Текст книги "Похудей со звездами. Дневники звезд на каждый день"

За первые три недели с «новым желудком» бывший капитан сборной Аргентины сбросил одиннадцать килограммов и по совету врачей отправился в северную часть Колумбии, где «занялся пешим туризмом». Между прочим, пациенты, перенесшие подобные операции, должны обязательно соблюдать активный двигательный режим, чтобы их пищеварительная система постепенно приходила в норму. Правда, тяжелые нагрузки, в том числе и футбол, в первое время строго запрещены.

Результатом операции стало то, что Марадона в течение года избавился от более чем сорока килограммов лишнего веса. И, казалось бы, уже встал на правильный путь…

Но колумбийские медики не учли взрывной характер и выдающиеся способности великого футболиста. Как говорится, талантливый человек талантлив во всем. Вот и Диего адаптировался к новому желудку и стал потихоньку расширять его. Ведь человеческие ткани обладают невероятной способностью к растягиванию. Рожавшие женщины не дадут соврать…

Когда я рассказал эту историю своему приятелю-хирургу, он высказал серьезные сомнения в том, что великому футболисту произвели именно шунтирование желудка. Операция эта, хоть и является «золотым стандартом» в медицине похудения, но в исполнении очень сложна и имеет целый ряд возможных осложнений. Среди них в первую очередь называется трудность расчета длины остающегося в рабочем состоянии кишечника. Чуть меньше – и человек принудительно голодает, причем с возможным смертельным исходом. Чуть больше – и никакого эффективного похудения не будет. И еще. При шунтировании желудок, конечно, можно растянуть, но шунт в кишечнике не даст большому количеству пищи усвоиться. Поэтому мой приятель сделал предположение, что Марадоне, скорее всего, сделали операцию по наложению лавсанового кольца на желудок. В этом случае кольцо, накладываемое поверх органа, делит его как бы на две части: верхнюю (поменьше) и нижнюю (побольше). Человек съедает немного пищи, она заполняет «верхний» желудок, и рецепторы насыщения, которые находятся вверху, дают мозгу сигнал о полной сытости. Затем пища потихоньку переходит вниз. Делается все это для того, чтобы сформировать у человека привычку меньше есть и к тому же сократить за несколько месяцев объем желудка. Потом кольцо снимается. Это, как считает хирург, и явилось причиной того, что Марадона снова растолстел: сняли кольцо – и вперед! А рассказы о тяжелой полостной операции, возможно, просто рекламный ход…

Так или иначе, но через два года после хирургического вмешательства вес Марадоны снова приблизился к центнеру. В конце 2006 – начале 2007 года он не вылезал из ресторанов и баров, принимая серьезные дозы алкоголя и отнюдь не диетической пищи. В результате в марте 2007 года ему пришлось отправиться в Швейцарию, чтобы пройти курсы психологического тренинга и другие процедуры, необходимые для стойкого похудения. Продолжил он процесс в Италии и, в конце концов, приблизился к норме, сбросив вес до семидесяти девяти килограммов.

Что же помогло Марадоне достигнуть нужного результата и удержать его? Мне кажется, что дело не только в хирургической операции и профессионализме европейских психиатров. Великий Диего просто получил пост тренера национальной сборной Аргентины и, как истинный мастер и человек, фанатично любящий футбол, был обязан привести себя в форму. Как уже неоднократно говорилось в этой книге, мотивация – превыше всего.

В шестидесятые годы в Голливуде произвело фурор похудение Элизабет Тейлор. Эта замечательная актриса всю жизнь была склонна к полноте и боролась с лишним весом. Но однажды, находясь в депрессии, она набрала не обычные для себя пять-семь, а целых тридцать пять лишних килограммов. И ее перестали снимать. Для творческих людей потеря контракта, работы и высокой оплаты (а Элизабет Тейлор в 1963 году получила за роль Клеопатры миллион долларов – фантастическую для тех времен сумму) – повод для еще более глубокой депрессии. Элизабет попала к психиатру (в США их называют психоаналитиками). Тот посмотрел-послушал почти стокилограммовую красавицу и отправил ее к самому известному на тот момент натуропату, поборнику здорового образа жизни и автору системы голодания Полю Брэггу.

