Текст книги "Лик Архистратига"

Глава 16

– Надо же, признание о самом интересном отложила на какое-то время, – проворчал вслух Дмитрий. – Забыла, небось, что время лечит только тех, кто и так здоров. А я задней пяткой чувствую, что не просто так мы с ней встретились. Ничего в мире просто так не случается.

Дмитрий протёр пальцами виски, будто голова у него раскалывалась от уколов тысячи ёжиков, хмыкнул, обдумывая очередную мысль, тем более, что она всё-таки догнала его, оставшегося в гордом одиночестве и решила позабавиться с попавшимся под руки мыслителем.

Эта мыслишка, то есть фраза, обронённая собеседницей невзначай, уже не покидала Диму: «…во всём, что создаёт Бог, главной глиной всегда является огонь…».

– Скажет же! – опять хмыкнул Дмитрий. – Хотя заметная доля истины в этих словах всё-таки существует.

Почему только доля истины и как выглядит остальная её часть, парень ещё не мог сообразить, потому что пылавший в камине огонь не давал развиваться, то есть растекаться огненной мысли лужей по паркету. Дима встал, взял кочергу, разворошил прогоревшие уголья в камине. Может быть, девушка обронила это невзначай, так иногда бывает с человеком, который просто любуется огнём, но ничего просто так не происходит, ничего случайного никогда не случается.

– В общем, так, – подвёл он для себя черту. – Воображение не устанет возвращаться к исходным темам, как говаривали древние, sor lemahela haschar – возвратись певец к началу. Но чтобы возвратиться, надо, по меньшей мере, выспаться. И это правильно!

Дмитрий прошагал коридором в свою комнату, но какую строгую установку ни давал он себе, мысли в стойло не загонишь. Поэтому уснуть ему в эту ночь всё-таки не удалось. Хотя нет, удалось. Он задремал прямо в кресле, а когда очнулся и посмотрел на часы, то убедился: голова требует отдыха. Иначе ничего путного ни сказать, ни присоветовать Наташе больше не сможет.

Идя на завтрак, он постучал костяшками пальцев в её номер, но ответом было только молчание тишины. Подлое молчание было и на второй, и на пятый стук. Не совсем, но всё-таки обеспокоенный, Дмитрий побежал к администратору.

Та с нескрываемым подозрением повзирала на Дмитрия поверх очков и по-хозяйски успокоила:

– Да не волнуйтесь вы так. Знаю я эту женщину. Ничегошеньки с ней не случилось. Утром в седьмом часу она срочно выписалась и уехала.

– Как уехала? Куда? – простонал Дмитрий. – Она никуда не собиралась уезжать! Вы чего-то недоговариваете! Так просто не может быть!

– Да чё вы так взбудоражились, молодой человек? Успокойтесь, всё нормально, – ворковала администраторша. – Она сказала, что звонили по мобильнику, что срочно прислали какую-то бандероль, что ничего серьёзного, но очень надо. И просила предупредить, если будут спрашивать. Это уже про вас, наверно. Точно про вас.

Разговаривать с добропорядочной дамой дальше не имело смысла. Дмитрий отошёл от конторки администратора опустошённый и раздавленный. Несколько часов назад он прям-таки чувствовал, что какой-то инородный, беспредметный и страшный по силе воздействия энергетический сгусток скручивает петлями льняное пространство, заготавливая для обеих классическую удавку. И когда удавка сработала, тут же на голову такая давящая безысходность свалилась, какую способен воспринять только ребёнок, и то когда у него отнимут любимую драгоценную игрушку. А взрослый, в силу своей взрослости, даже заплакать не способен – ведь не ребёнок же!

Войдя в номер, Дмитрий с маху рухнул на двуспальную кровать, кулаками загнал под себя подушку и ничком пролежал какое-то время. Неприметные вначале сгустки пустоты принялись постепенно заполнять пространство, приглашая на подмогу безысходность, беспомощность и растерянность. Мысли путались, расплывались, словно лужа по паркету, не давая уцепиться ни за что стоящее, тем более весомое.

