Текст книги "Виктор Маслов"

Маслов не уставал повторять киевским динамовцам: «В футбол играть – просто. Нужно делать то, что получается, а то, что не получается – не делать». И приводил убедительные, с его точки зрения, примеры. Из поэзии. Вот, говорил Маслов, Маяковский был строгий и прямой. И стихи писал строгие и прямые – лесенкой. А Есенин, наоборот, был веселым, певучим, и стихи у него получались такие же напевные. Вот так, резюмировал Маслов, и в футболе нужно – делать то, что можешь. Кто-то из игроков не без доли ехидства справлялся: «А Пушкин?» «Пушкин? – переспрашивал Виктор Александрович. – Пушкин умел и так, и так. Но это – Пеле. Таких среди вас нет».

С юмором у Деда, надо сказать, все было в полном порядке. Как-то киевское «Динамо» отправилось на товарищеские матчи в Египет. С командой, как постоянно практиковалось в те времена, поехал офицер КГБ в должности заместителя руководителя делегации – присматривать за футболистами и тренерами. И оказался он, как вспоминают игроки, жуткой занудой – под каждой кроватью шпиона видел.

Виктор Александрович брился однажды в своем гостиничном номере. Вошел чекист, попросил Маслова подойти к окну, под которым находилось кафе на открытом возду-хе, и показывая указательным пальцем куда-то в пространство, сказал: «Не нравятся мне, Виктор Александрович, во-он те двое, что сидят за крайним столиком – видите? Впечатление такое, что они нас пасут». Маслов изобразил на лице сверхозабоченность, что настроило собеседника на еще более доверительный лад, и чекист продолжил: «Значит, делаем так. Я сейчас выйду из отеля и перейду речку по мосту, а вы, Виктор Александрович, внимательно проследите, как поведут себя те двое». Ушел. И через десять минут – Маслов аккурат успел закончить с бритьем, ни разу к окну не приблизившись, – вернулся и спрашивает: «Ну что?» – «Очень похоже, что ваши опасения были не напрасны, – вымолвил Дед, с трудом сохраняя серьезность. – Замечено: как только вы начали свой переход через мостик, так оба субъекта сразу же поднялись из-за столика. Один, надо полагать, старший, вставил вилку в задницу второму и что-то начал передавать. Наверное, шифровку в Центр…»

«Спим на базе, – рассказывает Виталий Хмельницкий. – У Деда – угловой номер. Внезапно оттуда крик. Выскакиваем в коридор – стоит Дедушка в трусах до колен. “Виктор Александрович, что такое?” – “Я тебе сейчас дам ‘что такое’…” И за мной бегом. Оказалось, кто-то ему – точно не я, я змей боюсь – дохлого ужа подложил в кровать. А Дедушка прилег…»

Маслов, задумавший кардинальные изменения в игре «Динамо» – командной тактике и стратегии – имел, как спустя годы говорил Валерий Лобановский, полное право формировать состав так, как он считал нужным – в полном соответствии со своими представлениями об образе задуманного. Лобановский и Базилевич, а также некоторые другие футболисты, весьма в городе популярные, ему были не нужны. Он избавился от них, не обращая никакого внимания на враз окутавшие «Динамо» пересуды. «Нас, – говорил Лобановский, – иногда упрекают за то, что мы стремимся моделировать игру, вносим в нее порядок, который будто бы ее сушит, лишает элементов свободной импровизации. Но разве Виктор Александрович Маслов, одареннейший человек, пусть и не знавший научных основ, не пришел своим умом к идее моделирования в том же киевском “Динамо”? Это требования современного футбола, а не чьи-то умствования!»