Брэгг быстро взял даму в оборот. В первую очередь исключил из ее рациона столь любимые Элизабет мороженое и сладости. И стал кормить: на завтрак – фруктами, в обед – овощами, а на ужин – небольшими кусочками мяса или рыбы с гарниром из овощей. Продолжалось это неделю, а потом Брэгг счел, что организм уже достаточно подготовлен, и раз в неделю назначал актрисе суточное голодание. Через пару недель он заставил голодать ее по трое суток подряд. Затем было семидневное голодание, а спустя некоторое время мученица проголодала классический срок – двадцать один день. В итоге за два с половиной месяца она сбросила ненавистные тридцать пять килограммов, снова стала сниматься, и даже какое-то время жила по системе Поля Брэгга, сделав ее в Штатах крайне популярной.

Потом, правда, она снова добавила в весе и боролась с ним еще много лет. А в 2009 году в семидесятисемилетнем возрасте она торжественно заявила, что ей наконец-то «надоело худеть»!

Величайший тенор современности Лучано Паваротти был велик во всем: он вошел в Книгу рекордов Гиннесса как артист, собравший полмиллиона слушателей (на концерте в Нью-Йорке), как певец, которого публика вызывала после выступления сто шестьдесят восемь раз кряду и просто как гениальный исполнитель. А еще он был очень большим человеком. Когда друзья называли его «Сто пятьдесят килограммов доброты и обаяния», они немного льстили Лучано. Его вес, бывало, превышал сто шестьдесят килограммов при росте в сто семьдесят пять сантиметров. И последние двадцать лет своей жизни он вел с лишними килограммами борьбу, которая может послужить примером побед и поражений, до сих пор заставляет задуматься над этой проблемой и профессионалов-диетологов, и тех, кто хочет привести себя в хорошую форму и укрепить здоровье.

Предрасположенность к набору веса была у Лучано с детства. Его отец трудился пекарем в маленьком итальянском городке Модене. А всякие булочки-батоны, равно как и традиционные итальянские паста, пицца и лазанья, отнюдь не способствуют субтильной внешности. Но в юности и молодости Паваротти удавалось не только не набирать вес, но и приобрести спортивное телосложение, а также в определенном смысле укрепить организм. Как и многие итальянские подростки, он был влюблен в футбол, и активные тренировки позволили Лучано достичь некоторых успехов в этом виде спорта. Он прекрасно играл в воротах и был одним из кандидатов на переход в профессионалы. Родители, правда, не горели желанием видеть сына футболистом. Видимо, и до Италии дошла советская поговорка: «Были у отца три сына: два умных, а третий – футболист». И Паваротти в девятнадцать лет стал брать уроки пения, а не спортивного мастерства. Скорее всего, родители оказались правы, хотя – кто знает – может быть, величайшим голкипером двадцатого века сейчас называли бы не Льва Яшина, а Лучано Паваротти. Любовь к футболу он сохранил до конца жизни, болел за «Ювентус» и даже в семидесятилетнем возрасте пересматривал видеозаписи старых матчей этой команды.

Врачи утверждают, что излишняя масса тела – практически обязательный спутник профессиональных оперных певцов. Они поют, активно используя мышцы живота, и именно поэтому для них «размер имеет значение». А постоянное напряжение диафрагмы каким-то образом приводит к гормональным сдвигам, которые в свою очередь также способствуют набору веса.

