Текст книги "Боевой аватар"

Глава пятнадцатая

Мальчики не смогли уснуть до рассвета. Кто-то ковырял угли палкой и подбрасывал собранный хворост, кто-то сидел, тупо глядя в одну точку, кто-то бродил хаотично кругами вокруг костра, словно порываясь уйти в лес, и все никак не мог решиться. Наконец все устали и вповалку, друг на друге, улеглись у костра. Андрая хотел было выставить охранение, потом махнул рукой.

«Нет разницы, – подумал он. – Убьет ли нас Замба Мангей, или прикончит лес. Нет разницы. Я все равно не знаю, куда идти».

Один только Питер продолжал сидеть. Обхватив колени, он качался вперед-назад, монотонно, час за часом.

Эта ночь связала их. Пережитый страх не сблизил, но объединил. Они уже были не взвод-стая, все перемешалось, все изменилось этой ночью. Кто теперь был командиром, а кто – самым слабым? Все спали друг на друге, дергаясь и бормоча во сне.

Светало. Лес просыпался, шелестел миллионами листьев. Над его высокой кромкой, в туманной дали зажглись снежным холодом вершины Рувензори, следом за ними запылали пики гор Вирунги.

Питер сидел, не замечая рассвета. Он не мог уснуть, не мог ходить, он ничего не мог делать. Вся голова его была занята только одним вопросом: «Как так может быть, что Великий Омуранги обманул их?» Разве так может быть? Да, во взводе были ложь, смерть и убийство, но были и законы – заповеди, которые дал им Омуранги. И все в Эдеме жили по ним, и это было правильно. Они были солдаты, защищали Эдеме от «диких». Забирали у них еду и здоровых женщин с детьми – чтобы те не умерли в языческой тьме. Женщины и дети работали на полях. Они – солдаты – воевали. А Омуранги защищал их от Порчи. И возносил в рай достойных, пока не пришло время Царствия Божьего.

И разве Омуранги не жил уже тысячу лет? Все в Эдеме помнили его таким, как сейчас, – мудрым и старым. Он был добр ко всем. А убийство… Да разве «дикие» – люди? Только это чудовище может их считать людьми. Это ему звери дороже людей. «Дикие» поклоняются дьяволу. А он и есть этот дьявол. Да, это именно так.

– Ты не спал?

Питер вздрогнул. В утреннем свете за деревьями он увидел черную громаду Лесного Ужаса. Тот сжимал в своих огромных лапах какие-то коробки.

Сердце мальчика забилось. Омуранги говорил, что дьявол боится крестного знамения и истинной веры.

– Уходи. – Питер встал и торжественно перекрестил воздух. – Во имя Небесного бога, уходи. Я тебя не боюсь.

Странный клокочущий звук проплыл над поляной. Питер сразу не понял, что это смех. Лесной Ужас смеялся. Он выронил коробки, сел на землю и принялся тереть глаза руками. И все смеялся и смеялся.

Питер застыл с поднятой рукой.

– Малыш, ты и вправду думаешь, что я дьявол?!

– Уходи! – со звоном выкрикнул Питер. – Ты дьявол!

– Тише, остальных разбудишь.

Питер огляделся – все завозились от его крика.

– Иди сюда. Давай поговорим. Если тебе легче, можешь меня при этом крестить.

Питер помотал головой.

– Я не верю тебе. И не боюсь.

– Это хорошо, – неожиданно обрадовался Лесной Ужас. – А то мне до смерти надоело, что все меня боятся. Слова сказать нельзя, все разбегаются. Иди сюда, я тебя не съем. Обещаю.

Питер колебался. Он понимал, что если он будет бежать, то Ужас легко его настигнет. И он прав, он мог бы легко всех их убить вчера ночью. Но тогда что ему надо?

«Он хитрый, – наконец решил мальчик. – Он хочет забрать наши души. Он хочет нас обмануть. Но я его обхитрю».

Питер зашагал к краю леса. Лесной Ужас сидел на земле, но все равно, когда мальчик приблизился, голова его едва доставала до середины черного туловища.

– Возьми. – Громадная лапа с легкостью вскрыла коробку и вынула оттуда консервы – такие же, как принес вчера Симон. – Поешь.

