Текст книги "Блондинка сдавала в багаж…"

– Чтобы Максим мог с тобой познакомиться и все у тебя выведать.

– Что – все?

– Куда ты дела наркотики.

– А откуда он мог знать, что на меня нападут?

– Святая простота! – снисходительно улыбнулась Настя. – Он сам нападающего и нанял. Кстати, ты его обнюхала?

– Негра или Максима?

– Обоих.

– Нет. Дважды. Мне было не до того!

– И зря. Ну, с негром поезд уже ушел, а Максима завтра срочно нюхай, и подобросовестней. Можешь не сомневаться, он позвонит.

– И все-таки не понимаю, – гнула свое я, – почему ты сперва его отпугивала, а потом наоборот.

– Очень просто. Сперва я решила, что от такого подозрительного типа нужно держаться подальше. А потом ему позвонили по телефону. Знаешь, что он говорил?

– Откуда? Он говорил по-французски.

– Он сказал: «Да, удалось. Не волнуйся, все складывается удачно. Я все сделаю».

– И что? – тщетно пошевелив мозгами, уточнила я.

– Как что? Он ведь решил, мы французского не понимаем, вот и разоткровенничался. Ему удалось с тобой познакомиться, он сделает все для пославшего его наркодельца. Я поняла, что он все равно от тебя не отвяжется, и решила взять инициативу в свои руки. Прежде всего, мы заполучили номер его телефона. Правда, он проявил бдительность и не выдал, что знает твой. Значит, опытный преступник – неопытный бы сразу попался.

– Ммм… э? – выдавила я. – Откуда ему знать мой номер? Почему преступник? Почему ты вообще решила, что он говорил обо мне?

– Если он не знал номер, как он посылал тебе свои нелепые СМС-ки? – удивилась Настя. – Ну ничего. Завтра он тебе позвонит, и мы посмотрим, определится у тебя его номер или нет. Если нет – это будет доказательство.

– Тоже мне, доказательство! – возмутилась я. – Все твои подозрения ни на чем не основаны. Максим послан нам Парижем в качестве бонуса. За мою к нему любовь.

– Уже любовь? – Настя аж остановилась. – Ты что теперь, правда блондинка?

Я отрезала:

– Париж люблю с рождения, а родилась, между прочим, с длинными рыжими волосами.

– А, любовь к Парижу. Это еще ладно. Короче, с Максимом будь бдительна. Я специально сказала ему про корону – вдруг решит, что безопаснее ее тебе вернуть. Но ты ни в коем случае не проболтайся ему про наркотики, поняла?

Я махнула рукой:

– Не проболтаюсь. Я и сама про них почти забыла.

Мы как раз подошли к отелю и замолкли, предвкушая близкий отдых. Однако в холле нас подстерегала неожиданность. Лидия, с видом хорошо обученного цербера восседавшая на диванчике, преградила нам путь.

– Гуляли? – спросила она таким тоном, словно мы вернулись с избиения младенцев, где лично прикончили самых белокурых и кудрявых.

– Да, – лаконично подтвердила Настя, пытаясь прошмыгнуть к лифту.

– Одни? – уточнила журналистка, становясь у нее на пути.

Ей-то какое дело, а?

– По обстоятельствам, – сообщила Настя.

Я посмотрела на подругу с восхищением. Вот вам вежливый и правдивый ответ, не дающий врагу лишней информации! Почему я решила, что Лидия – враг, учитывая, что совсем недавно ее оправдала? Ну, во-первых, явно не друг, а во-вторых, лучше она, чем Максим. К тому же от нее преступником пахнет. Или уже не пахнет?

Я втянула ноздрями воздух. А вот и не пахнет! Совершенно! Может, мне в прошлый раз почудилось?

– Что? – нервно завопила журналистка. – Что вы делаете?

– Вы сегодня купили замечательные духи, – улыбнулась я. – По-моему, выбрали самые изысканные. Просто завораживают!

– Если б завораживали… – вздохнула Лидия. – Мужчины, разве они в этом понимают? Им бы попроще да повульгарнее. Меня всегда губила излишняя интеллигентность. Мужчина боится не соответствовать моим высоким внутренним качествам, вот и сбегает. Интеллект, его не скроешь.

– А вы покрасьтесь в блондинку, – посоветовала я. – Здорово помогает!

