Текст книги "Мой немой Афган"

Огнем пушек разбили дувалы с левой стороны у ското-базара, прорвались. Батальон разблокировали, «духов» разогнали.

Вернулись в 6.30. Ранен в глаз осколком от брони м-в БМП ком. роты.

27.07.81 г.

В 20.00 пригласили на день рождения к нач. разведки «Каскада», прорвались с боем.

01.08–19.08.81 г.

Выезды на операции, жертв нет.

03.08.81 г.

День рождения у оперативника «К», готовили пельмени, дали боевой псевдоним «Пельмень», душманы вели огонь по вилле, отвечали из АТС-17 (автоматический гранатомет станковый).

20.08.81 г.

Нападение на советскую колонну. Выехали на помощь в 18.30. У скотобазара попали в засаду. Обстреляны из гранатометов и стрелкового оружия. Подбили танк и БМП. Есть раненые.

22.08.81 г.

Вышли ротой на операцию в 7.00, по разведданным, полученным от ХАДа и «Каскада». Афганец-наводчик завел в засаду, застрелен. Одна БМП подбита, одна подорвалась на мине, сдетонировала, экипаж спасся, мех. – водителю оторвало ноги (ампутировали в медсанбате).

Ротой уничтожено 35 душманов. Потеряли 2 боевые машины, ранено 7 офицеров и солдат.

27.08.81 г.

При выходе на операцию, на северной окр. города подбита БМП ком. роты, ранен солдат в ногу (ампутировали).

29.08.81 г.

На операции в Мармоле, ночью, в ущелье окружен взвод 2 батальона.

Погибли в бою 13 солдат, и командир роты, замполит полка застрелился, не желая попасть в плен. Выжил, тяжело ранен КВ, «духи», думая, что он мертв, ткнули штыком и сбросили в овраг.

В полку объявлен траур.

04.09.81 г.

При выходе на боевое дежурство, за аркой, при повороте на электростанцию, подбита БМП. Жертв нет. Машина эвакуирована. У командира приданного взвода (охрана советников) из ПМ ранен солдат.

05.09.81 г.

У скотобазара и арки обстреляна наша колонна. Подбито 3 «Урала», 1 топливозаправщик, БРДМ. 3 солдата ранены. Вышли на помощь. Людей и технику эвакуировали в комендатуру.

07.09.81 г.

3 БМП сопровождали колонну с перевала на Чар-Дару. Все норм.

22.00 обстрел хлопкозавода из гранатометов и ППШ.

13.09.81 г.

В 5.50 при движении с Северного моста подбита БМП командира 2-й роты. Вышел на помощь с опергруппой. 2 раненых эвакуировали в комендатуру.

В 15.10 у арки ранен в руку прапорщик. Оказана медпомощь.

14.09.81 г.

В 5.40 при выходе с боевого дежурства, у электростанции, подбита БМП-2 № 5, ранен осколками в спину наводчик-оператор, рядовой.

18.09.81 г.

В 5.30 при обстреле со стороны хлопкозавода ранен в ногу, в щиколотку навылет, гранатометчик, рядовой. Отправлен в медсанбат.

24.09.81 г.

В 15.10 после инструктажа сам себя, по неосторожности, ранил в ногу, навылет, командир БМП № 5, мл. сержант. Отправлен в медсанбат, а затем в Союз (ступня не работает). Особисты подозревают «самострел», хотят сдуру посадить, а у парня более 50 боевых выходов и два представления на награды (нереализованных). Просил за него у командиров полка и дивизии, поняли, все решили.

30.09.81 г.

В 20.45 поступили сведения, что в городе находятся два военнослужащих С А. Выехал сам, задержали, доставили в комендатуру в 22.30. Ими оказались капитан и прапорщик, при них запасы патронов и 17 гранат. Цель неизвестна.

В 7.30 01.10 отправлены к комдиву и прокурору.

01.10.81 г.

В 21.45 скончался от сердечного приступа водитель УАЗ-469, рядовой. Пытались в течение часа восстановить функцию сердца, делали искусственное дыхание, привезли из афганской больницы двух врачей с кислородными баллонами, но ничего сделать не смогли. Ночью осматривал труп, ни ссадин, ни побоев не обнаружил. 02.10 в 7.30 утра отвезли труп в морг, в дивизию, затем в Кабул для экспертизы.

05.10.81 г.

