Текст книги "Виктор Маслов"

С первых тренерских шагов Маслов усвоил два исключительно важных момента. Первый: не существует футбола оборонительного или атакующего – только гармоничный, только единство защиты и атаки. Второй: работу с командой следует начинать «от печки», то есть ставить сначала оборону, в которой должны участвовать все. И Виктор Александрович не только усвоил это (и Сергей Бухтеев это проповедовал, и Борис Аркадьев в работах своих убедительно доказывал), но и старался добиваться: и в «Торпедо», и киевском «Динамо», и, позднее, «Арарате».

«Разве без основательной защиты возможна уверенная атака? – рассуждал Борис Андреевич Аркадьев. – Противопоставлять защиту атаке может либо школяр, либо демагог. Какой счет в футболе нам должен импонировать? 7:4 или 3:0? 7:4 – это же скандал!» Когда однажды Лев Иванович Филатов попросил Валерия Воронина охарактеризовать Маслова как тренера, то услышал: «Прежде всего Виктор Александрович ставит оборону».

В одинаковой степени Маслов заботился и о том, чтобы не пропустить гол, и о том, чтобы забить. Говорил, к слову, что для него «красивых голов не существует: главное, чтобы мяч пересек линию ворот, а судья показал на центр». Какой возможен был «примат атакующей игры» (который приписывали Маслову), скажем, во встрече Кубка чемпионов с действующим на тот момент владельцем Кубка шотландским «Селтиком»? Только самоубийца мог настаивать на этом «примате» в Глазго. В таком случае оттуда бы увезли не победу, а поражение как минимум со счетом 0:5. Да и в ответной игре в Киеве получилось бы не 1:1, а непременное поражение.

Сила Маслова крылась не в пустопорожних декларациях о мнимой приверженности к «атакующему» или «оборонительному» футболу, которыми грешили многие тренеры (особенно те из них, кто поднаторел в подмене дела словами), а в поразительном умении так подготовить команду, что она, в зависимости от предложенных ситуацией обстоятельств, с равной долей умения могла квалифицированно обороняться большими силами, результативно (и опять же большими силами) атаковать или вести высокоскоростные контратаки с участием небольшой группы игроков (но никогда при этом небольшой группой не обороняясь).

В матчах с «Гурником», оставивших на сердце Маслова зарубку, киевских динамовцев подвела не оборона, а общекомандное умиротворение, «накрывшее» их после триумфа во встречах с шотландцами и досрочного выигрыша чемпионата СССР. Сказалось, возможно, отсутствие ведущих на тот момент полузащитников Бибы и Мунтяна, игравших исключительно важную роль в командном игровом построении «Динамо», – они умело действовали во всех игровых стадиях, в том числе в той, которая не удалась динамовцам в домашней встрече, – организации своевременного перехода из атаки в оборону. Это обстоятельство позволило футболистам «Гурника» проводить острые контратаки, с которыми не всегда справлялись игроки защитной линии «Динамо», не получавшие должной поддержки от запаздывавших переключаться на оборону партнеров.

Аркадий Галинский утверждал, что матчи с «Гурником» «проиграл прежде всего тренер – и только потому, что в какой-то момент изменил своим собственным принципам». Но Маслов, во-первых, никогда собственным принципам не изменял: напротив, следовал им неукоснительно – в работе и в жизни. Во-вторых, Маслов, прагматик-реалист до мозга костей, тщательно планировавший каждое турнирное очко, скрупулезно подсчитывавший после очередного тура, кто из соперников сколько приобрел и изучавший возникавшую в таблице диспозицию, оставался верен практической жилке и перед встречами с «Гурником». Ответ на вопрос, почему «Динамо» не сумело пройти в ¹/₈ финала Кубка чемпионов польскую команду, кроется не в выбранных на игру стратегии и тактике (с ними-то как раз все было в порядке), а только в психологическом состоянии киевской команды.

От футболистов Маслов себя не отделял «Так беспомощно мы еще никогда не выглядели… В Киеве мы сыграли плохо». «Мы» для Маслова это все: и он, и футболисты.

