Текст книги "Созерцатель"

– Христос Воскресе! – радостно заорал нищий.

– Воистине воскресе! – воскликнул я. В пяти шагах от нас стоял суровый казак-охранник. Он не бросился на нас и не повалил, не прижал лицом к брусчатке, не скрутил руки за спиной и не надел наручники – он улыбался и одобрительно кивал головой.

– А Христос-то Воскресе! – снова удивил меня новостью нищий, во весь голос.

– Воистину Воскресе! – вопил и я.

Так мы двенадцать раз прокричали пасхальное приветствие, поклонились друг другу в пояс и, довольные, разошлись.

На душе стояла радость. Мне подумалось тогда, как же, наверное, здорово в Царствии Небесном славить Христа, если даже здесь, на земле, тебя обливает свет с ног до головы, как святая вода из рук дьякона – обильно и освежающе!

Картину Семирадского я повесил у рабочего стола. Часто смотрел на неё и размышлял: как бы я вёл себя в присутствии Спасителя? О, я бы глаз не отвел от Него. Я бы на всю жизнь запоминал бы каждый жест, каждое слово, выражение лица, жесты рук…

…Покой сошел на меня, как свет вышедшего из-за туч солнца – и всего с ног до головы окутал безмятежным теплом тишины. Я сидел у ног Христа и впитывал каждое Его слово, каждый жест, выражение лица… Раньше искал я Точку покоя внутри себя, как некое сакральное место в сердце. Но оказалось, это не местоположение, а состояние всего твоего существа. Это, наконец, состояние максимально возможного для тебя смирения, когда гордость сокрушена, стёрта в пыль, а на её место с Небес нисходит эта необычайно тёплая тишина.

В тот миг перестало существовать всё материальное окружение моей души. Она, как та птица, взлетела на крыльях, поднимаясь в восходящих потоках воздуха. Только вместо мышечных усилий крыльев, вместо подъемной силы упругого ветра – самое таинственное, самое загадочное, самое прекрасное во вселенной слово поднимало меня от суетной земли в невероятные высоты Небес. И слово это звучало так желанно и благозвучно: Иисус.

Имя это уже не произносилось губами – оно пульсировало во мне просто и естественно, как сердечное биение, которое после инфаркта радостно слышит в груди исцелённый сердечник. И тихо радуется этому ритмичному, здоровому биению самого важного органа тела.

Вдруг я почувствовал, что меня подняли на максимальную высоту и теперь от меня ожидают нечто большего, чем просто покаянная Иисусова молитва. Сами собой где-то в глубине души возникли слова, и робко сложились в самую главную молитву. Я благодарил моего живого Господа за то, что Он открылся мне, за то, что Он взял моё спасение в Свои руки, просил прощения и оставления грехов моих, дарования мне божественной милости. Потом передо мной стали проходить близкие, потом дальние, совсем забытые люди – и я молился о них. Я чувствовал, что каждое слово моё, каждое имя внимательно и желанно выслушивается Вседержителем и Царем царей.

Но вот слова иссякли, молитва прекратила плавное течение. Напоследок я испытал огромную тихую радость и… всё прекратилось. Долго еще я приходил в себя. Душа моя никак не хотела возвращаться с блаженных высот в пыльные мрачные низины суетной земли. Тонкая печаль об ушедшем счастье, мягкая тяжесть усталости навалились на меня, приводя в чувства, вполне земные. За окном розоватым топленым молоком разливался по городу восход солнца, рассвет нового дня новой жизни.