Текст книги "Третья сила"

21

Лошади нашлись быстро, ждать действительно не пришлось. Хозяин вернулся через четверть часа и объявил, что кони у дверей. Винсент расплатился, как и обещал, и они покинули трактир. Трактирщик провожал до дверей, подобострастно кланялся и улыбнулся на прощание впервые с искренней радостью. Видно было, что избавлялся от друзей шерифа с облегчением. Из города выехали быстро. Винсент местность знал и вел себя уверенно. Местное отребье к ним не совалось. Может, потому что они были верхом, а быть может, оттого что видели двоих и рыжий не казался такой легкой добычей. Вскоре город остался за спиной, а вместе с ним и мысли об опасных проходимцах. Пантору показалось даже, что возвращается ночная радость. Спать не хотелось. После обеда его малость разморило, но на свежем воздухе и в седле сон быстро вытрясло. Возможно, езди он верхом чаще, скачка и уморила бы его, но Пантор не настолько свободно чувствовал себя в седле, и дорога требовала сосредоточенности.

Солнце клонилось к закату, по степи вилась розовеющая в его лучах пыль. Дробно стучали копыта. В лес въезжали уже в сумерках.

Винсент поравнялся с приятелем.

– Какое место побережья тебя интересует?

– Здесь недалеко, – ответил Пантор, оглядывая смутно знакомую лесную тропинку. – Небольшая хибара у самого берега.

– Рыбацкий домик?

– Нет, не рыбацкий. Там живет одна женщина, она…

Пантор замешкался с ответом, но Винсент понял без слов.

– Кшишта, что ли? Не боишься?

– Почему я должен бояться? – не понял Пантор.

– Поговаривают, что она ничем не лучше Здойля. А то и хуже.

– Кто поговаривает?

– Пантей, что за невежливые вопросы? Если бы говорил кто-то определенный, я бы так и сказал: говорит такой-то. А поговаривают – это все и никто. Слухи.

– Сплетни.

– Называй как хочешь, а только дыма без огня не бывает. Так что я не стал бы уж очень доверять этой Кшиште.

– Она мне жизнь спасла, – отрезал Пантор и саданул пятками коня под ребра.

Подъезжали уже в темноте. Спуск к берегу был едва заметен, и Пантор наверняка проскочил бы мимо, если б рыжий не приостановился.

Винсент окликнул друга, мотнул головой, указывая направление.

В сторону от дороги все покрывал непроглядный мрак, будто разлили чернила. Черное небо, черная земля, черное море, темная полоска песка. Ни звезд, ни луны, ни огней. Кони застопорились, упирались, отказываясь идти под уклон. Пантор боролся с этим какое-то время, наконец сполз с седла.

– Лошадей лучше оставить.

– Спасибо, что объяснил, – отозвался рыжий. – Сам бы я не догадался ни в жисть.

Голос звучал недовольно. Терять коней Винсу явно не хотелось, но необходимость такого шага он осознавал. Спорить не стал, спешился. Молча пошел рядом. Идти оказалось трудно. Небо, что весь день оставалось ясным, заволокло настолько, что не было видно ни зги. Винсент спотыкался, ругался и поминал богов и духов. Пантор не торопился, старался двигаться медленно и осторожно, но пару раз тоже чуть крепко не навернулся, едва-едва сохранил равновесие и удержался на ногах.

– Темно, как у шерифа под шляпой, – пробурчал рыжий. – Эта твоя Кшишта принципиально свет не включает?

Словно в ответ на претензию, далеко в темноте вспыхнул огонек. Тусклый, подрагивающий, как от факела или масляного фонаря. Огонек этот раскачивался из стороны в сторону, будто на вытянутой руке.

– Эгей! – крикнул Пантор и бросился вперед на свет.

Тут же споткнулся, кувырнулся, едва не вспахав носом землю. Поднялся на ходу, не останавливаясь. Но дальше бежал осторожнее.