Такое состояние можно сравнить разве что с подвешенным меж небом и землёй человеком. Человеком? Разве с человеком так поступают? Кто ей мог позвонить, кто? Ну, хорошо. Даже если и позвонили, но зайти, сказать последнее «прости» никто не запрещал! Не так давно знакомы? Не хотела беспокоить? Да разве не ясно, что любого человека, если он ещё человек, прежде всего, убивает неизвестность.

Эта на первый взгляд совсем безобидная штука властвует, по сути, всего двумя отглагольными существительными: казнить нельзя помиловать. Никто, никогда не поймёт, что желает неизвестность, потому что запятой меж двумя словами нет, не было и не будет. Так что же пожелала для него Наташа?

Дмитрий встал, пошёл в ванную, подставил голову под струю холодной воды. Чем-чем, а холодной водой гостиничное начальство не жадничало. Это помогло. Существенно, но ненадолго. Что же такого могло случиться? Может, нашёлся сын? Тогда понятно. При таком раскладе вещей всякая мать сорвётся. Только кто и как её смог здесь обнаружить? Потом, почему не попрощалась? Это не входит в рамки… какие рамки? Какие здесь могут быть рамки? Девушка ни перед кем не обязана отчитываться, ни у кого не обязана отпрашиваться, но… что «но»? что «но»? Сатир старый. Или сортир? А, всё равно. Наташа так непонятно скомкала вечернюю беседу, то есть исповедь у камина, что Дмитрий ненароком стал винить себя в чём-то несовершённом. Однако вскоре успокоился тем, что собеседница обещала продолжить признание и поделиться прелестью таинственных пещерных приключений.

– Так. Срочно надо узнать куда уехала – в аэропорт или железкой? – сверкнула свежая, причём, редкая мысль. – Мама у него в московской Железнодорожном управлении всю жизнь трудилась, поэтому позвонить в Москву, узнать, когда прибывает поезд, не трудно. Вот если только самолётом? Это вряд ли. Потому что раньше, когда Дмитрий уезжал на курорт, на дорогу уходило гораздо меньше денег, чем сейчас. Вот разве что очень срочное дело, тогда и экономия ни к чему!

Дмитрий через секунду уже вовсю расшаркивался с администраторшей. Та, выслушав букетик комплиментов и делано вздохнув, решила поменять гнев на милость.

– Будет вам, будет, – по-кошачьи промурлыкала она. – Никуда ваша дамочка не денется. Из Симферополя только один поезд утром на Москву, Остальные позже.

– Вы думаете, она поехала поездом? – недоверчиво переспросил Дмитрий. – Это точно?

– Не думаю, а знаю, – уверенно кивнула собеседница. – Она отсюда в железнодорожную кассу звонила, билет заказывала. В аэропорт даже не пыталась, может не до того было. А вам, дружок, как раз уже следовало бы с кассами аэрофлота пообщаться. Первый самолёт отсюда через два часа, но не спешите. Успеете. А если надолго задержитесь, то и деньги зря потратите, и поезд уже прибудет в Москву.

– А если она всё-таки самолётом улетела? – не унимался Дмитрий. – Ведь уехала пока без билета?

– Да не дёргайтесь вы! – прикрикнула на него администраторша. – Щас всё узнаем. Никто у нас просто так не пропадает. Запросто найдём и вашу драгоценную беглянку.

Она пододвинула к себе телефон, повоевала с ним минут пять, и вырвалась на свободную линию:

– Алё, аэропорт? Але? Да. Але, это диспетчерская? Да, из Коктебеля. Из пансионата. Мне Дугову…Але, Маша? Машуня, это я. Ну, чё давно, чё давно. Это ты давно, а я – вот она. Да… да… да… так он тогда нажрался, паршивец, а я ему сковородкой по башке. Да… да…

Дмитрий считал нетактичным встревать в чужие разговоры, тем более подслушивать, но время поджимало. Он попытался попасть в визуальное поле администраторши и выразительно постучал по циферблату часов. Та успокаивающе кивнула и переключилась на дела существенные.

– Маш, а Маш, у меня тут вот пассажир для тебя имеется. Как у тебя с билетами? Всё хоккей? Бизнес-классом? Вот и ладушки. Фамилия? Как ваша фамилия? – зашипела администраторша.

