Текст книги "Три войны"

«Господи! Спаси и помилуй!» – шептал ученый побелевшими губами. Пришелец еще раз осмотрелся, задержал взгляд на побледневшем под стеклом скафандра Игоре, усмехнулся, обнажив ряды острых зубов, и его ладони на мгновение засветились неоновым светом. Пришелец утробно зарычал и изобразил толкающее движение руками, металлическая дверь заскрипела и прогнулась, лопнув затем этакой розой с кучей вывернутых наружу острых лепестков. В образовавшееся широкое отверстие влетело несколько визжащих трассирующих пуль. Монстр рыкнул и хлопнул ладонями по стене, коридор за разорванной дверью взорвался мириадами осколков облицовочной плитки. Каменные острия разлетелись во все стороны, сражая вооруженный наряд. Можно было заложить голову, что несчастные мертвы. Демон разрушения, которого ученые по недомыслию высших сил притащили на Землю, шагнул за порог, после чего остановился.

Смекалов думал, что его уже ничем нельзя удивить, но появившиеся вокруг демона электрические разряды свидетельствовали как раз об обратном, монстр развел руки в стороны и хлопнул в ладоши…

* * *

– Товарищ полковник, Валерий Михайлович, какие будут приказания?

Полковник Стриж обернулся и посмотрел на майора налитыми кровью глазами. В операторском зале стало еще тише, хотя там и так было глухо, как на погосте. Четвертая группа в полном составе смотрела на экран, транслирующий происходящее в секторе переходной камеры пространственной установки. Вторая часть операции по «извлечению» пошла совсем не так, как планировалось. Полковник и его пристяжные еще не знали, что первая часть завершилась не совсем чисто. Казалось, все было продумано до мелочей, при разработке плана был учтен каждый пунктик и проработаны самые фантастические варианты развития событий, но на ТАКОЕ никто не рассчитывал. Десяток трупов за три минуты и разнесенные вдребезги переходная камера и тамбур, разрушенный до основания коридор сектора «А», и конца этому не видно. Сын Керимова. Если ЭТО можно было назвать сыном, хм-м, даже человеком назвать «сына» у некоторых не поворачивался язык, уничтожал все и вся на своем пути.

– Отрабатывайте вариант «красной» биологической угрозы. Это приказ! – прохрипел полковник и повернулся к экрану. Люди в зале в шоке замерли и посмотрели на объемную схему помещений третьего сектора и, соответственно, третьей установки, высвеченную на одном из мониторов. Вариант «красной» угрозы подразумевал под собой полную блокировку опасного участка, вплоть до уничтожения сектора. Стриж протянул руку и нажал кнопку интеркома. – Говорит полковник Стриж, в третьем секторе объявлена «красная» угроза. Приказываю начать аварийную эвакуацию персонала из секторов, смежных с зараженным.

– Осадчук… – полковник недоговорил.

Сын Керимова широко развел руки и хлопнул в ладоши, главный экран мигнул и погас, с громким треском разлетелись все лампы в потолочных светильниках. Согласно правилам безопасности, светильники должны были быть выполнены во взрывозащитном исполнении, но при монтаже половину плафонов просто не установили, а потом было как-то не до них, поэтому на людей посыпался дождь из стекла. Из помещения, в котором находилась охрана, послышался душераздирающий крик. Вчера вышел из строя один из мониторов видеонаблюдения и его временно заменили на девятнадцатидюймовый с кинетической трубкой – вот он-то и взорвался прямо в лицо охраннику. Со всех сторон несло паленой изоляцией. Одномоментное короткое замыкание электрических цепей вывело из строя все компьютеры и серверы. Создавалось такое впечатление, что в подземном научном центре взорвалась маленькая атомная бомба или другой заряд, генерирующий мощный электромагнитный импульс. Третий сектор и некоторая часть второго погрузились во тьму, горные породы и специальные меры, которые были предприняты в далекие восьмидесятые годы на случай атаки Центра оружием массового поражения, защитили большую часть оборудования и генераторы. Научный центр сохранил работоспособность, хотя люди в третьем секторе ничего об этом не знали.