Вскоре свет приблизился, из темноты выкристаллизовалась женская фигура с фонарем в вытянутой руке. Она раскачивала его из стороны в сторону.

– Кшишта! – обрадовался Пантор.

Тетка не ответила, лишь продолжила помахивать фонарем. Она стояла, как оказалось, совсем недалеко от своей хибары. Но свет в доме не горел. Только фонарь. Что-то проворчал на бегу Винсент. Пантор не услышал и не обратил внимания. Рядом с теткой он чувствовал себя защищенным. Странное такое ощущение, будто из детства. А потом ты вырастаешь и уже сам становишься сильнее родителей, но рядом с ними все равно чувствуешь себя защищенно и уверенно, как в детстве. Сейчас было примерно то же. Необъяснимо.

– Тетка Кшишта, – радостно улыбаясь, подлетел он на свет.

– Не ори, чудодей.

Кшишта его радости не разделила. Стояла с серьезным видом, привычно смотрела мимо Пантора. За левое его плечо, туда, где пыхтел от быстрого бега рыжий. Впрочем, стоило только тому подойти ближе, как она отвела взгляд.

– Нашлись, значит. – Тетка повернулась к приятелям спиной, зашагала к морю. – Идите за мной.

– Что случилось? – не понял Пантор. – Почему так темно?

– Знамо дело почему, – отозвалась женщина, не оборачиваясь, – по воле духов.

Она ступала беззвучно. Или почти беззвучно. Во всяком случае, за своими шагами и шуршанием травы под ногами Винсента Пантор не слышал шагов тетки.

Как она так умудряется? И почему в такую тьму в доме не горит свет?

Пантор почувствовал, как задирает нос отступившая тревога.

– Да не дергайся ты, – буркнула Кшишта. – Вот же ж… Сам дерганый и второго такого притащил.

– Она мысли читает, – шепнул в самое ухо Винсент.

– Спасибо, что объяснил, – отозвалась Кшишта, которая, кажется, не могла слышать рыжего. – А то ведь никто кроме тебя и не догадывался.

– Что происходит?

Кшишта не ответила, прошла тропинкой через кусты к самому морю. Здесь в свете фонаря тихо облизывали песок волны. А дальше была все та же тьма. В ней тонуло небо, земля, море… Казалось, ничего уже не существует, кроме небольшого пространства, освещенного фонарем тетки. А если потушить фонарь, так и этого пространства не останется. И сами они пропадут. Иллюзия была настолько яркой, что Пантор невольно поежился. Кшишта остановилась, повернулась. Посмотрела серьезно, на этот раз не мимо, а словно на обоих сразу.

– Времени нет объяснять. Тьма кругом в защиту. Потому что вас хотят остановить. Шериф с чудодеем, много людей. Близко уже. А свет не включаю, потому что мне с ними встречаться резона нет.

– Откуда вы знаете про шерифа? – подозрительно спросил Пантор.

– А я тебя предупреждал, – поддел Винсент. – Она как Здойль.

Пантор глянул на друга.

– Не смотри на него так, – сказала тетка. – Он прав. Я как Здойль. Только Здойль видит угрозу и хочет противостоять, а я вижу будущее. И знаю, что противостоять бесполезно. Здойль ничего не сможет. Он просто идет во мрак. А я не хочу уходить. Потому притушу свет и постою в стороне.

– Что это все значит? В чем угроза? – не понял Пантор.

– Ясно дело: в тебе, – острый палец женщины недвусмысленно уткнулся молодому магу в грудь. – В тебе и в Книге.

Пантор растерянно смотрел на тетку.

– Не понимаю…

– Потом поймешь. Слушай себя, чувствуй себя – и поймешь. Обязательно. Раньше научишься – раньше поймешь. А теперь идите вдоль берега. Туда.

– А что там? – выступил вперед Винсент. – Ловушка?