Именно Маслов изобрел тактику прессинга (важно подчеркнуть: не прессинг, а тактику прессинга). Разработанная им и внедренная в киевском «Динамо» тактика поначалу была воспринята в штыки, и киевское «Динамо», когда игроки этой команды группами стали атаковать соперника, завладевшего мячом, стали презрительно именовать «волчьей стаей (Маслов в ответ на это: «Ничего, разберутся, поймут»). «Консерваторы от футбола» (выражение журналиста Марка Денли) отнеслись к этой тактике с большим подозрением. Но все возражения рассеялись, когда стало ясно, насколько она эффективна. С особым успехом прессинг стал использоваться во времена легендарного «тотального футбола» великой сборной Голландии во главе с Йоханом Кройфом. Практически все команды – клубные и сборные – применяют его в XXI веке в различных модификациях.

«Если бы я сказал вам, – отмечает Денли, – что собираюсь написать статью о человеке, являвшемся лидером в области управления коллективом в середине двадцатого столетия, о ком бы, вы подумали, я собираюсь вести речь? Наверняка для вас будет неожиданностью тот факт, что главный герой моего повествования – тренер из Советского Союза. Тем не менее это факт. Виктор Маслов был футбольным тренером, и его история наглядно иллюстрирует, почему в командной работе столь важно активное взаимодействие всех ее участников. В настоящее время почти забытый за пределами Восточной Европы, Маслов долго и исключительно успешно работал тренером, начиная с 1940-х и до конца 1970-х годов (точнее, до середины 70-х. – А. Г.). Наиболее удачными периодами его карьеры стали годы работы в “Торпедо” и сезоны, проведенные в киевском “Динамо”, куда он пришел в 1964 году. Именно в “Динамо” он достиг пика карьеры, создав команду, которая надолго заняла лидирующие позиции в советском футболе. Его наследие необратимо изменило всю природу не только футбола, но и современного спорта».

Маслов, футбольный изобретатель, опередивший время, практически с первых своих шагов в тренерской профессии понявший, что для команды, собирающейся играть ведущую роль, нововведения обязательны, совершенствовал найденные им формы ведения футбольной игры. Аксель Вартанян утверждает, что «вариант, названный бразильским, был известен в СССР за полтора десятка лет до того, как сборная этой страны показала его миру на ЧМ-58. Радиус действия тактического оружия, взорванного сборной Бразилии в Швеции, был огромен и поразил как минимум два континента – Европу и Америку. Но еще в июне 1943-го Виктор Маслов, применил расстановку 4–2–4 со сдвоенным центром (Пономарев – Петров или Жарков) в первенстве и Кубке столицы. Заметил новинку Маслова Михаил Якушин, в то время игрок “Динамо”? Во всяком случае, мимо внимания прессы она не прошла. Шла война, о футболе писали мало, масловское изобретение пару раз упомянули и больше к нему не возвращались».

А Якушин не только заметил, но и применил на пользу «Динамо», выигравшему в 1945 году чемпионат СССР во многом благодаря применению новой схемы. Два нападающих у Якушина играли на флангах (Трофимов и Сергей Соловьев), еще два составляли сдвоенный центр (Карцев и Бесков), в середине поля действовали два полузащитника, за ними – четыре защитника. Михаил Иосифович, не ссылаясь на эксперименты Маслова в 1943 году, писал в своей книге «Вечная тайна футбола»: «Корю себя за то, что не осознал тогда до конца сделанного мною тактического открытия. Да и мои коллеги-тренеры из других клубов не заинтересовались им, не подхватили и не развили интересную идею, посчитав это просто удачным эпизодом… А жаль».

Логика необходимых тактических изменений была замечена, конечно же, и Борисом Аркадьевым, но осуществить их тренеру, смело, по мнению Льва Филатова, «варьировавшему систему “дубль-вэ”, было не суждено: в 53 года ему подрезали крылья: расформировали ЦДКА – чемпиона страны».

Сдвоенный торпедовский центр «Стрельцов – Иванов» наделал шуму задолго до того, как на чемпионате мира в Швеции бразильцы преподнесли футбольному миру схему 4–2–4. И даже когда после случившегося со Стрельцовым команда долго не могла отойти от выпавшего на ее долю потрясения, Маслов вернул «Торпедо» к жизни во многом тренерскими идеями. Под эти идеи он подбирал и растил исполнителей, а в чем-то, наоборот, исходил из материала, ставя игру под имевшихся в распоряжении футболистов. В частности, вменил Фалину функции фактически третьего хавбека, что было тактической новинкой, незаслуженно обойденной вниманием.