И еще несколько его же, Лобановского, суждений:

«Виктор Александрович Маслов был одним из первых в футболе, кто попытался создать свой образ игры. Что это такое? Это совокупность различных основополагающих принципов, в том числе и тактических, способствующих достижению надежности игры на каждом из этапов эволюции футбола. Если создан образ игры, необходимо под него подобрать исполнителей, и те, кто не может выполнять основные требования, вынуждены покидать коллектив. В то время не только футболисты, но и многие специалисты и спортивные журналисты не видели – или не понимали, – что футбол развивается в сторону усиления атлетических качеств, оптимальной универсализации игроков. Маслова критиковали. И только победы, достигнутые трижды подряд в 1966–1968 годах, в том числе в чемпионате страны и на международной арене – над обладателем Кубка европейских чемпионов “Селтиком”, – помогли многим изменить свои взгляды на футбол. Так логика событий меняла мышление и воспитывала игроков новой формации».

«Маслов – первый человек, который разрушил психологию обывателей, руководителей и журналистов по поводу путей развития футбола. Ведь до того все привыкли видеть рыцарские дуэли, в которых правый защитник сражается против левого нападающего, а правый нападающий – против левого защитника. И так они воевали друг против друга! А Виктор Александрович начал прививать совершенно иной взгляд на футбол, и поэтому он часто вступал в противоречия с болельщиками, журналистами и, конечно же, с футболистами, психологию которых требовалось в корне перестраивать.

Не сложилось с ним не только у меня. Но это ведь ничего не значит: тренер – личность творческая, и поэтому постоянно вынужден быть в поиске чего-то нового – попробуйте найти это новое, не имея права на ошибки… Не бывает такого, чтобы идущий впереди в чем-то, да и не ошибался! Что касается Маслова, то он был великолепным тактиком, который и нас, игроков, а потом и всех остальных приучил к тому, как надо играть в футбол».

Нескрываемое отлынивание Лобановского от основательной работы над физическими кондициями, его нежелание заниматься на поле оборонительными действиями, увлечение индивидуальной игрой – частности, позволившие, правда, Маслову спустя короткое время после своего появления в команде понять: легче избавиться от Лобановского, чем предпринимать попытки переделать его.

«Дед, безусловно, сыграл большую роль в нашей жизни, повлиял на наши мысли, – вторит Лобановскому его сподвижник по киевскому «Динамо» середины 70-х годов Олег Базилевич. – Правда, помимо концепции Маслова мы располагали и другой информацией. И все-таки уже благодаря именно этой информации мы выделяли Виктора Александровича как лидера в то время. Он опередил своих коллег на много лет вперед. Располагая сравнительно широким набором данных, мы получили возможность оценить его вклад и пришли к выводу, что Маслов сделал больше всех остальных…

Маслов, к примеру, ездил в Англию на чемпионат мира и мог что-то с чем-то сравнивать. Жаль, но тренерам его поколения дали подобную возможность слишком поздно. Получи они ее намного раньше, и сделали бы гораздо больше».

Базилевич в один прекрасный момент составил компанию Валерию Лобановскому – оба любимца киевской публики и начальства были вынуждены из команды уйти: Дед, разрабатывая систему 4–4–2, по которой тогда никто еще в мире не играл, не видел в рамках этой схемы места ни для Базилевича, ни для Лобановского. С Лобановским у Маслова случилась в 1964 году в Ярославле после матча «Шинник» – «Динамо» словесная перепалка, о содержании которой динамовские ветераны вспоминают примерно так: «Вели 2:0, но закончили 2:2. Маслов обиделся очень. Собрал всю команду и давай по одному чихвостить. Дошел до Лобановского: “Валера, что ты делал на поле?” – “Понимаете, Виктор Александрович, в команде есть ювелиры и чернорабочие”. Дед снял очки, долго смотрел и сказал: “Валера, у меня все будут чернорабочие, но исполнение должно быть ювелирным”».

Когда мы работали с Лобановским над его книгой «Бесконечный матч», я, естественно, задал ему вопрос о Маслове. «И я бы на его месте поступил точно так же, как он, – ответил Лобановский. – Перестал бы ставить Лобановского-игрока в основной состав для того, чтобы он понял: в этой команде ему больше не играть. Тренерская правота Маслова оказалась намного выше моей правоты игрока».

