Текст книги "Девушка из стекла"

Глава 26. Падение

Резкий рывок заставил меня зажмуриться и изо всех сил вцепиться в Отиса. Я прижалась к его спине грудью и лицом, чувствуя щекой тепло тела сквозь тонкую рубашку. Эльба встала на дыбы, и меня потянуло назад, в страхе я хватала ртом воздух. Затем толчок, и меня снова потянуло назад со страшной силой, ветер хлестал в лицо. Приходилось напрягать руки, чтобы держаться за Отиса и не упасть. Я слышала, как крылья пегаса рассекают воздух, как кричит и улюлюкает толпа внизу. Спустя несколько секунд, которые казались вечностью, я почувствовала равновесие и наконец решилась открыть глаза. Мы набрали высоту и теперь летели ровно, Эльба грациозно махала крыльями, словно плыла по воздуху, и я нежно потрогала одно из ее перышек. Мы были последними. Остальные участники уже улетели вперед и с невероятной скоростью пытались перегнать друг друга. Я же рассматривала бархатные облака вокруг и боялась взглянуть вниз. Зрители превратились в маленькие точки, а их крики едва до нас доносились. Ветер ласкал лицо и волосы.

– Ну что? Насмотрелась? – спросил Отис, обернувшись ко мне.

Ему приходилось перекрикивать свистящие потоки воздуха. Несмотря на то что Эльба летела с небольшой скоростью, ветер дул прилично.

– Это… невероятно… – Я задыхалась от восторга.

– В первый раз всегда так, – улыбнулся парень и радостно продолжил: – Там, внизу, все, наверное, вообще в шоке, что я тебя взял с собой! Вот скандал будет, когда мы вернемся!

– Ох, Отис, прости, мы, наверное, уже проиграли? – спросила я, указывая рукой на удаляющиеся точки, в которые превратились другие участники соревнования.

– Ты недооцениваешь Эльбу. Если ты уже привыкла к обстановке, предлагаю ускориться и обогнать всех этих неудачников!

– Даже Эдриана? – спросила я.

– Эдриана в первую очередь! – расхохотался Отис. – Только держись крепко.

Я кивнула и снова прижалась к Отису. Он был таким большим и теплым, и мне не приходилось обдумывать каждое слово в диалоге с ним. Как же я соскучилась по простому человеческому общению.

Отис дернул поводья, и мы со свистом устремились вперед. Эльба сильнее замахала крыльями, разгоняясь, а затем замерла на несколько секунд, как стрела рассекая воздух. Это было невероятно. Свобода, ветер и ничего больше. Так хотелось раскрыть руки, как крылья, но я понимала, что должна держаться за Отиса. Лес под нами сменился огромным озером с иссиня-черной водой, блестящей на солнце. Вдалеке виднелась гора с заснеженной вершиной, а позади все еще можно было разглядеть белые стены замка Академии.

Незаметно для меня мы догнали Аманду, которая оказалась последней. Поравнявшись с ней, мы на мгновение пересеклись взглядами. Ее лицо застыло, а губы округлились. Я решилась отпустить одну руку и помахать ей – здесь, на высоте, я больше ничего не боялась. Аманда, опешив, потянула поводья на себя, и ее пегас резко затормозил, отбросив наездницу назад. Девушка едва удержалась в седле, вцепившись ногами в стремена, она встала, а затем замерла где-то далеко позади. Мы летели дальше.

В животе зашевелился страх. Что будет, когда мы встретим Эдриана? Вероятно, он придет в ярость. Нет, он будет в бешенстве. Также мы обогнали и Милли с Дрейком, которые летели почти на равных. Оставался только Эдриан. Мы с Отисом постепенно приближались, пока не оказались у Эдриана за спиной, на расстоянии примерно сотни ярдов.

Эдриан, услышав шум и хлопанье крыльев Эльбы, обернулся. Он нахмурил брови, вытирая лоб рукавом рубашки, и попытался смахнуть кудри.

– Поднажмем? – спросил Отис, и я лишь крепче вцепилась в него.

Эльба еще активнее заработала крыльями, и спустя несколько минут мы поравнялись с Эдрианом. Парень вовсю подгонял свою лошадь, волосы его спутались, а выражение лица стало серьезным и сосредоточенным.

– Эдриан! – позвал его Отис.