Сработало устройство, которое запускало аварийное освещение от аккумуляторной батареи, под потолком зажглись несколько аварийных светильников.

– Товарищ полковник. – Лицо Осадчука в красном свете приобрело гротескный вид.

Стриж отложил в сторону вышедшую из строя рацию и повернулся к подчиненному:

– Вы знаете, что делать, – сказал полковник.

– Есть!

Зал тряхнуло, где-то что-то взорвалось. Полковник, не обращая внимания на внешние раздражители, замер словно статуя, на его лице застыло угрюмое выражение и только одинокая подрагивающая под левым глазом жилка говорила, что перед учеными живой человек.

Когда вручную были открыты двери и ученые выскочили в короткую переходную галерею, в окно которой можно было видеть своды гигантской пещеры, до их слуха донеслись звуки автоматных очередей. Неожиданно на одной из стен пещеры, там, где находился зал третьей установки, вспухло огненное облако…

– Быстрей, быстрей! Шевели мослами! Твою мать, не успели…

Мощные задвижки полностью перекрыли все пути отступления. С тихими хлопками закрывались диафрагмы на вентиляционных шахтах. Умные компьютеры центрального «мозга» центра посчитали ситуацию критической и приняли соответствующие меры.

* * *

Андрей смог обуздать внутреннего зверя через десять минут, когда действие неизвестного газа сошло на нет. В памяти остались разгромленные по кирпичику коридоры и убитые люди, большинство из которых были вооружены…

Он плотно сжал челюсти и выпустил воздух между зубов. Тарг и Близнецы всемогущие – люди были вооружены автоматами. Тарг, Тарг, ТАРГ, ОН НЕ НА ИЛАНТЕ! Андрей хотел выбраться через пролом в стене, на пробивание которого пришлось израсходовать добрую половину магического резерва, но тут что-то остановило его. Взгляд зацепился за светящуюся надпись над дверью в противоположном конце зала с какой-то аппаратурой и блоками, напоминающими установку отца, что-то было знакомое в буквах. Сумрак магическому зрению не был помехой.

Андрей осторожно подошел к двери и без сил опустился на пол.

– «Аварийный выход», – шевельнулись губы.

Надпись была на русском языке. Тарг и лысые гномы, приехали… Его непонятным образом нашли и перетащили на Землю, в груди похолодело. Андрей оглянулся, да, эти блоки до зубовного скрежета напоминали те, что он видел на плацу. За металлической дверью послышался какой-то скрежет, зачерпнув энергии из остатков внутреннего резерва, он, на всякий случай, сформировал схему «тарана» и еще пару хитрых плетений (на большее не хватало ни сил, ни маны, а трогать энергию из второй ипостаси было верхом глупости) и осторожно повернул ручки двери. Тишина, ничего не произошло, он толкнул дверь ладонью.

Сколько говорилось, что любопытство кошку сгубило, но некоторым невдомек, суют нос, куда не следует. Время сжалось, перед межмировым путешественником, в тусклом свете аварийного светильника, стоял высокий парень в изорванном армейском камуфляже и с коротким маленьким автоматом в руках. Лицо парня было обожжено, из глубокого пореза на левом плече на пол капала кровь. Полубезумный взгляд человека столкнулся с взором темных провалов на лице оборотня. Андрей шарахнулся вправо.

– А-А-А!

На конце дула автомата расцвел огненный цветок. Пук-пук-пук, бешеные осы ударили Андрея в грудь, отбросив его на пару метров назад, последняя оса ужалила в левое сердце. Заготовленное плетение «тарана» сорвалось с рук. Автоматчик, сложив губы буквой «О», выпучил глаза и отлетел к противоположной стене, приложился головой о шершавую штукатурку и кулем съехал на пол.