– Там ваша судьба и судьба Здойля, – Кшишта заговорила монотонно, на одной ноте. – Там мертвые придут за живыми, чтобы живые ушли с мертвыми. Там вас уже ждут.

– А если мы пойдем в другую сторону? – запальчиво выдал Винс.

Тетка легко улыбнулась самым краешком рта.

– Это ничего не изменит. В конечном итоге все случится так же, но немного другим путем. Я даю направление. Хочешь идти к итогу дольше – топай в обход. А теперь, ржавая голова, бери фонарь и идите быстрее. Уходите в любую сторону, но скорее, потому что шериф со своими людьми и чудодей с разбитой головой уже рядом. А я не хочу встревать.

Кшишта протянула фонарь. Винсент опасливо перехватил его, будто ожидая подвоха. Но тетка спокойно опустила руку. Винсент поднял фонарь и шагнул в указанном направлении. Обернулся. Пантор стоял и все еще растерянно смотрел на Кшишту.

– Вы не поможете нам? – спросил он.

– Я не помогаю и не мешаю, я лишь указываю направление. Иди, чудодей. И учись себя слушать.

– Идем, – дернул его за рукав Винсент.

Пантор нехотя зашагал следом. Он спотыкался и оглядывался. Непонимание и неизвестность тяготили молодого мага, Кшишта видела это, даже когда две фигурки слились вдалеке, а после и вовсе растворились в плывущем пятне света. Тогда тетка поглядела на черное небо и шепнула одними губами:

– Пусть так.

Вдалеке послышалось конское ржание, выкрики, топот. На вершине откоса, там, где начинался лес, замелькали, будто светлячки, крохотные огни.

– Пусть так, – повторила Кшишта и направилась к темной, неразличимой во тьме хибаре.

22

Пахло морем, солью и тиной. Стояла тишина. Тьма не расходилась. Должно быть, так и у того моря, через которое тебя перевозят в мир смерти. Если верить легендам. С другой стороны, если верить Орландо, то легенды врут и после смерти ничего нет. А с третьей – кто ж знает, как там все на самом деле устроено? Может быть, оттуда не выпускают с памятью о том, что там происходит. Пантор задумался еще, запутался и погнал мысли подальше. Не о том сейчас надо думать. Винсент светил фонарем, разгоняя мрак, но света хватало лишь на небольшой фрагмент пространства. Рыжий поднял фонарь выше, стараясь заглянуть дальше во тьму, но вышло плохо.

– И долго нам так еще топать?

– Не знаю, – пожал плечами Пантор. – Пока не придем.

– Идем туда, не знаю куда.

– Зато знаем, откуда и от кого уходим.

Винсент невольно оглянулся, приостановился, опустил фонарь. Далеко-далеко позади на грани видимости вываливались многочисленные огоньки, роились, собираясь в кучу, кажется, меняли направление.

– От этих?

Пантор вгляделся во тьму, выругался.

– Идем скорее.

Сам зашагал быстрей, вырвался вперед. Винсент тоже ускорил шаг. Фонарь в руке его мотался неровно, кидал странные корявые тени двух почти бегущих во тьме фигур.

– Если мы не доберемся до этого места в ближайшее время… – пропыхтел Пантор, переходя на бег.

– Будет нам итог, – закончил за него Винсент. – Ты точно доверяешь этой кошелке?

– Доверяю, – пробормотал Пантор.

– А то смотри, она говорила, мертвые заберут живых. Если мы сейчас сдохнем, это будет вполне в рамках ее пророчества.

– Она сказала, там нас ждут, – выдохнул Пантор и замолчал, чтобы не сбивать дыхание.

