Текст книги "Дань"

– А остальные члены счётной комиссии смогут это подтвердить?

– Я не знаю, что видели остальные. Я отвечаю только за себя.

– А почему вы только сейчас оспариваете решение собрания? – спросил судья у представителя истца.

– Истец обратился в суд сразу, как только узнал о подтасовке в подсчёте голосов.

Другие свидетели, которых допрашивал судья, не смогли с точностью ни утвердить, ни опровергнуть доводы сторон. «Слишком много времени прошло, не помним», заявляли они. Выслушав объяснения сторон и свидетелей, суд удалился для принятия решения.

Всего несколько минут судья находился в совещательной комнате, но для Александра это время показалось вечностью. В голове пролетела вся его заводская жизнь. Он вспомнил, как, окончив институт, пришёл на завод, как стал директором, как защищал своё предприятие от ударов, сыпавшихся то справа, то слева. А вот теперь новый удар – предательство. Александр вспомнил Феликса. «Грош цена вашим кораблям и налогам, если не уберечь предприятие от внутреннего развала. Наверняка найдутся люди, которые захотят завладеть плодами чужого труда, и будьте уверены, при первом удобном случае они этим воспользуются».

«Как же ты прав» – думал Александр о Феликсе. «Где же ты? Как мне тебя не хватает!»

Суд признал решение общего собрания акционеров недействительным.

Акционеры собирали новое собрание. В повестке дня стоял всего один вопрос: избрание генерального директора.

Подходя к залу, Александр почувствовал, что сегодня собрание пройдёт бурно. Голоса акционеров сливались в один тревожный и леденящий душу рёв. Так ревёт зверь, которого смертельно ранили и собирались добить. В нём слышалось отчаяние и бессилие перед неминуемым концом.

При регистрации акционеров выяснилось, что теперь контрольный пакет акций находится всего у трёх человек, а самую значительную часть имел бывший главный инженер завода.

Председатель совета директоров открыл собрание и поставил вопрос о выборе генерального директора. Он предложил кандидатуру бывшего главного инженера. Три человека подняли руки вверх и председатель, не обращая никакого внимания, на остальных акционеров и не давая никому высказаться, провозгласил: «Принято большинством голосов».

– Что же теперь будет с заводом? – спросил кто-то из зала.

Новый генеральный директор, окружённый охраной, подошёл к трибуне и зал затих.

– Здесь не собрание трудового коллектива, а собрание собственников, – сказал он. – А собственники желают распорядиться своим имуществом по собственному усмотрению. Мы будем продавать завод по частям. Каждый получит свою долю, пропорционально акциям.

– Врут они всё, ничего мы не получим! – выкрикнул из зала старый рабочий.

Рядом с ним стоял здоровый верзила из охраны генерального директора. Он посмотрел на рабочего и тихо сказал ему:

– Помолчи, дед. Ты всё правильно понял.

– А нам куда? – выкрикнул из зала женский голос.

– Куда, куда, на биржу труда, – цинично и жёстко ответил женщине новый генеральный директор.

Собрание кончилось.

* * *

Аэропорт, это вечное движение, он не знает покоя ни днём, ни ночью. Встречающие уныло сидят в креслах, но, услышав объявление о прибытии самолёта, вскакивают и толпятся у дверей, высматривая своих родных и знакомых.

Улетающие, равномерно рассредоточенные по всему аэропорту, при объявлении начала регистрации, в одно мгновение собираются у стойки. Вот и сейчас, прозвучало объявление о начале регистрации на рейс, улетающий в Гамбург. Пассажиры с сумками, свёртками и чемоданами выстроились в длинную очередь. В самом начале её стояли Александр со своей семьёй, Андрей Евгеньевич и Таня.

Главный

Начальника похоронной команды, а именно так теперь называли Андрея, после того, как он похоронил «Резвого» и стал заниматься утилизацией кораблей, неожиданно вызвал к себе адмирал. Ничего хорошего от этого вызова он не ожидал. Вероятнее всего, адмирал прикажет ему ехать в какую-то отдалённую базу, принимать корабль и гнать его в Мурманск на утилизацию. А ему сейчас не до кораблей. Андрей думал о доме. После похорон отца, мать сильно сдала. Она уже несколько раз в письмах просила приехать, прозрачно намекая, что не может покинуть этот мир, не простившись с сыном. Уже несколько рапортов с просьбой о переводе в Петербург Андрей подавал командованию, но они оставались без ответа. «Если ещё и ты уйдёшь, кто же тогда останется?» – говорил ему адмирал. – «И так все разбежались. Ты, что думаешь, в Питере корабли есть? Если у нас все порезали, то там, наверное, осталось только два: «Перекоп» в Кронштадте, да «Аврора» на Неве». Андрей шёл по коридору штаба, в самом отвратительном настроении. Не обращая внимания на адъютанта, он открыл дверь, и вошёл к адмиралу.