В 7.40 обстреляны 3 машины вертолетной эскадрильи, водитель одной ранен в руку, раздроблена кисть. В комендатуре сделали обезболивающий укол, перевязали, отправили на двух БМП в медсанбат.

06.10.81 г.

В 11.50 позвонили из штаба полка, сказали, что командиру 1-го взвода пришла замена. 10.10 заменился в г. Грозный.

11.10.81 г.

В Файзабаде, на операции погиб, подорвался на мине, командир взвода нашего батальона.

12.10–21.10.81 г.

Ежедневные обстрелы комендатуры из стрелкового оружия и гранатометов.

22.10.81 г.

В 17.00 расстреляны 3 басмача, неприятности!!!

24.10.81 г.

Во время проведения зачистки и поиска у крепости Балахивар чуть не подорвалась на мине БМП № 6 (мина пластиковая, итальянская).

25.10.81 г.

В 6.40 у комендатуры, в 25 мот ограждения, убит басмач с оружием, застрелен охранением. Труп и 5130 афганей сданы в Царандой.

26.10.81 г.

В 14.10, при следовании на совещание к советникам на БРДМе, у КПП (контрольно – пропускной пункт) подорвал – ся на мине (мешок с «деревяшкой»), колеса разлетелись в стороны. Отголоски операции. Началась охота.

Командир К. показал пакистанский листок, цифра впечатляет (3 млн афганей), я бы за свою голову столько не дал.

27.10.81 г.

В 23.00 вышли на совместную ночную операцию-засаду, на подступах к расположению комендатуры. Состав: я с боевой группой, батальон Царандоя с нашим советником. Результатов нет (уверен, информация о засаде «ушла» через афганцев).

29.10.81 г.

При возвращении из полка по верхней дороге БМП КР подбита у тюрьмы из гранатомета в упор, ранен осколками в спину, экипаж цел.

03.11.81 г.

В 22.30, при нападении на комендатуру, обстреле здания и расположения ранен в голову пулеметчик, рядовой. 10 выстрелов из гранатометов, пули из АКМ попали в стекла и стены комнат офицеров.

07–09.11.81 г.

Праздников для нас нет. Находимся постоянно на БД, идет обстрел в разное время.

10.11.81 г.

В 19.00 на БД у электростанции ранен в голову из автомата басмачами командир БМП № 6, мл. сержант. Ночью отправлен в медсанбат, утром в тяжелом состоянии самолетом в Кабул, может потерять зрение.

12.11.81 г.

Попал раненым в плен, замучен басмачами и убит прапорщик батальона. Смерть страшная, но закономерная – нельзя нарушать неписаные законы войны.

15.11.81 г.

На старой крепости Балахивар встал на БД взвод 2-го батальона, командиром полка передан мне в оперативное управление.

В 11.20, при сопровождении колонны с хлопком – 16 машин, подбита из гранатомета БМП-2 № 5, контужен и легкоранен в голову командир 2-го взвода, лейтенант (скотобазар).

17.11.81 г.

С 23.00 по приказу комдива снял взвод со старой крепости с БД, у скотобазара обстреляны из ППШ. Ранен один солдат – афганец.

18.11.81 г.

В 16.10, при следовании 4-й роты из города в полк, у электростанции подбита (сдетонировала) БМП № 144. 2 солдата пропали. Получил приказ от комдива организовать поиск и прочесать район. Вышли в 16.40, вернулись в 21.00, жертв нет, солдаты найдены.

06.12.81 г.

На операции в Файзабаде в 14.00 на мине подорвалась БМП. Погибли ком. роты, капитан и 6 солдат.

06.12.81 г.

В 8.30 командир полка, а затем и комдив поздравили с назначением на должность начальника штаба батальона. Сдаю роту и должность, остаюсь в городе. Служба и война в Афгане продолжаются.

Глава 29
Идиот

Странное название этой главы и ее содержание очень далеки от романа Достоевского, но хорошо передают суть произошедшего со мной в одном, сначала показавшемся незначительным, эпизоде жизни в Афганистане. Не очень хотелось об этом рассказывать, но все же посчитал, что данная история достаточно поучительная и наглядно показывает, как в совершенно безобидной, казалось, спокойной обстановке можно было потерять свободу и жизнь.