Только теперь Эдриан скользнул по нам взглядом, это движение заняло секунду, и он отвернулся. Но затем резко натянул поводья своего пегаса и затормозил. Отис же продолжал как ни в чем не бывало вести Эльбу вперед.

– Вероника! – услышала я позади себя и обернулась. – Вероника, вернись сейчас же, какого черта?!

Эдриан пустился в погоню, его пегас изо всех сил старался нас нагнать. Парень снова оказался рядом.

– Отис, снижайся! – закричал Эдриан.

– Ну уж нет, – ответил Отис. – На этот раз я не отдам тебе победу, ясно?

– Отис, неотесанный болван, снижайся сейчас же! Впереди опасный подъем, пегас не сможет его преодолеть с двумя всадниками! – продолжал увещевать Эдриан. – А ты, Вероника, чем вообще думала?

– Я… я… – начинала было я, но ветер уносил мои слова, а от скорости перехватывало дыхание.

Полет больше не казался мне такой уж хорошей идеей. Лицо Эдриана становилось все более обеспокоенным, он то и дело посматривал то вперед, то на Отиса. Перед нами возвышалась скала, именно о ней говорил Эдриан. Вероятно, участникам предстояло ее обогнуть, чтобы попасть в грот. Эдриан отстал от нас, мы снова оказались впереди, парень продолжал что-то выкрикивать, но его слова уже не долетали до ушей. Мне стало не по себе. Возвышенность выглядела действительно опасно, и я закричала:

– Отис, может быть, снизимся?

– И не подумаю, – парировал Отис, увлеченный гонкой. – Эдриан хочет, чтобы я проиграл. Черта с два. Держись, Вероника.

Отис со всей силы рванул поводья на себя, чтобы пегас взмыл стрелой. Эльба заржала, она бешено махала крыльями, стараясь подняться, мы оказались под углом в девяносто градусов, я повисла на Отисе, парень же отчаянно дергал пегаса, но лошадь, сделав несколько взмахов, не выдержав перегрузки, перевернулась в воздухе.

Я сама не поняла, когда расцепила руки, но теперь я стремительно летела вниз, кувыркаясь, совершенно не понимая, где небо, а где поверхность воды. Отис провисел несколько секунд, держась за поводья Эльбы, а затем полетел вниз вслед за мной. Дыхание перехватывало, я жадно хватала ртом воздух, но легкие горели огнем, а желудок подкатывал к горлу. Я не могла кричать, не могла пошевелиться, лишь беспомощно падала.

Я пыталась сгруппироваться, чтобы смягчить падение, но понимала, что поверхность воды, скорее всего, меня убьет. Я стремительно приближалась к озеру, как вдруг сильная рука схватила меня за шиворот, а уже в следующее мгновение я лежала на спине у лошади. Пегас Эдриана рассекал воздух, двигаясь над самой кромкой воды. Все, что я видела, это нежно-голубые небеса и разъяренное лицо Эдриана, нависшее надо мной. Я судорожно дышала, сердце выпрыгивало из груди, а волосы прилипли к лицу.

– Отис… – закашлялась я.

– Это все, что ты можешь сказать, Вероника? – прорычал Эдриан.

– Что с Отисом? – повторила я.

– С этим придурком все будет нормально, он же материал. Успел завернуться во что-то мягкое, пока падал, – фыркнул Эдриан.

Я попыталась сесть. Хотя пегас Эдриана шел очень плавно и мягко, было жутко неудобно лежать со свешенными вниз ногами. Эдриан покачал головой, заметив мои потуги, и я, сложив руки на груди, стала дожидаться приземления. Лошадь Эдриана продолжила движение над озером, а затем аккуратно сошла на ближайший берег. Там уже стояла Эльба, обеспокоенно тыкавшая носом лежащего у кромки озера Отиса. Парень, заметив меня, приподнялся на локте, скорчившись от боли. Его рубашка изорвалась и покрылась грязью, ботинки и вовсе куда-то подевались.

– Вероника, прости, – застонал он. – Я не хотел, не думал, что так получится…

– Заткнись! – рявкнул Эдриан, соскакивая с лошади и стаскивая меня следом.

– Эдриан… – запротестовала было я, но Эдриан грубо дернул меня за локоть, увлекая за собой подальше от Отиса.

