стал жестким, с грубоватыми интонациями, он почти закричал: «Кто здесь старший тренер? Почему в раздевалке посторонние? Немедленно очистить помещение». Раздевалка мгновенно опустела. Столь же мгновенно тон Маслова изменился, гнев испарился, появились и мягкость, и озорство. Виктор Александрович с хитринкой взглянул на Понедельника и произнес: «Фу, слава богу! Вот теперь можно поговорить по душам, а то ходят тут всякие – всё знающие…»

«Значит, играть будем так…» – и Маслов спокойно, тихо, медленно, выверяя каждое слово, стал рассказывать команде, как ей надлежит действовать в оставшиеся полчаса.

Но и это еще не всё. Это лишь обычное напоминание о тактических маневрах, необходимых в сложившейся обстановке. И на последней минуте перерыва Маслов, по свидетельству Понедельника, произнес те самые важные слова. Вновь на его лице строгое выражение, голос гремит: «Забудьте, что вы играли два тайма. Подумаешь, жара! Вы что, красные девицы? Не растаете. Я со своей фамилией и то не таю. Ничего с вами, голубчики, не сделается». Тренер сердится, негодует, команда недоумевает. И тут следует эффектная концовка: «Итак, сыграем по-нашему, по-торпедовски! Вы же дьяволы! Неужели вам не хочется обыграть “Спартак”? Играем по новой системе: мы забиваем, они – пропускают».

Взрыв хохота.

«Есть предложение, – говорит центральный защитник Пахомов, – послать парламентера к спартаковцам и сказать им откровенно: так, мол, и так. Чего зря играть последние 30 минут, пусть сдаются. Дело-то все равно у них безнадежное!»

И вновь взрыв хохота. Маслов доволен: «Вот дьяволы!..» И в дополнительное время все увидели резкую перемену в настроении торпедовцев. Они и пенальти пробивали, не нервничая, с улыбкой. И забили все пять.

В сезон-71 «Торпедо» вступило с таким тренерским штабом: начальник команды Валентин Иванов, старший тренер Виктор Маслов, тренеры Юрий Золотов и Борис Батанов – все торпедовцы. Заняли тогда автозаводцы седьмое место. Они же поработали вместе весь 1972 год (девятое место) и 1973-й (до сентября). В сентябре 73-го Виктора Александровича в очередной раз освободили из «Торпедо». Больше он в эту команду не возвращался.

Маслов пять раз в роли старшего тренера входил в «торпедовскую реку»: в 1942–1945-м (по август), 1946–1948-м (по июль), 1952–1953-м (по август), 1957–1961-м, 1971–1973-м (по август).

За футбольными кулисами заговорили о возможном появлении Маслова в роли главного тренера советской сборной. Тренеры сборной СССР разных лет хорошо знали, что из команд, которые тренирует Виктор Маслов, в их распоряжение всегда поступают футболисты высокого качества. 22 игрока «Торпедо» и киевского «Динамо» дебютировали в советской сборной при Маслове: 9 торпедовцев и 13 киевлян. В эту группу, несомненно, следует включить четырех ростовских армейцев – Матвеева и Копаева, заигравших в классный футбол при Маслове, а также Афонина и Гетманова, найденных для СКА Виктором Александровичем.

До прихода Маслова в киевское «Динамо», к примеру, из этой команды в сборную СССР – на короткое время – попадали (за 12 лет: с 1952 года по 1963-й) лишь 6 футболистов: Голубев, Фомин, Макаров, Войнов, Каневский, Лобановский. При Маслове из Киева в сборную игроки стали вызываться, образно говоря, «толпами». За семь его динамовских лет – 14 киевских динамовцев, причем 13 из них (кроме Островского, первый раз попавшего в сборную из масловского «Торпедо») дебютировали в национальной команде.

В матчах чемпионата мира в 1966 году в Англии принимали участие 8 футболистов, в разные годы тренировавшихся у Маслова в «Торпедо», СКА и киевском «Динамо».