Так что никаких конфликтов у Лобановского с Масловым, с трактовкой футбольной игры не связанных, не было. «Виктор Александрович просто иначе смотрел на организацию игры – ему не нужны были два таких “стационарных” крайних нападающих, которые ограничивали свои функции “подносом патронов”, – говорит Базилевич. – Ему нужен был мобильный игрок, который бы выполнял функции доставки мяча в переднюю линию, но и участвовал в обороне, в операциях на других участках поля… Его края не имели права стоять и ждать, когда получат мяч и попытаются что-то с ним сделать: сделал – сделал, не сделал – не сделал!.. Помню, после игры в Ярославле у них состоялся разговор на эту тему: “Валера, мне мало, чтобы ты прошел и подал, ты должен активно действовать там и там, и еще в другом месте…” Лобановский, как вполне сформировавшийся футболист, имея по любому поводу свое мнение, попытался возразить: “Я же выполняю свою функцию: сделал 12 или 13 передач с фланга – разве этого мало?..” После этого моментально последовала “командировка” в дубль…»

Базилевич, не умаляя заслуг Маслова, предполагает, что Дед «не был достаточно гибким», и считает, что, по его мнению, следовало продолжить «обучение» Лобановского, приспосабливая его к новым веяниям. Базилевич называет «большой роскошью» отказ от услуг квалифицированного игрока, подготовка которого требовала огромных усилий и средств, и говорит, что это была «педагогическая ошибка великого тренера. Одно дело, позволить уйти Каневскому, который уже готовил себя к тренерской работе, или Войнову, который, впрочем, вполне мог еще пару сезонов поиграть, хотя очень устал… Впрочем, все мы, мнящие себя психологами, делаем в работе с футболистами столько ошибок, за которые потом казнимся…»

Маслов умел моделировать не только игру целой команды, но и каждого футболиста в отдельности. Владимир Мунтян считает, что он первым из отечественных тренеров стал делать акцент на физическую подготовку игроков. «Не Лобановский, как принято заученно считать, – говорит Мунтян, – а именно Маслов. Другое дело, что Дед полагался здесь больше на свое природное чутье, тогда как Лобановский, будучи специалистом уже новой формации, поставил дело на научные рельсы».

Маслов, как и Соловьев, приведший киевское «Динамо» к первому чемпионству, был сторонником жесткой игровой дисциплины при обеих тактических схемах, которыми он оперировал (сначала 4–3–3, затем 4–4–2). Он выступал за существенное расширение зон действий футболистов. «Наличие таких “узких” специалистов, как, например, правый крайний Базилевич и левый крайний Лобановский, – говорит Олег Базилевич, – его не устраивало. Мы и сами понимали необходимость перестройки нашей тактики и с удовольствием использовали бы наши умения в русле новых требований». Базилевич называет стиль, присущий Маслову, «крайне авторитарным» и с сожалением свидетельствует: «Он даже не попытался найти с нами общий язык». Именно это нежелание разговаривать и послужило, по мнению Базилевича, причиной преждевременного ухода из «Динамо» большой группы футболистов, находившихся в расцвете сил, – Каневского, Войнова, Лобановского и самого Базилевича.

Но Базилевич, тем не менее, не жалеет эпитетов, когда говорит о Маслове, первом специалисте, разрушившем стереотипы. Маслова, часто вступавшего в противоречия с болельщиками, журналистами и, конечно же, футболистами, Базилевич называет «талантливейшим тренером», «великим тактиком», видевшим «на годы вперед».

