Текст книги "Блондинка сдавала в багаж…"

– У мужчин туннельное мышление, – пояснила Настя. – Они нацелены на что-то одно, а остального не замечают. Им кажется, что и женщины такие же. Наша многоплановость не укладывается у них в мозгу. Ты же видишь, он слушал наши разговоры на самые разные темы, а извлекал лишь то, что требовалось ему по работе. Не могу отделаться от мысли, что мужчина создавался как биоробот. В смысле исключительно для решения определенных задач. А женщина – просто для жизни. Вот в чем между нами разница.

Это была вдохновенная речь, мне даже захотелось похлопать. Впрочем, подруга испортила весь эффект, неожиданно закончив:

– А вот что у тебя паспорт чужой, лучше б ты ему не говорила.

– Разве у меня чужой паспорт? – удивилась я.

– Нет.

– Тогда как же я могла это сказать? Ты ничего не путаешь?

– Вот именно, – вздохнула Настя. – Если пытаться вслушиваться во все, что мы несем, и делать логические выводы, напридумываешь разной ерунды. Вот мы себя не слушаем – и прекрасно живем. А мужики сами виноваты.

Что-то смутно забрезжило у меня в мозгу.

– Погоди… но я ведь шутила! Лидия сказала, у меня волосы не свои, и я добавила: паспорт тоже. И про ворованные произведения искусства… я, кажется, имела в виду колонну из Луксора! Про вещества в аптечке и вовсе стихи. И вино мы проверяли не на наркотики, а на всякие примеси. В тамбуре я никого не отслеживала, просто дышала свежим воздухом. Ну а У6 – это просто ужин! Ты права – у них действительно туннельное мышление. Бедные они, бедные! Как им, должно быть, скучно…

Сочувственно помолчав немного, я попыталась осмыслить ситуацию.

– Получается так. Какие-то типы осуществляют наркотрафик и нелегальный вывоз произведений искусства в туристических автобусах. Вовчик – один из курьеров, а Максим – представитель банды в Париже. Похоже, весьма солидная и разветвленная криминальная структура.

– Организованная преступность, – неодобрительно заметила Настя.

– Почему преступность в нашей стране организованная, а все остальное – нет? – не удержавшись, обратилась я к небесам. – Вот, например, правоохранительные органы. Милиция не может толком поладить с таможней, начальник одного отдела враждует с начальником другого… почему?

Небеса не удостоили меня ответом, так что пришлось вернуться к теме:

– Сергей сказал, банда постепенно утратила осторожность – в частности, таможенникам удалось задержать курьера с наркотиками и ворованными драгоценностями. Именно поэтому мужчин, путешествующих в одиночку в туристических автобусах, стали обыскивать более тщательно. Помнишь, как это было у нас? Специально досматривали вещи Вовчика, Мишани и Сергея.

– Глупые какие-то бандиты, – прокомментировала подруга. – Если одного курьера только что заловили, зачем было рисковать, посылая следующего?

– У него было важное задание – встретиться с представителями банды в разных городах, – напомнила я. – Что-то там они реорганизуют.

– Тем более! Если даешь важное задание, зачем добавлять к нему пакет наркотиков? Курьера обыщут, наркотики обнаружат – и задание сорвется.

– Глупо, – согласилась я. – Но, возможно, в преступники идет не самая умная часть населения? По крайней мере мне хочется в это верить. Зато жадная. Бандиты не могли упустить случая получить дополнительную прибыль.

Настя неуверенно пожала плечами:

– Может, у них заранее было придумано подсунуть наркотики кому-то другому? Но это тоже риск, и немалый.

– Честным людям не понять логику преступников, – решила я. – Давай лучше разбираться в логике милиционера. Значит, Сергей из наркополиции. Его послали вычислить курьера и выйти на европейские связи банды. Он изучил наши анкетные данные и пошел в центр визирования, чтобы посмотреть лично на всех нас. Мы с тобой его удивили, показавшись недостаточно серьезными для своих профессий. На всякий случай он взял нас на заметку, хотя основными претендентами были Вовчик с Мишаней. Наши с тобой разговоры укрепили его подозрения, и он тайком шлялся за нами по Парижу, а через нас обнаружил Максима. Пробив его данные, Сергей выяснил, что тот – брат Вовчика. Слушай, вот почему от них одинаково пахнет! Они братья!