Вес пришел к великому тенору не сразу. В шестидесятых-семидесятых он еще мог позволить себе фотографироваться в бассейне либо в спортивной одежде, но после сорока кривая его веса активно пошла вверх. Хотя Паваротти пытался поддерживать форму, играя в теннис и гольф, занятия эти были эпизодическими и серьезного эффекта не давали. А в вопросах еды и питья Лучано был настоящим гурманом. Понятное дело, материальные проблемы его не волновали с молодости, поскольку работал он достаточно активно, пользовался популярностью и любовью слушателей, соответственно, зарабатывал много. И мог позволить себе «фирменные блюда» – например картошку, вместо соли приправленную черной икрой. Жареная свинина, мучные и сладкие блюда, большое количество вина если не составляли основу рациона певца, то, во всяком случае, регулярно входили в его меню. И вес начал нарастать. Сначала сто тридцать килограммов, а потом все больше и больше.

Серьезно относиться к собственному здоровью и лишнему весу Паваротти стал в конце семидесятых – начале восьмидесятых. С ним работали различные диетологи, которым время от времени удавалось привести Лучано в неплохую форму. Но потом он опять срывался. В одном из своих интервью он говорил о том, что многие оперные певцы сталкиваются с проблемой голода после концертов. Для него же этот голод был непреодолимым. Он ночью совершал набеги на собственный холодильник, опустошая полки одну за другой. Врачи называют такое состояние организма булимией. Лучано выгонял одних диетологов, нанимал других, но сброшенный вес все время возвращался, причем часто с солидной прибавкой.

Нельзя сказать, что сам Паваротти не понимал сложности своего положения. Ему было трудно ходить, передвигаться по сцене, даже влезать в автомобиль. Он не помещался в стандартное девятнадцатидюймовое кресло первого класса самолета British Airways и был вынужден нанимать личный чартер. Могучее некогда здоровье также серьезно пошатнулось. У него появилась одышка, коленные суставы, не выдерживая огромный вес, особенно во время работы на сцене, начали деформироваться и болеть. К середине девяностых Паваротти уже подумывал о завершении карьеры певца, все чаще говоря о том, что будет петь лишь до шестидесяти лет. Но ему на помощь пришла любовь.

В 1992 году маэстро впервые увидел свою будущую супругу, двадцатитрехлетнюю Николетту, которая нашла себе летнюю подработку в качестве администратора на ежегодном международном мероприятии в Модене, посвященном Паваротти. Внимания певца девушка поначалу не привлекла. Ее это несколько расстроило – Лучано проходил мимо нее каждый день, но даже не отвечал на робкие приветствия. На следующий год она получила приглашение поработать там же и в том же качестве. Легенда гласит, что Николетта случайно зашла в комнату, где отдыхал Паваротти, и, когда в воздухе повисла неловкая пауза, вместо извинений выпалила: «Вы любите лошадей?» Тема для беседы была найдена, и после получасового общения Лучано предложил девушке место секретарши с испытательным сроком. Она выдержала его настолько успешно, что быстро получила постоянную работу, а через три года Паваротти объявил своей супруге, что хочет развестись с ней. И развелся. Не сразу, конечно, а еще спустя три года (все-таки Италия – страна католическая). Правда, все это время певец путешествовал вместе с молодой подружкой, которая, кстати, постепенно начала работать над его здоровьем и внешностью. Сперва он сбросил вес со ста шестидесяти до ста тридцати килограммов, а затем и до ста двадцати. Чтобы привести себя в порядок к очередному юбилею начала певческой карьеры, в 1998 году маэстро похудел на сорок килограммов. Николетта не только следила за его диетой, исключавшей любимые Паваротти спагетти, громадные порции мяса, хлеб и алкоголь, но и заставляла заниматься фитнесом. Лучано покорно ходил по беговой дорожке не менее десяти минут в день, качал пресс, играл в теннис и гольф. Молодой женщине удалось сделать то, что не сумели диетологи – «убрать» несколько десятков килограммов у шестидесятилетнего человека, пищевые привычки которого формировались десятилетиями.

