Текст книги "Третья сила"

– Осторожнее! – вдруг донесся откуда-то издалека рыкающий голос Айда. – Хочешь, чтобы у нашего мира стало не три, а четыре бога?

Что?! Богом?! Да еще и навечно?!

Я аж содрогнулась от этой кощунственной мысли и с огромным трудом отвела взгляд от Аллара. Потом помотала головой. Устало оперлась на руку Лина и со смешанным чувством уставилась на бога, который уже милосердно отвернулся и принялся изучать окружающее пространство, совершенно не замечая, что под этим взглядом оно стирается, истаивает, как размытая дождем акварель, а вместо нее из пустоты проступают бездонные черные дыры.

Я машинально прижалась к Лину еще теснее, одновременно отступая от богов подальше. Внутренне похолодела, начав, наконец, понимать, с кем… вернее, с чем именно… столкнулась. Потом требовательно ухватила безвольно повисшую когтистую руку хранителя и стиснула ее так, что Лин болезненно поморщился. А затем, наконец, пришел в себя и с совершенно новым выражением уставился на стоящих напротив богов.

Интересно, что это сейчас было? Демонстрация силы? Намек? Просто информация к размышлению?

На мой молчаливый вопрос Аллар только покачал головой, а Айд, небрежным жестом создав трон из черного дерева, грациозно на него уселся и, с тихим шелестом подобрав крылья, выразительно на нас посмотрел. Правда, не впрямую, как брат, а словно бы мимо. Вскользь. Так, чтобы только создавалось впечатление, что он смотрит. Хотя, подозреваю, на самом деле ему и этого не требовалось – все, что нужно, он прекрасно видел и так. Наши души для него – как раскрытые книги. Даже странно, что, обладая такими возможностями, он не прибил меня раньше.

Некстати припомнив наш последний разговор в Степи, я невольно поморщилась. Как они стерпели – уму непостижимо, ведь я их фактически послала… но мне тогда, если честно, было море по колено. Знаете, все равно, что переступить некую черту, за которой напрочь утрачивается инстинкт самосохранения. Дескать, какая разница, где тонуть: в безбрежном океане или в собственном бассейне? А я ту черту давно миновала, поэтому была готова умереть самым неприглядным способом, независимо от результатов сражения. И они это, видимо, понимали. Поэтому приняли самое мудрое, единственно верное в тот миг решение: оставили меня в покое.

Черт. Надеюсь, Айд не настолько человечен, чтобы качать права? А если все-таки мы – по образу и подобию… интересно, нас прямо сейчас прибьют или еще немного потянут резину?

– В Тени нам полегче, – удивительно мирно сказал Айд, когда я окончательно опомнилась и действительно впечатлилась. – Она сглаживает контрасты, убирает лишние краски, звуки… и защищает окружающее пространство. В первую очередь, от нас. Ты знаешь теперь, почему. И, надеюсь, сама догадаешься, по какой причине мы не появляемся в мире во плоти.

– Уже догадалась, – настороженно согласилась я, мысленно представив, что произойдет, если две такие сущности, как Аллар и Айд, вдруг заявятся на Во-Аллар в том виде, в котором могут. – Судя по тому, что я видела, вы там просто не поместитесь. Хуже двух слонов в посудной лавке – всего одно движение, и полквартала всмятку.

– Что-то вроде того, – тяжело вздохнул Айд. – Только намного хуже. Это будет катастрофа таких масштабов, что не уцелеют даже Серые горы. Моря выйдут из берегов. Суша сначала уйдет под воду, а потом высохнет и превратится в пустыню. Ураганы, смерчи, цунами и землетрясения – лишь малая часть того, что может случиться. Да и то – при благоприятном развитии событий. На самом деле мир невероятно хрупок, Гайдэ. Его трудно создать, но очень легко разрушить. Всего одно неловкое движение, и он разлетится на куски. А если оболочка и уцелеет, то на ней угаснет всякая жизнь. И тогда это будет уже не мир, а просто кусок земли, в котором не останется ничего привлекательного. Именно поэтому мы почти не вмешиваемся в то, что там происходит, и поэтому же не позволяем себе воздействовать открыто.