– Я всегда знала – твои рецепторы на высоте, – поощрительно заметила Настя. – Ты можешь ошибиться, а они – никогда.

– Обнаружив, что парижский брат Вовчика общается с двумя девицами из группы, Сергей окончательно убедился, что со всеми нами дело нечисто. Он даже предположил, что мы четверо заодно. Но сегодня ему удалось подслушать телефонный разговор Максима с Вовчиком, где они назначали встречу в «Красном колесе», а еще обсуждали нас с тобой. Максим сказал, что нас не стоит опасаться, он понял, что мы – обыкновенные дуры. Тогда Сергей поверил, что уж с бандой мы точно не связаны. Ну а что он принял нас за милиционерш – это его личная проблема. Нечего заниматься дедукцией!

– Да, с Сергеем вроде бы все ясно, – согласилась подруга. – Вернемся к бандитам. Получается, это Вовчик с Максимом?

– Видимо, так. Вовчик перед границей подсунул наркотики ко мне в сумку… наверное, догадывался, что его вещи тщательно обыщут, а я показалась ему самым подходящим вариантом. Сергей не зря говорил – ни один мужчина не примет всерьез легкомысленную блондинку вроде меня.

– Ты себе льстишь, – хрюкнула Настя, но я не обратила на гнусный комментарий внимания и гордо повторила:

– Ни один мужчина не примет всерьез легкомысленную блондинку вроде меня. Мне можно смело подсовывать в багаж все что угодно. Во-первых, по природной глупости ничего не замечу, а во-вторых, не вызову подозрений на таможне – там ведь тоже работают мужчины! Вовчик полагал, что потом с легкостью заберет пакет обратно. Не тут-то было! Мы с тобой вечно торчали на остановках в автобусе, поглощая провизию и не давая обыскать багаж. Пришлось ему лезть ночью к нам в номер. Он же не знал, что я уже обнаружила наркотики и выкинула их! Вот он их и не нашел, а взял похожий пакет с пюре. Поняв, что ошибся, он выбрал момент, когда мы ходили в Пергамон, и снова полез в мою сумку. Наркотиков там не было, зато лежала корона. Зачем он ее спер, ума не приложу. Неужто принял за настоящую? Короче, спер, мерзавец. Но это не остудило его желания забрать наркотики. Он решил, что я переложила их в чемодан, и на очередной ночевке в него вломился. Разумеется, безуспешно. Тогда он поделился проблемой с братом, и тот обещал помочь. Уверена, Максим специально подстроил нападение на меня, чтобы познакомиться, а заодно проверить сумочку. Он стал нас прощупывать и быстро понял, что мы – существа безобидные и наркотиков в глаза не видели. Либо Вовчик ошибся и сунул свой пакет не в ту сумку, либо кто-то успел раньше него этот пакет у меня украсть. Короче, от меня добиваться толку бесполезно – я блондинка, ничего не знаю и не понимаю.

– Да, – согласилась Настя, – эту линию ты при Максиме гнула ловко. Я просто восхищалась!

– Ну вот. Максим решил, что тратить на нас время глупо, и распрощался. Но вчера вечером… – я невольно захихикала, – вчера вечером Вовчик застал нас, окровавленных и боксирующих не только руками, но и ногами. Это его ошеломило, он поделился прекрасным с братом, и тот решил снова с нами встретиться, дабы окончательно прояснить ситуацию.

– Так вот почему Максим смотрел на мой нос! – неожиданно взвилась Настя. – Проверял, не сломан ли! Поверить, что кто-то посмел ударить меня по лицу! Это ж кем надо быть!

– Почему бы не поверить? – резонно возразила я. – Он и сам бы при случае тебя ударил. Преступники, они такие. Короче, он снова убедился, что мы невинны и простодушны, и со злости, что зря потратил свое драгоценное время, бросил нас в кафе, не заплатив. Ну а брата повел в офис к шефу – в «Красное колесо», устраиваться на новую должность. Вроде бы все логично.

– Одно непонятно – зачем им все-таки корона? – прервала меня подруга. – Ладно Вовчик, но Максим не мог не видеть, что она ненастоящая.