В течение последних лет жизни вес маэстро колебался от ста двадцати до ста тридцати пяти килограммов. Конечно, когда тебе к семидесяти, и это многовато, но, как утверждают медики, Николетта (кстати, родившая ему дочку Алисию и ставшая в 2003 году его законной супругой) не только продлила жизнь тенора, но и улучшила ее качество. И если бы не рак поджелудочной железы – болезнь, с которой бороться пока не научились, Лучано и сегодня был бы с нами. Великий певец покинул этот мир в сентябре 2007 года…

Сам Паваротти относился к своему похудению с юмором. В одном из интервью он говорил: «Диета у меня одна – надо просто пересилить себя и не кушать вкусную еду, когда ужасно хочется. Желаешь поужинать? Возьми и откажись – ложиться спать следует голодным. Между прочим, очень действенно – пару раз я похудел на тридцать килограммов. Но мне стройность и не требуется – я певец, а не фотомодель…»

В рассказах о том, как избавлялись от лишнего веса зарубежные звезды первой величины, здравствующие или ушедшие от нас, меня больше всего удивляло наличие у них подобных проблем вообще. Как и многие наши граждане, я долгое время думал, что уж на Западе-то знаменитости могут позволить себе выбрать любой путь к нормализации веса. Получая миллионы, а то и десятки миллионов долларов в год, можно поставить себе на службу любого диетолога, хирурга или психолога. А потом, в середине девяностых, я услышал многое объясняющий анекдот. «Новый русский встречает в ресторане приятеля. Тот удивленно смотрит, как этот богач поглощает крайне вредные продукты: жирное мясо, картошку, пельмени, запивает все это водкой. Наконец, приятель говорит: „Ты же рассказывал, что был на обследовании у врача и он тебе запретил все это!“ Новый русский, не прекращая жевать, отвечает: „Я ему дал тысячу долларов, он мне все снова разрешил…“

На самом деле у этого простого анекдота есть глубокая философская основа. Очень богатые люди часто не могут понять, что деньги не всесильны, и иногда что-то, кроме бизнеса или творчества, надо делать самим. В вопросах здоровья они теряются, думая, что могут выздороветь, лишь заплатив врачу. Отсюда и их проблемы. Они, как выяснилось, точно такие же люди, как и мы все: не могут отказаться от еды, не хотят менять привычный образ жизни, ждут чуда. И иногда оно приходит в виде безумной, всепоглощающей мотивации. Это может быть любовь, карьера, смертельная угроза здоровью. Все, как у нас, только возможностей у них больше. Но и соблазнов – тоже.

Михаил Шуфутинский. Минус тридцать!

Чтобы начать сбрасывать вес, надо в первую очередь осознать, что он тебе мешает. Организм тоже должен это понять. И нужно питаться раздельно. Потому что когда ты в себя закидываешь все подряд, желудок не понимает, какой сок ему выделять. Есть правила – совершенно простые, но невероятно действенные. Первое: никогда не есть за компанию. Второе: есть только тогда, когда действительно хочется. Третье: если захотел есть – возьми стакан воды и выпей его. Через десять минут ты поймешь, хочешь есть или нет. Четвертое касается жиров и белков: не есть ничего тушеного, ничего копченого и жаренного на сковородке. Пятое: есть мясо, только приготовленное на открытом огне или в гриле. Шестое: питаться раздельно.

Главное – осторожность и постепенность. Худеть надо с умом, с головой. И чем старше становишься, тем труднее выбирать путь. В современном мире с его возможностями, с обилием вариантов лечения, диет, систем питания и прочего, нужно проявить свой интеллект – чтобы выбрать подходящее именно для твоего организма, и волю – чтобы не бросить следить за собой, за своим здоровьем. У нас одна жизнь, и по большей части от нас зависит, каким будет ее качество.

Про Михаила Шуфутинского я услышал задолго до того, как он стал известным исполнителем – причем известным как в Америке, так и в России. Мой старинный друг Максим Капитановский, музыкант, писатель, журналист и кинорежиссер, несколько лет работал под его руководством – был барабанщиком в ансамбле «Лейся песня!» И уже будучи звукооператором «Машины времени», неоднократно рассказывал о славных гастрольных поездках, забавных случаях из жизни артистов, в том числе и уважаемого Михаила Захаровича. А потом в СССР появились первые кассеты с записями «Атамана», популярность которого бежала впереди него. Сегодня же Михаил Шуфутинский – признанный лидер музыкального направления, которое у нас в стране именуют «шансоном», и один из самых уважаемых в этом бизнесе людей (несмотря на непростой характер).