Питер помедлил, потом украдкой перекрестил банку и открыл ее. Она не рассыпалась в пепел, а вместо дьявольской вони по лесу поплыл одуряющий запах свинины. Питер с жадностью стал вынимать горячие куски руками. Пальцы обожгло, и мальчик втянул воздух зубами от неожиданности – он и не думал, что мясо будет таким горячим. Вчера ему таких консервов не досталось, все Андрая с Элиасом поделили.

– Лучше этим. – К нему протянулась черная рука со странным предметом – на толстой короткой ручке сверкало что-то, похожее по форме на деревянную ложку, только из металла.

Питер недоверчиво оглядел ее, потом осторожно взял, зачерпнул, попробовал. И тут же с увлечением замелькал ложкой.

Яглядел на этого ребенка, орудующего швейцарским ножом, и поражался тому, как они восприимчивы. Он мгновенно взял ложку самым удобным образом и уже доедал первую банку. Голодные, дикие, злые, но какие переимчивые. И как ловко Симон управлялся с гранатометом. Похоже, война у них в крови. Что я могу поделать с этим?

Словами этого не изменить. Они готовы впитать любой образец поведения, подхватить любую манеру. Сейчас для них бог – это Омуранги. Смогу ли я стать им? Наверное, смогу. Но главное – имею ли я право на это? И что же такое, черт побери, это вознесение в рай?

Вопросы, вопросы, сплошные вопросы. А ответ на них сейчас сидит у моих ног и выскребает вторую банку.

– Питер, скажи, Омуранги возносит в рай всех?

Мальчик откинул банку и облизал ложку. Черный дьявол был хитрый, но он его обхитрит.

– Конечно, всех, – сказал он. – Он очень могучий. Он самый сильный. Никто не смеет с ним спорить. Он голос Бога на земле.

– И твой брат, он тоже попал в рай?

– Ну да. – Питер немного удивился. Неужели дьявол хочет такими простыми вопросами сбить его с толку?

– Расскажи, как это было?

– Он заболел. Порча его скрутила. Он все лежал и стонал. А потом начал покрываться язвами – большими такими, черными. Санди, его жена, боялась к нему подойти. Она ушла в женский дом. И ребенка забрала, чтобы порча на него не перешла.

– И ты к нему не ходил?

– Я… – Питер опустил голову. – Я к нему только раз зашел. Порча…

– А потом пришел Омуранги?

– Да, и забрал его в Дом Вознесения. – Питер огляделся в поисках третьей банки. – А там – свет, яркий-яркий. И мой брат вознесся на небо.

– А почему ты думаешь, что он на небе?

– А как же иначе? – Питер удивленно поднял глаза от коробки, куда он зарылся. – Так же…

– Омуранги так сказал?

– Но… я же видел свет. И все видели, кого хочешь спроси.

Лесной Ужас протянул ладонь к лицу мальчика, и та вспыхнула таким слепящим светом, так что Питер зажмурился.

– Я же не говорю, что возношу людей на небо.

– Но… но – ты дьявол! – Питер вскочил на ноги, сжал кулаки. В глазах у него плясали зайчики от дьявольского огня. – А Омуранги – посланец Бога! Он может возносить людей на небо.

– Это он вам сказал?

– Это все знают!

– А те, кого возносили на небо, их больше не видели?

– Нет, они же на небе. Они на нас сверху смотрят.

– А куда деваются тела? Тех, кто вознесся?

– Ну… они исчезают. Омуранги говорит, что их сжигает божественный свет. Всю порчу и грехи. А души уносятся.

– И никто не входит в этом дом вместе с Омуранги? Никто не видел, как это происходит?

– Нет, это же тайна. Имфихлакало! Тайна Бога! – Питер всплеснул руками. – Если кто-то, кроме Омуранги, зайдет в Дом Вознесения, его сожжет божественный свет.

– А что еще делает Омуранги?

– Он управляет. Дает приказы – что делать, куда идти. Без него мы бы погибли. Он дал нам заповеди.

– Какие заповеди?