Сильным козырем оказалась пара Воронин – Маношин, с чьими действиями было во многом сопряжено развитие гибкой торпедовской схемы. Благодаря этим перекусывавшим соперников и начинавшим свои атаки полузащитникам, поддержке ими мобильной четверки нападающих в действиях команды присутствовали, по выражению Андрея Старостина, «постоянное движение с предложениями» и пас из глубины.

«Маслов – первый человек, разрушивший у нас стереотипы обывателей, руководителей и журналистов о путях развития футбола, – считает Олег Базилевич. – Виктор Александрович начал прививать совершенно иной взгляд на футбол, и поэтому он часто вступал в противоречия с болельщиками, журналистами и, конечно же, с футболистами, психологию которых требовалось в корне перестраивать. Его часто не понимали. Но именно Маслов, талантливейший тренер от Бога, видел на многие годы вперед, каким образом будет развиваться футбол. Маслов был великим тактиком, который и нас, игроков, а потом и всех остальных приучил к тому, как надо играть в футбол».

Киевские динамовцы понимали, что работают с тренером, который заглянул в будущее. «Он действительно опередил время, опередил развитие футбола! – говорит Йожеф Сабо. – При нем мы совершенно по-другому стали играть. Дед ввел систему 4–4–2. Но это только расстановка футболистов на поле, а в игре шла полная взаимозаменяемость». Если же не забывать о том, что «в линию» тогда четыре защитника не играли, то схему Маслова можно преподнести с одним изменением: 1–3–4–2.

«Скажем, защитник безбоязненно бежал вперед, зная, что если он не сможет вовремя вернуться, его подстрахуют партнеры, – продолжает Сабо. – Полузащитники, нападающие стали более разнообразно действовать. То есть это была команда, которая уже тогда играла в тотальный футбол. Хотя и считается, что его родоначальниками стали голландцы. Просто игру киевского “Динамо” времен Виктора Маслова в Европе тогда практически не видели».

«Маслов начал вводить эту тактику в 1965 году, – вспоминает Виталий Хмельницкий. – Он начал сдвигать меня с Базилевичем в центр, а Серебряникова оттягивал назад как полузащитника. Получается, мы играли в четыре полузащитника в линию и в двух нападающих. А с первых игр первенства 1966 года Виктор Александрович полностью перешел на эту схему. Заметьте, что чемпионат Союза стартовал раньше ЧМ-1966!»

Более того, резервный состав киевского «Динамо» еще в 1965 году под постоянным контролем Маслова тренировал и наигрывал новый тактический вариант. И в игре основного состава в 1965 году можно было наблюдать в некоторых матчах применение новой схемы. Хмельницкий, скажем, начинал игру в атаке слева, Базилевич – справа, Серебряников – в центре. «По ходу пьесы» Хмельницкий и Базилевич становились сдвоенным центром, действуя при этом по всему фронту атаки, прессингуя вместе со всей командой, то есть занимаясь «добычей» мяча, Серебряников отходил назад и становился четвертым полузащитником.

Эта расстановка, к которой Виктор Александрович пришел интуитивно, но вынашивая при этом идею несколько лет, требовала совершенно иных, качественно новых функциональных возможностей исполнителей. Маслов, резко расширив зоны действия полузащитников, не допуская передержки ими мяча и приема передач партнеров стоя, без движения, создал гармонию атакующих и оборонительных линий, что выгодно отличало киевскую команду от соперников. Маслов настаивал на применении четырех скоростей: мысли, бега, полета мяча и коллективного маневра.

Уже и близко не было такого, чтобы пятерка нападающих (как в дубль-вэ, впрочем, и пятерки-то и близко не было) при потере мяча фактически останавливалась, отбором не занималась, а пребывала в состоянии терпеливого ожидания момента, когда кто-то из своих защитников или полузащитников доставит им мяч.

Фланги для Маслова стали едва ли не основными зонами действия в атаке. Ему пеняли: у него нет фланговых нападающих! Как же так!? Он настаивал не на формальном заполнении этих зон крайними нападающими, а на насыщении их, желательно внезапном, полузащитниками и защитниками с последующей доставкой мяча двум форвардам. Формула 4–4–2 при собственной атаке трансформировалась в 2–4–4, и противник только в последний момент узнавал, на каком из флангов киевское «Динамо» примется создавать численное большинство. И все это постоянно разучивалось Масловым с «маслятами» на тренировках – для закрепления навыков и необходимой синхронности действий максимально возможного числа игроков в атаке и обороне.