Андрей услыхал топот ног, но двигаться не было никаких сил. Сознание сделалось вязким, последние резервы магии были направлены на лечение ран. Чувствуя, что медлить нельзя, он нырнул в сэттаж – надо… Что «надо», он додумать не успел, от сильного удара по голове наступила тьма…

Россия. Н-ск. Секретный научный центр. Месяц спустя…

Генерал-майор Санин, заложив руки за спину и сцепив ладони в замок, лениво покачивался с пятки на носок. Тихо поскрипывали новенькие кожаные туфли. Через широкое окно обзорной галереи открывался отличный вид на гигантскую пещеру, освещаемую многочисленными всполохами сварочных аппаратов. Санин прохаживался вдоль оконных проемов, и особенно яркие вспышки заставляли лицо генерала принимать потусторонний, гротескный вид, темные тени, падающие на противоположную стену, корчились в каком-то диком танце. Полковник Ланцов, заложив пальцем страницу в толстой папке, бездумно смотрел на пляски теней.

– Пляски теней, – неожиданно сказал генерал, коснувшись рукой шершавой стены.

– Что? – очнулся полковник.

– Я говорю, что наша возня напоминает мне пляски теней, – повторил Санин, указав на дергающуюся тень. – Как ни крутись, ни дергайся, от хозяина не оторвешься. Чувствую себя марионеткой, которую опытный кукловод дергает за ниточки и заставляет зрителей думать, будто кукла живая.

– Владимирыч, с чего тебя опять на философию потянуло? – спросил Ланцов, отложив папку на столик.

– С такой жизнью, Игорь, вольно-невольно философом станешь. – Генерал замолчал, крутнулся на каблуках и в упор посмотрел на подчиненного и друга в одном лице. – Я думаю, Игоряша, серьезно думаю о том, что нам следует умыть руки и затеряться в тени.

– Продолжай, мне интересен ход твоей мысли. Это как-то связано с… – Полковник постучал пальцем по закрытой папке с бумагами.

– Связано, – односложно ответил Санин, бросив взгляд на указанную канцелярскую принадлежность.

– Так-так. Какие строчки тебе не дают спокойно спать? – продолжал вопрошать Ланцов. – Ученая братия просто кипятком писает от открывающихся перед ней горизонтов, как они еще мальца на составляющие не разобрали, не представляю, а ты вдарился в черную меланхолию.

– Надо было Стрижу его добить, – тихо сказал генерал.

– Что-о?

– С мертвыми меньше проблем, я не представляю, что он с нами сделает, когда очнется.

– Если очнется.

– Не если, а когда! – Санин сжал ладони в кулаки. – Идиоты! Они думают, что он будет служить им. Игорь, я сто раз смотрел запись, такие, как он, ни за что не становятся марионетками.

– Наверно, ты прав, Саша, но как это объяснить московским тузам? Бойня, конечно, впечатляет. Какие-то десять минут – и три десятка трупов, я до сих пор с содроганием вспоминаю коридор, ведущий к переходной камере, и насаженных на каменные острия парней. Охренеть, он будто бабочек на иглы наколол, как подобное возможно? На Земле же нет магии!

– Не знаю, какие секреты скрывает наш бренный шарик, но все эти восторги вокруг взятых у парня образцов у меня в печенках сидят.

– Ладно тебе, Владимирыч, мне кажется, что ты накручиваешь лишку.

