Текст книги "Записки военного коменданта"

За время с 1945 года западные оккупационные власти, кажется, все перепробовали, чтобы нащупать слабые места, куда можно было нанести смертельный удар по единству рабочего класса Берлина. За эти годы они внедрили разного цвета профсоюзных реформистов, чтобы хоть как-то повлиять на единство рабочего движения в Берлине. Кто только не принимался за эту проблему – и известный профсоюзный бонза США Ройтер, и английские лейбористы, и самые опытные деятели английских тред-юнионов, и французские социалисты, и даже английские лорды «из рабочих». Разумеется, немецкие реформисты из Западной Германии негласно месяцами жили в Западном Берлине и негласно направляли деятельность господ Зуров, Шарновских. Ничто из этого набора не дало обнадеживающих результатов.

Пытались проникнуть раскольники в руководящие органы профсоюзов – тщетно. Пытались взорвать профсоюзы изнутри – также провалились. Стали открыто угрожать всеми доступными оккупационным властям средствами окрика, по-солдатски. Получили обратные, потрясающие результаты. Рабочие еще более сплотились. Тогда пошли на самую сногсшибательную меру. Социал-демократические лидеры придумали создать профсоюзную оппозицию и назвали ее УГО, что значит «Унион гезельшафт организацион». Но это незаконнорожденное дитя на глазах хирело и проникнуть в единые профсоюзы так и не смогло.

Но одному рекламному клерку, вставшему у руководства американской военной комендатуры, пришло в голову устроить нечто вроде социально-политического шоу. Он разработал и потом провел план соединения деятельности УГО по расколу профсоюзов Берлина с действием волшебной военной дубинки. Конечно, в данном случае надо было оставить на картине такого раскола свое кровавое факсимиле. Но в рекламе ничего без жертв не бывает. Да и это неплохо, надо же хоть чем-нибудь проявить себя, чтобы потомки на Потомаке и Шпрее время от времени вспоминали о нем. Но на это ушло около или чуть больше года, а империалистические верхи США торопили. И до осуществления этого шоу пришлось провести серию экономических санкций в Берлине. А суть шоу?

Сценарий довольно примитивный, солдатское шоу, что с него возьмешь. Но все же. УГО преобразовали в НОП – Новая оппозиция профсоюзов. Вскоре и ее преобразовали и назвали «Временное правление профсоюзов», которое решило действовать. И первым долгом оно постановило – зачеркнуть всю историю профсоюзов Берлина с 1945 года, отменить все решения, принятые Свободными едиными профсоюзами Берлина, а его руководящий орган ФДГБ на территории Берлина не признавать. Руководящим органом на территории Берлина должно быть УГО. Не откладывая в долгий ящик, в районах Западного Берлина начали явочным порядком занимать помещения ОСНП (Организации свободных немецких профсоюзов), конфисковывать имущество ОСНП, забрали все районные картотеки, а законно избранных неделю назад профсоюзных руководителей просто выгнали из помещения. Все это делали не оккупационные власти, боже упаси, эту черновую работу проводили социал-демократические лидеры в районах Западного Берлина.

Межсоюзническая военная комендатура была к этому времени уже взорвана, и для сепаратных действий западных оккупационных властей открылись большие возможности, неограниченные возможности. Но за 4 дня до взрыва МСК из французской комендатуры раздался звонок по телефону. Французский комендант на правах главного коменданта в этом месяце просил срочно прибыть в Штаб французской комендатуры по одному очень важному вопросу. Какой же вопрос предложил генерал Ганневаль? От имени трех западных комендантов он просил советского коменданта признать УГО на территории всего Берлина, включая и Советский сектор, как единственный орган профсоюзов Берлина.

Генерала Ганневаля спросили советские представители:

– Кто избрал такой орган? Кто отменил решение союзников, единогласно признавших еще в июле 1945 года ОСНП? Спросили ли вы берлинских рабочих, согласны ли они с этим требованием военных властей Западного Берлина? Кто дал нам право вмешиваться во внутренние дела берлинских профсоюзов? Почему берлинские профсоюзы пользуются урезанными правами на свою внутреннюю деятельность в сравнении с политическими партиями Берлина, которые не подвергаются дискриминациям, как профсоюзы? И, наконец, военные власти в Берлине призваны решениями Потсдамской конференции всячески поддерживать единство Германии и, разумеется, Берлина, а это ваше предложение посягает на раскол берлинских профсоюзов. Правильно ли это с точки зрения оккупационных властей и здравого смысла?

