Текст книги "Пир валтасара"

Он шёл вслед за сестрой по сияющему чистотой и белизной коридору и думал о том, какой он, в сущности, оказался скотиной…

Тео ждал его на противоположной стороне улицы возле остановки автобуса. День был сумрачный, сырой; туман чуть приподнялся, но продолжал висеть грязно-серой пеленой над самыми крышами. Из этой пелены сочилась мельчайшая холодная изморось. Стив поднял воротник плаща, достал сигарету и, демонстративно оглянувшись вокруг, подошёл к Тео прикурить.

Тео щёлкнул зажигалкой и тихо сказал:

– Все в порядке.

– Исключая мелочь, – отозвался Стив, – что застряли в Лондоне.

Подъехал двухэтажный автобус, и люди, ожидавшие на остановке, втиснулись в него. Остановка опустела.

– Пошли в ближайшее кафе, – решил Стив, – там поговорим.

Спустя полчаса план действий был готов. Стив составил текст телеграммы Цвикку в Сан-Паулу и отдал Тео.

– Сегодня воскресенье, – сказал Тео, – банк в Сан-Паулу закрыт. Они передадут телеграмму мистеру Цвикку завтра утром.

– Вот мы завтра вечером и будем ждать Тибба на Хай-гейт, – решил Стив. – Бибби теперь заберём с собой. А Шейкуна останется в Лондоне.

Тео молча кивнул, и они расстались.

В понедельник утром Цвикк осторожно постучал в комнату, отведённую Цезарю, Дверь открыл Суонг.

– Спит ещё? – поинтересовался Цвикк, помаргивая покрасневшими от бессонницы глазами.

– Нет. У него лихорадка.

– Кто там? – послышался из глубины комнаты голос Цезаря.

– Это я, патрон.

– Ну так входите.

Цвикк подошёл к кровати Цезаря. Тот молча указал пальцем на кресло. Цвикк присел, не отрывая взгляда от заплывшего опухолью лица Фигуранкайна.

– Хорошо меня разукрасили? – скривился Цезарь.

Цвикк сочувственно покивал головой.

– Люц требует вас к экрану, патрон. С рассвета добивается.

– Вот как… требует?

– Грозит начать военные действия, если не подойдёте.

– И не подумаю.

– Так что ему сказать?

– Так и скажите.

– Мистер Цвикк, скажите, пожалуйста, господину Люцу, что босс болен и не встаёт с постели, – вежливо вмешался Суонг, – и что я, как врач, не могу разрешить ему встать.

– Вот так! – заключил Цезарь. – А что ещё?

– Сведений о вашем «боинге» по-прежнему нет.

– Мерзавцы… Люц что-то подстроил в Манаусе. Вчера он пытался выудить у меня, как я очутился тут. Даже проговорился, что считал меня мертвецом.

– Интересно, – прищурился Цвикк.

– А что ему теперь нужно?

– Поняли, что мы лишили их радиосвязи. Видимо, об этом он и хочет говорить с вами, патрон.

– Ну так придумайте с Тиббом что-нибудь. А ещё скажите: если начнёт стрельбу, уничтожим их всех… УЛАКами.

– У них четверо наших, патрон, – три женщины и повар. Люц заявил, что если не подойдёте к экрану, в десять он прикажет застрелить повара, а потом женщин, которых предварительно изнасилуют.

– Подонок! Сколько сейчас?

– Без десяти десять.

– Идите в аппаратную. Скажите, сейчас подойду.

Ещё в дверях аппаратной Цезарь увидел на одном из экранов злобную физиономию Полшера. Шрамы на его коричневом лице казались чёрными.

– Ага, соизволили, – раздался с экрана его хриплый голос, – ну то-то… Ведёте игру не по-джентльменски, босс. Мне нужна радиосвязь немедленно. Так что кончайте ваши штучки-дрючки.

– Вам уже было сказано, – отозвался из-за плеча Цезаря Корт, – связи нет и у нас. Вокруг тропические грозы… Мы до сих пор не можем связаться с Нью-Йорком.

– Заткнись, – гаркнул на экране Полшер, – не с тобой разговариваю… Имейте в виду, Фигуранкайн, если у меня не появится связь, выполню угрозы.