Своего рода критерием качества игроков было включение их в ежегодно составлявшиеся списки 33 лучших футболистов сезона. Маслов людей в эти списки «поставлял» всегда. Из «Торпедо», например, в 1960 году в этот список попали десять игроков (почти треть!), по итогам следующего сезона, после которого с Виктором Александровичем обошлись несправедливо, – семь. В первый год работы Маслова в Киеве (1964-й) в престижном списке оказались шесть динамовцев, год спустя их было восемь, потом – девять, девять, восемь и еще раз девять…

Но тренером сборной Маслов не стал.

…Рассказывают, как после чемпионата мира 1966 года, на котором сборная СССР первый и последний раз в истории играла в полуфинале и заняла в итоге четвертое место (после Англии, ФРГ и Португалии), высокий чин из ЦК КПСС «поставил на место» докладчика, повествующего с трибуны об успехе команды вопросом: «Кто занял четвертое место на предыдущем первенстве мира?». Докладчик растерялся и сразу ответить не смог. «Какой же это успех? – сказал партийный босс. – Помнят только чемпионов!» Когда отмечали 60-летие тренера той команды Николая Морозова, журналист Валерий Винокуров спросил у юбиляра, почему он никогда не вспоминает в печати о своих тренерских достижениях. Последовал ответ: «Ну, это было бы нескромно. Ведь Аркадьев и Якушин, например, были действительно великими тренерами. А Витя Маслов так никогда и не работал со сборной. Что ж я буду своей удачей хвастаться?»

И еще. Как-то заместитель председателя киевского городского совета общества «Динамо» Сергей Сальников поинтересовался у Маслова: «Почему не возьмете сборную?» Теоретизировать Виктор Александрович не стал. Ответил с улыбкой на лице: «Так ведь не приглашают». Не стал и ответ расшифровывать. «Тогда я, – вспоминал этот эпизод Сальников, – к Терентьеву: тоже ведь москвич, может, он что-то такое знает… И Виктор Васильевич мне сказал, что футбольные «московские бояре» не переваривают Маслова и называют его «мясником», подчеркивая, что его отец когда-то, еще до революции, был рубщиком мяса на рынке…»

После того как в конце октября 1958 года за разгром в Лондоне от Англии (0:5) от работы со сборной отстранили Гавриила Качалина, национальная команда не только осталась без тренера, но и до 6 сентября 1959 года вообще не играла. На этот день был назначен товарищеский матч с командой Чехословакии. Подготовку сборной поручили провести Георгию Глазкову. Помощником ему определили Маслова (в составе, победившем чехословаков со счетом 3:1, выступал, к слову, только один торпедовец – Валентин Иванов). Это было первое и последнее приближение Виктора Александровича к сборной СССР.

Валентин Иванов считал: есть свои причины на то, что Маслов никогда не работал со сборной. Виктор Александрович не терпел дилетантов в футболе и не скрывал этого. «А в то время, – вспоминал Иванов, – нашим футболом руководили самые обыкновенные чиновники. Им было все равно, чем и кем руководить, лишь бы быть у власти. Отбор тренеров в сборную шел соответствующим образом. Мудрый Маслов так и остался в стороне от сборной – невостребованным».

«Отец не рвался работать тренером сборной, – вспоминает Александр Маслов. – Он как-то это объяснял, я сейчас не помню точно, но что-то связанное с большим давлением на тренера сборной со стороны “администраторов от спорта” – он имел в виду деятелей из ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ. Отец и на клубном уровне терпеть не мог указаний от некомпетентных начальников, а уж в сборной надо было быть больше политиком, чем тренером-технарем. Как-то раз его, впрочем, планировали поставить на сборную и он вроде бы был не против, но назначили другого специалиста. Деталей я, к сожалению, не помню».