– Лишку?! Игорь, разуй глаза, – пацан не человек! НЕ ЧЕЛОВЕК! Пусть он выглядит как повзрослевший младший Керимов, но анализы ДНК кричат об обратном. Ты видел его глаза? Не может человек так измениться за три года. Не одному мне кажется, что это не сын Керимова. Все охи и ахи вокруг регенеративных способностей и иммунитета, которому позавидуют акулы и тараканы, зашоривают глаза, яйцеголовые так и не разобрались в механизме чертовой регенерации. Ты читал, что все функции организма «сыночка» заторможены в десятки раз, но тогда каким образом происходит восстановление развороченной автоматной очередью грудной клетки? И что это за всплески мозговой активности, особенно в последние сутки? За месяц от ранений остались только шрамы. Нам надо думать, как и с какой стороны к нему подходить, когда он выйдет из комы, а не восторгаться реакцией тканей на раковые клетки и наличием второго сердца.

– Все высказал? Платок дать? Сопли утереть?

– Пошел ты!

– Только после вас.

– Не ерничай, я серьезно, Игорь. Не знаю, как ты, а я умываю руки.

– Предчувствие, как перед захватом?

– Да, но тогда оно не так остро резало нервы. Я привык доверять пятой точке, а сейчас она просто кричит мне, чтобы я бросил Центр к чертовой бабушке и бежал отсюда без оглядки.

– Твоя позиция мне понятна, но ты забываешь о второй стороне медали или нарочно о ней не говоришь.

Генерал хмыкнул:

– Ты о коллегах из конкурирующих структур?

– О них. Признайся, тебе не нравится, что у тебя отбирают нити управления Центром, а также появление на закорках многочисленных наблюдателей от контрразведки и министерства обороны.

– Все дело в информации, Игорь. Неудача Стрижа и тот поток грязи, который образовался вследствие этого, перевалил критический уровень, за которым сохраняется секретность. Вместо того чтобы по-тихому отправить Валеру пасти пингвинов, командование затеяло бучу с расследованием, а такие люди, как Стриж, если тонут, то непременно тянут за собой пару-тройку человек. Кто-то из его команды подсуетился и слил информацию на сторону, таким образом купив индульгенцию от грехов и место на Колыме, а не на Антарктическом шельфе. Скоро сведения просочатся до ушлых зарубежных ребят, и тогда конец нашему подземному сидению. Что знают двое, то знает свинья.

Санин замолчал, повернулся к окну и уперся лбом в холодное стекло. Ланцов прав как никогда, у него тихой сапой отбирали реальную власть в научном центре. Командование не смогло обеспечить секретность и теперь крутилось, как уж на сковородке, пытаясь отыграть и нашим и вашим, чем только усугубляло ситуацию. Санин избежал разборок месяц назад, когда взяли за ноздри Стрижа, и смог оставить за собой пост куратора проектов, но как надолго? Суровая действительность наваливалась на плечи пожилого мужчины тяжким грузом. С одной стороны его давило командование и конкуренты, со второй навалился Керимов, который не поверил в версию автокатастрофы, из-за которой пострадала его младшая дочь. Уснувшую девчонку накачали спецпрепаратами, блокирующими воспоминания за ближайшие несколько часов, и чтобы как-то скрыть и оправдать внезапную амнезию, дуболомы из команды Стрижа устроили ДТП с микроавтобусом, который якобы подвозил девочку до дома, да только вместо фиктивного ДТП получилось настоящим. Работали грубо и топорно, придумывать что-то изящное не было времени. Стриж, напуганный последствиями разгрома третьего комплекса, приказал второй команде дать задний ход, те, естественно, напортачили, не учли некоторых толстых обстоятельств. Возле самого дома, где проживали Керимовы, отошедший от газа водитель тихо ойкнул и стукнулся лбом о баранку, неуправляемое транспортное средство вылетело на встречку и столкнулось с КамАЗом. Все бы ничего, но в другом конце города, в это же время дама с косой прибрала двух молодых сотрудников, прикомандированных к команде Осадчука. Парень и девушка строчили отчеты и ничем не выдавали, что у них проблемы со здоровьем. «Сердце», – через четыре часа сказал патологоанатом после вскрытия, а генерал Санин переглянулся с Ланцовым, оба были уверены, что ребят настигло проклятие девчонки. Ольгу с многочисленными травмами, переломами ног и сотрясением мозга увезли в Первую городскую больницу, где за ней дистанционно присматривали несколько сотрудников. Туда же на следующее утро, прямо с трапа самолета, примчался отец. Керимов бросил все дела в Китае и на двое суток раньше вернулся в Россию. Ольга очнулась на третий день, она ничего не помнила о событиях того злополучного дня, когда попала в аварию, но заявила отцу, что чувствует Андрея…

