Текст книги "Третья сила"

– Ну что, враг мой? Вот мы и у твоего порога. Чем ответишь на этот раз?

Мрачные скалы Невирона, не так давно замкнувшиеся в полноценное кольцо, сердито заворчали и, словно получив неслышный приказ, ощутимо дрогнули. Затем громко треснули, будто орех, зажатый в тугие клещи, и в мгновение ока разошлись на две половины. По всей высоте, от далекой вершины и до самого своего подножия.

– Достойный ответ, – спокойно кивнула я, увидев разрастающуюся напротив войска громадную трещину. – Вот только правильный ли ход ты сейчас совершил?

Горы заворчали громче, будто действительно могли меня услышать, но спустя несколько секунд все-таки подтвердили приказ Хозяина – в резко наступившей тишине, будто створки гигантских ворот, они внезапно подались в стороны, открывая перед настороженно замершими людьми длинный, широкий, до краев залитый тьмой и кажущийся почти бесконечным проход. Прямую дорогу в Невирон. Как недвусмысленное приглашение. Как торжественный вызов на смертельный поединок.

Тот самый вызов, при виде которого мои губы сами собой раздвинулись в нехорошей усмешке, а крепко спящий Лин отчетливо шевельнулся и тихо, угрожающе зарычал.

Глава 12

Когда горы разошлись на полкилометра, а земная дрожь практически сошла на нет, я незаметно подобралась. Стоящие рядом братья ощутимо напряглись, невозмутимые скароны еще плотнее сомкнули ряды, оборотни дружно ощетинились, держащиеся чуть в стороне орденцы на всякий случай воззвали к своему равнодушному богу. Но, как ни странно, на нас пока никто не нападал. Ни нежить, ни люди, ни тем более темный жрец.

Впрочем, не думаю, что мы увидим его прямо сейчас – для столь осторожного сукиного сына это было бы нелогично. Однако в любом случае он сегодня появится. Так или иначе, но захочет прибрать мои Знаки к рукам. Сила Ишты – слишком лакомый кусок, чтобы он позволил себе его упустить. Следовательно, он точно появится. Выйдет, наконец, из тени и впервые посмотрит мне прямо в глаза, а там… ну, там все уже будет зависеть только от меня. В первую очередь, потому, что с таким сильным магом никому, кроме Ишты, не справиться. И никому, кроме меня, не удастся его остановить. Следовательно, исход этой Игры решится в самом обычном поединке, так что я не видела смысла ни бежать, ни прятаться за чужими спинами, ни тем более о чем-то сожалеть.

Когда в образовавшемся ущелье что-то слабо шевельнулось, по рядам молчаливых скаронов прокатилась легкая волна беспокойства. Следом за этим в темноте зажглись два невероятно крупных, грязно-желтых глаза, а затем и медленно проступили очертания гигантского тела, при виде которого орденцы как-то тревожно дернулись, хварды предупреждающе заворчали, а Фантомы мрачно переглянулись.

«Хороший ход, – скупо заметила я, изучающе разглядывая выползающее на свет чудовище. – Хороший, но предсказуемый: послать вперед своего демона – что может быть банальнее?»

В том, что вижу перед собой именно демона, я даже не сомневалась – от гор в этот момент так отчетливо дохнуло смертью, что у оборотней на загривках просто шерсть встала дыбом, а у меня неприятно заныло в груди. Но, глядя на то, как извиваются во мраке мощные живые кольца, слыша, с каким треском сминаются под ними огромные валуны и как жалобно стонут потревоженные склоны, я почему-то не чувствовала страха и с редким спокойствием размышляла над тем, чему раньше уделяла так мало внимания.

А и в самом деле, почему мы видим его только сейчас? Почему жрец так долго медлил и ни разу не использовал в Игре столь очевидный козырь? Это ведь его ЛИЧНЫЙ демон, правда? Та самая грязь, которая и сделала его некогда темным магом? Но почему он столько времени терпел? Чего ждал? Или, может, правильнее спросить: почему он обратился к этому вескому аргументу именно сейчас?