– Ваши волосы что, не свои? – подозрительно уточнила Лидия.

– Волосы свои, – отвергла гнусные инсинуации я, – а цвет нет.

– И давно вы краситесь?

– Нет, совсем недавно. А до этого всю жизнь проходила умная. Представляете, какая дура? А покрасилась бы в восемнадцать, давно б была женой миллионера.

– Сергей не миллионер, – быстро вставила моя собеседница. – Обеспеченный, но не более того. Охранный бизнес – не золотое дно, сами понимаете.

– А он сюда приехал ради удовольствия или по делу? – вмешалась Настя.

– Как – по делу? – удивилась Лидия.

– Ну, его наняли кого-то тайно охранять или за кем-то проследить. От вас-то он бы наверняка не скрыл правду!

– Уверял, что в отпуске, хотя… – Лидия задумчиво нахмурилась. – Это бы многое прояснило. Если он выполняет важную работу, то не всегда может поступать как хочет и идти куда хочет и с кем хочет. Хмм… вот вчера ночью, например, он вернулся в отель сразу после вас. – По тону я поняла: вот оно, то главное, ради чего журналистка сидела цербером в холле. – Вы с ним даже поболтали… что там он вам сказал? Где он был?

– А вам он что сказал? – парировала Настя. – Где он был?

Лидия помолчала, затем махнула рукой:

– А, ладно! Он сказал мне, что ходил гулять к Сакре-Кёр и заблудился. Вроде как забыл название гостиницы и не мог ее найти, пока не помог кто-то из местных. Но мне показалось, он это выдумал с ходу, просто чтобы меня успокоить, а сам… Девочки, не будьте врединами! Он ведь вам не нужен, я вижу. Скажите честно, он вчера гулял с вами? А сегодня? Почему его до сих пор нет?

– Не знаю, почему, – ответила я. – Он с нами не гулял. А вчера мы его увидели только здесь, при входе в отель.

– А что он вам сказал? Где он был до этого?

Я посмотрела на подругу, та на меня. Стоит ли расстраивать бедную женщину? Хотя, чем раньше она узнает, что ее водят за нос, тем лучше. А за нос ее Сергей водит в любом случае.

– Нам он сказал, что был в ночном клубе, – наконец, решилась я.

– В ночном клубе! – завопила Лидия так злобно, что я тут же пожалела о своей откровенности. – С девками! Ему нужны девки! От меня бегает, а продажных ищет! Ну я ему покажу! Ну он еще пожалеет!

Она так разошлась, что стала надвигаться на нас, а мы с ужасе пятились. Допятившись до стенки, я вынуждена была остановиться – и вздрогнула, потрясенная. Запахло преступником! Тот самый запах, который дважды витал вокруг моих развороченных вещей, а потом однажды вокруг Лидии, вновь возник, хотя пять минут назад его не было. Мистика какая-то!

«Не стой столбом, бежим!» – шепнула мне на ухо Настя. Мы сделали рывок в сторону и ломанулись в лифт.

В номере первым делом мы плюхнулись на кровати, а вторым моя подруга принялась бурчать.

– Ну что за безобразие! – возмущалась она. – Я уж решила, виноват во всем Максим, он самый подозрительный. Завтра его отработаем, и дело с концом. И вот – опять двадцать пять! Эта Лидия, этот Сергей! Странно они себя ведут, чего уж там. Максим рядом с ними вполне нормален. Я умываю руки. Может, он и не преступник. Если бы все странные люди вокруг нас были преступниками, тюрем пришлось бы выстроить больше, чем обычных домов.

Внутренне захихикав, я добавила:

– А ведь ты еще не знаешь самого главного! От Лидии то пахло, то не пахло.

– Ну и что? – удивилась Настя. – Разъярилась и вспотела. Бывает.

– Да нет, не потом пахло – преступником. Помнишь, с ней такое разок уже было? А сегодня она сперва не пахла, затем пахла, поняла?

– Ну, знаешь ли! А может, твои рецепторы взбесились? То они возбуждаются, то успокаиваются, вот им и мнится…

Я, опешив, пожала плечами:

– Поручиться за них не могу, однако раньше они меня никогда не подводили. Но как бы Лидия ни пахла, сомневаюсь, что она украла у меня корону. Разве что из вредности, только откуда ей догадаться, что именно корона – мое больное место?

