Текст книги "Дань"

Защита

Институт гудел, как улей. Двое молодых сотрудников стали сегодня докторами наук. После торжественного поздравления все ждали неофициальной части. Особенно суетились начальники отделов, которые к науке не имели никакого отношения. Самые возвышенные поздравления поступили от них. Лесть просто лилась рекой, и в каждом случае поздравляющий не забывал вспомнить какой-нибудь эпизод с его участием, чтобы подчеркнуть свою значимость и свою причастность к столь важному событию. Но как они ни старались, дверь кабинета главного конструктора для них оставалась закрыта. Туда вошли только Юля, Дима и Феликс.

– Слава Богу! Отделались от них, – сказал Главный. – Дай им волю, они и в кровать заберутся.

– Да, не любите вы их, – усмехнулся Феликс.

– А за что их любить? Чтобы Наука с Дмитрием докторами стали, трое дураков кандидатами наук уже называются. И это притом, что я как цепной пёс бегал и оберегал их от плагиата. Всё равно умудрились. Эту бы энергию, да на пользу. Я бы даже сказал, что они талантливые люди. Сами посудите, без ума, без знаний, и кандидаты. Самое обидное, что без них нельзя обойтись. Кто-то должен делать административную работу? Так, если б они только её делали? Нет, все хотят к чужой славе примазаться. А некоторые ещё лучше, чужую славу украсть, и на себя нацепить. Знаете, кем раньше наш директор был? Завхоз. Да, да завхоз в лаборатории. Швабры да метёлки в магазинах покупал. А сейчас? Доктор наук, попробуй его тронь!

– А что это за лаборатория? – спросила Юля.

– О, это давняя история. Этот институт раньше не существовал. Небольшие задачи решали на корабле. Догадываетесь на каком? В то время я был командиром «Резвого». Позже решили, что необходимо создать специальную лабораторию для таких же целей. И меня перевели туда начальником. Этот хитрюга у нас завхозом был. Это потом лаборатория в институт превратилась.

– Почему же тогда директором стал он, а не вы?

– А ты, Наука, хотела бы, чтобы я швабрами занимался? Нет, пусть уж лучше он это делает.

– Мне кажется, что директор вас недолюбливает.

– За что же ему меня любить? Он прекрасно знает, кто он такой. И в министерстве знают, кто в институте хозяин, а кто швабры должен покупать. Вот и злится на меня, а сделать ничего не может, потому, что без науки ему – крышка, никакие звания не помогут. Что-то мы в такой день о гадостях каких-то говорим. Давайте лучше о вас поговорим. Дело вы своё сделали, теперь за новое надо приниматься.

– А, что это за новое дело? – спросил Дима.

– А дело заключается в том, что ваш движитель при лабораторных испытаниях показал отличные результаты. Это хорошо и одновременно плохо. То, что хорошо, вы и сами знаете, а плохо…

– А плохо, что двигатели, установленные на корабле не способны реализовать возможностей движителя, – прервала Юля Главного.

– Умница! Ставить на корабль более мощный двигатель, значит, увеличивать его вес и габариты. Следовательно, необходимо предложить совершенно новую конструкцию с меньшими размерами и большей мощностью. Вот этой работой мы и займёмся. Это моя давняя мечта. Ещё, когда был курсантом, я уже думал над этим, но время настало только сейчас. Эта работа требует больших материальных и интеллектуальных затрат. С интеллектуальными у меня всё в порядке, – Главный похлопал по плечам новоиспечённых докторов, – а материальные нам только что выделило министерство.

– Ой, как жалко! Значит, вы начнёте без меня? – Юля показала на свой живот.

– Не беспокойся, – успокоил Главный, – без тебя мы не обойдёмся. Пока пройдут испытания на «Резвом», пока деньги в институт придут, пока мы все отпуска отгуляем, ты сможешь ещё одного моряка родить. – Все засмеялись

– А может быть морячку, – возразила Юля.

