Текст книги "Девушка из стекла"

– Тогда почему Эдриан с вами так разговаривает? Вы – директор Академии, взрослый маг, а он – ваш ученик. Я понимаю, что он сильный волшебник, ему подвластны все стихии, и ткачество, и мысли, и даже материальные способности, но он так юн! И раздает всем приказы, а ему подчиняются, это какой-то абсурд…

– Вероника, – погрустнев, отозвался мистер Жером, – отец рассказал, где находится твой брат Майкл?

– Нет.

– Тогда я пока не имею права распространять какую-либо информацию, в частности, насчет Эдриана и Майкла. Ты все узнаешь, когда придет время. Сейчас я могу лишь помочь, постараться с помощью наших преподавателей пробудить твои силы, тогда откроется истина.

– Но почему? Почему мне ничего не говорят? Меня выдернули из обычной жизни, чтобы спасти брата, а теперь держат в неведении! – Мягкость и открытость мистера Жерома располагали к себе, и эмоции вырвались наружу.

– Вероника, магия – это нестабильная субстанция. Даже у тех, кто наделен волшебством, проявление способностей требует усилий. Часто людям не хватает силы воли, чтобы развивать в себе магию, на волшебство может повлиять что угодно. Обстоятельства, при которых пропал твой брат, – весьма необычные, как и события, происходящие сейчас в Делитрее. На них прольет свет урок истории магии, на который ты сейчас отправишься. Так вот, твои способности еще не раскрыты, они спят, прячутся. И если ты подвергнешься еще большему стрессу, есть вероятность, что они вовсе не откроются.

– Может, во мне вообще нет никакой магии! Вы хотите сказать, что в таком случае я не смогу помочь брату? – чуть не плача простонала я.

– Пока что мы надеемся на пробуждение магии. Я придерживаюсь принципа решения проблем по мере их поступления, – неловко пожал плечами мистер Жером. – А теперь позволь проводить тебя в кабинет.

Мистер Жером галантно предложил локоть, и я благодарно усмехнулась, но все-таки не решилась взять директора Академии волшебства под руку. Сквозь толстые бронзовые двери не просачивалось ни единого звука, лишь шорохи, треск волшебных свечей, и стук каблуков отражался от стен коридора, в который мы прошли, минуя лестницу.

Здесь воздух стал еще более прохладным, и я поежилась. Мистер Жером обратил внимание на эту дрожь.

– В кабинетах тепло, но здесь мы поддерживаем определенную температуру для сохранности бронзы и мрамора, к тому же волшебный голубой огонь не обогревает, а наоборот. Но я не вижу в этом минусов, можно носить красивые бархатные камзолы даже летом, и жарко не будет, – он подмигнул.

Мы подошли к арочной двери. Мистер Жером положил ладонь на ручку, а затем отдернул ее, будто обжегшись. Он взял меня за плечи и произнес:

– Вероника, войдя в этот класс, ты снова столкнешься с осуждением, неприятием, злорадством и грубостью. И это касается не только учеников. Преподаватель, мадам Закинс, не такая, как я. Она недовольна твоим появлением, скрывать не буду. Но помни, что у всех преподавателей есть приказ Верховного Правителя, и, независимо от предрассудков, они не имеют права ослушаться. Что я попрошу сделать, так это прекратить бояться, прятаться и проглатывать все, что делает тебе больно. Ты должна научиться постоять за себя. Будь сильной, без этого никак. Если что, мой кабинет на последнем, шестом этаже. Возникнет желание поболтать, буду рад видеть. Даже если магия не дастся тебе в руки.

Он решительно толкнул дверь, растворяя ее, еще раз подмигнул мне и ободряюще хлопнул по плечу.

Глава 21. Снова эти ужасные уроки

Я перешагнула порог кабинета и оказалась в одном из самых красивых классов, что мне приходилось видеть. Повсюду на стенах висели старинные карты, одни из них были выполнены на коже, другие – на пергаменте длиной в несколько футов, а более современные аккуратно начерчены на листах пожелтевшей бумаги.

Посредине кабинета на внушительном квадратном столе высилась модель столицы Делитреи. На ней просматривались башенки, дома, соборы, даже шпиль Академии на западе. Из какого материала была создана эта миниатюра? В нашем мире подобное изготавливали с помощью папье-маше, но эти домики выглядели как настоящие – мраморные, кирпичные, каменные. Приглядевшись, я увидела огоньки, горящие в окнах, и фигурки людей на улицах, детализированные настолько, что они казались копиями живых горожан.