Задумавшись, мы смолкли. В тишине стал явственно слышан звук тяжелых шагов в коридоре. Кто-то возвращается домой, на ночь глядя, и напевает не в такт мерзким голосом… а не Вовчик ли живет в соседнем номере? Точно, он. Идет радостный после встречи с работодателем, а сам похитил у бедной девушки самое дорогое! У двух бедных девушек! У трех, включая Яну… Конечно, Париж делал меня счастливой, невзирая ни на что, однако мысль о том, что послезавтра Вена, тихо, но непреклонно тикала в мозгу, подобно бомбе с часовым механизмом. Если я не заполучу корону сейчас, то не сделаю этого уже никогда!

И я, отперев дверь, смело выскочила наружу.

– Привет! – сказала я соседу, рывшемуся в карманах в поисках ключа. – Отдай корону, Вовчик, и будет тебе счастье. Не откладывай – отдай сейчас. Ну!

И я протянула руку.

– Какую корону? – выдавил Вовчик, помрачнев.

– Которую взял из моей сумки. Пойдем в твой номер, ты ее вернешь, и расстанемся друзьями. Тебе ведь она не нужна, правда?

Собеседник стоял столбом, поэтому я взяла его за рукав и повлекла вперед.

– Ммм… э? – пробормотал он, упираясь. – Она не у меня. Чеслово!

– Брату отдал? – уточнила я. – Пусть вернет. Срочно. Брату тоже ни к чему. Вернуть надо!

Короткие, четкие команды сделали свое дело. Вовчик вытащил трубку.

– Максюха, – просительно заговорил он, на глазах став меньше ростом и даже субтильнее, – вернем корону, а? Девчонкам надо, а нам нет. Чего быковать-то? Девчонки ведь. Вернем, а? – Потом повернулся ко мне: – Он говорит, сейчас приедет. Макс, он умный. Он объяснит.

Настя, стоя в дверях, наблюдала за мной с откровенным неодобрением, однако протестовать было уже поздно. Я добровольно выдала себя врагу. Теперь лучшее, что можно было сделать, – это выяснить побольше подробностей до появления умного брата.

Мы втолкнули Вовчика в наш номер и усадили в кресло.

– Зачем ты вообще забрал корону? – укоризненно спросила я. – Я от тебя не ожидала. Я думала, ты хорошо ко мне относишься и не станешь обижать.

– Я хорошо, – согласился он. – Но ты забрала мой пакет, а я забрал твой. Это честно, это по понятиям.

– Но зачем тебе? – настаивала я.

– На всякий случай. Там камушки нехилые.

– Я ведь потом объяснила – корона бутафорская, для балета. Мог бы сразу вернуть.

– Ага! А еще ты парила, что ходишь на балет для удовольствия. Я что тебе, лох, в ерунду верить? Какое от балета удовольствие? Ясно было, что врешь.

– Проконсультировался бы у ювелира, – вздохнула я.

– Ювелир в Амстердаме ржал, как лошадь, – в голосе собеседника зазвучала обида. – Говорит, чем надо было думать, чтобы принять такие камни за настоящие? А у меня что, было время думать? Я торопился.

Я кивнула. Опыт педагога подтверждал – для многих людей процесс думанья длителен и трудоемок. Да и обезьяны, за исключением самцов альфа, действуют обычно автоматически, а красивые блестящие предметы не только хватают, но и тянут в рот. Чем Вовчик хуже?

– А почему не вернул, когда ювелир подтвердил, что камни фальшивые?

– Не верю я этим иностранцам, – признался Вовчик. – Хотел уточнить у Макса. Макс, он лучше знает. Пришлось ждать Парижа. А иначе я бы тебе корону сразу отдал, правда. Я плохого тебе не хочу. Ты прикольная.

– Но почему не вернул корону в Париже? – настаивала я.

Собеседник пожал плечами:

– Я отдал ее Максу, он обещал все разрулить. Хотя ругался по-черному. Не нравится ему, что пакет мой пропал. Мне тоже не нравится, но что ж теперь, удавиться? Макс вообще зануда. Старше на год, а понту на все сто. Он парень на понтах.