Странно, но, обойдясь с Горами и Долиной довольно грубо, жрец действительно обихаживал Равнину, как опытный ловелас – несговорчивую красотку. Отчего-то не пошел на пролом. Не поставил ее на колени. И даже почти не тронул. Наоборот, терпеливо добивался. Аккуратно отрезал все пути к отступлению, держал своего демона на коротком поводке и довольно бережно ставил Печати… и все это время чего-то ждал. Но чего? Того, что Равнина сама упадет ему в руки? Того, что она все-таки склонится перед ним и добровольно отдаст свои богатства? Покорив Горы, но так и не получив над нами власти… практически сломив Долину… уничтожив Степь и лишившись после этого ее благосклонности… неужели осознал, что грубой силой ничего не добьется? И в лучшем случае получит лишь обугленное пепелище, над которым нет интереса ни властвовать, ни кичиться своей крутостью, ни испытывать экстаз от чувства собственного превосходства? Да и над кем тут глумиться? Над трупами? Получив в итоге лишь жалкую тень того, чем хотел обладать?

Что это? Прозрение? Откровение? Внезапное понимание того, что уничтожить – вовсе не значит победить? А свернуть кому-то по-быстрому шею совсем не означает доказать свою правоту? Или все дело в том, что жрец просто не желал привлекать конкурентов? Не доверяя никому, решил самостоятельно захапать мои Знаки и посчитал, что делиться с еще одним потенциальным Хозяином не будет?

Забавно.

Но, может, именно здесь и кроется разгадка? Может, жрец со своим демоном и тот… второй маг, который растворился в личности Дангора… никогда и не действовали по-настоящему заодно? Жили, так сказать, как два паука в одной банке, но интересы блюли исключительно свои? Может, поэтому жрец не вмешался, когда я оттяпала Долину и Горы у его соседа? И позволил безобразничать у «приятеля» в огороде?

А что? Это многое бы объяснило. И его бездействие, и длительное невмешательство в мои дела, и неоправданное терпение… но тогда получается, что наш жрец – не просто сильный Игрок. Он – Игрок хитрый, опытный. Умеющий подолгу выжидать, способный получать выгоду из собственных мелких просчетов и явно не гнушающийся ударить в спину. Действительно – как древний, много поживший змей, давно научившийся сдерживать свое нетерпение. И лишь когда, наконец, все роли окончательно определились… когда Игроки заняли свои места, а я создала последнюю декорацию и отодвинула кулисы, то…

Неужели вот он – мой коварный и самый верный враг?

Не буду врать, что совсем ничего не дрогнуло внутри – выбирающаяся из ущелья Тварь была действительно жуткой. Плоская треугольная морда, почти царапающая макушкой низкие тучи; немигающие, равнодушные до тошноты змеиные глаза, умеющие видеть сквозь Пустоту; гибкое, абсолютно нечувствительное к магии тело, извивающееся громадными кольцами; крупная серовато-зеленая чешуя, покрытая ядовитой слизью; узкие вертикальные зрачки, в которых мрачно горело алое пламя Подземелий… вот уж и правда – демон. Здоровенный, окутанный плотными клубами Тени, сочащейся из разверзшейся под вратами норы; предположительно, сильнейший… однако все равно не такой впечатляющий, как можно было бы ожидать.

Странно, да?

Я мысленно пожала плечами, пристально следя за тем, как из темноты в нашу сторону с ленивой грацией выползает громадный Змей. Буквально кожей ощущая размеренную неторопливость его сонных, довольно скудных мыслей, но при этом хорошо видя, с каким вялым интересом и даже недоумением древний демон пытается разобраться в происходящем. Причем он с такой неторопливостью и откровенным сомнением оглядывал Степь, так внимательно рассматривал копошащихся внизу человеческих букашек, так пристально изучал разошедшиеся в стороны горы, что вряд ли играл на публику. Да и незачем ему что-то из себя изображать. Ни к чему высшему демону прикидываться дурачком – не та у него задача.

А вот у меня, наоборот, вопросов возникло немало. В первую очередь, потому, что наличие такого вялого, сонного и почти безопасного демона абсолютно не укладывалось в голове. Судьба Дангора и его хозяина еще не успела выветриться из моей памяти. И, исходя из цепочки предшествующих событий, логично было бы предположить, что эта раскормленная до безобразия змеюка должна иметь не только впечатляющие габариты (с этим-то как раз у него проблем не было), но и весьма пугающие возможности. Демон сильнейшего некроманта Во-Аллара, по идее, должен поражать одним своим видом, вводить смертных в ступор, пугать до дрожи… а он, похоже, даже не расчухался как следует. Глядя на то, как он медленно ворочается и озадаченно озирается, создавалось стойкое впечатление, что до этого момента он действительно крепко спал, убаюканный льющейся сверху дармовой силой – в темноте, в тишине и мягком уюте молчаливых гор, ставших для него одновременно и тюрьмой, и надежной охраной. Спал и видел свои кровожадные сны до тех пор, пока не случилось что-то, что его разбудило.

