Текст книги "Дань"

* * *

Жизнь судоремонтного завода сильно отличалась от той чётко спланированной жизни, к которой привыкли военные моряки. Суета, беготня и неразбериха, вот те ощущения, которые испытывал военный, попадая на завод, где работали гражданские люди. Однако, пробыв на заводе несколько дней, это ощущение пропадало. Становилось ясно, что весь этот муравейник подчиняется своим законам и является управляемым механизмом. Отсутствие формы и знаков различия скрывали от глаз офицеров тех, кто не только хорошо разбирался, но и руководил этим сложным и непонятным для них производством. Хождения по мукам, так называли офицеры решение любого вопроса, связанного с обращением к гражданским. В ходе ремонтных работ огромного размера, возникали вопросы не учтённые планами и заявками. Тогда приходилось писать служебные записки и корректировать планы. Эти записки начинали свой путь от офицера, попадали к самому маленькому заводскому начальнику и, обходили все отделы завода. Собрав необходимые резолюции, они поднималась до самого верха. Оттуда они снова шли вниз до исполнителей тем же путём. Стоило только офицеру хотя бы на одну минуту выпустить служебную записку из своих рук, как она моментально терялась, и найти её было уже невозможно. Следовало начинать всё с самого начала. Получив все подписи и разрешения, офицер приносил записку к начальнику цеха и обязательно выслушивал целую речь о том, что эта работа не запланирована, что за неё цех не получает денег, но он, начальник, постарается её выполнить, если у него появится возможность. Возможности, конечно, никогда не появлялось и приходилось начинать всё сначала. Казалось, что этот заколдованный круг никогда не закончится и железобетонную дверь бюрократии не открыть, но сами работники завода подсказывали офицерам, где лежит ключ от этой двери.

– Что ты мучаешься, сынок? – говорил Андрею старый дед в сварочном цеху. – С этими бумажками ты все ноги сносишь и ничего не добьешься.

– А, что же мне делать? При демонтаже механизмов кронштейны лопнули и их надо приварить. Дело то плёвое, а беготня такая, как будто я крейсер новый хочу построить.

– Вот и я говорю, что дело плёвое. Поставь им стакан шила, – он кивнул головой в сторону сварщиков, – и твоё дело тут же будет выполнено.

Шило решало вопросы действительно моментально. Рабочие, получив дань, бросали свою работу и тут же бежали выполнять заказ без всяких служебных записок и приказов. Тяжелее было с работами, где приходилось обращаться не к рабочим, а ИТР{ИТР – Инженерно-технические работники.}. Они шило не брали. Им нужны были деньги. Андрей, возмущённый столь откровенным вымогательством с их стороны, жаловался начальнику цеха:

– Как вы допускаете это? Это же форменная взятка!

– Какая взятка? Если человек что-то делает в свободное от работы время, то он вправе потребовать за свой труд оплаты.

– Но я же делаю это не для себя. Почему я обязан платить свои деньги за работу, которую положено делать бесплатно?

– Вот я у вас и хочу спросить. Почему вы платите деньги моим сотрудникам и отрываете их от производственных заданий вместо того, чтобы оформлять документы надлежащим образом?

Спорить было бесполезно. Офицеры в схватке с гражданскими дрогнули и отступили.

– У них здесь свои порядки, – говорил командир Андрею. – Плетью обуха не перешибёшь.

– Может, и не перешибёшь, только где же столько денег взять? Я уже всё своё денежное довольствие на этот ремонт спустил, а конца и края не видно.

Время шло, а завод не обращая внимания на эмоции офицеров, медленно и размеренно делал своё дело. Хождениями по мукам занимался помощник Андрея. У него это получалось лучше всего. Молодой парень красивый и сильный. В морской форме он был неотразим для заводских женщин.

– Бабы тебе просто отказать не могут, – шутил командир. – Не пойму только, как ты с мужиками общий язык находишь, ведь в цехах в основном они работают?

– Бабы здесь ни причем. – При этом он мрачнел и опускал глаза.

