Текст книги "Дань"

– Ничего, если зарплату получать хотите, значит, выдержите. А если нет, то на биржу труда, за пособием, пожалуйста. Правда, там очереди не меньше, чем здесь. А вы в статистике были?

– Нет. Это совсем в другом конце города. Завтра пойду.

– Если на балансе у вас штампа статистики не окажется, то инспектор документов у вас не примет.

– А почему не примет? Разве в законе об этом говорится?

– У них здесь свои законы. Если хотите проверить, пожалуйста.

Юля не стала рисковать. Договорившись с новой знакомой, что та отпустит её на пару часиков, она выбежала из налоговой инспекции и, взяв такси, помчалась в статистику. Там картина оказалась аналогичной – люди, заполнив коридор, выплёскивались на лестничную площадку. Уговаривать пропустить её, было совершенно нереально. От многочасовых стояний по очередям их лица казались мрачными и неприветливыми. Наконец, подошла её очередь, и Юля получила на свой баланс заветный штамп. Примчавшись в налоговую инспекцию, она разыскала свою знакомую.

– Слава Богу, не опоздала, – сказала ей Юля.

– Да, ещё бы чуть-чуть, и очередь прошла. Проходите, инспектор освободился.

Юля подала инспектору бумаги. Та внимательно просмотрела их, на калькуляторе долго складывала какие-то цифры, а потом, подняв голову, спросила:

– А налог на имущество?

– Какой налог? – не поняла Юля.

– Ну, не мой же? Ваш, конечно.

– У нас нет никакого имущества. Какой же нужен налог?

– Деньги на расчётном счету есть? Вот вам и имущество. Надо начислить налог.

– Но это же уставный фонд. Мы сами положили свои деньги на расчётный счёт, что же, по-вашему, мы должны платить налог с денег, которые сами и вложили в организацию?

– Только не, по-моему, а по действующему законодательству. Переделайте. – Она сунула в руки Юле её документы.

Юля вышла на улицу. Ноги её гудели и тряслись от усталости. Еле сдерживая слёзы, она пошла домой.

– Как дела, Юленька? – спросила мама. – Сдала отчёты?

– Нет, не сдала. – Юля обняла маму и разрыдалась.

– Что ты, что ты, девочка моя. Не расстраивайся. Не сдала сегодня, сдашь завтра.

– Мама, ну почему, я, доктор наук, должна ходить по этим дурацким инстанциям?

– Ты не только доктор наук, ты ещё мать. Разве можно так расстраиваться из-за работы? Смотри, какой малыш хороший. Поел и спит, как котёнок.

Юля подошла к кроватке и села рядом.

– Никаких у тебя нет проблем, малыш, – говорила она спящему сыну. – Что тебя ждёт в этой жизни? В какой гараж тебя загонит судьба? Нет, дорогой, я приложу все силы, чтобы ты стал счастливым человеком.

Разговаривая со спящим сыном, Юля забыла про усталость. Все проблемы отошли на второй план. Сын – вот главная задача её жизни, вот для кого она ходила по инстанциям, и ночами работала в гараже.

На следующий день Юля пошла в пенсионный фонд. Это казалось просто. Весь отчёт состоял из одних нулей.

– А почему вы не начислили налог? – спросила инспектор.

– Налог начисляется с фонда заработной платы, а мы её не начисляли.

– Тем не менее, хозяйственная деятельность у вас ведётся. Есть движение средств по расчётному счёту. Значит, заработную плату вы начислить обязаны.

– Что я могу начислить, если за свою работу мы не получили ни одного рубля? Вот получим деньги, тогда и начислим.

– Нет, вы не правы. Если деятельность ведётся, то зарплата должна начисляться. Начисляйте налог и приходите сдавать отчёт.

– Железная у государства логика, – жаловалась Юля Главному. – Получает предприятие деньги от своей деятельности или нет, государству на это наплевать. При любом раскладе свои налоги оно сдерёт с каждого.

– А ты на выборы ходила? – спросил Главный.

– Ходила, а что?