– Но я действительно бессилен в этом, – процедил сквозь зубы Цезарь. – Вы же слышали, связи и у нас нет. Мы далее не можем связаться с Пэнки, чтобы я мог наконец понять, где кончаются ваши полномочия и начинается бандитизм…

– Ладно, – подмигнул на экране Полшер. – Допустим, я поверил… Обещаете, если связь не наладится, передать мне сегодня до полуночи УЛАК без дополнительного подтверждения… моих полномочий мистером Пэнки и теми лицами, которых я вчера назвал Цвикку?

– Нет, – решительно отрезал Цезарь, – к разговору об УЛАКе вернёмся только после подтверждения полномочий. Я не верю ни одному вашему слову, Люц, после того как вы сначала соврали о моем согласии, а потом попытались захватить меня…

– И очень жалею, что сразу не придушил тебя, – прохрипел Полшер, глядя на Цезаря налитыми кровью глазами, – так вот, слушай меня, боссик: твоего парня в белом колпаке расстреляют сейчас же, а девок будем ликвидировать через час по одной… Так что следующий час тебе для размышлений.

Экран погас.

– Что теперь делать? – воскликнул Цезарь, кусая губы. – Соединитесь с ним ещё раз, Филипп… Где Тибб?

Цвикк развёл руками:

– Утром не видел его. Может, спит? Он был тут до рассвета.

– Не хотят отвечать, – сказал Корт. – На вызовы не реагируют.

– Пропал парень ни за что, – пробормотал Цвикк, качая головой.

Осветился один из переговорных экранов. На нем появилась голова Тибба.

– Я предупредил сейчас Люца, что уничтожу вертолёты, если он причинит зло повару, – произнёс с экрана Тибб. – Пока это должно подействовать. И ещё: нашему радисту удалось связаться с Нью-Йорком. Мистера Пэнки там нет. Час назад он отправился в Лондон. Сейчас летит где-то над Северной Атлантикой. Секретарь сказал, что связаться с ним можно будет только завтра.

– Ты сказал об этом Люцу? – быстро спросил Цезарь.

– Да.

– А что он?

– Разразился бранью и отключился.

– Где ты сейчас?

– На УЛАКе—два.

– Видимо, забастовка служащих аэропортов в Англии закончилась, – предположил Цезарь.

– Нет, – ответил с экрана Тибб. – Именно поэтому путь в Лондон отнимет у мистера Пэнки так много времени. Сейчас он летит в Париж, оттуда поедет в Лондон поездом.

– Случилось что-то из ряда вон выходящее, если Пэнки решился на такое путешествие зимой.

– Конечно, – кивнул Тибб, – и можно догадаться, что именно…

– Всемогущий боже! – воскликнул Цезарь. – А я ведь и забыл… Ну и кашу заварили!

В полдень разразилась гроза. Тяжёлые облака, с утра заслонявшие небо, вдруг сразу потемнели, прорезались вспышками молний, загремел гром, и с неба хлынули толстые, как канаты, струи ливня. Гроза бушевала около двух часов и потом сразу прекратилась. Проглянуло солнце, находившееся почти в зените. Все вокруг затянула парная мгла испарений.

– Наш «оппонент» помалкивает, – сообщил Цвикк, заходя в комнату Цезаря. – Корт пробовал связаться с ним. Не отзывается.

Цезарь, которому Суонг делал очередную перевязку, забеспокоился:

– Готовит что-нибудь… Люди на местах?

– Все в норме, патрон. И Тибб нас не оставит. – Цвикк усмехнулся и указал пальцем вверх.

Зазвонил телефон на столе. Суонг взял трубку и тотчас протянул её Цвикку:

– Возьмите, пожалуйста, – вас.

– Да? Чего-чего? – Цвикк отнял трубку от левого уха и приложил к правому. – Повтори-ка, я что-то не понял… Раздавил вертолёты?.. Гм… Ну, глядите в оба… – Цвикк опустил трубку на рычаг и сразу поднял её. Вызвал Корта: – Филипп, передай-ка всем нашим: повышенная готовность… Да? Тибб вызывает? Иду.

– Что там ещё случилось? – тревожно спросил Цезарь.

– Один из наших постов у вертолётной площадки сообщил, что УЛАК только что раздавил оба вертолёта.

– Хотели взлететь?

– Не знаю…

– А УЛАК?

– Что УЛАК? УЛАК уже там… – Цвикк снова указал пальцем вверх и торопливо вышел.

– Я тоже пойду в аппаратную, – решил Цезарь, едва Суонг закончил перевязку.

В аппаратной возле одного из пустых экранов сидел насупившийся Цвикк.