Признаюсь, мне стало страшновато. Вот явится сейчас умный парень на понтах и начнет требовать свои наркотики, а я что? Извините, я спустила ваше богатство в унитаз. Но вы не огорчайтесь, не в деньгах счастье! Убивают и за меньшие суммы. Ох и сглупила же я! Корона короной, но жизнь дороже.

Не успела я это подумать, как в дверь постучали.

– Входите! – сурово разрешила Настя, и в дверях появился Максим. Вид его мне не понравился. Какой там любезный ухажер – в лучшем случае передо мной был раздражительный начальник.

– В чем дело, барышни? – высокомерно поинтересовался он. – Что вам надо?

– Вова по ошибке забрал из моего чемодана бутафорскую корону, – пояснила я. – А мне она срочно нужна. Я попросила вернуть, но Вова сказал, что корона у вас.

– Ты идиот? – повернулся Максим к Вовчику. – Идиот, конечно. Натуральный. Идиотус вульгариус, да?

– Слушай, ты! – возмутился Вовчик. – Дома – это одно, а при девушках ты на меня не выражайся. А то не посмотрю, что брат, и врежу.

– Правильно, – подначила Настя. – Чего это он тебя жить учит? Только потому, что старше? А ты зато моложе. Значит, он отсталый, а ты нет. Ты лучше знаешь, как надо.

– Точно, – обрадовался Вовчик. – Я не отсталый и знаю. Верни девчонкам корону, вот что. Я ее добыл, мне и решать.

Настя поощрительно кивнула:

– Молодец, так его! Ему завидно, что девушки тебя любят, а его нет. Девушки – это мы. А потому любим, что ты добрый и корону вернешь, а он – последний жмот. Двадцать три евро решил на нас сэкономить…

Подруга с ненавистью посмотрела на Максима. Похоже, выход на панель останется в ее памяти надолго.

– Корона стоит двадцать три евро? – удивился Максим.

– Твой ужин в кафе стоит двадцать три евро, – процедила Настя. – А платили-то мы!

К удивлению, собеседник слегка смутился.

– Я не подумал, – объяснил он. – Времени стало жаль, вот и ушел. Достали вы меня, если честно. Двадцать три евро, говорите?

Он вытащил из кошелька купюру и принялся отсчитывать три монетки. Ненавижу мелочность! От двадцати пяти, надо понимать, обеднел бы!

Мой страх исчез. Не стану я бояться какого-то крохобора.

– Корону верни, – сказала я. – Умом перед братом хвалишься, а не понимаешь – пока не вернешь, не отстанем.

– Вам послезавтра уезжать, – напомнил Максим. – И что вы мне за день можете сделать?

– Например, побеседовать с боссом из «Красного колеса», – смело вставила Настя. – Ему будет интересно, что его подчиненный готов привлечь к заведению внимание полиции из-за краденой бутафорской короны.

– То есть с французским вы меня морочили, – медленно произнес Максим. – Вы его знаете, так? Я, конечно, сам идиот не лучше брата. Значит, мне терять нечего. Где пакет? Кому вы его отдали, говорите!

Мне снова стало страшно, но я постаралась изобразить удивление:

– Не понимаю, о чем речь.

– Мой идиот-брат подсунул тебе в сумку пакет, – так же медленно продолжил собеседник. – На следующую ночь его там не было. В чемодане его тоже не было. И в сумочке. Заметьте, я не требую, чтобы ты его вернула. Я только спрашиваю: где он? Ответь честно, я отдам твою дурацкую корону и забуду о тебе навсегда. Но, пока я этого не знаю, я забыть о тебе не могу. И я бы на твоем месте этому не радовался. Совсем не радовался…

Максим пристально посмотрел мне в глаза. Повода для радости в них и впрямь не замечалось.

– В канализации города Бреста, – решившись, ответила я. – И достать его оттуда вряд ли кому под силу.

– Ты выкинула его в унитаз целиком? – быстро уточнил собеседник.

– Нет. Разорвала и высыпала содержимое.

– Почему?

О господи! Действительно, как объяснить преступнику, почему я лишила его огромной суммы, которую он мог бы с легкостью получить? Почему?

– Я решила, так будет лучше, – честно призналась я.