У адмирала, напротив, было великолепное настроение. Увидев Андрея, он, не дав отдать ему рапорта, усадил Андрея на кожаный диван.

– Не устал похоронными делами заниматься? – хитро спросил адмирал.

– Что значит устал? Я человек военный. Служу отечеству. Планомерно уничтожаю северный флот.

Адмирал встал с дивана и торжественно произнёс:

– Товарищ капитан первого ранга, ваш рапорт о предоставлении отпуска по семейным обстоятельствам удовлетворён. После отпуска вам надлежит прибыть в штаб флота для получения направления на новый корабль.

– Какой?

– Атомный подводный ракетный крейсер «Сталинград». Как тебе приказ, нравится?

– Неужели? – только и смог вымолвить Андрей.

– Да, дорогой, дождались мы с тобой. Корабль нового поколения, с уникальными возможностями поступил в состав Северного флота в 1995 году.

– А я уж думал, что так в отставку и уйду начальником похоронной команды, – радостно сказал Андрей.

– Какая отставка, забудь! У тебя только всё начинается. Сейчас твой корабль вместе с «Петром Великим» готовится к выходу в море. Пока идут учения, ты свои семейные проблемы решишь, да и с друзьями встретишься.

– Не с кем встречаться, – грустно произнёс Андрей, – один я остался.

Он рассказал адмиралу о судьбе своих друзей.

– К сожалению, Андрюша, на войне, как на войне. Приходится терять товарищей. Хорошо, что ты устоял, – грустно произнёс адмирал.

* * *

Сборы были недолгими. Андрей взял билет на Санкт-Петербург, чтобы вернуться в город своего детства – Ленинград.

* * *

Санкт-Петербург, как и его основатель, царь Пётр, родился под знаком Близнецов. Он был двулик. Этот город вырастил Андрея, и он же послал его служить на север, превратив его, коренного Ленинградца в гостя города. Этот город дал ему друзей и через несколько лет отнял их. Санкт-Петербург соединил Юлю с Андреем и затем изгнал её не только со своей территории, но и за пределы страны. Он дал отцу сына и сразу разлучил его с ним. И сейчас Андрей мчался в Санкт-Петербург на встречу к матери, чтобы проститься с ней навсегда.

Мамы дома он не застал. Она лежала в больнице. Андрей нашёл её в крайне тяжёлом состояние. Мать еле-еле говорила. Увидев сына, она прижала его руку к своей груди, и губы шёпотом выговорили: «Слава Богу, успел». Она лежала, вцепившись в руку сына целый час. Внезапно она выдохнула и перестала дышать. Врачи с сёстрами забегали и вывели посетителя из палаты. Андрей лишился последнего родного человека. Он остался один в этом холодном, ставшим ему чужим городе.

Андрей снова занимался похоронными делами. Только теперь он хоронил свою мать. На Северном кладбище рядом с могилой отца появился свежий холм песка и стандартная раковина с крестом. Знакомые старушки мамы уже привыкли к похоронам своих друзей. Они относились к смерти, как к явлению нормальному и естественному. Более того, они осознавали, что их черёд близок и смотрели на похороны со своей точки зрения. Им хотелось со стороны увидеть, как эта процедура произойдёт с ними. Они плакали у могилы потому, что хотели, чтобы и на их могилах тоже плакали. Отойдя от гроба на два шага, они уже спокойно разговаривали, обсуждая очередное повышение цен на продукты или делились своими впечатлениями относительно того или иного кандидата, за которого хотели отдать свой голос на выборах. Помянув покойницу на кладбище, они наотрез отказались от поминок дома, и разъехались. Только тёща, так Андрей называл Юлину маму, не оставила его одного и поехала с ним домой. Целый вечер они разглядывали старые альбомы с пожелтевшими фотографиями. Вся жизнь Евгении Петровны прошла перед сыном за один вечер: Вот она молодая и красивая, в белом фартуке на выпускном школьном вечере. А вот она в форме студенческого строительного отряда отправляется вместо отдыха работать на главных стройках страны. Перелистывая страницы альбома, перед Андреем оживали страницы жизни матери. Маленькая картинка запечатлела спуск корабля со стапеля: Отец и мать стоят рядом на фоне огромного корабля, который вот-вот покинет сборочный цех завода, и бросится в объятия моря. Андрей узнал этот корабль. Это был один из тех, который он отогнал на завод для утилизации. На следующей фотографии он увидел себя: мама держит его за руки и помогает делать первые шаги. Перелистывая страницы альбома, Андрей обратил внимание на то, что его родители всегда и везде что-то создавали. Всю свою жизнь они посвятили созиданию, тогда, как он, их сын, был занят утилизацией, уничтожением того, что создали его родители.