– Они застрелили повара, патрон, – сказал он, не глядя на Цезаря, – после этого Тибб раздавил вертолёты. Теперь очередь за девочками… Да-а…

– Надо атаковать!

– Наших ребят жалко… И девчонок это не спасёт.

– Раздавить коттедж УЛАКами. Тибб это, наверно, сможет.

– Сможет-то сможет… Да не станет. Он, оказывается, даже тех, кто сидел в вертолётах, пощадил. Дал им время удрать. У него свои принципы…

– Что делать, Мигуэль?

– Я вижу один выход, хотя он мне и не очень нравится…

– Говорите…

– Обещайте этому разбойнику отдать УЛАК…

– Как же я могу?

– Обещайте… Потом что-нибудь придумаем. Надо спасать девчонок. Они, конечно, останутся заложницами, если Люц согласится… Надо оттянуть время… С мистером Пэнки можно связаться только завтра около полудня, потом ещё с теми, кого назвал вчера Люц… Обещайте отдать УЛАК завтра вечером, при условии, что они не тронут девчонок…

– Я бы всё-таки атаковал их. И сам пошёл бы вместе со всеми.

– Только этого не хватало, – печально усмехнулся Цвикк. – Послушайтесь моего совета– обещайте… Сутки отсрочки – большой срок… Организуем дело так, что ваше слово не будет нарушено.

– А если вызвать из Манауса полицию, заявив о нападении террористов? Ведь так и есть в действительности.

– Простите, патрон, мысль не наилучшая. С полицией явятся журналисты… Узнав, что тут у нас, нами заинтересуются власти штата и федеральное правительство… А Люца и его людей освободят тотчас же, едва доставят в Манаус. Нет, – решительно заключил Цвикк, – надо выкручиваться своими средствами.

Наступило долгое молчание.

– Ну хорошо, – сказал наконец Цезарь, – попробуйте договориться с Люцем. Я подтвержу… Я просто не могу видеть его гнусную морду. Договаривайтесь, как предложили.

– Идите отдыхать, патрон, – обрадовался Цвикк. – Переговоры беру на себя. Вы только подтвердите условия. Думаю, он согласится. Его положение тоже не ахти… Он это понимает…

К вечеру Цезарю стало хуже. Лихорадка усилилась. Температура поднялась ещё выше. Временами он начинал бредить.

– Босса надо быстро увезти отсюда, – тихо сказал Суонг Цвикку. – Здешний климат сейчас не для него.

– Как? Его самолёт исчез, вертолёт не долетит до Манауса.

– УЛАК?

– Он не согласится… – возразил Цвикк, имея в виду Цезаря. – Особенно теперь, после того, как мы договорились с Люцем…

– Конечно, не соглашусь, – слабым голосом подтвердил Цезарь, не поднимая век.

– Не спите, патрон?

– Слушаю ваш… заговор…

– А может, перебросим вас УЛАКом в Манаус, или ко мне в Сан-Паулу, или даже…

– Нет… Что нового?

– Ничего пока… Люц сидит тихо, как мы и договорились.

– А Тибб?

– Сказал, что ему надо побывать в зоне.

Цезарь шевельнулся:

– Перехватили что-нибудь… после того… как Тибб снял блокаду радиосвязи?..

– Люц через диспетчерскую Центрального аэродрома говорил с Нью-Йорком – убедился, что Пэнки там нет… Потом они пытались связаться со своим «Кондором», но неудачно… «Кондор» опять не ответил… Может, потому, что над Андами грозы…

– Нельзя… их выпускать, – голос Цезаря прервался. – Райя…

Цвикк, сидевший у изголовья, наклонился, пытаясь разобрать, что Цезарь скажет ещё, но услышал лишь прерывистое дыхание.

– Кажется, температура поднялась, – пробормотал Цвикк, выпрямляясь.

Суонг взглянул на часы:

– Через двадцать минут сделаю укол.

– А ты не пробовал снять лихорадку, ну… вашим восточным способом?

Суонг смущённо улыбнулся:

– Моё биополе сейчас очень плохое… После вчера… Надо немного ждать… Мы не можем лечить так в каждый момент.

– А твой товарищ не умеет?

– Он не умеет. Он простой человек…

Цезарь шевельнулся и что-то пробормотал. Цвикк и Суонг наклонились к нему.

– …Райя, Райя, – шептал Цезарь, стуча зубами. – Ну что же ты, Райя? А, доктор Хионг… Я понял… Ты тоже послушай, Райя… Они… посетили Землю двадцать тысяч лет назад… Ты запомнила… двадцать тысяч лет, Райя… Затем Атлантида… затем… – Голос его снова прервался.

