Текст книги "Глобус Билла. Вторая книга. Корабль Глобус"

Зрелище, впрочем, представилось недурное. Вдали в увеличительном стекле, которое в день вылета позволило Биллу полюбоваться маленьким потешным Плуто, играли планеты.

Они были, по упрощённым объяснениям Аса, в возрасте футболистов, поэтому не могли ещё точно определиться, быть ли им газовыми гигантами или симпатичными обывателями с песчаными холмами и закатами над синими озёрами.

То, что они проделывали, повеселило Шанни. Она оглянулась на торчащего на деликатном расстоянии командира. Крайний участник событий, фиалковый, как глаза Энкиду, был заводилой и теснил товарищей. Круг золотисто-лилового света на полюсе не позволял потерять его из виду.

– А вы готовы к большому футболу? – Выходя из ванной с головой, обмотанной полотенцем – маленьким – спросил Билл.

Неистово массируя голову, он показал из полотенца и вихров потемневших волос блеснувший взгляд.

– У кого где слабое место. – Ответил Ас.

Билл сразу опустил руки, стаскивая полотенце.

– Я и головой отбить могу, если ты об этом.

– Южнонибирийские болельщики самые опасные в мире.

– Это что у тебя? Кухонное полотенце?

Билл выставил полотенце – как мулету. Шанни подошла поближе, чтобы отобрать полотенце, и повторила:

– Это что?..

Она схватила Билла за руку, выше запястья. Билл, понизив голос, ответил:

– Тонкие пальцы на моей коже, полной рецепторов, подсказывающих мне, что я полон соков, как древо мира, и отзывчив, как океан.

Ас тоже мельком глянул. Шанни выпустила руку Билла, которую тот некоторое время продолжал держать вытянутой, перевернув ладонь. Возле безобразно закатанного рукава на смуглой коже широкого предплечья темнел след будто от удара, кровь въелась в запорошившие кожу густые светлые волоски.

– Приятно, что ты беспокоишься. – Серьёзно сказал Билл. – Я стакан разбил. Я его мыл, мыл… а в этот момент кастрюля свалилась на меня с верхней полки.

Шанни сначала возмутилась:

– Полегче с посудой. Она казённая.

– У нас же, ты говорила, полно барахла.

– Это не значит, что надо вести себя на кухне, как в рукопашном бою.

Она прищурилась:

– Лучше бы ты чашку разбил.

Ас бросил на Билла короткий насмешливый взгляд, а когда Шанни его ловко перехватила, то обнаружила, что Ас скрывается за дверью. Шанни отвернулась и собиралась продолжить неприятный разговор, но Билл неуловимым мановением бровей указал ей другое направление. Она обернулась и увидела, что Ас, полагая себя в безопасности, взялся за голову.

Шанни резко окликнула:

– Опять голова болит? Прими же ты аспирин.

– Спасибо.

– Да я не о тебе забочусь, а о себе. Вот врежемся в какую-нибудь штуку или пропустим далёкие патрули.

Ас схватился за голову – уже иронически:

– Далёкие патрули – это, так скажем, легенда. Шанни, ты дитя пропаганды.

– Ты хочешь сказать, что романтические образы моего детства, эти прекрасные дальнобойщики, сидящие в тавернах на краю мира – враньё?

– Даже это слишком литературное слово, Шанни.

– Ну, чего ты? У папы, – рассердился Билл, – нету денег столько таверн построить.

За окном разыгралась непогода, как за каким-нибудь окном на Родине. Туманность, простёршаяся за окнами, как грозовая туча, вот молния пролетела, почти как в небе Нибиру, и ветер… он гнал туман над огоньками звёзд, над окнами города, дальше над тёмным полем.

Билл, входя с чем-то съестным и сразу загребая более половины в рот, заявил:

– Наш третий вечер полёта. О чём будем разговаривать? Нужно сказать что-нибудь важное и хорошее, чтобы запомнилось. Чтоб не стыдно было вспоминать, когда вернёмся.

Энкиду спросил:

– Как твоё дежурство? Всю-то ноченьку принц не спал, в окошечко глядючи, все очи проглядел. Это, конечно, важное и нужное. Твои впечатления – то, что можно вспоминать. К тому же, в какой-нибудь организации ими особенно заинтересуются, поэтому неплохо порепетировать, чтобы не было повторения глаголов и определений. А то стыдно будет перед этими искушёнными в литературе нибирийцами.