Маслов, помимо того что первым ввел – не в теории, а на практике – систему 4–4–2, еще и придумал новую позицию. Игрока, поставленного Масловым в зону перед центральными защитниками, стали называть «волнорезом», «чистильщиком» для первой оборонительной линии, составленной из полузащитников. Спустя годы футболисты этого амплуа получили название «опорники». В зоне перед центральными защитниками стали действовать два, а то и три хавбека с определенным набором функциональных обязанностей. Тогда, когда футбольный мир и думать еще не думал о совершенно новых возможностях, открывавшихся для игры в обороне и в атаке благодаря появлению в центральной зоне игрока, способного усилить центр защиты и активно начинать командные действия в нападении, Маслов обнаружил в составе «Динамо» футболиста, словно родившегося для ведения такой игры, – Василия Турянчика. Самоотверженный, быстрый, техничный, жесткий, волевой, рассудительный – всеми этими характеристиками должен обладать современный опорный полузащитник высокого класса. Тогда ими обладал Турянчик, в начале карьеры игравший в нападении, а потом на позиции центрального защитника.

«Чемпионат мира в Англии, – рассказывал Маслов весной 1967 года журналисту Игорю Акимову, – вселил в меня уверенность, что я нахожусь на правильном пути. Первые шаги были сделаны еще в “Торпедо”. Когда я пришел в ростовский СКА, уже “видел” его – футболиста нового типа.

В требованиях к нему нет ничего необычного. Во-первых, работоспособность игрока и в связи с этим – радиус его действия. Оставим в покое набившие оскомину зарубежные авторитеты, посмотрим, скажем, на Федю Медвидя. Он ни минуты не стоит, он появляется то возле одной, то возле другой штрафной площадки – в зависимости от ситуации. Пространство ему предоставлено планом игры. Причем если бы пришлось сыграть матч длительностью не в девяносто минут, а в сто восемьдесят, – его активность вряд ли снизилась бы. Во-вторых, способность “взрываться”. В-третьих, футболист должен быть физически полноценным, то есть атлетически всесторонне развитым, и в первую очередь ловким.

До идеала моим далеко, но многие “прибавляют” прямо на глазах. Самый яркий пример – Володя Мунтян. Он идеально координирован, легок, ловок, в совершенстве владеет телом. Ему не хватало выносливости, скорости – подравнял! Нашел пути экономичного бега. О его колоссальной трудоспособности можно говорить разве что с изумлением, но я скажу иначе: только так должен сегодня работать над собой футболист, если он хочет быть на уровне современных требований. О его финтах, способности видеть поле, точно отдать мяч писалось уже много. У него еще есть недостатки в ударах по воротам, но он знает об этом – и работает. А когда добьется своего, тогда придется думать мне. Ведь каждое умение футболиста тренер стремится использовать с максимальным эффектом. Каждое умение увеличивает размеры площадки, на которой футболист действует. У него появляется больше связей с товарищами. Отсюда новые потенциальные тактические ходы. Чтобы они стали реальными, требуешь от соседа: прибавь в игре! Приба-вит – хорошо, не может – ищешь подходящего исполнителя. Так появляется в команде новый человек, а у самой команды – новое лицо. Схема. И так постоянно…»

В дни чемпионата мира в Англии Маслов, к советской сборной относившийся, по свидетельству Филатова, «скептически», говорил: «За что мучаются вдвоем в середине поля Валерка с Иосифом (Воронин и Сабо. – А. Г.), на части разрываются, 4–2–4, будь она неладна, эта схема, она же вчерашний день, опять мы в болоте». По сравнению с тем, как играли новые чемпионы мира – англичане – и чемпионы СССР – киевское динамовцы – это действительно выглядело анахронизмом. Хотя… Впервые тогда советская команда оказалась в четверке сильнейших команд мира. И как знать, попала бы она в нее, если бы принялась вдруг, без отработки новой схемы в тренировочных занятиях и контрольных матчах, играть незнакомый для нее вариант?..

Михаил Иосифович Якушин говорил, что знал немало специалистов, которые успешно работали в годы расцвета системы «дубль-вэ», но стоило в футболе наступить новой тактической эпохе, как они «оказались несостоятельными». Маслов – не из таких. Якушин относил его к числу тех, кто не только шел в ногу с временем, но иногда и опережал его.