Что до «авторитаризма», тем более – «крайнего», то это все же не про Маслова. Друзья-нападающие были вынуждены уйти из команды, потому что Маслов, сначала придумавший систему 4–4–2 (никто по ней в мире тогда не играл), а потом приступивший к тщательной разработке схемы, на что, разумеется, требовалось время (и Маслов в Киеве его получил – тренерское счастье – в полном объеме!), не видел в ее рамках им места. Начни он с ними тогда разговаривать, разъяснять свои задумки, ни к чему бы это не привело. Маслов бы только время потерял. Спустя время настала очередь Сабо. За Сабо, надо сказать, Маслов начал «сражаться» сразу после прихода в киевское «Динамо». Дело в том, что 17 июля 1963 года Федерация футбола СССР дисквалифицировала Сабо до 1 августа 1964 года, причем не просто дисквалифицировала, но и пообещала «через год вновь вернуться к этому вопросу и в зависимости от поведения футболиста и его трудовой деятельности решить, может ли он выступать в командах мастеров». Сабо стал антигероем московского матча «Торпедо» с киевским «Динамо» и одним из «героев» отчета о заседании спортивно-технической комиссии Федерации футбола, разбиравшей скандальную встречу, проигранную киевлянами со счетом 1:7.

«Безобразное поведение некоторых игроков московского “Торпедо” и киевского “Динамо” в матче, который состоялся 13 июля в Москве на стадионе в Лужниках, – говорится в отчете, опубликованном под заголовком «Хулиганов гнать с поля», – стало предметом обсуждения как в самих командах, так и в спортивно-технической комиссии Федерации футбола СССР. Разбирательство проходило в присутствии футболистов, судей, тренеров, представителей команд. Было установлено, что И. Сабо за последние три года неоднократно предупреждался и удалялся с поля за грубую игру. На сей раз его грубость кончилась переломом ноги торпедовца В. Сидорова – игрока молодежной сборной команды СССР.

Футболист В. Мещеряков (бил, не щадя Валерия Лобановского, и был удален. – А. Г.) также неоднократно наказывался за грубую игру. Молодой игрок киевского “Динамо” И. Маркевич, перешедший из г. Ровно, сразу же зарекомендовал себя как грубиян, недисциплинированный футболист, к тому же симулирующий на поле»

По Сабо очень резко высказался в отчете о матче Лев Филатов: «Ну а Сабо? Тут совершенно излишни душеспасительные беседы. Этот футболист давно имеет репутацию опасного грубияна, подтвержденную множеством судейских протоколов и газетных статей. Непонятно только, как могли его тренеры и партнеры так долго быть добренькими, почему им не была дорога честь клуба, которую Сабо бессовестно марал?»

«Сражение» Маслова за Сабо – Виктор Александрович нуждался в этом игроке – было тренером выиграно. Полузащитник вышел на поле до истечения срока дисквалификации, что вызвало поток писем болельщиков во все инстанции и во все газеты, вопрошавших: кто разрешил? Федерация футбола СССР выступила со специальным разъяснением: «Футболист И. Сабо выступает в составе команды киевского “Динамо” с 1959 года. Перспективный футболист, И. Сабо тем не менее неоднократно допускал грубую игру на поле. За 4 года судьи 8 раз предупреждали этого спортсмена о недопустимости применяемых им приемов, четыре раза И. Сабо удаляли с поля за грубую игру. Особенно серьезный проступок совершил И. Сабо в июле 1963 года, когда в результате допущенного им грубого приема был тяжело травмирован игрок команды “Торпедо” (Москва) и сборной молодежной страны В. Сидоров.

В связи с этим президиум Федерации футбола СССР дисквалифицировал И. Сабо сроком на один год.

Являясь военнослужащим, И. Сабо был отчислен из команды “Динамо” (Киев) и направлен для прохождения службы в войсковую часть.

В феврале 1964 года украинские республиканские физкультурные организации обратились в президиум Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР с просьбой рассмотреть вопрос о возможности досрочного снятия дисквалификации И. Сабо. При этом Центральному совету Союза было сообщено, что И. Сабо проявляет себя на службе как отличник боевой и политической подготовки, добросовестно выполняет общественные поручения.

О снятии дисквалификации с И. Сабо ходатайствовала также комсомольская организация команды киевского “Динамо”. Одновременно президиумом Центрального совета получено личное заявление И. Сабо, в котором он говорит, что глубоко осознал свои проступки и никогда больше не допустит грубостей на поле.