Оставалось надеяться на практичность бандитов. Меня можно убить, но денег этим не возвратишь. Так стоит ли трудиться?

– Во даешь! – вдруг восхищенно прокомментировал Вовчик. – Ну, ты даешь! Правда, что ли? – Он радостно заржал и обратился к брату: – Ну вот, зря ты дергался. Ты сказал, если б я не был идиот, я бы разорвал пакет и спустил все в унитаз. Она так и сделала. Теперь ты спокоен?

– Если бы не мать, я б и раньше был спокоен, – пробурчал Максим, и я неожиданно поняла, что только что он был в жутком напряжении, а теперь его отпустило. – Раз ты меня не слушаешься, пропадай пропадом – сам виноват. Но ты же у матери любимчик! Она только и плачется – «как там Вовчик, бедненький Вовчик, что ж ему никак не устроиться в жизни!». Ты хоть представляешь, что бы с нею было, если бы ты попался? При ее-то давлении?

– А чего б я попался? – пожал плечами Вовчик. – Я бы не попался. Зато деньжат бы заполучил, и все для себя, а не для чужого дяди. Это ж был мой личный кокаин, не хозяйский. Пятьсот порций – ты подумай!

– Пятьсот порций кокаина… – в ужасе повторила я. – О господи!

Вовчик повернулся ко мне:

– Ладно, не переживай, я не обижаюсь. Ты же не нарочно, правда? Макс говорит, можно и в Париже хорошо заработать. Мать сюда перевезем. Все будет путем.

– Да молчи ты! – завопил Максим. Голос его срывался, лицо перекосилось.

Я почувствовала, что меня бьет дрожь. Признаюсь, до последнего момента эпопея с наркотиками казалась мне какой-то нереальной, и только сейчас я окончательно поняла, во что вляпалась. Вовчик наговорил столько, что нас с подругой, похоже, сейчас убьют.

Я покосилась на Настю. У нее вроде бы в запасе ножевой бой? Вдруг поможет?

– Кстати, за вами следит наркополиция, – быстро, но веско произнесла она. – Так что без глупостей, пожалуйста.

– О, черт! – выругался Максим, мгновенно превращаясь из злобного монстра в очень усталого и несчастного человека. – Хотя я подозревал. В общем, девочки, дело такое. Мой брат – парень хороший, но идиот. Ну, это вы сами видите. Банду, с которой он связался, обложили менты. У меня есть свои каналы, и я знаю. Если в ближайшее время он с ними не развяжется, его посадят. Но просто так уйти он тоже не может, потому что… ну, не уходят оттуда просто так. Убьют его, понимаете?

– Да брось пургу гнать, – возмутился Вовчик. – Только девчонок зря пугаешь! Ничего нас не обложили, и ничего не убьют. Ну, одного курьера замели. Это мелочь.

– Зарвались они, – вздохнул Максим. – Теперь-то их шеф спохватился, трафик перекрыл, хочет что-то менять, но это уже не поможет. Вы ведь сами все-таки не из милиции, а? Настолько утратить чутье я не мог.

– Мы, может, сами и нет, – осторожно произнесла Настя, – но то, что наркополиция за вами следит…

– Да верю я, верю. Не бойтесь, ничего мне вам не сделать. Наоборот, это вы можете навредить нам. Ну не мне, ему, только это одно и то же.

Я посмотрела на Вовчика. Невзирая на пятьсот порций героина, вредить ему мне не хотелось. Но, позволяя и дальше распространять наркотики, я вредила куда большему количеству людей!

– Я стал думать, как вытащить брата из передряги, – продолжил Максим. – Сам я работаю здесь на очень… мм… большого человека.

– Из той же банды или из другой? – мрачно спросила я. Господи, одни преступники кругом!

– Да уж рангом повыше, – хмыкнул собеседник. – И бандитом я бы его не назвал. У него вполне легальная сеть секс-клубов и казино и очень, очень много денег и влияния. Как он все это заполучил – вопрос другой, но сейчас у полиции к нему претензий нет. Да и надоели ему, видимо, опасные игры – не тот возраст. Новых людей он приближает к себе очень осторожно. Но того, кого приблизит, не посмеет тронуть ни один криминальный авторитет. Репутация – великое дело! Я долго думал и другого способа спасти Вовку не нашел. Его очень кстати послали в эту поездку. Что может быть более естественным, чем, выполнив поручение, встретиться в Париже с братом, познакомиться с шефом брата и получить от последнего неожиданное предложение о работе?