«Приняв в 1964 году киевское “Динамо”, – отмечал Якушин, – Маслов спустя некоторое время произвел своего рода тактический переворот не только в этой команде, но и во всем нашем футболе. Не все, однако, в этом сразу разобрались. Сколько ему, в частности, пришлось поначалу выслушать упреков за то, что он решил распроститься с довольно популярными в то время крайними нападающими Лобановским и Базилевичем! Но Маслов смотрел вперед. Он задумал игру широкоманевренную, при которой игроки средней линии и крайние защитники стали более активно за счет интенсивных перемещений участвовать как в атаке, так и в обороне. Игру, в которой футболисты, пусть даже и техничные, но недостаточно мобильные (а такими как раз и были Лобановский и Базилевич) выглядели уже инородным телом. Характерной чертой такой игры было постоянное участие в наступательных и защитных действиях больших групп футболистов, показывавших невиданную доселе работоспособность».

Совершенно новый подход Маслова к игре, потребовавший не только иного по сравнению с предыдущим подбора футболистов, но тренировочных методов, доселе не практиковавшихся, позволил киевским динамовцам, по словам Якушина, «долгое время, пока другие раскачивались и не спешили с перестройкой, доминировать в нашем футболе».

Когда Маслову задавали вопрос «Тактика под игроков или игроки под тактику?», он улыбался, потому что считал: одно другому никак не противоречит, если удается заставить игроков по максимуму делать то, что они умеют, позволив им при этом проявить все, на что они способны. Журналист Геннадий Радчук называл это «тренерской победой Маслова». «Нельзя требовать от футболиста того, что он не в состоянии выполнить, – говорил Маслов. – Надо либо приспосабливать новшество так, чтобы дарование игрока было наилучшим образом использовано, либо искать другого исполнителя». Весьма, к слову, лаконичное, но доходчивое объяснение причин перемен, затеянных Масловым после прихода его в киевское «Динамо». Игру в Киеве он перестраивал в полном соответствии с тем, какие исполнители оказались в его распоряжении после довольно радикальной «чистки» состава.

Я, признаться, удивился, узнав, что Виктор Александрович, прекрасно знавший современный ему футбол и умевший, в отличие от подавляющего большинства своих коллег, заглядывать в будущее игры, был в числе резких критиков универсализации игроков. «Нет смешению функций, – говорил он после чемпионата мира-66. – Вряд ли наступит время, когда любой игрок будет одинаково хорошо нападать и обороняться. Это настолько различающиеся и по технике, и по тактике, и по психологии функции, что футболисты всегда будут делать одно лучше, а другое хуже… Подключение полузащитников и защитников к атакам только тогда имеет смысл, когда оно носит эпизодический, а потому и неожиданный характер…»

Время все же доказало правоту тех, кто говорил о неизбежном процессе универсализации футболистов, на первых порах – универсализации разумной. В ХХI веке нет ни одного серьезного клуба, ни одной национальной сборной из первой рейтинговой сотни, в составах которых не было бы большой группы футболистов-универсалов, в высшей степени надежно обороняющихся, агрессивно и качественно атакующих и выступающих на первых ролях, когда команда осуществляет переход из обороны в атаку или же из атаки в оборону.

В 1961 году Виктор Маслов весьма резко высказался против персональной опеки. «Можем ли мы отказаться от нее? – спрашивал он на страницах «Футбола». – На первый взгляд это выглядит трудным и рискованным. Однако вовсе не потому, что у нас нет подходящих футболистов. Трудность состоит в необходимости изменить и притом радикально футбольные воззрения тренеров и игроков.

И все-таки на этот путь надо встать! В первую очередь следует подумать о наших юношах. Их следует учить не игре “человек в человека”, способу самому легкому и доступному, а настоящему творческому футболу, который может дать зонная защита… Персональная опека в ее нынешнем виде отходит в прошлое. Она становится тормозом дальнейшего развития футбола».

Статьей «Футбол без “тени”» Маслов выступил в дискуссии закоперщиком. Ему оппонировали Михаил Якушин, Николай Палыска, Борис Цирик, Василий Трофимов. И только Николай Петрович Старостин занял сторону торпедовского тренера, констатировав, что “тень” в футболе себя изжила». Выдающийся советский тренер Борис Андреевич Аркадьев в дискуссии не участвовал, но когда его спросили, «что, по вашему мнению, самое главное в персональной опеке?», он ответил: «Умение вовремя от нее отказаться».