Рыжий коротко хихикнул непонятно чему, но больше ничего не сказал. Они перешли на бег. Почти не оборачивались, но сзади, судя по всему, их заметили и тоже бежали. А впереди была темнота. Сердце гулко ухало, мир во всех смыслах сжался до крохотного пятнышка света, колышущегося в такт качающемуся фонарю. В какой-то момент возникло ощущение, что нет больше ни пространства, ни времени, ни смысла. Что на самом деле Пантор бежит на месте и не от каких-то надуманных врагов, а от чего-то внутри себя. Кшишта говорила слушать себя. Не отгораживаться от себя. А что он такое? Человек? Живой? Или не мертвый? Или комок страха, мечущийся в круге света. Несущийся из ниоткуда в никуда…

– Я страх, – сказал он себе. Может, мысленно, а может, вслух.

Но ведь не только. Нельзя быть воплощением страха. Нельзя бояться всегда и всего. Нет ни одного человека, который боялся бы всегда. Значит, страх – это всего лишь воплощение. Им можно стать. Ровно так же им можно перестать быть. Надо просто остановиться. Остановиться и понять.

Пантор сбавил шаг.

Понять, откуда берется страх. Понять, что заставляет бежать. Разложить по полочкам и понять, что бояться нечего. Почему он бежал из ОТК? Он боялся, что его посадят и отправят на острова. Тем и кончилось. Было ли в этом что-то страшное? Нет. Страх был от того, что сломается привычный уклад. Но ведь он сломался значительно раньше. Бежал он или не бежал. Попал бы он на Север, или угодил в тюрьму, или… не важно, привычный ход событий уже нарушился. Так чего бояться и от чего бежать? И к чему это бегство? Почему он бежал от мертвяков? Они хотели его смерти. Смерти боятся все, но ведь бывает жизнь и после. Мертвяки, гнавшие его, доказали это собственным существованием. Существование не жизнь, говорил Орландо. Но то Орландо, а ведь есть мертвяки, вполне довольные своим существованием. Или нет? Да и если боишься жизни и бежишь от нее, глупо бежать еще и от смерти. Глупо висеть между двух огней и бояться того и другого разом. Почему он бежит сейчас? Спасает жизнь? Спасает Книгу? Спасает Мессера? Жизнь можно спасти легко. Спасение Мессера… даже сам Мессер не знает, сможет ли Книга спасти его. Это все догадки. Спасение Книги… Судя по бегущим позади него, спасать Книгу можно не только от них, но и от него самого. И чего он сейчас боится? Чего ему вообще сейчас бояться?

По всему телу волной пробежало покалывание, как когда-то в критические моменты кололо кончики пальцев.

– Это я. Я – сила. Я могу быть силой страха, а могу быть другой силой. Столь же яростной, как и страх.

– Впереди!

Пантор на секунду потерял ощущение отрыва от мира, пространства и времени. Винсент опустил фонарь. Впереди в темноте маячили далекие огни. Впереди и справа, там, где шуршало море.

– Между двух огней, – пробормотал Пантор.

– Слышь, Пантей, – в голосе рыжего звучал азарт. – Это же корабль. Нас там корабль ждет!

– Или не нас, – прохрипел Пантор. – Или не ждет.

– Вот что ты за человек? Только появилось что-то светлое, как ты опять все омрачаешь.

Рыжий хватанул ртом лишнего воздуха и надсадно раскашлялся.

Бежать становилось все тяжелее. Пантор устал, дыхание сбилось.

Оглянулся. Огни позади приблизились. Вдалеке слышались крики. Догоняют.

Но надо вперед, к кораблю, если это корабль. Надо от всего отстраниться и бежать. Надо…

Связь с миром снова стала зыбкой. Покалывание волнами гуляло по всему телу.

Сила. Силу можно направить в одну сторону, а можно перенаправить в другую. Страх можно перенаправить в злость, ярость. Если культивировать страх и бежать, в конце концов сдохнешь загнанным. Если остановиться и перенаправить силу…

Остановиться!

Пантор замер. В груди клокотало. Где-то сбоку кричал Винсент:

– Давай, немного осталось! Пантей!

Тянул за рукав, орал нецензурно.