Билл взмахнул тарелочкой, и Ас со страдальческим выражением в глазах проводил разлетающиеся крошки: выметать из углов на третий день уже не так интересно, как в первый. Чувство новизны было утрачено.

– Нет уж. Моё дежурство мы обсуждали за завтраком, и потому я весь день испытываю голодные позывы. Мои впечатления останутся при мне. Что касается озабоченных в литературе организаций, то я обещаю их не разочаровать.

– Но с нами ты бы мог не церемониться. —Ас посмотрел на горку крошек в углу под столом. – Что ты чувствовал, куда стремил тебя полёт твоих мыслей?

Билл помотал головой.

– Ничего такого. А что вы хотите от того, кто трезво и твёрдо глядел во мрак и пустоту?

Шанни не позволила себе оборвать речи принца, но, так как Билл после мрака и пустоты, вопреки логике, вознамерился перейти именно к впечатлениям, она ловко вклинилась:

– Да, сегодня дежурим мы с Энкиду. Всю ночь без подготовки просидеть за пультом. Это было не совсем разумно… – Она бросила взгляд на Аса.

Энкиду заметил:

– Зато командир, хоть немного, отдохнул. – Он повернулся из кресла к Асу. – Ты лёг поздно… кажется, ты смотрел фильм. О чём?

– О правительственном агенте под прикрытием. – Ответил Ас. – А ты, Шанни?

– Читала.

– О чём?

– Извините, я заснула.

Ас добродушно настаивал:

– Ну, хоть что-то для протокола… чтобы Билл утешился.

– Извини, мне стыдно. Но я заснула.

Энкиду рассмеялся и переглянулся с двумя другими.

– Прямо правительственный агент.

Шанни тоже улыбнулась.

– Верно.

Энкиду сообщил, так как тарелка Билла, совершив разворот по всем правилам полёта тарелок, двинулась к нему:

– Я тоже читал. Предваряя ваши вопросы: взял книгу вот здесь.

Он указал, но непонятно, на какую полку.

– Благодаря Шанни, которая так замечательно вытерла пыль, одна из книг оказалась на виду. Я, не раздумывая, её взял и не пожалел. Вообразите, одно из первых изданий сборника сказок. Великолепное чтиво. Самые старые, значит – самые лучшие. Я читал сказку, которая, вероятно, волновала читателей чаще других – страница сама открылась, знаете, как бывает в таких потёртых книжечках.

Энкиду помедлил и, чувствуя, что выполняет просьбу Билла относительно важного и нужного, продолжал:

– Это та знаменитая сказка про то, как на железной птице прилетели боги. Сказки-то эридианские. Речь идёт о сестре и братьях. Ну, помните… её даже в хрестоматиях для доп. чтения помещают. Старший умел плавать, младший умел летать. Именно он управлял птицей. А сестра поймала нескольких леану, из них создала людей и населила Эриду. Там множество забавных подробностей, вроде того, как Белая Богиня лизнула леану в нос, чтобы он превратился в человека… отчётливое и простодушное указание на манипуляции с ДНК. Или про то, как братья ссорились, так как младший хотел уничтожить людей. И многое другое… ну, вы, наверное, помните, если не забывали о летнем задании по чтению.

Шанни отозвалась:

– Да, это замечательная во всех отношениях сказка. Поразительный народ эридианцы. Когда они рассказывали эту сказку, то уже не вполне верили в её правдивость. Когда они её напечатали, не верили вовсе. К тому времени, изумительно быстро, они создали свою науку и технику. Очень хорошую технику. По поводу сказок они придерживались убеждения, что это вымысел.

– Тем не менее, – сказал Ас, долго молчавший, – они их сохранили. Стараясь не менять ни слова, записали то, что дошло в устном виде.

– Верно. Это тоже странно, но характерно для них. Они толковали сказку в том смысле, что там изображены всемогущие силы природы. В инопланетян они не верили и гордились, что во всём полагаются на свой разум. Они жили на одной планете вместе с другой малопонятной им расой, но уже не считали соседей богами. Также они забыли, что происходят из переделанных леану. Им плохо верилось в это. Они видели других существ, созданных младшей сестрой. Эти существа были похожи на них, и люди решили, что как-то сделались из них. Их теории на этот счёт довольно остроумны. И сами похожи на сказку. На самом деле, лесные люди были побочными продуктами производства. Такие получились у Белой Богини создания, которые не подчинились и убежали.