– Если такую же, как ты, то наука только выиграет. Давайте-ка ребятки, выпьем за вас, за нашу науку, за достойную смену.

Главный вытащил из сейфа рюмки и стакан, налил мужчинам коньяк, а Юле сока. Они выпили, и разговор пошёл более непринуждённо, как это случается в кругу единомышленников, объединённых и увлечённых одной целью.

– Кстати, Феликс, – говорил Главный, – теперь твоя головная боль увеличивается. Вместо одного объекта появилось два. – Главный имел в виду Науку.

– А совсем скоро ещё и третий родится, – пошутил Феликс. – Когда ждать? – все посмотрели на Юлю.

– Вы в это время на «Резвом» будете. Так, что этот объект придётся мне самой охранять.

– Решено, значит прямо с севера, мы все к тебе на крестины заявимся.

– А я договорюсь с командиром, чтобы он с нами Андрея отпустил, – добавил Главный.

– Для меня это будет самым лучшим подарком. Я бы так хотела, чтоб Андрей оказался сейчас здесь. Он, наверное, волнуется. Мы же думали, что защита будет после родов, а вышло всё не так.

– Ну, это дело поправимое, – сказал Главный. – Переместить его в пространстве я, конечно, не смогу, а вот дозвониться до «Резвого» попробую.

Он подошёл к телефону и набрал номер. После небольшой паузы он соединился с командиром «Резвого».

– Я, собственно говоря, не к тебе звоню, найди мне Караулова, я ему сюрприз хочу сделать.

У Юли всё внутри замерло. По обыкновенному телефону связаться с «Резвым» было невозможно. То, что сейчас делал Главный, казалось чудом.

– Держи трубу, – Главный протянул ей телефонную трубку. Во времени тебя не ограничиваю.

– Пошли, мужики, перекурим.

Юля осталась в кабинете одна. Главный с Димой и Феликсом вышли в коридор.

– Ребята, а вы знаете, что такое шило? – спросил Главный.

– Спица такая острая, которой дырки протыкают, – постарался отгадать Дима.

– Сам ты спица. Если с флотом дело имеешь, то это просто необходимо знать. У меня в институте есть женщина, которая его очень хорошо готовит.

– А, что это такое? – спросил Феликс.

– Это такая штука, с помощью которой ты всех шпионов разоблачишь. Берётся чистый спирт, смешивается с сиропом и пьётся. Никакой горечи. Как лимонад. Пойдёмте, я вас угощу.

Шило действительно изготовили великолепно. Мужчины выпили за то, чтобы испытания на «Резвом» прошли удачно, за то, чтобы у Юли прошли удачно роды и ещё раз за диссертацию. После третьего тоста было уже всё равно за что пить.

– Мужики, а где мы Науку потеряли? – неожиданно вспомнил Дмитрий.

– Действительно, нас же было четверо, – удивился Феликс.

– Институт уже закрыли, в коридорах, хоть глаз коли. Ничего, в свой кабинет я вас и на ощупь отведу. За мной ребята! – скомандовал Главный.

Держась за стены, и друг за друга, они медленно двигались к кабинету. Наконец, последний рубеж преодолели и Главный дёрнул за ручку, открыв дверь. Юля, стояла на том же месте в кабинете, и разговаривала по телефону. Увидев вошедших, она от неожиданности чуть не выронила трубку.

– Обожди, Андрей, у нас, кажется, вся наука парализована. До свидания, жду тебя после испытаний.

– Кто это вас так? – спросила она.

– Шило, – в один голос ответили все трое.

Юля вызвала такси и развезла всех по домам. Сдав на руки науку и контрразведку родственникам, она облегчённо вздохнула.