– Да и не верю я в совпадения, – прокомментировала Настя. – Это бывает только в детективах: один человек подкинул тебе наркотики, второй украл пакет с пюре, третий корону, четвертый шлет шифрованные сообщения, и все это не связано между собой. Не верю! Действует один и тот же человек. Но кто?

– Женщин мы отмели, – напомнила я. – Никто из них не принял бы меня за безобидную дурочку только потому, что я покрасилась в блондинку.

– Да, но Лидия не догадалась, что ты крашеная! Когда ты ей сегодня сказала, она удивилась. Другие тоже могли не догадаться. Среди женщин тоже бывают глупые.

Спорить было бессмысленно. Я вздохнула:

– Значит, придется подозревать независимо от пола. Обида какая! Ладно, давай обсудим все по-быстрому – и спать. У нас завтра насыщенный день. Значит, какие против кого обстоятельства? Вовчик выглядит и ведет себя как типичный браток… то есть я с братками незнакома, но мне так кажется. Я вполне могу представить себе его преступником. Вез наркотики через границу, заподозрил обыск и подсунул их мне. Милый подарок понравившейся блондинке, ничего не скажешь! Потом решил забрать их назад, не нашел, а по ошибке украл пакет с пюре. Стал обыскивать мои вещи, нашел корону – и гнусно стянул, приняв за настоящую. Никогда ему этого не прощу! Как бы мне обыскать его вещи? Надо будет нам сходить к нему в номер, потом ты под каким-нибудь предлогом его уведешь, а я останусь.

– Да, – согласилась Настя, – но ведь то же самое можно отнести к Сергею. На вид он, конечно, приличнее Вовчика, однако это ничего не значит. Преступник, он ведь должен притворяться обычным человеком, иначе его сразу заметут! Вовчик подозрителен в основном тем, что сбегает с экскурсий и где-то шляется, зато у Сергея мы нашли список нашей туристической группы. А главное, он за нами следит!

– Ну, это ты загнула, – не выдержала я. – Ты что, заметила, как он крался за нами? С твоим-то зрением?

– Не заметила, а вычислила, – презрительно бросила Настя. – И теперь не знаю, кому из нас надо преподавать математику. Ты ведь вычислять разучилась.

– Правда? – обрадовалась я. – Триста двадцать четыре умножить на пять – тысяча шестьсот двадцать. Боюсь, не разучилась. Отпуск закончится – и на работу. Ужас-то какой!

– Я не об устном счете, а о вычислении преступника. Слушай внимательно и постарайся вникнуть. Прошлой ночью Сергей появился в гостинице минут через десять после нас. Но если бы нас не задержал Мишаня, мы бы об этом не узнали. Получается, он крался за нами, а потом решил переждать и войти незаметно. Вспомни, как он смутился, нас увидев! Мы спросили, где он был, а он наврал про ночной клуб. Ведь видно было, что врет, согласись!

– По мне, про клуб все они врали. Никто там не был.

– Ну вот. Потом его подловила Лидия, и ей он тоже должен был соврать, но только не про клуб – за клуб она бы ему накостыляла. Вот он и выдал первое, что пришло в голову. Мол, заблудился, забыл название гостиницы, и ему помог кто-то из местных. Это ведь в точности наша история! Он следил за нами и поэтому все про нас знал! А когда Лидия на него набросилась, автоматически ей это выдал. Сходится, как в аптеке!

Не то чтобы последние годы у меня в аптеке что-либо сходилось (каждый раз плачу куда больше, чем ожидала), однако в словах подруги был определенный смысл.

– С этим согласуется Пергамон, – признала я. – Меня сразу удивило, с какого перепугу он туда поперся. Лидия отправилась за ним, это ясно, но Сергею музей даром был не нужен. Тем более вместо обеда. А если он пошел туда за нами, тогда понятно.

– Одно плохо, – неодобрительно заметила Настя. – Когда в последний раз раскурочивали твои вещи, этот гад был под нашим личным присмотром. Хитер, бобер! Интересно, как он это устроил? Хотя знаю. Он работает в паре с Максимом, они подменяют друг друга.

