Текст книги "Лик Архистратига"

– Тебе известно кто я? – снова послышался вопрос из-под маски.

– Догадываюсь, – Ефрем опять осмелился взглянуть подмасочному существу прямо в глаза. – Ритуальная маска спокойно уживается только с лицом хозяина или же хозяйки. Я прав?

Меняющееся выражение глаз не завораживало бы настолько, если б они не меняли цвет. Глаз то и дело меняющих цвет нет ни у одного человека на земле. Стоп! Где-то Ефрему всё-таки приходилось видеть эти глаза. И голос! Но, то ли память решила хот раз в жизни подвести его в самый нужный момент, то ли инфернальные приключения сказывались, то ли скрывающийся под маской архистратиг старался подделаться под другого, кто знает. Ничего в жизни просто так не случается и не проходит к тому же. Огромное нервное напряжение испило энергетический источник организма до дна. Может быть, память вернётся, но не здесь, не сейчас. Что же остаётся? Остаётся довести дело до конца, ведь у всего бывает конец. Главное, чтобы суметь не подчиниться просьбам или же приказаниям владельца ритуальной маски, иначе всё может плохо кончиться.

– Тебе известно кто я, – утвердительно повторила маска. – Только сеять зло в этом мире – вовсе не моё занятие, как думают толпы убогих. Не старайся причислить себя к безоговорочному стаду баранов. Человек создан свободным. Он волен выбирать между светом и тьмой, между добром и злом, хотя и того и другого полно в каждом человеке. Всё просто, если человек приходит ко мне, значит, совсем не готов идти к свету. А ты не только готов разделить со мной существование, но и познать Истину. Ведь ты всю жизнь ищешь именно этого?

– Так где же Истина? – растерянно спросил Ефрем. – Неужели каждый человек обязан гоняться за какой-то эфемерной Синей птицей, не зная, есть ли она вообще на этой планете?!

– А это и является Истиной, – снова блеснула маска разными глазами. – Для каждого она своя, только суть – одна. Людям всегда нравится выглядеть лучше, чем они есть, но каждый выбирает свой путь. Согласись, ведь внимания заслуживает совсем не тот человек, что поддался искушению, а кто смог победить его и уцелеть, кто сохранил внутренний огонь. Вот этот огонь позволяет сохранившему его найти на полях Зазеркалья ту самую Синюю птицу.

– А во мне… во мне сохранился внутренний огонь? – Ефрем уже робко снова посмотрел на хозяйку маски, боясь услышать неотвратимый грядущий приговор, когда никакие исправления сделанного уже невозможны.

– Во всех сохраняется огонь, – в грудном голосе маски прозвучало ехидство. – А у испытавших живое воздействие огня, всегда остаётся что-то едкое. Огонь – это великое сияние Рая и желанное пекло Преисподней, то есть ласка и пытка в одном флаконе. Он – твоё самое универсальное начало и твой конец. Тебя, конечно, интересует возможность остаться в живых. Но возможность и умение умереть – это определённая заслуга, без которой всё человечество не смогло бы жить, потому что жертва – подобна Богу во всём, ведь Сын Человеческий пожертвовал жизнью ради человечества. Настала пора с этим конкретно познакомиться. Разве к тебе никогда не приходила в голову сакральная мысль, что ты – сын Бога, что сможешь сделать нечто такое грандиозное, ради чего и послан в мир живых.

Собеседница запустила изящную руку в небольшой кофр, стоящий рядом с ней и вытащила оттуда толстенный фолиант, который по величине был намного больших размеров, чем кофр и раскрыла книгу на выбранной странице перед Ефремом. Незнакомые буквы вдруг ожили, стали меняться на русский читабельный и даже где-то литературный язык.

– Тибетская «Книга мёртвых»? – хмыкнул Ефрем, поскольку сталкивался с этой книгой по роду занятий.

– Книга жизни, – кивнула маска. – Если человек черпает из неё правила существования, то всё у него получается.