Питер сосредоточился. Вытер руки о штаны. Закрыл глаза и распевно произнес:

– Нет Бога, кроме Бога на небе. Омуранги – единственный пророк его. Предавший Омуранги предает Бога небесного и достоин смерти. Слушайся отца и мать, и почитай Омуранги – он выше отца и матери. Не убивай никого, кроме врагов Омуранги. Не кради у брата твоего. Укравшего же у Омуранги ждет смерть. Не посягай на жену брата твоего. Не сражайся с братом твоим, если он не предал Омуранги. Не клянись именем Омуранги и именем Бога. Блаженны служащие Омуранги, ибо их есть царствие небесное.

Питер открыл глаза. Он надеялся, что Лесной Ужас рассыплется в пыль или хотя бы убежит от божественных заповедей. Но он сидел перед ним, подпирая рукой голову. И молчал.

– Питер, ты знаешь, что значит твое имя? – наконец спросил он, когда мальчик уже решил, что Ужас онемел от святых слов.

– Нет, – помотал головой Питер. – Имя как имя.

– На одном древнем языке оно значит – камень. Ты что-нибудь знаешь о том, что было раньше? Откуда у вас оружие, машины, еда, сигареты? Откуда вы взялись?

– Омуранги говорил, что был конец света. Что… – Мальчик запнулся, затем твердо продолжил: – Что дьявол начал войну против Бога. И все люди встали на сторону дьявола. Когда дьявол проиграл войну, все погибли. А дьявола Бог спрятал под землю. Остались мы – избранные. Потому что с нами Омуранги. Он сам видел эту войну. Она была давным-давно. Но дьявол оставил Порчу, от которой мы страдаем. И только Омуранги может нас спасти от нее.

– Так он говорит.

– Это правда!

– Откуда ты знаешь? Ты же никогда не был в Доме Вознесения?

– Но… это правда, – растерялся мальчик. – Я сам видел свет. И ведь все исчезают. От них не остается ничего.

– Совсем ничего?

– Да. Только дым и черная порча – куби. Омуранги развеивает ее над рекой.

– Развеивает, – задумчиво сказал Лесной Ужас. Затем резко поднялся, возносясь остроконечной головой в узорную листву пальм.

– Я пойду в Эдем с вами.

– Но… – Питер окончательно растерялся.

– Если я дьявол, а Омуранги – пророк, ему нечего бояться. Я с криком убегу, только увидев его. Разве не так?

– Да, так, – вынужден был согласиться Питер.

Лесной Ужас нагнулся, приблизил лицо к лицу мальчика.

– Но знаешь, что я думаю, Питер? Что это он – дьявол.

Он сгреб коробки и тяжелыми шагами вышел на поляну. Ребята сонно ворочались, но от звука его шагов проснулись. Один за другим они поднимались, испуганно глядя на огромную обезьяну.

Лесной Ужас поставил коробки возле потухшего костра.

– Здесь еда и одежда. Ешьте и одевайтесь. Нас ждет долгий путь. Мы идем в Эдеме.

Взволнованный шепоток пронесся по строю.

– Ешьте. Еда не отравлена. Питер уже попробовал. И не деритесь – одежды и еды хватит на всех. Я скоро приду.

Ужас не успел скрыться из виду, как Симон первым подскочил к коробкам. Немного покопался внутри, выхватил пару штанов с рубашкой, две банки консервов и побежал вслед горилле. Остальные переглядывались.

– Куда это он?

– Какая разница, – махнул рукой Элиас, подходя к коробкам. – Ого, сколько тут жратвы!

– Где? Дай мне. – Ребята сгрудились возле коробок.

– Пусти. Куда лезешь?

– Сам ты куда лезешь?

Питер стоял возле потухшего костра. Мысли в его голове скакали, как лягушки – илиамы.

Омуранги не может быть дьяволом! Этот Лесной Ужас очень хитрый, он всех обманывает. Думает купить их едой и одеждой. Хочет, чтобы они предали пророка.

– Стойте! – крикнул Питер. Все повернулись к нему. – Он нас обманывает. Не берите еду. Он хочет, чтобы мы предали Омуранги и отвели его в Эдеме. Он хочет убить пророка!

Мальчики переглядывались.