– Я надеялась, хоть от Максима ты отвязалась. Он хороший человек, паспорт мне спас. Еще пиццей накормил. Правда, в ней начинки было мало. Недоразумение, а не пицца. Ладно, пусть он будет преступник, только давай спать ляжем, хорошо? У меня глаза слипаются.

– Погоди! – запретила злая подруга. – А Мишаня с тремя пистолетами? Он тоже врет напропалую. Еще есть Алекс. Его ты, кстати, даже не обнюхала, так и бегает в девственном состоянии. И Маргарита Васильевна с Ирой…

– Завтра, – пробормотала я, на ощупь пробираясь к душу (глаза и вправду закрывались). – Завтра всех обнюхаю, покусаю, лишу девственности, ограблю, вычислю. Завтра…

* * *

Наутро мы проснулись в двенадцатом часу (или это уже не называется «наутро»? Как посмотреть. Двенадцать дня, зато одиннадцать-то еще утра!).

Я заставила бедную Настю поторопиться, поскольку каждая потерянная минута Лувра казалась мне преступлением, и вскоре через широко разрекламированный вход, имеющий вид пирамиды, мы проникли в сокровищницу моей мечты. Я с радостью обнаружила среди бесплатных планов музея целую стопочку на русском и, схватив один из них, помчалась вперед, словно гончая, стремящаяся к зайцу.

Боюсь, описывать подробности нашего похода здесь не слишком уместно. Скажу лишь, что я чувствовала себя тем самым жадным братом, который попал в пещеру Али-Бабы и хотел слишком многого, за что и был наказан. Я тоже хотела всего! Если я сворачивала налево, то не могла не сокрушаться, что не увидела тот зал, что справа, и в панике к нему возвращалась. Я была словно пьяная. Через три часа я почувствовала, как в голове взрываются цветные фейерверки, и вынуждена была присесть на лавочку в заброшенном уголке.

Тупо глядя в стенку напротив, я вскоре с потрясением заметила, что та (точнее, картина на ней) невообразимо прекрасна. Подойдя, я прочла, что это фреска Боттичелли, украденная Наполеном во время оккупации Италии. Это чудо висит фактически под лестницей!

На миг мне, взращенной на Эрмитаже, захотелось заплакать от зависти. Я никогда не подозревала, что Лувр настолько богаче. Утешилась я мыслью, что Наполеон был гнусный узурпатор, наворовавший произведений искусства по всему миру, а мы свои шедевры покупали и можем теперь честно смотреть иностранцам в глаза. Я гордо выпрямилась, ища подходящего для данной цели иностранца. Лучше всего, если это будет итальянец или египтянин (египетский отдел в Лувре о-го-го). Посмотрев друг другу в глаза, мы бы быстро составили план похищения пары-тройки экспонатов. От французов не убудет, а нашим нациям прибыток.

Я в ужасе вздрогнула. Что значит ступить на преступную стезю – дальше уже легко катишься по наклонной плоскости. Вот и дошла от обыска чужих сумок до музейных краж. В целях профилактики мировой преступности я решила срочно встать и продолжить осмотр. Несчастная Настя брела за мной – боялась потеряться. На ее счастье, в шесть Лувр закрывался, и нам пришлось покинуть сию пещеру Али-Бабы. Никакого «сим-сима» на выходе, увы, не потребовали.

Едва мы оказались в саду Тюильри, подруга моя плюхнулась на скамейку и простонала, что ближайшие десять минут не двинется с места, даже если я ее убью. Последнее показалось мне бесспорным (мертвые обычно с мест не двигаются), так что пришлось сесть рядом, подбадривая себя соображением, что посещение Тюильри – тоже часть экскурсионной программы. Мы вытащили пакет с «О6» (честно говоря, наши трапезы давно уже перепутались), намазали паштет на сухие ржаные хлебцы и запили бутерброды йогуртом.

Я поискала, куда выбросить упаковку. Ближайшая урна стояла у соседней скамейки, на которой оживленно беседовали два китайца (а может, корейца или японца). Подойдя, я кинула обертки в контейнер – и застыла, ошеломленная. Ибо урна произнесла на ломаном русском: «Спасибо вам, что вы выбросили мусор. Привет всей вашей семье. Приезжайте еще».

Китайцы, вскочив, уставились на меня. Я – на них. Через секунду они схватили свои вещи и опрометью помчались прочь, уронив недокуренные папиросы прямо на землю.