– Федотов. Дмитрий Станиславович Федотов, – отрапортовался Дима.

– …ага, ага. А у тебя сёдни в пассажирах не значится эта… как её… как фамилия твоей этой?..

Дмитрий растерялся, поскольку фамилию у девушки забыл спросить, да и незачем было. Администраторша, видя его растерянность, полезла в ящик стола, достала «талмуд» для записи прибыто-убытых, отыскала Наташину строчку.

– Слышь, Машунь, у тебя такая Тангиева Наталья Юрьевна не регистрировалась? Нет? Ну, тогда пока всё. А этот, мой… прямо к тебе в диспетчерскую. Ага. Ну, тогда всё. Покеда.

Дмитрий уже понял, что его знакомая не самолётом полетела, что замысел администраторши – на самолёте обогнать поезд – как нельзя полезен для здоровья и поднятия настроения. Пока его новая знакомая администраторша заканчивала разговор с «Машуней», он успел слетать в тутошний ресторан и прихватил для расторопных дам две бутылки армянского.

– От нашего стола – вашему столу, – Дмитрий театральным жестом выставил коньяк и очень обрадовался, увидев, что угодил. – А ещё вот узнать хотел.

Говорят, что ей какую-то бандероль прислали. Вы уж разрешите в номере посмотреть, не осталось ли чего?

– Ох, мужики! Все вы ревнивые дюже! – покачала головой администраторша. – Ну, ладно. Горничная ещё там ничегошеньки не убирала. Вот вам ключи, можете сходить, посмотреть. Только быстро!

Дмитрия дважды упрашивать не пришлось. Он быстро поднялся в номер Наташи, открыл дверь, вошёл. Там действительно ещё никто не прибирался: на журнальном столике стояла полупустая бутылка из-под «Аква-минерале», а на тумбочке возле неубранной кровати лежали какие-то обёртки. То есть одна большая, с обратным почтовым адресом, но «до востребования», а внутри то ли куски папируса, то ли бересты! Бандероль переслали из Москвы, это ясно. А вот почему там оказалась береста! В Дмитрии опять интуитивно проснулся следователь. Что делать, профессионализм не пропьёшь.

Он повертел в руках кусочки явно обработанной для использования вместо бумаги коры дерева. Берестяной пергамент? Причём чистый! Но кто и что будет писать на бересте в наше время? Просто фантастика. Однако нет, не фантастика. На одном из кусочков берестяного пергамента явно проглядывались буквы, но до того бледные, что неизвестно даже на каком языке написано. Неизвестно какие, но буквы! Свернув обёрточный бандерольный пакет вместе с кусочками берестяной грамоты, Дмитрий сунул свёрток в карман и поспешил к себе в номер. Пора было собираться в аэропорт. В столичной лаборатории криминалистики ему помогут разобраться с берестяными грамотами.

Подходя к своей комнате, Наташа издали заметила спешившую к ней наперехват дежурную по этажу.

– Тангиева? – издали вопросила женщина. – Я вас давно жду, думала, на ночь задерживаться придётся. Тут расписаться надо за бандероль. На ваше имя. Наташа заметила в руках дежурной объёмистый почтовый конверт, в каких обычно пересылают государственные протокольные бумаги, но ничуть не удивилась догнавшему её посланию. Расписавшись в циркуляре, Наташа прошла к себе в комнату, закрыла дверь, бросила почтовый пакет на постель, прилегла рядом сама и закрыла глаза.

Всё бы ничего, но когда она принялась рассказывать Дмитрию о своих пещерных приключениях, откуда-то вдруг пришло неожиданное и необоснованное опасение:

СТОИТ ЛИ ИСПОВЕДОВАТЬСЯ ПЕРЕД НЕ СЛИШКОМ ЗНАКОМЫМ, КОТОРОМУ НЕТ ДЕЛА ДО ТВОИХ ПРОБЛЕМ?

Эта мысль не покидала девушку до сих пор. Более того, необоснованное опасение крепло, будто расскажи она Дмитрию про дерево в центре мира, то никогда не сможет вернуть назад сына, даже снова увидеть мальчика не дадут. Кто не даст – сестра или другие люди? – Наташу пока не интересовало.