Каждый вечер Игорь, так звали помощника Андрея, уходил в город и возвращался только под утро. Днём он бегал по заводу, а во время обеда забирался в пустующее помещение на корабле и спал.

Однажды Игорь появился на корабле весь в синяках и ссадинах.

– Что же ты, как кот мартовский? Совсем скоро свалишься, надо же и меру знать. Посмотри, на кого ты похож! Кто это тебя так? – отчитывал его Андрей.

– С трапа свалился, поскользнулся, – недовольно ответил Игорь.

– Да пускай гуляет, пока молодой, – оправдывал его командир. – Ремонт закончится, вернёмся на базу, там не погуляешь.

Если работы в машинном отделении были не видны снаружи, то корпусные так изуродовали корабль, что на него было жалко смотреть. Срезанные листы обшивки оголили шпангоуты и они, оказавшись открытыми, напоминали рёбра человека, с которого сорвали кожу. Обдирая подводную часть корабля от ракушек, рабочие сделали его пятнистым, похожим на облезлого барана в период линьки. Трудно было представить, что совсем недавно этот красавец вспарывал своим носом волны океана как бритвой и грациозно скользил по его поверхности обгоняя чаек. Андрей смотрел на корабль, а в мыслях представлял, каким молодым и сильным он покинет завод и вернётся к родному причалу.

– Караулов! – услышал он голос командира. – Кончай мечтать, нас с тобой в штаб вызывают, срочно!

Вызова в штаб никто не ждал, тем более срочного.

– Опять, какая-то вводная? – спросил Андрей у командира.

– Не знаю, что-то случилось. У адмирала голос очень недовольный.

Они добрались до штаба только вечером и сразу направились к адмиралу.

– Заходите, заходите, давно вас жду, – встретил их адмирал. – Ну, рассказывайте, как у вас дела? Как отдыхаете в Мурманске?

– Да уж, какой отдых, товарищ адмирал. Только и думаем о том, как бы поскорей ремонт закончить. Надоело уже, сил нет.

– У вас-то сил может и нет, зато у ваших подчинённых их хоть отбавляй. И в Мурманске они нашли себе достойный отдых. Я имею в виду вашего помощника, Караулов.

– Что касается моего помощника, то я им очень доволен. Он контролирует весь ход ремонта, и только он один находит язык с заводскими бюрократами.

– Вы, просто слепой и не видите, чем занимаются ваши подчинённые, – закричал на него адмирал. – Ступайте с командиром в милицию и попробуйте теперь с ними найти общий язык. Ваш офицер задержан. Он участвовал в боях без правил. Такого позора я за всю свою службу не видел. Вытаскивайте его оттуда как хотите, но чтобы офицерами флота в этой уголовной истории даже не пахло. Как только вытащите его, рапорты мне подать. Чтобы духу его на флоте не было! Всё. Выполняйте приказ.

Офицеры вышли от адмирала полностью обескураженные.

– Поехали в милицию, – сказал командир. – Надо разобраться в этой истории. Может, это просто недоразумение?

В отделение милиции офицерам пришлось изрядно постараться, чтобы убедить оперативника выпустить из-под стражи Игоря.

– Он непосредственный участник этого шоу, – объяснял им оперативник. – Ответьте мне на несколько вопросов. Вам приходилось на судоремонтном заводе давать взятки должностным лицам, для того чтобы завод качественно производил ремонтные работы?

– Да они нам все карманы вывернули! – взорвался Андрей. – Но какое это отношение имеет к делу?

– Самое прямое. Кто давал эти взятки?

– Сначала я, а потом когда у меня деньги кончились, работой с цехами стал заниматься Игорь. У него всё получалось, за деньгами к нам он не обращался, вот мы на него всё и повесили.

– Показания сходятся, ваш офицер говорит тоже самое. – Оперативник встал из-за своего стола и молча походил по кабинету.

– Вот что мужики, забирайте своего офицера. Его сейчас не судить, а лечить надо.

– А причём тут завод? – недоумевал командир.

– Не получалось у него на заводе без взяток. Вот он деньги, таким образом, и зарабатывал.