Я нахмурилась.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Хочу, чтобы ты понимала: в том, что творится на земле, мы не виноваты… это – совершенно естественные процессы, которые практически не требуют нашего участия. Мир живет и развивается по своим законам, которые, будучи единожды созданными, не менялись уже много эпох. И не изменятся еще столько же, если, конечно, не произойдет что-то, что уничтожит эту Вселенную и создаст на ее месте нечто новое.

– А при чем тут мое понимание? Разве я вас в чем-то виню?

– Конечно, – спокойно возразил Аллар. – Только кто-то винит нас за то, что мы кроим события в угоду собственным желаниям, тогда как ты, наоборот, обвиняешь в бездействии.

Я независимо пожала плечами.

– Ну, было дело. А в чем проблема? Разве я не права?

– Нет, – вздохнул Айд. – Потому что действие или бездействие – это, по сути, одно и то же. И то, и другое ведет к определенным последствиям, каждое из которых будет иметь свое собственное будущее. Иногда бездействие может оказаться полезнее, чем попытка прямого или непрямого вмешательства. Но нам, в силу существующих законов, в равной степени недоступно и то, и другое. Да, у нас есть возможность наблюдать за происходящим, но при этом нет права вмешиваться. Любая попытка приведет к нарушению Равновесия и, в итоге, к гибели мира. А это, согласись, совсем не та цена, которую можно заплатить за исполнение своих желаний. Единственное, что нам доступно – это использовать обходные пути: вместо личного присутствия привлекать фантомы, куклы, муляжи, как вы их называете. Пустые вместилища, куда способна войти хотя бы толика наших сущностей, и, таким образом, имитировать наше присутствие, чтобы направлять события так, как это нужно для мира. Конечно, это сложнее, требует гораздо больших затрат, зато позволяет незаметно влиять на происходящее и корректировать его так, чтобы Равновесие сохранялось неизменным. Для этого, поверь, не нужны масштабные действия – иногда достаточно лишь подсказать кому-то нужную мысль или сбросить с горы крохотный камушек. Тогда как вместилищем может стать самая обычная проекция или специально созданное тело, животное или даже человек…

– Игроки! – внезапно осенило меня. – Вы используете их, чтобы…

– Восстановить нарушенное Равновесие, – кивнул владыка Айд. – Помочь миру обрести стабильность. На время. Потому что это – самый простой способ из всех возможных.

– Почему на время?

– Потому что Равновесие возможно только в движении, – с необъяснимой грустью пояснил Аллар. – Это не застывшая форма, не пустой сосуд. Это, в первую очередь, гармония, единение противоположностей. Сочетание многих и многих факторов, в результате слияния которых появляется что-то новое. Равновесие – это развитие, Гайдэ. А уж как оно происходит – медленно или рывками… не суть важно. Сложность в том, что чрезмерно быстрое развитие приводит к тому, что многие оказываются к нему не готовыми. Чувства не успевают за разумом. Голова осознает, да сердце не понимает. Поэтому возникают конфликты. Что-то рушится, что-то исчезает. Однако в результате все равно рождается что-то новое. Не всегда лучшее, но – новое. И только благодаря этому мир до сих пор жив.

Я прикусила губу.

– Получается, вы – кукловоды?

– Нет, – кротко отозвался Аллар. – Скорее, наблюдатели, которые считают необходимым изредка корректировать ситуацию, чтобы на как можно больший срок удержать Равновесие на одном уровне.

– Но ведь Равновесие – это задача Лойна, – снова нахмурилась я. – Так говорит ваше Писание. Или, может, легенды врут и никакого Лойна не существует?

– Существует. Просто стал слишком тяжел для этой Вселенной, поэтому и дремлет на волнах пустоты на самой границе обитаемой ее части. Он уже ОЧЕНЬ ДАВНО не вмешивается ни в какие процессы вообще, потому что ЕГО бездействие – это как раз и есть гарантия того, что Равновесие не потревожится слишком сильно. Остальные вопросы решаем мы – его преемники и наследники: Айд – в Подземелье, я – на Небесах. А грань, на которой существуют смертные, является переходной зоной, где попеременно усиливается наше влияние. За счет чего, собственно, колебания весов уже длительное время сохраняются незначительными.