– Нет, он прав, – Отис откинулся на спину, щурясь от солнца, – я кромешный дурак, чуть не убил тебя. Вероника, прости, пожалуйста…

– Вальхейм, – Эдриан резко развернулся, кудри его метнулись назад, – если ты сейчас же не закроешь рот, я сделаю так, что тебя исключат из Академии. Думаешь, твой папаша будет очень рад узнать, что ты решил покатать ту самую дочку Верховного Правителя и чуть ее не угробил?

Отис замолчал, и Эдриан потащил меня за собой. Ноги не слушались, то и дело заплетаясь, но парень держал меня крепко и, когда я неуклюже теряла равновесие, встряхивал. Мы оказались чуть поодаль от берега, где остался Отис. Эдриан развернул меня к себе, и я оказалась между стволом ели и его грудью, которая теперь вздымалась с неистовой силой. Эдриан был зол, и я даже боялась представить насколько. Я прижалась затылком к дереву, разглядывая ключицы Эдриана и татуировку в виде короны на шее. Ворот его рубашки был небрежно расстегнут, а одна пуговица и вовсе отлетела. Он был растрепанным, покрасневшим, злым, но все-таки красивым. Он уперся обеими руками в ствол дерева и навис надо мной. Эдриан оказался так близко, что я могла почувствовать аромат мускуса и амбры, исходивший от него.

– А теперь объясни мне, какого черта ты полезла на этого пегаса? – взвился Эдриан и с силой ударил кулаком по стволу, да так, что я подпрыгнула на месте. – И нашла с кем, с Отисом Вальхеймом! Он же ненавидит меня, маленький завистливый поганец, никак не может смириться с тем, что я уделал его на прошлых состязаниях…

– Почему я должна вообще что-то объяснять? – перебила я Эдриана. – Захотела и поехала, не захотела бы – не поехала. Разве я обязана отчитываться?

– Думаешь, ты можешь творить все что угодно, а я буду тебя спасать? – Он наклонился так близко, что мне пришлось закусить губу, только бы не посмотреть ему в глаза.

Эдриан произнес эти слова так тихо и вкрадчиво, что по коже побежали мурашки. В нем, как в хищной кошке, сочетались красота и опасность.

– Тебя никто не просил меня спасать, – отчеканила я.

Эдриан схватил меня за подбородок и надавил на него большим пальцем, заставляя поднять голову. Встретившись взглядом с его темно-шоколадными радужками, я моментально забыла все колкие слова и остроумные ответы, которые придумывала. В ушах звенело, я могла смотреть лишь на него, казалось, весь мир сосредоточился вокруг этих сжатых губ.

– Меня не надо просить, – произнес Эдриан и медленно наклонился.

Он сильнее надавил на мой подбородок, заставив запрокинуть голову, и, прижав к дереву сильной грудью, поцеловал. Эдриан коснулся моих губ нежно, а затем стремительно, с нарастающей страстью, буквально на секунду потеряв контроль. Я ухватилась за эту секунду как за единственное, что еще оставалось реальным в этом мире, словно, кроме нас, никого больше не существовало. По венам будто пустили ток, я чувствовала покалывание в кончиках пальцев и не могла сопротивляться желанию дотронуться до его оголенной груди. Как только пальцы коснулись его теплой, бархатной кожи, Эдриан открыл глаза, словно очнувшись от наваждения, и резко отпрянул.

– Эдриан… – выдохнула я.

Качая головой как болванчик, он поднес пальцы к губам, но тут же отвел их. Лицо его исказилось, он смотрел на меня не то с сожалением, не то с ненавистью, разобрать было невозможно. Эдриан попятился еще на несколько шагов, затем развернулся и стремительно зашагал обратно к берегу и пегасам. Он нервно потирал шею и плечи, озираясь по сторонам.

Я медленно сползла по стволу дерева и закрыла разгоряченное лицо ладонями. Что же это такое было? Что я такого сделала, чем вызвала подобную реакцию? Что со мной не так?

Глава 27. Правда

Больше мы не разговаривали, если не считать фразы: «Собирайся, я отправлю тебя обратно в замок». В тот день мы с Эдрианом снова сели на пегаса и отправились к поляне, на которой начиналось состязание. Там нас уже дожидалась стража, которой Эдриан меня и передал. Он избегал встречаться со мной взглядом, а как только подчиненные отца помогли мне спешиться, дернул поводья пегаса и скрылся среди облаков.

Я долго обдумывала нашу встречу, повторяла каждую реплику, сказанную мной и Эдрианом, и никак не могла понять ни его, ни себя. Несколько дней прошли в душевных терзаниях.