– А то, что не надо теперь жаловаться. За что голосовала, то и имеешь.

– Я думаю, что за такой маразм никто не голосовал, – возразила Главному Юля.

– А я не хожу голосовать, уже давно.

– Неужели вам ни одна партия не нравится?

– Нет, не нравится. Я не верю им. У них одна цель, к власти пролезть, а мы, простые граждане, их вообще не интересуем.

* * *

Гаражные дела продвигались вперёд. Деньги, полученные от продажи дома и дачи Главного, тратились в основном на закупку образцов для производства испытаний, не считая налогов, которые пришлось платить неизвестно за что. Правда, суммы эти, к счастью, оказались незначительными.

– Скоро начнутся трудности с деньгами, – забеспокоился Дима. – На счете не так уж много осталось.

– Не начнутся, – спокойно отвечал Главный. – Теперь деньги нужны только для моей командировки в Москву. Работа закончена. Осталось только всё оформить, чтобы предъявить её в министерство. Гаражная эпопея подходит к концу.

Втроём они вышли из гаража. Усталость, которую учёные даже не замечали во время работы, теперь, после её завершения, проявила себя в полной мере. Израсходовав свои резервы, организм отказывался делать даже самую несложную работу.

– Пора и меру знать, – сказал Главный. – Дима, закрывай гараж. Всем отдыхать!

– Не торопись, папаша! – У ворот гаража стоял парень с бритой головой.

– Что вы хотите, молодой человек? – спросил у него Главный.

– Я ничего не хочу, это вы что-то забыли. Денежки надо заплатить за вашу деятельность.

– Какие ещё денежки? У нас всё уплачено.

– Ты ничего не понял, папаша. Я твоя крыша и ты должен мне платить.

– За что? – никак не мог понять Главный.

– За то, что ты работаешь на нашей территории. Понял?

– А если я не заплачу? Что тогда?

– А ничего! Придёшь в гараж, а там ничего нет.

– А вы не боитесь, что я сейчас…

– Я не боюсь, а ты боишься, потому, что завтра ты принесёшь мне тысячу баксов. Понял, старик?

Парень повернулся и ушёл.

– Это бандит, – сказал Дима. – Надо в милицию заявить.

Вместо того, чтобы уйти домой и отдохнуть, всем пришлось направиться в милицию. Дежурный внимательно выслушал их и направил к оперативнику.

– Ну, и что вы от меня хотите? – сказал милиционер, прочитав заявление.

– Как это что? – не понял Дима. – Мы хотим, чтобы вы оградили нас от бандитов.

– Уже сразу и бандитов? Вас что, ограбили, убили? Почему вас надо от кого-то ограждать?

– А вам обязательно надо, чтобы нас убили? – спросила Юля.

– Мне этого не надо, – засмеялся оперативник. – Мне надо, чтобы угроза по отношению к вам была реальной. То, что вы здесь мне написали, это плод вашего воспалённого воображения. Предположим, я задержу этого человека. И что я, по-вашему, ему должен предъявить? Ваши предположения? Забирайте ваше заявление и идите домой. Когда что-нибудь случится, тогда и обратитесь.

Милиционер отдал заявление. Трое учёных ушли из отделения милиции.

– Ну, что? Будем платить дань? – спросил Главный.

– Платить всё равно нечем, – заметил Дима. – Деньги остались только на командировку в Москву.

– В Москву это как раз вовремя. Андрей письмо прислал, приезжает в отпуск, поэтому мне именно сейчас надо освободить место в квартире.

Дома Главный тщательно просматривал бумаги, которые брал с собой. Юля собирала вещи в дорогу.

– Что ты так много мне набрала? Я же не на северный полюс собираюсь? Мне нужно только самое необходимое: зубная щётка, бритва и мыло.

– А рубашки? Если вам на встречу идти придётся? Надо чистую рубашку на смену иметь.

– Слушай, Наука, заговорила ты меня со своими рубашками! Я совсем про образцы забыл. Они в гараже остались. Сейчас пойду, билеты возьму, а завтра в гараж надо сбегать и образцы забрать.