– Они ушли с чистой совестью, – сказал он тёще, – им есть, чем отчитаться за свою жизнь.

– Да, что-что, а этого у них не отнять, – поддержала его она. – Это поколение сделало столько, что сегодня сил не хватает всё разрушить, хотя кому-то это очень хочется. Только не надо прибедняться, я помню, как вы с Юлей начали свою трудовую деятельность. Многим людям не хватает целой жизни сделать столько, сколько смогли вы за десять лет.

– К сожалению, это всё в прошлом. Сейчас никакого созидания нет, только похороны: похороны кораблей, похороны людей…

– Я так не думаю, после отпуска ты поедешь принимать корабль. Разве это не созидание? Юля тоже не остановилась на достигнутом. Она сейчас занимается новыми разработками. Так, что движение вперёд продолжается.

– К сожалению, только не у нас, – печально заметил Андрей. – Моя жена, сын и друг, все они оказались за границей, дома для них места не нашлось. А Феликса усадили в тюрьму. Он, видите ли, стал опасен для этого общества. Расскажите мне о Юле и сыне, – попросил Андрей.

– Скучает она. Сильно скучает, хотя работа ей нравится, получает очень хорошо, ни в чём не нуждается. Всё время про тебя спрашивает. А, что я ей рассказать могу? Сама ничего не знаю. Вот кому хорошо, так это твоему сыну. Он уже по-английски говорит лучше, чем по-русски. Юля всё время меня к себе зовёт, но я боюсь. Что я там делать буду? Язык чужой и люди чужие.

– А вы поезжайте, – неожиданно предложил Андрей. – У вас же здесь никого нет, а там дочь и внук. Бросьте всё и поезжайте. Что касается людей, так здесь своих тоже не осталось.

– Может, ты и прав. А вместе не хочешь поехать? Жена и сын не последнее место в жизни человека занимают.

– А, что я там делать буду? Корабли их хоронить? Да и нельзя мне. Присягу я давал. Куда же мне ехать?

– Господи! – вдруг всполошилась тёща, – я же самое главное забыла! У меня к тебе поручение есть. У нас в квартире до Юлиного отъезда главный конструктор жил. Он квартиру продал, чтобы работу над новым двигателем закончить. Так вот Юля с Димой денег прислали, чтобы ему квартиру купить и вообще поддержать материально. А он пропал куда-то. Я и не знаю, что мне с этими деньгами делать. Возьми их Андрюша. Найди этого Главного. Ты молодой, тебе его легче найти. Голова то совсем пустая стала. Я эти деньги с собой взяла, чтобы тебе передать. Так бы и ушла назад домой с деньгами.

Она полезла в свою сумку и достала толстую пачку денег.

– Возьми, Андрюша, найди его. Юля очень просила.

* * *

Андрей даже приблизительно не знал где искать Главного. Куда бы он ни обращался, никто ничего не знал о его судьбе. В штабе флота никто не помог Андрею. Института больше не существовало. Директор фирмы, которая расположилась в стенах бывшего института, знал Главного, но говорить о нём не хотел.

– Не знаю. Квартиру он продал, а куда потом делся, понятия не имею, – говорил ему директор.

– Вспомните, может быть, у него остались родные? – не успокаивался Андрей. – Хоть какую-то зацепку, чтобы разыскать его. Он мне очень нужен.

– Нет, родных у него не осталось. Своего отца он давно проводил на Серафимовское кладбище.

Серафимовское кладбище, это единственная ниточка, которая могла привести Андрея к Главному. Если он жив, то наверняка приходит к своему отцу. Но жив ли он?

Каждый день Андрей приходил на кладбище, и разыскивал могилу отца Главного.