Занятия в Академии прекратились, в моих покоях не появлялся ни Ван Торн, ни стража, я оказалась пленницей комнаты, которую уже считала по праву своей, так я привыкла к обстановке магической страны и дворцу Верховного Правителя. Чем больше я проводила времени в одиночестве, тем больше меня раздражало отсутствие подвижек в деле Майки. Только мысли о брате могли отвлечь меня от Эдриана, который ежесекундно возникал в фантазиях. Я решила, что все кончилось, не успев начаться, и пора направить энергию на дело. И в первую очередь следовало встретиться наконец с отцом и понять, когда именно мы отправимся спасать брата. Тем более что теперь, когда я узнала всю правду от Ван Торна, оттягивать неизбежный разговор было бесполезно.

* * *

В ту ночь я снова не могла уснуть, Эдриан так прочно засел в мыслях, что впору было лезть на стену. Когда же я забылась беспокойным сном, оказалось, что я совершенно запамятовала запереть дверь. Этим и воспользовались Тилли и Килли.

Чуть заря заглянула в окна и донеслось щебетание птиц, явились служанки.

Разбудил меня запах сочного поджаренного бекона и яичницы. Сначала казалось, что это всего лишь сон, но, когда я с трудом приоткрыла один глаз, увидела поднос с дымящимся завтраком на столике у дивана. Тилли и Килли, опустив головы, стояли по обе стороны от дверного проема, ведущего в ванную. Я приподнялась на локте, окинула эту скучную картину взглядом и упала обратно на подушку. Желудок заурчал, и только сейчас я осознала, до какой степени проголодалась.

Тилли и Килли все так же угрюмо стояли у дверей.

Расправившись с едой, я проследовала в ванную. Не мешало бы привести внешний вид в порядок, прежде чем направиться к отцу. Больше я не позволю отвлекать себя занятиями в Академии и поединками с Ван Торном. Безусловно, необходимо к этому вернуться, но лишь после того, как получу объяснения лично от великого Верховного Правителя, не удостоившего свою дочь чести узнать подробности пропажи брата.

Внутренности скручивались узлом, когда я думала о том, каким непроницаемым выражением лица встретит отец, но в этот раз у меня нет права испугаться. Пора взять дело в свои руки.

После того как я приняла ванну, Тилли и Килли причесали меня, сохраняя гробовое молчание. Одна из них убрала поднос, а другая принесла одеяние. Это была все та же форма ученика Академии. Темно-синий пиджак и юбка сверкали золотой вышивкой, а пуговицы до того начистили, что они отбрасывали на стены солнечных зайчиков.

Я покачала головой.

– Я не отправлюсь в Академию. И мне понадобится наряд повнушительнее, чем форма ученика, – уставившись на свое отражение в зеркале трюмо, сказала я.

– Мисс Вероника? – смутилась Тилли. – Вы посетите Академию сегодня…

– Нет, я не посещу Академию сегодня. Отправлюсь к Верховному Правителю. И ты или кто-либо другой из слуг сопроводите меня. Так что принеси что-нибудь другое.

Тилли испуганно вытаращилась, но воспитание и место, занимаемое ею в обществе, не позволили спорить. Она кивнула и вылетела из комнаты. Спустя десять минут она возвратилась. На плечиках висел камзол и брюки черного цвета. Они были поразительно похожи на те костюмы, что носил Эдриан. Золотая и серебряная вышивка покрывала рукава и воротник, пуговицы украшала гравировка, а рубашка сверкала белизной.

Я благодарно посмотрела на Тилли. Девушка знала, что в платье я почувствую себя некомфортно, движения будут скованными, а это ни капли не поможет в том деле, на которое я наконец решилась. Если бы Килли пошла за нарядом, она бы наверняка принесла что-то из фатина, длинное и струящееся, эта служанка недолюбливала меня, но причину неприязни разгадать было трудно.

Я неуверенно обратилась к Тилли:

– Как я выгляжу?

– О, мисс Вероника, вы выглядите прекрасно, – дрожащим голом ответила Тилли и выдавила из себя робкую улыбку.

Я сделала несколько коротких вдохов и выдохов и, зажмурившись по привычке, толкнула тяжелую дубовую дверь.

Килли аккуратно обогнула меня и, задрав подбородок, направилась по коридору быстрым шагом, даже не думая остановиться и подождать, пока я соберусь с духом и проследую за ней.