Билеты на Москву лежали в кармане. Портфель собран. Оставалось забрать образцы материалов из гаража и отправляться в командировку.

Главный с Юлей подошли к гаражу вечером. До отправления поезда оставалось четыре часа. Ещё не дойдя до своей новой лаборатории, они почувствовали запах дыма.

– Опять помойка где-то горит, – сказала Юля.

Но горела не помойка. Их гараж был объят пламенем. Вокруг бегал Дима и тщетно пытался потушить огонь. Послышался вой сирен пожарных машин. В считанные секунды пожарные подсоединили к своим машинам рукава, и гараж утонул в пене. Дима подошёл к Юле и Главному. Всё его лицо было в синяках, нос разбит, а из брови текла кровь.

– При пожаре пострадал? –спросил Главный.

– Нет, с бандитами разговаривал, – он показал на сгоревший гараж. – Не договорились, как видите.

– А как ты здесь оказался? Мы же договорились Главного провожать? – спросила Юля.

– Я вспомнил, что образцы в гараже остались, и забежал за ними, а тут бандюги эти подошли и начали дань вымогать.

– Значит, образцов у нас нет? – испугался Главный.

– Почему нет? Вот они. – Дима протянул Главному свёрток. – Зря я, что ли сражался за них?

– Дима, ты просто спас нас. Теперь это уже не важно, – Главный показал на пепелище. – Пошли, надо отмыть тебя и собираться – уже пора.

Дома Главный ещё раз всё проверил. Потом достал из портфеля конверт и протянул его Юле.

– Что это? – Не поняла она.

– Это на крайний случай. Воспользуетесь с Димой, если возникнет необходимость.

– А если поподробнее? Мы с Димой не понимаем.

– Здесь адрес одного моего старого знакомого, профессора из Великобритании. Он давно звал меня к себе в институт. О вас он всё знает. Если выхода больше никакого не останется, вскройте этот конверт.

– А вы? Вы так говорите, что нам страшно отпускать вас одного в Москву, – испугалась Юля.

– Я стар и одинок, в этой жизни меня удерживают только работа и воспоминания. Работа закончена, Здесь, в России, могилы моих предков. Я никуда не уеду. У вас впереди вся жизнь. У тебя, Юля, сын. Ты просто обязана думать о его будущем. – Главный задумался. Потом улыбнулся и добавил: – Что приуныли? Это же только на крайний случай. Просто после пожара настроение не очень весёлое. Давайте присядем на дорожку. Пора уже выходить.

Поезд плавно отошёл от перрона. Юля и Дима провожали в Москву не поезд, они провожали свою надежду. Для них Главный был образцом беззаветной преданности Родине и науке, олицетворением смысла жизни. Главный стоял у окна вагона и махал рукой. Юля с Димой шли за уходящим поездом, потом побежали, а потом, не в силах догнать его, остановились и неотрывно смотрели, как их надежда становилась всё меньше и меньше, а вскоре совсем исчезла. Они ещё долго стояли на платформе. Провожающие давно разошлись, а они всё всматривались в горизонт, но уже ничего не видели.

– Как-то пусто стало на душе, – нарушил молчание Дима. – Когда он был рядом, я не ощущал этого, а теперь, когда он уехал, кругом пустота.

Они чувствовали себя отвратительно, но природа не терпит пустоты. Проводив, Главного, надо было готовиться к встрече Андрея.

* * *

Москва! У кого не замирало сердце, когда человек ступает на её землю? Здесь, в Москве, решались судьбы миллионов людей на безграничных просторах России. Сюда обращены их взгляды, отсюда ждут решения всех вопросов, от самых простых и кончая вопросами мирового масштаба.

В последний раз Главный был здесь, когда ему вручали Звезду Героя. Тогда Москва встретила его торжественно, как самого дорогого гостя. Он вспомнил, как ещё молодым, блестящим офицером с золотыми погонами, с кортиком и звездой обращал на себя внимание всех встречных девушек. Здесь, в Москве, принималось решение о создании института. Здесь получали поддержку его самые дерзкие замыслы. Москва, она, как родная мать, защищала и оберегала его. Ей одной он был обязан всем, чего было достиг в жизни. И только с её именем он связывал своё будущее и будущее своих учеников.