У генерала Ганневаля не были приготовлены ответы на поставленные вопросы. Советский представитель категорически отверг предложение западных комендантов и назвал это предложение провокационным. Расправа над профсоюзами Берлина шла своим чередом, но американские военные власти, конечно, с молчаливого согласия своих западных партнеров, занесли над Берлином самый страшный удар, который должен был привести столицу Германии к окончательному расколу. Это была западногерманская денежная реформа в Берлине. Берлин столкнули на двухвалютную систему или, как выразился лидер христианских демократов в Берлине господин Фриденсбург, превратили Западный Берлин в некое подобие «сеттльмента» в Шанхае.

Все говорило о том, что население города, ядром которого оставался рабочий класс, не принимало раскола города. Население оставалось на позициях единого города, тесно связанного с Восточной Германией. Мысль о расколе Берлина приводила население в панику. Империалисты не посчитались с настроением немецкого населения ни Западной Германии, ни тем более населения Берлина.

Представитель США в Германии генерал Клей объявил 8 января 1948 года о предстоящей акции слияния органов военной администрации американской и английской зон оккупации. Это было на следующий день после совещания в американском военном управлении во Франкфурте-на-Майне, американского и английского военных губернаторов, с премьер-министрами земель двух зон и представителями двухзонального экономического совета. Кроме этого, на совещание были приглашены представители ведущих немецких политических партий: от ХДС 14 представителей, от СДПГ – 10, от ЛДПГ – 3 представителя. Разумеется, все сторонники раскола Германии.

В феврале, 23 числа, началось в Лондоне секретное совещание представителей США, Англии и Франции с участием военных губернаторов зон оккупации Германии (Клей, Робертсон, Кениг), которое с перерывами длилось до 1 июня 1948 года. На этом совещании было окончательно решено отделиться от Восточной Германии. Иными словами – окончательно расколоть Германию и односторонне отменить решения Ялтинской и Потсдамской конференций союзников.

Советское правительство обратилось 13 февраля, еще до начала Лондонского секретного совещания союзников, к великим державам с заявлением, в котором указало, что вопросы, подлежащие рассмотрению на совещании, «являются такими вопросами, которые могут быть решены лишь с общего согласия всех оккупирующих Германию держав. Созыв указанного совещания в Лондоне является нарушением соглашений о контрольном механизме в Германии и нарушением Потсдамских решений об обращении с Германией, как с единым целым. Советское правительство не будет считать правомерными решения, которые будут приняты на этом совещании».

На заседании СКС 20 марта 1948 года, на заседании Контрольного совета западные представители в СКС отказались обсуждать декларацию Пражского совещания министров иностранных дел Чехословакии, Польши и Югославии, адресованную Контрольному совету, а также выполнить просьбу советского командования и отчитаться перед КС относительно директив, полученных соответствующими оккупационными властями в связи с работой Лондонского совещания.

Коммюнике о Лондонском совещании было опубликовано только 2 июня, а некоторые материалы – 7 июня.

Советское правительство и Польша подали инициативу созвать 13 февраля 1948 года совещание министров иностранных дел Болгарии, Чехословакии, Югославии, Польши, Румынии и Венгрии. Варшавское совещание разоблачило грубое нарушение Лондонским совещанием решений Ялты и Потсдама, совещание отказалось признать за Лондонским совещанием «законную силу» и «моральный авторитет». Совещание в Варшаве выдвинуло позитивную программу:

1. Проведение совместных мер по завершению демилитаризации Германии;

2. Установление на определенный срок контроля великих держав над русской тяжелой промышленностью с целью развития мирных отраслей русской промышленности;

3. Образование миролюбивого германского правительства;

4. Заключение мирного договора с Германией соответственно Потсдамским решениям, чтобы оккупационные войска были выведены из Германии в годичный срок;

5. Выработать мероприятия по выполнению Германией репараций.

Как известно, 20 марта в знак протеста советская делегация в Контрольном совете покинула заседание.

В конце мая 1948 года в Берлине были распространены слухи о предстоящей в Берлине денежной реформе, о введении западной марки.