– Убить Омуранги? – хмыкнул Андрая. – Не мели ерунды, Пит. Его нельзя убить.

– Знаю, знаю, – замотал головой Питер. – Но его нельзя вести в Эдеме. Он задумал что-то очень плохое. Он дьявол.

– Но Элиаф и Андвая вфера ели, и нифего не слуфилось, – жалобно возразил с набитым ртом Антуан. – Она хорошая, вкусная. Ты сам ел.

– Да, ты же ел? – Кунди прищурился и с хлопком открыл консервы. – И ничего с тобой не случилось. Так что не выступай.

– Да, ел, – признался Питер. – Еду можно есть. Наверное. Но в Эдеме вести его нельзя.

– Знаешь, Пит, как я хочу этой твари кишки выпустить? – Кунди запустил пальцы в банку и с наслаждением прожевал кусок. – Но сначала надо пожрать.

– А давайте его обманем, – предложил Моиз. – Еду съедим, одежду возьмем, а в Эдеме не отведем. И…

– И что ты с ним будешь делать? – устало прервал его Андрая, обливаясь из фляги.

– Ну… – Моиз задумался.

– Мы его не сможем убить. – Андрая плеснул воду за шиворот, холодные ручейки пробежали по телу. – Раз Джонас не справился, то и мы ничего не сделаем.

«Что делать, что делать. Надо думать!» – Он завинтил флягу.

– А может его сонным ночью взять? Втихую связать и горло перепилить? – предложил Кунди.

– Чем связать? Штанами твоими? – хмыкнул Андрая. – Ты уверен, что эта скотина вообще спит?

– Тогда надо свалить на него скалу, – выдал идею долговязый Моиз. – Здоровущий камень. Раз – и в кашу!

– Скала – это хорошо, – одобрительно покачал головой Андрая. – Но как мы его заманим обратно в горы?

Мальчики задумались.

– А в реку его сбросить? – сказал Элиас. – Может, он разобьется. А если нет, то мы все равно успеем убежать.

– Точно! – Засверкал глазами Кунди. – Я вот эти места немного помню. Кажется, там ниже по реке большой утес. До него примерно полдня, наверное. А внизу ущелье. Если мы сбросим его туда, то он себе точно шею сломает.

– Хорошо, – подытожил Андрая. – Да, так можно. Только надо придумать, как его сбросить.

– Надо столкнуть его вниз. Каким-нибудь деревом, – предложил Питер. – «Дикие» так делают. На лианах бревно подвешивают, затем в нужный момент – раз, и все. Если взять бревно потяжелее, он не устоит.

– Молодец. – Андрая хлопнул его по плечу. Элиас завистливо глянул на Питера.

– Нам надо протянуть время. – Андрая бодро огляделся.

– Нам надо притвориться, – подал голос Антуан, отбрасывая пустую банку, – что нам от консервов живот скрутило.

– Хорошо, – удивленно одобрил Андрая. – А еще?

Вся власть в отряде принадлежит капитану. Это закон. Но сейчас и Андрая, и все остальные ощущали, что перед ними встала такая задача, которую можно решить только сообща. Поэтому Андрая не раздавал зуботычины, а слушал каждое предложение, каким бы глупым оно ни казалось.

– Он говорил, что много знает о прежних временах. Когда дьявол бился с Богом, – сообразил Питер. – Надо поводить его за нос, пока мы готовим ловушку.

– Слушать эти бредни. – Кунди поежился. – У меня мурашки по коже, как вспомню его голос.

– Потерпишь. Будем сказочки слушать. – Андрая оскалился. – А Питер, Элиас и Антуан займутся ловушкой. Потом поменяемся.

– Но туда идти полдня, – возразил Питер.

– Значит, надо идти прямо сейчас, – отрубил Андрая. – А мы пока будем тянуть время и вести его к вам. А ночью будем меняться. Давайте, живо за дело.

Ребята кивнули, взяли по банке консервов, прицепили мачете к поясам и быстрым походным шагом, переходя на бег, скрылись в лесу.