Сойдя с поезда рано утром, он весь день посвятил прогулке по городу. Он так же, как и раньше, поражал своим величием. Но вместе со страной менялась и Москва. Над Кремлём реял уже не красный флаг, а триколор, к мавзолею не стояла длинная очередь, почётный караул направлялся теперь на новое место, к могиле Неизвестного Солдата. Но больше всего, его поразили люди. Они не были такими одинаковыми, как в годы его юности. Одни разъезжали на дорогих импортных автомобилях и свысока посматривали на окружающих. Другие, не обращая никакого внимания на новых русских, стояли в очередях и бегали по магазинам в поисках дешёвых продуктов. Кто-то из них рылся в помойках, кто-то просил подаяния. Вся Москва пестрела торговыми лотками. Что тут только не продавали! Начиная от ржавых гвоздей и кончая золотыми украшениями! Внимание Главного привлёк один лоток, где продавцами были дети. Он подошёл к нему и стал разглядывать товар.

– Какие интересные значки, – сказал он продавцу. – Звезда Героя, как настоящая.

– Обижаешь, папаша! Никакие это не значки, здесь всё натуральное.

– Но это же государственные награды! – возмутился Главный. – Разве можно их продавать? Это же преступление!

– Никакого преступления нет, – ответил продавец, – к тому же и государства того уже больше не существует.

– Всё равно это безнравственно, – сказал Главный.

– А сидеть голодом, по-вашему, нравственно?

Он отошёл от прилавка. «Неужели это Москва?» – подумал Главный. «В Питере такого нет». Он стал вспоминать Питер и вдруг понял, что ничего не может вспомнить. Замкнувшись в своём мире, он ничего не видел вокруг себя. И сейчас, оглядевшись, он вдруг понял, что находится в совершенно незнакомой стране, Даже на вывесках английский язык стал вытеснять русский. Даже выражения лиц у людей стало иное. Он начал вглядываться в лица в надежде увидеть кого-нибудь из своих. И он увидел их. Это были те нищие, которые рылись в помойках. Весь день Главный ходил по знакомым, но совершенно чужим улицам. Только поздно вечером, устав от прогулки, он отыскал дом своего знакомого и позвонил в дверь.

– Глазам своим не верю! – воскликнул пожилой человек, открывший дверь. – Какими судьбами, Петрович? Вот кого не ожидал увидеть, так это тебя! Заходи, рассказывай. Как у вас в Питере?

Это был старинный знакомый Главного из министерства обороны. Хозяин быстро накрыл стол, достал бутылку водки и усадил Главного. Около двух часов они вспоминали молодость и рассказывали друг другу о последних изменениях в своей жизни.

– Да, Петрович, времена меняются. Я теперь пенсионер. В министерство пришла молодёжь и нас, стариков, попросили подвинуться.

– Может, кто-нибудь ещё остался? Связи у тебя какие-то есть?

– Связи-то есть, только не помогут они тебе. У министерства сейчас одна задача: сократить армию и вооружение. Прежних военных там нет. На уме только одно слово – деньги. Ты не обратил внимания, когда гулял по Москве, все цены в долларах указаны. Так, что, дорогой, открытие своё только за доллары продать сможешь. А если к нашим обратишься, то они сами его за границу продадут, а тебе жалкие копейки с барского плеча кинут, а, скорее всего, просто обманут.

– А может быть, другие министерства заинтересуются?

– Даже и не надейся, кругом одни торгаши. Тебя только один дурак видеть рад – это я. Нас Петрович, уже давно списали. Теперь всех, кто о стране думает, красными зовут. Это вроде чёрной метки у них, ругательство, значит. Хорошо, хоть пенсию дали. Правда, на эту пенсию прожить невозможно, но и на том, спасибо.

* * *

Андрей прилетел в Петербург. Целых сорок дней он будет находиться рядом с Юлей и сыном. Не успел он войти в зал для встречающих, как тут же оказался в объятиях Юли и Димы.