Весь Берлин был поднят на ноги. Пришел поток телеграмм от берлинского населения с просьбой к советским оккупационным властям не допустить роковой ошибки и не вводить в Берлине западную денежную марку. Начались массовые демонстрации населения, забастовки на предприятиях. Рабочие бросали работу и выходили на улицу с резкими антиамериканскими лозунгами. Демонстрации подходили к берлинской ратуше, где заседало берлинское собрание депутатов, и требовали не допустить западной денежной марки в Берлине. Правых депутатов поименно называли предателями и еще более оскорбительными словами. Демонстранты врывались в ратушу и открыто требовали не дать совершиться американскому произволу над населением Берлина.

Представитель американских вооруженных сил в Берлине полковник Хаули 16 июня хлопнул кулаком по столу и ушел с заседания Союзной комендатуры. Американцам это было очень необходимо. Они развязали себе руки и начали проведение денежной реформы в Берлине. К 10 июля денежная реформа в западных секторах была уже закончена.

Но население только начинало активные акции протеста против учиненного американцами произвола над населением города. 24 июня 1948 года западные коменданты в своих секторах объявили боевую тревогу. Улицы города были захвачены солдатами, броневиками, танками. Паника достигла таких пределов, что Клей был вынужден выступить по радио и заявил, что американцы из Берлина не уйдут и не капитулируют. От него требовали ответа об отмене введенной в Берлине западной марки. Он, по сути дела, пригрозил: мол, имейте в виду, мы не уйдем из Берлина, и нам с вами надо ладить.

Что принесла двухвалютная ситуация в Берлине? На 14 июля было закрыто или разорено 385 промышленных предприятий. Безработица достигла 158 000 человек рабочих.

В западных секторах города начали действовать черные биржи. Шел бойкий обмен марок по курсу 1: 4 в пользу западной марки. Более 160 000 рабочих и служащих Советского сектора, работавших в учреждениях и на предприятиях Западного Берлина, стали получать зарплату западными марками, а товары покупали в Советском секторе, и, напротив, – около 150 000 рабочих и служащих Западного Берлина работали в Советском секторе, получали заработную плату в марках Восточного Берлина, а продовольственные товары были вынуждены покупать по месту жительства, а там восточные марки не принимались, или их надо было обменивать на черной валютной бирже по курсу 1: 4. Иначе говоря, заработная плата этой части берлинцев уменьшилась сразу в четыре раза, и этой части берлинцев стало просто невыносимо жить. Безработица катастрофически ползла вверх. По данным западноберлинского магистрата, безработица в Западном Берлине к концу ноября 1949 года подскочила до 267 000 человек на 496 589 рабочих Берлина. Иначе говоря, безработным стал каждый второй рабочий Западного Берлина.

Советские военные власти предприняли шаги предоставления работы безработным Западного Берлина в Советском секторе. Немедленно было отдано распоряжение военных властей Западного Берлина – о запрещении переходить на работу в Советский сектор.

Однако беспокойство, постоянно возрастающее в Берлине, донимало и тревожило западные оккупационные державы. В августе 1948 года в Москве состоялось совещание между Сталиным, Молотовым и послами США, Англии и Франции. Советское правительство предложило на этом совещании следующую программу:

А. Советское командование отменит введенные в последнее время транспортные ограничения между Берлином и Западной Германией;

Б. Одновременно в Берлине будет введена в качестве единственной валюты немецкая марка Советской зоны, а западная марка «Б» будет изъята из обращения в Берлине.

30 августа было достигнуто соглашение в отношении совещания четырех правительств в виде Совета министров иностранных дел для обсуждения любых неразрешенных вопросов, касающихся Берлина, и, второе, любых неразрешенных проблем, затрагивающих Германию в целом. Советское правительство выразило пожелание, чтобы проведение в жизнь Лондонских решений относительно создания западногерманского правительства было отложено до этого совещания.

Но правительства западных держав дезавуировали своих представителей на этом совещании и игнорировали достигнутые там соглашения.

На последовавших переговорах главкомов в Берлине западные представители отвергли согласованные решения и потребовали установить контроль трех западных держав над эмиссией денег в Советской зоне оккупации.

Западные державы незаконно передали вопрос о положении в Берлине в Совет безопасности, заявляя, что якобы в Берлине создается обстановка, угрожающая и международному миру. Советское правительство заявило протест и отвергло претензии западных держав, так как берлинский вопрос подлежит решению держав, несущих ответственность за оккупацию Германии, а положение в Берлине урегулировать на основе соглашений от 30 августа 1948 года.