На одной из стен висела огромная школьная доска синего цвета в раме из темно-бордовой древесины. Рядом с ней стоял тяжелый дубовый стол, на одном его краешке лежала аккуратно сложенная стопка книг. На стол опиралась спиной стройная женщина, облаченная в бутылочно-зеленое бархатное платье. Ее волосы цвета воронова крыла были затянуты в тугой пучок на затылке.

Когда я появилась на пороге, лицо ее на секунду преобразилось, потеряло свой холодный и надменный вид. Она тут же взяла себя в руки и, моргнув несколько раз, пронзила меня взглядом изумрудных глаз, в тон платью. Радужка будто подсвечивалась изнутри, как у мистера Жерома, и я предположила, что такой эффект создает сила магии, бурлящая в волшебниках.

По обе стороны от макета города располагались парты, за каждой из которых сидели ученики. Даже Эдриан, лениво закинув ногу на ногу, развалился за одним из последних столов.

– Решили почтить нас своим вниманием, мисс Уилкинс? – В голосе мадам Закинс, преподавателя истории Магии и Делитреи, звучали стальные нотки.

– Мне… – начала оправдываться я, но преподавательница меня прервала:

– В мой кабинет попрошу являться без опозданий. – И безапеляционно продолжила: – И мне неважно, что задержало вас. Будь это хоть нападение горного тролля, вы должны быть на месте вовремя.

Я нерешительно помялась, ловя неодобрительные, насмешливые и укоряющие взоры. Среди учеников была и Аманда.

– Мисс Уилкинс, мы долго будем ждать? – повторила мадам Закинс.

Единственное свободное место оставалось перед Эдрианом. На негнущихся ногах я зашагала к парте. Мадам Закинс внимательно наблюдала за мной, прищурившись. Лишь когда я плюхнулась на стул, она поджала губы и, оттолкнувшись от стола, подошла к макету.

– К этой старой грымзе советую не опаздывать, она может оказаться гораздо страшнее, чем я, – засмеялся Эдриан, заставив меня обернуться.

Парень медленно вертел между тонкими музыкальными пальцами карандаш. Другой рукой он наматывал кудри и смотрел вызывающе. Невозможно было поверить, что это тот же человек, который полчаса назад угрожал директору разрушить Академию.

– Аманда, – мадам Закинс обратилась к блондинке, – расскажи для тех, кто не знает основ истории Делитреи, какие основные города нашей Великой Магической Страны Делитреи?

Аманда с готовностью вскочила. Девушка схватила одну из указок, лежавших на столе преподавателя, и, покачивая бедрами, подошла к самой большой старинной карте, изображенной на пожелтевшем пергаменте.

Она гордо вышагивала возле карты, прочищая горло и натягивая одну и самых мерзких, лебезящих улыбок. Эдриан со скучающим видом листал книгу, невесть откуда материализовавшуюся у него на столе. Пальцы водили по строчкам, и я невольно залюбовалась его ровным носом и высотой лба, приоткрытым ртом. Я отвернулась, молясь, чтобы он этого не заметил.

– Делитрея – невероятно могущественная, великая и непобедимая держава. Образовал ее маг Кинтреон в тысячном году нашей эры. Он и еще несколько волшебников заколдовали острова в Средиземном море. Теперь существуют три магические страны – Делитрея, Велирея и Армирея. Каждая из них находится на острове, и каждой правит один из наследников первых магов. В Делитрее правит наследник Кинтреона, наш Великий Верховный Правитель. – Она украдкой скользнула по мне взглядом и скривилась. – В Велирее наследник князя Аркимира, а Армиреей правит темный маг Вольф, вступивший на престол с помощью переворота и свергший наследника мага Адольфа.

Мадам Закинс довольно кивнула и переместилась за стол. Подставив кулачок под подбородок, она мечтательно смотрела на карту, восхищаясь познаниями ученицы.