– Тогда почему вас так упорно продолжают считать антагонистами? – непонимающе спросил Лин. – Почему и на Небе, и в Подземелье это так старательно подчеркивается? Ведь нас буквально натравливают друг на друга. Айри говорят, что демоны – это Зло, а Айд – тот самый враг, из-за которого мир постоянно находится на грани краха. Тогда как демоны свято верят в то, что без Аллара и его заветов мир станет гораздо свободнее, честнее и лучше.

Боги дружно улыбнулись.

– А для чего, по-твоему, Невирон так упорно создавал свое странное царство? Ты ведь слышал его аргументы? И не мог не прийти к выводам, что это – самый быстрый и надежный путь к достижению цели. Чтобы стать сильнее, нет ничего лучше, чем заполучить настойчивого, сильного и опасного врага, который заставит тебя совершенствоваться. У вас, к примеру, такой враг был. И к чему это привело?

– Этот путь основан на крови, – сухо отозвался Лин. – Может, он и эффективен, но не больно-то чист. И я не верю, что нет иных путей, которые могли бы привести к тем же результатам.

Аллар с готовностью кивнул.

– Разумеется, они есть. Трудность в том, что они требуют качественно иного уровня развития. А человечество… увы… точно так же, как наши создания… к этому еще не готово. Я ведь сказал: это – САМЫЙ ПРОСТОЙ путь. А люди, что сто веков назад, что сейчас, идут по пути наименьшего сопротивления. Им проще разрушать, чем созидать. Легче убить, чем уговаривать. Гораздо удобнее уничтожить, чем потратить годы жизни на то, чтобы помочь врагу увидеть свет истины. Очень немногие на это способны, поверь. Поэтому для большинства такой путь не подходит. А насильно вас не сделать лучше: не привить веру, не научить милосердию, не вынудить проявить сочувствие. К несчастью, люди видят только то, что понимают. А понимают они до сих пор не так много, как нам бы хотелось. Поэтому и приходится действовать так, чтобы были хорошо видны лежащие перед ними пути. Чтобы появилась возможность УВИДЕТЬ выбор. Мы делаем все, чтобы человек сделал этот выбор осознанно, однако пока большинство выбирает простоту и удобство. Мало кто желает карабкаться на гору в одиночку, когда есть возможность проехать на чьем-нибудь горбу.

– Хочешь сказать, мы примитивны? – с досадой спросила я.

Боги пожали плечами.

– Скорее, вы слишком юны. И как отдельный вид, и как разумные создания. Ваши души – как поле битвы, где с самого рождения сражаются бессчетное количество желаний и страстей. Из-за этого вам приходится каждый миг делать какой-то выбор: пойти или не пойти, съесть или не съесть, убить или помиловать, подарить или отнять, подчиниться «хочу» или «надо»… у вас еще нет уверенности в своих мотивах… нет уверенности в поступках, мыслях и даже желаниях… вы до сих пор подвержены страстям, эмоциям, сомнениям и чужому влиянию… но такими уж вы получились. Здесь мы ничего изменить не в силах. Только можем помочь измениться, да и то – не для всех.

– Так вы ж сами нас и сотворили, – скептически хмыкнула я. – Неужели не могли сделать получше?

– Нет, – так же кротко ответил Аллар. – Мы использовали лишь основу, которая была создано давно и не нами. Еще тогда, когда не было твоей Земли, Во-Аллара и многих других миров, о которых вы никогда не узнаете. Творец тогда был один… не спрашивай, кто он – мы его не видели и не знаем… но, по-видимому, он-то и создал большинство прототипов для всего того, что существует сейчас. Определил раз и навсегда размеры и структуру среднестатистического мира, галактики, Вселенных… а также животных, растений, человека и даже богов. Не удивляйся, но на самом деле люди есть во многих обитаемых мирах. Правда, где-то их нет вовсе, но это уже – исключительно выбор тех, кто эти миры оберегает. Нам, к примеру, вы симпатичны, поэтому Во-Аллар не населен какими-нибудь красноносыми бесхвостыми обезьянами или говорящими верблюдами. Обитаемых миров достаточно, чтобы каждый из богов смог на основе имеющихся матриц придумать что-то свое. Где-то есть маги. Где-то их нет. Где-то живут только люди, а где-то – люди и нелюди. Где-то летают говорящие рыбы, а где-то уже изобрели ядерную бомбу…

Я скривилась, как от зубной боли.