– Об этом тоже есть сказка, – вспомнил Энкиду, – но я ещё до неё не дошёл.

Ас сказал:

– Мне кажется во всей этой истории самым необычным, что они вообще знали историю про братьев и сестру. Им же ничего не рассказывали.

– Да, правда. А когда совершилось бедствие, надо отдать им должное – они поверили очень быстро и охотно эвакуировались.

– Не думаю, что так уж охотно. Они покидали Родину, ведь так?

Ас воззрился на Билла.

– А что ты смотришь? Я тоже горюю. Для тебя Родина – это то, что ты видел в остекление самолёта, когда сбрасывал бомбы. А для меня это моя обсерватория и… куча всего.

– Я истребитель.

– Мне без разницы.

– Можно без вульгарных выражений и демагогии? Я никуда ничего не сбрасывал.

Ас посмотрел на упавший с тарелки кусок.

– Я боевой лётчик. Бой в небе с таким же чуваком. Две железные птицы, два чувака. Ты успокоился? Или кому-то тяжело находиться в одной каюте с убийцей мирных жителей?

Энкиду похлопал себя по колену.

– Хороши, да?

Он смотрел на Шанни. Та кивнула.

– В чём дело? – Спросил Ас.

– Вы оба разговариваете о себе. Энкиду пересказывал чудесную сказку, созданную человеческим гением, а я восхищалась способностью эридиан помнить то, что они забыли. А вы – оба – сразу перевели разговор на себя. Ну, понятно, два таких красивых бога не могут утерпеть, когда речь заходит о ком-то другом.

Энкиду кашлянул.

Ас внезапно хохотнул и поднял ладони:

– Убит-т.

Он посмотрел на Билла.

– Лажанулись мы?

Билл засопел, дожёвывая с тарелки и подлизывая:

– Можно без вульгарных выражений? Так ведь ты сказал? Я ухожу на кухню, у меня до сих пор спазмы после завтрака.

Энкиду вслед попросил:

– И нам принеси… если после тебя что-нибудь останется на кухне.

Билл не успел уйти, Ас почти одновременно с Энкиду таким же тоном прибавил:

– Да, и если не в труд… зайди в рубку, пожалуйста.

Билл замер, обернулся на подошве.

– Зачем это, а? Не захватить ли мне перцовый баллончик? Шанни, у тебя есть в арсенале?

– Ну, я же при всех сказал. Значит, у меня нет алиби. Если что.

– Вот как.

Билл оскорблённо поджал губы, оглядел всех.

– Ещё поручения будут? Вкрутить лампочку или побелить что-нибудь по дороге? В этом доме опасно вставать с места.

Он ушёл, приговаривая. Ас встал, направился за ним.

– В самом деле, тут при всех нельзя сказать, что ли?

Ас посмотрел на Шанни.

– Не всё можно изобразить с помощью слов. У меня чисто технический вопрос.

Энкиду попросил её:

– Не задерживай. Всё равно он не признается, каким способом убьёт Билла.

Билл вошёл в рубку с четырьмя тарелочками, наполненными щедро, от души. Ас обернулся к нему, сидя в кресле.

– Билл, я бы ещё раз хотел тебя спросить… – Он мельком нажал кнопку. – Как насчёт твоего дежурства?

Билл, поигрывая тарелками, затосковал:

– О Господи. Я же тебе всё доложил, когда ты выспавшийся и застёгнутый, пришёл сюда на гипотетическом рассвете. Или тебя смутил цвет моего лица?

– И ты ничего дополнительно не хочешь мне сказать?

Билл подумал и, поправив что-то на тарелочке, помотал головой и прислонился к стене.

– Тебе удобно? – Спросил Ас.

– Вообще-то, я… ну, вот.

Ас, совершивший передвижение, называемое «удар молнии», теперь плотно держал Билла за ворот, в то время как Билл держал по две тарелки на отлёте.

– В течение ночи был два раза изменён курс. На юго-запад к условной розе ветров, и потом Глобус положили на прежний.

Билл покосился влево-вправо.

– Я же всё стёр в твоей коробочке.

Ас отпустил его. Билл наставительно заметил:

– Не поступай так по отношению к нашей домоправительнице. Только мужчины в таких ситуациях не пускают в ход колено автоматически.

Ас сел.

– Ты стёр. Но у меня двойной контроль, ты невнимательно слушал. Так что?