Аманда продолжила:

– Каждая из трех стран была обязана принимать к себе новых магов из стран простаков. Кинтреон, князь Аркимир и Адольф распределили между собой простецкие страны и неукоснительно соблюдали договор. Каждый год они отправлялись на поиски новых волшебников, родившихся в простецких семьях. Тех, кого находили, они привозили на свои острова и обучали волшебству. Так магические страны росли и развивались. Делитрея и Велирея находятся очень близко друг к другу, и наши торгово-экономические отношения процветают. Люди, проживающие на острове Велирея, имеют магические способности, подобные нашим, но они до сих пор поддерживают старый обычай принимать простаков в свои ряды. С Армиреей связь потеряна, после того как темный маг Вольф произвел переворот, убив последнего наследника престола. Вольф правит страной, запугивает жителей и категорически отказывается принимать простаков, даже угрожает их уничтожением при пересечении границ Армиреи. И если вы хотите знать мое мнение, в некоторой степени он прав…

– Аманда, – пресекла ее мадам Закинс, не то чтобы очень строго, скорее, формально.

Преподавательница явно не испытывала ко мне теплых чувств, но она была обязана подчиняться приказам.

– О, да я ничего плохого не хотела сказать, – елейным голоском ответила Аманда, хлопая ресницами, – просто политика темного мага Вольфа отличается от политики правителей сотрудничающих Делитреи и Велиреи. В наших странах уже достаточно потомственных волшебников, магия перестает проявляться даже в семьях двух магов, а это значит, что необходимости приобщать простаков нет…

Этот урок был показательным. На последнем курсе ученики явно знали историю своей страны и соседних должным образом, поэтому все занимались посторонними делами. Кто-то, как Эдриан, читал книгу, кто-то делал записи в блокнотах, кто-то просто скучал, некоторые даже спали на партах. Даже мадам Закинс то и дело клевала носом.

Я робко подняла руку, надеясь, что не придется подавать голос, чтобы вывести мадам Закинс из полудремы. К счастью, она заметила мою вытянутую вверх ладонь и вскинула брови:

– Да, мисс Уилкинс?

– Что значит «магия перестает появляться»? Я уже знаю о том, что в семье двух волшебников не всегда рождается ребенок с магическими способностями, но разве материя… волшебство образуется по какому-то принципу?

Мадам Закинс вздохнула так, будто услышала самый глупый вопрос за всю жизнь. Она тяжело опустила руки на стол. Аманда скривилась, шепча одними губами: «Какая она глупая».

– Мисс Уилкинс, – начала мадам Закинс, растягивая слова, как при диалоге с трехлетним ребенком, – магия – это исчерпываемый ресурс. Возможно, вы уже знаете, что при использовании она имеет свойство исчезать, а потом восстанавливаться спустя какое-то время. То есть Эдриан не сможет обрушить на город два цунами подряд, придется сделать перерыв, и довольно внушительный.

Я услышала смешок позади, подавив жгучее желание обернуться и увидеть ухмылку на тонких губах, обнажающих ряд белоснежных зубов.

– Ресурсы магии, перерождающейся в людях, также исчерпываются. Поэтому со временем в волшебных семьях рождается все меньше и меньше потомков, наделенных сносными способностями. В мире простаков количество детей, у которых есть дар, тоже сокращается. Мы, как страна, все еще принимающая подобных людей, знаем об этом из первых уст. Люди, считающие, что магии нет из-за ее переизбытка, видят выход в том, чтобы перестать пускать простаков в наш мир, таким образом сократив их количество до минимума. Возможно, тогда магия снова вернется в волшебные страны в том количестве, в котором возрождается среди простаков.

– Это бред, – раздался голос Эдриана. – Каким образом отказ принимать простаков сократит их рождаемость? Вы сами знаете, что волшебник в такой семье может родиться через десяток поколений. То, что они перестанут появляться здесь, безусловно, поднимет всем колдунам настроение, но никак не повлияет на возрождение магии. Не так важно, в каком мире рождается ребенок со способностями, магия расходуется одинаково. Количество волшебников сокращается потому, что мы слишком беспечно используем силу. Например, для того, чтобы поменять цвет платья, совершенно необязательно каждый раз прибегать к использованию магии. В ежедневной смене цвета волос я тоже глубокого смысла не вижу.

– Довольно, – прошипела мадам Закинс так, будто этот укор касался ее напрямую. – Не думаю, что вашей подопечной мисс Уилкинс необходима информация о передаче магии, пока она ею не владеет. История Делитреи – вот что Верховный Правитель выбрал для преподавания.

– Она не моя подопечная, – холодно возразил Эдриан. – Она необходима Верховному Правителю, и вам прекрасно это известно.

Мадам Закинс промолчала, поджав губы. Кивком головы она велела Аманде продолжать повествование. Девушка, стушевавшаяся после реакции Эдриана, собралась и, откинув светлые волосы с плеч, подняла подбородок.