Интересно, кто надоумил жреца усыпить это чудовище? Кто помог усмирить его вечный голод? И что за умник нашел столь изящный, хитроумный и поистине великолепный выход из скользкого положения? Наделить призванного демона огромной силой… взрастить с помощью чужой крови… организовать его постоянную подпитку с помощью Важного Дня… а потом заставить уснуть, чтобы не дать возможности подмять себя под его окрепшую волю…

Черт!

Я внезапно почувствовала уважение к этому изобретательному сукиному сыну, сумевшему разрешить для себя столь серьезную проблему. И нашедшему столь удачный выход из, казалось бы, совершенно безвыходной ситуации. В свете того, что я услышала сегодня от Ура насчет темных магов и их демонов… с учетом сведений, что дал мне когда-то Лин… после всего того, что я увидела в Дангоре и его неразумном хозяине… черт! Я действительно была готова аплодировать своему врагу за столь тонкий расчет! Это ж надо было придумать – на века усыпить прожорливого демона и, таким образом, полностью его обезвредить! Надо было дотумкать до такого простого и вместе с тем изумительного по эффективности решения!

Твою маму… кажется, мой враг – действительно гений!

И, кажется, я его все-таки недооценила.

– ЛЮ-Ю-ДИ-И-И… – внезапно донеслось до нас тихое шипение. – ЗДЕС-С-СЬ… И СНОВА – ЛЮДИ-И-И…

Я прикусила губу и с досадой посмотрела на возвышающегося над нами демона.

– С-С-МЕРТНЫЕ… МО-И-И… Ж-ЖЕРТВА-А…

Змеиная пасть с неприятным звуком раскрылась, и вот тогда на нас пахнуло… нет, не смрадом, но такой волной чудовищной, противоположной мне по знаку силы, что я вздрогнула всем телом и едва не попятилась. В одном этом вздохе таилась такая дикая, ничем не сдерживаемая мощь, такая убийственная концентрация смерти, что мне физически поплохело. Да так резко, что Асу пришлось подхватить меня под руку, чтобы удержать от падения.

Это было похоже на то, как если бы на мои плечи внезапно рухнула бетонная плита – холодная, огромная и настолько тяжелая, что под ней было невозможно устоять. Или мощный удар невидимого кулака, от которого разом перехватило дыхание и заныли все кости.

Не знаю, что именно он делал, но, кажется, я напрасно решила, что легко отделаюсь. И напрасно не подумала, что жрец не без причины приберегал этот весомый козырь до последнего: даже Дангор при всей своей кровожадности не имел такой опасной для меня начинки. Даже в нем не имелось столь высокой концентрации яда. И даже он не сумел НАСТОЛЬКО сильно на меня повлиять. При том, что к нему я рискнула подобраться почти вплотную, а эта тварь до сих пор находилась на приличном отдалении.

Но, что самое мерзкое, ЭТОТ демон меня даже не почувствовал. Он не был зол. Он не видел Ишту, не испытывал ко мне ненависти и пока не собирался никого убивать. Это был всего лишь выдох… самый обычный… к тому же прошедшийся по нам только краем. Просто тупая, грубая, нерассуждающая сила. Чистые эманации смерти. Однако даже от них меня жестоко скрутило, едва не вызвав приступ знакомого до отвращения бессилия.

Я невольно сглотнула.

Твою мать… дерьмово… это очень и очень дерьмово, как любит говорить мой грубоватый «брат» Гай. Все настолько плохо, что я даже не могу этого описать. Кто бы сказал раньше, что у жреца есть ТАКОЕ прикрытие – сто раз бы еще подумала, прежде чем соваться сюда без зенитно-ракетного комплекса нового поколения за спиной. Нет, мы, конечно, предполагали, что Невирон преподнесет нам немало неприятных сюрпризов, но демон такого уровня… м-да… похоже, нам придется кардинально менять свои планы. Потому что этот монстр способен в мгновение ока уничтожить все живое в радиусе пары тысяч километров. Вялый. Сонный. Расслабленный. И, в общем-то, пока еще не злой. Так, дохнул легонько, чтобы хрюкальце прочистить, а Степь едва не рассыпалась прахом. Зато когда он обратит на нас взгляд по-настоящему…

Черт. Вот теперь я, наконец, понимаю, почему эта тварь так долго оставалась не у дел. И почему Хозяин Степи столько времени держал ее в оглушенном состоянии. Кормил-поил, конечно, как на убой, но призывать не рисковал. Пожалуй, это было бы сродни тому, что взорвать атомную бомбу, желая всего лишь почистить задний дворик от скопившегося мусора.