– То есть, поклонись мне и станешь повелителем мира? – усмехнулся Ефрем. – В книге такое же предложение, только немного звучит по-другому. В результате, людям – битвы меркантильные, демонам – отвоёванные души человеческие. Истина стара, как мир.

Ефрем сначала хотел было воспротивиться насильственному прочтению, поэтому поначалу пытался фыркать, но человеческое любопытство очень уж сильно развито у каждого сапиенса. А шатровая собеседница не настаивала, чем разожгла ещё большее любопытство. Решив, что ничего такого безысходного не случится от двух-трёх строчек, Милетин уткнулся в текст.

«Почему, о люди, рождённые из земли, вы предаёте себя смерти, когда вам позволено обрести бессмертие? Раскайтесь, вернитесь к себе самим, вы, блуждающие, чахнущие в невежестве; отделитесь от света сумрачного, приобщитесь к бессмертию раз и навсегда, отвергая порок».[58]58
  «Бардо Тодол» – тибетская «Книга мёртвых».


[Закрыть]

– Кто же ты? Пророк света или магической тьмы, обещающий в обмен на душу познание искусственной истины? – безучастно спросил Ефрем, совсем не надеясь получить хоть какой-то ответ. – И где мой приятель, помогший мне путешествовать по вашим инфернальным мирам?

– Тебе не терпится всё узнать и во всё проникнуть? – усмехнулась маска. – Скоро, очень скоро ты узнаешь ещё одну Истину. Только принесёт ли она тебе счастье? Вы люди, довольствуетесь очень мелкими вопросами: поесть, поспать и покомандовать. А в этом ли человеческое счастье?

Глава 14

Окурок вовсе не испугался своих приключений и путешествий по поясам времени, потому как для него это новостью уже не было. Воинская дисциплина хороша даже тем, что приучает прожжённого солдата привыкать и переваривать обстановку. Причём, историю человечества в любом случае придётся отгадывать и угадывать по этим удивительным путешествиям, развёрнутым в пространстве чистыми не замаранными летописателями страницами: вот тебе история этой планеты, вот что на ней случилось, и будет случаться, вот кому здесь поклонялись, и будут всегда поклоняться.

Теперь дело за тобой. Поклонись и ты, кому поклоняются все или почти все, ибо получишь власть, сможешь управлять энергией власти, энергией денег, энергией жизни. Это настоящая религия человечества. Единая. Делай же историю религии. Никто ещё до тебя не нашёл закона соединяющего духовный и физический миры. Да, мост меж ними есть. Да, он более чем реален. Но откуда этот мост? Как по нему ходить? – не знает никто.

Собственно, для знакомства с этими знаниями его и швыряет по временным струям, как настоящего военного по воинским соединениям. Весь вопрос – кому в результате подчинишься и поклонишься. Этот проблема всегда существовала и не умрёт в ближайшем будущем в воинских объединениях всего мира. Этот краеугольный камень времён и народностей, похоже, ещё много лет будет пользоваться вниманием, грызнёй, драками.

Неужели реальный мир не способен ни на что, кроме войн, драк, зуботычин, подлости? В голове от мятежных сакраментальных мыслей заструилась противная боль. Иван Кузьмич непроизвольно поднял руки, чтобы потереть виски, и в следующую секунду отшатнулся. Хотел вскочить да ноги пока ещё не слушались. Что за чёрт?!

Он снова поднял руки, поднёс к глазам. Но – о, боги! – перед глазами были руки, настоящие, человеческие! Только тёмно-синего цвета. Что ещё эта ритуальная тварь выдумала? Ведь в религии Бон По, кроме жёлтых, нет национальностей другого цвета. Оказывается мало этой протокольной маске потаскать человека во временных измерениях и поясах, надо ещё душу в чужую шкуру впихнуть, чтобы почувствовал почём фунт лиха. Или попробовал выжить в чужой шкуре, в чужом времени и пространстве?

Вот откуда в индусских Ведах и Упанишадах уверенно высказываются разные мысли о реинкарнации. Оказывается, действительно ничего случайного не бывает и все логические построения о переселении душ имеют под собой практический фундамент. Значит, не просто так во многих религиях верили и верят в переселение душ.