– Не продолжай. Я поняла: каждый из богов творит в своих мирах все, что пожелает.

– Не совсем так, но почти. Хотя законы мироздания еще никто не отменял. Предупреждая твой следующий вопрос, сразу скажу: да, иногда младшие боги… такие, как мы… создают новые матрицы. Принципиально новые. И тогда появляются абсолютно новые пространства, которые (иногда, очень редко) спокойно встраиваются в существующие границы миров, но чаще всего, к сожалению, конфликтуют с ними. Причем конфликты бывают такими, что целые Вселенные подвергаются деформации и уничтожаются, как опасная зараза. Последствия таких процессов нередко становятся губительными для соседних ареалов, затрагивая интересы многих из нас. По этой причине боги редко экспериментируют и предпочитают использовать готовую основу, точно зная, что она будет жизнеспособной.

Я кашлянула.

– М-м-м… кажется, для меня это слишком сложно. Да и не просила я раскрывать все тайны мироздания. Я – человек простой, приземленный донельзя. Мне, примитивной амебе, чего б попроще усвоить… но ладно, пусть так. И пусть даже вы сотворили этот мир таким, каким хотели. Я даже верю, что его судьба вам небезразлична, и в то, что вмешаться в цепочку событий вы способны только через кого-то третьего. Даже суть Игры я в кои-то веки начала смутно улавливать. И необходимость использования Игроков, как подставных фигур, тоже кое-как могу принять, хотя и не нравится мне, когда меня используют…

– Не используют – направляют, – педантично поправил меня Айд.

– Не суть важно. Меня интересует другое: почему именно я? И для чего было вводить нового Игрока, если со сцены не ушел старый? Неужели нельзя было подвинуть его по-другому? Ну, не банальным там «дунул-плюнул», конечно… но каким-нибудь другим способом? Скажем, уговорить? Соблазнить перспективами? Подкупить? Кинуть подлянку, наконец? Помочь ему… ну… к примеру, спину сломать, чтобы не мог больше пакостить, а то и подсказать какому-нибудь фанатику, как от него избавиться? Или же… – я оценивающе прищурилась. – Невирон был вам для чего-то нужен?

Айд хмыкнул.

– Естественно, иначе и затевать Игру не стоило.

– Для чего? – жестко посмотрел на него Лин, потихоньку сжимая кулаки.

– Для того, чтобы он сделал то, что сделал.

– В каком смысле? – насторожилась и я.

– В прямом: Валлион – самое крупное государство на Во-Алларе. Его процветание – залог стабильности на большей части территорий. Однако, как вы уже знаете, примерно четыре с половиной сотни лет назад Валлион начал приходить в упадок: династия Диэронов, будучи у власти всего пять дюжин лет, едва не разрушила то, что существовало долгие эпохи. И едва не стала причиной серьезных изменений, которые могли бы негативно отразиться на всем Во-Алларе. В частности, уже на тот момент ослабление позиций Валлиона привело к неоправданному усилению соседних Беона и Хеора; появлению обширных провинций, которые уже готовы были заявить о своей независимости. Следом за этим возникла бы социальная напряженность, конфликты с наместниками, которым из-за ослабления основной вертикали власти непременно захотелось бы урвать свой кусок. Из-за завышенных налогов, устанавливаемых все теми же наместниками и управляющими городов, обнищавшие крестьяне в скором времени начали бы высказывать недовольство, а потом пошли бы и первые бунты. Можешь мне поверить: уже четыре века назад Валлион подошел к опасной грани и оказался невероятно близок к гражданской войне. А война – это всегда хаос, Гайдэ. Тот самый хаос, в котором буйным цветом цветут все человеческие пороки. Вместе с ним неизменно приходят голод, нищета, грехопадение. В результате той войны на территории некогда единой страны вскоре образовалось бы множество мелких, с виду независимых государств, в каждом из которых появился бы свой мелкий королек, но которые не обладали бы и толикой необходимых для выживания ресурсов. А это, в свою очередь, повлекло бы за собой новые войны, а в конечном итоге привело к тому, что в один из дней кто-то из магов наподобие мастера Рига Драмта изобрел бы оружие массового поражения. Типа Голубого огня, только для людей. Что бы из этого вышло, ты способна себе представить. И, полагаю, способна теперь понять, почему нам пришлось вмешаться.