Этот демон был невероятно, просто чудовищно силен. Но больше всего убивало то, что он стал таким лишь после того, как над ним старательно поработали чьи-то умелые, невероятно талантливые и, безусловно, человеческие руки.

Почувствовав мою неуверенность, братья попытались осторожно отступить. Но именно ощущение донесшегося от них мгновенного колебания заставило меня прийти в себя, встряхнуться. А потом выпрямиться, упрямо стиснуть зубы и, тихо себя ненавидя за ложь, вполголоса бросить за спину:

– Эр, Род – вернитесь к святошам и передайте, что Карающим нужно растянуть свой щит, чтобы укрыть скаронов и оборотней от второго выдоха. На как можно более долгий срок. Сами они не додумаются, а Фаэс может и проморгать нужный момент. Мейр, Лок – сейчас вы нужнее своим стаям. Держите связь с Асом и координируйте своих по ситуации. Дей, бери Рига за шкирку и готовьтесь активировать весь Голубой огонь, который притащили сюда скароны. Но в сторонке. Заодно подумайте над тем, как его перекинуть в нужное местечко, не попав по удар этой змеюки.

Ответом мне стала гнетущая тишина. Фантомы насупились, набычились и едва не зарычали, поняв, что я снова их отсылаю. Однако смолчали, потому что не хуже меня понимали, что время споров и пререканий прошло.

– Нас ты тоже собираешься прогнать? – хмуро осведомился Бер, когда в этой недоброй тишине тревожно всхрапнули кони.

Я поморщилась.

– Куда ж я без вас?

Ас смерил меня тяжелым взглядом, но я лишь спокойно кивнула. Потому что, во-первых, уже приняла решение. А во-вторых, точно знала, что уж кого-кого, а этих четырех упрямцев точно никуда не заверну. Да и прав он – мы теперь друг без друга никуда. Ни в жизни, ни в смерти. Причем в смерти, быть может, даже больше, чем во всем остальном.

– Мейр, Лок – меняйте личину, – наконец, сухо велел Алый, поняв, что я не лукавлю и больше не собираюсь их обманывать. – Вам действительно лучше держаться своих.

Оборотни покосились с огромным сомнением, но все-таки послушались – мгновенно обернувшись, тут же прыснули в стороны двумя разноцветными молниями, бесследно пропав в толпе.

– Дей, Род, огонь теперь полностью на вас с Ригом. Что делать – вы знаете. Только сигнала вам уже никто не подаст, так что сориентируетесь по обстоятельствам. Да и… заберите с собой Лина – ему тут нечего делать. Гайдэ он будет мешать.

Маг и Хас нахмурились, но перечить не стали – убедившись, что «красный» снова взял на себя роль лидера, а я не возражаю, неохотно попятились, по привычке молча испросив у меня разрешение.

– Свободен, – беззвучно шепнула я на ухо своему ангелу-хранителю, на мгновение прижав его к себе. – Теперь ты от всего свободен. Даже от меня. Отныне клятва недействительна. Ты волен распоряжаться собой так, как посчитаешь нужным. А пока спи. Спи крепко, душа моя. И пусть у тебя сложится новая счастливая жизнь.

Дей, на мгновение задержавшись, осторожно забрал слабо заскулившего шейри и, в последний раз кинув на владык выразительный взгляд, растворился в толпе. Риг, стоявший чуть поодаль, растерянно моргнул, едва не задав самый глупый вопрос в своей жизни, но был увлечен Роданом в противоположную от демона сторону. Поближе к одинокой выемке у ближайшего холмика, куда мы запрятали свое единственное оружие против нежити.

Как оказалось, Хас еще помнил наш разговор в Невироне. И, к счастью, уже научился мне доверять. Хотя, если бы он только знал…

– Идем, – тихо сказала я, когда мы остались впятером. – Надо подобраться поближе.

– Надо, но не пешком, – согласился Бер, коротким свистом подзывая своего Буцефала.

Ван только метнул в мою сторону острый взгляд, да и Гор, слава богу, ничего не сказал, хотя лучше многих понял, ради чего я решила сменить диспозицию. Остальные молча забрали услужливо поданные поводья, вскочили в седла и, даже не подумав о том, что я осталась без средства передвижения, двинулись в сторону лениво потягивающегося Змея. Напряженные. Настороженные. Но все такие же верные, надежные и неустрашимые, как прежде. Мои братья. Мои Тени. Потерянные души, которые я поклялась сберечь любой ценой.