Оперативник приоткрыл дверь кабинета и кому-то крикнул:

– Приведите задержанного!

Через несколько минут в кабинет зашёл Игорь. Его невозможно было узнать. Лицо в кровоподтёках, опухло, а глаза превратились в узкие щёлочки.

– Вот, опять с трапа упал, – сказал Игорь, увидев своих командиров.

Командир отвёз Игоря домой и отдал в распоряжение жены. Она стала обрабатывать его раны и приводить в человеческий вид.

– Что же нам теперь делать? – спросил командир у Андрея.

– К адмиралу надо ехать. Я ему всё объясню. Он должен понять.

– Понять-то он, может, и поймёт, – сказал командир. – А вот сможет ли помочь Игорю? Я думаю, что нет. Эта история уже наверняка до самого верха дошла.

– Всё равно надо попытаться, без борьбы сдаваться нельзя.

– Это конечно. Только тяжело идти на бой, заранее зная, что проиграешь.

– А может не надо никому ничего доказывать? – вмешался Игорь. – Пусть увольняют.

– То есть как это пусть? – не понял командир.

– А вот так. Пусть увольняют и всё. Не хочу я им больше служить. Уйду я с флота. Это решено.

– Кому это им? – возмутился Андрей.

– Им, – ответил Игорь и показал пальцем вверх. – Не хлопочите за меня, я прошу вас.

– Господи, час от часу не легче, – командир схватился за голову. – Ты хоть думаешь, что говоришь? Нельзя вот так, сходу, из–за одного случая, ломать свою судьбу.

– А я думаю, что говорю! – уже не говорил, а кричал Игорь. – И совсем не из-за одного случая. Вы что не видите, что творится кругом? Всех обложили данью. Куда ни сунешься – дай. А если не дашь, то ничего не получишь, даже если все законы на твоей стороне будут. Чтобы законное денежное довольствие получить – дай, чтобы подлеца на губу отправить тоже дай, чтобы дело уголовное завести на преступника тоже дай, а то сам вместо него в тюрьму сядешь. На завод пришли и снова – дай? А за что? За что я здесь, на заводе должен платить? Я служить отечеству должен, а не воров кормить. На вашей-то машине, товарищ командир вор катается, который море только на картинке видел, а вы, боевой офицер пешком топаете. Не стану я им служить. Это не страна, это шайка какая-то воровская.

– Игорь, успокойся, это эмоции в тебе говорят. – Андрей положил руку на плечо Игоря. – По сравнению с той великой миссией, которую выполняешь ты, это всё ерунда, мелочи. Придёт время, наведут порядок и всё это безобразие закончится. И что ты тогда себе скажешь? Скажешь, что в самое тяжёлое время для страны струсил, убежал?

– Ерунда, говорите, мелочи? А это тоже мелочи? – Игорь вскочил со стула и показал пальцем на фотографию, висящую на стене. – Он же был здоровый мужик. Ничем не болел, и не старый ещё. Его до инфаркта, а потом до инсульта довели. Вы такую им дань хотите платить? Пожалуйста, только меня от этого избавьте. – Игорь внезапно замолчал и успокоился. Он снова сел на стул и уже тихо сказал: – Ничего не закончится, всё только начинается.

Игорь достал толстую пачку денег и протянул командиру.

– Возьмите, это ещё с прошлого раза осталось. Я их на корабль зарабатывал.

Командир взял деньги.

– И сколько ты раз на эти бои ходил?

– Сегодня был третий. Гонорар, правда, не получил, менты накрыли.

– Что же ты теперь делать будешь? – спросил Андрей.

– Не знаю. На родину поеду, к родителям.

* * *

Беседа с адмиралом растянулась на два часа. Он держал рапорт Игоря и никак не решался его подписать.

– Да, ребята, – говорил он. – Война это. Самая настоящая война, жестокая и беспощадная. А самое главное, в ней не видно противника. Он наносит тебе удары, а откуда они никто не знает. Такому нас в академии не обучали. Но она идёт и вырывает из наших рядов самых лучших бойцов. Игорь потерял веру и, следовательно, боец пропал. Он уже не первый. – Адмирал взял ручку и нехотя подписал рапорт. – А вы то не сбежите?

