Текст книги "Жгугр. Будем жить!"

О таинственных надписях

С недавних пор в городе повсеместно стали появляться загадочные граффити «КТО», выведенные броскими кричащими буквами. Они возникали повсюду: на рифленых заборах и слепых брандмауэрах, дорожных мостах и вросших в землю теплотрассах, под развязками и автострадами, на стенах домов и на автобусных остановках, напротив городской администрации и даже на постаменте медного всадника появилась одна, но, ее быстро стерли. Народ недоумевал: кто их рисует и зачем? Поговаривали, что в город приехал известный московский художник стрит-арта, но никто его в глаза не видел.

О неожиданных поворотах судьбы

На работе все было как обычно. Девчонки собрались перед телевизором: Таня смотрела новости, то и дело бросая обеспокоенный взгляд на часы, Ирен играла в Angry Birds, Нина, на два метра пробивая пространство «Новой Зарей», доедала пиццу; Кристи подводила стрелки герленовским карандашом.

По «Первому каналу» показывали пылающий Кремль: «В России произошел государственный переворот», – дрожал голос диктора. Над Спасской башней эффектно завис вертолет – президент бежал, его местонахождение неизвестно. Внезапно картинка поменялась – по Тверской с грохотом и визгом катились танки Абрамс. На свежем московском ветру развевались звездно-полосатые знамена.

– Ничего себе! – удивилась Ирен, не отрываясь от игры. – Придет ли к нам кто сегодня?

– Война войной, а обед по расписанию. Нас пока никто не отпускал! – возразила Нина.

Вошла Алина, и Таня спешно вскочила, не потрудившись запахнуть халат, открывавший внушительную стоячую грудь (ею Татьяна особенно гордилась, самостоятельно выкормив ребенка).

– Наконец! Ну, я побежала! – обрадовалась она.

Алина зашла на кухню, нажала на кнопку чайника. Тот согласно заурчал.

– Ну что, девчонки, чайку?

– Давай! Сама уж чаю хотела налить, – откликнулась Ирен. Девушки дружной стайкой переместились на кухню.

– Что ж не налила?

– Да задумалась…

– О перевороте?

– Да какое! Нам-то что? Переворот – это когда клиент тебя переворачивает. А нас как трахали, так и будут трахать. Думаю о работе нашей потной. Вот ты зачем сюда пришла?

– Денег не хватало, а ты?

– Тоже самое – в долгах как в шелках.

– А ты, Кристи?

– Я? – откликнулась хорошенькая фигуристая коротковолосая девочка. – Я пришла баблишка поднять. Ну а что? Работка как работка. Вот раньше мы были плохие, безнравственные, а теперь – как все! «Погибла», «падшая женщина», «дрожь позора» – этого мурла больше нет! Чем хотим – тем и торгуем! В Германии даже с профсоюзом! В нашем мире не так много возможностей для девушки вытащить денежек из мужиков. А больше от них и взять нечего!

– А любовь? – заметила неисправимо романтичная Алина.

– Ты смеешься? Мужчины выдумали любовь, чтобы получать бесплатный секс! А брак – чтобы дополнительно к сексу иметь прачку и кухарку! Они только берут. Чувства, силы, энергию. То пожалей, то воды принеси, то рубашку погладь! А я, блядь, не служанка! Не тряпочка, чтоб в меня сморкались! Пусть к психологу ходят плакаться! Вот я и решила – брать в рублях с предоплатой. Так честней получается. Для меня мужики – только деньги, только твердый кэш!

– А ты отношения завести не пробовала?

– С этими слюнтяями разве возможны отношения? Когда я окончательно поняла, что любовь – тупиковый путь, я завела отношения «секс онли». Но это тоже не работает, я все равно впадаю в чувства. Я больше не хочу их эмоционально обслуживать на халяву! Я девушка самостоятельная, феминистка, мне от мужиков ничего не нужно.

– Ты феминистка? Вот это неожиданность! Феминистка, которая ублажает мужчин – это номер!

– Не ублажает, а продает услуги сексуального характера! Следи за языком!