Я прикусила губу.

– Благодаря этому будущий темный жрец уцелел в магическом поединке, не попав на глаза святым отцам. Его «чудом» не заметили, хотя он впрямую обратился к дабараэ. Это ведь случилось не без вашей помощи, да? В то время Карающие были не в пример более грозной силой, чем сейчас. И тогда у них были несколько иные функции. Они просто не могли пропустить такое вопиющее нарушение закона. Но раз это все-таки произошло… думаю, кто-то из вас искусно замел следы. Благодаря чему Невирон и смог благополучно избежать внимания церкви.

– А немного позже, в Эйирэ, спящий Знак выказал некие признаки, по которым эары рискнули оставить человеческого мага в своем доме и даже помогли ему овладеть дабараэ, – охотно подхватил Айд.

– И вот так несколько сотен лет назад родился знаменитый темный жрец… очень поучительная история, – съязвила я. – Благодаря вашему вмешательству эары были введены в заблуждение!

– Они очень желали этого, так что крохотные колебания энергии вокруг Эо восприняли, как сигнал свыше, – спокойно отозвался Айд. – Не смотри на меня так: да, это была моя работа. Вернее, одного из моих помощников, у которого есть доступ в Эйирэ.

Я тут же подумала о вороне и, судя по усмешке Айда, эта догадка была верной.

– Хорошо, а дальше? Ну, вырастили вы себе на радость темного мага? Ну, принял он твое покровительство, потом занялся обустройством уютного гнездышка в Степи, а там и на соседние Знаки начал засматриваться… в чем смысл?

– Смысл в том, что Валлион вернул утраченные позиции. Гражданская война была предотвращена. Угрозы для мира больше не стало. Анализ ситуации показывал стремление происходящего к стабильности. А значит, Равновесие было восстановлено.

– Всего на пару сотен лет, – хмыкнула я. – А потом ситуация снова дестабилизировалась бы, потому что Невирону вскоре показалось мало той территории, которую он успел себе отхватить.

– Равновесие даже на сто лет – это очень хорошо, – возразил Аллар. – К тому же, после вмешательства Айда наступил мой черед, и мне удалось создать у него мотивацию усиливать Валлион дальше, развивать армию, упрочнять связи церкви и королевской власти… все-таки патриотизм на Во-Алларе – не пустой звук.

– Хочешь сказать, ты пытался выровнять крен, созданный твоим братом?

– Игра построена на принципе очередности. Вот только она предполагает принятие Игроком лишь одной стороны, – вздохнул Аллар. – Хотя не запрещает и отказ от участия, и даже смерть участников.

– Что? – озадачилась я. – Но Невирон сказал…

– Он ошибался, – спокойно отозвался Айд. – Игроку никто не дает неприкосновенности. Просто немного больше простора для действий, небольшие подсказки, помощь, защита той стороны, к которой он склонится… однако все решения он должен принимать самостоятельно. В этом – одно из главных правил. Наш интерес в том, чтобы правильно предугадать это решение и предоставить Игроку те возможности для разрешения ситуации, которыми он способен воспользоваться наилучшим образом.

– Вот только со жрецом у вас почему-то не вышло…

– Он предпочел играть сразу на обе стороны, – неохотно согласился владыка ночи. – Правила этого не одобряют, но… и не запрещают, к сожалению. Однако после этого Игра потеряла смысл, потому что защита, которую Невирон получил от каждого из нас, сделала бессмысленными любые попытки его устранить.