* * *

Александр уже час мерил шагами вестибюль родильного дома. Он знал, что приехал намного раньше положенного срока, но работать не мог. Дома тоже находиться, было невыносимо. Ноги требовали движения, и он не мог с этим ничего поделать. Обойдя четыре раза вокруг здания, он заглянул в подсобные помещения, побывал в близлежащих магазинах, но всё напрасно. Время тянулось ужасно медленно, а ноги сами собой куда-то спешили. Наконец, стрелки часов стали приближаться к заветным цифрам. Он вошёл в вестибюль, но не мог оставаться на одном месте. Прохаживаясь от одной стенке к другой, он то и дело сталкивался с работниками роддома. Странно, что они, работники, ни одного раза не сделали ему замечания. Для них это был обыкновенный рабочий день. Они привыкли к этому. Для Александра это был переворот в его сознании. Сегодня он вошёл в совершенно новую полосу жизни. Он стал отцом. Все материальные и духовные ценности, которыми располагал Александра, теперь были не его. У них появился новый хозяин, а он Александр, стал теперь только их хранителем. Он должен приумножить их и передать своему наследнику в целости и сохранности. Рука, сжимавшая букет цветов от напряжения стала совершенно мокрой, майка прилипла к телу, а Маша и сын всё не появлялись. Когда же он увидит это чудо, перевернувшее всё его сознание? Какой он? На кого он похож?

– Папаша! – прервал его мысли чей-то голос, – очнись, жену с ребёнком прозеваешь.

Александр обернулся. Маша, выйдя из дверей, стояла у окна. Солнце освещало её, и лучи образовали вокруг нечто похожее на ореол. «Мадонна», – тут же возникла в его голове ассоциация. Рядом стояла медсестра и держала ребёнка.

– Папаша, долго смотреть будешь? Иди принимай сына, не сомневайся – твой.

Он направился к Маше, потом вспомнил, что отец должен взять ребёнка и пошёл к медсестре, чтобы взять малыша.

– Цветы-то жене отдай, непутёвый, – вновь подсказала медсестра.

– Он опять метнулся к Маше, потом понял, что все наблюдают за ним и добродушно смеются над его дерготнёй. Александр остановился между медсестрой и Машей, не зная, что ему делать. Медсестра подала ему младенца, забрала цветы и отдала их Маше.

– Поздравляю тебя, папаша! – сказала она.

В руках он держал сына.

– Вот так надо держать, – медсестра поправила ему руки.

Он стоял, как вкопанный, и не мог сделать ни одного шага. Маша, мама и Володя, который сегодня был за рулём, расхохотались.

– Подержал? Теперь дай бабушке внука поносить, а то ещё уронишь.

Володя, начальник безопасности завода, сегодня решил заменить водителя директора. Он распахнул дверцы машины и усадил пассажиров.

– Куда едем? Нового человека на новую квартиру?

– А куда же ещё? Не на завод же? – ответил Александр.

Машина плавно отъехала от роддома и влилась в автомобильный поток.

Владимир вёл машину осторожно, медленно. Обгонявшие его водители сигналили ему и крутили рукой у виска.

– Что так медленно, Володя? – спросил директор.

– Чтобы быстрей доехать, – отшутился тот.

Подъезжая к перекрёстку, Володя ещё сбавил скорость, хотя на светофоре был зелёный свет.

– Ну, это уж ты совсем…

Александр не успел договорить. Грузовик с огромной скоростью летел навстречу директорской «Волге». Володя плавно повернул машину вправо, вывел её из-под удара, заехал на тротуар и остановился. Грузовик пролетел перед самым капотом машины и скрылся за поворотом дороги. Ребёнок спал на руках у бабушки и даже не проснулся.

– Вы так думаете, Александр Сергеевич?

– Нет, теперь не думаю. Кто же мог предположить, что этот сумасшедший выскочит?

– А помните, когда мы с казачком нашим работали, мы ещё тогда это предполагали?

– А точнее, не мы, а вы, – поправил Володю Александр. – Неужели это…

– Ну, почему обязательно это, – прервал его Владимир и глазами показал Александру на женщин. – Обыкновенная случайность. Сколько их на дорогах?