Разъяренный Керимов ворвался на территорию научного центра, но был задержан на пропускном пункте первого уровня. По неизвестным, а может известным, причинам его пропуск был аннулирован. Как ученый ни буянил, ни плевался ядом и ни махал пудовыми кулаками, правды он не добился. В Центре царила такая катавасия, что в ней сам черт ногу сломит. Припершиеся на расследование причин провала группы Стрижа московские штабные левретки усугубили ситуацию. По команде одного из «высоких» следователей ученого грубо выперли за охраняемую территорию, а затем арестовали. Санин попытался разрулить ситуацию, хотя на тот момент он еще не был восстановлен в должности, единственное, чего он смог добиться, было заключение Ильи Евгеньевича в охраняемом жилом боксе, а не на гауптвахте. Санин задействовал нужные связи, так как со всей ответственностью понимал, что грубые игры с ученым такого уровня чреваты тяжелыми последствиями, и лично встретился с Керимовым. Разговор получился тяжелым. Генерал ничего не отрицал, кроме автомобильной аварии, где упирал на сердечный приступ, ставший причиной смерти водителя микроавтобуса. Лучше дозированная правда, чем бесконтрольная ложь. Да, Андрея, или существо, похожее на него, переместили на Землю. Да, пришелец находится в закрытом медицинском боксе на минус седьмом уровне. Нет, до окончания карантина никого к нему не подпустят. Да, ему сейчас лучше быть под наблюдением врачей и биологов. Почему? Потому что врачи лучше разбираются в огнестрельных ранениях и их лечении. Кто стрелял в мальчика? Ну, знаете ли, Илья Евгеньевич, «мальчик» покрошил три десятка человек и даже не вспотел, естественно, военнослужащие вынуждены были открыть огонь на поражение. Что показывают анализы? Чертовщину! Ваш сын – не ваш сын. Керимов выслушал доводы генерала и молча положил на стол согнутый пополам альбомный лист с заявлением на увольнение по собственному желанию.

Московское командование установило жесткие сроки окончания монтажных работ, ведущихся круглосуточно, и пуска восстановленной установки в работу. По итогам захвата мага инспекторами от высоких эмпиреев был произведен разбор полетов, результатом которого стала отправка Стрижа на пингвиньи пастбища (руководство опального полковника быстро умыло руки и списало провал на подчиненного) и выделение дополнительных средств на продолжение исследований. «Больших людей» заинтересовал виновник бедлама и его паранормальные возможности, странные идеи витали в воздухе, а в Центре появилось множество биологов и врачей различного профиля. Со впавшего в кому иномирного гостя коллективно сдували пылинки, а также ежедневно откачивали литры жидкости на различные анализы.

Третий комплекс обзавелся дополнительными генераторами, изготовленными в Германии по новой, чего уж греха таить, сворованной в одном из миров технологии. Немцы выплатили неплохие денежки за патент чуда инженерной и конструкторской мысли и обещали построить в Екатеринбурге завод по производству двигателей и генераторов нового типа. Еще одной «ласточкой» реальной отдачи от работы секретного центра было возведение в Комсомольске-на-Амуре завода по производству микропроцессорной техники. Завод строили китайцы в счет строительства в Поднебесной нескольких порталов, должных связать азиатскую страну с ближайшим миром, богатым ресурсами и пахотными землями. То, что на тех землях за стадами копытных кочевали хищники размером с быка, да и леса кишели смертельными тварями, восточных соседей волновало мало. Возможно, партийное руководство заранее рассматривало животинок в роли очередных ингредиентов традиционной восточной медицины, кто знает? Заводские стены росли быстрее, чем инженеры и ученые Центра успевали переводить и приводить к земным стандартам технологию производства информационных кристаллов и голографических проекторов. Ничего сложного, но появление на рынке высокотехнологичной техники новейших гаджетов, опережающих последние достижения на пару десятков лет, должно было показать, что русские не лаптем щи хлебают.