Маслов был категорическим противником персональной опеки. Он писал: «Основной порок персональной опеки, с моей точки зрения, состоит в том, что она не только не воспитывает, а попросту подавляет игровое творчество, лишая футболиста радости игры». Что же предлагал тренер взамен? «Зонная защита, требуя более высокого уровня коллективизма в игре, вместе с тем требует более высокого индивидуального мастерства, и с этой точки зрения она открывает для футболиста простор для расцвета его таланта».

«В “Торпедо” 60-го, кстати, он свою революционную “зону” еще не играл, – считает журналист Игорь Раби-нер. – Пришел к ней уже в столице Украины. Причем тоже не сразу. По утверждению Филатова, Виктор Александрович подсмотрел это на ЧМ-66, где на “Уэмбли” именно так действовал чемпион – сборная Англии. Как видим, его версии с Уилсоном тут несколько расходятся. Впрочем, возможно, они друг друга просто дополняют».

От методов ведения обороны с помощью персональной опеки Маслов, надо сказать, начал отказываться как раз в «Торпедо», в конце 50-х годов постепенно претворяя эту идею в жизнь. «Торпедо» образца 1960 года применяло зонную защиту. При атаках соперников к Медакину (правый защитник), Шустикову (центральный) и Островский (левый) подтягивался Воронин и фактически составлял с Шустиковым, который в этой схеме выступал в роли «чистильщика» за всеми партнерами, сдвоенный центр обороны. Воронин действовал строго по игроку, однако это не выглядело «персоналкой», потому что Воронин не перемещался вслед этим игроком на фланг, а продолжал закрывать весьма важную центральную зону защиты своей команды, которая не пустовала – в ней непременно появлялся кто-то из атакующих, становившийся его «жертвой». С оттянутым в таких ситуациях Фалиным (иногда – Батановым) на место Воронина выходила схема 4–2–4. Фалин иногда становился третьим полузащитником и при атаках «Торпедо», и тогда масловская схема выглядела так: 3–3–4, что вводило в заблуждение соперников, привыкших не к трем хавбекам, а к пяти форвардам, и не понимавших, как в изменившихся условиях выстраивать собственную оборону.

Упрямое и последовательное отстаивание Масловым принципов зонной обороны Лев Филатов называл его «заметной заслугой перед нашим футболом, пока еще до конца не осознанной». «Издавна ведется, – говорил Филатов, – что вульгарно трактуемая персональная опека соблазняет тренеров, и на поле возникает танцевальный зал, где под заезженную пластинку пары исполняют один и тот же танец. Не счесть примеров, когда эта самая “персоналка”, которая как раз из области “простенького” в футболе, подводила даже нашу сборную. Беда не в уязвимости “персоналки” (если форварды средние, “схватить” их не так уж и трудно). Опасность в том, что команда, танцующая попарно, повторяющая чужие движения, сама того не желая, перестает играть и всецело увлечена тем, чтобы не дать играть другой команде. “Личная ответственность” игроков в данном варианте ведет к обезличиванию команды и игры».

Между тем после проигрыша «Гурнику» был поставлен под сомнение сам принцип зонной обороны, разработанный Масловым, применяемый им и постоянно репетируемый на тренировках. «Кроме киевлян, – рассказывал журналист Аркадий Галинский Маслову, – никто у нас больше зонной защиты не применяет. Да и в Европе, кажется, нет команд, которые бы оборонялись по этому принципу». Галинский предсказывал: «Иные ошибки и в спорте бывают столь же плодотворными, как и в науке: ибо если они делаются, так сказать, основательно, фундаментально, никто больше этим путем не идет!» Предсказания теоретизирующего журналиста не сбылось. Сегодня даже школьнику известно: в обороне практически все играют сейчас по зонному принципу, причем зоны на футбольном поле выверяют едва ли не до сантиметров, изо дня в день репетируя действия каждого игрока при оборонительных мероприятиях команды.

Если в «Торпедо» Маслов начинал строить зонную защиту на ощупь, то киевское «Динамо» он уверенно вывел из тактического тупика, в котором не было места для творческого подхода к игре, для интеллектуального футбола.

«При зонной защите, – говорил Маслов, – футболист должен действовать по обстановке, он должен уметь видеть поле и оценивать ход игры, предугадывать развитие событий и принимать самостоятельные решения. Он не только выполняет поручение, он вписывается, вплавляется в команду, в игру… Футболист отвечает не за подопечного, а за всю игру. Он мыслит более широкими игровыми категориями».