– Бредит, – со вздохом сказал Цвикк.

По губам Суонга скользнула улыбка, но глаза остались насторожёнными. Он прислушивался несколько мгновений, потом выпрямился и, отойдя к столу, принялся готовить шприц.

Около полуночи Цвикк задремал в кресле перед включёнными экранами аппаратной. Ему приснился Стив, с которым они беседовали о росте цен на алмазы. Поэтому Цвикк не очень удивился, когда разомкнул веки и увидел Стива в соседнем кресле. Сон продолжался – это было ясно. Цвикк снова закрыл глаза, предвкушая продолжение интересной беседы.

– Пусть поспит ещё, – сказал кто-то рядом. – Не спал двое суток.

– Конечно, – послышался голос Стива, – у нас есть время: ультиматум предъявим на рассвете…

«Дурацкий сон, – рассуждал сам с собою Цвикк, – надо бы всё-таки проснуться». Мысль о каком-то «ультиматуме» тревожила… Цвикк сделал над собой усилие и разомкнул веки. Стив по-прежнему сидел рядом, а ещё в аппаратной, кроме дежурного, оказались Тибб, Тео и Корт.

– Не пойму, – пробормотал Цвикк, протирая глаза, – сплю ещё или уже нет?..

– Ну, раз сомневаетесь, тогда просыпайтесь, – сказал Стив.

– До чего приятное пробуждение, – объявил Цвикк, крепко пожимая руку Стива, – с благополучным прибытием всех вас. Значит, за этим вы, мистер Линстер, отлучались… в зону.

– Вечером мы приняли радио для вас из Сан-Паулу, – сказал Тибб. – Это была весть от Стива, но не все было ясно – я решил не беспокоить вас попусту, Мигуэль, а для проверки слетал в Лондон.

– Все обошлось благополучно? – поинтересовался Цвикк.

– На этот раз не совсем… Завтра в лондонских газетах появятся сообщения об НЛО над Англией.

– Как раз к приезду мистера Пэнки. – Цвикк покачал головой.

– И вероятно, к большому удовольствию мистера Сэмюэла Бриджмена из Интерпола, – добавил Стив, – в конце прошлой недели в Лондоне ограблены несколько банков.

– Мне послышалось, вы говорили о каком-то ультиматуме? – Цвикк вопросительно взглянул на Стива.

– Вашему обидчику, которого вы нежно лелеете двое суток. Собственно, даже и не ему, а его сброду, которому гарантируем жизнь при одном-единственном условии – если доставят своего фюрера живым или мёртвым.

– Думаете, получится? – Цвикк тяжело вздохнул.

– А вот увидите.

– Там у них три наших девушки из обслуживающего персонала…

– Предупредим, в случае чего – за каждую расстреляем десятерых.

– Боюсь, вы не знаете эту публику, – возразил Цвикк.

– Говорю так, потому что знаю.

– Ладно, – махнул рукой Цвикк. – Что вам надо для обеспечения операции?

– Ваше согласие, Мигуэль, пар двадцать чёрных дамских чулок и как можно больше красного перца.

– Гм… А согласие босса?

– Ему необходим полный покой. Не будем его тревожить. Тем более, что к утру я хотел бы все завершить.

– Ну-ну… Попахивает фантастикой…

– Соглашайтесь, Мигуэль, – сказал Тибб. – Я тоже за… Это не фантастика.

– Если так, ладно, – Цвикк почесал за ухом, – тогда и я поступаю под ваше командование, но я хотел бы всё-таки понять…

– Поймёте, – перебил Стив, – сейчас начинаем подготовку: сообщите всем вашим, что руководит операцией «папа Лука». Во главе передовых групп станут мои ребята. Мы успели перебросить сюда кое-кого… В передовых группах всем натянуть на лица чёрные чулки. Нам сюда тоже несколько штук. Весь перец, который найдётся, в распоряжение Тео.

– Перец понятно, – пробормотал Цвикк, – старый индейский способ… А вот чулки?

– Инсценируем захват полигона ещё одной группой террористов, – объявил Стив. – Вместо масок – чулки. Я, правда, не имел удовольствия встречаться с Гербертом Люцем, но он-то меня может знать… Вы, Мигуэль, и Филипп Корт сыграете роль заложников… Сейчас два часа ночи… В пять утра начнём стрельбу в воздух. В пять десять вызову отсюда Люца к переговорному экрану. Тибб, ты будешь в УЛАКе над коттеджем, а Густавино ровно в пять утра пусть что-нибудь сделает с их самолётом на Центральном аэродроме – чтобы ни при каких обстоятельствах не взлетел.