Шел январь 1982 года. С планированием боевой подготовки я успешно справился, сдал план и все расчеты командиру полка, принял временно батальон у заболевшего желтухой командира и утвердил график проверок подразделений, находившихся в десятке пунктов и на заставах, удаленных друг от друга на расстояния от 50 до 200 километров. И вот в это, непривычно спокойное для меня, время новый начальник штаба полка, пол года как закончивший военную академию, предложил мне недельную командировку в Союз, в город Термез. Такая командировка рассматривалась как поощрение за предыдущую службу.

Задача была простая и сложная одновременно. Нужно было сформировать колонну из боевых машин, предназначенных для сдачи в ремонт, причем половина из них была на ходу и должна использоваться как боевое охранение и как тягачи для второй половины неисправной техники. Преодолеть предстояло более 300 километров, что не так много, но сложность заключалась в том, что маршрут для боевой гусеничной техники был не изведан. Требовалось произвести разведку, преодолеть горный перевал, а затем километров 200 песчаной пустыни. Интерес выполнения задания состоял в том, что данная местность в дальнейшем могла стать ареной наших боевых действий, что спустя два месяца и подтвердилось. Другой интерес командировки заключался в возможности попить пива в Термезе и привезти своим друзьям и начальникам оттуда два-три ящика шампанского, что являлось несбыточной мечтой каждого офицера-афганца. Деньги на пиво, шампанское и прочие расходы планировалось достать в результате реализации формулы обмена: «товар-деньги-товар». Товаром – четырьмя двухкилограммовыми «лепешками» мумие – меня снабдили тыловики полка. Где его взяли, я не интересовался. Лечебное мумие, убеждали знающие люди, пользуется огромным спросом в Союзе, ценится на вес золота, и его оторвут с руками. Денег хватит и на пиво, и на шампанское, главное – довезти товар до места. Я, по совету знающих товарищей, предусмотрительно спрятал лепешки в стволах пушек неисправных БМП, чтобы контрабанду не нашли на таможне.

Такая операция командованием полка с моим участием в главной роли проводилась впервые. Откуда были взяты расчеты товарообмена, мне не объяснили, но общие доводы зампотыла звучали очень убедительно и понравились всем участникам операции, кроме меня. Марш колонны до переправы Хайратон прошел штатно, без приключений. А вот первая часть операции «Шарой» (в переводе «выпивка, спиртное») потерпела фиаско уже на таможне, где не проверяли ничего, кроме пушек, и сразу нашли четыре «схрона» товара, естественно, конфисковав без лишних вопросов. Тайник оказался убогим и явно давно известным таможенникам. Пятая, запасная лепешка, переданная моим другом-начальником разведки в последний момент, перед личным досмотром на таможне была хитро спрятана мною на пояснице под ремнем и полевым бушлатом. Подходя к месту досмотра, метров за пять до него, я почувствовал, что проклятая лепешка выскользнула из-под ремня и, упав в полевые штаны, застряла в них сзади. Возможности для исправления ситуации на виду у таможни не было никакой. Я чувствовал себя не боевым офицером, приехавшим для «разграбления» города, а диарейным котом в сапогах, с отвисшей от груза задницей. Опасаясь, как бы мумие не вывалилось совсем, я осторожно двигался мелкими шажками, как японская гейша. Казалось, что со стороны вид мой смешон и явно подозрителен, и таможня сейчас с позором меня заметет. Однако по какой-то причине меня не стали досматривать, а только переписали номер автомата для сдачи на склад. С оружием и боеприпасами в Союз не пускали. Со сдачей техники и вооружения проблем не возникло, освободился я часа через четыре и быстро нашел в городе нужный адрес, данный мне в полку для реализации мумие. Меня радушно встретил бывший прапорщик, теперь работавший в каком-то кафе. Накрыл скромный, но достойный стол, выставил бутылку водки и после традиционного третьего тоста популярно объяснил, что за мой многострадальный товар, конечно, может дать денег, но их еле хватит на десять пирожков без мяса. Такова здесь настоящая цена «бесценного» мумие. Со всех дивизий, бригад и полков из Афганистана везли в Термез в пушках, бензобаках и штанах это, как казалось воинам-афганцам, очень нужное больным и здоровым людям лекарство. Очевидно, что предложение многократно превышало спрос. Действительность, как всегда, оказалась более суровой, чем наивные мечты. Опорожнив бутылку, мы вместе посмеялись над нашими расчетами и халявными желаниями.