Этот мальчик с грустными глазами – Мишенька Шуфутинский

Родители Михаила познакомились еще будучи студентами-медиками. Но сам он врачом не стал. Этому еврейскому мальчику выпало в жизни множество испытаний, судьба заносила его за десятки тысяч километров от дома, но он все же сумел найти себя, создать собственное серьезное дело и сделать свое имя суперизвестным. Причем сольной карьерой он занялся только тогда, когда ему уже было далеко за тридцать. «Надо же, – говорил мне Макс Капитановский, – в „Лейся песня!“ Миша никогда не пел. Если что-то нужно было показать, садился за рояль и играл. Наверное, новая родина заставила…»

Конечно, Михаил Шуфутинский умел петь и до того, как уехал в Штаты, но занятие это для него, скорее, стало вынужденным. Он никак не мог вписаться в социалистическую систему. Вроде бы и получил уважаемую специальность дирижера, но занимался не совсем тем, что предусматривала эта профессия в нашей стране в начале семидесятых. Работал концертмейстером, ресторанным музыкантом, музыкальным руководителем эстрадного коллектива. В музыкальных кругах он был уже тогда человеком популярным, даже известным, и общался с множеством людей. В том числе и с теми, кто попадал в сферу внимания КГБ. Когда он окончил музыкальное училище, «компетентные органы» намекнули, что хорошо бы ему в преддверии визита американского президента Ричарда Никсона в Москву отправиться «подирижировать» в Красноярск.

Маленький Миша с мамой

Молодой специалист (ему тогда было чуть больше двадцати) не стал испытывать судьбу и уехал еще дальше – в Магадан, работать ресторанным музыкантом. Место непростое, скажем так, тяжелое, но все-таки давало возможность приличного заработка. Несколько лет он провел там и возвратился в Москву только летом 1974 года. Здесь он начал трудиться в качестве музыкального руководителя – сперва в популярном в то время квартете «Аккорд», потом в ансамбле «Лейся песня!», который Шуфутинский сделал одним из самых востребованных гастрольных коллективов. Работали его музыканты классно: я помню, в 1977 году был на их концерте, на стадионе «Динамо» в Москве. Несмотря на явное жанровое ограничение (никаких там буги-вуги), звучало все очень профессионально, причем заметно отличалось в лучшую сторону от записей, которые выходили на пластинках. Тому, кстати, есть своя причина: в соответствии со специальным инструктивным письмом, на записи просто «обрезались» нижние частоты (сейчас их наоборот выделяют сабвуферами), а также минимизировалось «искажение звука» (имелись в виду гитарные эффекты). А еще до 1986 года в нашей стране в концертных залах ходили специальные люди, замерявшие уровень громкости звука специальными приборами и имевшие право остановить концерт до «устранения превышения».

Ансамбль «Лейся, песня. Михаил Шуфутинский (крайний справа) и в 70-е годы был крупной фигурой

Система отечественных концертных организаций в середине семидесятых была такой непростой, что какая-нибудь современная политическая система «сдержек и противовесов» по сравнению с ней – просто детская игра. В ней процветали интриги и подставы. Успешных музыкантов и руководителей коллективов «ставили на место». Частенько их, под угрозой роспуска или лишения возможности выступать, просто «доили», вымогая значительные для того времени суммы. Досталось и Шуфутинскому. Для начала он побыл «невыездным», то есть не попадал в списки лиц, которым советское государство доверяло представлять отечественное искусство за рубежом. Затем его коллективу практически запретили гастрольную деятельность. И Шуфутинский, получив вызов из Израиля, подал заявление на выезд. Рассматривалось оно года два, и в начале 1981 года его с семьей все-таки выпустили через Вену и Рим в Нью-Йорк (как обычно делали в то время).