У ворот кладбища всегда толпились нищие. Они кланялись каждому проходящему мимо них прохожему, и что-то бормотали себе под нос. Если прохожий подавал им, они начинали усердно креститься и молиться за здравие дающего.

В конторе кладбища по фамилии не смогли найти могилы. Нужно было знать, как минимум, год захоронения. Андрей планомерно, участок за участком, «прочёсывал» кладбище, но могилы найти не мог. Нищие уже не просили у него. Они привыкли к Андрею и относились к нему, как к работнику кладбища. В очередное посещение он, проходя через ворота, услышал сзади себя:

– Потерял здесь чего, сынок?

Андрей обернулся. Оборванный нищий вопросительно смотрел на него.

– Спрашиваю, ищешь чего? – повторил нищий. – Каждый день ходишь, как на работу.

– Могилу ищу, а кроме фамилии ничего не знаю, – ответил Андрей.

– По одной фамилии трудно. Кладбище большое. Ну, дай Бог тебе найти, – сказал нищий и перекрестил Андрея.

Андрей вошёл в ворота.

– А фамилия, какая? – услышал он снова голос нищего.

– Фамилия обыкновенная, – ответил Андрей. – Вряд ли по ней что-нибудь можно найти. Смирнов – самая распространённая фамилия в Петербурге.

Голос старика показался Андрею знакомым. Где-то он уже слышал его. Он обернулся, подошёл к старику и внимательно посмотрел на него. Нет, этого лица он никогда не видел.

– Да, по такой фамилии сложно найти, – подтвердил нищий.

Андрей в третий раз направился к воротам. Нет, определённо этот голос он уже слышал. Но где?

– А твоя фамилия, случайно не Караулов? – услышал он сзади.

Как будто разряд тока прошёл по телу Андрея. Он остановился, как вкопанный. Вспомнил! Он точно вспомнил этот голос! Это было много лет тому назад, на «Резвом». После завершения испытаний он со своими друзьями стоял на мостике и не в силах сдержать порыва души, пел с ними марш энтузиастов. Этот голос звучал в общем хоре. Андрей снова вернулся к нищему и посмотрел в его лицо.

– Какой ты солидный стал, – услышал он знакомый голос. – Капитан первого ранга, как я.

– Главный? – спросил Андрей. Ноги его задрожали, и он опустился на колени.

– А если точнее, – произнёс старик, – то, что от него осталось.

Андрей смотрел на Главного и не мог поверить своим глазам. Время изменило его лицо до неузнаваемости. Волосы стали абсолютно седыми, тело похудело так, что лохмотья болтались на нём, как на вешалке.

– А ты что ж, могилу мою ищешь? – спросил Главный.

– Я вас ищу, – ответил Андрей. – А могила вашего отца единственное место, где вас можно встретить.

– Молодец, голова хорошо работает. Ну, что, так и будешь передо мной на коленях стоять?

Андрей поднялся с колен и помог Главному встать с бревна на котором тот сидел.

– Вот так, Андрюша, теперь я здесь живу. А ты зачем меня искал?

– У меня к вам дело. Может быть, пойдём в кафе, там и поговорим?

– В кафе – это хорошо. Я давно человеческой пищи не ел. Ты накормишь меня?

Они пошли к кафе. Андрей наблюдал, как Главный старался идти ровно. У него плохо получалось. Ноги не слушались его. Наконец он не выдержал, схватился за рукав и повис на руке у Андрея. Так они дошли до кафе. Андрей открыл дверь и подвинулся в сторону, чтобы пропустить вперёд Главного. Огромного роста парень преградил им дорогу. Он занёс руку, чтобы схватить старика и заорал:

– Куда лезешь, попрошайка? Пошёл вон, твоё место на кладбище!

Андрей перехватил руку парня и вывернул её у него за спиной.

– Я тебе покажу кладбище! Я тебя самого на него отправлю!

Парень завыл от боли.

– Господин офицер, я не знал, что он с вами, проходите, пожалуйста.

Андрей отшвырнул парня в сторону и зашёл с Главным в кафе. Официантка подошла к столику и недовольно, глядя на Главного, процедила сквозь зубы:

– Что будете кушать?

Андрей сделал заказ. В это время в кафе, держась за вывернутую руку, вошёл парень.

– Сейчас вас обслужат, господин офицер, по высшему разряду. Вы уж извините меня.

Стол быстро накрыли. Главный старался есть степенно, но у него это не получалось. В конечном итоге ложка замелькала в его руках и он глотал пищу даже не пережёвывая. Чувствовалось, что он не ел очень давно. Наконец, когда все тарелки опустели, он отвалился от стола и произнёс:

– Давненько я так не кушал. Теперь и поговорить можно.