– Самолёт-то не очень уродуйте, – попросил Цвикк, – самолёт-то ведь наш…

– Предупрежу Густавино. – Тибб встал. – Что ещё?

– Ещё? – Стив на мгновение задумался. – Ещё связь – © на должна быть непрерывной.

– Будет, – сказал Тибб и вышел.

К пяти утра все было готово. Вокруг коттеджа и вертолётной площадки установили мощные громкоговорители. В кустах сложили штабели и пирамиды горючих материалов; тут же стояли наготове бидоны с бензином, лежали мешки и связки красного перца. Чуть дальше поблёскивали лопасти больших вентиляторов. Лица людей, притаившихся на передовых постах, были неразличимы под чулочными масками. Шелест дождя, почти не прекращавшегося всю ночь, облегчил подготовку операции.

Без пяти пять Стив, Паоло и Санчо – в чёрных масках – заняли места перед экранами аппаратной центра связи. За ними, привязанные к креслам, восседали Цвикк и Филипп Корт. На лбу и щеке Корта красной помадой были нарисованы царапины, а вокруг правого глаза Цвикка тушью для ресниц изображён синяк.

Ровно в пять издали донеслась беспорядочная стрельба. Она не прекращалась несколько минут, и Цвикк, беспокойно шевельнувшись в своём кресле, сказал:

– Начали наши, но уже отвечают люди Люца. Они-то не станут палить в воздух…

– Молчите, – предупредил Стив, и в то же мгновение экран перед ним осветился. Изображение на экране ещё не обрело резкости, как послышался хриплый, лающий голос Полшера:

– Эй вы там, черт вас побери, почему стрельба?.. Мы же договорились по-джентльменски…

Полшер умолк, видимо разглядев на своём экране лицо в чёрной маске.

– Привет, – сказал Стив и тоже замолчал, потому что лицо, прорезавшееся на экране, показалось ему странно знакомым.

– Что за маскарад? – не очень уверенно продолжал Полшер, видимо различив за спиной Стива Цвикка и Корта, привязанных к креслам. – Эй, мистер Цвикк, это вы там у стены? В чем ещё дело?

– Да, это я, – отозвался Цвикк, – а в чём дело, пока не знаю. Его спросите. – Цвикк дёрнул головой. – А может, вы с ним заодно?

«Молодец, – подумал Стив, – вошёл в роль. Но где я всё-таки видел эту образину? Шрам по диагонали через всю физиономию. Цезарь упоминал о шраме. Значит, это сам Люц, но я определённо видел его где-то… Это было давно… Где же и когда?»

– Ты кто такой? – снова нарушил молчание Полшер. – Или опять трюк босса?

– Это я должен тебя спросить, кто ты и как тут очутился. Мы не рассчитывали на конкурентов, – отпарировал Стив, – так что давай представляйся. Вроде бы, я тебя где-то встречал, а вот где, не припомню.

– А ты кто такой?

– Изволь, могу сказать. Папа Лука. Слыхал?

– Папа Лука? – нахмурился Полшер. – Не знаю…

– Врёшь, не можешь не знать.

– Ты мне не нужен, – объявил Полшер. – Я хочу говорить с боссом.

– С каким ещё боссом?

– С Цезарем Фигуранкайном.

– Не выйдет. Они все, – Стив кивнул на сидящих позади Цвикка и Корта, – мои заложники.

– Иди к черту, – довольно миролюбиво сказал Полшер, – ты влез не в свой курятник. Но если не ошибаюсь, мы договоримся. Ты не останешься внакладе, хоть и очутился тут не вовремя. Уступи мне Цезаря Фигуранкайна. Только его одного, и я не стану тебе мешать.

– А ты и не сможешь помешать, – жёстко отрезал Стив. – Я вспомнил наконец, где тебя видел… В Акапулько, сразу после убийства Кеннеди и гибели Фигуранкайна-старшего. Только тогда тебя звали иначе… Ты мало переменился за эти десять лет.

Полшер словно бы сжался на экране, и в его глазах появилось что-то похожее на сомнение.

– В Акапулько? – повторил он. – Кто же ты тогда? Может, стянешь свой чулок?