Билл принялся собирать с пола куски, покинувшие одну из тарелок. С пола он сказал:

– Ну, было там… какое-то небесное тело.

– Я тебе покажу тело.

Билл разоблачительно поднял палец.

– Я отключил громкую связь.

– Так и знал, надо было захватить баллончик. Тихо! …Ей-Богу, Ас, метеорит пронёсся или там что-то.

– Там что-то. Какой ещё метеорит? Нету тут поблизости. …Надо было тебя перетряхнуть.

– Ну, знаешь. Не вали с больной головы. Сам всю ночь смотрел цветное кино… Говорю тебе, штука была.

– А потом?

– Потом? Ну, ладно, я выходил.

Ас хотел заорать, но сдержался.

– Выходил? Оставив Глобус без управления?

– Спасибо, что так беспокоишься за мою жизнь. И да – пожалуйста. Мне было не трудно.

Ас понял, что шуметь бесполезно.

– Ты можешь объяснить, зачем ты покинул корабль?

– Кстати, классные ощущения в этом скафандре. Ты знал, что там можно…

Ас поднял ладонь.

– Ладно. Я почувствовал что-то странное. Говорю, не пил.

– Не пил?

– Не пил.

– Почему не записал в журнал?

– А ты, почему затащил меня сюда и пытаешь?

– Не хочу давать повод к панике. Итак, он почувствовал что-то странное после того, как сменил курс, хотя не пил.

– Чёрт подери, не пил. И жалею об этом.

Билл поёжился.

– Я обошёл Глобус с той стороны… было ощущение, что я что-то ищу. Тут меня маленько и шваркнуло.

Билл бегло глянул на своё запястье.

– Ты, очевидно, скафандр не надевал.

– На нём никаких следов. – Билл помолчал. – Может, это и ерунда… но меня прямо потянуло.

– И ты что-то нашёл?

Билл развёл тарелочками.

– Ничегошеньки.

Ас спорхнул с кресла, пошёл к выходу, потом посмотрел на тарелочки.

– Чего пялишься?

– Запоминаю, с какой нельзя есть.

Билл с гостинцами явился в Библиотеку первым. Шанни и Энкиду он застал живыми и здоровыми. Вошедший следом Ас подтолкнул его.

– Обзор заслонил.

Билл молча показал на сидящих.

– Что случилось?

Энкиду отрезал:

– Ты бы знал, если бы вы не отключили громкую связь. Чем вы там занимались?

Шанни сказала:

– Потише.

– Что тут у вас? – Билл понизил голос.

– Шанни что-то увидела… вон там.

Он показал в проём арочного окна в Гостиную. Там на полу лежал свет, захватывая край дивана со свисающей бахромой.

– Может, эта мыша така махонька. – Предположил Билл, умиляясь.

Он прервался, потому что Ас смотрел в сторону за его плечо, как делают, когда хотят кого-то разыграть.

– Это не мыша. – Выдохнул Ас и, протянув руку очень медленно, указал. Билл обернулся в полной уверенности, что сейчас услышит грубый смех.

В углу, возле комода, где свет терялся в озерце полутени, что-то шевелилось. Потом по свету пробежало что-то с человеческими ножками и высоко поднятым вроде как беличьим хвостом.

Билл взвизгнул, явление стёрлось и тотчас что-то упало в Гостиной. Шанни сидела ни жива ни мертва, по-прежнему глядя на бахрому дивана в окошке. Ас сразу наклонился к ней.

– Ты как?

Она сглотнула и еле выговорила:

– Страшно…

Билл воскликнул:

– Ох, извините, что я, как девчонка, закричал. Это я просто перепугался.

Тарелки в его руках остались в неприкосновенности. Он попытался гостеприимно их всучить.

Ас сухо взглянул, приняв предложенное.

– Леди не издала ни звука.

Билл бумкнул тару об стол.

– Хочешь уличить меня в нетолерантности?

Ас произнёс просительно:

– Билл…

И тот заткнулся. Энкиду встал.

– Мыша это или что-то… я иду туда и к чертям всё переверну.

Ас сразу вернулся к обычному тону семейного деспота:

– Нет. Никто никуда не идёт.

– Вот бы так сказать после заседания нибирийского парламента.

Издалека раздался слабый вой.

– Это трёхмерка. Сигнализация… что-то происходит.

Ас выбежал из Гостиной, задержавшись в дверях, чтобы нехорошо пошутить:

– Можете пока принять какой-нибудь закон о шуме среди ночи, господа парламентарии.