«В устном общении, – рассказывал Лев Филатов, – частенько возникал вопрос: “Почему бы Маслова не назначить тренером сборной?” Такие назначения и тогда, как и ныне, были окружены тайной. Не знаю, примерялись ли к кандидатуре Маслова всерьез, хотя как было не вспомнить о нем, тренере чемпионов страны?! Если примерялись, то мне не трудно представить причину отвода.

Виктор Александрович был до мозга костей тренером-профессионалом, а потому и начисто лишен дипломатичности, умения произносить обтекаемые фразы, ублаготворять начальствующих лиц ни к чему не обязывающими обещаниями – “Приложим все силы”, “Все, от нас зависящее, выполним”, “Уверен, что ребята не подведут”. Он слишком тонко осязал, угадывал футбол; общие, а для него – пустые слова ему претили, он доверял реальным, живым обстоятельствам, и ничему, кроме них. А как раз реальное мышление тяготит, затрудняет, наводит скуку на тех, кто руководит издали, свыше, дела толком не знает, удовлетворяется удобными, приятными словесными гарантиями».

Филатов, сблизившийся с Масловым на финале Кубка Европы в Париже в 1960 году и много с ним общавшийся, никогда не спрашивал Виктора Александровича, хотел бы он тренировать сборную. «Но видя, с каким пристрастием, как зорко он за ней следит, как переживает неудачи, могу предположить, что руки у него чесались, – говорил Филатов. – Да и был он в силе, только вошел во вкус большой работы… Пересуды в журналистском кругу о том, что хорошо бы Маслову поработать со сборной, поощрялись и его человеческой колоритностью и достижениями на клубном поприще, но более всего общим недоумением – почему сборная стоит особняком от клубов, выглядит отстающей, старообразной? Мы не знали, как это объяснить».

В какой период времени Маслову могли предложить роль, которая, как кто-то верно заметил, требовала «известной доли дипломатичности и изворотливости», а потому никак не вязалась с «медвежьей деликатностью» Маслова? Если исходить из логических посылок, основывающихся прежде всего на основательных достижениях с клубами в масловское десятилетие (1960–1969), то напрашиваются: во-первых, 1962 год (сразу после чемпионата мира в Чили), во-вторых, 1968-й (после чемпионата Европы) и, в-третьих, 1970-й (после чемпионата мира в Мексике). В первом случае сборную возглавил Константин Бесков, во втором – Гавриил Качалин, в третьем – Валентин Николаев.

За годы тренерской карьеры Виктора Александровича сборную СССР возглавляли Борис Аркадьев, Гавриил Качалин, Константин Бесков, Евгений Горянский, Николай Гуляев, Герман Зонин, Николай Морозов, Валентин Николаев, Александр Пономарев, Никита Симонян, Михаил Якушин, Григорий Глазков, Василий Соколов, Валерий Лобановский. Некоторые из них назначались несколько раз. Вот только Маслову, клубы которого выиграли в общей сложности десять всесоюзных трофеев, в этом ряду места не нашлось.

Ереванский «Арарат» стал последней командой, которую в своей жизни тренировал Виктор Александрович Маслов. Его сосватал туда предыдущий тренер ереванцев, Никита Павлович Симонян, при котором «Арарат» в 1973 году выиграл чемпионат СССР. В следующем после этого феноменального успеха сезоне дела у «Арарата» не заладились. Команда заняла только пятое место. Футболисты и тренеры столкнулись с «издержками победы», как называет это явление Симонян. «Подобное, – говорит он, – часто наблюдается в спорте. После общих усилий, общего успеха люди начинают считаться славой. И в нашей команде зароились неприятные разговоры. Однажды услышал от Аркадия Андриасяна: “Мы выиграли первенство, завоевали Кубок, а весь почет достался вам, пишут о вас…”»

Симонян не имел никакого отношения к тому, что писали о команде вообще и о нем в частности. Более того, в интервью он неустанно подчеркивал заслуги своих предшественников и одаренность собравшихся в команде футболистов.