И это действительно возможно. Только в нашем физическом мире не всё просто и не всё так сложно. Самая большая беда человека – поиск свободных ушей. Во всех государствах, во всех религиях всегда находились люди, перетягивающие одеяло на себя, мол, только я прав, слушайте меня и никого боле. Начальнику Гохрана даже захотелось с кем-то поделиться свалившейся новостью, но Котёныша поблизости не наблюдалось. Интересно, что для него придумала маска? Какое испытание? Ведь сообразительности у неё оказалось навалом. Чем же эта тварь может ещё обрадовать? Всё же к новому положению необходимо было привыкнуть на какое-то время. А поделиться своей истиной и найти слушателей можно как-нибудь потом.

Во всяком случае, кто хотел что-либо сделать в этом мире, тот всегда старался заполучить самую большую аудиторию слушателей, готовых к одурачиванию. Что же касается наших российских пастырей и проповедников, достаточно вспомнить войны Аввакума и Никона. О последнем Окурок подумал ещё при посещении патриархом Ватикана с просьбами о помощи в религиозном устройстве России и целованием башмака папе Римскому.

Иван Кузьмич вспомнил, что оба российских пастыря родом были, кажется из Нижнего Новгорода, но в Москву попали по-разному. Если Аввакум с юных лет был монахом и не нарушал принятого священнослужения, то Никон тоже, будучи монахом, женился и завоёвывать столицу отправился вместе с семьёй. По дороге оба ребёнка Никона заболели чумой, свирепствовавшей тогда на Руси. К счастью организм Никона оказался не подвластен чумной заразе, зато он, ухаживая за детьми, научился бороться с заразой. Семья Никона оставила этот свет, и он один явился пред царские очи, предлагая себя в исцелители земли Русской.

Имея за плечами такой жизненный опыт и неуёмную тягу к власти, бывшему монаху почти без труда удалось втереться в царское доверие Алексея Михайловича и даже стать наипервейшим духовником царицы. По сему поводу на Руси долго ходили сплетни, что все дети русского царя были доходягами и отдали Богу души с младенческого возраста. В живых остались только Софья и царевич Иоанн, тоже недолго проживший на этом свете. Зато самый младший царевич Пётр Алексеевич с детства был здоров и крепок, прям как духовник царицы. Да и похож был царевич на духовного пастыря не только лицом, а даже повадками, потому как ни один русский царь никогда не испытывал к своему царству такой ненависти, какой с детских лет страдал Пётр Алексеевич.

Страсть Никона к власти привела страну к неслыханному в монархии двоевластью. Чтобы утвердить себя на престоле, патриарх по благословению Ватикана принялся огнём и мечом утверждать новую веру. Верные опричники патриарха Никона сжигали старообрядцев целыми деревнями. Заживо. Отрубали православным два пальца, чтоб не смели креститься так, как крестился Сын Божий. Потом многие последователи веры, которую принёс русинам Андрей Первозванный, просто исчезли, ушли жить в непроходимые места Рипейских, впоследствии Уральских, Алтайских гор.

Аввакум никогда не изменял принятой вере и по наущению Никона русский царь Алексей Михайлович Тишайший сослал старца в Шилкинский острог, что на Дальнем Востоке, потом решил простить незаслуженно наказанного, но Аввакум по возвращении в столицу снова был сослан в темницу Белозёрского монастыря за неповиновение и непризнание «новой истиной веры».

Иван Кузьмич не знал, кем он должен себя считать в новом приключении и как к этой оказии относиться? Пугаясь собственных мыслей, Окурок попытался осмотреться. Круглое помещение, куда он попал, скорее, было похоже на лабораторию или кабину какого-то аппарата. Об этом в первую очередь свидетельствовало вращающееся кресло, чем начальник Гохрана и поспешил воспользоваться. Обернувшись в кресле на сто восемьдесят, он увидел перед собой панель управления и чёрный экран выключенного монитора, из которого на него смотрел… лунатик. Или – как там их ещё называют? – житель неземной цивилизации! Это было его, Окурка, то есть, Ивана Кузьмича живое отражение!