…Выяснилось, что в трёхмерке неизвестное повреждение.

– Насколько серьёзное?

Ас ответил Энкиду:

– Она показывает, что мы возле большой воронки и нас сейчас засосёт. Сам посмотри…

Энкиду вгляделся. Чёрный рот самого опасного места в обитаемой Вселенной раззявился, приглашая миры к последнему приключению. На краю среди обломков погибших планет плясал бирюзовый огонёк.

Билл задал своевременный вопрос:

– Но мы же не там, нет?

Ас вздохнул.

– А что? – Рассердился Билл, откусив что-то. (Он притащил в рубку свои припасы.) – Если этот важнющий прибор уверяет…

– Нет, мы не там. Остальная система навигации в норме, к счастью. Билл, убери еду.

– Мышка бежала, хвостиком махнула. – Сообщил Билл. – И не срывай злость на еде.

– Это как-то связано с… с тем, что мы видели?

Шанни была бледна и не скрывала своего потрясения. Энкиду чуть разочарованно разглядывал «домоправительницу».

– Или с тем, что, как нам показалось, мы видели. – Мягко начал он…

Ас оборвал:

– Показалось, не показалось. Прибор испорчен, это факт. И я запрещаю вам… настоятельно рекомендую до утра не рассуждать на эту тему.

Почему-то его послушались, а Энкиду даже извинился перед Шанни. Когда её крик поднял их среди ночи, первым прибежал именно он.

Билл пришёл к финишу третьим и застал двоих из своих друзей склонившимися в углу Спальни, а вполне одетую Шанни – сидящей в постели с прижатыми к лицу руками.

Билл спросил, в чём дело. (Подбор слов был несколько иным, но Ас не сделал ему замечания.)

Строго говоря, он на Билла даже не посмотрел. Подняв что-то с пола, он повернулся и повернул предмет на свету.

– Вилка? – Спросил Билл. – Тут кто-то перекусывает посреди ночи?

Энкиду смотрел на Шанни.

– Повтори ещё раз, пожалуйста. – Попросил Ас, вертя вилку в руке и не позволяя Биллу завладеть ею.

Шанни, стараясь говорить спокойно, сначала сделала глубокий вдох:

– Я расстилала постель и почему-то меня так сон одолел. Это уже не в первый раз. Прилегла на секунду и, наверное, заснула… потом проснулась в темноте… – она содрогнулась, – эти шажки или что, не знаю. И… оно… что-то прыгнуло ко мне на одеяло.

Шанни замолчала.

– Я сунула руку в карман… не знаю, откуда это. – Он посмотрела на блеснувшую в руке Аса вилку. – Я сегодня чистила серебро.

– Я тебя не приглашу на свой свадебный обед. – Пообещал Билл.

Шанни слабо улыбнулась.

– И я… со всей силы…

Она замолчала.

– Ничего. Всё исчезло. Может, у меня был кошмар.

Ас слушал.

– Погоди-ка. А почему она здесь оказалась? В другом конце комнаты?

– Может, я её бросила?

Ас потрогал зубцы кончиками пальцев. Билл не смог утерпеть.

– Какая-нибудь вспышка была? Осветившая зеленоватое лицо с открытой пастью?

Шанни вздохнула.

– Нет, ничего такого.

– Никто жалобно не кричал – ах, серебро… ах, я чувствую, как силы добра изгоняют меня?

– Билл, заткнись. А свет кто зажёг?

Шанни нахмурилась.

– Он сам зажёгся.

Энкиду заметил:

– Наверное, замкнуло где-то.

Билл наконец выхватил вилку у Аса.

– Я себе заберу. Положу под подушку.

Шанни вскочила.

– Ну, вот что. – Он подошла к комоду и, обняв мебель тонкими руками, поволокла на середину комнаты.

– Что ты делаешь?

– Энкиду, можешь начать переворачивать.

Спустя пятнадцать минут в залитой светом жилой части Глобуса не осталось ни одной поверхности на четырёх ножках, которая не была бы перевёрнута. Полночи они потратили на сдвигание мебели и после того, как Билл, в десятый раз выныривая из-под дивана со шваброй, сказал: «Не завидую я этим любовникам», все четверо сели в Гостиной на проверенный диван.

Потом Ас встал и ушёл в рубку.

– Ты нас бросаешь?