29 октября 1948 года опубликованы ответы Сталина на вопросы корреспондента «Правды», где указывалось, что западным державам нужны не соглашения, а разговоры о соглашениях, сорвать соглашения и взвалить вину на СССР.

В январе 1949 года Сталин, отвечая на вопросы директора агентства «Интернейшнл нью сервис», снова заявил о готовности решить берлинский вопрос на основе одновременного снятия Советским Союзом и западными державами транспортных ограничений, если западные державы согласятся рассмотреть германский вопрос в целом на сессии СМИД (то же о встрече Сталина и Трумена и заключении пакта мира). Однако соотношение сил резко изменилось в пользу лагеря мира, и западные державы согласились на созыв Сессии СМИД в Париже.

Однако марионеточное западногерманское государство было создано в сентябре 1949 года, а в октябре – ГДР.

На раскол немецких органов самоуправления западные военные власти в берлине потратили более года, пока не развалили левые силы, державшиеся за единство Берлина, пока не сколотили и не натренировали кадры раскольников, послушные западным оккупационным властям. Эта команда была составлена из крайне правых СДПГ, их лидеров ХДС. Они помогли им снюхаться, вступить в блок и начать действовать. Любопытно такое обстоятельство. В октябре 1946 года относительное большинство получили социал-демократы, а во главу раскола берлинских органов самоуправления американцы поставили махровых правых из ХДС, Фриденсбурга. Только ему доверили это щекотливое дело. Он был надежным раскольником, он все же друг Аденауэра. Социал-демократы были отнесены на задворки. Раскол берлинской полиции осуществлялся военными властями западных держав, и тоже руками Фриденсбурга. Раскол велся исподволь, на протяжении полугода, как только Фриденсбург стал в магистрате определять американскую политику.

Формально говоря, берлинские органы самоуправления раскалывали под пристальным присмотром и правые лидеры СДПГ и ХДС. Тут только при пристальном рассмотрении можно было заметить следы «солдатского сапога американцев и англичан», почерк американской разведки. А в расколе профсоюзов их превосходительства западные коменданты оставили свои дражайшие подписи. Команда для раскола профсоюзов из немцев была создана, но она не справилась со своей задачей. Раскольники только шумели, создавали фон, а запрет на деятельность Свободных немецких единых профсоюзов был наложен оккупационными властями западных держав, и тут они действовали по всем правилам «военной демократии». Но и это сказано не точно. Оккупационные власти действовали по сценариям желтых профсоюзов, – АФТ – КПП, опытных канатоходцев из тред-юнионов. Немецкие раскольники были так дискредитированы своими связями с фашистами, что их авторитета на раскол профсоюзов было недостаточно. И оккупационные власти США, Англии и Франции ничего не могли придумать, кроме как оставить свои следы на оригинале истории раскола берлинских ОСНП. Впрочем, это ни тогда, ни теперь никого не смущало. Все ловко прикрывались нелепыми байками антикоммунизма. Во всем видели ужас наступающего с Востока советского коммунизма. Так было тогда. А теперь? Такая же картина и теперь. Только теперь делают это половчее и похитрее, а суть одна и та же.

Межсоюзную комендатуру взорвали так спешно, как если бы рекламный клерк показывал публике фокус-покус или товар, который надобно только метнуть перед зеваками. Пришел комендант одной западной державы на заседание комендантов, как это делали все на протяжении четырех лет, но пришел с намерением поучать всех других своих коллег. А ему стали задавать вопросы, касающиеся односторонних действий в Берлине в обход Межсоюзнической комендатуры касательно раскола Берлина. Он посчитал, что представляет великую страну и не должен объясняться, стукнул кулаком по столу, сказал, что он оставляет за себя своего адъютанта, и покинул заседание, предварительно стукнув дверью, чтоб все знали, что он вышел и не вернется. Так закончила свою деятельность Межсоюзническая комендатура. До него государства-победители долго обсуждали, как устроить управление столицей Германии, а он хлопнул дверью и положил конец всему, что решали до него. Следует сказать здесь, что начальники данного начальника вроде бы как осудили поступок, сказали, что это грубовато сделано, и кулаком по столу стучать не позволено даже президенту США. Ему предложили отставку, а он заартачился и ушел. И, видимо, сделал промашку. Пора эта в Берлине была соблазнительная для бизнеса. И он попробовал поиграть на валютной бирже. И надо же случиться такому казусу. Вылезла наружу крупная спекуляция валютой. Сей превосходительство был уличен своими же товарищами по спекуляции. Товарищи были им обмануты. Те решили проучить непорядочного партнера и в американском клубе публично избили его. Погорел, бедолага! И уж после такого скандала надо было оставить выгодное местечко и отправиться восвояси, в Америку. Там все позволено.