На него с чёрного блестящего экрана глядел дистрофик с треугольным лицом, большими, даже огромными глазами пугливой лани. Такого вида инопланетян много раз изображали в разных претенциозных журналах. Более того, сообщают, что с некоторыми имеют связь и поддерживают её до сих пор многие российские уфологи. Значит, внеземные существа вовсе не выдумка. Не стремление каких-то безграмотных дураков поделиться знаниями с окружающими только ради того, чтобы обратить на себя, на свои умозаключения и воспоминания как можно больше внимания. Но никто ещё не претендовал на реинкарнацию в чужом инородном теле. Даже не просто инородном, а каком-то неземном!

Если бы Ефрем не сидел в кресле, то обязательно упал бы, потому что удержаться на ногах от такой сногсшибательной новости довольно трудно. Ничего себе, человеческая душа оказалась заключённой в настоящем нечеловеческом физическом теле! Скорее всего, князья этого мира обкурились по случаю гашишем, продаваемым нынешней церковью и засовывают чужие души в чужие тела. С них станется.

Но небесным и земным ангелам важно одно – пасти стадо человеческое. А что из этого получится – совсем иной вопрос. Вот они и пасут человеков, каждый и каждого на свой лад. Ведь способность выражать себя в необычных ситуациях – не что иное, как борьба с собственными комплексами при полном понимании, что в таком сражении запросто можно погибнуть. Это поймёт любой военный, поскольку борьба с комплексами тоже входит в армейский устав при борьбе за настоящую дисциплину.

Может быть, маской было получено разрешение от самого Всевышнего на подобное испытание, ведь позволял же Господь испытывать блаженного Иова? Не хотят ли в Небесной канцелярии взглянуть: правда ли у солдата в здоровом теле здоровый дух? Помнится, блаженный Иов попадал в более нелёгкие ситуации, однако дьяволу запрещено было трогать душу человечью.

– Так, – встряхнулся Иван Кузьмич, – надо бы определить в какое время его закинули стараниями маски, в какой мир и что это за агрегат? Тут же он принялся выяснять заданный самому себе вопрос. Первым делом положил свои синие руки на пульт управления. Глядя на них, Ивана Кузьмича прохватила брезгливая настоящая дрожь к самому себе. Вот уж великолепная возможность посмотреть на себя со стороны, и сможешь ли ты возлюбить себя самого или ближний в обычной человечьей шкуре окажется намного ближе?

Впрочем, наиболее серьёзные вопросы никто не мешает отложить чуточку на потом. А вот место, где оказался Окурок, судя по всему, очень смахивало округлыми внутренностями на летающую тарелку. Во всяком случае, если это и был аппарат, в данное время он покоился в нерабочем состоянии хотя бы потому, что экран монитора оказался выключенным. Тут синие руки, пользуясь памятью тела, сами непроизвольно потянулись к клавишам на пульте.

– Надо же, память не пропьёшь, – хмыкнул Иван Кузьмич.

Всё же, немного абстрагируясь от действительности, он с любопытством наблюдал за собой. Судя по обстановке в кабине: по стенам куча шкафов с оптическими окошками на шкалы и лампочки да кое-где сверкающими молниями, это какая ни на есть, летающая посуда, то есть тарелка. Правда, пилотское кресло всего лишь в одном экземпляре, только кто сказал, что в тарелке-одиночке летать запрещено? У нас вон тоже автомобилей навалом простых двухместных и даже спортивных одноместных, не говоря уже о боевых истребителях. В них тоже только по одному летуну. А как же иначе?

Следующим вопросом на повестке дня, надо было выяснить, в каком измерении и времени он оказался? По поводу измерения можно спокойно предположить, что наше любимое, то есть Третье. Вывод напрашивался потому, что летающими тарелками в нашем измерении хоть пруд пруди – завались. Так и летают, так и летают!