– Не нравится мне заграница, – признался Вовчик. – Дома лучше.

– Любишь спать на нарах? – ехидно осведомился Максим. – Я ведь сразу предупреждал – не связывайся с наркотиками. Да, деньги хорошие, но век там у всех короткий.

– И кем ты хочешь устроить Вовчика? – заинтересовалась я, обрадовавшись, что о наркоторговле речь явно не идет.

– Администратором по работе с русскими клиентами.

– А он справится?

– Ну, – Максим хитро улыбнулся, – шеф же не знает русского языка, а переводил ему ответы брата я, так что претензий к интеллекту на собеседовании не возникло. А там видно будет!

– И правильно, – кивнула я. – Главное – развязаться с наркодельцами.

– Есть одна сложность, – Максим посмотрел мне прямо в лицо. – Шефу в его нынешнем положении не нужны замаранные, он берет к себе только людей с чистой анкетой. Я заверил его, что против Вовчика ничего нет. На данный момент это действительно так. Даже если менты отследили его встречи в Амстердаме или Берлине, никакого криминала тут не пришьешь, все было… мм… умело организовано. А вот затею с кокаином этот умник придумал сам. И ведь прекрасно знал – его шеф не зря остановил трафик, туристические автобусы сейчас шмонают, а вот решил напоследок обогатиться. Ты хоть понимаешь, идиот, – стоило Максиму, так выдержанно и продуманно говорившему со мной, обратиться к брату, и его просто затрясло, – ты понимаешь, что, если бы тебя поймали, тебе грозила бы даже не тюрьма? Мало того что ты сорвал бы своему шефу операцию, – он бы вдобавок понял, что ты решил приторговывать тайком от него. Ты знаешь, что за это бывает? Да, его обложили менты, но не настолько, чтобы тебя не успели прикончить!

– Ну, ты чего, Максюха? – примирительно спросил Вовчик. – Я все понимаю. Я и не собирался везти пакет сам, а сунул ей. Я знал – ее обыскивать не будут. Никто бы меня не поймал, не дрейфь.

– Это тебе еще повезло, что нарвался на умную! Вот, учись. Первый раз попала в переплет, опыта ноль – а сработала профессионально, обезопасила себя и тебя. Все, словно я ее проинструктировал… даже пакет сперва разорвала, а не выбросила целиком… вот бы с кем работать, а не с тобой, балбесом! Ты хоть понимаешь, что, если б забрал у нее кокаин и попытался реализовать, твой шеф непременно узнал бы? И тогда, имей в виду, наш новый шеф ради тебя пальцем бы не пошевелил. Такие люди не прощают обмана. Он и меня бы тогда вышвырнул… это еще в лучшем случае.

– Никакого пакета не было, – сказала я. – Я, по крайней мере, не помню.

– И я не помню, – быстро согласился Максим. – Не было. Проехали. Начинается другая жизнь, Вовчик, понял?

И он сделал перечеркивающий жест рукой.

Можете меня осудить. Да, я помогла преступнику избежать наказания. Только я считаю, главное – не наказание, а предотвращение дальнейших преступлений. Уж не знаю, насколько преуспеет Вовчик в секс-бизнесе, но это в любом случае лучше, чем если его посадят в тюрьму, где он окончательно превратится в бандита. И тем более лучше, чем если его прикончат. Я, конечно, не люблю врать, но не настолько, чтобы из-за этого позволить убить человека.

– Так мне домой, что ли, не возвращаться? – жалобно уточнил у Максима Вовчик. – Я и вещей с собой не взял, и вообще… Может, вернусь, а? А потом приеду. Никто меня не тронет!

– Я тебе вернусь! Сиди здесь и не рыпайся, а то…

Переругиваясь, братья двинулись к выходу.

– Эй, а корона! – закричала я.

– Что? – удивленно спросил Максим. – А, корона…

Добившись, чего хотел, он, похоже, сумел моментально забыть и о моем требовании, и вообще о нашем с Настей существовании. Так я ему и позволила!