– У вас же есть серебряный предмет, – оборачиваясь, парировал он. – Увидите зелёное лицо с острыми зубами – сразу бросайте.

– Как смешно.

– Я не смеюсь.

– Нет….ты что? Что ты хочешь сказать?

Ас остановился в дверях.

– Знаете, господа… мы летим за госграницей, по неисследованным территориям к заброшенному месту, где живёт дядюшка, выживший после ядерной катастрофы. Это уже не говоря о том, что у тебя, к сожалению, есть чувство юмора. Продолжать?

Билл вяло разрешил:

– Не. – Он встрепенулся. – Тебе не полагается верить в сверхъестественное.

Энкиду медленно поправил:

– А командир и не верит….

– Откуда вам знать? – Ответил Ас. – Может, меня отправляли на спецкурсы, где учили верить в сверхъестественное. Решите тут, кто придёт дежурить. И чтоб через два часа, не позднее. Берегите своего командира, дети.

Он ушёл.

4. Ас предлагает Шанни позвонить адвокату

Месяц, тово – миновал. А с ним десяток лун и месяцев в синем небе, чья чернота была подсвечена для обитателей Глобуса собственным светом.

Ас напомнил:

– Ты хотела собрать старые вещи. Всякий хлам. Вот здесь будет удобное место, чтобы пристыковать грузовой шлюз. И на обратном пути легко найдём. Если у вас, конечно, всё готово на выброс.

Шанни замялась и сказала дословно, что «она передумала… то есть, не передумала… некоторые вещи, оказывается, пригодились и вообще».

Ас внимательно выслушал. Он привык уважать Шанни за умные мысли и дисциплину, и доверял ей в полёте несравненно спокойнее, нежели Энкиду, а тем более, безалаберному Биллу.

Поэтому он вежливо ответил:

– Как скажешь. Камешки будут в доступе ещё с неделю, а если не успеешь решить – тоже ничего. По дороге будет много других возможностей избавиться от того, что нам не нужно.

Просто не разговор, а разлюли малина. Так подумал Энкиду, открывавший по просьбе Шанни банки с консервированными яблоками. Крышки почему-то проржавели, и открыть их было можно только с применением бездарной грубой силы – по выражению Билла, который ловко уклонился, когда его попросили её и применить.

Энкиду охотно согласился.

В мастерской его ждала трёхмерка, которую они с Асом хоть и починили, но время от времени карта начинала выкидывать всякие выкрутасы. То отправляла их на крайний запад Вселенной, то вдруг оказывалось, что они полным ходом летят к Нибиру и Билл непременно успевал сказать что-нибудь про то, как они сядут на Заповедных территориях, и будут просвещать егерей относительно новейших технологий или шумно выражал надежду, что пенитенциарную реформу всё же провели.

Живая звезда, вспыхнувшая довольно близко среди спокойного чёрного поля, принесла ветер. Глобус машинально, как героиня романа, включил маленькую атмосферу, вроде как натянул скафандр, хотя – успокоил Ас – всё это происходило на самом деле достаточно далеко.

– Ты уверен?

– Меж Аншаром и Кишаром будет заваруха. Вот тогда можете доставать кепочки с козырьками из чемоданчиков.

Тут он заткнулся, вспомнив про шляпу.

– Мы притворимся, что мы свои. – Предложил Билл. – Кто тут у нас?

– Это бы имело значение, если бы на корабле родился ребёнок. – Ответила Шанни. – Для его гороскопа такое большое солнце было бы определяющим. Все его привычки… – покосившись на раскачивающегося на табуретке Билла, – были бы продиктованы характером этого небесного тела.

Билл уступил ей табуретку беспрекословно, буркнув что-то про домашних тиранов, просто так, для порядка.

Привыкание к привычкам шло полным ходом. Например, Энкиду чистил зубы аккуратно, или уж так тщательно прибирал за собой, а вот Билл предавался этому занятию столь неистово, что комья пасты повисали даже на стенах и однажды даже на потолке ванной. Как он умудрился, он и сам не мог объяснить, когда после завтрака – после! как и делают все приличные нибирийцы – Шанни принялась острить на эту тему.

Делала она это при молчаливом попустительстве Аса, который ничего не сказал, но так сверкнул глазами, собирая со стола, что Билл уже начал думать над тем, чтобы всёрьёз обидеться.

– У меня жестикуляция богатая. – Вяло сказал он, внезапно отменяя обиду.