Правда, инфернальные, либо зазеркальные летуны на контакты с землянами практически не выходят, но насильно мил не будешь. Тем более что и видок у Ивана Кузьмича по отношению к земному сапиенсу был, мягко говоря, не очень-то. Окурок попутно старался разглядеть отражение и оценить себя нынешнего. Синяя кожа, к которой он постепенно начал уже привыкать, была неотделимой частью тела. Отделимым был жёлтый комбинезон, естественно не хлопчатобумажный, но всё же удобный.

В общем, неплохое физическое тело, хоть и неземное. Или всё-таки земное, потому что две руки, две ноги, голова, в теле девять дырок, как у человека? Может быть, это вовсе не демоны никакие, а жители инфернального или же параллельного мира? То есть, обыкновенные соседи, которым кто-то из земноводных умников старается с кулаками доказать, мол, не может вас таких быть, потому что не положено и не покладено. В общем, о происхождении таких вот соседей Ивану Кузьмичу пока ничего неизвестно. Интересно только, а какие у инопланетян сплетни про нашенских баб… Тьфу ты, опять дурь в голову лезет, прям как у настоящего человека, то есть, армейского офицера.

Меж тем пальцы автоматически пробежали по клавишам пульта управления, и монитор вспыхнул разноцветными пятнами. Показалось, что скоро на экране вспыхнет знакомый «Windows» и всё решится, как нельзя лучше. Однако у этих инфернальных имеется свой компьютерный Блин Гейтс, свои программы, К тому же, свой способ связи. В этом без предварительной подготовки вряд ли удастся разобраться так сразу.

Но разбираться особо не пришлось. Включились камеры наружного наблюдения. Иван Кузьмич увидел, что аппарат стоит на краю обрыва и впереди открывается живописная долина с кукурузным полем, небольшим березняком и величавой речкой, несущей спокойные воды к виднеющемуся вдалеке городу. Только как туда попасть? Летать на этой посудине Окурок ещё не умел, да и куда лететь? Выйти из металлической консервной банки не представлялось возможным.

Он на всякий случай ещё раз оглядел кабину. Собственно, в одном месте сплошной круг панельных приборов прерывался, но на дверь эта прогалина в приборах была ничуть не похожа. Только почему обязательно дверь? Может, у жителей инфернального мира вообще нет никаких дверей? И почему в инопланетной посудине что-то должно быть похожим на привычное земное?

Иван Кузьмич встал, сделал несколько шагов по плотному, похожему на чёрную гофрированную резину, полу. Он хотел потрогать рукой необычное пустое место в непрерываемой приборной цепочке, но панель вдруг исчезла неизвестно куда. Офицер рефлекторно отдёрнул руку. Панель снова возвратилась на место. Ага, значит, это всё-таки дверь в человеческом понимании и вполне возможно, что она существует. Можно выйти. А надо ли? Неизвестно, как встретит его родная земля в чужой шкуре. Из детства всплыла трогательная сказка про принцессу, спасающуюся от преследованья добрых землян в ослиной шкуре. Так то в сказке и принцесса. А мир этот полон злобы, насилия, ненависти. Маска недаром пытается убедить Окурка вместе с Котёнышем, что люди отличаются жестокосердием и непримиримостью.

Люди? Мир? Надо же, чужое физическое обличье пытается захватить власть над душой, над психикой. Поэтому надо забыть про эту спасительную раковину и отправиться посмотреть, что же там, снаружи? Ведь не для отсидки же он сюда заброшен? Иван Кузьмич снова протянул руку. Панель послушно испарилась, обнажив какое-то невообразимое пространство клубящееся темнотой. Экстрасенс шагнул в темноту, сравнив себя при этом с легендарным Александром Матросовым, закрывшим собственной попой немецкий ДЗОТ. Или другим местом? А, не важно. Важно, что закрыл. Темнота бережно приняла инфернальное получеловеческое тело во временное объятие так же, как и сам Окурок являлся временным пользователем чужим организмом, осторожно опустила его на поляну и развеялась. Ни тебе монитора, ни тарелки – всё бесследно исчезло. Иван Кузьмич протянул руку, не веря глазам своим. Тут же тёмный лифт подхватил его и вознёс на прежнее место.