Учитывая указанные просьбы и поручительства за футболиста И. Сабо украинских республиканских физкультурных организаций, президиум Центрального совета счел возможным заменить дисквалификацию И. Сабо условной дисквалификацией до 1 августа 1964 г., разрешив ему выступать в играх первенства СССР по футболу.

Одновременно президиум Центрального совета предупредил И. Сабо о том, что он не освобожден от наказания, и в случае повторения грубой игры ему будет запрещено выступать в командах мастеров классов “А” и “Б”».

Степень необходимости Сабо Маслову подчеркивают цифры: только он и защитник Щегольков провели в чемпионате СССР в 1964 году все 32 матча.

И вдруг – Сабо уходит. Почему? Характер у него, как он сам говорил, «не ангельский». Упрямство – запредельное. Маслов приступил к реализации задумки игры в четыре защитника и одним опорным хавбеком. И на роль опорника выбрал Сабо, который, по его собственным словам, «был тогда еще молод, глуп и Маслова не понял». Возникли конфликты. Связанные только с футбольной игрой.

«Суть противостояния, – говорит Сабо, – заключалась в том, что Маслов настаивал на моей игровой переквалификации. Как тренер он был авангардистом с потрясающе развитым чувством предвидения. Первым – даже раньше бразильцев – стал использовать в защите игрока-“волнореза”. Это нечто среднее между современным стоппером и опорным полузащитником. Причем возложить эту роль хотел на меня. А я возражал, потому что и в клубе, и в сборной играл крайнего полузащитника, и на любой иной позиции себя не видел. Ну и нашла коса на камень… А я ведь почти боготворил Деда. Тем было обиднее, что он не смог или не захотел прислушаться к моему мнению. Правда, много позже, когда я сам оказался в тренерской шкуре, понял, что требования Маслова были не такими уж и чрезмерными».

Переубедить Маслова редко кому удавалось. В этой ситуации – просто невозможно. Расчеты тренера наткнулись на упрямство игрока. Ясно, что кому-то из них надо было уйти. И ясно было также, что – не тренеру. «Поэтому, – рассказывает Сабо, – я покинул “Динамо”. Думал переходить в “Динамо” московское, но в Луганске предложили безумную зарплату, и я принял их предложение. Правда, пробыл там всего восемь месяцев и все-таки перебрался в Москву».

Маслов вовсе не случайно определил Сабо роль опорного полузащитника. Тренер видел: Йожеф – боец, каких свет не видел. Одна только полуфинальная история на чемпионате мира 1966 года чего стоит! Сабо тогда почти весь второй тайм полуфинала со сборной ФРГ играл со сломанной ногой. Сложно сказать, умышленно его травмировали или нет, но факт остается фактом: травму полузащитнику сборной СССР нанес Франц Беккенбауэр; немец, если пересмотреть на экране эпизод борьбы, вполне мог в той ситуации избежать случившегося, но тем не менее рухнул на ногу Сабо всей тяжестью тела. Замены в то время не разрешались. Сборная СССР и без того оставалась в меньшинстве: удалили Численко, которого немцы долго провоцировали на ответный удар и цели своей добились. Чтобы хоть как-то помочь команде, Сабо проковылял по полю с «замороженной» медиками ногой и даже принимал участие в игре. (Виктор Серебряников, когда он в силу возникших обстоятельств не мог адекватно оценивать поступки партнеров и стал страдать «засорением памяти», в одном из интервью («Бульвару Гордона»), подверг сомнению серьезность травмы Сабо. Но снимок, сделанный после матча, зафиксировал у Сабо перелом голеностопа.)