Подойдя к макету, Аманда выдвинула один из ящиков стола, достала оттуда холщовый мешочек и вернулась к карте. Я почти сразу сообразила, что это та самая волшебная пыль, с помощью которой можно управлять зачарованными предметами.

К Аманде подошел темнокожий парень, тот, который поддержал ее во дворе, когда она пыталась прогнать меня из Академии. Они о чем-то тихо посоветовались и пришли к соглашению. Аманда снова взяла указку, а парень погрузил пальцы в мешочек с радужной пыльцой.

Он взмахнул руками, и карта изменилась. Не поверив своим глазам, я часто заморгала. Теперь вместо изображения трех островов на пергаменте вырисовывался лишь один. Постепенно он приобретал очертания, невидимые прежде чернила проявляли буквы с названиями городов.

– Это приближенная карта Делитреи, – фыркнула Аманда, довольная произведенным эффектом. – Кому-то она может показаться восьмым чудом света, но это всего лишь простейшая магия. Дин, увеличь еще немного, пожалуйста.

Темнокожий парень ухмыльнулся, сделал несколько пассов, и теперь можно было четко прочитать названия городов, нанесенные на пергамент.

– Столица Делитреи – Масальто, великолепный город, макет которого расположен на столе. В городе сконцентрировано наибольшее количество важных зданий Делитреи. В первую очередь это дворец самого Верховного Правителя, затем Академия, собор Трех Великих, посвященный волшебникам-основателям, собор Кинтреона Высокого, в честь основателя Делитреи, и еще несколько объектов. Кроме Масальто, – Аманда провела указкой по жирным точкам на карте и надписям возле них, – есть еще четыре крупных города, в которых сконцентрирована основная сила, мощь и богатства Делитреи. Эльфего – город огня, здесь находится Университет стихийных, бо́льшая часть представителей этого типа магов проживает там, но многие работают и путешествуют по всей стране. Пенсаменто – город видящих. Каждая девушка знает, что, если хочешь узнать имя будущего мужа, лучшей видящей, чем в Пенсаменто, не найти. Также там находится Университет Видящих. Соответственно, третий город – Токар-кон-Лас, в котором стоит здание Университета материалов. Самые упорные из них достигают там невиданных высот. Ткачи же отправляются в университет города Курар.

Карта ежеминутно менялась под дирижерскими движениями Дина. Название каждого города, которое произносила Аманда, он увеличивал в несколько раз, и изображение под его умелыми пальцами двигалось, преображалось, линии чернил исчезали и появлялись, переплетались, сливаясь или разделяясь на несколько частей, складываясь в буквы и диковинные рисунки.

Ученики в кабинете скучали, и я предположила, что все давно знали эту информацию, но для меня все рассказанное Амандой было в диковинку. Запомнить кучу сведений о новой стране, ее городах, расположении университетов и типах магов, которые в них учились и проживали, казалось нереальным. Я обратила внимание на книги, стопкой лежавшие на краешке парты.

Обложка верхней книги была шершавой, старинной, а сами страницы пожелтели от времени и пахли пылью и древесиной. Я осторожно переложила тяжелый том на середину парты и по привычке заглянула сразу в конец издания, чтобы узнать количество страниц. Тихонько застонав, я уставилась на цифру 1624 и вернулась к первой странице. Книга называлась «История великой страны Делитреи и становления магии в ней. Том 1». Бегло просмотрев несколько страниц, я поняла, что придется провести не один вечер, чтобы изучить и запомнить все, написанное там. История всегда помогала отследить основные этапы развития страны и предположить, что ее может ждать в будущем. Особенно меня интересовал темный маг Вольф, о котором Аманда лишь обмолвилась, не вдаваясь в подробности.

Жутко хотелось задать вопрос и узнать, каким образом он захватил другую магическую страну, для чего ему это необходимо и каким образом страны-союзники могли бы вмешаться в происходящее. Истребление и гонение простаков, представителем которых я все еще являлась, виделось чем-то кошмарным, совершенно не входящим в понятие цивилизованного общества. Кроме того, пренебрежение к людям, не наделенным магическими способностями, в той или иной степени сквозило во всех словах, произнесенных сегодня. Лишь несколько человек, повстречавшихся за то время, что я находилась в Делитрее, относились ко мне спокойно. Остальные открыто выражали неприязнь, даже мадам Закинс не скрывала презрения.

Преподавательница поднялась с места и проследовала в центр класса, к макету, царственно высящемуся на столе. Она сложила руки на груди, не забыв вздернуть подбородок, когда, оглядывая класс, наткнулась на меня, и повернулась к Аманде с Дином.