Он сгрёб у Аса гору посуды и стопкой прижал к животу. Ас тут же прислонился к косяку двери и, взяв с полочки пультик от Мегамира, принялся щёлкать кнопками.

– Во. Видала? —Билл вскинул гремящую ношу поудобнее.

– Что ещё? – Не отрываясь от пруда, в котором мелькали вперемежку излюбленные фильмы обитателей Глобуса и догнавший их кусок кинохроники с прибытием какого-то властителя на покорённую территорию, спросил Александр.

Серая жёсткая прядь свисала ему на скулу, и он даже не подумал поправить её.

– Включает, что ему нравится. Я, может, хочу смотреть футбол.

Шанни сказала:

– Иди уже на кухню.

Билл ушёл, прокричав:

– С вами я бы на кухню не пошёл.

Шанни, оставшись с молчаливым Асом, продолжать беседу не стала, а пройдя к дивану, села в уголок. Ас, мельком глянув, подцепил с пола упавшую подушку и подкинул ей. Шанни поймала. Через некоторое время, налюбовавшись вволю на громогласного, но лишённого звука лидера с лицом, напоминающим вымерших после катаклизма озёрных хищников с длинными челюстями, она не утерпела:

– Ты бы и в самом деле убрал этого красавца. Надоел уже, однако.

Ас так и сделал. Билл, вернувшись подозрительно скоро, бухнулся поближе к Шанни и, сложив руки на животе, завертел пальцами.

– Ты что, опять вылизал посуду? – Шанни на соседа не посмотрела.

Билл, ничуть не возмутившись и глядя, как бегут титры фильма, вполголоса возразил:

– Я тогда просто показывал братцу, как не поступают цивилизованные нибирийцы.

Ас сел сбоку на валик и тут же спросил:

– Кто в рубке?

Билл по-щучьи блеснул глазами.

– Ну? Попробуй догадаться?

Он повертелся.

– Кого тут нет? Методом исключения на этом перенаселённом корабле.

Включилась громкая связь, и голос Энкиду возвестил:

– Да тут всё нормально.

Билл вскинул палец.

– Подслушивал!

– Ничуть. – Возразил голос. – Тебе вообще не нужна громкая связь. Треск бьющейся керамики я услышал, на мгновение сняв наушники.

Шанни встопорщила брови. Билл позировал, подставляя профиль.

– Ты… – Начала она.

Билл сделал руки, как тогда, когда показывал приблизительный размер государственного флага на последней вечеринке.

– Нет!

Он взмахнул руками, и видение флага развеялось.

– Я не бил.

Шанни засмеялась детской старой шутке.

– Бил. – Заверила она, и Ас хмыкнул.

Он, не поднимая головы, в отличие от Билла, который вертел головой, будто Энкиду мог сидеть на потолке, молвил:

– Треск был множественный?

– Ага. – Сказал Энкиду и отключился.

Билл с негодованием посмотрел на потолок, и Шанни щёлкнула у него под носом двумя пальчиками.

Пару дней на Глобусе было по особому тихо, как в пасмурный день. Ничего такого не намечалось и по курсу полёта. Кроме того, что Ас и Билл разыграли Энкиду, привязав его за ногу, пока он кемарил в Библиотеке, и включили пожарную сигнализацию, и упомнить нечего.

Шанни не одобрила розыгрыш, назвав его неизобретательным. Билл принялся возражать, оборачиваясь на Аса, но тот вовремя смылся.

Как-то утром очень рано Билл пришлёпал в кухню. Так как он не выполнил требований Аса относительно Правил Приличия, он суетился и запахивался и поджимал босые пальцы ног.

Дело в том, что Билл вчера пропустил ужин (редчайший случай), и ему приспичило приготовить себе бутерброд. Для этого он намеревался добраться до той баночки, где на дне оставалось ещё немного того, что Шанни собиралась оставить на праздник Середины Лета. Он это сделал и отвернулся. Раздался звук, на который Билл не среагировал сразу.

Бутерброд, любовно сляпанный им в соответствии с представлением Билла о бутербродах, лежал на полу. Тремя рыбками, прилепленными к красному соусу, вверх.

Задирая голову в поисках мстящего Энкиду, Билл засёк только прядь растения, которое потихоньку добралось до кухонного шкафа.

После этого приключения Билл вернулся в Игровую восстановить нервы и, посмотрев в окно, заскучал – всякая нарядная космическая муть. Метушливому мозгу Билла потребовалось не менее двадцати секунд, чтобы сообразить, что он увидел. Он прильнул к стеклу и открыл рот.