– Настя! – отчаянно позвала я.

– Что? – откликнулась та, с трудом приковыляв ко мне. – Только не говори, что это были переодетые Сергей с Максимом. Китайцами им не загримироваться.

Я выхватила у подруги пакет и швырнула его в жерло таинственного аппарата. Тот радостно повторил замечательный спич.

– Наверное, так здесь борются за чистоту? – предположила подруга.

– А почему она говорит по-русски? – возмутилась я.

– Ну… она слышала, как мы с тобой болтаем, проанализировала, определила язык…

– Ты представляешь, сколько это должно стоить? К тому же рядом с ней сидели китайцы.

Настя пожала плечами.

– Может, русские – единственная нация, пользующаяся урнами?

– Судя по состоянию наших улиц – не похоже.

– Это дома мы мусорим, а за границей стараемся показать себя с лучшей стороны. У тебя есть другое объяснение?

В этот момент запиликал мой мобильный. Звонил Максим, номер которого, несмотря на гнусные инсинуации подруги, определился как миленький. Я, прервав вежливые приветствия, тут же перешла к загадочному поведению контейнера. Собеседник подавленно смолк, а я, вспомнив о цене каждой минуты, без обиняков осведомилась, чего ему надо. Он хотел узнать, когда и где мы освободимся. Получалось, что часов в девять на причале. Сошлись на том, что он будет нас там ждать.

Путешествие на кораблике совсем не походило на амстердамское, скорее на наше, питерское. Шикарные набережные, роскошные дворцы. А еще нам дали наушники с экскурсией на русском языке – совсем замечательно. Впрочем, я бы теперь не удивилась, даже если б экскурсию провела ближайшая скамейка.

Максим встретил нас по окончании.

– Вы ничего не имеете против морепродуктов? – поинтересовался он. – В Париже надо обязательно посетить рыбный ресторанчик.

Вообще-то, мы имели кое-что против. Для меня лично основным продуктом питания является мясо. Я готова разнообразить свое меню, но это так, баловство. Большой кусок свинины с жареной картошкой – вот то, что я согласна потреблять ежедневно. Что касается Насти, та к мясу равнодушна и даже предпочитает рыбу, зато в ужасе от морских обитателей вроде кальмаров или креветок.

– Если кухня не экзотическая, а ресторан не слишком фешенебельный, то, наверное, подходит? – неуверенно спросила я у подруги.

– О деньгах не беспокойтесь, я плачу, – поспешил заверить Максим.

– Мы не беспокоимся, – утешила его Настя. – И с удовольствием сходим в какое-нибудь среднее парижское кафе, чтобы Катя потом всю жизнь его вспоминала. Если оно рыбное – пусть будет так. Лишь бы было типично для Парижа.

– И хорошо бы сидеть на улице, – вставила я. – Сидеть и видеть Париж.

– Ладно, – рассмеялся Максим, – я вас понял.

Он действительно привел нас в симпатичное место, где я тут же почувствовала себя уютно и раскованно. От устриц мы обе наотрез отказались, зато я согласилась на креветок, а Настя ела рыбу. Пили мы белое сухое вино.

– Ну как, ваша корона не нашлась? – поинтересовался между делом Максим.

– Откуда я знаю? – пожала плечами я. – Мы ее не искали, а пришли в номер и заснули. Возможно, ее уже подкинули мне в чемодан. Надо будет проверить.

– Неужели в вашей группе есть люди, способные проникнуть в запертый номер? – удивился собеседник. – Вы кого-то подозреваете?

Подруга под столом пнула меня ногой, и я ответила:

– Нет, конечно. Это я шучу.

– А я, честно говоря, немного за вас беспокоюсь, – понизил голос Максим. – Сперва я был уверен, что вчерашнее нападение на вас – случайность, а потом обдумал странную историю с короной… То крадут нечто из сумки, то вырывают из рук сумочку. Может, у вас еще и в чемодане кто-нибудь рылся?

«Дзинь! – зазвенел тревожный звонок в муравьиной части моего мозга. – Этот тип пытается меня расколоть».

«Заткнись, – велела муравьиной части стрекозиная, – ты и так мне вечно мешаешь. Наконец нашелся мужчина, который не садится тебе на шею, а наоборот, жаждет о тебе позаботиться. Радуйся и расслабься на его мускулистом плече!»