– Я пойду до конца, – сказал Андрей.

– Я тоже, – подтвердил командир.

– Идите на корабль. Запомните, вы мне нужны. Мало нас скоро останется.

* * *

Ремонт «Резвого» продолжался. Его борта уже были обтянуты новенькими стальными листами. Их покрасили, и корабль сверкал на солнце, поражая всех своим возрождением. Хождения по мукам подходили к концу и офицеры считали дни, когда «Резвый» вновь вернётся к своему причалу. Ещё совсем немного и на мачте корабля гордо взовьётся Андреевский флаг, и как длинный язык на ветру начнёт извиваться рубль{Рубль – Так называют моряки вымпел, показывающий, что корабль находится в боевом составе флота.}.

Ничего не предвещало беды, но беда всегда приходит без приглашения, неожиданно, заставая всех врасплох. Придя на завод, командир с Андреем обнаружили, что гребные винты на корабле отсутствуют.

– Что это за новости? – удивился Андрей. – В плане ремонта не стояла замена гребных винтов.

– Сходи в заводоуправление и разберись с этим вопросом, – ответил командир. – Чёрт знает, что у них творится, то не делают, что им положено, то наоборот, делают то, что не надо.

Для Андрея снова начались хождения по мукам. Куда бы он ни обращался, никто не знал о снятии с корабля движителей. Одни отделы кивали на другие, а те в свою очередь посылали в третьи. Наконец Андрей дошёл до заместителя директора по режиму.

– Разве вы не понимаете, что винты это последняя разработка института? – уже не говорил, а кричал Андрей. – Секретная деталь, и её похитили.

– Да, случай неординарный, – отвечал заместитель директора. – Надо докладывать наверх. Давайте ещё раз проверим.

Они пошли к кораблю и вдвоём осмотрели место происшествия. Сомнений не оставалось, винты похищены. Более того, похитили их самым варварским способом. Винты срезали автогеном вместе с кусками гребных валов. Дейдвудные подшипники тоже были изуродованы. Опросы свидетелей ни к чему не привели. На заводе каждый знал только свою работу. Что делают на корабле рабочие из других цехов, никого не интересовало. Крановщики, без которых невозможно снять винты и погрузить их на машины, вообще ничего не заметили. Эту работу никто из них не выполнял. По их словам, в обеденный перерыв любой мог залезть на кран и снять винты.

В дело вмешалась прокуратура. Их поиски тоже не увенчались успехом. В конечном итоге следы от винтов обнаружили в пункте приёма цветных металлов.

– Это лучший вариант, – говорил следователь. – Слава Богу, что ваши секреты преступники сразу автогеном разрезали.

Однако, что же теперь делать с кораблём? Этого командир не знал. Не знали этого и в штабе флота. Рапорты ходили от одного начальника к другому, но никто не мог решить, откуда взять деньги, чтобы изготовить новые винты. Удовольствие это очень дорогое. Винты были уникальными. Наконец решение приняли. Старый корабль решили разрезать на металлолом. Куда бы ни обращался командир, с какими бы высокими чинами ни разговаривал, звучал один ответ: корабль устарел морально и физически, тратить на его восстановление деньги нецелесообразно.

А счастье было так близко, так возможно! Но чуда не произошло. «Резвого» спустили на воду, и буксиры оттащили его к стенке в самый дальний уголок завода. Десятки газорезчиков, как муравьи ползали по нему и обсыпали его палубу огненными искрами. Краны снимали срезанные мачты, рубку и надстройки. Их грузили в вагоны и отвозили на переплавку. Андреевский флаг так и не поднялся над «Резвым». Корабль умер.