В ходе своего первого сезона в Киеве Маслов намекал на то, что для начала был бы вполне удовлетворен выигрышем Кубка страны. На московский финал Кубка СССР, в котором киевские динамовцы играли в сентябре 1964 года с куйбышевскими «Крыльями Советов», пришли не только 90 тысяч зрителей, но и все члены политбюро ЦК КПСС. Референт В. В. Щербицкого, возглавлявшего тогда днепропетровский обком КПСС, рассказывал потом, как в правительственной ложе все подкалывали украинских руководителей: дескать, хохлы не смогут победить рядовую команду.

И вот незадолго до игры в динамовскую раздевалку влетает первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Шелест собственной персоной со своим телохранителем: «Хлопчики, рідненькі, рятуйте! Бо ці… мене вже заклювали!» Маслов обычно никого из посторонних в раздевалку не пускал, не переваривал, когда в ней толпились всякие генералы и несли чушь. В Ростове генералов, потом на него обижавшихся, выгонял. Одному министру сказал в лицо: «Я без стука в ваш кабинет не вхожу, спрашиваю разрешения. А вы почему ко мне ломитесь без спроса?». Собирался он и Шелесту что-то выдать, но сдержался. Буркнул только: «Будет все в порядке». Хоть мог быть и непорядок. Это же финал, где, как известно, неожиданности не исключены.

Уже в первом тайме киевляне оборону соперника разок прорвали: Каневский забил гол, оказавшийся победным. «Крылья» после этого даже атаковать не пытались – боялись пропустить еще. В раздевалке налили в выигранный кубок шампанского и пустили по кругу. Вновь появился Шелест – счастливый, по словам Серебряникова, «как пацан». «Хлопчики, рідненькі, я їм… ось що показав…» – и, согнув руку в локте, изобразил характерный жест. «Дайте і мені», – отпил из кубка, помчался к двери: «Не буду вам заважати, хлопчики… У Києві вас зустрінуть…»

Шелест исчез так же скоро, как и появился, а Виктор Александрович подозвал Серебряникова: «Хохол, переведи, что значит “вас зустрінуть”» – Серебряников в шутку: «Встретят двое с носилками, а один с лопатой». – «Нет, ты правду скажи». – «Ну, будет нас ждать кто-то серьезный». – «Понял, посмотрим».

В Киев приехали поездом, затем сели в автобус. Вслед за ними зашел человек с портфелем. Смело так зашел, уверенно. «Я, – говорит Серебряников, – сразу сообразил, что он “сверху”. Спрашивает: “Кто тут у вас старший?” Я говорю: “Вик Саныч Маслов”. – “Сколько человек играло?” Я понял, что он в нашем деле дилетант, не знает, что в финале Кубка Союза играет только 11 человек, и не больше. Маслов хотел рот открыть, но я его опередил: “17!” Вик Саныч глянул так на меня искоса, однако промолчал. Референт достал 17 конвертов – “барашков в бумажке”, – раздал ребятам. “А тренерам?” Он еще три конверта вынул. Когда он ушел, Маслов набросился на меня: “Да ты что! Я же коммунист!” – “А я комсомолец, – говорю. – Что для нашего государства несколько лишних конвертов? Обеднеет оно, что ли?”»

Уже в 1965 году Маслов должен был выигрывать свой первый чемпионат с «Динамо». Команда не сумела сделать это из-за собственной глупости. Ее даже случайной не назвать. За несколько туров до конца у киевлян было 40 очков, а у московского «Торпедо» – всего на очко больше, но больше и на одну игру. Динамовцы приехали играть в Кутаиси, имели в матче с местными торпедовцами преимущество, массу моментов нереализованных – и проиграли 0:1, пропустив гол после удара местного защитника Лосаберидзе издали. Так «Торпедо» московское стало лидером. Ни торпедовцы, ни киевляне не проиграли в оставшихся турах ни одного матча.

Виталий Хмельницкий считает, что «всё было решено наверху: “Торпедо” отдавали победы, дабы не дать стать первым “Динамо”». Это мнение следует, на мой взгляд, считать реакцией игрока, огорченного нелепо упущенной победой в чемпионате.