Уже совсем рядом колыхались сигнальные огни. Это в самом деле был корабль. Но там, далеко от берега, на якорной глубине. Остановиться и перенаправить силу. Пантор не обращал теперь внимания на то, что происходит вокруг. Краем глаза заметил, как Винсент бросил на землю фонарь, кинулся в накатывающую волну, закричал, замахал руками. Пантор слушал себя, чувствовал покалывание во всем теле, что накатывало волнами, словно море, и пытался управлять этими волнами.

Где-то совсем рядом, но очень далеко кричал Винсент.

Где-то чуть дальше, но уже близко бежали люди. Пантор видел уже не просто огни, сейчас из темноты в пятнах света высвечивались фигуры. Знакомых было две. Одна в шляпе. Другая невероятно толстая, громоздкая, в дорожном плаще. Эта вторая бурлила изнутри такими же волнами, какие ощущал сейчас Пантор. Он не видел этого, но знал. Почувствовал, как собака невероятным образом на расстоянии чувствует идущего домой хозяина. Не видит, не слышит звука шагов или запаха – чувствует. По телу прокатилась новая волна. Два мира слились в один. Пантор ощутил и себя и мир по-другому, иначе. Это оказалось невероятно легко. Он просто понял, что был силой всегда. Только между ним и этой силой, составляющей его суть, выстраивалась с первых дней жизни система замков и ключей. Запретов и паролей. Он всегда шел к силе сложными обходными путями, не понимая, что он сам и есть эта сила. И чтобы пользоваться ею, не нужны заклинания или ритуальные предметы. Все это нужно, чтобы обратиться к чужой силе. Для того чтобы управлять собственной, нужна только воля. И осознание своей сути. Осознание пришло. Пантор рассмеялся свободно и счастливо. Эйфория прошлой ночи казалась пустяком рядом с тем чувством, какое он испытал сейчас.

Где-то возле корабля что-то громко шлепнулось в воду, всхлипнули весла.

– Пантор! – заорал рыжий.

– Эй, вы, двое! – гаркнул с другой стороны знакомый голос. – Лучше сдавайтесь по-хорошему!

Мелькнуло что-то невидимое, но ощущаемое. Пистоль, измененный с помощью магии. Замельтешило нечто более серьезное с другой стороны – Здойль собирался с силами.

«А ведь он слаб», – метнулось в голове.

Нет, Здойль силен для Дикого Севера и очень силен для ОТК, но он слаб. И Кшишта, сказавшая, что она такая же, как он, на две головы его сильнее. И Пантор сильнее. Люди подступили ближе, света стало нестерпимо много. Больше, чем требовалось для личного пространства во тьме, к которой Пантор уже привык. Сзади подошел Винсент. Неслышно. Или слух давал сбои.

– Там лодка, – гаркнул в самое ухо.

Пантор дернулся в сторону. Слух однозначно сбоил. Еще не приспособился к новому мировосприятию.

– Пантей, там лодка! – прокричал рыжий отчаянно.

Люди шерифа подступали уже совсем близко. Толстый маг разминал пальцы, выкручивая и выламывая. Фигура в шляпе вскинула руку, останавливая надвигающуюся толпу. В руке шериф держал магически модифицированный пистоль. Дуло смотрело на Пантора.

– Хана нам, Пантей, – чуть слышно сказал сзади Винсент.

– Даржись у меня за спиной, – тихо ответил молодой маг. – Только рядом.

Шериф качнул пистолем.

– Без фокусов.

– Что вам нужно, шериф? Вы отказались с нами пообедать, время ужина уже прошло, время завтрака еще не настало.

Пантор чувствовал, как волны покалываний прокатываются от копчика до загривка. Словно женские коготки. Тут же, будто что-то почувствовав, забеспокоился Здойль.

– Шутник, – фыркнуло из-под шляпы. – Хорошо, я тоже попробую пошутить. Отдай Книгу сам, и я сниму с тебя обвинения в покушении на убийство и ограблении. – Шериф хохотнул и добавил: – И повешу их на твоего рыжего приятеля. Смешно?