Мальчишки в Кунгурской пещере как раз об этом её предупреждали, чтобы никому лишний раз не рассказывала ни о путешествии в Рипейские горы, ни тем более, о пещере, в которой растёт то самое дерево, ставшее символикой мировых сказок, баллад или же преданий. Мальчишки берегли от чужих глаз проходы в пещеру, берегли в тайне истину, которой обладало дерево. Ведь недаром же демоны из инфернального мира принялись покушаться на людские души, сея на нашей планете междоусобицу, злобу, недоверие, подлости и множество других, губящих человека превратностей судьбы. Если же наши проведают путь в иные миры, то кто поручится, что не начнётся то же самое у них? В результате злоба может захлестнуть волной все существующие миры и привести к полному уничтожению. Разве для этого создан человек?

Наташа вспомнила, что в лекции, которую мальчишки скабрёзно называли ЛИКБЕЗОМ, которую они специально устроили для гостьи, упоминались необъяснимые до сих пор случаи, происходящие на планете. Так в Аральском море чуть южнее залива Тще-Бас, на острове Барса-Кельмес, не раз видели живых, прилетевших неизвестно откуда, птеродактилей. Там же бесследно исчезла экспедиция учёных, но искать пропавших никто не стал, потому что страну в то время начинали коробить лагеря политзаключённых, на комсомольских костях которых отстроен Комсомольск-на-Амуре и Беломорканал.

Когда люди гибнут тысячами, то никому нет дела до десятка исчезнувших бесследно учёных. Нет человека – нет проблемы. Хотя один из пропавших всё-таки вернулся через три месяца, только упорно утверждал, что его не было всего лишь три дня. На вопрос: где остальные? – он ничего толком ответить не мог и махал рукой в сторону островных холмов. Конечно же, при железобетонной советской идеологии учёного причислили к умалишённым, повезли в какую-то больницу, где он бесследно исчез.

В общем, мальчикам давно ясно было, что на острове Барса-Кельмес в Аральском море существует такой же Бермудский треугольник – окно в Зазеркалье. Нет ничего удивительного в том, что учёные возвращаться из Зазеркалья не стали. Просто посчитали четвёртое измерение, куда они попали, гораздо интереснее и нужнее для отпущенной им жизни. Зачем возвращаться туда, где кроме войнушек-ладушек и узаконенного убийства никаких целей у населения планеты не существует?

Примерно в это же время английский путешественник Перси Фосетт совершенно случайно узнал от индийцев, что где-то в дебрях Великой Амазонки находится древний город, до краёв полный настоящих чудес, драгоценностей и ничем не похожих на людей тамошних жителей. Индейцы, попавшие в Буэнос-Айрес с верховьев Амазонки утверждали, что в затерянном или ещё не открытом граде, дома значительно выше, а освещение там происходит при помощи никогда не гаснущих звёзд. Нечего и говорить, что именно за такими звёздами пришли Наташины знакомые в Кунгурскую пещеру.

Любопытно, что индейцы были потомками исчезнувшего в течение месяца целого племени майя. Оказывается, в верховьях Амазонки ещё можно наткнуться на потомков этого народа. Но самое интересное, индейцы поведали, что посреди таинственного города раскинулось огромное озеро, над водами которого высится фигура человека, вырубленная из горного хрусталя. Памятник этот не простой, а двигающийся каким-то образом по поверхности озера, что придаёт ему вид пляшущего хрустального человека. Хрусталь также освещается изнутри, и танцующий гигант виден издалека даже в безлунные ночи.

Перси Фосетт тут же организовал в примерно указанное место хорошо снабжённую экспедицию. Долгое время от него не было никаких вестей. Наконец, всё-таки в дельту Амазонки спустились на лодке пара его посыльных, передавших учёным последнее послание путешественника: «На этом таинственном континенте можно обнаружить ещё много удивительного, например, представителей вымерших на всей земле видов животных, доживающих свой век в обширных неисследованных болотах Амазонии. Мы почти уже у цели и с этой минуты всецело вручаем себя Богу!».[62]62
  Подлинное письмо путешественника Перси Фосетта.