– Пойдемте, мисс Вероника, – мягко позвала Тилли.

Каждый шаг давался с трудом, колени дрожали. Казалось, я вот-вот запнусь и упаду на ровном месте. Когда же я достигла лестницы, голова закружилась, а стены заплясали перед глазами. Тошнота моментально подступила к горлу, и я успела пожалеть о том, что съела на завтрак так много бекона.

Тилли и Килли проводили меня через пустой зал. Ни следа от прошлого торжества не осталось, лишь стражники, стоявшие у дверей, молчаливо посматривали на нас. Все мужчины были высокими и статными, словно их подбирали не только по магической силе, но и по внешности.

Килли кивнула одному из стражей, охранявших вход в кабинет отца, тот поднял руку и постучал в массивную дверь. Она тут же распахнулась с обратной стороны, ее открыл другой стражник, находившийся внутри комнаты.

Едва очутившись в кабинете, служанки опустили головы и Тилли проговорила:

– Верховный Правитель, мисс Вероника прибыла.

– Спасибо, – сухо ответил отец.

Его лицо приобрело задумчивое выражение, он созерцал карту на стене. Тилли и Килли мигом покинули комнату, а я осталась стоять у дверей.

– Вы можете идти. – Отец царственно махнул стражникам рукой. – Думаю, защита от Вероники мне точно не понадобится.

Когда я впервые оказалась в этом кабинете, здесь присутствовали не только чародеи-охранники, но и Ван Торн с Эдрианом. Теперь же я должна остаться с отцом один на один, и от этого все внутри похолодело.

Стражи в унисон распахнули обе створки двери и, шурша складками мантий, исчезли. Я помялась на месте, ожидая приглашения присесть, но отец не торопился начинать разговор. Сжав кулаки так сильно, что на внутренней стороне ладоней остались следы от ногтей, я деревянным шагом двинулась к Верховному Правителю.

Страх стучал в висках, я не знала, как начать разговор. Все, что я планировала ему сказать, вылетело из головы, оставив зияющую пустоту. В горле пересохло, и я надеялась, что сумею выдавить хотя бы несколько фраз.

– Что ты хотела сказать, Вероника? Слуги сообщили, что ты очень хотела увидеть меня, – раздался холодный голос отца.

В пустой комнате он прозвучал громко, отражаясь от стен и создавая эхо. Я почувствовала себя еще более неуверенно и крепче сжала кулаки.

– Почему ты не сказал? – выпалила я.

– Не сказал о чем? – не поворачиваясь спросил отец.

– О том, где находится Майки, что ему грозит опасность, что вообще всем грозит опасность? Что я должна совершить какой-то непонятный ритуал, призвать магию, что тебе для этого необходимы дочь и сын и вообще, что я тут должна чуть ли не мир спасти! – С каждой секундой слова давались все легче.

Теперь я была благодарна отцу, что он не поворачивался. Вываливать всю ярость на его неподвижный затылок было куда проще, чем если бы пришлось говорить под его цепким взглядом.

– Ты притащил сюда, точнее, приказал Ван Торну меня притащить, решил, что я должна ходить в Академию с Эдрианом, который меня… ненавидит, учиться сражаться на мечах и… даже не потрудился объяснить цель!

Отец прошагал во главу стола и уселся в кресло, обитое бархатом. Минуту он просидел молча, вперив взгляд в стену, барабаня пальцами по столешнице. Грудь его быстро вздымалась и опускалась так, будто он пытался усмирить ураган. Нос его заострился, на лбу выступила вена.

Липкие щупальца страха обвили внутренности. Я боялась не того, что он мог произнести, а саму сущность, пробудившуюся в нем. Никогда я не видела такой жестокости в этих чертах, казавшихся родными.

– Я не хотел тебя шокировать, Вероника, – начал отец, – так много всего свалилось на твои хрупкие плечи. Я хотел, чтобы сначала ты адаптировалась, поняла, как устроен наш мир. И после обязательно бы все объяснил. Неужели ты думала, что я обманываю из злого умысла? Это все только от любви к тебе.

Я упала на стул и уронила голову на ладони. Все было слишком сложно и тяжело.

– Видишь, информация, сказанная не вовремя, ранила тебя, выбила из колеи. Я переживал, что ты вообще не сможешь оправиться, – продолжал Верховный Правитель, и с каждой фразой он все больше походил на того человека, которого я помнила. – Ты несколько дней провела в комнате, не выходила и не принимала пищи. Я беспокоился.