Смерть корабля отличается от смерти человека. Нет торжественных похорон. Никто не говорит речей перед могилой усопшего, да и самой могилы нет. Только два офицера поднялись по трапу на его палубу и в последний раз простились с ним, а вернее с тем, что от него осталось. Они отворачивали и прятали свои лица, стесняясь своих чувств, и только слёзы в уголках глаз, говорили, что корабль не уходит в небытие, память о нём остаётся в сердцах его команды.

Гараж

Работа над новым двигателем шла в институте успешно. Юля и Дмитрий работали теперь непосредственно с главным конструктором. Феликс только что прилетел с севера. Там он принимал участие в розыске пропавших винтов.

– Давай рассказывай, не темни. Что там произошло? – торопил его Главный.

– По моей части всё в порядке. Никакой утечки не произошло. Винты разрезали на части прямо на заводе, а потом сдали в цветной металл.

– А что с «Резвым»? – не успокаивался Главный.

– Не знаю. Я сразу уехал, как только с винтами всё выяснилось. Моя главная задача быть здесь. Ваша новая работа обязательно кого-нибудь заинтересует.

– В этом я нисколько не сомневаюсь, – ответил Главный, – теоретическая часть практически готова. Если на испытаниях расчётные характеристики подтвердятся, то жди Феликс гостей. А может, они уже здесь? В институте много новых людей. Ты не знаешь, что они тут делают?

– Конечно, знаю. Это арендаторы. Директор часть помещений сдал в аренду. Мы наблюдаем за ними, но пока всё в порядке. Они заняты своими делами и никуда нос не суют.

– А зачем им помещения в аренду отдали? – спросила Юля у Главного.

– Эх, Наука ты наша Наука, ничего-то ты кроме науки не знаешь. К сожалению, кроме науки существует огромное количество проблем, которые тоже необходимо решать. Государство выделило деньги на исследования по конкретной теме, а на другие цели оно ничего не выделяло.

– А, что, разве у научного института, кроме науки есть ещё какие-то цели? – удивился Дмитрий.

– Да, есть, – отвечал Главный. – Огромный бюрократический аппарат. И его нужно кормить. И смею заметить, что покушать они любят очень вкусно. Это вы уткнётесь в свою работу и ничего не видите вокруг, а они не такие: им нужны автомобили, дачи, отдых за границей и прочие атрибуты цивилизованной жизни.

– Значит, государство поступило мудро, – заключила Юля. – Зачем тратить деньги на эту совершенно ненужную армию?

– Государство поступило бы мудро, если бы перед тем, как принять это решение лишило бюрократов власти, но оно этого не сделало. – В голосе Главного почувствовалось раздражение. – Уважаемые коллеги, прошу не забывать, административная власть принадлежит им, а не нам. Наивно полагать, что, обладая властью, они соберут чемоданы и освободят нам плацдарм для решения непосредственных задач института. Нет. Они мёртвой хваткой вцепятся в свои кресла, а когда почувствуют приближение своего конца, вцепятся нам в горло.

– И когда же это может произойти? – спросила Юля.

– Это уже происходит, – снова вступил в разговор Феликс. – Вы заняты своим делом и не замечаете, что вокруг вас творится: В аренду сдаётся всё больше и больше площадей. Скоро они замахнуться и непосредственно на науку.

– Вот, вот, Феликс, ты бы и занялся своим прямым делом, – сказала Юля. – Раз это угрожает государственным интересам, значит, ты и должен вмешаться.

– Это уже политика, а ей я не могу заниматься. – Феликс развёл руками.

– Если ты не займёшься политикой, значит, политика займётся тобой, – задумчиво произнёс Главный. – Я попробую поговорить на эту тему в министерстве. Чувствую, что всё это нехорошо кончится.

Разговор с министерством ничего нового не принёс. Впервые Главный почувствовал, что государство его бросило на произвол судьбы. Общие фразы про приватизацию и самостоятельность предприятий он уже достаточно слышал по каналам радио и телевидения. Он надеялся на конкретную поддержку, но её от государства таки не получил.