[Закрыть]

Это письмо было действительно последним, поскольку никто и никогда об ушедших в верховья Амазонки уже не слышал. Правда, учёные предполагают, что в тех местах тоже прекрасно живут до сих пор вымершие ящеры. А экспедиция нашла всё же удивительный город, но не вернулась только потому, что попала в совершенно другой параллельный мир, так называемое четвёртое или пятое измерение. Кто знает, есть ли выход оттуда? Возможно, есть, но для этого, скорее всего, нужны определённые знания, давно утраченные человеком. Ведь известный всему миру Стоунхендж и найденный на Южном Урале Аркаим – это такие же ворота в запредельное Зазеркалье, но ключ давно утерян, и возвращать его никто не собирается.

Скажем, Лох-Несское чудовище тоже никто до сих пор найти не может. Просто плезиозавр, получивший от видевших его человеческое имя Неси, уплывает через окно в свой мир, ему там безопасней. Наташа представила, что бы произошло с той же Несси, попадись она в лапы научных исследователей, особенно советских. Во-первых, обязательно убили бы попавшегося динозавра. Во-вторых, сделали бы какое ни на есть чучело из безвинно убиенного животного. В-третьих, поместили б для всеобщего обозрения в мировом презентабельном музее для всевозможных презентаций и обязательно, вытирая наградные побрякушки носовыми платками, принялись бы поздравлять друг друга с победой… с победой, имя которой – УБИЙСТВО. Вот чем славен человек. Когда перед ним встаёт выбор: принять и проявить любовь к ближнему или поклониться Бафомету, покровителю убийц, то почти всегда выбирается второе.

Девушка машинально нащупала камешек, висевший у неё на шее. Это тоже был подарок. Терёшечка, тёзка Наташиного сына, снял на прощанье с себя и надел Наташе на шею гайтан с камушком:

– Камушек добрый, тёть Наташ, – уверил Терёшечка. – Он вам в Зазеркалье может понадобиться.

– Когда же мне туда отправляться? – поинтересовалась Наташа. – А то вы много мне рассказываете, но в это четвёртое измерение не пускаете. Не доросла что ли?

– Вовсе нет, – поморщился Никита. – Мы же говорили, что зеркальце сначала в воде омыть надобно. А ручейки, что из-под дерева вытекают, тоже могут пригодиться, но один из них с мёртвой водой. И если выбор будет неправильный, то мёртвая вода убьёт вас. Тогда уже безо всякой помощи туда попадёте, а вытаскивать нам придётся. Ведь просто так из того мира никто человека не отпускает, если он не путешественник.

– Да я уже ничего не боюсь, – браво махнула рукой Наташа. – Бог не выдаст, свинья не съест.

– Это хорошо, что вы на Бога надеетесь, только мы-то вам уже ничем помочь не сможем, – вздохнул Никита.

– Я же говорю, – упёрлась девушка. – Двум смертям не бывать, одной не миновать. Так что лучше говорите мне сразу, что делать с зеркальцем, а то я без вас точно дров наломаю.

– Да куда вы всё так спешите? – удивился Терёшечка. – Мы-то скажем, да жаль вас губить.

– Ладно, ладно, – одёрнул его Никита. – Человек сделал выбор. Сам сделал. На то он и человек. Пойдёмте уже к дереву.

Наташа, не выпуская из рук разбитого зеркальца, пошла следом за ребятами. Она старалась ступать им след в след. Вероятно, предостережение, что мёртвой воды надо бояться, подействовало на женщину и она, будто боясь провалиться в болото, послушно шла за мальчиками. Те, подойдя близко к дереву, расступились, пропуская гостью вперёд.

– Так мне всё же, какой ручеёк выбирать? – растерялась Наташа. – Вы же лучше меня в этом соображаете! Неужели не посоветуйте?

– Тёть Наташ, мы же не ангелы! Мы и ошибиться можем, – возмутился Никита. – Тогда вы не только себя на растерзание демонам отдадите, а ещё нас обоих. Не жалко?

– Жалко, – согласилась девушка. – Что ж, попробуем своими силами, где наша не пропадала!