Полагаю, что только невероятная и, самое главное, непривычная нагрузка, выпавшая на долю киевских футболистов, помешала им тогда выиграть чемпионат. Напряженные матчи во внутренних турнирах, дебютные для всего советского футбола игры в еврокубках, постоянные выступления большой группы динамовских игроков в важных матчах за сборную СССР – все это не могло не сказаться. Должно было из-за этого напряжения что-то произойти. И – произошло: поражение в Кутаиси от команды, занимавшей предпоследнее – шестнадцатое – место. У мос-ковского «Торпедо», чемпиона, в итоге 51 очко, у киевского «Динамо» – 50.

В 1966 году киевские динамовцы не только стали чемпионами, но и помогли «взять» бронзовые медали бакинской команде «Нефтяник». Даже Маслов с его феноменальной интуицией оказался в неведении, как его команда вместе с «Нефтяником» выдавила из первой тройки московский «Спартак».

«Ключевая идея “заговора”, – рассказал Андрей Биба журналисту Юрию Юрису, – заключалась именно в том, чтобы московские команды впервые в истории чемпиона-тов СССР вообще остались без медалей. Мы к тому моменту уже гарантировали себе “золото”, привезли в Киев Кубок страны, и домашний матч с “Нефтяником” для нас не имел никакого турнирного значения. Ко мне, как к капитану “Динамо”, обратились друзья из бакинской команды – Банишевский с Маркаровым: дескать, потолкуй со своими ребятами, может, согласятся помочь? Я переговорил с нашими ветеранами, мол, так и так – они согласились. Маслову ничего не сказали, зная, какой непредсказуемой может оказаться его реакция.

Начинается игра. Наша молодежь, тоже пребывающая в полном неведении, очень старается, и Бышовец открывает счет. Первый тайм – 1:0 в пользу “Динамо”. Выходит, что заговор на грани срыва, надо что-то немедленно предпринимать.

В раздевалке подхожу к Маслову и завожу с ним такой разговор:

– Виктор Александрович, надо бы Бышовца заменить.

– Почему заменить – он только что гол забил? – удивленно поднимает свои кустистые брови Дед.

– Забить-то забил, но играет слишком уж индивидуально, мяча от него не дождешься. Все ребята жалуются…

– Ну, хорошо, – подумав, соглашается Маслов, – пусть на второй тайм выйдет Пузач.

Пузач тоже не посвящен в наше коварство, но мы знаем, что, в отличие от Бышовца, он более зависимый форвард и стараемся оставлять его без мяча. Бакинцы – а у них тоже состав будь здоров – сравнивают счет, потом забивают победный мяч – 2:1.

По горячим следам Виктор Александрович точно ничего не понял: проиграли достойному сопернику, которому в кои-то веки светят медали. Все получилось правдоподобно, комар носа не подточит. Однако потом Маслов в разговорах не раз возвращался к этому матчу, словно чуя что-то неладное: “Андрей, что тогда было?” Признаюсь, было неловко Деда обманывать, но – что поделаешь – приходилось стоять на своем: “Ничего, Виктор Александрович. Проиграли по делу”. Возможно, Дед о чем-то смутно и догадывался, однако правду он так и не узнал».

В Киев, надо сказать, тогда был командирован Юрий Шикунов, один из ростовских любимцев Маслова. У него была травма, сыграть решающий для СКА матч против «Торпедо» он не мог. Его отправили в Киев, как потом говорили, «в качестве наблюдателя» на матч «Динамо» – «Нефтяник», тот самый, о котором рассказывал Андрей Биба. Конечно, Маслов очень хотел, чтобы СКА стал «серебряным». Шикунова он принял прекрасно и даже, рассказывал Юрий Иванович, «на установку своей команды пустил». Более того, Маслов позволил Шикунову поговорить со своей командой, и динамовцы пообещали, по словам Шикунова, «сыграть с бакинцами на максимуме». В Ростове подозревали, что бакинцы могут выиграть в Киеве, так сказать, «под ковром», поэтому Шикунову вменялось в обязанность внимательно смотреть за игрой и сообщать в Ростов, как она проходит. В первом тайме динамовцы, как известно, открыли счет. А потом… «Нефтяник» быстро отыгрался и вскоре вышел вперед. «И все стало понятно, – рассказывал Шикунов. – Хорошо, что мы на следующий день, 17 ноября, победили “Торпедо” и не зависели от результата киевской игры. А в Киеве была сдача. После матча Маслов был в бешенстве. Я зашел в раздевалку киевлян и чуть не оглох – такой разнос Дед устроил своим подопечным. Он прекрасно понял, что случилось, да еще и в обход него, и бушевал. Успокоился, лишь когда узнал, что СКА выиграл и стал вторым. Он к нашей команде питал теплые чувства даже после ухода из нее».