Почувствовав дискомфорт, вызванный прежде всего вспыхивавшими конфликтами (что не могло не сказываться на результатах матчей), Симонян принял поступившее ему предложение заняться работой в Управлении футбола Спорткомитета СССР. «Страдал я, – говорит Никита Павлович, – в основном из-за дрязг, зароившихся внутри команды и вокруг нее. Перед дрязгами теряюсь, опускаются руки… Игроки, возомнившие себя великими, резко снижают требовательность к себе. И футбольный мяч, принесший славу, тут же их наказывает».

Когда Симоняна спросили, кого он видит своим преемником, он назвал только одну фамилию – Маслов. Работа Виктора Александровича с ереванской командой началась, как он сам рассказывал, с телефонной беседы с Симоняном. Потом они несколько раз встречались с глазу на глаз, и встречи эти послужили не только для передачи дел, но для профессионального обсуждения особенностей игры «Арарата», возможностей и характера футболистов.

В начале января 1975 года Маслов возглавил армянскую команду.

Задача для него осложнялась тем, что «Арарат» вернулся из зарубежного турне только в середине декабря, а первое занятие новый тренер назначил на 5 января – откладывать начало предсезонной работы на более поздний срок не представлялось возможным: уже 5 марта ереванской команде предстояло играть в четвертьфинале Кубка европейских чемпионов. Маслов постоянно помнил об этом. Когда в феврале плохая погода в Сочи привела в ужасное состояние поле, на котором собирались проводить контрольный матч «Арарат» и московское «Динамо», Маслов категорически выступил против того, чтобы выходить на непригодный для проведения футбольной встречи «газон»: «Нам ведь в начале марта играть в Баварии, и мы не можем допустить риска травмы кого-то из футболистов». Тогда Маслову предложили отменить игру. «Ну что вы! – сказал он. – Нам же скоро играть в Баварии…» Матч провели в Леселидзе.

Стоит заметить, что масловская инициатива сократить отпускной период роптанья не вызвала. Напротив, двадцатидневный отпуск футболисты провели настолько активно, что с самого начала занятий смогли выдержать трехразовые тренировки.

Маслов не собирался производить какие-либо изменения в составе команды и в манере игры, ее тактическом построении. «Это, – говорил он, – и невозможно сделать за такой короткий срок, да и сейчас вряд ли нужно, хотя, безусловно, в перспективных планах команды всестороннее совершенствование и тактическая модернизация предусматриваются. Сейчас же главное – приобрести хорошую спортивную форму и перебороть психологический барьер. Суть этих психологических сложностей в том, что наши футболисты (я имею в виду не только игроков “Арарата”) за многолетнюю практику привыкли к тому, что в марте невозможно, мол, показывать сильную игру. Не случайно же мы только в мае обычно переставали характеризовать выступления наших команд как “весенний футбол”… Необходимо привыкать к тому, чтобы футбол не делился на весенний, летний, осенний».

С самого начала новый тренер задал футболистам такие нагрузки, с какими они прежде не сталкивались. Но ведь и так рано им не приходилось никогда начинать. Выросли и количество занятий, и их продолжительность – до 27 часов в неделю.

На самых первых занятиях Маслову показалось, что у ереванских футболистов имеются существенные недостатки в технике. Во всяком случае, выглядели они не так хорошо, как Виктор Александрович представлял себе, наблюдая за игрой «Арарата» с трибуны. Но это были издержки межсезонья. Очень быстро всё вошло в норму, и как Маслов и ожидал, общий технический уровень команды оказался весьма высоким. «Могу сказать, – говорил Виктор Александрович, – что таких “техников”, как Маркаров, в футболе вообще немного. Хорошее впечатление оставляют Заназанян и Андриасян. Очень мне понравилось умение Бондаренко наносить удар». Аркадий Андриасян говорил потом, что любое задание Маслова, даже самое тяжелое и сложное, он и его партнеры старались «не только выполнить, но и перевыполнить».