Я невольно припомнила два амулета, через которые не смогли переступить даже мои братья, и задумчиво кивнула.

– И тогда вы решили клин выбивать клином: когда стало ясно, что Невирон набрал слишком большую силу, и Равновесие снова пошатнулось, против одного Игрока вы выставили другого. Абсолютно независимого и совершенно чуждого этому миру. Соответственно, непредвзятого и беспристрастного, потому что ему… то есть мне… были глубоко фиолетовы все ваши проблемы и разногласия.

Боги переглянулись.

– В общих чертах… да. Но это решение дало хорошие результаты. Хотя в первоначальном варианте мы планировали, что ты, так же, как и жрец, примешь от нас ДВА знака благоволения и именно за счет этого сумеешь переломить ход Игры в свою пользу.

Я мрачно на них покосилась, чувствуя, что и Лин тоже заметно напрягся.

– То есть вы хотели, чтобы я его убила?

Под моим тяжёлым взглядом Айд неожиданно заерзал.

– И планировали, что после этого моя участь, как Ишты, тоже будет предрешена? Вы ведь прекрасно знали, что Ишты лишены права убивать разумных. Сохранить жизнь – да. Помочь ее вернуть – два раза да. Но вот отнять, да еще собственноручно… – мои глаза зло сузились. – Что бы после этого от меня осталось?

– Это был подлый ход, – сухо сказал Лин, сверля богов таким же злым взглядом. – Избавиться одним махом и от жреца, потому что свою роль он выполнил и стал опасен… и от тебя, потому что ты, как и он, набрала слишком большую силу… надо полагать, что после этого Равновесие продержалось бы еще какое-то время… скажем, лет триста? А потом они бы начали очередную Игру, но уже с новыми участниками. Так?

Под стремительно свирепеющим взглядом моего хранителя Айд откровенно занервничал. Гм. С чего бы это? Даже если Лин прав, с чего ему стало так неуютно?

– Не совсем так. Просто это ослабило бы позиции Ишты и сделало ситуацию более предсказуемой. Мы не раз убеждались, что несколько Знаков в руках смертного – это слишком большое испытание для его воли. Даже долгоживущие, лишенные человеческих слабостей эары не всегда с ним справлялись, а уж люди…

– Я – наполовину эар, – мрачно обронила я. – И это, между прочим, случилось по твоей вине, потому что Ли-Кхкеол, на которого я упала, впопыхах использовал не то заклятие, которое хотел, и к тому же не довел его до конца. А это, в свою очередь, произошло потому, что вместо того, чтобы подчинить Теней, я их освободила. И потому, что именно они удержали мою личность от распада в тот момент, когда он все-таки завершил ритуал.

Айд тихо вздохнул.

– Это было твое и только твое решение. И это было добровольное решение Теней, согласившихся отдать тебе свою верность. В результате ты, к сожалению для себя и к счастью для нас, все-таки устояла против чужой крови. Не потеряла душу. Не поддалась влиянию ритуала полностью. А потом благополучно приняла четыре Знака из шести…

– Пять, – так же тихо созналась я, поднимая левую ладошку, где еще виднелись мои заветные лепестки: белый, зеленый, синий, серебристый и красно-коричневый. – Теперь их уже пять. Последний подарочек прилетел от Невирона, когда он уже уходил. И я не думаю, что это – результат ВАШЕГО вмешательства.

– Вот поэтому-то мы и здесь, – огорченно опустил крылья Аллар. – Мир, конечно, был создан нами, но у него, как оказалось, есть свои предпочтения. И на данный момент они таковы, что он желает видеть тебя Иштой и дальше. Независимо от того, где и в каком виде ты находишься. Более того, он не пожелал отпускать тебя даже сейчас. Все еще поддерживает вашу связь, тратя на это неоправданно много сил. Пять знаков для смертного – это слишком много. И опасно. Но мир считает иначе, и мы не можем лишить его права даже на такой странный выбор.

Я задумчиво посмотрела на свою ладошку.