– Так как раз феминистки хотят веселую нашу лавочку прикрыть, потому что мы им малину портим. Я по телевизору видела передачу: в Швеции закон приняли о наказании наших клиентов. Вот пришел к тебе мужик – пусть в тюряге посидит. Или на принудительные работы. И кто это продвинул? Феминистки. Сами те еще шмары! Знаешь за кого они нас держат? За штрейкбрехеров! – сообщила Ирен.

– Кто-кто? Какие еще брехеры? Сама ты брехерша! – взвизгнула дебелая Нина из Одессы.

– Так называют тех, кто нарушает забастовку.

– А кто в забастовке?

– Феминистки! Они так цену себе набивают. А мы ее демпингуем. Конкретно мужиков за яйца взяли – объявили им бойкот. Сделали из себя страшилищ – я в интернете картинки с «марша шлюх» видела, там такие девки, что ни один наш мужик не залезет. Но шведским мужикам уже все по барабану – других нема. Тетки знают, что без разрядки мужикам сперма в бошку ударяет, и условия выставляют – бабла по тарифу, должностей по квоте и без шуточек. Все ходы им позакрывали: на ноги посмотрел – харассмент, за визит к фее – срок, а чтоб своя дала, надо еще на коленках перед ней поползать, целлюлитные ножки поцеловать.

– Так и должно быть, девочки, – вступила Кристи, – феминистки не силос к пилораме носят, а добиваются для нас достойных условий существования. Их стратегия правильна, но чтобы она работала – все должны участвовать! Все женщины! Мы свергнем последствия тысячелетнего гнета, опрокинем корабль мужского доминирования и воцаримся вместо яйцеголовых! Но в этой стране девки у мужиков отрыжку изо рта ловят, мечтают как ненаглядному носки постирать. И пока у женщин сознание на уровне самок шимпанзе, нас будут иметь и буквально и фигурально. Так что уж лучше за бабки.

– Да, да, за бабки! И побольше! – подыграла Ирен.

– Бороться надо, девочки, за свои права. А как мужиков припрем – будем в тереме сидеть, а они к золотой рыбке на поклон ходить.

– Но чем это закончилось, помнишь? – Алина хорошо училась в школе.

– Чем?

– Разбитым корытом!

– Это мы еще посмотрим, каким корытом оно закончится. Я вот на днях себе «Хонду Цивик» прикупила – вполне достойное корыто!

– Да? Какого цвета?

– Светла, как белоснежка!

– Красота какая! – дружно выдохнули девушки.

– А я хочу «MINI-Cooper», девочки. Еще немного накопить осталось. Маленькая и юркая, как раз как мне надо. А на следующей неделе на пляж, в Анталию! – размечталась Ирен, – уже билеты взяла.

– Как же ты накопишь на машинку, если будешь по Турциям шляться?

– И то верно! – улыбнулась, – Но если я не выкупаю свою тушку в море, жизнь будет не в радость!

– Понимаю. А я собираюсь слетать в Тунис!

– А я в Италию! На Адриатическое море, у меня там подруга живет!

Девочки загалдели и наперебой принялись спорить о преимуществах разных заграничных курортов. Впрочем, вскоре им надоело болтать, и они разошлись по комнатам. На улице светило столь редкое для Питера солнце и хотелось.. гулять и счастья – сплошного, густого, яркого. Но приходилось томиться в душной квартире и ждать мужчин – придут ли? Очевидно, мужчины были плотно заняты своими вечными делами по обустройству мира, и не нуждались в женской ласке. Ни один самый завалявшийся мужичонка не появлялся в этом скучающем женском царстве. Сидя на грязной кухне, Алина грустила, наблюдая за окном вышагивающих куда-то прохожих. Время волочилось как жеванная резина.

«Дзиинь! Дзииинь!» – зазвонил телефон.

– Девочки, через часик сможете подъехать в сауну? – мамочкин голос был мягок, но деловит.

– Конечно, Юлия Владимировна.

– Машина будет у ворот через тридцать минут.

Мамочка всегда такая заботливая! Но следовало собираться, времени в обрез! А там наверняка ВИПы, жирные извращенцы. Алина проверила сумочку: помада, смазка, презервативы – все на месте. Стоя под душем, сквозь шум струящейся воды, она вновь и вновь слышала телефон, надрывавшийся модным латиноамериканским шлягером, ну да, ладно, сейчас она точно к нему не побежит!