Придя домой, Андрей весь день ползал на четвереньках вокруг сына и играл с ним. Только вечером, когда ребёнка уложили спать, он остался с Юлей наедине.

– Надо нам с тобой отношения оформить, – говорил он Юле. – После списания «Резвого» никакой перспективы на севере у меня нет. Новых кораблей не поступает.

– У меня тоже с перспективой всё в порядке. Института больше не существует, научная деятельность моя закончилась, и я хоть сейчас могу уехать с тобой даже на край света.

– На краю света нас никто не ждёт, – ответил Андрей. – Я хочу хлопотать о переводе в Петербург. Ты знаешь, чем я сейчас занимаюсь? Теперь я главный специалист на северном флоте по утилизации кораблей.

– Это что такое? – удивилась Юля.

– Это значит, что когда корабль никому не нужен, то его надо отбуксировать на завод и разрезать на металлолом. Новых кораблей не поступает, а на содержание старых нет денег. Они у нас теперь прямо у причалов тонут. Так, что мы их не успеваем утилизировать.

– Но на то, чтобы их разрезать, тоже деньги нужны.

– Здесь всё в порядке. У нас с американцами договор есть по разоружению, так вот они за нас и платят.

Юля рассказала Андрею о работе над двигателем нового поколения.

– Боюсь, что двигатели нового поколения придётся делать новому поколению, – сказала она Андрею.

– Ты считаешь, что Главный ничего в Москве не добьётся?

– Скорей всего, что так.

– Но это невозможно, он же всё продал, чтобы доделать эту работу. Ему теперь просто негде жить.

В это время зазвонил телефон. Юля бегом побежала к нему.

– Это Главный, из Москвы, – крикнула она Андрею на бегу.

Это действительно был Главный. Сердце у Юли сжалось от волнения. Она вся превратилась в слух. В трубке слышалось дыхание Главного, он дышал в трубку, и молчал. Потом, взяв себя в руки, сказал:

– Юля, разорви конверт. Случай крайний.

Связь оборвалась, Главный повесил трубку.

– У нас опять проблемы, – сказала Андрею Юля. – Я опять не смогу выйти за тебя замуж.

– Почему?

– Мы с Димой должны уехать за границу. Это единственная возможность вернуть Главному квартиру. – Юля подумала немного и добавила: – А может быть и ты с нами, Андрюша? Мы же здесь никому не нужны. Подумай, что ждёт нашего сына? У него здесь нет будущего.

– А, что мне там делать? Сидеть на твоей шее? Я офицер, умею только служить Родине. Вы поезжайте, а я вас здесь ждать стану. Не должно так вечно продолжаться, встанет Россия с колен, не может быть по-другому. А на счёт сына ты права, увози его отсюда. Нельзя ему здесь находиться. Видела по телевидению? Людей в Чечне в рабство продавать начали. Как бы до нас очередь не дошла.

Главный больше не звонил. Из Москвы он тоже не вернулся. Вместо того чтобы отдыхать с семьёй, Андрей бегал с Юлей и Димой по консульствам и ОВИРам. Опасения, что их не выпустят за границу из-за того, что они работали в секретном институте, оказались напрасны. Стране было совершенно безразлично, с чем и куда убегают её граждане. После непродолжительных переговоров удалось заключить контракт с иностранной фирмой. Прочитав его условия, Юля и Дима не могли отойти от шока. Деньги, которые причитались каждому за их работу, выходили за пределы разума. Чужая страна, готова была платить им баснословные суммы, тогда как своя, не давала ни копейки и нисколько не сожалела о том, что теряет таких специалистов. Контракт был заключён на пять лет.

– Через несколько месяцев мы вернём Главному квартиру. Деньги я вышлю маме. Он должен из Москвы приехать. Здесь все его вещи. Андрюша, я тебе писать не буду. Ты служишь на флоте, и письма из-за границы могут сильно повредить тебе. Держи связь с мамой, она будет всё знать. Через пять лет, после окончания контракта, или мы сюда, или вы к нам.