– Корона! – настойчиво повторила я.

– Слушай, – собеседник вдруг снова обрел интерес, – скажи честно, а почему она так тебе нужна? Я специально консультировался у ювелира, думал, может, среди поддельных камней есть настоящие. Нет – одни фальшивки.

– Корона не моя, – объяснила я. – Я обещала ее привезти, это важно для ее хозяйки.

– И что тебе было бы, если бы не привезла? – полюбопытствовал Максим.

Я пожала плечами:

– Мне было бы очень стыдно.

– И…

– И все. Разве мало?

Наступила странная пауза – слава богу быстро прерванная знакомым ржанием. Вовчик, кто же еще?

– Ну, – произнес он, тыча в меня пальцем с гордым видом биолога, демонстрирующего коллегам найденное им животное с пятью ногами, – я ж говорил тебе – прикольная она! А ты не верил…

И тут выяснилось, что между непохожими братьями есть-таки нечто общее. Максим заржал точно так же – даже сильнее, до слез. Не в силах остановиться, он вытащил из сумки пакет, сунул его мне, махнул рукой на прощание, и парочка, громко хохоча, вышла из номера.

Впрочем, я за ними не наблюдала. Я открыла пакет и жадно выхватила из него свое… нет, Янино сокровище. Корона была прекрасна – золотая, ажурная, с жемчугами и бриллиантами.

– Я счастлива! – призналась подруге я. – Яна получит корону. Я сократила количество кокаина в этом грешном мире на пятьсот порций, и мне ничего за это не будет. Вовчик, развязавшись с наркобандой, займется честным трудом на ниве секса. Наркобанду обложили и в России, и в Европе, так что скоро их всех посадят. А главное, впереди у нас еще один день в Париже!

Резкий звук прервал мою восторженную речь. Что-то противно пищало. Мы вздрогнули. Писк раздался снова.

– Там! – определила я. – Слушай, оно в твоей сумке. Что у тебя в ней?

– Ничего, – пожала плечами Настя. – Абсолютно ничего.

И она подтверждающе указала на расстегнутую торбу, из которой вываливался наружу какой-то хлам. Подруга вечно набивает ее так, что сама потом не может найти необходимое, однако я не стала уличать ее во вранье. Имелось в виду, что пищать было нечему.

Неожиданно Настя попятилась.

– Максим подложил взрывное устройство, – прошептала она. – Решил не рисковать – вдруг проболтаемся? А ты-то ему поверила!

– А ты не поверила? – прошептала я, тоже не забыв попятиться, – чем дальше от страшного объекта, тем спокойнее. А вот зачем мы шептали, не знаю. Возможно, предполагали, что устройство реагирует на звук.

– И я поверила. Вроде человек неплохой – брата любит, маму… из-за любви к ним и решил нас взорвать. О господи!

Последний возглас объяснялся тем, что из сумки опять послышался подозрительный звук.

– Может, выйдем в коридор? – предложила я. – А после взрыва вернемся.

– А вещи? – уточнила практичная Настя.

– Главное – взять паспорта, остальное неважно.

– Мой паспорт там! – она в ужасе посмотрела на сумку.

А последняя совсем разбушевалась. Редкие попискивания сменились непрерывным противным жужжанием. Выносить это было невозможно.

Подруга медленно, бочком приблизилась к сумке и сунула туда руку.

– Хватай паспорт и бежим! – подбодрила я.

– Легко сказать – хватай! – сварливо пробормотала Настя, не переставая шарить. – Как я его тебе найду? А, ладно!

И она вдруг широким жестом схватила сумку за днище, вывалив содержимое прямо на пол.

Взрыва, слава богу, не произошло, зато на полу образовался довольно высокий холм. Состоял он из самых разнообразных вещей – пары книг, рваной косметички, пакетиков чая и кофе, массы клочков бумаги, линялых спортивных штанов советского покроя, нескольких шоколадок, яркого пареро, одной босоножки без задника… перечислять можно долго. Венчал сооружение хорошо знакомый мне серебристый мобильный телефон – я лично выбирала его подруге на день рождения. Телефон злобно жужжал.