«Ничего, ничего» – подбадривал Главный своих учёных. – «Мы и не в таких штормах бывали». Главный знал, что шторм никогда не возникает на пустом месте. Над гладкой поверхностью моря сначала проносится лёгкий ветерок. Неопытный моряк не обращает на него внимания, напротив, этот ветерок приятен, он освежает и ласкает тебя, но за ним приходит маленькая волна, которая покачивает и убаюкивает. И только после этого отвлекающего манёвра, шторм обрушивается всей своей силой и сокрушает каждого, кто поддался на эту хитрость, не оставляя ни малейшего шанса на спасение.

Такой лёгкий ветерок, который обласкал всех сотрудников института и усыпил их бдительность, не заставил себя долго ждать. Сотрудникам выдали премию. Выдали ни за какую-то разработку, ни за завершение этапа испытаний, её дали просто так. Деньги институт получил от сдачи в аренду помещений. С коммерсантов шкуру драли по полной программе, и в конце квартала администрация решила выплатить сотрудникам премию по итогам работы за квартал.

– Ну, вот и на нашей улице праздник! – Дима поставил на стол бутылку с шампанским. – Давайте отметим премию. Нас не забыли и это уже хорошо.

Он разлил шампанское по стаканам.

– Кто скажет первый тост? – спросила Юля и все повернули головы в сторону Главного.

– Не верьте данайцам, дары приносящие! – произнёс Главный и залпом выпил вино.

– Что так мрачно? Неужели вы не рады? – спросил Дима.

– Я, уважаемые коллеги, привык деньги получать за свою работу. А это за что? За отличную работу коммерсантов, которые расположились в наших помещениях?

– Дались вам эти помещения? Нас же никто не трогает? Руководство не забыло и про нас. Что же в этом плохого? – Юля никак не могла понять причину настроения Главного.

– Слепцы вы ещё малолетние, – не успокаивался Главный. – Чему вы радуетесь? Подарили вам коня троянского, а вы и рады? Вас же купить хотят, разве вы этого не понимаете?

– Ну, это вы уже через край хватили, – вступил в спор Дима. – Зачем нас кому-то покупать? Кому это выгодно?

– Администрации и выгодно. Косточку вам кинули, как собакам, для того, чтобы ваше внимание от главного отвести.

– А от чего надо отводить наше внимание?

– Деньги, просто так, ещё никто никому не давал. И если директор решил вам дать деньги, к которым вы не имеете ни малейшего отношения, значит, он хочет усыпить вашу бдительность. Вероятней всего, верхушка института получила несоизмеримо больше от этой аренды, и решило отдать вам маленькую часть, чтобы не рисковать главной добычей. Давайте понаблюдаем за самым главным представителем нашей администрации, за директором. Если я в своих рассуждениях прав, то он очень скоро купит себе или квартиру, или дачу или машину, или укатит отдыхать со всей семьёй за границу. Как бы он ни старался спрятать свои доходы, всё равно деньги только для того и нужны людям, чтобы их тратить.

– Считать деньги в чужих карманах это безнравственно, – заметил Дима.

– Правильно, отлично! – воскликнул Главный. – Ты истинный русский интеллигент. – Считать деньги в чужих карманах это безнравственно, а подставлять свои карманы для жуликов это эталон нравственности. И ты, Феликс, того же мнения?

– Нет, у меня мнение другое. Я считаю, что если сегодня человек торгует помещениями, которые ему не принадлежат, то завтра и государственные секреты в ход пойдут.

– Вы посмотрите, какую теорию мы вывели всего из одной бутылки шампанского, – сказала Юля. – Давайте закругляться, работать пора. – Она немного подумала и, сделав хитрую физиономию, добавила: – « А понаблюдать за директором хочется.»

– Предоставьте это мне, – сказал Феликс, – меня ваша теория очень заинтересовала.

Учёные быстро забыли этот разговор. Научные проблемы завладели их умами и снова вырвали из общества.

Феликс всё реже и реже встречался с друзьями, но они, увлечённые своим делом, не замечали этого. Теперь их споры касались двигателей внутреннего сгорания, а не политики.