– Как же это произошло? – спросил Андрей.

– Всё просто, Андрюша. Я продал всё своё имущество, чтобы продолжить исследования. Когда работа была закончена, я поехал в Москву, в министерство обороны. Хотел предложить нашу разработку. В Москве никому никакого дела до нашей работы не было. Куда бы я ни обращался, везде получал отказ. Вернувшись в Питер, пришёл на могилу к отцу и встретил здесь своего знакомого, кандидата наук, химика. Он тоже без квартиры остался и жил на кладбище. Разговорились. Возвращаться к Юле, я тогда у неё жил, было поздно, остался заночевать у приятеля. Вот так и живу здесь до сих пор.

– А почему вы к Юле не вернулись? Она ждала вас.

– А ты себя на моё место поставь. Смог бы ты оттянуть у женщины с ребёнком площадь? Я же понимал, что не смогу вернуть себе квартиру. Ничего, приспособился. Бомжи не такие плохие люди, как кажутся. Они уважают меня.

Главный замолчал и задумался о чём-то. Потом посмотрел на Андрея и спросил:

– Да, что мы всё обо мне? Как Наука, ты видел её?

– Нет, они с Димой за границу уехали.

– Значит, помог конверт?

– Какой конверт? – не понял Андрей.

– Да так, ничего. Говорю, что наука наша теперь за границей, да ещё здесь, на кладбище найти можно, – грустно усмехнулся он. – Да, у тебя дело ко мне какое-то?

– Я бы не хотел здесь в кафе об этом говорить. Может быть, пойдём домой?

– Ну, что ж, пойдём.

Они встали и вышли из кафе. Главный, пройдя немного, остановился и спросил:

– А всё-таки, что за дело? Говори, не томи старика.

Они сели на скамейку, и Андрей рассказал Главному о своём деле. Он посмотрел по сторонам и, увидев, что никого вокруг нет, вытащил толстую пачку денег и отдал Главному.

– Это Юля с Димой велели вам передать. Тут на всё хватит. Ну, что пойдём дальше? Вы не устали? А то такси взять можно?

– Подожди немного. Что-то я неважно себя чувствую. Съел много с непривычки. Посидим чуть-чуть и пойдём.

Главный откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза. В руках он сжимал деньги. Грудь его что-то сдавило, и резкая боль пронзила всё тело. Но вот боль отпустила. Он почувствовал себя хорошо и свободно. Почему-то он нисколько не удивился тому, что вдруг увидел себя со стороны. Он, оборванный, с толстой пачкой денег сидел на скамейке, а рядом его охранял Андрей. Он прикрыл его своей широкой грудью, чтобы никто не смог увидеть денег в руках и ждал, когда старик отдохнёт. Главный ощутил абсолютную свободу. Он мог не только наблюдать себя со стороны, но и перемещаться, куда ему захочется. Стоило ему только пожелать, как он оказывался в том месте, которое его интересовало. Он очутился в светлой и отлично оборудованной лаборатории. Там Юля и Дмитрий обсуждали чертежи нового двигателя. Главный заглянул в чертежи и сразу узнал их. Это были чертежи их двигателя, над которым они работали в гараже. Не успел он подумать об Андрее, как увидел огромный красивый подводный крейсер. Там наводили последние приготовления для выхода корабля в море. Главный посмотрел все помещения корабля, осмотрел его машинное отделение, подводную часть, винты и рубку. Потом Главный очутился на кладбище. Его товарищ, химик, сидел у ворот и просил милостыню. Вдруг его стало затягивать в какую-то трубу. Он провалился в неё и стал падать. Скорость падения увеличивалась, и он испытал ужасный страх от этого падения. В самом конце трубы показался яркий свет. Такого яркого света он никогда ещё не видел. Но свет не слепил, а был наполнен каким-то теплом или добротой. Это любовь, догадался Главный. Труба закончилась, и он очутился на поляне. К нему бежали какие-то люди. Они приближались, и Главный узнал их. Это были мать с отцом и друзья. Главный даже не придал значения, что все они давно умерли. Родители и друзья встретили его, и повели по поляне. Они с чем-то поздравляли и радовались. Неожиданно Главный ощутил перед собой барьер. Его не было видно, но он ощущал, что это преграда, переступив которую он никогда не вернётся назад. Он остановился. Ужас и оцепенение овладели им. Страх парализовал всю его волю. Когда-то он уже испытывал нечто подобное. Но когда? Он не мог вспомнить. Мать подошла к нему и взяла за руку.