– Обхохочешься, – буркнул за спиной Винсент.

– Смешно, – кивнул Пантор.

Ему в самом деле было весело, сила остановила бег, сконцентрировалась и готова была стартовать в другую сторону.

– У меня встречное предложение. Хотите жить? Бегите и скажи своему любителю дешевых фокусов с мухами, чтоб перестал мудрить.

– Ты!.. – взвизгнул Здойль.

Шериф вскинул руку, заставляя толстого мага заткнуться. Пистолет смотрел в грудь Пантора.

– Пантей, у него… – начал Винсент.

– Он… – подал голос Здойль.

Всплеснула вода под веслами…

Напрягся палец шерифа на спусковой скобе…

Испуганно отпрянул один из людей шерифа, видимо единственный сообразивший, что происходит что-то не то…

Пантор развел в стороны руки, открывая ладони и выпуская силу наружу. Гаркнул слово из незнакомого языка, умершего задолго до его рождения, но отчего-то понятного. Время застыло… А потом взорвалось яркой вспышкой белого, как молния, света. Свет ударил в небо. Свет упал куполом, застыл над ним и Винсом. Свет всесметающей волной покатился в стороны. Заорал вспыхнувший как факел шериф. В сторону отлетела полыхающая шляпа. Представитель власти сделал несколько бешеных скачков и рухнул набок. Закричали, загорелись люди шерифа. Вспыхнул, как тряпичная кукла, толстый маг, пытаясь сложить пальцы в какую-то фигуру, помогающую защититься. Волна белого света схлынула, оставив выгоревшее пятно и корчащихся, умирающих людей. Пантор устало опустил руки. Сквозь предсмертные хрипы донесся всплеск воды под веслом.

– П-пантей, – пробормотал сзади рыжий. – Ты где такому выучился? Я тоже так хочу.

Пантор хотел сказать, что этому нельзя научится, оно либо есть, либо нет, но язык не послушался. Он без сил опустился на песок. Тьма расходилась. Небо очистилось. Горизонт светлел. Мрак уступал место сумеркам. Предсказание сбылось. Они дошли до какого-то итога. Вот только мертвые не пришли за живыми.

Выругался Винсент.

Пантор повернулся на голос. К берегу причаливала лодка. В ней сидели двое, один из которых определенно не мог быть жив.

– Пантей, – подскочил рыжий. – Ты чего расселся? Долбани еще раз, а то…

Что будет в противном случае, он так и не узнал. Голос рыжего слился в невнятный гул. В голове загудело, перед глазами поплыло, и молодой маг без сознания шлепнулся на песок.

23

Сноходец явился под утро. Ионее снился ее кабинет, снился ящик с экраном, стоящий на столе, и статуэтка, которая на самом деле сейчас была в спальне возле кровати. Ионея сидела за столом и смотрела на идола, которого здесь не могло быть. Сон. Она обернулась к окнам, ожидая увидеть там первомага, но возле окна никого не было. Тогда правительница снова повернулась к столу и дернулась от неожиданности. Перед ней, как накануне вечером журналист, стоял, уперев кулаки в столешницу, человек в зеленом балахоне. Реальность вокруг задрожала, затуманилась.

– Спать, – требовательно произнес сноходец.

– Что?

– Не вздумайте просыпаться, – сердито пояснил он и отступил на шаг.

Туманная дымка рассеялась. Очертания кабинета, предметов интерьера снова приобрели четкость и материальность. Дыхание выровнялось, сердце больше не стучало. Только теперь Ионея сообразила, насколько напугал ее первомаг.

– Впечатлительная какая, – недовольно фыркнул сноходец.

– Не надо было выпрыгивать, как страшилка из коробочки.

– Никогда бы не подумал, что вы боитесь ночных кошмаров. И что я один из них. Вы нашли Книгу?