Генерал продолжал мерно покачиваться и думать о чем-то своем. Полковник Ланцов перелистывал страницы мелованной бумаги и пытался систематизировать высказывания командира, но его выводы очень часто не совпадали с логическими умозаключениями Санина, тот обладал странным, извращенным мышлением, сопрягая то, что невозможно порой представить вместе, но… но в девяноста пяти случаях из ста оказывался прав. Постепенно беспокойство генерала перекинулось на подчиненного, полковник бросил хмурый взгляд на невозмутимое лицо старшего по званию товарища и нахмурил брови. Он бы многое отдал за одну возможность узнать, о чем тот думает, но магии не существует, хотя это перестало быть аксиомой. «Сын» Керимова наглядно доказал обратное, да так, что в некоторых местах до сих пор не желает работать микропроцессорная техника. Постепенно мысли полковника перескочили на седовласого молодого человека, о котором в настоящий момент также думал его коллега.

Мысли Санина никак не желали собираться в стройную логическую конструкцию, все, что касалось мальчишки, не поддавалось логическому объяснению. Генерал перестал изображать из себя маятник и застыл на месте, он вспоминал тяжелый разговор с отцом невольного путешественника по параллельным мирам и неустанно корил себя за то, что поддался напору ученого и обещал тому допуск в медицинский блок. Санину, хапнувшему от жизни лиха, во время разговора пришла отличная, как казалось на тот момент, идея. Чтобы удержать ученого рядом с собой и отчасти вернуть смытое в унитаз Стрижом расположение гениального физика, генерал предложил Илье Евгеньевичу роль сиделки при сыне, и чтобы график был круглосуточным, он осторожно намекнул о возможности присутствия в Центре матери или старшей сестры буйного юноши. За долгую карьеру в органах госбезопасности он привык подчинять свои действия строгим, сотни раз продуманным планам, строил несколько путей отходов и просчитывал варианты возможного развития событий, но иногда в холодном разуме отпетого логика просыпалась авантюрная жилка, заставлявшая ломать выверенные схемы и строить то или иное действие, надеясь на удачу. В тот злополучный день железобетонные умозаключения рассыпались от одной мысли, что провала Стрижа не случилось бы, если бы мальчишку в переходной камере встретил кто-нибудь из родственников. Подчиняясь мысленно-эмоциональному озарению, генерал предположил благоприятный исход, когда Керимов-младший выйдет из комы, а в том, что это произойдет, он нисколько не сомневался. Окончание исторической беседы прошло под диктовку старого кукловода от органов госбезопасности – Керимов-старший попался в импровизированную ловушку. Отец любил сына, наплевав на кровавое выступление отпрыска в третьем блоке, хм-м, теперь-то биологи разобрались, что причиной сжигающей ярости мальца был усыпляющий газ, который воздействовал на малого не так, как было запланировано. Кто бы знал, что идея, с блеском проведенная в жизнь, обернется целлюлитными ягодицами для инициатора гениальных мыслей. Старый пройдоха забыл о многочисленных углах земного шарика и о том, что инициатива бывает наказуема. Керимов, после освобождения из-под стражи и принесения цветастых извинений, дождался, когда Санина восстановят в должности, чтобы со старшей дочерью «прописаться» в медицинском блоке, душою разрываясь между Центром и третьей палатой травматологического отделения Первой городской больницы. Ученый и его дочь дневали и ночевали возле пуленепробиваемого, прозрачного с внешней стороны стекла, отгораживающего «палату» сына от такой же, но выделенной специально для заботливого родителя. Жена ученого не отходила от Ольги, которой посчастливилось не быть зажатой между кузовом микроавтобуса и сиденьем, заработав, таким образом, переломы ног, один из которых был открытым. Просто чудо, что девочка не умерла от потери крови…