– Дай Бог, чтобы вы сюда, – чуть слышно проговорил Андрей. – Хотелось бы в это верить.

Как ни старались Юля с Андреем не думать о расставании, эта минута наступила. Андрей понимал, что другого выхода у Юли нет, и, тем не менее, он хотел верить в чудо. Он хотел, чтобы через пять лет, он встретил бы свою жену и сына здесь, в этом же аэропорту, и чтобы больше они никогда не расставались.

* * *

Дмитрий и Юля со спящим ребёнком на руках подошли к паспортному контролю. Сын Андрея спал крепко и безмятежно на руках у матери. Он даже не поймёт, что через два с небольшим часа окажется в совершенно ином мире, где нет революций и переворотов, где люди строят корабли, а не ломают их, где учёные работают в великолепных лабораториях, а не в гаражах. Но этот мир никогда не станет Родиной, и его отец останется в другой всегда чужой и страшной стране, которая, обладая какими-то магическими силами, всегда будет притягивать к себе и терзать душу каждого русского, посмевшего покинуть её пределы.

Юля с сыном смешались с толпой и скрылись из вида. Андрей остался один.

Коробка №15

После того, как Александр заменил своего заместителя, работать стало легче. Новый зам не боялся самостоятельно принимать решения и всегда докладывал директору о каждом своём шаге. Вот и сейчас он сидел рядом с Александром и отчитывался перед ним.

– Думаю, что участвовать в конкурсе по оборонным заказам надо с большой осторожностью, – говорил он директору.

– Это почему же, уважаемый Андрей Евгеньевич? Наш завод всё время занимался оборонными заказами и только выигрывал от этого. Откуда такие опасения?

– Телевизор смотрю, Александр Сергеевич. При таком дефиците бюджета и при таких низких ценах на нефть, а также при такой нестабильной политике, рубль должен рухнуть в самое ближайшее время. Самое выгодное сейчас это работать на экспорт. Тем более наш станочный парк полностью обновлён и соответствует мировым стандартам.

– Что же вы предлагаете конкретно? Какая продукция в настоящее время способна заменить оборонный заказ в случае его потери.

– Я предлагаю все наши сбережения обратить в валюту. При этом валюта должна находится не в нашем, а в иностранном банке. В случае резкого падения рубля по отношению к доллару, мы не только ничего не потеряем, а наоборот, выиграем.

– Вы предлагаете из завода сделать валютную биржу и играть на разнице курсов?

– Я предлагаю упредить удар, который может получить завод в самое ближайшее время. Это в экономической части, но есть ещё и политическая часть безопасности.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду ваше пребывание на посту генерального директора.

– Вот это для меня новость! Разве мне что-нибудь угрожает? После банковского кризиса мой авторитет достаточно высок.

– В данный момент вам ничего не угрожает, потому что завод не нужен никому, кроме оборонного ведомства, но когда люди поймут, что завод можно использовать для собственного обогащения, то его у вас отнимут. – Заместитель замялся, а потом добавил: – Я хотел сказать, попытаются отнять. Вам необходимо заполучить контрольный пакет акций.

– Но порядочно ли это по отношению к людям? Многие проработали на заводе всю свою жизнь.

– С точки зрения нравственной, здесь всё в порядке. Люди сами проголосовали за это на выборах. Теперь отступать поздно: на войне, как на войне.

– Люди за это не голосовали, им обещали, что демократия поможет преодолеть тот экономический кризис, в котором оказалась страна.

– И поэтому эту страну уничтожили? Правильно сказано: «благими намерениями, вымощена дорога в ад». – Ответил зам.

Александр понимал, что его заместитель прав. Внутреннее чутьё подсказывало, что в ближайшее время не только его заводу, но и всей экономике нанесут удар. Однако, то, что предлагал заместитель, никак не совпадало с его нравственными убеждениями. Заместитель предлагал увеличить уставный фонд завода на огромную сумму, в результате чего у директора окажется контрольный пакет акций. Но почему заместитель всё время говорит о нём, и никогда не вспоминает о себе?