Наступила непростая эмигрантская жизнь. В ней было много всего: и работа охранником ювелирного магазина, и случайные заработки в ресторанах и на киностудиях, и серьезные финансовые потери… Но уже через год с небольшим он записал свой первый альбом, и началось его восхождение к музыкальному Олимпу. А было Михаилу Шуфутинскому тогда уже тридцать четыре года…

Его кассеты вовсю продавались в Советском Союзе и тиражировались, думаю, миллионами, а он все оставался там, за океаном. И «дебютировал» в СССР ровно двадцать лет назад – летом 1990 года. Вернулся он в Россию совсем уже не мальчиком, а сорокадвухлетним солидным мужчиной. И вот уже два десятилетия радует своих многочисленных почитателей новыми песнями и активной концертной деятельностью.

Однако я как-то отвлекся от главной темы… Думаю, многие помнят, как выглядел Михаил Шуфутинский лет восемь назад: колоритная мощная фигура, солидный животик… Даже отлично сидящий и прекрасно сшитый концертный костюм не мог скрыть кое-чего лишнего. Сам он оценивал это «кое-что» в тридцать килограммов. А потом они куда-то исчезли…

На эту тему мы с Михаилом Захаровичем беседовали в его огромном подмосковном особняке, в рабочем кабинете, обдаваемом струями холодного воздуха из работающего на полную мощность кондиционера (все-таки, на улице было под сорок). Я отхлебнул из чашки зеленого чая и приготовился слушать рассказ Шуфутинского…

«Я никогда не был худым. Вообще-то когда дети растут, развиваются, они в обычных условиях не успевают растолстеть. Я воспитывался у бабушки, и она, конечно, меня закармливала. Проблема состояла в том, что бабушка приучила меня к вкусной еде. И такое было не только со мной. Я помню „родительские дни“ в пионерских лагерях – когда приезжали родители с кастрюлями и сковородками, с пакетами и корзинками. И мы, дети, сидели и ели, ели, ели. Просто кошмар какой-то! Потом с полными животами уходили обратно в лагерь. Разве можно было так кормить всех без исключения детей? Как на убой! Это ужасное непонимание смысла принятия пищи вообще.

Со временем Михаил Захарович стал центральной фигурой

Что касается меня, то я потихоньку толстел, был таким пышненьким мальчиком. Потом рос и худел, снова толстел, подрастал – худел. В двадцать лет я был не худым и не толстым – нормальным. Поправляться стал примерно между двадцатью пятью и тридцатью годами, когда оказался на Колыме. Я начал там прилично выпивать со всеми вместе и жрать, что попало, и так далее, и так далее. Работая в ансамбле «Лейся песня!», я был уже такой комплекции: джинсы примерно пятьдесят второго размера, а пиджак пятьдесят четвертого – то есть человек склонный к полноте, но не толстый.

В Америке я тоже время от времени то поправлялся, то худел. Там в принципе так принято – держать себя в форме. Поэтому в Штатах я садился на различные программы снижения веса. То, что в Америке гораздо больше толстых людей, чем у нас, – это миф. Наоборот, в России меньше людей нормальных. Например, едешь по Санта-Монике и видишь: одно за другим стоят многоэтажные здания со стеклянными стенами – спортивные клубы. И там – сотни людей, занимающихся спортом. Мы просто обращаем внимание не на нормальных людей, а именно на чем-то выделяющихся, в данном случае, более крупных. В Америке у них меньше комплексов, они не сидят дома, а являются полноценными членами общества, ходят по улицам и совершенно не стесняются своего вида.

В Штатах с ансамблем «Moscow nights» 1987 г.