Надушенная и причесанная Алина старательно выводила стрелки на глазах, когда телефон вновь запел. На экране отобразилось имя: Саша. «Сейчас точно не время ему отвечать», – кольнуло внутри. Перед глазами всплыло утро, бледные сумерки за окном. Саша.. Она не помнила как они попрощались: когда он взял ее пятый раз за ночь, она улетела, а когда проснулась, его уже не было. Хотела бы она сейчас почувствовать его нежные и крепкие руки. Сильные и мужественные.. брр.. мурашки по коже. Но пора было ехать, ласкать этих старперов в сауне. Ее передернуло. «Ты что-то забыла» – шепнул ей голос из района правого надпочечника. «Что?» – не поняла она. «Ты забыла себя!» – убедительно произнес голос. «Где?» – спросила она. «А вон там, в магазине, где воду со сникерсами продают». Алина взглянула на часы – до выхода оставалось десять минут. «Я в магазин, девочки, сейчас вернусь!» – сообщила она подругам. Захватив с собой только кошелек, она вышла на улицу, купила водички, как голос снова настойчиво загудел: «Тебе следует пойти к Фонтанке». Ослушаться было невозможно – Алина медленно побрела по улице, пока не уткнулась в реку. Та легко рябилась в лучах солнца, искрясь миллиардами бликов. «Теперь прыгай!» – приказал голос. «Но я не хочу умирать!» – возразила Алина. «А что ты хочешь?» – спросил голос. «К Саше хочу!» – ответила девушка. «Вот и иди к Саше, – приказал голос. Еще некоторое время она тупо и бессмысленно наблюдала воду, катера и задорно крякающих уток, а затем отправилась к Саше.

О хреновом разведчике, или Почему не всё коту масленица

Оставшись в одиночестве, Сэм Скотт призадумался. Было ясно, что «что-то пошло не так». С трудом добытые бумаги бесследно исчезли. Какой он все таки хреновый разведчик! Разгуливать по Питеру, как ни в чем не бывало, с папкой под грифом «строго секретно»! Он даже не знал, было ли то нападение банально невезухой или акцией контрразведки ФСБ. Ведь его могли сдать, правда? Могли легко и, очень вероятно, сдали. Причем скорее всего задолго до получения товара. Простой кадровый сотрудник, изображавший сисадмина, отдал ему документы, а команда сексотов, загримированная под банду скинов, вела его от самого места встречи. Но какой смысл его сдавать, если в Департаменте контрразведывательных операций ФСБ и так все штатные сотрудники ЦРУ известны поименно, он лично разглядывал свое досье! Все разговоры, естественно, прослушиваются, скрываться не от кого. Тем не менее, если бы он побеспокоился об отходе и прикрытии, он обвел бы их вокруг пальца. Ведь единственный способ вытянуть из русских информацию – взять ее, пока они бухают. Потому что, когда они трезвеют… обычно становится «too late».

– Дурак! Кретин! Клинический идиот! – сокрушался он. – Вот тебе и сделка века!

Потянуло в боку, и он закрыл глаза не то от боли, не то от сознания собственной глупости. И что теперь делать прикажете?

Сэм взял телефон.

– О, как ты, дружище, живой? – загыкал в трубке радостный голос Джорджа, его верного помощника. – Мы всем отделом за тебя волнуемся, хором соболезнуем! С нами уже и из центрального офиса связывались, справлялись о твоем самочувствии. А мы все ждем, пока ты очнешься.

«Хм… Очевидно, о моем эпическом провале уже наслышан весь Госдеп».

– Живой, живой, слава богу. Но поколоченный!

– Да мы уж в курсе твоих злоключений. Со вчерашнего дня все разговоры в отделе только об этом. Так по-русски и говорят: «Жил бы Сэм без беды, да вот выписали пизды!», гы-гы-гы!

– Ладно, брось шутки. Что с нашим агентом?

– Каким?

– Тем, что мне документы передал! Их больше нет! Их можно восстановить как-нибудь, скопировать или еще что?

– Проверю, перезвоню, – голос враз стал серьезным.

– Да поскорее!

– Есть, босс.