Очевидно, на лице моем отразилась внутренняя борьба, поскольку Максим нежно произнес:

– Доверьтесь мне! Я вам помогу. Может быть, кто-то из группы обращал на вас особое внимание, вел себя необычно?

Однако, пока я выбирала, какое плечо предпочесть (оба были равной, весьма прельстительной мускулистости), вмешалась Настя.

– Что вы имеете в виду? – сурово осведомилась она. – По-вашему, мы такие уродины, что обращать на нас внимание необычно? Спасибо за комплимент!

– Нет-нет, я имел в виду другое… – испугался Максим.

– Надеюсь! Конечно, на нас с Катей обращают особое внимание все без исключения одинокие мужчины. А чего ожидать, если мы – самые молодые и привлекательные женщины в группе? Да, нас преследуют, могут даже ночью попытаться залезть в окно. Но все культурно, в рамках приличия. К тому же мы привыкли и реагируем спокойно. Правда, Катя?

– Да, – не стала спорить я. – Если мужчина при виде нас теряет дар речи, я совершенно не удивляюсь.

Самое главное, я не кривила душой. По крайней мере то, что Максим поперхнулся и смолк, неожиданностью для меня не стало. Однако он оказался находчив и, собравшись с силами, пригласил меня танцевать. Я согласилась, мы ушли с веранды внутрь кафе. Я прикрыла глаза, чувствуя, как партнер придвигается все ближе. Париж, кафе, тихая музыка, красивый мужчина рядом… кто бы возражал?

Кто-кто? Мои рецепторы, черт их побери! Я вздрогнула и отшатнулась.

– Что случилось? – встревоженно спросил Максим.

– Кажется, ногу подвернула, – соврала я. – Придется сесть.

По пути я незаметно принюхалась. Нет, не мнится! Что же это такое, а? И не подумайте, что мне шибануло в нос «запахом преступника» (как еще назвать аромат, который я последние дни добросовестно ищу?). В конце концов, «запах преступника» иногда витает вокруг Лидии, в виновность которой я не верю. Дело обстояло хуже – от Максима пахло Вовчиком! Я обнюхивала последнего накануне утром и хорошо запомнила специфический… деликатно обозначим это «дух» (не путать с духами). Максим источал ровно тот же.

Первая мысль была, что передо мной загримированный Вовчик. Но тогда он затянулся в корсет, став в полтора раза стройнее, а сэкономленный объем пустил в высоту (не будем говорить о том, что заодно добавил пару-тройку извилин в мозги). Нет, это не Вовчик! Тогда чем объяснить ужасное открытие? Парочка встречалась и один провонял другого? Скорее всего. Выходит, они и есть преступники – иначе не скрывали бы знакомство. А Настя еще говорила, я разучилась вычислять! Впрочем, она права: я не вычислила, а вынюхала. Но как же долго и крепко следовало обниматься, чтобы впитать чужой аромат? Гомосексуалисты они, что ли (причем немытые)? Нет. Гетеросексуальную направленность Вовчика я чувствовала, что называется, нутром. Надо посоветоваться с подругой, авось она что-нибудь сообразит. Избавиться бы от чертова Максима и поговорить!

Это не составило труда. Когда мы сели за столик, я обнаружила, что настроение подозреваемого переменилось.

– Чем вы собираетесь заниматься завтра? – явно ведя встречу к развязке, осведомился он.

– Уезжаем на целый день в замки Луары.

– Жаль, – улыбнулся Максим, – но что поделаешь? Вы доберетесь в отель сами? Мне, к сожалению, надо спешить.

Меня так и подмывало ляпнуть: «А если не доберемся, то что?» – но я благоразумно сдержалась. Очевидно, что прекрасного принца мы больше не интересуем.

– Настя! – прошипела я, едва он скрылся в туманной дали (слава богу, хоть расплатился). – Ты знаешь, чем пахнет Максим?

– Дорогим мужским одеколоном, – предположила Настя. – А чем еще?

– Не чем, а кем. Вовчиком, вот кем! Почти один к одному! Представляешь?

– А ты не ошиблась? Это не может быть Вовчик, Максим куда выше и стройнее.