Ага. Аппарат, вероятно, снаружи покрыт краской, отражающей или же пропускающей сквозь себя свет, поэтому становится невидимым. В общем-то, совершенно ни к чему мозолить глаза нашему агрессивному миру. И это правильно. Снова совершив выход, Иван Кузьмич попытался на всякий случай запомнить место над обрывом, где приземлился аппарат и доверился едва заметной тропинке, шныряющей в духмяной луговой траве меж раскиданного по склону редколесья. Отсюда простым глазом город был почти невидим, просто угадывался. Собственно, здесь делать было уже нечего, и офицер отправился выискивать уготованные ему на этот раз обязательные и незабываемые приключения, без которых жизнь не в жизнь на этой грешной земле.

По ухабистой дороге пара быков неспешно тащила деревянную клеть. Внутри, привязанный сыромятными ремнями к противоположным стенкам за руки, болтался человек. Собственно человеком-то это существо назвать было нельзя, да и грешно как-то – он с ног до головы был синий. То есть раньше был синий. А теперь после бурной ночи с дознавателями из святой инквизиции, тело существа было уже не синее, а коричнево-серое, как сгоревший пепел от костра.

Наверное, человеком он был раньше нормальным, иноземцем только. А мало ли среди восточных мавров, нубийцев и сарацинов попадается всяких разноцветных? Может он просто обычный купец, которые толпами приезжают торговать в Испанию, Францию и даже Англию. Беда этого иноземца только в том, что он отстал от своих, заблудился, ну и напоролся по дороге на ревностных служителей святой инквизиции. А у купчишки ни талеров с собой, ни дублонов, ни луидоров, даже ни одного су в карманах не оказалось, чтобы откупиться от стражей означенного порядка.

Но стражи никого не отпускают просто так, не отпустили и приблудного. Для начала содрали с него диковинный кафтан, яко бы в подарок викарию да туземный купец недовольство выказал, обиделся, даже вслух возражать что-то стал не непонятном языке. Его, конечно, никто не понял, только незачем обижаться на служителей святой инквизиции, а, значит, самого Господа Бога!

В любой стране испокон веков известно, что на обиженных воду возят. Вот и решили стражи порядка обучить пришлого почтению к ближним и недержанию ненужных обид. Пускай мавр хлебнёт от хлебосольства европейского. Тем более что Филипп Красивый дал высочайший указ о вылавливании безбожников, сатанистов, колдунов и всяческих мерзких алхимиков, поклоняющихся самому Бафомету тамплиерскому. Шутка ли! Чучело Бафомета намедни обнаружено в тайном убежище под замком Тампль в самой столице. Мало того, что всех тамплиеров, поклоняющихся рогатому, велено вылавливать и предавать смертной казни без суда.

Вылавливать также надобно и самих пособников зла. А этот – ну, точно дьявольское отродье, только без рогов и хвоста почему-то. Крест и огонь – вот истинные спасители рода человечьего. Если пойманный пройдёт это испытание, то всенародно будет признан творением Бога, а не дьявола.

Иван Кузьмич болтался на ремнях в грязной деревянной клети, провонявшей блевотиной и сукровицей. В таких клетях обычно перевозили различного вида душегубов. Худо-бедно, только никто ещё из такой клети не убегал, разве что сотоварищи могли напасть и отбить. Но поблизости от города никто таких иноземных купцов пока не видел, значит, и спасать антихриста некому.

Голова Окурка безвольно болталась по груди, а сам он стоял на коленях, потому как стать на ноги сил уже не осталось. Всё произошло бесхитростно и глупо.

После того, как Иван Кузьмич решил покинуть таинственную летающую тарелку, хотя так и не узнал, может ли она летать, офицер двинулся по ухабистой дороге в сторону близлежащего города.