Сэм не без усилия вернул телефон на тумбочку и отрубился. Перед его внутренним взором возникли русские березки, среди них гуляли голубоглазые девы в бирюзовых сарафанах, а надо всем раскинул властолюбивые щупальца гигантский спрут с башней во лбу. Гнусными влажными примочками спрут жадно подсасывал к себе окрестные земли и их недра. Сэм был во сне маленьким, очень маленьким, но с ним было волшебное ружье, заряженное заколдованными пулями. Во что бы то не стало ему надо было попасть чудищу ровно в часы, что на башне, чтобы завалить гада и освободить мир от его присутствия, и тогда во всем мире восторжествуют свобода и демократия. Но вот беда – ружьишко не то украли, не то оно пропало, и носился Сэм по лесу, разыскивая его – горячечный, больной, потерянный.

О джентрифицированных пространствах

В этом году лето в Петербурге не спешило. Резкие ветра, проливные дожди, частые смены температуры сотрясали стратосферу Северной Пальмиры. Но эти погодные перипетии нисколечки не волновали Сашу – его интересовала только она, его волшебная принцесса. Теперь они встречались почти ежедневно.

На Площади Восстания собирался дождь. Клерки из окрестных офисов спешили к метро, резкий порыв ветра чуть не сбил с ног подслеповатую нищенку в сером холстяном платке, немым укором застывшую возле Невского пассажа. Нищенка согнулась в три колена, но устояла. Увесистая черно-синяя мгла набухала на глазах, вниз полетели крупные, тяжелые капли. Саша зашел в кругляшку метрополитена и примостился бочком возле стеночки рядом с другими такими же намокшими беженцами, торопливо достающими из карманов смартфоны. Он напряженно смотрел на ступеньки эскалатора – с минуты на минуту из его разверстого зева должна была появиться его луноликая. Бесконечный людской поток вытекал из подземки. Если снять их ноги на камеру и зациклить, получится завод, – подумалось.

Кто-то закрыл ему сзади глаза мягкими, ласковыми ручками. И вот она уже тут как тут, прямо перед ним в своем алом пальтишке, блестят элегантные сапожки, черные колготки облегают ножки. Смеется. Саша чмокнул подругу в подставленные губы.

Влюбленные бодро зашагали по направлению к Лиговскому. Девушка уверенно взяла парня под руку и ему приятно было чувствовать эту нежную тяжесть под боком. Дождь перестал, хотя облака еще угрожающе скучивались мрачными черными кляксами на низко подвешенном небе. Впрочем, петербуржцам к этому не привыкать – питерская погода истерична, как барышня в ПМС, и отличается завидным непостоянством. Ребята быстро дошли до дореволюционных складов Северного страхового общества на Лиговке 50, прозванных в народе «Полтинником», не то за возможность дешево и с пользой бухнуть, не то чисто по адресному критерию – ныне дженрифицированного и облагороженного городского пространства. В зданиях из идеально прозрачного стекла и надраенного красного кирпича нашли пристанище лофты, офисы и многочисленные бары. Ребята шли сквозь извилистые закоулки, разглядывая бесчисленные граффити, неоновую вывеску «ЙУХ», бьющую ультрафиолетом с крыши одного из пакгаузов, стальные двери баров и креативную рекламу «девственницам второй шот бесплатно», растянутую между домами. Рядом с изображением троллейбуса, въехавшего в здание до упора Саша заметил красно-белую вывеску «Галерея современного искусства Дель Арто». Саша повернул ко входу.

Внутри просторного зала с идеально белыми стенами и пятиметровыми потолками, было пусто как в космосе до уборки: ни одной живой души; зато повсюду валялся космический мусор – поношенная одежда, старая мебель и прочий древний хлам. В конце зала на всю стену растянулся логотип операционной системы Microsoft Windows.

Саша уже намеревался было развернуться и уйти, когда из боковой двери стрекозой выпрыгнула мелкая девчушка с токсичными сине-зелеными волосами и надписью «don’t look at my boobies» из фиолетовых блесток на плоской груди.

– Добрый вечер! – воскликнула, – Желаете осмотреть нашу галерею?

– Что за выставка? – поинтересовался Саша.

– Наша экспозиция посвящена страданию, – сообщила девушка. – Называется – «Existential suffering in postmodern environment». Хотите я проведу вам экскурсию?