Глядя в спины медленно удаляющихся Сапфира, Изумруда и Адаманта, я вдруг снова почувствовала нерешительность. И отчаянно засомневалась, что имею право ТАК ими рисковать.

Черт. А что будет, если я все-таки ошиблась? Если расчеты окажутся неправильными, а способностей Теней просто не хватит на то, чтобы совершить задуманное? Я так много ошибалась раньше, так часто оступалась и давала своему врагу лишний шанс на победу, что и сейчас не могу об этом не думать. Не могу не испытывать дрожи при мысли, что наша общая жертва может стать совершенно напрасной.

– Не надо, – едва слышно шепнул оставшийся последним Ас, уверенно подхватывая меня за талию и решительно усаживая в седло впереди себя. – Мы слышим тебя. И тоже считаем, что это – хорошая цена.

Я со стыдом опустила голову.

– Молчи, – твердо повторил брат, оставляя позади беспокойно зашевелившуюся армию и, кажется, подав Аро какой-то знак, по которому все до единого Алые отступили на шаг назад и перестроились. – Я бы на твоем месте поступил так же. Поэтому не оправдывайся и не забывай: твои мысли все еще открыты для нас. Даже когда ты этого не хочешь.

Я окончательно понурилась и поняла, что убьюсь о первый же камень, если мы только выживем. Потому что то, к чему я столько времени готовилась, было настолько мерзко и отвратительно, что я начала искренне ненавидеть сама себя. Всего лишь за то, что вообще об этом подумала. И за то, что именно сейчас начала сознавать, в чем кроется истинный смысл рассказанного Уром примера с чумой. А также то, почему хорошим правителям нередко приходится принимать жестокие, откровенно дерьмовые, мерзкие, убийственные для совести, но при этом ПРАВИЛЬНЫЕ решения. Те самые, от которых хочется потом волком выть и малодушно повеситься на первом же суку.

Но у меня, к сожалению, нет на это ни времени, ни права. У меня нет возможности избежать этой гнусной развилки или же пустить события по иному пути. Я сама выбрала третью сторону. Отказалась от чужой помощи. Сама приняла ЭТО решение. И уже тогда знала, что однажды снова окажусь на перепутье. Я все это знала, не спорю. И еще в Хароне, когда отпаивала Лина собственной дейри, смутно предчувствовала, что вскоре должна буду использовать все, что в моих силах… все, что только подвернется под руку… вернее, ВСЕХ, кто только окажется рядом. Невзирая на симпатии, чувства, отчаянно бунтующую совесть и отвращение к самой себе. Так, как и говорила когда-то Риа. Но иного просто не дано. Время от времени всем нам приходится чем-то жертвовать: или собой, или другими. Либо теми, кто слаб и смертен, либо же теми, кто силен и, как ни крути, во второй раз умереть уже не может. А если и может, то не при тех обстоятельствах, которые я могла бы допустить. Меньшее из зол…

Ненавижу такой выбор!

Однако он уже сделан. Мной. По доброй воле. И они этот выбор поддержали, хотя я совсем не думала, что это окажется так легко. А теперь – все: он, мой путь, просто лежит передо мной. Заранее просчитанный, мрачный и абсолютно понятный, но при этом единственно возможный. Верный. До отвращения правильный. Тот самый выбор, за который я когда-то упрекала Эннара Второго.

– Прости меня, брат, – прошептала я, ненадолго прикрыв глаза, чтобы не видеть нагоняемых нами братьев. – Все вы… простите…

Ас только улыбнулся, кажется, даже наслаждаясь мерным цокотом копыт, почему-то звучащим в Степи неестественно громко. И абсолютно не испытывая трепета перед медленно приближающимся демоном, который все это время продолжал лениво потягиваться, сладко жмуриться, ежиться, расправляя и снова скручивая свое тело в тугие кольца. Но все еще настолько медленно и неестественно спокойно, что это уже даже раздражало.

Бог мой… мы ведь его убивать сюда пришли. Стоим как дураки… в смысле, едем к нему, почти что уперев копья в стремена… едва не трубим в рога и не бросаем официальный вызов… а он только что блох не вычесывает, скотина!

Хотя какие у змей могут быть блохи?

Я тяжело вздохнула.