– Придёт время – стяну, – пообещал Стив, – а теперь слушай, Герберт Люц или как там тебя… Ты мне нужен больше, чем они все, вместе взятые. – Стив снова кивнул на Цвик-ка и Корта. – Поэтому, если не боишься, приходи сюда, но один. Мои люди пропустят тебя. Поговорим, как мужчина с мужчиной…

– И не подумаю. – Полшер усмехнулся, однако глаза его тревожно забегали. – Приходи ты ко мне, если не боишься…

– О’кей, – сказал Стив и выключил переговорный экран. – Включай теперь громкоговоритель, Паоло, – распорядился он. – Поговорю с его сбродом. И пусть начинают окуривание…

Около восьми утра операция подошла к концу. Двое наёмников, не переставая кашлять, вынырнули из облаков буроватого дыма, который окутывал коттедж. В руках у них были белые флаги. Они подошли к вертолётной площадке, швырнули на землю оружие и понуро отошли в сторону. За ними ещё двое вывели связанного Полшера и передали его людям в чёрных масках. Потом вереницей потянулись остальные, складывали оружие на ещё не просохшую после дождя землю и молча отходили на указанные места.

Карлос вышел последним. Надрываясь от кашля, он сказал человеку, принимавшему капитуляцию:

– Там лежит ещё один наш – последний… Он мёртв… Его кокнул шеф… перед этим… – Карлос указал на сложенное на земле оружие. – А бабы заперты в ванной на втором этаже… идите выпустите, не то задохнутся…

Тео – принимал капитуляцию он – приказал гасить костры, в которые ещё сыпали перец, и послал двоих из своей группы освободить женщин.

Коммандос, захватившие аэродром, сдались раньше, сразу после того, как УЛАК—пять, мелькнув над посадочной полосой, обрубил хвост самолёта.

После капитуляции отряда Полшера возле кровати Цезаря состоялось короткое совещание.

– Его людей предлагаю рассредоточить по нашим подразделениям, и пусть пока работают, – сказал Цвикк, – под контролем, конечно… Эти ребята умеют многое, а у нас с квалифицированными работниками туго.

– И предупредить: в случае попытки побега – смерть, – добавил Цезарь.

– Предупредим, – кивнул Цвикк, – но пути через гилею отсюда нет… Они это должны понимать.

– Не исключено, что через некоторое время я предложу кое-кому из них перейти ко мне, – сказал Стив. – После соответствующей проверки… Среди этого сброда не все подонки.

– Большинство – ребята молодые, – заметил Цвикк, раскуривая сигару. – Конечно, все они прошли изрядную «обкатку», но не надо забывать, что стать наёмниками и террористами их заставила прежде всего нужда… В первую очередь это относится к латиноамериканцам, которых тут не меньше половины.

– Мигуэль прав, – очень серьёзно подтвердил Тибб.

– А знаете, что ещё свидетельствует в их пользу? – прищурился Стив. – То, что вняли доводам рассудка и сдались без кровопускания…

– Доводы были увесистые, – усмехнулся Цвикк. – Хотя признаюсь: я ведь не очень верил в успех вашего обращения.

– Поэтому к горячим словам пришлось добавить ещё более горячего перца.

– Откуда вам известен этот способ? – поинтересовался Цвикк.

– Дым с перцем? В Юго-Восточной Азии им пользуются с незапамятных времён… А мексиканцы, например, выкуривали так жандармов во всех революциях.

– Способ более гуманный, чем слезоточивые и прочие газы, которыми разгоняют безработных, – Цвикк затянулся и выпустил кольцо голубоватого дыма. – О, простите, патрон, – спохватился он, – я тут задымил возле вас, как угольный паровоз. Слава создателю, – добавил он, тщательно гася сигару в пепельнице, – что вся эта рискованная операция, которая могла стать очень кровавой, пока обошлась в две человеческие жизни. И обе на совести Полшера…

– Третьей станет его собственная, – объявил Цезарь, приподнимая голову с подушки. – Я считаю, что его следует без промедления расстрелять.

– Позвольте мне не принимать участия в дальнейшем обсуждении, – тихо сказал Тибб, поднимаясь с кресла. – Я должен вернуться в зону…

– Хотелось бы знать твоё суждение о судьбе этого человека. – Цезарь испытующе взглянул на Тибба.