По плану, разработанному в полку я должен был вернуться обратно с тыловой колонной, везущей уголь для отопления казарм-модулей. А ящики с шампанским задумывалось спрятать в угольных кучах. Экипажи двух боевых машин с командиром взвода должны были задержаться на пункте приема техники дней на пять и вернуться с попутной колонной. Ночевал я у нового знакомого. На другой день, решив все вопросы с передачей документации, стал планировать обратный путь с колонной тыла уже следующим утром. Мечта о шампанском безнадежно угасла. Обедали в ресторане «Шарк» с моим новым знакомым и его друзьями, тоже в основном бывшими военными. За столом я рассказал всем про хитроумный замысел и провал операции «Мумие», про несбывшиеся планы и мечты. Дружно, но по-хорошему, без издевок посмеялись. Пили не много, а я вообще только долгожданное пиво. К концу застолья мужики о чем-то стали тихо переговариваться, выходить и возвращаться за стол, что, впрочем, не мешало установленной боевой традиции и очередности произнесения тостов. Договорились, что меня подвезут на легковой машине на пересылку, чтобы утром уехать. Вечером надо было еще отдать документы и определиться в сформированной колонне, получить оружие и боеприпасы. Долго по очереди со всеми обнимался, прощаясь, принимая пожелания удачи, здоровья и легких ранений. В машину, куда меня усадили, на заднее сиденье поставили четыре ящика с полусладким шампанским, просто сказав: «От нас твоим боевым друзьям. Пусть все, о чем мечтается, – сбывается». Вот так.

Дальше все шло неожиданно легко и просто. Четыре ящика сховали в машины с углем за мзду, по бутылке с ящика, со своих брали по-божески. Оформил документы, с вечера получил оружие и почему-то только один магазин к нему, на что не обратил особого внимания, зная, что будет боевое охранение от одной заставы до другой и так до места назначения. Таможня проверила машины, почти не досматривая. То, что везут в Афган, не очень интересовало. Колонна перешла понтонную переправу и осталась в охраняемом отстойнике до утра, до начала марша. Спать можно было либо в холодных палатках на армейских койках без ничего, либо в машинах с неработающими, чтобы не угореть, двигателями.

В составе колонны были и КамАЗы с продовольствием и вещами для военторга. Одна из машин шла в нашу дивизию. Познакомились. Водитель и сопровождающий были армейскими служащими, мы таких называли «дукандоры». Они предложили переночевать в КамАЗе на свободном месте в кабине. Отдых в теплой кабине, сзади на «лежанке», после напряженного дня был очень кстати. Отказавшись от предложенной рюмки, объяснив, что недавно из ресторана, лег и мгновенно уснул. Как спал, не помню, но ощущение покачивания в гамаке было приятным, поэтому, продлевая сладость полета, просыпаться не хотел.

Очнулся, толком не понимая, где нахожусь. Куда и зачем мы едем, сколько времени, как далеко колонна вошла на территорию Афгана? Когда голова заработала и что-то стало проясняться, с ужасом понял, в какую страшную ситуацию я попал. Реальность была кошмарной и, главное, необратимой. Мы, два дурака-«дукандора» и я, капитан-идиот, одиночной машиной ехали в три часа ночи по району афганской оппозиции. При свете фар через каждые 200–300 метров слева и справа от дороги виднелись разбитые обгоревшие боевые гусеничные и колесные машины. Это были результаты ежедневных нападений душманов на армейские колонны, при том что колонны всегда шли с боевым охранением. У нас на троих имелось два автомата с тридцатью патронами в каждом магазине. До ближайшего пункта постоянной дислокации, где в разведроте служили мои друзья по училищу, было километров сто по разбитой асфальтированной дороге, идущей среди песчаных барханов с удобными местами для засад. Кое-где на дороге попадались насыпи песка, где могла застрять не только колесная, но и гусеничная машина.

Осязаемый страх человек испытывает тогда, когда имеет опыт различных экстремальных ситуаций, в которые попадал лично. У моих попутчиков это был второй рейс по дорогам Афганистана. В первом, как рассказали, они неплохо поживились на попутной продаже вещей и продуктов и были слегка обстреляны пару раз. Представление об Афгане было поверхностное и одностороннее. Они решили, что они умные, с ними ничего не случится, а на войне можно хорошо нажиться. У меня же был девятимесячный опыт боевых действий, я повидал множество разных событий, в том числе и печальных. Знал и видел, как берут в плен, как пытают или перепродают из банды в банду, подвергая бесконечным избиениям и унижениям. В общем, я в полной мере мог представить наше незавидное будущее, весьма вероятное из-за идиотской ночной поездки, которая могла прерваться в любой момент.