Больше всего Маслова беспокоила главная издержка подготовительного периода, связанная с участием команды в еврокубковом соревновании, – необходимость форсировать подготовку. Виктор Александрович всегда был противником такого метода работы. Он тщательно следил – в «Торпедо», ростовском СКА, киевском «Динамо» – за соблюдением принципа постепенности приобретения спортивной формы. Но в сложившейся ситуации выбора не было. Ему пришлось много думать над тем, каким образом компенсировать возникшие объективные недостатки. Маслов обратился к представителям науки – привлек из ВНИИФКа специалиста по восстановлению и расслаблению Ю. Карапетяна, который вместе с врачом команды занялся решением задачи: как избежать отрицательных последствий форсированной подготовки.

До первой игры с «Баварией» Маслов запланировал проведение десяти контрольных матчей: три во второй половине января, шесть в феврале и один в начале марта. План был реализован. Среди «контролек» нельзя не выделить состоявший в Гагре матч «Арарата» с первой сборной СССР (читай: киевским «Динамо», дополненным двумя-тремя футболистами из других команд). Это была первая встреча Виктора Александровича с Валерием Лобановским и Олегом Базилевичем после того, как они в 1974 году возглавили киевский клуб. Перед игрой тренеры совершенно нормально пообщались. Сборная благодаря единственному голу Онищенко выиграла. В частной беседе Виктор Александрович выразил удовлетворение увиденным. Когда его попросили охарактеризовать встречу для прессы, он отказался: «Вот сыграем с “Баварией”, и, как в зеркале, будут видны и наши достижения, и наши промахи. А о чем толковать сейчас?»

В одном из своих последних в карьере еврокубковых матчах Маслов – с «Араратом» – обыграл не кого-нибудь, а саму «Баварию» – ту самую «Баварию» с пятью чемпионами мира в составе (Майер, Шварценбек, Беккенбауэр, Хенесс и Мюллер), которая в конце мая возьмет Кубок европейских чемпионов, победив в финале турнира «Лидс Юнайтед», а осенью того же года проиграет киевскому «Динамо» два матча за Суперкубок Европы. 19 марта 1975 года в Ереване в присутствии 70 тысяч зрителей состоялась ответная встреча двух чемпионов, однако победа со счетом 1:0 не позволила «Арарату» выйти в полуфинал Кубка чемпионов: двумя неделями ранее «Бавария» забила ереванцам в Мюнхене два безответных гола, что и определило исход двухматчевого противостояния.

«Если бы мюнхенский матч состоялся в разгар нашего сезона, – отмечал еженедельник «Футбол-хоккей», – мы обязаны были бы сегодня резко критиковать “Арарат” за ту игру, которую команда предложила сопернику, – игру пассивную, рассчитанную лишь на удержание счета, либо нулевого, либо минимально проигрышного. Конечно, тренеры и футболисты ереванцев не предполагали, что даже при подобном выбранном ими тактическом плане содержание борьбы на поле окажется столь однообразным: постоянное давление хозяев поля, их несомненный территориальный и игровой перевес. Наши футболисты всё же рассчитывали провести энное количество быстрых контратак. Не удалось это сделать потому, что крайне неудачно сыграла тройка полузащитников. И все-таки план на игру был выбран, повторимся, пассивный. Но есть тут известные, более или менее объективные причины. Тренерам пришлось выставить сразу трех центральных защитников, введя в состав в роли “свободного” опытного Коваленко. Дело в том, что в контрольных матчах, сыгранных на юге, не лучшим образом взаимодействовали стопперы “Арарата” Саркисян и Мирзоян, что, в общем-то, не удивительно, так как оба они молоды и вместе прежде не играли. Кроме того, позаботиться дополнительно об обороне было нелишне, учитывая атакующую мощь, опыт и настроение соперников. Сыграй полузащита “Арарата” активнее и целеустремленнее, возможно, этот план укрепления обороны себя бы оправдал.