– У меня… его нет. В мире не существует ничего ценнее жизни…

– Люц – преступник, на совести которого жизнь многих людей. Даже здесь, в последние два дня…

– Знаю, – Тибб предостерегающе поднял руку, – все знаю, Цезарь. Но… решайте сами. Без меня.

– Пусть будет по-твоему. – Цезарь опустил голову на подушку. – Ступай.

– У него своя философия, – заметил Цвикк после того, как дверь за Тиббом закрылась. – Однако, прежде чем решать, надо бы поговорить с Полшером.

– Совершенно необходимо, – согласился Стив. – Я, например, хочу спросить, за что он получал деньги по распискам, которые хранились в сейфе твоего лондонского банка, Цезарь. Ты помнишь даты?

– Конечно. И даты, и суммы…

– Едва ли он захочет об этом рассказывать, – вздохнул Цвикк. – Он может вообще отказаться отвечать… Но попробовать надо.

– Мы будем судить его, – предложил Стив.

– А вам известно, – спросил Цвикк, извлекая из кармана клетчатый платок и принимаясь вытирать лицо и шею, – что этого человека уже судили, и не один раз?.. Он был приговорён к смерти очно, ещё в Нюрнберге, и потом три или четыре раза заочно.

– Я догадывался, – сказал Цезарь. – Но деталей не знал.

– Я – не догадывался, – Стив усмехнулся, – но меня это не удивляет. Ещё при первой встрече он показался мне бывалым каторжником.

– При первой встрече? – поднял брови Цезарь. – Ты никогда не рассказывал мне, что встречался с Люцем.

– Потому что он тогда назывался Полшером. А я не знал, что Полшер и Люц одно лицо. Он выполнял загадочную роль шофёра и лакея при Пэнки и Круксе в Акапулько, сразу после гибели твоего отца.

– Поразительно! – воскликнул Цезарь.

– Я тоже не знал, – пробормотал Цвикк, – значит, оно было так… Он сошёл в Мехико… Для меня оставалось загадкой, как он ухитрился тогда уцелеть. Ваш покойный отец, патрон, летел через Сан-Паулу. Мы с ним виделись, и я провожал его в аэропорту Сан-Паулу. Люц был в его свите. Они летели в Акапулько через Мехико. Значит, в Мехико Люц сошёл…

– И после этого через несколько минут после старта самолет взорвался, – заключил Стив. – А на следующий день, как ни в чём не бывало, Люц, ставший Полшером, возил Крук-са и мистера Пэнки по Акапулько.

Наступило долгое молчание.

– Этот человек мог бы прояснить многое, – тихо сказал Цезарь. – Кто знает… – Он не кончил.

– В курсе всего, конечно, и Пэнки, – добавил Стив. – Пэнки, которого ты так ценишь.

– Теперь ему придётся уйти в отставку, – твёрдо сказал Цезарь.

– В отставку! – насмешливо повторил Стив. – Я почему-то подумал об электрическом стуле или газовой камере…

– В Соединённых Штатах, мистер Смит, электрические стулья и газовые камеры существуют только для рыбёшек помельче… – назидательно заметил Цвикк. – Для тех, кто наверху, – директорские и президентские кресла. Хорошо известно, что американская Фемида неподкупна, – продаётся только за очень большие деньги…

Суд над Люцем—Полшером назначили на вечер. До этого Стив, Тео, Корт и Цвикк допросили его людей. Вместе с Карлосом, который был помощником Полшера в операции по захвату УЛАКа, их оказалось сорок два. Сорок третий был убит Полшером перед капитуляцией. Отвечали они очень скупо, пытаясь выполнять требование своего «устава», который грозил смертью за дачу показаний властям и полиции. Некоторые отказались даже назвать имена и гражданство. Если верить тем, кого Стиву удалось «разговорить», о деталях плана они не знали и могли только назвать суммы обещанного вознаграждения. Карлос подтвердил, что главной задачей группы был захват «летающего блюдца». Дальнейшие намерения Полшера Карлосу, по его словам, не были известны, хотя он сотрудничал с Полшером не впервые. «Где и когда?» От ответа на этот вопрос Карлос уклонился, заметив только: «Он вам лучше расскажет». О себе Карлос сообщил, что он гаитянин, сын ремесленника из Порт-о-Пренса, кончил два класса начальной школы, служил в личной охране пожизненного президента Дювалье, после его смерти бежал с Гаити. За участие в операции Люц обещал ему десять тысяч долларов, получив которые Карлос собирался навсегда порвать со своей «профессией». Отряд, по словам Карлоса, был собран «авралом», потому что Полшер получил задание совсем недавно. «От кого?» – «Об этом Полшер не говорил». В отряде было семеро лётчиков – четверо немцев и трое чилийцев. Одного из них – чилийца – и застрелил Полшер. «А остальные?» – «Остальные, – Карлос усмехнулся, – остальные так, пена, вроде меня и похуже. Потому вы нас быстро и одолели».