С этим народным магическим заклинанием Наташа подошла к самому стволу малахитового дерева. Правда, всё-таки задержалась ещё на минутку, будто готовилась совершить геройский прыжок в ледяную прорубь. Ручейки на вид почти ничем не отличались друг от друга. Разве что один играл очень чистой ключевой водой, которая утекала к стене пещеры, где оказалась дыра в подземелье, круто обрывающаяся вниз. Второй ручеёк тоже утекал под скалу, но цветом он был похож на мутную воду реки, вырвавшуюся из ледяного зимнего заточения наверх, на воздух.

Интуитивно Наташа почувствовала, что выбирать надо ручей, напоминающий половодье. Хотя он и был довольно-таки мутный, неухоженный, но нёс живительную силу в своих струях, потому что эта энергия чувствуется интуитивно и передаётся на любые расстояния без всяческого технического участия, тем более без проводов. Даже на стенках базальтового русла кое-где появились лишайники, когда как ручеёк с чистой водой ничего кроме чистоты не обещал, разве что родниковый холод ощущался издалека. Придя к такому выводу, девушка, конечно же, предпочла мутную живую воду и ни за что не согласилась бы на чистую опрятную достойную смерть.

Она почти уверенно опустила зеркальце в мутный весенний паводок и даже закрыла глаза от страха. Но ничего не произошло. Более того, журчание ручейка показалось Наташе таким радостным, что она невольно улыбнулась. Тут же девушка вытащила зеркальце из мутной воды и с замиранием заглянула в него. Мальчики, стоящие недалеко, услышали радостный победный вскрик гостьи и облегчённо вздохнули.

– Теперь, тёть Наташ, идите сюда, – позвал её Никита. – Продолжим наше путешествие в Зазеркалье.

Женщина, приветливо улыбаясь, снова подошла к своим необычным друзьям.

Одной рукой она судорожно сжимала заветное зеркальце, другой приподняла подол траурного платья с затейливыми кружевными оборками и выглянувшей на минутку из-под подола белоснежной нижней юбкой, чем смутила своих юных проводников.

– Наверное, я действительно готова, – женщина опустила голову, ожидая, что же дальше придумают её кавалеры.

– Вы, тёть Наташ, скоро окажетесь в том мире, откуда можно не вернуться вообще, вам предначертано туда отправиться, – строго и очень серьёзно заговорил Никита. – Зеркало, хоть оно уже не разбитое и ваше, останется здесь у нас. Мы его вам отдадим потом, когда вернётесь.

– Надеюсь, это будет скоро? – тоже посерьёзнела Наташа.

– Не знаю, не уверен, – пожал плечами Никита. – Мы туда знаем дорогу, но сами ещё ни разу не ходили. Вовсе не потому, что боялись, а просто незачем общаться с андрогинами. Ещё не пришла пора. К тому же, нам старцы запрещают своевольничать. Мы до сих пор вам не говорили, но всему своё время.

Здесь, за пещерным озером, есть проход в наше царство, которое находится в ущелье в самом центре Рипейских гор. Ни со спутников, ни с самолётов нас разглядеть невозможно, поэтому до сих пор никто не нашёл к нам дороги. Да нам никого и не надо. Всё дело в том, что ваш сын Терёшка был у нас, но его утащила родная тётка, то есть, ваша сестра. Из нашего царства путь в Зазеркалье гораздо ближе, потому что мы живём, и будем жить по законам природы, завещанных Богом. Вы к нам ещё вернётесь, но не в этот раз. Потому что сейчас вам надо отправиться в Зазеркалье одной.

Так вот, зеркальце будет здесь же. В наших краях оно точно никуда не пропадёт. А если спокойно вернётесь, то ждите, мы очень скоро известим что и как. Ежели нам надо будет послать известие, то мы найдём вас даже в Крыму. Возможно, надо будет приехать не сюда, а прямо в Аркаим, что на Южном Урале. Знаете, как туда добраться?

– Найду, – уверенно кивнула Наташа. – А сейчас в том вашем зазеркальном царстве я смогу встретиться с сыном и сможет ли он вернуться со мной?

– Вряд ли, – покачал головой Никита. – Ваша сестра, если это действительно она, не отдаст вам мальчика. По крайней мере, пока не отдаст. Мы не знаем, где вы там окажетесь, не знаем, кто вас встретит и встретит ли. Может быть повезёт, и при переходе тюльпа[63]63
  Тюльпа (тибет.) – тонкий двойник. На Тибете тюльпу создают иногда для создания прислуги.