Тактическую правоту Маслова его команда закрепляла победами.

Борис Андреевич Аркадьев написал великую книгу «Тактика футбольной игры», по которой училось не одно поколение отечественных тренеров и в которой пророчески были определены пути развития футбола.

Виктор Александрович Маслов книг нам – ни специальных, ни мемуарных – не оставил, но зато оставил много статей, в разные годы опубликованных в основном в еженедельнике «Футбол». (Позже он стал называться «Футбол-хоккей», потому что так захотело окружение генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, хоккею симпатизировавшего; почему бы, к слову, в таком случае не выпускать отдельный еженедельник «Хоккей», тем более что в этом виде спорта Советский Союз добивался отменных результатов?) И большинство этих статей вполне могли бы (и могут по сей день) претендовать на их появление под отдельной – книжной – обложкой.

Открывать ее, безусловно, мог цикл заметок Маслова, опубликованных в четырех номерах «Футбола» за 1966 год (№ 47, 48, 50 и 51; 49-й был пропущен, потому что в нем подводили итоги чемпионата СССР, и места для очередной масловской подачи не хватило). С номера 45, стоит заметить, в еженедельнике поменялся главный редактор. Бессменного (с мая 1960 года) первого главного Мартына Ивановича Мержанова сменил Лев Иванович Филатов, на какое-то время в статусе и. о. Можно сказать, что цикл статей Маслова под заголовком «Мы говорим: “Современный футбол”» стал первым серьезным тренерским выступлением при новом главном редакторе единственного в те годы в стране специализированного футбольного издания.

«В дни чемпионата мира в Англии в 1966 году, – писал Лев Филатов, – мы с ним (с Масловым. – А. Г.) много побродили по лондонским улицам, сиживали рядом на трибуне. Он толкал меня локтем в бок: “Видите? Нет, вы как следует вникайте! Не отвлекайтесь на фокусы, глубину схватывайте!”

А глубина для него была в том, что игра лучших команд – сборных Англии и ФРГ того же фасона, что и игра киевского “Динамо”. Он называл английских полузащитников – Питерс, Чарльтон, Болл, Стайлз, заставлял меня следить за их блужданиями по полю, от ворот до ворот, и мне ничего не оставалось, как вспоминать киевских полузащитников Мунтяна, Сабо, Медвидя, Бибу, чего Маслов и добивался. Открыто он не настаивал на сравнении, не хотел, видно, быть заподозренным в самомнении, но подводил, намекал, нажимал, да так темпераментно, что сидеть с ним рядам становилось тесновато».

Тогда, в Лондоне, Филатов и Маслов предварительно и договорились о том, что Виктор Александрович в конце сезона непременно поделится мыслями об увиденном в Анг-лии и вообще о футболе.

Статьи Маслова в «Футболе» вышли под рубрикой «Тренер выбирает тему разговора». Им предпослан редакционный врез: «…Открыть рубрику мы предложили заслуженному тренеру СССР Виктору Александровичу Маслову. Наш выбор, конечно, не случаен. Тем самым редакция хотела отдать должное тренеру киевского “Динамо” – лучшей команде 1966 года».

В первых же строках Виктор Александрович с предельной ясностью объяснил, что подвигло его на теоретические рассуждения. «Я человек-практик, – написал он, – и если меня, что называется, потянуло к теоретическим рассуждениям, то только потому, что некоторые общие понятия уж слишком прочно у нас укоренились, и это ведет к не совсем верным практическим выводам».

Маслов выступал против слепого заимствования всего того, «что видели, что другим приносило успех». Он был убежден в том, что его коллеги и он вышли уже «из того возраста, когда у нас на ярмарке разбегались глаза».

«Болельщики исходят из очков, – говорил Маслов. – Мы, тренеры, не имеем права считать очки единственным критерием. Составлять сборную, не имея мысленного образа команды, которую хочешь создать, в наше время грешно. Творческой цели поставлено не было, в результате получилось бесцельное плавание, состоящее лишь из опытов, проб и нащупываний. Сборная была лишена питательных соков отечественного футбола. Что же тут удивляться, что некоторые клубные команды играли в более современный футбол, чем наша сборная на чемпионате мира?» Маслов не назвал тогда ни одной клубной команды. Сделал он это, надо полагать, в силу природной скромности: в более современный футбол, чем сборная СССР на чемпионате мира, играло только его киевское «Динамо».