Американцы – совсем другие люди, в ментальном смысле – точно. Кто-то говорит: «Американцы – такие, как мы». Чушь! Они совершенно другие. Там не может быть какого-то особого отношения к тебе из-за того, что ты толстый. В Штатах считается неприличным обращать на это внимание. Важно, какой ты человек, а не какая у тебя внешность. Они, конечно, могут заметить твой акцент, произношение, но, если хотят взять твои деньги, в любом случае тебя поймут. Американцы даже думают иначе. Может быть, куда-нибудь на работу, в офис, примут охотнее человека нормального сложения, чем толстого. Но, думаю, что в этой ситуации легко поднять вопрос о дискриминации по данному признаку. И тогда работодателю уже в суде придется доказывать, что он в своем выборе руководствовался совершенно иными мотивами – профессиональной квалификацией, например, либо опытом.

Наверное, у нас тут отношение к полным людям на бытовом уровне иное. Могут и пальцем показывать, да и другие негативные моменты имеются. Но на себе я этого не чувствовал, даже когда был довольно большим. Я вернулся сюда уже достаточно известным человеком. И меня если любили, то совершенно за другое. Никого не волновала моя комплекция. Если и не нравилось что-то во мне, то не полнота. Так что меня эта проблема обошла.

Любимец женщин

Расскажу о моих американских опытах с похудением. В свое время я сидел на системе Дженни Крэйг. Доходило до смешного. Я покупал себе еду на неделю – такие маленькие баночки и упаковочки. А каждый понедельник у нас была «исповедь» – мы приходили, садились вместе, разговаривали. Я никогда не забуду, как одна барышня (ей было, наверное, лет пятьдесят уже) в слезах говорила: «Я так себя ругаю, я так себя ненавижу!» Все спрашивали: «Что такое случилось?» А она отвечала: «Я вчера пошла в „Макдональдс“ и съела гамбургер». И все клеймили ее позором и нехорошими словами: «Как ты могла? Ведь это же нельзя!» Короче, люди мучились, не имея возможности что-то себе позволить, что-то съесть.

Для справки

Система Дженни Крэйг появилась в 1983 году в Австралии, а в США начала внедряться в 1985 году. В 2005 году в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Пуэрто-Рико насчитывалось уже шестьсот сорок пять «центров физиологии Дженни Крэйг».

Суть программы – это использование специальных маленьких предупакованных порций пищи. Это замороженные завтраки, обеды, ужины и десерты. Кроме них, можно есть любые некрахмалистые овощи, не очень сладкие фрукты, злаки и обезжиренные молочные продукты.

Идея программы – научить клиентов, в конце концов, питаться любыми продуктами и контролировать порции. Для каждого клиента с учетом его возраста, веса, роста, консультантом вырабатывается индивидуальное меню. Особенность программы – возможность постоянно получать телефонную или онлайновую консультацию, а раз в неделю – очно общаться с консультантом в группе (об этом и рассказывает Михаил Шуфутинский). – А. Б.

Однажды, в 2002 году, я сбросил за год тридцать килограммов. Меня замучил подагрический артрит. И мне рекомендовали доктора Волкова, занимавшегося нетрадиционным решением медицинских проблем. Он жил тогда на шестом этаже дома без лифта. И я поднимался к нему, буквально «втаскивая» себя с помощью рук. Хватался за перила и тянулся вверх. Так у меня болели колени, да и другие суставы. И вот, когда мы с ним встретились, пообщались, он говорит: «Да, похудеть, сбросить вес – это вообще не проблема. Главное – избавиться от всяких ваших болячек». Он меня снял со всех лекарств, а у меня ведь и диабет второго типа был, и другие болезни. Правда, и сам я тогда был помоложе и вполне мог обойтись без лекарств.

Волков взял у меня анализ крови, определил продукты, которые не вызывали у меня пищевой аллергии, и посадил на соответствующую диету. Первоначально мне можно было кушать не так уж и много: укроп, орегано, другие травы. Плюс к этому – говядину, еще какое-то мясо. И конечно, были правила, которым я обязан был подчиняться. Совершенно простые, но невероятно действенные. Первое: никогда не есть за компанию. Второе: есть только тогда, когда действительно хочется. Третье: если захотел есть – возьми стакан воды и выпей его. Через десять минут ты поймешь, хочешь есть или нет. Четвертое: что касается жиров и белков – не есть ничего тушеного, ничего копченого и жаренного на сковородке. Пятое: есть мясо, только приготовленное на открытом огне или в гриле. Шестое: питаться раздельно.