– Так беспокоился, что ни разу не пришел?

Я хотела упомянуть, что вместо этого меня посетил Эдриан, но вовремя прикусила язык. Возможно, отец не знал об этом.

– Я был занят важными государственными делами, Вероника. И раз уж теперь ты знаешь о том, что происходит в Делитрее и других магических странах, должна понимать. На Делитрею надвигается большая беда, и если мы с тобой не предотвратим ее, последствия могут быть ужасны. Вольф захватит страну, уничтожит множество людей.

– А Майки? Разве я здесь не ради его спасения?

– Конечно, мы спасем Майки, – отмахнулся отец, – это само собой разумеется. Как только победим Вольфа, Майки будет освобожден.

– И мы сможем отправиться домой? – с надеждой спросила я.

– Если захочешь.

– У меня нет никаких магических способностей. Как в таком случае мы будем освобождать Майки? – Этот вопрос тревожил больше всего.

– Конечно есть! Ты – моя дочь. Просто волшебство спит глубоким сном, ему незачем просыпаться в обычном мире. Здесь же оно пробудится и расцветет. Вот увидишь, Вероника, ты станешь могущественной колдуньей. – В его глазах заплясал странный огонек, это больше пугало, чем воодушевляло.

– А если нет? – повторила я. – Мне известно, что есть дети, которые рождаются без волшебства в семьях магов. Тилли и Килли тому пример.

– Я даже не рассматриваю такую возможность, ты – дочь Верховного Правителя, наша кровь – особенная. А сила более могущественная. В Майки уже начали просыпаться магические способности, иначе Вольф не похитил бы его.

Я чувствовала пустоту и разочарование. Несмотря на то что отец принял меня, я ожидала от встречи большего. Он отстраненно вел диалог, так, будто разговаривал не с дочерью, а с подданной или чужим ребенком, которому был вынужден объяснять прописные истины.

В комнату вихрем ворвался Ван Торн, и сгустившийся, прохладный, тяжелый воздух потеплел, дышать стало легче. Но пропасть, разверзшаяся между мной и отцом, меньше не стала.

– А вот и наш великий просветитель, – сложив руки на груди, проворчал отец. – Доволен ли ты, Ван Торн, тем, что сделал? Вероника два дня просидела в комнате без еды и воды. Ты этого добивался?

– Колин, – презрительно сощурился Ван Торн, – если ты думаешь, что можешь отчитывать меня, как мальчишку, или разговаривать со мной, как со слугой, ты очень ошибаешься. Вероника имела право узнать правду еще в тот момент, когда попала в Делитрею.

Ван Торн уселся на стул напротив Верховного Правителя и закинул ногу на ногу. Жесты его были расслаблеными, казалось, он не замечал напряжения, застывшего на лице Колина.

– Ты забываешься, Ван Торн, – стукнул по столу отец. – Я – Верховный Правитель, как ты разговариваешь со мной!

– Как с другом, которым ты для меня и являешься, – пожал плечами Ван Торн, – как с другом, которого я ценю и хочу поддержать.

Верховный Правитель зло фыркнул, его задели слова Ван Торна. Он надменно поднял подбородок и процедил:

– Впредь я попрошу тебя не вмешиваться в мои отношения с детьми и не пренебрегать приказами, Ван Торн.

Ван Торн кивнул и спрятал грустный смешок в тени полей ковбойской шляпы.

– Вероника, я хочу, чтобы ты завтра же вернулась к занятиям. Самое главное, что ты должна посетить, – это практическая магия. Преподаватель постарается помочь тебе нащупать нити, связывающие с магией. Чем скорее пробудятся твои способности, тем быстрее мы сможем победить Вольфа. Что насчет тебя, Ван Торн, я надеюсь на продолжение ваших занятий с Вероникой. Лучшего тренера, чем ты, не найти в Делитрее, это известно всем.

Отец устало откинулся на спинку кресла, и в кабинете повисло молчание.

– Что насчет того, как сотворить то заклинание, о котором… – я переглянулась с Ван Торном, – о котором говорится? Каким образом моя кровь и Майки поможет победить чародея?