Случившееся произошло мгновенно и женщины, занятые малышом, ничего не заметили.

– Мужчины, вы о чём? – удивилась Маша, – какое «это»? Какие казачки? И почему мы стоим на тротуаре?

– Мотор греется, сейчас поедем, – ответил Володя.

Машина, медленно набирая скорость, продолжила свой путь. «Волга» остановилась у парадной. Владимир шепнул на ухо директору:

– Не торопитесь, я сейчас осмотрюсь.

Он вышел из машины и скрылся в дверях. Через несколько секунд он показался вновь.

– Всё в порядке, приехали. – Он открыл заднюю дверцу и галантно подал руку Маше.

* * *

После случая с банкротством банка авторитет директора резко возрос. Не только единомышленники, но и противники Александра смотрели на него с уважением. Заводские дела резко пошли в гору. Заказы предприятий, оказавшихся в сильном финансовом кризисе, после падения их банка, перешли к Александру. Дефицита с кадрами он тоже не ощущал. Квалифицированные специалисты покидали свои предприятия и искали работу у него.

Маша собирала его в дорогу. Впервые муж уезжал на север да ещё так надолго.

– Машенька, что же ты делаешь? Куда мне такой огромный чемодан? Я же на корабле буду, а не на льдине!

– Тёплые вещи ещё никому не мешали, тем более на севере. А в чём ты там ходить собираешься? В одной рубашке?

– Конечно, в одной. Зачем мне четыре? Вся командировка на неделю. С таким огромным чемоданом и корабль потонуть может.

– Ты не на заводе, нечего дома командовать! Там все твои друзья будут. Наверняка в ресторан пойдёте.

– Какой ресторан? Там сопки одни. Впрочем, ты права, как это я раньше не подумал? Мы же после испытаний сразу в Питер едем, все вместе.

– А это зачем?

– У Андрея ребёнок должен родиться.

– А разве он женат?

– Фактически женат, а юридически холост.

– Ты знаешь, Саня, я много слышала, что сейчас так живут. Это, кажется, называется гражданский брак? Лично я не одобряю этого.

– Это их дело, Машенька, но надо что-то придумать на счёт подарка.

– Заранее покупать ничего нельзя. Примета такая есть. Вот когда родится, тогда и купишь. Денег возьми побольше, как в Питер прилетите, так и купи. Господи, ты же в магазины не ходишь! Что ты купить сможешь? Слушай меня внимательно. Если родится девочка, то купишь коляску, обязательно красную, а если мальчик, то синюю. Запомнишь? Не перепутаешь?

– Да не беспокойся, не забуду. Я тебе из Питера позвоню, так что ты мне напомнишь.

* * *

Настроение у Александра было отличное. Встречи с друзьями он ждал с нетерпением. Об испытаниях даже не думал, будучи уверен, что они пройдут успешно. После севера придётся ехать в Москву и заключать договор на огромный заказ. Всё шло так, как он и мечтал. Воображение вновь унесло его в просторные и светлые цеха огромного завода. Вдоль заводского забора он видел большую стоянку. Рабочие приезжали на работу в своих автомобилях. Они даже внешне отличались от тех, которые работали сегодня: хорошо одетые, образованные, культурные. Целых десять лет он стремился к этому. Ему удалось модернизировать завод, установить новейшее оборудование, укрепить квалифицированными кадрами, и вот остался последний рывок. После испытаний он подпишет контракт на изготовление движителей нового поколения и вплотную приблизится к воплощению своей мечты.

– Саня, очнись, опять улетел куда-то? – вернула из мечтаний жена. – На поезд опоздаешь. Не забудь передать всем привет и обязательно пригласи всех в гости.

Во дворе прозвучал автомобильный сигнал. За директором прибыла машина. Он уезжал от своего детища, уезжал, чтобы вернуться победителем, чтобы воплотить в жизнь свою самую главную мечту.