Со спекуляцией валютой мы забежали вперед. Сама-то спекуляция возникла, но возникла не вдруг. Она имела свою историю.

Раскол Берлина оказался не такой простой задачей, значительно более сложной, чем раскол Германии. Хотя и та задача была не из легких. Мало было расколоть город, органы самоуправления, межсоюзную комендатуру, надо было определить основную цель раскола и хоть как-нибудь убедить в этом население Западного Берлина. Раскалывая Германию, американские империалисты посчитали, что им легче будет подмять под себя Европу, насадить на ее территории военные базы, опутать кабальными экономическими договорами, проникнуть в национальную экономику со своим капиталом, поставить Европу себе на службу, отнести опасность от своих границ на случай войны подальше. А Берлин? Берлин должен был играть роль форпоста США внутри социалистического лагеря. Вот поэтому-то и решено было привязать экономически Западный Берлин к Западной Германии – создать единую валютную систему.

На Западе деловые люди отдавали себе отчет в том, что это нанесет страшный удар по народным массам. Две валюты в одном городе? Это неслыханно, если не считать колониального сеттльмента в Шанхае. Когда спросили главного поборника двухвалютного Берлина Фриденсбурга, он так и сказал: «Что ж, ничего нет удивительного». И согласился на Шанхай. Но он запамятовал, что Шанхай переживал тогда, в начале нашего века, господство англо-французского государства, и сеттльмент – не что иное, как выражение этого господства. А Берлин-то не колониальный, хоть и оккупированный, но свободный город, в колониальном смысле слова. Так вот и получилось, что бургомистр Фриденсбург благословил в собрании депутатов Берлина двухвалютный Берлин «по типу Шанхая». Но с Фриденсбурга как с гуся вода. Он, не краснея, продолжает проповедовать эту идейку. Попробуем проследить события тех лет.

19 июня 1948 года берлинские газеты полны самых бойких заголовков и ошеломляющих прогнозов по поводу денежной реформы, уже объявленной в Западной Германии. Население волнуется, спрашивает, что будет с нами? Оно еще верит, что в Берлине будет единая валюта Советской зоны. Берлинец, по простоте душевной, исходил из того, что он всеми корнями на протяжении столетий врос в окружающую Берлин территорию Германии. Ему без нее не жить. Он верил, что ни у кого не поднимется рука посягнуть на эти исторически сложившиеся связи.

Все берлинцы, как и все немцы всей Германии, понимали, что введение двух валют в одной стране – это фактически раскол страны.

21 июня 1948 года. В Берлине растет беспокойство среди населения всех секторов. Советские военные власти не высказывали своих оценок по этому поводу. Беспокойство населения усиливается. Резко подскочили цены на продовольствие. Буханка хлеба стоит 120–180 марок, фунт масла – 800—1000 марок. Из районов Западного Берлина поползли слухи, что западные оккупационные власти ужу закончили подготовку своей денежной реформы в Западном Берлине.

21 июня 1948 года. Берлин полон слухов, что между 18 и 20 часами будет объявлена денежная реформа в Советской зоне. В магазинах пропали товары. Прилавки пусты. Частные фирмы прекратили перевозить грузы. Черный рынок замер. Повсюду торгуют только долларами. Один доллар стоит 1200–1500 марок. Магистрат не работает. На телефонные звонки никто не отвечает. Офицеры западных комендатур в магистрате совещаются.

22 июня. Буханка хлеба стоит 300–500 марок. Население охвачено страхом голода, который оно пережило всего лишь три года назад.

На предприятиях Берлина всех секторов проходят собрания, забастовки. Повсеместно требуют единой денежной системы для всего Берлина – валюты Восточной зоны. Забастовками охвачены предприятия Западного Берлина. Западные коменданты усилили военные репрессии. На предприятиях запрещены собрания рабочих. Отдано распоряжение всеми западными комендантами, что заявки на разрешения о проведении собраний представлять комендантам за 8—10 дней до начала собрания.