– А ваша роль? Почему вы замалчиваете её? Я полностью согласен с вашими экономическими прогнозами. Они дорогого стоят. Неужели вы ничего не требуете себе?

– Вы, Александр Сергеевич, напрасно считаете меня альтруистом. Я прагматик и поэтому считаю, что торг здесь не уместен. Я убеждён, что завод может сохраниться только при одном условии: если он получит одного хозяина. Если мы с вами сейчас начнём делить власть, то проиграю и я, и вы, потому что предприятие развалится. Сейчас я заместитель директора. Это очень хорошая должность и если предприятие от моих предложений станет крепче, то мой авторитет значительно возрастёт.

– Но как увеличить уставной фонд? Откуда взять деньги на эмиссию?

– Я очень слабо разбираюсь в вопросах технологии, – отвечал заместитель, – мой конёк – экономика, но мне кажется, что в качестве вклада в уставной фонд можно принимать и нематериальные активы. С вашими знаниями и умом это сделать не так уж и сложно.

То, что говорил заместитель, казалось логично, и с точки зрения управления предприятием никаких сомнений не вызывало. Однако, существовал барьер, который Александр не решался перешагнуть. Дело в том, что заместитель предлагал ему стать хозяином завода. Он хотел, чтобы директор стал капиталистом. С молоком матери Александр впитал в себя принципы коллективизма. Всю жизнь он работал на кого-то, но не на себя. Вначале на государство, потом на трудовой коллектив. И Александра это устраивало. Он полностью выкладывался на работе и получал удовлетворение от исполнения великой миссии служения отечеству или народу. Отдавать всего себя, а не брать себе всё. Так с детских лет внушало ему государство, так воспитывала мать. Он никогда не задумывался: правильная эта точка зрения или нет. Для него эта истина не требовала доказательств. Это была аксиома. И теперь ему нужно сделать выбор. А может это вовсе и не аксиома? Может быть, это догма? Он понимал, что страна уже сделала свой выбор. Она решительно перешла на новые экономические отношения. А он? Кто поможет ему переступить этот барьер? А люди? Сотни, тысячи, миллионы. Они остаются в плену этих догм. Если Александр сделает то, что предлагает заместитель, то он предстанет предателем в их глазах. Нужно решить: идти вместе со страной или остаться с людьми, которые ждут руку помощи от государства, которого уже нет. Александр вдруг вспомнил слова Чигорина: «У тебя никогда так не получится, потому что ты работаешь на людей, а у меня люди работают на меня». Он сделал свой выбор и мозг переключился на решение задачи, которую поставил заместитель.

– Если мы рассмотрим весь спектр товаров и услуг, которые в настоящее время могут быть конкурентоспособными, – рассуждал Александр, – то кроме природных ресурсов и дешёвой рабочей силы, нам предложить нечего. Следовательно, играть надо на этом поле. Самое правильное, это найти на западе заказчика, который хочет поставлять свою продукцию на азиатский рынок. В этом случае, мы снабдим его сырьём, а сами займёмся только сборкой продукции из деталей заказчика. Это предложение решает все поставленные задачи. Во-первых, мы будем тратить наши деньги на закупку сырья, и как бы ни падал рубль, мы только выиграем от этого, а во-вторых, сборочные работы из материала заказчика никак не упадут в цене, если все расчёты вести в валюте. Вопрос с эмиссией тоже решится. Такое предложение можно внести в качестве нематериального актива в уставной фонд.

Подписание договора по оборонному заказу затягивалось, и Александр всё больше и больше склонялся к тому плану действий, который он обсудил со своим заместителем. После очередного совещания он попросил его остаться в кабинете.

– Андрей Евгеньевич, я бы хотел вернуться к нашему разговору. Подписание договора по госзаказу затягивается. Если такое положение продлится ещё полгода, то завод просто остановится. Давайте приступать к выполнению нашего плана.