– Жадина! – припечатала я. – Сказала, что не взяла с собой, а сама просто не хотела мне давать? Я бы тебе дома обязательно вернула деньги.

– За кого ты меня принимаешь? – обиделась Настя. – Если б я знала, что он у меня здесь, конечно, дала бы. Я была уверена, что он дома. Ты не знаешь, чего он стонет? От таких звуков повеситься можно.

– Наверное, требует подзарядки, – сообразила я. – Я специально купила такой, который заряжают раз в десять дней. Видимо, они прошли. Отключила б ты его, что ли?

Подруга подняла мобильник:

– Надеюсь, просто за факт пребывания в роуминге денег с меня не сняли? Я ведь никому не звонила.

– Думаю, нет. Ты что? Что случилось?

Подруга молча протянула мне сотовый. Там почему-то был выбран пункт меню «Написать новое сообщение», причем текст уже набран. «Лур курлы», – таинственно гласил он. От потрясения рука моя дрогнула, нажав на одну из клавиш. Через мгновение завибрировал аппарат у меня в кармане. Вытащив его, я прочла: «Лур курлы». А вот номер почему-то не определился.

– Ты не блокировала клавиатуру? – оправившись от шока, сурово спросила я. – Если этого не сделать, телефон, болтаясь в сумке, будет самопроизвольно нажимать на клавиши. Так вот откуда все мои «кыш-мыши»! Виновата ты!

– Нет, ты. Ты должна была меня научить, как блокировать. Ведь модель выбирала ты!

– Попросила бы – я б научила.

– А куда мне было спешить, если я не собиралась брать мобильник с собой? За поездку все равно разучилась бы. Но почему он слал сообщение именно тебе? Неужели случайным путем набирал именно твой номер?

Я вздохнула.

– Нет, не случайным. Тут действительно виновата я. Есть такая функция – часто используемые номера вызывать одной кнопкой. Я ввела свой, чтоб тебе потом было удобнее. Ладно, все это теперь уже лур курлы, правда? Было и прошло.

– Типичное лур курлы, – согласилась Настя. – А СМС-ки получились шикарные. Хороший сотовый вы мне подарили, мыслящий! Я таких люблю.

* * *

Что сказать о дальнейшей судьбе героев этой истории? Сергей, слава богу, не только ни о чем на обратном пути нас не спросил, но и вообще игнорировал – очевидно, ущемили-таки мы его самолюбие. У бедного Мишани таможенники на польской границе пытались отобрать три пистолета, купленные в магазине приколов. С Ириной мы на прощание обменялись телефонами. Ну и, конечно, в Вене я передала Яне корону. Она обрадовалась и пригласила нас на спектакль, но мы, увы, не успевали, на Австрию полагался лишь один день.

Ни с Максимом, ни с Вовчиком я больше не виделась, но примерно через полгода получила открытку из Парижа. Точнее, даже не открытку – нечто вроде рекламного проспекта. Сперва я решила, что там изображен орангутанг с трусах, однако надпись на обратной стороне заставила задуматься. «Привет! – гласила она. – Здесь можно заработать. Но у нас веселее. У меня все в порядке. Я тебя помню. Ты прикольная. Вовчик». При внимательном рассмотрении орангутанг оказался очень волосатым накачанным мужчиной со смутно знакомым лицом. Похоже, Вовчика перевели из администраторов на менее интеллектуальную должность, и, по мне, это было разумно.

Вот и все. А теперь – назад, в наш с Настей номер, потому что закончить повествование я хочу именно там. Я подошла к окну и открыла его. Вид был на грязный переулок, но если высунуться с риском для жизни, то увидишь сияющий белизной купол Сакре-Кёр. Я смотрела на него и знала, что я в Париже и впереди целый бесконечный день в этом волшебном городе. День, который я могу провести так, как пожелаю. Голова кружилась от восторга, но я не боялась упасть, потому что не упала бы, а полетела. И если вас когда-нибудь угораздит поселиться на Монмартре в отеле со странным названием «Плутон», уверена – вы и сейчас обнаружите мой призрак, восторженно пялящийся в окно. Потому что я оставила в Париже часть своей души. Мгновение было прекрасно – и разве не затем мы пишем, чтобы остановить его?