[Закрыть] появится, я не знаю. Зазеркалье – очень сложный лабиринт, совмещающий четвёртое и пятое измерения. Так что там много интересного, забавного и вместе с тем опасного. Ни с кем лишних, тем более, застольных бесед не заводите. Себе дороже окажется. Сестра, скорее всего, будет уламывать остаться там вместе с сыном. Только если променяете свою родину на чужую неволю, так безродной и сгинете.

Я не знаю, кто ваш отец и стоит ли поминать его, только он при жизни своей всё сделал для того, чтобы ваш род не угасал и развивался, но не здесь, а там, в кривом Зазеркалье. Очень часто оттуда посланцы являются для того, чтобы непременно забрать с собой выросшего здесь. Как будто в потусторонних измерениях душа уже развиваться не может. Хотя, не знаю, может быть и так.

Вспомните, в царствование Екатерины Великой с царицей случилось испугавшее всех происшествие. Григорий Орлов обходил ночью дворец, проверяя кирасиров Преображенского полка, поскольку проверять охрану, входило в его обязанности. И в тронном зале увидел царицу, медленно ходившую вокруг трона со скипетром в одной руке и державой в другой.

Поскольку Григорий был вхож в царские покои, поскольку видел царицу совсем недавно отходящей ко сну, он не поверил своим глазам вначале и решил наведаться в царскую опочивальню. Царица оказалась на месте в постели и даже ещё не спала. А услыхав россказни Орлова о двойняшке в тронной зале, тут же оделась и в сопровождении десятка гвардейцев прошествовала на то место, о котором говорил Григорий.

Распахнув двери тронной залы, царица действительно увидела себя, сидящую на троне… Надо ей отдать должное, Екатерина не растерялась или сделала вид, что её ничто не удивляет. Во всяком случае, она выгнала всех вон и о чём-то долго говорила с самозванкой. Потом вышла и отправилась в свои покои как ни в чем не бывало. В тронной зале после ухода царицы никого не было, а Екатерину Великую проснувшейся никто больше не увидел. Преставилась царица. Так что двойняшка за ней приходила и забрала в Зазеркалье.

– Только я ведь не царица, чтобы так официально за мной двойняшку присылать, – нахмурилась Наташа. – Зачем же я там нужна?

– Вы, тёть Наташ, знаете, что у вас глаза разные? – казалось, совсем не к месту спросил Терёшечка.

– Знаю, – чуть не прыснула девушка. – Конечно, знаю. Один правый, другой левый. Так?

– Не так, – Терёшечка взял зеркальце из рук гостьи и, держа его обеими руками, выставил перед гостьей.

– Взгляните на себя повнимательней, – подхватил Никита. – У вас глаза разноцветные. Левый глаз серый с искринкой, а правый – зелёный, даже с бирюзовым морским оттенком.

– Да, я это знаю, – кивнула Наташа. – Мама в детстве рассказывала, что у отца были такие же глаза, то есть разные, но один чёрный как смоль, второй зелёный. Может быть, это по наследству мне передалось. Всё же я думала, что цвет глаз не очень-то приметен со стороны. Обычно никто человеку в глаза не вглядывается, незачем.

– Напрасно вы так думали, – уверил Никита. – Но запомните на всякий случай, что у вашей двойняшки или сестры глаза точно такие же, как у вас. Она всегда делает и будет делать всё что угодно, но только в пику вам. Поскольку досадить сестре будет для неё отрадой на сердце. Вы с ней примерно как две стороны одной медали: аверс и траверс. От этого никуда уже не денешься. Спасти вас сможет только ваше решение, ваш выбор.

– Ох, Никитушка, – покачала головой женщина. – Ты мне прямо Армагеддон какой-то приписываешь. С чем и с кем мне придётся сражаться? Хотя, я ничему уже не удивляюсь.