– Но они почти погасли… я думала, что это – все: скоро на Во-Алларе появятся новые Ишты. У вас будут новые Хозяева, новые помощники, новые заботы… если честно, меня бы это устроило. Потому что ты прав: такая ноша – совсем не для одних плеч. И уж тем более не для моих. Честно говоря, я устала от этой роли. И я… ценю, что ты попытался избавить меня от нее.

Аллар с досадой отвернулся, когда я подняла на него печальный взгляд и понимающе улыбнулась.

– Если бы ты уничтожила жреца обычным способом, то наверняка лишилась бы Знаков. Скорее всего, всех, потому что правила на этот счет довольно строги. Ты стала бы простой смертной, с простыми желаниями и еще более простыми проблемами. У тебя бы появилась возможность начать все заново. С теми, кто тебе дорог, кто тебя ценит не как Ишту, а просто как Гайдэ… и это должно было стать платой за победу.

– Понимаю, – грустно прошептала я. – Получается, я сама все испортила, да? А вы хотели как лучше?

– Что? – недоуменно замер Лин. – Вы не планировали ее убивать?!

– Мы боги, а не палачи, – с укором посмотрел на него Айд. – Игрок был нужен, чтобы исполнить свое предназначение. А после… у него действительно есть право выбирать: остаться здесь или уйти туда, где он нужен больше; вернуться в свой мир или продолжить жить здесь… перед ним лежат все пути… надо только выбрать… но именно это… права твоя сестра… самое сложное.

Я тяжело вздохнула.

– Ничего не поделаешь, Лин. Это действительно был только мой выбор. Я не захотела смерти жреца и честно попыталась помочь. Я тогда была слегка не в себе, если помнишь. Вернее, во мне тогда было слишком много от тебя. И почему-то казалось, что я поступаю верно. Ведь когда чувствуешь чужую боль, очень легко дать ей вырваться наружу. А когда кто-то чувствует ее вместе с тобой… не забывай, жрец тоже был эмпатом и тоже безумно устал от своей роли. К тому же он настолько сильно хотел от нее избавиться, что перестал понимать себя самого. Он хотел освободиться, снова обрести крылья. Да только не понимал, что настоящая свобода не бывает абсолютной. Потому что это или вседозволенность, которую допускает в Подземелье Айд, и мы оба с тобой видели, к чему это приводит…

Владыка ночи согласно наклонил голову.

– Или жесткие рамки, в которые ставит своих айри Аллар…

Владыка неба одобрительно усмехнулся, а я пристально посмотрела на озадаченного Лина.

– Хотя и они не являются идеальным решением. Мне кажется, истинная свобода находится где-то посередине. В тебе и во мне. В наших друзьях. В том самом выборе, который мы совершаем каждый раз, когда принимаем то или иное решение. Свобода – это не значит, что ты перестал от кого-то зависеть. Свобода, как я теперь понимаю, это – те рамки, которые ты определил для себя сам. И которые для тех, кто пока этого не понял, на всякий случай продублированы в библейских заповедях: не убий, не укради… оказывается, это так просто, Лин… мы каждый день встречаем многочисленные и ОЧЕНЬ простые для понимания подсказки, помогающие прийти к осмыслению, но почему-то упорно не видим, как ими воспользоваться. В лучшем случае, соблюдаем машинально. Или же из страха, что потом найдут и накажут. А это должен быть осознанный выбор. Добровольный. Только тогда он перестанет давить на горло, как тугой ошейник. Именно тогда пропадет ощущение, что тебя к чему-то принуждают. Наверное, это и будет правдой?

Я осторожно подняла взгляд, не зная, как отнесутся к моим заумностям боги, и вдруг впервые увидела, как улыбается Айд. Не лыбится, не ухмыляется и не скалится… а именно улыбается. Добродушно, чуточку снисходительно, с какой-то удивительной мягкостью, которая совсем не сочеталась с его изменчивым лицом. При этом его глаза загорелись удивительными золотыми огнями… совсем как у стоящего рядом Аллара, почти как у Лина… да так ярко, что я даже зажмурилась и поспешно отвернулась, чтобы во второй раз не попасть впросак.