На одном из совещаний Юля докладывала главному конструктору:

– Всё теперь упирается в химиков. Если мы посмотрим на индикаторную диаграмму, то дальнейшее увеличение её площади, а значит и мощности двигателя возможно только за счёт температуры. – Она указала пальцем на диаграмму в точке Tz. Но такие температуры не выдерживают традиционные материалы. Я ознакомилась с последними публикациями на эту тему и считаю, что нам необходимо отправляться в Москву, в институт жаропрочных сплавов. Там как раз ведутся работы в этом направлении. Если нам удастся подобрать металл с нужными характеристиками, работа по двигателю вступит в свою завершающую стадию.

– В корне не согласен с такой постановкой вопроса, – возразил Дмитрий. – Почему мы должны разрабатывать конструкцию на предельных возможностях материала? У такой конструкции нет будущего. Она бесперспективна. Мы должны отступить от привычных догм. Сталь исчерпала свои возможности в области двигателестроения. Нужно переходить к керамике. Это материал будущего.

– Прошу не забывать, что перед институтом правительство ставит вполне конкретную задачу, – вмешался Главный. – Перед нами поставлены не только цели, но и сроки. Наш институт занимается не фундаментальной, а прикладной наукой, а ты Дима уводишь нас от конкретики в область фундаменталистики.

– Однако без фундаментальной науки никогда бы не было прикладной, – не сдавался Дмитрий.

– Хорошо, придётся учитывать сразу два мнения, – сказал Главный.

– То есть как сразу два? – удивилась Юля.

– Очень просто. Тебя, Наука, я посылаю в командировку в институт сплавов, а тебя, – Главный кивнул в сторону Дмитрия, – в институт керамики. Когда вы вернётесь, посмотрим, кто из вас окажется убедительнее. Идите и оформляйте себе командировки.

Совещание закончилось, и все разошлись. Главный, включил электрочайник и приготовился пить чай. В кабинет постучали.

– Войдите, – недовольно ответил он.

Главный думал, что молодые учёные никак не могут успокоиться, отстаивая свои точки зрения, и опять пришли к нему, их арбитру, но он ошибся. В кабинет зашёл Феликс.

– Честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Что-нибудь случилось?

– Пока нет, но скоро, может случиться. – Феликс плотно прикрыл дверь и сел напротив Главного.

– Чай будешь?

– Буду, покрепче, если можно.

– Ну, рассказывай, что у тебя?

– А у меня, то, что директор и его жена на двух мерседесах разъезжают.

– А почему ты мне об этом говоришь?

– Вы вспомните наш спор. Я думаю, следующее, что сделает директор, это попытается продать вашу работу. Он не дурак, и прекрасно знает, сколько стоят ваши головы.

– Ты считаешь, что нам следует в ближайшее время ждать очередного консультанта?

– Думаю, что нет. Директор очень жаден и постарается товар продать сам, без посредников.

– Но он совершенно ничего не понимает в наших делах. Как же он сможет отобрать то, что ему нужно?

– Думаю, у него найдутся помощники. Во всяком случае, я хочу предупредить вас, что где-то очень скоро вашей работой заинтересуются. При каких обстоятельствах это произойдёт и где, я не знаю.

– Феликс, а как ты думаешь, когда он должен заинтересоваться нашей работой?

– Когда ваши теоретические расчёты будут закончены.

– Значит сразу после командировок.

– Каких командировок?

Главный рассказал Феликсу о командировках Юли и Димы.

– Прекрасно, – сказал Феликс. – С ребятами я поговорю, чтобы языками поменьше болтали. А за эту информацию спасибо, теперь мы знаем время, когда он начнёт.

Юля и Дима прибежали к Главному в самом хорошем настроении.

– Ну, как? Оформили командировки? Препятствий никаких не было со стороны администрации? – спросил Главный.

– Наоборот, – радостно воскликнула Юля. – Не только полное понимание, но и реальная поддержка. Такой аванс отвалили, что мы даже и не предполагали. Директор сказал, чтобы мы в командировке не экономили. Оплатит все наши расходы. Наверное, мы не справедливо относились к нему, когда обсуждали премию. Я себя чувствую виноватой.