Испытания

На «Резвом» закончились все подготовительные работы. Ждали приезда государственной комиссии. Андрей обходил корабль и проверял всё ли сделано к встрече гостей. Корабль был подготовлен отлично. И каюты, и кают-компания, и любой другой уголок блистал чистотой. Казалось, корабль сам понимал, что ему предстоит выполнить главную задачу своей жизни, своё предназначение, и он, как старый солдат, измученный в сражениях, начистив и надев на грудь свои ордена, застыл в строю, ожидая команды для последнего марша на параде победы.

Стоя на капитанском мостике, Андрей в бинокль осматривал привычный, ставший ему уже родным, северный ландшафт. От самых ворот военно-морской базы и до горизонта простирались сопки, почти никакой растительности и никаких построек. Суровая природа отдала людям только маленький клочок земли на берегу моря, который они обнесли забором и обтянули колючей проволокой. Здесь, собравшись в стаю, стояли корабли, здесь жили и устанавливали свои законы люди, а дальше, за проволокой, начинались владения природы, она, соседка людей, жила с ними мирно и как добрых соседей иногда приглашала к себе в гости. Но всякий раз люди возвращались из гостей домой, за проволоку. Среди сопок проглядывалась узенькая полоска дороги. Она извивалась и пряталась за сопками, сознавая, что вторглась в чужую территорию, но природа снисходительно не замечала её присутствия и великодушно прощала людям эту маленькую вольность.

Вот у самого горизонта на дороге показалась крохотная точка. Она медленно ползла по дороге, то скрываясь за сопками, то появляясь вновь. С каждой минутой точка увеличивалась в размерах, и вот уже Андрей, рассматривая её в бинокль, смог разглядеть, что это автобус пробирается к ним на базу.

– Едут! – сказал он командиру.

«Едут! Едут!» – как эхо разнеслось по всему кораблю. Корабль некоторое время стоял в замешательстве, потом ожил, наполнился криками и звуками. На палубе засуетились люди, они беспорядочно бегали, напоминая горох, который высыпался из банки и раскатился по полу. Но вот по чьему-то сигналу вся эта бесформенная масса в одно мгновение превратилась в ровный строй. Золотые погоны и кортики сверкали на солнце, Белые ремни матросов образовали абсолютно ровную линию, Духовые инструменты оркестра, начищенные до блеска, слепили глаза. Корабль снова замер: ни одного звука, никакого движения.

Автобус остановился у трапа. Из дверей вышел капитан первого ранга, а за ним и все члены комиссии. На корабле офицер взмахнул рукой и грянул «встречный марш». Командир корабля спустился по трапу, чеканя шаг, подошёл к капитану первого ранга и отдал честь. Музыка внезапно смолкла.

– Товарищ капитан первого ранга, корабль к бою и походу изготовлен.

Под звуки марша члены комиссии во главе с Главным поднялись по трапу. Матросы забрали вещи и проводили каждого в приготовленную для него каюту. Через пять минут, оставив в каютах свои вещи, офицеры и гражданские уже были в кают-компании.

Программа испытаний начиналась завтра, а сегодня в кают-компании по существу проходил вечер встречи. Главный с командиром и офицерами штаба собрались в одной стороне, а четверо друзей в другой. Остальные прибивались то к одной, то к другой группе, наконец, они оставили старых друзей в покое и образовали свою, третью группу.

– Как интересно распорядилась судьба, – говорил Андрей. – Десять лет назад мы сидели в кафе и рассуждали о том, что наши курсы должны сойтись.

– Да, да, – вспомнил Александр, – ты ещё говорил, что если у нас одна цель, то наши курсы обязательно пересекутся.

– Как мало прошло времени, всего десять лет, – задумчиво произнёс Дима, – а как мы изменились! Ты, Андрей, уже капитан второго ранга, а совсем недавно мы провожали на север лейтенанта.