За работой в студии «Wild cat»

Я стал неукоснительно следовать этим правилам, и уже через несколько недель почувствовал себя значительно легче. Постепенно отказался от всех таблеток, а к тому же начал худеть. Ровно за год я потерял тридцать килограммов. Волков сказал, что я худею даже быстрее, чем он думал, и у меня была возможность сбросить еще немного. Но придя к весу в сто килограммов, я почувствовал, что мне в нем комфортно, и решил, что теперь моя задача – поддерживать этот вес.

Конечно, я попал на весь свой гардероб, а он у артиста моего жанра достаточно обширный. Что-то пришлось шить заново, что-то перешивать, что-то покупать новое. Но это были приятные хлопоты.

Года три я очень прилично держался, вес у меня не двигался. А потом я бросил курить. Причем бросил внезапно. В один момент почувствовал себя очень плохо. Стал просыпаться от свистящих и хрипящих звуков собственного дыхания. И тогда вдруг понял, что должен бросить курить именно сейчас. Иначе просто умру. И бросил в одну секунду. У меня потом еще несколько лет по дому валялись сигареты там, где я их оставил. Как будто специально, чтобы меня провоцировать. Но курить я так и не начал. Зато начал жрать!

Я метал в себя все подряд, чтобы этим заменить курение. Я забросил все диеты, всякое раздельное питание. Я набирал килограмм за килограммом, и, в конце концов, стал весить сто шестнадцать. И с этой точки не мог сдвинуться ровно два года. Вообще никак, ни на килограмм. Метаболизм у меня поменялся, и организм категорически не хотел отдавать вес. Я сажусь на диету, а организм «говорит» мне: «Ах, ты садишься на диету! Тогда я буду еще больше экономить энергию, еще больше вырабатывать жира, откладывать запасы!» Но не было бы счастья, да несчастье помогло: я сломал обе ноги. И у меня начались осложнения в виде посттравматического артрита.

Михаил Шуфутинский и король блюза BB King

А произошло все так. В шесть часов утра 22 декабря 2009 года мы улетали из Екатеринбурга, где у меня был концерт, в Омск. Спускаясь из VIP-зала по лестнице, в которой и было-то всего шесть-семь ступенек, я оступился, упал, покатился и заработал три перелома костей ступни на левой ноге, и два перелома костей лодыжки – на правой. Не поняв ничего от страшной боли, я сумел встать, сесть в машину, которая выезжала на летное поле, и зайти в самолет, присланный за нами спецрейсом. Я выпил в полете стакан коньяка, а по прилете в Омск мне сделали обезболивающие уколы. В три часа дня я уже стоял на сцене и час пел. Я выступал!

Хуже, конечно, было ночью, когда вся эта штука начала отходить. Я проснулся от боли, хотел встать и пойти в туалет, попробовал подняться, но просто рухнул, как говорят, «на четыре угла». Это, конечно, было страшно. Омск, утро, тридцать три градуса мороза. Инвалидную коляску найти невозможно, а мне нужно лететь в Москву. За мной приехал автобус МЧС – «Газель», которая, похоже, отапливается изнутри исключительно собственными выхлопными газами. И в этот жуткий мороз машину не пустили на взлетное поле к самолету, поскольку она не аэропортовская, а чужая. Меня два грузчика под пронизывающим ветром уложили на носилки и понесли через летное поле. И в голове моей стучала только одна мысль: «Лишь бы не умереть!» Меня загрузили в самолет, а в Москве (там встреча была нормальной, да и погода тоже помягче) срочно отвезли в больницу к нашему знаменитому травматологу Королеву, который после рентгена констатировал несколько переломов.