– Значит, говорите понимание и поддержка? Я и не сомневаюсь в этом. А ты Наука не делай поспешных выводов. Идите, готовьтесь к командировкам. Да, зайдите к Феликсу, он искал вас.

Все ушли, и Главный снова остался один. Из его головы не выходил разговор с Феликсом. Он походил по кабинету и остановился у окна. В окно хорошо был виден парадный вход института. К подъезду, мягко шурша шинами, подъехал мерседес, а за ним джип. Директор в сопровождении охраны сел в машину, а охрана разместилась в джипе. «Ничего себе, картеж» – подумал Главный. – «Как у президента страны. Кто бы мог подумать, что этот полный дурак, недавно швабры в магазине покупал. А теперь он мой враг. Ну, что же, сразимся. Я готов».

Наука с Димой вернулись из командировок. Главный думал, что из двух точек зрения молодых учёных придётся выбрать одну, но он ошибся. Материалы, которые они привезли, свидетельствовали, что нельзя игнорировать ни один из двух аспектов. И в той и в другой концепции имелись очень сильные доводы. Только как их совместить? Коэффициент линейного расширения у керамики и сплавов был разный и не давал совместить эти два материала в одной конструкции.

«Конструкции, конечно конструкции! Как же мне это раньше в голову не пришло» – думал Главный. – «Конечно, это единственно правильное решение». Он сел за свой стол и стал быстро набрасывать различные схемы. Как мальчишка, он загорелся своей идеей. Каким-то внутренним чувством он осознавал, что стоит рядом не только с решением задачи, поставленной перед институтом, но гораздо больше. Он был в двух шагах от переворота во всём мировом двигателестроении. Из-под его пера одна схема вылетала за другой. Он смотрел на схему, рвал её и бросал в корзину. Скоро вся мусорная корзина заполнилась рваной бумагой. Бумага уже лежала на полу и на столе, а Главный всё чертил и чертил новые схемы. Наконец, он взглянул на очередную и облегчённо вздохнул. Он понял, что совершил открытие. Ему удалось совместить несовместимое. Он сел на диван и почувствовал, как сильно устал. Руки и ноги дрожали, по лбу катились капельки пота.

В кабинет постучались. Главный ничего не ответил. Он никак не мог выйти из этой безумной гонки мыслей. Дверь осторожно приоткрылась, и в неё просунулись две головы. Юля и Дима с удивлением смотрели на своего учителя, сидящего на диване с уставшим лицом, в кабинете, заваленном рваной бумагой.

– У вас всё в порядке? – тихо спросил Дима.

Главный медленно повернул голову в их сторону, и еле поворачивая язык, ответил: – Входите.

– Из института все ушли, а мы увидели, что ваши окна ещё горят и решили зайти, – объяснила их визит Юля.

– Это вы правильно сделали, что зашли. Вы мне очень нужны, именно сейчас. Дмитрий у тебя деньги есть?

– Найдутся.

– Тогда беги в магазин и купи шампанского для Науки, а для нас с тобой коньяку. Закуски не забудь, я очень есть хочу.

Удивлённый Дмитрий скрылся, а Юля села около своего учителя.

– Может быть, мне прибрать здесь всё?

– Не надо. Пусть всё остаётся, как есть.

– Что случилось, я ничего не понимаю?

– Случилось то, что два ученика, домогая своего учителя спорами, натолкнули его на самую главную в его жизни мысль. Только не спрашивай на какую. Придёт Дмитрий, и вы всё узнаете, а сейчас давай посидим молча. Отдохнём.

Дмитрий вернулся быстро. Они с Юлей на скорую руку сервировали журнальный столик и налили шампанского.

– За что пьём? – спросил Дима.

Главный достал из кармана листок бумаги и молча положил его на стол. Двое учёных впились глазами в схему. Обстановка изменилась на противоположенную. Теперь они лишились дара речи и сидели завороженные, глядя на схему, а Главный, выйдя из прострации, ходил по кабинету и улыбался.