– Молодцы. Оба получите сегодня оценку «превосходно», можете занять свои места, – произнесла мадам Закинс.

Аманда и Дин, улыбаясь, сложили волшебные предметы, которые использовали в процессе презентации, и отправились к партам.

– Если вопросов ни у кого нет, вы можете покинуть класс. Не забывайте, что домашнее задание будет вывешено на доске, те, кто его не выполнит, не будут допущены к экзаменам… – начала было мадам Закинс, но Эдриан прервал ее:

– Почему бы вам не рассказать о восстании Вольфа, о том, как он захватил Армирею? Думаю, что Веронике, – Эдриан впервые назвал меня по имени, и сердце пропустило удар, – будет полезно узнать о новейшей истории. Расположение городов, университеты и прочая ерунда – это, конечно, важно, но как насчет того, что происходит прямо сейчас?

Воздух в классе замер, казалось, стало холоднее. Повисло тягостное молчание. Пальцы мадам Закинс подрагивали, губы сжимались.

– Верховный Правитель… – захлопала она ртом, как рыба, но Эдриан снова не дал ей договорить.

– Верховный Правитель, вероятно, придумал весь этот абсурд с обучением и уроками для того, чтобы она узнала, для чего сюда пришла, – проговорил Эдриан, и голос его из скучающего стал гневным. – Так почему бы вам не выполнить приказ и не рассказать, что происходит?

– Мне не давали распоряжения раскрывать государственную тайну, – отстраненно сказала мадам Закинс и обратилась к классу: – Все свободны.

Ученики поднимались с мест и направлялись к выходу, оживление возвращалось на их лица, кто-то начал переговариваться между собой так, будто только что не произошло ничего экстраординарного и Эдриан не вступил в очередной конфликт с преподавателем.

Звука отодвигающего стула за спиной не было слышно. Я могла поклясться, что Эдриан все еще сидел за партой, волоски на затылке встали дыбом, а ощущение, что меня сверлят взглядом, нарастало с каждой секундой. Я боялась вздохнуть или пошевелиться, будто на меня был наставлен пистолет и от одного неловкого движения курок будет спущен и выстрел придется прямо в голову.

Мадам Закинс, нервно собрав несколько книг и свитков пергамента, исчезла за дверью.

– Эдриан, с кем ты пойдешь на пару снадобьев и травничества? – кокетливо проворковала Аманда, материализовавшись рядом в мгновение ока.

– Ни с кем, – холодно ответил парень.

Аманда обиженно надулась, схватила сумочку, лежавшую на соседней парте, и выскочила из кабинета, оставив нас с Эдрианом.

Скрипнул стул, и раздались шаги, приближавшиеся к моему месту. Я усердно переворачивала листы книги, не разбирая ни единого слова на этих старинных, шершавых и пахнущих библиотекой страницах. Эдриан резко выхватил книгу из-под моего носа, и я уставилась в столешницу, разглядывая черточки темно-красного дуба, прожилки некогда живого, растущего в лесу дерева.

– Долго ты так будешь сидеть? – Эдриан уперся бедром о столешницу. – Поднимайся, я должен отвести тебя к Ван Торну. На сегодня занятий для простецких мозгов достаточно, вряд ли ты сможешь усвоить что-либо еще в один день.

Эдриан вернулся в свое обычное состояние, называя меня простачкой и выказывая пренебрежение, но это было гораздо привычнее, чем если бы он продолжил называть меня по имени.

Неловко поднявшись со стула, соревноваться в грации со мной смогла бы только корова на льду, я подняла голову, встретившись взглядом с темно-шоколадным омутом радужек Эдриана. Почему самые грубые, заносчивые парни должны быть такими красивыми? Я лишь на секунду задержалась на чертах его лица, и в этот раз во мне снова шевельнулось что-то сродни раздражению и гневу. Почему я должна его бояться? Если от меня скрывают, где находится Майки, и всячески замалчивают этот вопрос до пробуждения моих магических способностей, возможно, меня ожидает что-то явно похуже, чем какой-то дворянин, или кем там еще мог являться Эдриан, пусть и с невероятной силой волшебства.

– Отдай книгу, – огрызнулась я, повысив голос и изо всех стараясь не разрывать зрительный контакт.

На мгновение непонимание отразилось на лице Эдриана, а затем он криво ухмыльнулся и наклонился вперед.