23 июня. Советская Центральная комендатура в 13.00 проводит совещание бургомистров районов своего сектора. На совещании объявлена инструкция о денежной реформе в Советском секторе.

На предприятиях всех районов Берлина, вопреки запрету западных военных властей, проходят бурные собрания. Избираются делегации с наказом требовать от городского собрания депутатов единой денежной реформы Восточной зоны. «Берлину нужна единая социально справедливая денежная реформа. Мы требуем от собрания депутатов и магистрата – поддержки предложения рабочих провести денежную реформу, как и в советской зоне».

23 июня 1948 года. 10.00. Назначено заседание магистрата. Руководство СДПГ и ХДС сорвало заседание под предлогом отсутствия указаний оккупационных властей.

В 15.00 РИАС передало по радио: «Магазины будут закрыты, кроме продовольственных. В Западном Берлине будет проведена денежная реформа, будет проведена на западные марки».

В тот же день берлинская ратуша, где заседало собрание депутатов Берлина, была обложена демонстрантами. На митингах, которые проходили тут же, выступали рабочие и требовали единую денежную реформу с Советской зоной, как единственно правильную. В здание ратуши вошли делегации от рабочих и потребовали от собрания депутатов того же.

На собрании депутатов выступала Луиза Шредер. Она заявила, что дано указание районным магистратам действовать согласно указаниям оккупационных властей. Рабочие освистали ее, назвали предательницей.

На собрании депутатов выступил Аккерман, представитель СЕПГ. Он заявил от имени своей партии, что СЕПГ против такой политики и предложил собранию взять интересы народа под защиту.

На этом собрании выступил директор Фриденсбург, представитель и лидер ХДС. Он обосновывал правомерность двухвалютной системы хозяйства тем, что в истории есть такой пример, когда в Шанхае, в иностранном сеттльменте, существует самостоятельная денежная система; хадээсовцы виляли и балансировали, как могли, чтобы выполнить заказ американских хозяев.

Зур, представитель СДП, выступил с оправданием такой двухвалютной системы и предложил магистрату квоту доверия. А магистратом в это время уже полноправно руководил христианский демократ Фриденсбург. Словом, кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку. Но для вида предложил потребовать от оккупационных властей единой денежной реформы, но если это не удастся, то городское собрание признает существование двухвалютной системы.

Когда выходили из ратуши Нойман, Сволинский, Шредер, демонстранты пытались избить Ноймана. Рабочие пикеты не допустили этого. Но их машины сильно помяли.

Демонстрация у городской ратуши к 21.00 все нарастала. Отовсюду шли с одним требованием: провести денежную реформу, как в Советской зоне.

В западных секторах 23 июня введена западная марка.

24 июня 1948 года. Коменданты Западного Берлина объявили военную тревогу. По улицам секторов усиленно патрулируют военные машины, масса грузовых машин с солдатами, вооруженными автоматами. Курсируют танки, бронемашины. Одна бронемашина проскочила в район Трептова. Видно, в таком деле без провокаторов не обходится.

Когда в западных секторах усиленно курсировали танки и бронемашины, автомобили с солдатами, в 10.00 были открыты обменные пункты. Сам обмен начался в 11.00. У зданий обменных пунктов собиралась толпа. Немцы кричали: «Нам нужна свободная Германия!»

Радио довольно часто передавало заявление генерала Клея: «Америка Берлина не покинет!»

Положение в Берлине создавалось раздражающе ненормальное. Жители требуют одного, а западные власти, будто не замечая настроения берлинцев, продолжают менять деньги на западную марку и с ослиным упорством твердить, что «американцы Берлина не оставят».

30 июня союзники принимают и подписывают в Москве четырехстороннее решение о восстановлении валютного единства на базе валюты Советской зоны.

Не успели западные представители вернуться из Москвы в Берлин, начальство дезавуировало их, как будто все, что они делали в Москве, – сущая шутка.

10 июля 1948 года денежная реформа в западных секторах Берлина была закончена.

Попробуем проследить, как эта реформа отразилась на людях, на производстве, торговле, экономических связях в городе и между Берлином и окружающими Берлин районами.

На 14 июля была остановлена работа на 385 предприятиях Западного Берлина. Безработица достигла 160 000 человек рабочих. «Страдания людей трудно поддаются учету!» – так пестрели газетные заголовки.

14 июля 1948 года опубликована нота советского правительства по берлинскому вопросу.