Все было хорошо до момента осознания высоким начальством, ЧТО попало к ним в руки и какие это сулит перспективы. Вот тут-то инициатива генерала обернулась против него самого. Командование не оценило его действий. Оно поставило Санину в вину допуск к ценному «объекту» гражданских. Он слушал, кивал, но продолжал по-тихому саботировать приказы и идти против «генеральной политики партии». Генерал каждый день по нескольку раз получал отчеты о состоянии «объекта» и не мог не отметить возросшее количество всплесков мозговой активности коматозника, хотя комой это странное состояние назвать было сложно, что угодно, но не кома. Всплески, регистрируемые экранированными приборами, говорили о том, что «гость» мог очнуться в любую минуту. Старый фээсбэшник как никогда верил в свою интуицию, она же твердила ему не убирать из бокса родственников пацана. В итоге под него начали усиленно «копать», тут еще Керимов наотрез отказался войти в положение, навалившись на генерала всем авторитетом, который он имел среди ученой братии, – игнорировать подобное не представлялось возможным. Как тут не вспомнить россказни о «кровавой гэбне» и тридцатых годах. Пусть в современных байках сплошное вранье, но тогда работать было проще. Керимов остался в медблоке, а Санин почувствовал шатание пола под ногами, где-то внутри он соглашался и поддерживал ученого, но если малец не очнется в ближайший месяц, то генерала сместят. По-тихому это произойдет или по-громкому, но папашку попросят…

Полковник, вновь закрыв папку с подборкой отчетов о состоянии «объекта», смотрел на генерала, который подошел к компьютерному терминалу и нажатием нескольких клавиш вывел на экран изображение медицинского бокса.

– Хотел бы я знать, о чем он думает и думает ли вообще, – сказал Санин, увеличив изображение и разглядывая руки молодого человека, исполосованные тонкими белыми шрамами.

– Хотелось бы… – поддакнул Ланцов. – Может, ты и прав…

– О чем ты?

– Лучше бы его убили…

* * *

Андрей плавал в пустоте. Самое смешное, что безграничная пустота была создана его сознанием, соскользнувшим в глубины сэттажа, когда внутренний взор проваливается за стены и ограждения внутреннего «я». Он был внутри себя, периферией чувств тормозя биологические процессы в организме и направляя освобожденную энергию на лечение огнестрельных ран и восстановление левого сердца. Все попытки присосаться к какому-нибудь источнику маны или прорваться к астралу проваливались втуне, поэтому пришлось пойти по пути наименьшего сопротивления, но длинной дорогой – перераспределение энергетических потоков в организме. В условиях отсутствия магического резерва работа предстояла трудная и кропотливая. Выйдешь из транса, и «настройка» тут же собьется. Приходилось терпеть и пролежни, и многочисленных ученых, тыкающих его бренное тело иглами и берущих различные пункции. Для окружающих он труп, нечто среднее между овощем и батоном колбасы.