– Твой шеф – стреляный воробей, – заметил Стив. – Его на мякине не проведёшь. Как он решил пойти на такую операцию с ненадёжными людьми? По-моему, ты крутишь колесо, гагeq o (а;ґ).

– Зачем мне теперь крутить? – обиделся Карлос. – Вы наверняка передадите нас бразильской полиции. Меня там знают… Если меня выдадут Гаити, мне конец…

– Нет, я выполню своё обещание, – сказал Стив. – Никого бразильской полиции мы не передадим. Оставим вас тут, на «гасиенде» сеньора Фигуранкайна. Вам придётся поработать и трудом исправить свой… назовём его… «промах»… Дальнейшее будет зависеть только от каждого из вас и от результатов работы.

– Ну, это другой разговор. – Карлос заметно повеселел.

– Однако ты ещё не ответил на мой последний вопрос.

– Насчёт отряда-то?.. Я вам скажу так, сеньор: наш шеф тут уже был однажды. Все посмотрел, прикинул… Он ведь не ждал никакого сопротивления, говорил, что «испечём пирог» без единого выстрела. Наверно, так бы и было, если бы не появление сеньора Фигуранкайна…

– Его не ждали? – прищурился Стив.

– Конечно, нет. Когда в Манаусе шеф увидел его самолёт, он впал в бешенство. Я никогда не видел его таким… Но он быстро опомнился и принял меры… Когда потом господин Фигуранкайн выскочил тут на нас, пресвятая дева, я просто струсил, клянусь вам. Да, наверно, и шеф тоже… Правда, шеф сразу взялся в «горсть», приказал схватить сеньора Фигуранкайна как заложника. Ну, потом все пошло «хвостом в штопор», как сказал один из немцев…

– Какие же меры принял ваш бывший шеф в Манаусе? – спросил Стив.

– Пусть сам расскажет.

– Зря ты крутишь, Карлос, – неодобрительно заметил Стив. – Мы с тобой неплохо разговорились, и, пожалуй, ты мне даже начинаешь нравиться. Так уж давай не порти впечатления. Это тебе ещё пригодится в дальнейшем.

– А можно задать вам один вопрос, сеньор?

– Попробуй.

– Верно ли, что вы и есть сам «папа Лука»?

– Ну допустим… Значит, ты слышал обо мне?

– О, – сказал Карлос, – если это вы и есть… – Он покачал головой.

– Ну так что?

– А то, сеньор, что многие из наших пошли бы к вам… Когда перед рассветом, после стрельбы, заорали репродукторы, некоторые из наших сразу стали говорить, что, наверно, это вы и есть. Ну, другие, конечно, не поверили. С этого начался разброд…

– Понятно, – прервал Стив, – выкладывай теперь, какие меры принял в Манаусе ваш шеф.

– Да, в общем, ничего особенного, – ухмыльнулся Карлос. – Он быстренько узнал, откуда прилетел самолёт, куда направляется. Договорился с кем-то из радистов. Капитану «боинга» подбросили радиограмму, вроде бы только что полученную в Манаусе, чтобы немедленно возвращался на Цейлон. Я не знаю, как шеф написал в радиограмме, но адресована она была сеньору Фигуранкайну и капитану «боинга». Наверно, радиограмме поверили. Мы видели, как «боинг» взлетел и повернул на восток, к океану. Ну и конечно, когда сеньор Фигуранкайн выскочил на нас… живой, мы, того… – Карлос развёл руками.

– Живой, говоришь? – повторил Стив. – А что должно было случиться с самолётом?

Карлос снова ухмыльнулся:

– Мало ли способов! Какой применили, не знаю, но, когда «боинг» взлетел, шеф сказал, что дело сделано – самолёту капут над океаном.

– Точно не знаешь?

– Клянусь, сеньор.

– Суду все ясно? – спросил Стив, когда Карлоса увели.

– Сколько же человек могло быть в «боинге» патрона? – пробормотал Цвикк, словно рассуждая сам с собой.

– Наверно, не меньше тридцати, – предположил Стив. – Цезарь должен знать точно…