– А я и не уверяю, что это Вовчик. Я говорю, что они одинаково пахнут, понимаешь?

– Может, парфюм один?

– Да не парфюм это, а такой почти незаметный неприятный запах – скорее всего, человеческого тела. Душиться таким никто не станет.

– Гмм… а запахи передаются при общении?

– Хотела бы я знать, – вздохнула я. – Мне казалось, что нет. Если честно, я ничего не понимаю, но мне это подозрительно. Максима и Вовчика явно что-то связывает. Может, они оба имеют дело с наркотиками и пропахли ими?

– Если бы вместо тебя была таможенная овчарка, мы бы не терялись в догадках, – упрекнула меня подруга.

Я обиделась.

– Если бы я была овчаркой, меня б не поселили в твой номер, и тебе пришлось бы платить за сингл.

– Нет, я не требую, чтобы ты стала собакой, – смягчилась Настя. – Просто удивляюсь, что ты совершенно не владеешь своими способностями. Почему собака отличает запах наркотиков, а ты нет?

– Потому что ее специально обучали. Чему я обучилась, тоже могу распознать. Запах преступника, а еще Вовчика, Сергея и Мишани. А наркотики я не нюхала – откуда мне было знать, что надо? Я их только попробовала на язык. А может, это и не наркотики были вовсе…

– Да? – ехидно осведомилась Настя. – А почему тогда Максим тебя расспрашивал? Он явно знал, что кто-то рылся в твоем чемодане, и хотел выведать, кого ты подозреваешь. Надеюсь, мой ответ его удовлетворил. Пусть считает нас помешанными на сексе дурочками, которые наркотиков умудрились не заметить. Обрати внимание, как он быстро нас бросил. Выведал, что хотел, и успокоился.

Я кивнула.

– Да, очень похоже. И теперь я верю, что это он нанял хулигана вырвать мою сумочку. Получилось, что он осмотрел ее содержимое. Теперь они проверили все мои вещи – сумку, маленькую сумочку и чемодан. Надеюсь, на этом успокоятся! Если б еще корону вернули…

– Подождем до завтра, – предложила Настя. – Может, сейчас Максим даст команду, и, пока мы будем в замках Луары, тебе ее вернут. Только вот кто – Вовчик или Сергей? Мне все равно Сергей более подозрителен. Интересно, не следит ли он сейчас за нами?

Мы огляделись. Шпионов рядом не наблюдалось, зато стоял лоток с клубникой. Она очень вкусно пахла.

– Ты не знаешь, с какой скоростью развивается цинга? – задумчиво произнесла подруга.

Я напрягла мозги.

– Ну… кажется, ею заболевали моряки в кругосветных путешествиях. Вряд ли быстро. А что?

– Мы уже неделю живем без витаминов. По-моему, это много. Первый признак какой – выпадение зубов? Попробуй, у тебя не шатаются?

И она принялась ощупывать десны с сосредоточенным видом Эйнштейна, которому велели срочно проверить теорию относительности, прежде чем отдавать труд в печать.

Цинга меня не смущала, однако клубники хотелось, и я предложила:

– Давай приценимся. Вдруг не очень дорого? Тогда купим.

Довольно солидная корзиночка стоила три евро, а если взять ягоды мятые, так и вовсе одно. Мы, недолго думая, приобрели каждая по уцененному экземпляру и поспешили в отель.

Клубники оказалось так много, что даже мне не удалось ее разом съесть. А хранить было нельзя – она истекала соком. Но у нас, блондинок, свои секреты.

– Из оставшегося месива надо сделать маску, – предложила я. – Намажемся и к утру помолодеем на десять лет.

– Ты уверена, что эта клубника не генетически модифицированная? – забеспокоилась Настя. – Вдруг в нее для морозостойкости добавлены, например, гены мыши? Насколько я знаю, сейчас так часто делают.

Я засмеялась:

– Думаешь, лицо тут же покроется густой серой шерсткой? Сомневаюсь. К тому же мы эту клубнику уже ели, так что, если нам грозит превратиться в мышей, мы уже в процессе.

– А химикалии? – настаивала недоверчивая подруга. – Сейчас в растениях масса химикалий. Они не повредят коже лица?

– Да уж в клубнике не больше химии, чем в дорогих кремах. Не хочешь – не мажься, а я буду.