Андрей еще в зале с аппаратурой понял, что его переместили на Землю. Зачем? Когда-то он мечтал, грезил о возвращении, но постепенно от грез осталась данная самому себе клятва найти способ сообщить родителям, что с ним все отлично. По прошествии трех лет жизни в чужом мире, ставшем ему домом, он окончательно понял, что Земля больше не для него, а будущий ребенок, Ания, Тыйгу, Лили, его гномы, орки, миуры и эльфы приковали его к Иланте прочными якорными цепями. Он дракон и никогда больше не будет человеком, Андрей ощутил себя неотъемлемой частью нового мира, ощутил себя нужным новой большой семье, которую в прямом и переносном смысле взял под крыло. После переселения в родную долину он был счастлив и ощущал себя единым целым с этим миром, но все это отобрали одним махом, оставив только боль и горечь утраты. ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ? Почему у него отобрали мир и дали пустоту? Казалось, он сгинет в бездонных глубинах собственного разума навечно, пока пустота «я», которое тыкалось во все стороны в поисках родных и знакомых образов, не наткнулось на нечто теплое и родное. Он давно потерял счет дням, так как внутренние часы разладились, а ослабленный организм никак не мог настроиться на лунный ритм. В один из дней он привычно «всплыл» на поверхность и просканировал окружающее пространство. Каково же было его удивление, когда магическое «око» опознало отца и старшую сестру. Они были довольно близко, метрах в десяти от него. Отец и сестра переживали, даже в глубины транса, минуя щиты воли, которые Андрей поддерживал на подсознательном уровне, на него обрушились чувства родных, в которых было столько боли и надежды, что он чуть не вывалился из транса в реальный мир, с тех пор он стал сканирование проводить регулярно. По мере восстановления ран, нанесенных огнестрельным оружием и ретивыми служаками, в сердцах попинавших полутруп (когда пришло время писать рапорта, ни один участник событий не описал данной сцены), возросло количество ежедневных «сканирований».

На душе было легче от знания, что тебя не бросили, но радовало это мало. В воспоминаниях Андрея остался большой подземный комплекс со множеством постов вооруженной охраны, память услужливо демонстрировала запечатленные обезумевшим от газа мозгом картинки. Все внешние признаки говорили о военном бункере, а стало быть, отцовские разработки подгребло под себя государство. Многочисленные мелкие кровопуски, которые устраивали ему эскулапы, наталкивали на мысли о биологических лабораториях. Как ни прискорбно, но ему уготован удел белой лабораторной мыши. Каким бы авторитетом ни обладал отец, но сына в мир больше никогда не выпустят. От таких раздумий становилось невыносимо больно. Может быть, у него получится убедить отца отправить его обратно? Не факт, совсем не факт, он теперь человек подневольный.

Помимо отца и старшей сестры Андрей с самого первого момента на глубинном уровне чувствовал чье-то присутствие. Он долго размышлял над данным феноменом и сам себе задавал вопросы, как кто-то может создавать эффект присутствия, или его посетила миледи Шиза? Не похоже, совсем не похоже, чтобы окончательно расставить точки над ё, он решил провести эксперимент, для успешного завершения которого требовалось полностью отделить свое «я» от внешних и внутренних раздражителей, погрузиться в пустоту. Только из пустоты, отринув лишнее, можно было еще глубже погрузиться в транс, и попытаться проследить, откуда его эго омывали волны тепла. Он быстро определил направление, мысленно ухватился за «волну» и направился по ее следу. Узнавание пришло неожиданно – Ольга! Но как? Сестренка не ощущалась человеком – это было странно. «Волны» несли в себе запах неба и цветочный аромат крыльев. Андрей задумался. Ольга виделась ему как молоденькая дракона! Другой образ просто не желал складываться. Ольга! В ответ на мысленный возглас его окутала чистая, настоящая радость вперемешку с грустью и какой-то яростной надеждой. Чтобы четче прочитать чувства сестры, Андрей сняли щиты воли.

– Наконец, – прозвучал в голове мужской голос с холодными интонациями. – Да благоволят тебе Близнецы, Керровитарр!

– Что? – перепугался в первый момент Андрей.

– Стой! Не ставь щиты, я не сделаю тебе ничего плохого!

– Кто ты? – Щиты Андрей ставить не стал, но держал их наготове. Защита разума не имела прямого отношения к магии, но была одним из разделов ментальных наук.