– Эх, парни… если б вы знали, как я не хочу вас тут видеть.

– От тебя уже ничего не зависит, – хмыкнул вполголоса Бер.

– Об упрямстве скаронов не зря ходят легенды, – задумчиво согласился Ван, даже не обернувшись. – А мы хоть и перестали считать себя настоящими скаронами, все же успели вспомнить это странное чувство. Знаешь, иногда бывает – делаешь дурость, а потом оказывается, что это – наилучшее решение. Или встаешь в круг с заведомо более сильным противником, которого тебе не одолеть, но потом что-то случается, и ты понимаешь, что это было как нельзя кстати.

Интересно, кто из нас кого перехитрил? Они, когда по привычке бессовестно подслушивали мои мысли? Или я, когда, не рискнув сказать о своей бредовой идее вслух, понадеялась, что мне не придется этого делать?

– Ты уверен? – горько прошептала я, пряча глаза.

Бер удивленно крякнул.

– Милая! То, что ты задумала и о чем с такой настойчивостью умалчиваешь, ровным счетом ни о чем не говорит!

Я снова вздохнула.

– Я – сволочь. Тебя это не смущает?

– Мне это, как ты любишь говорить, фиолетово. По той простой причине, что пока мы живы, ты просто-напросто не умрешь, а пока жива ты, нас никакая тварь не сумеет прибить. Вот так-то, сестричка. Замкнутый круг получается. Второй закон Джаоро, если тебе это о чем-то говорит.

Я покачала головой.

– Вы сумасшедшие.

– Так, может, в этом и есть шанс? – задумчиво обронил Гор, придерживая своего скакуна.

Я вздрогнула от неожиданности, перехватив его пристальный, полный мрачноватой решимости взгляд, на мгновение замерла, со страхом ища в нем признаки отвращения или брезгливости. Ошеломленно моргнула, не найдя ни того, ни другого. А потом растерянно опустила плечи.

– Господи… брат, да вы действительно спятили! Вы что, совсем не боитесь?!

Гор пожал плечами.

– Помнишь, я как-то спросил, как ты относишься к моим новым потребностям? И к тому, что мне приходится пить твою дейри, как самой настоящей Твари? Помнишь, что ты тогда сказала?

Я нахмурилась.

– Нет.

– Ты сказала, что тебе все равно, какую цену с тебя потребуют за мое воскрешение. И ты пойдешь на все, чтобы вернуть нам жизнь. А помнишь, чего НЕ увидел тогда в тебе я?

– Э…

– Отвращения, – совершенно спокойно договорил брат. – Ненависти. Страха.

Я окончательно смешалась.

– Сейчас совсем другое дело! Ты не мог себя контролировать и нуждался в помощи, тогда как я…

– Сейчас нуждаешься в помощи ТЫ: без нашей силы тут не справиться. Ты это знаешь. Я это знаю. Так какое имеет значение затребованная цена?

Под внимательным взглядом Адаманта я совсем сникла.

– Я надеялась, что вы меня услышите… и боялась, что это действительно произойдет. Я не смогла честно… просто побоялась. Мне иногда кажется, что враг настолько близко, что затаился именно среди друзей.

– Мы услышали, – все так же спокойно подтвердил мои догадки Ас. – И пришли к выводу, что это – хороший ход. Тот самый, которого никто не ждет.

– А если у меня не получится? – поежилась я, покосившись на медленно приходящего в себя демона.

– Мы тебе верим.

– Чудесно, – мрачно отозвалась я. – Прямо замечательно. И так смешно, что я сейчас упаду. С чего вдруг ты вспомнил, что на свете есть такая вещь, как черный юмор?

– А я не шучу, – хмыкнул Алый, обняв меня покрепче. – Полагаешь, с нами может случиться что-то хуже, чем то, что было до тебя?

Я только вздохнула и перестала, наконец, терзаться пустыми сомнениями. Раз уж они давно все поняли, раз отлично знали, что я задумала, раз заявили, что это не я такая мразь, если прошу их на это пойти, а так действительно нужно…

– Какая же ты еще глупая, – тихо шепнул Ас, на мгновение обняв меня со спины. – Но, хвала Лойну, уже успела немного повзрослеть. И понять, что иногда личные интересы приходится отодвигать на второй план, чтобы сохранить что-то, гораздо большее, чем своя собственная жизнь. И что-то, что намного важнее, чем твоя возможная смерть.

Я слабо улыбнулась.

– Умеешь ты обнадежить, братик…