– Вероника, как только мы прибудем в Армирею, нас будет ждать армия. Ты же не думаешь, что волшебник, способный захватить целое государство, сидит сложа руки? Нам понадобится много магов. Но даже если я соберу более десяти тысяч сильнейших колдунов, готовых рискнуть, этого может оказаться недостаточно. Вольф обладает темной потусторонней магией. Он изучал черные книги, он может сотворить не только обычные материальные вещи, он может… – отец осекся. – Впрочем, это неважно. Пока ты не будешь готова отправиться на остров, пока твоя магия спит, этот разговор не имеет никакого смысла. Единственное, чем ты сейчас должна забивать голову, – это обучение и тренировки. Остальное потом.

Отец дал понять, что разговор окончен и он не потерпит более никаких вопросов. Я стушевалась. Верховный Правитель снова скрывал что-то от своей дочери. Его отношение, его тон – все это больно резало по сердцу.

Я обижалась на него за уход из семьи, но в глубине души все же надеялась, что он любит меня, что скучает и вспоминает, как хорошо нам было вместе.

Но от того улыбчивого мужчины не осталось и следа. Холодный, жесткий человек, что сидел в кресле во главе стола, был Верховным Правителем, но не был моим отцом, каким я его помнила. Я чувствовала отстраненность. Нить, протянутая от отца к дочери, была безнадежно разорвана. Сплетется ли она когда-нибудь вновь?

– Можешь идти, Вероника, – отец повелительно махнул в сторону двери.

Створки распахнулись, пуская внутрь перепуганных Тилли и Килли. При виде Верховного Правителя они съеживались, становились меньше и тряслись, как листья на ветру.

Я неторопливо встала, все еще лелея надежду хотя бы на один жест, взгляд, фразу, которые показали бы, что он все еще любит меня, относится с трепетом и нежностью. Но отец лишь сухо кивнул и обратился к Ван Торну, совершенно потеряв ко мне интерес:

– А с тобой, Ван Торн, нам предстоит обсудить еще несколько важных дел.

Поджав губы, я направилась к Тилли и Килли, но, резко развернувшись, выпалила вопрос, который волновал меня так же сильно, как местонахождение Майки:

– Я могу встретиться с мамой? Я хочу ее увидеть, поговорить… Ненадолго, на несколько минут, этого будет достаточно.

– Это слишком опасно, Вероника, – отрезал отец. – О возвращении в Лейквилл и речи быть не может. Ты должна находиться здесь.

Глаза защипало от резкости слов, услышанных от отца, но я сдержалась. Больше никому не позволю видеть свои слезы. Как всегда, я оставалась один на один со страхами, болью, застрявшей глубоко в груди. Но теперь я не сломаюсь, не спрячусь и не убегу.

Я крутанулась на каблуках и быстро прошла мимо Тилли и Килли, не дожидаясь, пока одна из них выйдет вперед, чтобы указывать путь. Девушки недоуменно переглянулись, откланялись, пробормотали тысячу извинений Верховному Правителю и Ван Торну и засеменили за мной.

К покоям я практически бежала, шаги Тилли и Килли раздавались за спиной. Они еле поспевали за моим стремительным бегством от глупого разговора, одновременно разозлившего и ранившего до глубины души.

Темная фигура маячила в коридоре напротив двери в комнату. Я издалека узнала этот стройный, высокий стан и невольно затормозила. Эдриана я уж точно не ожидала здесь увидеть, по крайней мере сейчас. Я была зла на отца и зла на Эдриана, который считал, что имеет право появляться и пропадать когда вздумается.

– Чего тебе? – выпалила я раздраженно.

– Ого. – Глаза его сверкнули, Эдриан ухмыльнулся во весь рот так, будто мое раздражение лишь забавляло его. – Что за слова я слышу?

Служанки, наблюдавшие эту сцену, вжались в стену, хотели раствориться и не попадаться Эдриану на глаза. Магия вибрировала в воздухе. Хотя я и чувствовала опасность, исходящую от парня, благоговейный ужас, охватывающий Тилли и Килли при виде Эдриана, поражал. В его присутствии близняшки боялись вымолвить даже слово.

Я поджала губы и мрачно уставилась на Эдриана, Тилли и Киллли же не знали, что им предпринять. Ни я, ни Эдриан не давали им указаний, и теперь они мялись у стены, поглядывая на парня, как затравленные зверьки.

– Вы можете быть свободны, – велел он им, – найдите занятие получше, чем торчать в коридоре и пялиться. Нам с Вероникой нужно кое-что обсудить.