Может быть, чего-то от него на этот раз требовалось нечто другое, и не надо было пускаться ни в какую пешеходную вылазку. Только интуитивный позыв был именно таков, поэтому Окурок шёл спокойно накатанной дорогой, пробегавшей по обрывистому берегу мелкой, но быстрой речки. Вот уже первые домишки пригорода стали попадаться на пути. Местные жители, завидев чёрного человека, естественно шарахалось, где-то даже взвизгнула девка. Но пока всё шло хорошо. Хорошо до встречи с кучкой смиренных благовоспитанных монахов, беседовавших с не менее праведными прихожанами прямо у дороги.

Услышав, что те лопочут на французском, Иван Кузьмич сразу понял, что удостоился по хотению маски посещения какого-то города во французском королевстве. Что это королевство и что века были так себе – средние, он усёк почти сразу, потому что знал историю не только Государства Российского. Даже предсказание Мишеля Нострадамуса тут же вспомнилось, где упоминалось, что восточный полководец перейдёт Альпы, и Париж поклонится ему.

Тем более, говорок у святых отцов был ужасающий. Впрочем, у Окурка никак не лучше. Но он явно рассчитывал на то, что его причислят к каким-нибудь иноземным купцам. Хотя богатые люди в средние века пешком никуда не ходили, Тем более, без слуг или ратников, разве что на прогулки по ухоженному Булоньскому парку в Париже.

И чёрт дёрнул офицера прицепиться к благолепной кучке богомольцев с дурацким вопросом:

– Святые отцы, не знаете ли как пройти на небеса?

Монахи поначалу вообще не хотели разговаривать с пришельцем, хотя безусловно, поняли его неуважительный вопрос. Потом, решив, что высказанная иноземцем фраза, по их разумению вещь не совсем христианская, или совсем не христианская, обрушили на прохожего всю свою людскую ненависть и лихоимство. Шутка ли! Спросить такое и у кого? У священнослужителя? За облыжную смелость они устроили прохожему иноземцу в местной часовенке ночной урок географии, чтоб знал куда, как и с кем проходить надобно.

Стражники предместья, скучающие при беседе монахов с прихожанами, стараясь угодить самому отцу Гиньяру, настоятелю городского костела, схватили по его указу словоохотливого насмехающегося над христианской церковью инородца и потащили в подвалы ближайшей часовенки. Чёрный человек разгуливает по вольному городу без коня, без слуг и даже без денег? Уж не посланец ли он самого дьявола?

Иван Кузьмич тоже до сих пор не мог понять, как дурацкий вопрос слетел с губ? Видимо, по старой армейской привычке понадобилось сказать какую-то пошлость, но было поздно. В этих местах, видимо, началась очередная охота на ведьм.

Такие облавы в средние века проводились во всех европейских городах, включая Россию.

Инквизицию к нам в те времена не очень-то пускали, но и наши цари-батюшки от топорных дел не отлынивали. А король Франции Филипп IV решил всем королям нос утереть и устроил священную битву с дьяволом. Правда, стараясь вытрясти из наказуемых как много больше презренного металла, но это вопрос уже вторичный. За деньги могут и принцы, и короли в кулачном бою поучаствовать. Вот под эти молотки и угодил отставной офицер. Что ж, язык за зубами держать надобно, целее будет.

Мысли у Окурка расползались, как лужа воды по паркету, то ли от сиятельных ночных увещеваний священной инквизиции, то ли ещё почему. Но конкретные увещевания начались после обличения христианских монахов в нехристианском образе жизни, когда те в наглую предложили заработать денег за убийство чем-то насолившего им дворянина. Всё понятно: ежели поймают – ликом чёрен и подослан, а ежели не поймают – Божья воля. Давно сказано: язык мой – враг мой! Чего бы вовремя не вспомнить народную мудрость?

– Что ж, святые отцы, – спросил он тогда у распалившихся монахов. – Из ордена Святой Инквизиции «Ноев Ковчег» готовите? Не много ли на себя берёте, убивая крестом и собирая для Ковчега каждой дьявольской твари по паре? Куда же вы на такой посудине поплывёте?