Почти в тот же миг моей щеки коснулось дуновение теплого ветерка. Куда-то бесследно ушло недавнее раздражение. Исчезли сомнения, апатия, страхи. Я снова была полна сил и стремлений. В меня словно вдохнули жизнь, вернули утраченную надежду, стойкость, желание идти вперед…

И это было так прекрасно, так неожиданно и удивительно вовремя, что я почувствовала, как губы сами собой расползлись в глупой улыбке, а в душе поселился самый настоящий покой и умиротворение, ради которого хочется жить, любить и в охотку заниматься тем трудным, но очень важным делом, без которого уже не получается обойтись.

Причем ощущение это было так сильно, что я едва не потерялась в потоке внезапно нахлынувших эмоций. С трудом сумела отстраниться. Отдышалась. Пришла в себя, впервые с момента ухода в Тень остро пожалев, что уже не смогу реализовать все то, о чем только что подумала. А когда снова открыла глаза, то обнаружила, что на поляне никого не осталось. Только я и растерянный донельзя Лин, который стоял, как громом пораженный, и неподвижно смотрел на середину озера, которое, как мне почудилось, на краткий миг вдруг превратилось в один огромный глаз с жутковатым вертикальным зрачком, где светился слабый намек на удовлетворение.

Какой-то крохотный миг он смотрел туда, словно не мог поверить глазам. После чего так же неожиданно очнулся, неуверенно взмахнул крыльями, которые, если честно, нравились мне гораздо больше, чем прежние; совершено несвойственным ему жестом взъерошил короткие волосы, которые приобрели стойкий серебристый оттенок, а затем с размаху опустился на землю и глухо сказал:

– Кажется, у нас ничего не получится, Гайдэ. И, кажется, нас опять обманули…

– Что значит, обманули? Кто посмел? – неприятно удивилась я. Но потом обратила внимание, что местность вокруг разительно изменилась.

Я снова ощутила легкое дуновение ветерка на лице; впервые за много времени услышала мягкий шелест листвы, пение птиц. Как-то отстраненно осознала, что на этот раз деревья вокруг – настоящие, живые. Наконец, вдохнула полной грудью поразительно свежий воздух, по которому, оказывается, безумно скучала. Осторожно потрогала свое лицо, измятую одежду, руки… потом неверяще уставилась на левую ладонь, где победно вспыхнули сразу пять разноцветных Знаков, и тихо застонала:

– Твою маму… да что ж это… Лин, мы что, живые?!

– Да, – без особых эмоций согласился Лин, рассеянно глядя на спокойное, ничуть не похожее ни на какой дурацкий глаз озеро. – Боги вернули нас обратно. В Харон, насколько я успел понять. Или же на Равнину… надо будет потом посмотреть. Вернее, сюда нас вернул один бог – Лойн. Который связался со мной буквально мгновение назад и сообщил, что для нас с тобой Игра действительно окончена. Причем ее истинной целью… что бы там ни говорили Айд и Аллар… являлись вовсе не поиски новой Ишты или уничтожение жреца…

– Что?!

– Да, – бесцветным голосом подтвердил Лин. – На самом деле он уже давно ищет себе преемника… если хочешь, наблюдателя… хранителя, который смог бы присматривать за Равновесием вместо него. Ты же слышала, о чем говорил Айд: они не могут вмешиваться открыто. Тогда как Лойн… кажется, он вообще не может больше присутствовать в этой части Вселенной. И ему нужен преемник, который был бы в равной степени чужд и Небу, и Подземелью. Но который хорошо знал бы все опасности и прелести как Света, так и Тьмы. По этой причине Лойн не вмешивался в Игры младших богов. Поэтому же позволил мне сначала пасть, а потом снова вознестись. Разрешил Айду нарушить правила и забрать тебя из прежнего мира… оказывается, каждый из богов испокон веков ведет свою собственную Игру, Гайдэ. А мы с тобой стали лишь фигурами, которые должны уступить место другим. Однако поскольку в данный момент на роль хранителя Равновесия лучшего кандидата Ему не найти, то мне дали шанс вернуться. А ты…