Так что, если верить Шикунову, Андрей Биба не совсем объективно описал реакцию Маслова на результат игры с «Нефтяником».

Специалисты исключительно высоко оценили первый чемпионский сезон Маслова с киевским «Динамо». По мнению Николая Петровича Старостина, «блеск команде придал старший тренер В. А. Маслов», который, во-первых, «смело и вовремя обновил состав», во-вторых, «вдумчиво маневрировал кадрами, создавая конкуренцию за каждое место в команде и доверяя молодежи. Где нужно, Маслов был “ершистым”». И, наконец, Маслов, по мнению Старостина, «применил тактику, как нельзя лучше приемлемую для тех одаренных игроков, которые оказались в его распоряжении».

Двойной в сезоне успех киевских динамовцев Борис Андреевич Аркадьев назвал «великолепным, убедительным и закономерным результатом творческого контакта сильных игроков и многоопытного тренера».

Гавриил Дмитриевич Качалин особо выделил роль киевского тренера. «Только тот тренер, – отметил он в еженедельнике «Футбол», – может рассчитывать на успех, кто имеет и деловые, и дружеские, и, если угодно, отцовские отношения со всем коллективом молодых людей и с каждым игроком в отдельности.

Если между тренером и игроками существует деловое и человеческое взаимопонимание, если слово тренера много значит для игроков, а с другой стороны, их дела и опыт учитываются тренером, если вся жизнь построена на взаимном уважении, только в этом случае возможна полная победа.

Только тот тренер может рассчитывать на успех, кто правильно определил тренировочный режим для своих воспитанников, кто хорошо знает возможности каждого игрока, в том числе и потенциальные.

Успех может иметь только тот тренер, который правильно определяет состав и тактический план на каждую игру, знает, как вдохновить игроков на выполнение основной задачи».

Сложилось такое мнение: в 1966 году киевское «Динамо» выиграло чемпионат СССР в первую очередь благодаря тому, что сумело в дни мирового первенства настолько успешно заменить пятерых отправившихся в сборную киевских динамовцев, что никто этого и не заметил.

Мнение это, на мой взгляд, не совсем точно отражает происходившее в «Динамо» в третьем киевском сезоне Маслова.

Начать следует с того, что после сезона-65 команда фактически не отдыхала. Назначенные на январские (1966 год) дни два еврокубковых матча с «Селтиком» – тому причина. В такой ситуации Маслову пришлось совершенно по-новому выстраивать подготовительный к чемпионату период. Никакие методические указания не могли быть ему помощником, поскольку в них подобный форс-мажор предусмотрен не был. И подготовку Маслов благодаря своей феноменальной интуиции и природному таланту сумел выстроить таким образом, что его команда весь год в стране доминировала, никому не оставив шансов ни в чемпионате, ни в розыгрыше Кубка СССР. Когда команду покидали киевские сборники (на первых порах ими были Банников, Серебряников, Сабо, Биба и Хмельницкий), Маслов был совершенно спокоен: «Не надо паниковать. Увидите, дублеры себя покажут». Это не было бравадой тренера. Его уверенность была совершенно обоснованной. Маслов хорошо знал возможности команды в целом и каждого футболиста в отдельности.