– Последняя битва давно уже идёт меж силами света и тьмы, – парировал мальчик. – Весь вопрос в том: кто ты такой и на чьей стороне сражаешься. В этом сложном мире оказывается всё не так уж сложно. Кому ты поклоняешься – такова твоя суть. Недаром когда-то Христос говорил: «Судите Меня по делам Моим». Это касается любого человека, потому что любой из нас состоит только из того, что может, что хочет и к чему есть определённое стремление. То есть, опять же творчество!

– Интересно, – скабрёзно усмехнулась Наташа. – К какому же творческому воинству вы с Терёшечкой меня причислили? Ведь отец мой относится к инфернальным животным андрогинам, а яблоко от яблони недалеко падает.

– Зря вы так себя уничижаете, тёть Наташ, – отмахнулся мальчик. Недаром же мы вам помогаем! Если ваша близняшка, то есть, двойняшка принадлежит силам тьмы, это вовсе не значит, что вы всенепременнейше должны последовать за ней. Ведь не бывает света без тени и откуда бы вы узнали, что такое ночь, не будь её на самом деле. Каждый из живых людей состоит из нескольких ипостасей, живущих одна в другой, как в матрёшке. Если вы сейчас считаете энергию жизни, энергию любви вашим предзнаменованием, вашим маяком на всём пути в этом мире, то никаким андрогинам с этим не справиться. А если до сих пор вас мучают какие-нибудь искания, сомнения, если готовы кинуться в беспросветный омут сломя голову, то я вам не завидую.

– Ну, хорошо, – сдалась девушка. – Чему быть, того не миновать. Если мне сейчас выпало повоевать в тылу врага, так тому и быть. Ведь когда-то советские партизаны тоже в тылу фашистских войск шорох наводили. Почему бы и мне не попробовать?

– Вот и ладно, – обрадовался Никита. – Теперь, позвольте, я закончу свои соображения. Значит так. Оказавшись там, не поддавайтесь никаким соблазнам, уговорам и разговорам, я уже говорил. В особенности необходимо отказаться от всяческих угощений за исключением фруктов. Хотя ваша сестрица и яблоко отравить может. Ей необходимо заполучить вас вместе с сыном, тогда у неё будет доступ к более сильным источникам животворной энергии. Постарайтесь закутать себя в энергетическую плёнку. Если это удастся, то вы, как гусеница в коконе, для демонов окажетесь недоступна. Ведь никто из них не имеет права насильно забрать вашу душу, только с добровольного согласия.

Никита замолчал, разглядывая гостью в упор: поняла ли она всё как надо? так ли он доходчиво объяснил женщине, что надо делать? ведь женская душа – тёмный колодец, и не выкинула бы она никаких ненужных телодвижений, спасая своего сына. Терёшечка тоже молча, разглядывал девушку. Потом подошёл к ней, снял со своей шеи какой-то камушек, висевший до этого на его шее вроде оберёга, и протянул гостье, ставшей им за короткое время знакомства уже не чужой.

– Этот камушек, тёть Наташ, привезён к нам из Америки. Там в штате Пенсильвания, где протекает река Делавэр, есть ещё один Бермудский треугольник, который американцы называют Долговязым Чёрным Эдди. Хотя все камни Чёрного Эдди никакие не чёрные, а наоборот, красные. Только цветом и отличаются эти скалы от остального базальта. Вот разве что остальные камни петь не умеют, а эти красные звенят на разные лады как на хорошей православной звоннице.

– Это ещё что за чудо?

В ответ на вопрос Терёшечка достал из кармана карандаш и тихонечко ударил по висевшему на шее у Наташи камушку. Пещера тут же наполнилась звуками, как будто маленький весёлый колокольчик оповещал собравшихся о том, что он ещё живой, что умеет издавать неповторимые звуки, то есть радовать окружающих тонким удивительным звоном серебряного колокольчика.

– Этот камушек поможет вернуться в наш мир если туго будет, – пояснил Терёшечка. – Его надо только к третьему глазу на лбу приложить и подумать о том месте, откуда к нам пожаловали. Ещё камушек предупреждать о беде будет, как на корове ботало. Перед тем, как вернуться захотите, лучше вспомнить все даже очень мелкие детали того места, куда хотите попасть, и всё будет тип топ. Это получше всяких там советов как себя вести и что не делать.