Потом заорал:

– Да чтоб вас!

И не отвечая на окрики Энкиду из Детской, кинулся к рубке. Презрев всякие церемонии, вроде трёх стуков по правилам вежливости, бешено заколотил. Дверь беспрекословно открылась. Там на него уставились серые вежливые глаза. Билл выпалил:

– Это то, что я подумал?

Постучалась Шанни. На её вопросительный взгляд Ас, молча, указал в окно. Шанни вгляделась и ахнула. Потом она сказала, и её слова были гораздо умнее слов Билла:

– Как это могло произойти?

Билл шумно крутился наподобие Глобуса на взлёте. Он внёс новое предположение:

– Может, мы просто сошли с ума.

Ас хмыкнул и пробормотал:

– Это было бы умно с нашей стороны.

Потом он врубил громкую связь и сказал:

– Энкиду, будь любезен, сунь палец в книгу, которую читаешь, на ту страницу, где Большой Вождь велит маленькому индейцу оторвать зад от седла и взглянуть в сторону пламенеющего горизонта.

В рубке стало тихо. Спустя минуту послышались тихим и низким голосом произнесённые Энкиду слова. Присутствующие с удовлетворением переглянулись. Ас сказал, наклоняясь к кнопкам:

– Спасибо. Да и, кстати, Шанни тут.

Обескураженное молчание прервалось голосом Энкиду, пробормотавшим извинения. Затем Энкиду заговорил внятно:

– Просто я подумал, что я спятил.

Шанни утешительно ответила:

– Да, мы тут работаем над этой гипотезой.

– Но как? Откуда это взялось? Я сначала подумал…

Голос стих, послышался шум шагов и скоро в рубку ускоренным шагом заявился совсем не смущённый Энкиду.

– …что это та самая туманность, о которой ты уши нам прожужжал.

Ас сказал:

– Не знаю, что хуже.

(Спустя несколько дней он опять повторил это.)

Они втроём смотрели на невиданное дело: в чистоте и глубине открытого неба играл и резвился, двигая отяжелевшими частями, государственный флаг Нибиру.

– Ишь, чисто щенок в лесу, когда папа присел цветок понюхать.

Шанни потребовала у Аса научных объяснений:

– Он же пришвартован намертво… как они его упустили?

Ас огрызнулся:

– Спроси у научного руководителя экспедиции.

Но всё же предположил:

– Может, у них что-то случилось на границе?

Энкиду заступился за «них»:

– Боюсь, это мы виноваты.

Билл взъерепенился:

– Хочешь сказать, что он соскучился?

Ас подумал.

– Ботаник прав, – со вздохом признал он, – очевидно, мы нарушили хрупкое равновесие и сорвали его со швартовки.

Билл шёпотом что-то проговорил, вслух же сообщил:

– Ребята, мне нехорошо… как-то душно и тесно. Будто смотришь запрещённую киношку, чувствуешь себя таким смелым, и вдруг главный герой в самый ответственный момент поворачивается и говорит: сидишь, гадёныш? Я тебя вижу… р-р-р…

Шанни без всякой издёвки похвалила:

– У тебя и фантазия.

Ас криво улыбнулся.

– Нибиру с нами.

– Что же нам делать?

Ас пожал плечом, предназначенным для юмора:

– А что я могу? Пусть летит. Отстрелить, что ли?

После молчания они переглянулись.

– Э, нет. Не смотрите на меня.

Билл яростно зашептал:

– Ты болен, командир. Мы на свободе… за пределами границы…

– А что тогда шёпотом говоришь?

На этом беседа закончилась, и теперь каждое утро, бросая взгляд в окно, Билл передергивался. И хотя Энкиду предлагал посмотреть на ситуацию с комической точки зрения, Билл только мрачнел и отправлял его дочитать про маленького индейца.

Произошло ещё кое-что. Вернее, кое-что исчезло в то же утро. Что подвигло Шанни именно сейчас заняться ревизией своего имущества, неизвестно. Может, сыграл свою роль бедный флаг, которого тут никто не ждал… или ещё что. Шанни просто глазам не поверила. Она несколько раз перевернула коробку, словно надеялась, что вытрясет украденное из потустороннего пространства. Дёрнула обрывки скотча, потом уткнула руки в боки и прошептала «Ну и ну». После этого широким шагом направилась в Детскую.