Когда спины Питера, Элиаса и Антуана растворились в густой листве, Андрая обернулся к Моизу и Кунди:

– Слушать сюда! Нойте, убегайте в лес, просите рассказать сказочку, хоть на колени к нему залезайте, но мы должны его задержать. Ясно вам?! – Капитан обвел взглядом обращенные к нему лица, задерживаясь на каждом. – Поняли?

– Тихо. – Андрая увидел, как из леса вышел Симон. Он понуро болтал руками и волок за собой длинные, не по росту штаны. – Ни слова при сопляке. Похоже, у него какие-то свои дела с этой тварью.

– Пересчитайте еду, – громко велел он.

Ребята закивали, развернулись к коробкам и начали в них рыться. Симон не смог бы прочитать на их лицах ничего особенного, но за его спиной они перекидывались быстрыми взглядами.

«У нас три магазина, два автомата и семь мачете. – Андрая сел у потухшего костра, открыл банку. – У водопада мы стреляли в упор. Элиас кидал гранату под ноги. И ни капли крови, нет даже царапин. Какой смысл в этом бревне? Пророк может быть спокоен – мы не приведем в Эдеме дьявола. Никто из нас не знает, где Эдеме».

Он ел и не чувствовал вкуса.

Глава шестнадцатая

– Джу, Джу!

Симон, прижимая к груди форму, бежал следом.

– Что, малыш?

Мальчик подошел, прижался к ногам.

– Джу, я не хочу быть с ними. Они злые. Я думал, что они обрадуются, когда я вернусь, а они меня избили. И все отобрали.

Он кривил губы. Я присел.

– Симон, это твой отряд. Твои товарищи. Ты должен быть с ними.

– Я не хочу. Я хочу быть там, в пещере. Чтобы ты рассказал мне, откуда взялся мир. Откуда все появилось.

– Я обязательно расскажу. Обещаю. Но потом, всем сразу. Возвращайся.

– Но я хочу пойти с тобой. – Симон опустил голову.

– Тебе нельзя. Я иду далеко. У меня дела. Возвращайся на поляну.

– Но, Джу…

– Если кто-то нападет на тебя, скажи, что ты под моей защитой. Но мне кажется, ты уже сильный. Вчера ты дрался очень смело.

– А ты вернешься? – Мальчик поднял глаза.

– Конечно. А теперь – ступай.

Симон вздохнул и побрел обратно.

Надо отыскать семью Ямагучи. Глупо говорить, что у меня плохое предчувствие, но и, правда, мне казалось, что случилось что-то плохое. Откуда эта рана у Ренье? Что-то изменилось в лесу, и эти мальчики – только знак.

Я шел сквозь густые заросли вторичного леса, поднявшегося на месте старых плантаций. Лесные гиганты высотой до пятидесяти метров здесь уже не росли, и поэтому низкие деревья, кустарники, лианы плотно сплетались ветвями и корнями в единую зеленую массу, сквозь которую я шумно продирался. За мной оставалась просека, но эту рану лес даже не заметит. Это не промышленная вырубка, когда под корень сводились сотни гектаров древних деревьев ради того, чтобы в офисах и банках печатались бессмысленные документы.

Я перемахнул реку – на этот раз удачно, и двинулся уже по большому лесу. Вверху, поднявшись из гнезда, захлопали крыльями птицы-носороги.

Нестандартные звуковые колебания.

В километре на север. Какое-то лающее повизгивание. Подобных криков в базе аудиозаписей не было. Что это за звери? Судя по силе звука, довольно крупные. Звуки смутно похожи на крик… Но этого не может быть!

Скорость увеличена на 40 %.

Если это те, о ком я думаю, то дела очень плохи.

По мере приближения крики усиливались, затем смолкли – звери услышали меня. Я вылетел на небольшую полянку. Когда-то здесь рухнуло огромное дерево и открыло солнечным лучам чахлый подлесок. Среди буйных зарослей драцен и молодых акаций резвилась стая…

Да. Это гамадрилы. «Плащеносые скальные павианы», – услужливо подсказала база данных.

Гамадрилы замерли, вздернули длинные вытянутые морды. Затем самый крупный самец – вожак, вскочил на поваленный прогнивший ствол и зашелся в яростном лающем визге. Серебристо-белая грива встала дыбом. Из пасти вывалился окровавленный кусок мяса с черной шерстью.