– Уж кому-кому, а тебе грех жаловаться, – тут же ответил Андрей, – доктор наук, такая головокружительная карьера никому и во сне присниться не может. А Саня – директор крупного завода, Феликс – подполковника скоро получает. Живём в бурное время, вот и растём бурно. Следующая сверка курсов должна быть в две тысячи пятом году. Прошу помнить об этом.

До самого вечера друзья рассказывали различные истории из своих последних десяти лет. Самым интересным, конечно был рассказ Феликса. Это и понятно, детективный сюжет: погони, засады, стрельба.

– И что, твой Консультант? Ты не встречался с ним больше? – спрашивали его.

– Нет, но мне почему-то кажется, что он находится где-то рядом, идёт параллельным курсом. Я уверен, что или я или кто-нибудь из вас ещё услышим о нём, а может быть, даже встретится.

Беседу прервал командир корабля.

– Отбой! Пора расходиться. Завтра после подъёма флага уходим в море. Вы должны хорошо выспаться перед работой.

Все разошлись по каютам, но никто не мог уснуть. Стоило закрыть глаза, и в сознание возникали картинки из прошлой жизни. Сюжеты затягивали в себя своих героев и вскоре превращались в красивые цветные сны. И корабль и люди, и клочок земли, обнесённый забором, и дорога, всё затихло и утонуло в темноте. День закончился. Завтра начнётся поход.

* * *

Звонкий звук трубы врезался в уши и бесцеремонно вырвал всех из сладкого безмятежного сна. Приведя себя в порядок и позавтракав, Феликс, Дима и Александр вышли на палубу. Матросы не ходили, а бегали по ней. «Баковым на бак, ютовым на ют. Отдать продольный, отдать шпринг». Команды сменяли одна другую без всякого перерыва. Непосвящённому они казались какой-то абракадаброй, но моряки, подчинялись им, как музыканты подчиняются своему дирижеру, выполняли их быстро и чётко. Освободившись от пут, корабль медленно отвалил от причала и стал разворачиваться. Мимо медленно проплывали сопки. База с кораблями, казавшаяся такой большой, превратилась в маленькое пятнышко и вскоре совсем скрылась из вида. Четкие и рельефные берега постепенно теряли свои очертания и превращались в сплошную серую ленту. Лента, как снег, таяла и вскоре скрылась из вида. Вокруг простиралось огромное и безграничное море.

– Полный вперёд! – прозвучала на мостике последняя команда командира. Он покинул рубку корабля. В ней остались только вахтенный штурман и рулевой.

Двигатели корабля взвыли от восторга, весь корпус задрожал, корабль, очутившись в своей стихии, разрезал форштевнем волны и мчался вперёд к своей славе.

Все параметры двигателя достигли расчётных значений. Государственная комиссия приступила к своей работе. Разбившись по группам, учёные производили замеры каждый на своём участке. Только Главный отвечал за всё и ходил от одной группы к другой.

Вечером в кают-компании происходил «разбор полётов».

– Прекрасные, просто прекрасные результаты, – говорил Главный, обобщая данные, полученные при испытаниях. – Мы даже получаем параметры, которые превышают расчётные. Двигатели слабоваты, они не тянут, не дают возможности проверить всё при полной нагрузке. Следующая задача это проверка в штормовых условиях. Будем ждать усиления ветра и волнения моря. В конце испытаний будем работать на форсажном режиме. Необходимо вытянуть из корабля всё.

Ничего из корабля вытягивать было не надо. Он сам был не доволен собой. Ему самому не хватало славы. Он хотел большего, он искал шторма.

Только через день корабль догнал шторм. Как мальчишка, влезающий в драку, размахивающий кулаками направо и налево, не разбирая кого бьёт, своих или чужих, корабль влетел в бурю. Огромная волна, подбросив его как игрушку, нанесла сильный удар в левый борт. Всё, что не было закреплено, полетело на пол и на головы. Послышался треск, и звон разбитого стекла.

– Вот это то, что нам надо! – обрадовался Главный. – Теперь можно начинать.