Надо было действовать. Отстреливаться полулежа из спальника КамАЗа, не имея достаточного обзора, не лучший вариант. Раздавая оплеухи рукой и прикладом моим горе-попутчикам, в бессильной злобе обложив придурков матом, занял место справа от водителя, обеспечивая обстрел через открытое окно. Водителю поставил задачу держать скорость по возможности не менее шестидесяти, дальний свет выключить, а второму, с автоматом, обеспечить из спальника обстрел влево по ходу движения. Начав действовать, ощутил, что страх привычно куда-то ушел, уступив место желанию жить и защищаться. Объяснил, уже без злобы, но очень жестко, водиле и его напарнику (видя, что они начали понимать происходящее), что хорошего выхода из этой ситуации для них не существует. Если убьют или возьмут в плен – это один конец, доедут до полка – то другой, но тоже конец, который устрою уже я. После доходчивого разъяснения вариантов их судьбы сказал: «Делай как я». Достал один патрон из магазина и засунул себе в рот, объяснив, что для нас это гарантия, что боли пыток мы не ощутим. Когда патроны оказались у них во ртах, увидел, что они начали осознавать серьезность положения. Зная психологию, понимал, что больше их «передавливать» нельзя, иначе «поплывут», сгорят от страха до боя и бойцами не будут. Время в дороге тянулось очень медленно. Два раза машина буксовала в пересыпи песка, тогда я брал руль, а они толкали машину и расчищали лопатой дорогу. Из кабины не выходил, автомат держал наготове с патроном в патроннике, по опыту зная, что могут и оставить на дороге, бросив или убив, были такие случаи. Уверен, три с половиной часа крайнего напряжения, безнадежность ситуации и предчувствие страшных последствий не прошли даром для здоровья. Но правильно говорят, что дуракам везет. «Духи», видимо, не ожидали такой наглости от одиночной машины, готовясь встретить с утра колонну, проспали удобный момент нападения. Было две автоматные очереди сзади, вслед машине, в дороге и довольно интенсивный обстрел при въезде в небольшой город: попали в лобовое стекло, кабину и дверь справа, но нас не зацепили.

Около пяти утра въехали в расположение полка, со стороны запасных ворот, где в модуле помещалась разведрота. Обстановку я помнил, однажды прилетал на вертолете, организуя совместную операцию, когда блокировали наш взвод и погиб замполит полка. Друзья-разведчики проснулись от криков моих попутчиков, которых я, каюсь, учил кулаками уму-разуму, а если честно, снимал напряжение ночной поездки. Утро прошло в разговорах и воспоминаниях о мирной жизни. Колонну ожидали не раньше обеда. До ее прихода успели съездить в Мазари-Шариф и посмотреть одну из красивейших мечетей мира. Дальше было все обыденно. Наш КамАЗ поставили в колонну, но я поехал на другой машине.

Через сутки в родном полку личным составом гранатометного взвода отрывали из-под угля ящики с шампанским. Праздник по этому поводу не запомнился, видимо, не успел отойти от дорожных приключений. Пришлось писать объяснительную о нашем одиночном «плавании». Особисты разбирались с «дукандорами» и установили, что рвануть ночью они решили, чтобы продать без помех часть товара, находившегося в машине. Договорились с покупателями-афганцами еще во время первого рейса, но вот сорвалось.

Эта неприглядная истории дала и кое-что полезное. Не было бы ее, я, наверное, никогда бы не узнал, какие дефицитные продукты, типа колбасы салями, и модные вещи Родина посылает своим сыновьям в ДРА, а некоторые сыновья используют это в целях личной наживы. Правда, и без их вмешательства все эти «блага» и дефицит не попадали дальше управления дивизии. В полках этого не видели и, быть может к счастью, об этом не знали, ежедневно употребляя заменитель картофеля и «красную рыбу» (ставрида в томате или собственном соку). А для других потенциальных «идиотов» мой случай может послужить уроком, который лучше все-таки выучить заочно.