Сноходец снова нависал над ней. Это нервировало. Ионея попыталась подняться с кресла, но ноги онемели и перестали слушаться.

– Сидите, не дергайтесь. Или вы забыли, что сон – моя стихия?

– Отпустите, – потребовала Ионея. Оно попыталась пошевелить хотя бы рукой, но ничего не вышло. Мышцы потеряли чувствительность.

– Будете отвечать на вопросы быстро и по существу – отпущу. Станете противиться – так и вовсе не проснетесь.

В голосе сноходца едва ли не впервые за все время появилась угроза.

– Пугаете? – спросила Ионея.

– Отнюдь. Предупреждаю. Итак, Книга?

– Ее нет.

– Вы не слишком расторопны.

– Ее ищут люди, умеющие искать, и маги, понимающие в магии, – холодно отчеканила правительница.

Ощущение собственной беспомощности не пугало, но злило. Она вновь и вновь украдкой пыталась пошевелиться. Без толку.

– Зато вы, как я погляжу, нашли себе новых знакомых.

Капюшон недвусмысленно качнулся в сторону ящика с экраном.

– Вы отыскали Книгу и решили отдать ее им?

Поворот был неожиданным, и Ионея растерялась.

– Они не спрашивали про Книгу, – сказала она.

– Хотите сказать, она им не нужна? Ложь.

Человек в балахоне был непривычно резок и вспыльчив. Двигался резко и нервно. Ничем не походил на себя обычного. Словно вместо сноходца к ней пришел кто-то другой в том же балахоне. С другой стороны, голос, хоть и звучал резко, был знакомым.

– Я ничего не хочу сказать. Просто они не спрашивали меня о Книге.

– Тогда зачем здесь этот ящик?

– А зачем здесь вы? – вспылила Ионея.

И в ту же секунду виски ее, словно раскаленной спицей, пронзила боль. В глазах потемнело. Потом поплыл знакомый туман. На мгновение пришла мысль, что она сейчас проснется и все закончится, но туман снова рассеялся. Вместе с ним медленно отступала боль. Она попробовала пошевелиться, но снова ничего не вышло.

– Я чувствую грани вашего сна, – шепнул на ухо сноходец. Он стоял теперь совсем рядом, сбоку, – и я не дам вам проснуться. Я очень долго могу удерживать вас во сне и причинить вам здесь столько боли, что вы станете бояться не то что спать, а даже глаза закрывать.

– Что вам нужно? – голос прозвучал вяло настолько, что Ионея сама его не узнала.

– Ответы на вопросы. Только четкие ответы. И никаких вольных отступлений. Я вижу, по-хорошему с вами нельзя.

– А вы пытались?

В висках угрожающе запульсировало.

– Не начинайте, – посоветовал сноходец.

Ионея тщетно попыталась поднять руку и помассировать виски.

– О каком хорошем отношении может идти речь? Я даже имени вашего не знаю.

– Это вопрос не хорошего отношения, а доверия. И да, я вам не доверяю. Ни один здравомыслящий маг не назовет свое настоящее имя другому магу без веской причины. И вопросы здесь задаю я. Так чего они хотели, если не спрашивали о Книге?

– Чтобы я приняла их сторону и вместе с ними надрала вам задницу, – злорадно процедила правительница.

– Вы приняли их предложение?

– А зачем вам это знать? Вам нужна Книга, им – поддержка ОТК.

В голове снова задергалась раскаленная спица. Перед глазами поплыло.

– Вы меня не поняли, – прозвучал сквозь боль раздраженный голос. – Я могу держать вас во сне очень долго. Все ваши Объединенные Территории сровняют с землей, вокруг будет бушевать война, а вы будете спать и мечтать проснуться. Потому что сон будет невероятно мучительным. Но вы не проснетесь. Это я могу вам обещать.