– К каждому гражданскому были прикреплены по два матроса. Им поставили задачу следить, чтобы гражданские не улетели куда-нибудь и не получили травму. Феликс был помещён в медчасть. Его положили на кровать и привязали к ней ремнями. Он совершенно ничего не соображал. Весь зелёный он валялся на койке и выбрасывал из желудка всё, что там находилось. В конечном итоге желудок иссяк, но облегчения не наступило, напротив, теперь судороги сводили его внутренности, выдавливая из них желудочный сок.

– Неужели ему ничем нельзя помочь? – спрашивал у корабельного врача Дима.

– Это морская болезнь. Не наркотики же ему вводить? Шторм закончится и ему сразу станет легче.

А шторм и не собирался заканчиваться. Поймав кораблик, он играл с ним, как кошка с мышкой, то, подбрасывая его вверх, то, заваливая на борт. Команда к удивлению гражданских вела себя совершенно спокойно. Это была обычная работа, такая же обыденная, как для учёных лабораторные исследования. Они заканчивали вахты и ложились спать, не обращая внимания на то, что их тела вместе с кораблём болтались, как в водовороте.

Всему приходит конец. Наигравшись с корабликом, шторм бросил его, и умчался в океан, забыв, про недавнюю игрушку.

Утро следующего дня море показало своим гостям другую сторону. Как зеркало оно послушно окружало корабль. Абсолютный штиль. Ни малейшего ветерка. Полный покой.

– Море просто подыгрывает нам, – сказал Главный командиру. – Посмотри, какой штиль. Самое время перейти на форсаж.

Двигатели взревели с неистовой силой, из трубы повалил чёрный, как смоль дым. Корабль рванул вперёд из всех сил.

После обеда в кают-компании не происходил «разбор полётов», был триумф. Все не взирая ни на чины, ни на звания, обнимали и поздравляли друг друга.

– Что вы сидите здесь? – прервал всех командир, войдя в кают-компанию. – Идите на мостик, посмотрите какая красота!

С мостика, друзья увидели с высоты птичьего полёта необъятные просторы моря. Солнце слепило глаза. Корабль резал форштевнем морскую гладь и неудержимо рвался вперёд. В репродукторе звучала музыка, это был «марш энтузиастов». Командир подошёл к репродуктору и включил его на полную мощность.

« Нам нет преград, ни в море, ни на суше. Нам не страшны ни льды, ни облака…»

Переполненные эмоциями от успеха своего дела и от поразившей их картины моря, четверо друзей подхватили песню и продолжили:

« Знамя души своей, знамя страны своей, мы пронесём через миры и века».

Корабль подходил к берегу. Вдалеке показалась узкая полоска земли, знакомая база и родной причал. «Резвый» медленно приближался к месту своей стоянки, матросы ошвартовали корабль, и он, выключив двигатели, застыл в ожидании новых походов.

* * *

Кают-компания прощалась со своими гостями. Закончился обед, но никто не уходил. Все делились впечатлениями после окончания похода. В углу старпом уютно устроился в кресле и читал свежие газеты, которые принесли с берега.

– Ну, что там нового пишут? – спросил его командир.

– Так, ничего особенного, всё в законы изменения вносят.

– Что же они на этот раз решили внести?

– Ничего значительного. Раньше целями и задачами предприятия являлось удовлетворение потребностей общества, а теперь прибыль.

– Ну-ка, дай сюда, – командир протянул руку за газетой. – Ты что-то путаешь. Этого не может быть.

Старпом отдал газету командиру.

Он несколько раз перечитал статью и положил газету на стол.

– Это очень даже значительно, вы даже представить себе не можете, насколько это значительно.

Его лицо, которое только что излучало гордость за своё дело и радость победы, потускнело, он осунулся и сгорбился. Руки едва заметно дрожали. Не говоря никому ни слова, и не прощаясь ни с кем, он вышел из кают-компании.