Переодевшись в халат, я нанесла на лицо и шею ароматную массу, особо аппетитные куски по пути засовывая в рот. Настя, конечно, не выдержала и поступила так же.

Завершив омолаживающий ритуал, мы принялись собирать сумки на завтра.

– А еще надо обязательно почистить фотоаппарат, – напомнила сама себе я.

Настя странно на меня посмотрела.

– Ты что? – удивилась я.

– Не пойму, ты правда стала блондинкой или притворяешься? Маску вот придумала, теперь это. А грязным аппаратом что, фотографировать нельзя? Я понимаю, преступник вчера уронил его на асфальт, но ведь в футляре же, правильно?

– Кто из нас блондинка? – хмыкнула я. – Не представляю, как ты живешь без компьютера? У меня фотоаппарат цифровой, а снимки хранятся в памяти. Я в Париже немного сошла с ума и щелкала без разбора, поэтому сейчас почти вся память занята. А завтра замки Луары, их я обязательно хочу пофотографировать всласть. Поэтому надо просмотреть отснятое и ненужные кадры стереть. Это и называется почистить.

– А где ты посмотришь? У тебя же нет с собой ноутбука.

– Вот тут, на экранчике, – продемонстрировала я.

Идея Настю поразила, и мы принялись с упоением изучать фотографии, горячо споря по поводу каждой: оставлять или удалять?

Вот тут-то моя подруга и совершила открытие.

– Что это? – спросила она, ткнув пальцем в угол кадра с какой-то из амстердамских улиц.

Я пожала плечами:

– Неудачная фотография. Это, кажется, у музея Ван Гога. Я ведь щелкала все подряд.

– А вот эта фигура… скажи, она тебе никого не напоминает? То есть, он не напоминает?

Я вгляделась:

– Смахивает на Сергея. У него такая же кепочка, да? Но утверждать я бы не рискнула – очень мелко. Давай-ка увеличим!

На глазах потрясенной Насти я увеличила нужный фрагмент. Правда, лица все равно было не разглядеть, однако общее сходство с Сергеем усилилось. А главное в следующем. Он почему-то никогда не выходил на улицу с непокрытой головой, а напяливал дурацкую кепку с надписью «Sun». Вот этот «Sun» виднелся совершенно четко.

– Заметь, – подчеркнула Настя, – этот кадр сделан не во время общей экскурсии, а когда мы с Маргаритой Васильевной и Ирой ходили в музей Ван Гога. Получается, Сергей крался за нами.

– Может, у него тяга к искусству? – неуверенно спросила я. – У нас же она есть, почему ему нельзя? Сперва Пергамон, потом Ван Гог…

– Вместо музея секса, – саркастически усмехнулась подруга. – Ну-ну. Я не думала, что ты в твоем возрасте еще тешишь себя подобными иллюзиями о мужчинах.

Если честно, я не тешила, а возражала исключительно по природной вредности. Или, наоборот, по природному благородству, исповедуя презумпцию невиновности – кто меня разберет? В результате мы с Настей стали внимательно исследовать фотографии уже с новых позиций и обнаружили, что Сергей фигурирует на них неоднократно. На Елисейских Полях, например, где я снимала вид из уличного кафе, лицо его получилось довольно четко.

– Я же говорила, говорила, что там за нами следили, помнишь? – воскликнула Настя с непонятной мне радостью. – Я всегда знала, что я – интуит!

– Кто ты?

– Человек, чья интуиция выходит за рамки обычного, – самодовольно объяснила мне подруга. – Иначе как я могла бы догадаться, что за нами следят? Я же никого не видела. Теперь точно знаю – моей интуиции можно доверять.

– А моим рецепторам? – мрачно спросила я. – Если Максим работает в паре с Сергеем, почему от него разит Вовчиком, а?

– Может, ты перепутала? – снисходительно улыбнулась Настя. – С каждым бывает. Тем более, ты не профессиональный нюхач, а так, любитель. Перепутала запахи Вовчика и Сергея. Или это все-таки парфюм… или, например, одежда пахнет.

– Я, конечно, не собака, – не без горечи подтвердила я, – но к рецепторам привыкла с детства, а слабоумием не страдаю. Парфюм – это парфюм, а человек – это человек, ясно?