Саша взглянул на Алину, та кивнула. Девчушка повела гостей к дальней стене зала, остановившись возле белых холстов с грязными разводами.

– В этой серии работ художница выразила боль пребывания в теле женщины. Работы были написаны менструальной кровью, когда она сидела дома со своим маленьким ребенком. Менструация – болезненный период для женского организма, и художница выплеснула эту боль на холст.

На венском стуле рядом стояло пальто – застывшее в небытие.

– Пальто есть, а хозяина нет, – прокомментировала девушка, – Это символизирует страдание.

Далее следовали пустые ватманы, проткнутые отверткой, олицетворявшие душу художника, страдавшую от расставания с девушкой. Художник страдал так сильно, что купив в магазине бумагу, в отчаянии принялся тыкать в нее подручным инструментом, создавая материалистичное подобие нематериальной сущности. «Правда, у него здорово получилось?»

Стенд с вывесками, набранными разными шрифтами, символизировал сознание, страдающее в потоках информации, а на следующем стенде была представлена интрорефлексивная работа – видеоряд, демонстрирующий процесс создания предыдущей работы. Последним экспонатом был свернутый в рулон пыльный ковер. От него за метр несло впитавшейся кошачьей мочой, дустом и помоями.

– Этот ковер – чихнула девушка приблизившись, – метафора человеческой души. Она сворачивается в клубочек, чтобы спрятать боль, которую несет в себе!

«Моя душа не такая грязная!» – возмутилась про себя Алина.

– А вот видеоинсталляция у нас сегодня не функционирует! – девушка с сожалением показала на стену. – Там должен был демонстрироваться короткий фильм о палестинских беженцах снятый известным шведским документалистом Карлссоном-Брамсторпом, но аппаратура сломалась. Придет айтишник – починит.

– Разве это не выставка российских художников? – удивился Саша.

– Вообще-то да, но это видео прислали европейские коллеги – спонсоры проекта!

Уже на выходе наперерез им выбежал лысоватый, пухленький мужичонка в белой сорочке и шикарном бежевом костюме с жилеткой. Алина заметно шарахнулась.

– Марк Трахтенбойм – продюсер, куратор, эксперт, – представился он, подавая Саше вздутую ладошку. – Надеюсь, вам понравилась выставка? – спросил он и быстро выпалил: – Это мой первый международный проект, я два часа как из Антверпена. Этот проект чрезвычайно важен для интеграции российского культурно-пространственного медиума в европейский арт-контекст.

Саша невнятно пожал плечами, Алина нарочито равнодушно смотрела сквозь стеклянную стену на залитую дождем улицу. Только теперь Саша обратил внимание, что продюсер не отрывает взгляда от его подруги.

– Хотите, я расскажу вам о проекте? – предложил толстячок, продолжая пялиться.

– Нет-нет, нам уже рассказали! – раздраженно отказался Саша.

– Ваш образ видится мне знакомым, мадам… – хитро прищурившись, медленно выговорил продюсер.

– Вряд ли мы можем быть знакомы! – полыхнула щеками девушка и, решительно засунув ладошку Саше под локоть, повела к выходу.

Парочка незамедлительно покинула помещение. Каждый размышлял о своем: Сашу кололо гадкое чувство – он гадал, где и при каких обстоятельствах этот жирдяй мог видеть его девушку, а Алина старалась справиться с предательским холодком на коже, который хотелось отряхнуть и больше никогда не чувствовать.

О том, как стыдно и, главное, бесполезно рыскать шаловливыми ручками в чужом имуществе