После этого разговора, Александр и его заместитель редко появлялись на заводе. Не успев вернуться из одной командировки, они тут же уезжали в другую. Наконец их поиски увенчались успехом. Александр сумел найти западного партнёра и заинтересовать его своим предложением. Немецкая фирма изготавливала сельскохозяйственные машины для Китая. С ней и подписали договор. Осталось только обсудить его на совете директоров.

Решение о заключении договора приняли единогласно. Всем нравилась идея иметь надёжного западного партнёра и получать зарплату в пересчёте на твёрдую валюту. Что касается увеличения уставного фонда, то в этом вопросе Александр столкнулся с глухой стеной непонимания. Никто не хотел уступать власть. Напрасно Александр призывал к здравому смыслу, напрасно его заместитель приводил примеры гибели предприятий только из-за того, что его хозяева не могли договориться между собой. Никто и слышать не хотел о снижении своей доли.

– Вы что же, считаете предложение директора о заключение договора с инофирмой абсурдным? – спрашивал членов совета директоров заместитель.

– Нет, оно как раз своевременно, – отвечал председатель совета, – но почему акционеры должны в результате этого договора, размыть свои акции?

– Но всё стоит денег, – продолжал заместитель. – Разве спасение от банкротства всего предприятия ничего не стоит?

– От какого банкротства? – не сдавался председатель. – Наш завод, слава Богу, работает на полную катушку. Каким банкротством вы нас пугаете?

– Ваше благополучие держится на старых договорах, а они заканчиваются. Впереди пустота. Новые договоры государство с нами не заключает.

– Заключит, куда денется! Я предлагаю закончить обсуждение этого бесполезного вопроса. Всё равно, увеличение уставного капитала входит в компетенцию общего собрания.

Дату общего собрания назначилди.

– Половина дела сделана, – говорил Александру заместитель, довольно потирая руки. – Вчера еле удалось убедить наших западных партнёров принять деньги за комплектующие детали. Они так и не смогли понять: зачем мы будем перечислять им свои деньги, если после сборочных работ они нам должны заплатить сумму ещё большую?

– Пусть отнесут это к загадочной русской душе, – смеялся Александр. – Уже второй раз мы умудряемся спрятать наши деньги. Но что же делать с собранием акционеров? Я боюсь, что они нас не поддержат. Хотя, теперь это не главное. Главное, что завод выведен из-под возможного удара.

– У меня другое мнение на этот счёт, – возразил заместитель. – В случае размывания власти, гибель завода неизбежна.

– Тем не менее, это тоже победа.

Воскресение Александр провёл с семьёй. Как ни странно, но ни один звонок по работе не нарушил его отдыха.

– Не иначе, как затишье перед бурей, – пошутила Маша. – Я не припомню дня, чтобы тебя ни дёрнули. Саша, давай поедем за границу в отпуск. Все знакомые уже не один раз съездили, а мы с тобой только собираемся.

– Обещаю, на этот раз обязательно поедем. Теперь это сделать проще. У нас договор с Германией, так что в любое время можем отправиться в командировку.

– Нет, нет, командировок мне хватает! Поедем к морю.

До самого вечера они мечтали, как проведут отпуск. Уже в первом часу ночи Маша опомнилась.

– Саша давай спать, завтра понедельник – день тяжёлый.

* * *

Нарушая все русские традиции, понедельник оказался днём спокойным. «Черный вторник» превратил самую богатую страну мира в нищую. Дефолт – это непонятное слово повторяли везде: и в магазине, и на работе, и дома. Предприятия, не успевшие отоварить свои деньги, в одночасье лишились всех своих средств. Волна банкротств захлестнула страну. Преуспевающие граждане превратились в лишенцев. Завод Александра продолжал работать ритмично. Рабочие не только ни потеряли свою зарплату, но стали получать гораздо больше, чем до дефолта. Однако, всё это относилось к тем участкам, которые работали на основном производстве. Вспомогательные цеха, главный заработок которых составлял определённый процент от реализации своих услуг, полностью ощутили на себе весь масштаб произошедших перемен. Заказчики расторгали договоры, а некоторые, накопив огромные задолженности перед заводом, просто исчезали.