Вокруг ватой клубился туман. Ионея потянулась к нему мысленно, стараясь вырваться из сновидения, но дымка растаяла, а иллюзорный мир вокруг заново утвердился в своих очертаниях.

– Вы приняли их предложение?

– Нет, – голос дрожал, правительница едва задавила рвущийся всхлип. – Пока нет.

– Пока? – переспросил сноходец. – Хотите и нашим, и вашим? Нельзя всем улыбаться одновременно. К кому-то все равно придется повернуться спиной. Так что вам придется выбрать, чью сторону принять. Хочу предупредить сразу, эти несчастные, что говорят с вами при помощи ящика, крайне далеки от матери-природы. Они расчетливы и не имеют ни жалости, ни сострадания. Они вас просто используют. Так что подумайте, прежде чем принимать их предложение. Возможно, стоит принять наше.

Ионея провела ладонью по лицу и с удивлением поняла, что снова может двигаться. Поглядела на сноходца. Тот стоял по ту сторону стола, причем в нескольких шагах от столешницы. Дотянуться до него было нереально.

Предусмотрителен первомаг.

– Вы ничего не предлагали. Только требовали и применяли силу.

– Какая сила? – кажется, удивился сноходец. – Это всего лишь сон.

– А есть разница?

Человек в балахоне хихикнул. Тонко и неприятно.

– Не особенно. Так вот вам мое предложение. Принимайте нашу сторону и принесите нам Книгу. И я обещаю, что вы не пожалеете.

– Сомневаюсь.

– Не сомневайтесь, – посоветовал сноходец. – Если вы примете их сторону, мы с вами станем врагами. А с нами лучше дружить.

– Вот только если я приму вашу сторону, ОТК станут врагами с теми, кто прислал этот ящик. А с ними тоже лучше не ссориться. Или вы защитите нас от них?

– Защищаться вам придется самим, – поспешно отозвался человек в балахоне. – Но мы поддержим вас кое-чем.

– Вот как?

Ионея поднялась с кресла. Идея родилась сама собой.

– Хорошо, посмотрим, что по этому поводу думает третья сторона.

И она нажала кнопку на ящике.

– Нет! – бешено рявкнул сноходец.

Невероятным образом он оказался вдруг рядом, будто мгновенно переместился в пространстве. Только что стоял между столом и дверью – и в ту же секунду очутился рядом с Ионеей. Рука в перчатке перехватила ее за запястье, сжала до боли, но было поздно: экран ящика уже начинал светиться.

– Элдар? – меланхолично заметил голос из ящика. – Какая гадость только не приснится.

На экране отразилась лысая голова Командора. Он смотрел куда-то за плечо Ионеи, и в глазах его была ненависть. Правительница повернулась. Сноходец стоял рядом. От резкого движения с него свалился капюшон, и Ионея впервые увидела его лицо. Он был красив, удивительно красив. Но тонкие правильные черты искажала гримаса ярости. А в глазах будто отражалась ненависть, которую она только что видела во взгляде Командора.

– Дрянь, – прошипел сноходец в ухо.

– Элдар, значит?

Вместо ответа запястье сжало с такой силой, будто оно попало в тиски.

Ионея вскрикнула от боли…

Что-то яростно гаркнул сноходец…

Грозно зарокотал Командор…

Голоса и крики смешались в бессмысленный неразборчивый гул. Рука болела так, будто ее раздробили молотом. Перед глазами помутилось от боли…

…Ионея подскочила на кровати. Сердце колотилось в бешеном темпе.

Она была в спальне. Одна. Ни ящика с лысым Командором, ни будто с цепи сорвавшегося Элдара. Только статуэтка идола на тумбочке возле кровати. Правительница пощупала запястье. Рука больше не болела. Сон. Это был сон. За окном брезжил рассвет. Ионея быстро соскользнула с кровати и принялась одеваться. Через четверть часа она уже входила в кабинет, держа под мышкой древнюю статуэтку.