Ох уж, постарались оттянуться благолепные молитвенники! У них, оказывается, для нравоучительных бесед инструмент, наверное, в каждой часовенке припасён. В общем, Окурку конкретно дали понять, куда приплывёт братия в священной посудине и кому быть пассажиром.

– Для господ у нас отдельные инструменты, – бесцветным голосом сообщал толстый маленький монашек. – Но за разговоры с тобой платить надобно: щипцами пятку прижечь – один денье, ногти сорвать – один денье, а «испанские сапожки» – все три денье. Вот продадим твой диковинный кафтан, хватит денежек и с нами расплатиться, и господину викарию.

Монашек развёл руками, мол, никуда от уплаты за труд не денешься и всё тут. Не нами-де оплата за любой труд придумана, не нам от неё и отказываться, не по-божески это.

– Да и я тоже хорош, – корил себя Иван Кузьмич. – Чем мы лучше французов? Москва давно уже Москвабадом зовётся. Съехались в наш «Ноев Ковчег» неруси, то есть, такие же твари да не по паре, а целыми воровскими и бандитскими семьями. Живём на этой планете, как пауки в банке. Зачем же создан этот мир? Для того чтобы человеки время от времени огнём себя очищали? Есть человек – есть проблема, а нет человека – туда ему и дорога…

Окурок поднял голову, мутным взглядом окинул сопровождающих повозку закованных в броню латников. Чуть вдалеке от дороги кучковались прижимающиеся к сложенным из сланца домам пригорода местные жители, многие из которых специально высыпали из домов в рваном тряпье, не мытые, не чёсанные, чтобы полюбопытствовать на подготовленного к испытанию священным огнём чернокожего сатаниста. Поглазеть – ладно, все сбегаются. А кто-нибудь задавал себе вопрос: зачем Богу такие человеческие искушения? Ведь недаром было Сыном Божьим сказано: не убий! Всяк человек забывает шестую заповедь Господа нашего, и запрещённое убийство становится для него сначала зрелищем, а потом незаменимым смыслом жизни.

Ответить можно на этот вопрос очень даже по-человечески: искушения Богу нужны затем, что душа наша, её Божественное начало, её огонь может развиваться и возрастать только в физическом теле. Коль тело не мучить, не истязать его, то душа возрастать не начнёт. Просто будет дремать, но не будет развиваться. Для развития нужна жизнь насыщенная рогатками, препятствиями и прочей фурнитурой существования человека. В человеке начинает бушевать очищенный огонь, ради которого все и соглашаются на земную жизнь. Только люди, сжигающие друг друга внешним огнём, не очищают, просто уничтожают самих себя. Ведь известны слова Божьи: «Я есмь огонь внутри себя, огонь служит Мне пищей, и в нём Моя жизнь». А человек – создание Божье – просто обязан быть похож на своего Создателя.

Колёса повозки застучали по булыжной мостовой. Иван Кузьмич снова поднял голову. Народу на улице прибавилось. Мальчишки то и дело показывали пальцами, бегали вокруг телеги, пока кто-нибудь из латников не давал шлепка подвернувшемуся пацанёнку кольчужной рукавицей. Но мальчишек подзатыльники не останавливали. Каждый из них предвкушал будущее аппетитное зрелище, когда смрадный дух поджаренной человечины разнесётся по центральной площади, а затем по самым дальним закоулкам вольного города. Толи радость для людей! Толи праздник для всего города!

Пока повозка тащилась узкой городской улочкой, гвалт голосов стоял неумолчный, но как только телега въехала на площадь, неустанно заполняемую народом, перебранки поубавилось, а собравшиеся на зрелище хозяюшки шёпотом делились друг с другом своими соображениями. В результате то тут, то там бледным огоньком вспыхивала фраза: «Дьявол! Дьявола поймали! Гляньте, все черти адские рождаются в таких синих шкурах».