Саша ненавидел сборы. И хотя по жизни он был мобилен и легок на подъем, процесс подготовки барахла к переезду вселял в него вселенский ужас. «Надо выбросить половину!» – решил Саша, обведя свою не большую-не маленькую комнатку, с дутой лепниной на потолке тяжелым взглядом механика, потерявшего разводной ключ. От батареи и до линяющей колючками с Нового года елки рассеяны были вещи: неубранные джинсы, гриф для штанги, блестящие компакт-диски, пара бумажных книг: «Дейл Карнеги. Как завоевывать друзей», «Дональд Трамп. Искусство заключить сделки»; на стенах венецианские маски, картина, расшитая ромашками из бисера (подарок соседки на день рождения), постер Анджелины Джоли. За шкафом пылилась гитара – преходящая подруга подросткового возраста. А на шкафу… страшно подумать – хтонический хлам! И точно, что там? Встав на стул он заглянул на шкаф – там в безвременной тиши пылились доисторические сумки с безымянным содержимым, сломанный зонтик, разобранный радиатор, несколько рулонов туалетной бумаги. Подняв одну из сумок, он обнаружил внутри коллекцию инструментов, гвозди и винты на все случаи жизни, а за ней… боже, что это? Кожаный портфель.

Да, портфель американца, бог весть как его звали, забытый и заброшенный, с глаз долой, подальше с той поры как нервный и возбужденный Саша завалился домой тем тревожным вечером, когда они с Костиком спасли иностранца от суда Линча.

Саша внимательно разглядел портфель – он напоминал среднего размера барсетку из дорогой темно-серой крокодиловой кожи с причудливым орнаментом, блестел золотой пряжкой. Щекочущее любопытство захватило его – «что внутри?» Нехорошо, конечно, копаться шаловливыми ручками в чужом имуществе, но если очень хочется… Наверняка он набит пачками валюты, решающими Сашины финансовые проблемы на следующую жизнь, ведь так?! Придется делиться с Костиком! Или никому не говорить? Да ладно, скорее всего там никакого клада нет, а он уже расфантазировался, воображала! А может в нем компрометирующие документы? Как насчет списка сексотов ЦРУ из администрации президента РФ? Или, плана подрыва Саяно-Шушенской ГЭС? Что Саша сделает тогда? Сдаст в ФСБ? Или найдет американца и вернет ему бумаги? Вопрос неоднозначный… Но самое вероятное, безусловно, что ничего существенного в нем попросту нет. И его следует банально вернуть владельцу. Впрочем, америкашку того хрен найдешь теперь… Саша вспомнил – внутри, в портмоне хранилась его визитка. Так что открывать придется по-любому, иначе он не узнает адресата. Ура, предлог был найден! Преодолев неловкость, Саша расстегнул золотую пряжку – к сожалению, долларов в портфеле не обнаружилось. Евро тоже. Внутри находились лишь папка-скоросшиватель формата A4, папиросы «Беломорканал» и пачка презервативов Durex. В боковом кармане скучало кожаное портмоне, Саша внимательно изучил его содержимое: одна тысяча и сто рублей, кредитка от Bank of America, визитные карточки отелей и массажных салонов. Ага… а вот они: черным по белому – Sam Scott, куратор-референт. «Профессор, консультант, специалист по черной магии..» – вспомнил Саша. Приглядевшись внимательнее, он заметил: в левом верхнем углу визитки бледным силуэтом выделялась тигриная рожица в колпаке, в правом – глазик в пирамидке. В папке нашлись несколько распечатанных на принтере изображений и компакт-диск, маркером от руки подписанный «Черная книга».

Картинки вызвали живейший интерес: на одной было нарисовано существо, напоминавшее хищного спрута, обвивающего многочисленными щупальцами земной шар, другая представляла собой подробную карту центра Петербурга, но с особенностями: вместо Сенной площади на карте значилась площадь Мира, Гороховая именовалась улицей Дзержинского, а Большая Конюшенная – улицей Желябова. Именно к началу улицы Желябова и вела красным карандашом прорисованная стрелка. Саша вгляделся в чертеж и глаза его медленно, но уверенно поползли на затылок: стрелка четко указывала на здание Императорских конюшен. И сразу все всплыло: и промозглый запах плесени, и томление в груди, и выпученные глаза чудовища на иконе.

Без колебаний включил он компьютер и вставил диск в CD-привод. Тот запыхтел, замигал, закручинился, экран посинел и на нем появилась красная мигающая надпись с дорожным значком «СТОП» – «Ключ шифрования не найден!»

– Ключ шифрования… Где же я возьму этот чертов ключ шифрования? – пробормотал Саша.

Ни на дне, ни под дном, ни в карманах портфеля – ничего подобного не нашлось. Обескураженный, он вернул папку на место и забросил портфель назад на шкаф.