– Мама, я сейчас умру? – спросил он её.

Главный удивился, как он это спросил. Он не произносил слова, не строил предложений, его мысли передавались каким-то другим, непривычным способом. Этот способ был гораздо лучше того, каким он пользовался всю свою жизнь. При этом способе невозможно было солгать. Не было слов, и поэтому чувства были совершенно открыты и не могли спрятаться за камуфляж фраз, скрывающий истинное значение сказанного.

– Смерти нет сынок, и ты скоро это поймёшь, – ответила мать.

Главный вспомнил, где испытывал этот жуткий страх. Это случилось, когда он родился. Тот же страх, тот же чёрный тоннель и свет в его конце. Он посмотрел на мать и шагнул через барьер.

* * *

Андрей долго смотрел на Главного. Он не решался тревожить старика, который, наевшись, присел на скамейку и тут же уснул. Он спал, как ребёнок, с выражением блаженства на лице. Пальцы сжимали деньги, которые вырвут его из кошмара нищеты и голода. Он смотрел на Главного и вспоминал то время, когда стоял с ним на мостике «Резвого». Вспоминал по рассказам, как Главный сделал из недавней студентки солидного учёного, как он в гараже сражался за свой двигатель и отдал всё своё имущество, чтобы Родина получила в свои руки самое лучшее изобретение, которого не было во всём мире. Он вспоминал, как ходил по кладбищу в поисках могилы отца, чтобы встретить его, чтобы вытащить из той ямы в которую столкнула его судьба, чтобы он, Главный, снова стал главным, снова занял место в обществе, которое принадлежит ему по праву. И справедливость восторжествовала, перед Андреем сидел и спал человек, сжимая в руках деньги, которые долго искали, и в конечном итоге нашли своего владельца.

Пальцы Главного разжались и купюры рассыпались на землю. Андрей собрал их и аккуратно вытащил остаток денег из рук спящего старика. Тело Главного наклонилось и упало на скамейку. Андрей попытался нащупать пульс, но он не прощупывался.

* * *

Увезли Главного только через несколько часов.

На следующий день Андрей отправился в гарнизон. Там он узнал, что похороны героев Советского Союза проводятся по особым правилам. Государство выделяло на эти случаи деньги. Андрей, услышав это, печально улыбнулся. Чего-чего, а денег на похороны у Главного было предостаточно.

– А, что вы улыбаетесь? – спросил офицер комендатуры Андрея, заметив его улыбку. – Я что-то не так сказал?

– Да, нет, всё так, товарищ майор. Не понятно только почему государство проявляет заботу только к мёртвым героям, а живых не замечает.

– Это вопрос не ко мне, товарищ капитан первого ранга, а к правительству, – ответил майор.

Майор оформил все необходимые документы.

– Всё в порядке. Когда будет известно время захоронения, сообщите нам. Мы вышлем на кладбище роту почётного караула.

После гарнизона Андрей оформлял заказ на памятник. В словорубной мастерской мастер спросил его:

– Что будем писать?

– Герой войны, – сказал Андрей.

Мастер посмотрел на год рождения Главного и вопросительно посмотрел на Андрея.

– Какой войны?

– Необъявленной, – ответил Андрей. – Так и напишите – герой необъявленной войны.

Автобус с караулом подъехал к кладбищу в точно назначенное время. Андрей и нищий ждали его у ворот. Из автобуса вышел капитан.

– Нужно ордена и медали на подушечки разложить, – сказал он. – Так по церемонии положено. Каждый орден на свою подушечку, а медали по три штуки на одну. Где его ордена?

Андрей с нищим переглянулись.

– У него их нет, – сказал нищий. – Он их все продал.

– А золотая звезда героя? – спросил капитан.

– Её он продал последней.

Похороны проходили с нарушением регламента. Отсутствия орденов и медалей у героев Советского Союза Устав не предусматривал. Перед гробом курсанты роты почётного караула несли пустые подушечки из расчета: одна на орден и одна на три медали. Оркестр заиграл гимн Советского Союза. Гроб опустился в могилу. Три раза прогремели ружейные выстрелы. Караул под звуки торжественного марша, чеканя шаг, прошёл перед могилой, погрузился в автобус и уехал. У раковины остались стоять два человека: Андрей и нищий – химик, кандидат технических наук.