Вот я нашел тех, кто напал на семью Ренье. Неужели они убили кого-то из семьи Ямагучи? У рилл был маленький детеныш, ему еще года не было.

Вожак визжал, раздирая длинными когтями ветхую древесину. Под солнечными лучами спина его отливала ярко-красным цветом. Очень странная расцветка.

Большая стая. Самки с детенышами сбились в кучу, остальные десять самцов осторожно обходили меня с боков.

Они меня не боятся?

Вожак захрипел и кинулся вперед. Двое гамадрилов справа и слева подскочили, вцепились в ноги. Я почувствовал глухой удар – еще пара вскочила на спину, они раздирали когтями шерсть, нащупывали шейную вену.

Ударом руки я смел вожака в сторону, содрал гамадрилов со спины и зашвырнул в лес. Затем оторвал вцепившихся в ноги и хорошенько стукнул друг о друга. Оставшиеся обезьяны возбужденно кружили вокруг. Из леса выскочил вожак и, захлебываясь лаем, опять кинулся в атаку.

Я встретил его тяжелым ударом, так, что затрещали кости. Вожак отлетел назад, встряхнулся и снова ринулся вперед. Железные они, что ли?

Один из гамадрилов с клокочущим рычанием вцепился в правое бедро, взрывая землю безволосыми задними лапами. Ярко-красная кожа, покрывавшая спину и большую часть тела, сверкала на солнце и казалась плотной, как чешуя. Болезнь? Мутация?

Слева заходили еще двое.

Боевой режим.

Я оторвал настырного гамадрила от ноги и забросил в лес. Рыжей кометой он пронесся над верхушками деревьев и с треском рухнул. Еще одного нападавшего слева я мощным пинком отправил в густые заросли.

Мгновенно развернулся и поймал вожака в прыжке. Сжал горло до хруста – в открытой пасти, между загнутых клыков затрепетал язык, и с размаху швырнул оземь. Он хрипел и пытался подняться, царапал землю когтями. Потом скорчился и затих.

Стая с визгом скрылась в лесу.

Я прошел к месту их пиршества. Среди густой травы, забрызганной кровью, белели обглоданные кости. Измочаленные сухожилия. Обрывки черной шерсти. Я присел. Судя по костям, это, несомненно, останки гориллы. Но шерсть длинная – это либо Ямагучи, либо его жена Сара. Останков детеныша не было видно. Но гамадрилы могли сожрать его целиком.

Откуда они здесь взялись?

Все собакоголовые обезьяны – гамадрилы, бабуины, анубисы – живут стаями. В саваннах, разреженных лесах, в горах. Но в тропических лесах они не встречаются.

Я вернулся к телу вожака. Он был необычно крупный для гамадрила – около полутора метров в длину. Обычная серо-оливковая шерсть покрывала передние лапы и верхнюю часть спины. Вокруг головы – отчетливая белая грива. А остальное тело покрывала красная безволосая кожа. Похоже, что это разросшаяся седалищная мозоль – очень плотная, сверкающая на солнце, как змеиная чешуя. Эту естественную броню с трудом пробил бы и нож.

Положительная мутация, закрепленная и передающаяся по наследству. Увеличившись в размерах, они стали нуждаться в новых источниках пищи. А всеядность и стайный образ жизни неизбежно сделали их хищниками.

Теперь понятно, зачем Ренье была нужна дубина. Они столкнулись с этой стаей, но отбились.

Гамадрилы пришли сюда в поисках еды. Теперь в лесу появился новый, очень опасный для горилл хищник – ведь гамадрилы живут стаями, насчитывающими иногда до ста членов. С такой угрозой ни одна семья горилл не справится.

Поздравляю, Джузеппе. Ты открыл новый вид. Плащеносные чешуйчатые гамадрилы.

Вот только что теперь делать? Сколько таких стай на территории Вирунги?

Может, не стоит вмешиваться? В конце концов, это эволюционная гонка на новом уровне. Если риллы не смогут справиться с этой угрозой, то они просто исчезнут как вид.

Нет. Я не могу этого допустить.